Приближаясь к рубежу XX и XXI в.в. человечество подвер-
гает анализу и переоценке многое из того, что определяло его
развитие на протяжении последних десятилетий завершающегося
столетия. Что должно быть взято в новый век и новое тысяче-
летие, а что надо отбросить, что нуждается в изменениях или
переориентации ценностей.
Никогда еще человечество не находилось столь близко к
роковой черте, и вопрос - быть или не быть ? - никогда не
звучал так буквально, как последнее предостережение разуму
людей и в то же время как испытание их способности преодо-
леть накапливающиеся трудности мирового порядка. Наука и
техника, научно - технический прогресс, будучи величайшими
достижениями современности являются наиболее конкретизиро-
ванным выражением человеческого разума, а значит, вместе с
ним такому испытанию подвергаются и они.
Что же произошло здесь в XX веке и в каком положении
оказалась наука и техника сегодня, что сулят они и чем угро-
жают народам в грядущем? Это уже вопросы конкретные, практи-
ческие неизбежно приобретающие политическое звучание.
Еще сравнительно недавно - всего полвека назад наука
функционировала как бы с процессами, которые развивались в
сфере производства, не затрагивая общественные основы жизне-
деятельности людей. Несмотря на отдельные блестящие достиже-
ния естествознания, научные исследования в глазах многих ос-
тавались занятием важности которого можно было отдавать
должное, но которое нельзя было в широких масштабах включать
в сферу деловых интересов. Соответственно и деятельность
ученых продолжала восприниматься традиционно - лишь как не-
понятный широким кругам труд одиночек, занятых созерцанием
явлений природы. Положение изменилось после того, как в
Лос-Аламо было взорвано первое ядерное устройство. Стало
очевидным, что даже самые абстрактные разделы науки имеют
тесную связь с социально-экономической жизнью, с политикой.
Однако невиданное ранее непосредственное влияние науки
на дела людей обнаруживается, разумеется, не только в том,
что от военного применения ее открытым оказался вопрос жизни
или смерти человечества; голос ее слышен общественности не
только через атомные взрывы. Непосредственно характер этого
влияния дает о себе знать в сфере созидания, в повседневной
жизни населения. Какие это будет иметь последствия для само-
го человека и общества, в котором мы живем, и какие реаль-
ные, не требующие отлагательства социальные и человеческие
проблемы возникают в связи с этим сегодня. Если попытаться
коротко ответить на поставленные вопросы и определить тем
самым главную социальную проблему, то ответ может звучать
так: чем выше уровень технологии производства и всей челове-
ческой деятельности, тем выше должна быть степень развития
общества, самого человека в их взаимодействии с природой.
Подобный вывод был сделан давно: выявлена глубокая вза-
имосвязь развития науки и техники и социальных преобразова-
ний, а также развития человека, его культуры включая отноше-
ние к природе. Что же нового вносит новый тип развития науки
и техники? Он до предела обостряет возникшие здесь проблемы,
требуя именно высокого соприкосновения: новой технологии с
обществом, человеком, природой, причем это становится уже не
только жизненной необходимостью, но и непременным условием
как эффективного применения этой технологии, так и самого
существования общества, человека, природы. Эта проблема име-
ет широкое значение в современных условиях так как от того,
как она решается, зависит построение стратегии научно-техни-
ческого прогресса как силы, которая может либо угрожать, ли-
бо способствовать развитию человека и цивилизации. И здесь
на пути осознания гуманистической направленности науки ока-
зываются идолы технократизма.
Есть определенная логика в том, какие именно принципы
выдвигаются в данный момент на передний план , что им проти-
востоит реально, а что в качестве мнимой альтернативы. Логи-
ка эта определяется объективными и субъективными факторами
общественного развития в их связи с прогрессом и технологи-
ей.
Сложившуюся ситуацию коротко можно охарактеризовать
следующим образом. Предельная напряженность мысли человечес-
кой, сконцентрированная в современной науке, как бы пришла в
соприкосновение со своим "антимиром" - с извращающей силой
антигуманных общественных отношений, с отчужденной от под-
линной науки сферой ложного сознания,стремящегося быть мас-
совым и казалось бы, результат может быть только один - об-
щественный взрыв. Но он не происходит, или во всяком случае,
выражается хотя и в достаточно резких, но ограниченных фор-
мах. Дело обстоит так, во-первых потому, что специализация
науки зашла слишком далеко, чтобы любое соприкосновение со
сферой отчужденного массового сознания могло затронуть глу-
бинные, так сказать сущностные силы науки; во-вторых, пото-
му, что появились тенденции несущие "успокаивающий эффект" и
среди них не последнюю (если не первую) роль играют те мате-
риальные блага , которые оказались непосредственным образом
связаны с успехами науки и техники и ощутимо повлияли на
рост общественного массового потребления.
Эти последние тенденции не замедлили оформиться, если
не теоретически, то, во всяком случае идеологически - в со-
ответствующих технократических концепциях, которые абсолюти-
зируют значение науки и техники в жизни общества, утверждая
что они преобразуют его непосредственно и прямо минуя соци-
альные факторы.
В 1949 г. вышла в свет книга Ж.Фурастье "Великая надеж-
да XX века", ставшая знаменем буржуазно-реформистского тех-
нократизма. По мнению Фурастье, интенсивное техническое и
научное развитие открывают перед человечеством возможность
эволюции в сторону создания так называемого "научного об-
щества", избавленного от бремени политических, социальных,
религиозных и прочих антагонизмов. Наука и техника в этом
грядущем обществе станут основой жизнедеятельности не только
социального организма как целого, но в равной мере и отдель-
ных индивидов, входящих в состав этого целого. " Компьютер-
ная утопия", предложенная Фурастье , была оценена как "Вели-
чайшая надежда XX века". В более поздних своих работах фран-
цузский автор утверждает, что задача науки заключается в
том, чтобы сделать невозможным существование устаревшей сис-
темы ценностей и поставить фундамент для новой, а это, пола-
гае он будет связано с возникновением новой космической ре-
лигии, которая явится целительным началом, пронизывающим всю
ткань грядущего "научного общества". Эту реконструкцию со-
вершают , по Фурастье, приверженцы науки, точнее, теологи,
"проникнутые научно-экспериментальным духом и знакомые с ве-
личайшими достижениями науки".
Таков неожиданный на первый взгляд итог рассуждений
Ж. Фурастье, закономерный для технократического мышления.
Фурастье был один из первых, кто привлек внимание мировой
общественности к современным проблемам, называемыми глобаль-
ными, в том числе и к проблеме человека и его будущего в
связи с процессами развития науки и техники. Однако в случае
с Фурастье ярко видна закономерность перехода технократичес-
кого мышления от неумеренного оптимизма к пессимизму, от
переувеличенной надежды - к разочарованию, от абсолютизации
науки - к сомнению в ее возможностях и даже к религиозной
вере.
Взгляды Ж.Фурастье являются своеобразным истоком многих
других технократических воззрений. В этом легло можно убе-
диться , обратившись к образцам технократического мышления ,
представленным, в частности, в труда американского социолога
Д.Белла, который говорит о грядущем "новом обществе", пост-
роенном структурно и функционально в прямой зависимости от
науки и техники. Д.Белл, полагает, что в этом, как он его
назвал, постиндустриальном обществе определяющими оказывают-
ся в конечном счете разные виды используемого в экономике
научного знания и поэтому главной проблемой становится орга-
низация науки. В соответствии с этим "постиндустриальное об-
щество" по Беллу, характеризуется новой социальной структу-
рой, базирующейся не на отношениях собственности, а на зна-
нии и квалификации. В книге "Культурные противоречия капита-
лизма" - провозглашенные ранее идеи Белл доводит до разрыва
между экономикой и культурой в соответствии с концепцией
"разобщенности сфер".
Имеется немало сторонников линии "технократического
мышления", которые считают, что воздействие науки и техники
на человека и общество, особенно в наиболее развитых странах
мира, становится сильным источником современных перемен.
Так, З.Бжезинский в своей книге "Между двумя веками" утверж-
дает, что постиндустриальное общество становится технотрон-
ным обществом в результате непосредственного влияния техники
и электроники на разные стороны жизни общества, его нравы,
социальную структуру и духовные ценности. Хотя З.Бжезинский,
как и многие другие стороники технократических идей, посто-
янно говорил о социальных изменениях, имеющих глобальный ха-
рактер, на деле ссылки на развитие науки и техники использу-
ются им лишь для того, чтобы доказать способность общества
сохранить себя в условиях происходящих в мире перемен.
Технократические тенденции весь отчетливое развитие по-
лучили у Г.Кана и У.Брауна: "Следующие 200 лет. Сценарий для
Америки и всего мира". Затрагивая в ней вопрос о роли и зна-
чении науки и техники (являются они силами добра или зла),
авторы говорят о "фаустовской сделке" , которая якобы су-
ществует между человечеством и наукой и техникой. Обретя мо-
гущество с помощью науки и техники, человечество подвергает
себя опасности, которая в них заключена. Авторы, однако выс-
пупают против проведения политики направленной на прекраще-
ние или замедление научно-технического прогресса. Напротив,
они считают необходимым в отдельных случаях ускорять это
развитие, сохраняя осторожность и бдительность с целью пре-
дотвращения или уменьшения возможных неблагоприятных пос-
ледствий. Как полагают авторы, при этом, в будущем, в ходе
возникновения в сравнительно полном объеме "супериндустри-
альной экономики", многосторонняя тенденция развития запад-
ной культуры выразится в непрерывном экономическом росте,
технологических усовершенствованиях, рационализме и ликвида-
ции предрассудков, наконец, в открытом бесклассовом общест-
ве, где утвердится вера в то, только люди и человеческая
жизнь являются абсолютно священными.
В западной философии все в большей степени обнаружива-
ется стремление избежать популяризации технократизма. К.Яс-
перс отмечает, что в Европе почти исчез прометеевский инте-
рес перед техникой. Отвергая представление о "демонизме"
техники , К.Яперс считает, что она направлена на то, чтобы в
ходе преобразования трудовой деятельности человека преобра-
зовать и самого человека. Более того, по его мнению, вся
дальнейшая судьба человека зависит от того способа, посредс-
твом которого он подчинит себе последствия научно-техничес-
кого развития. По Ясперу "техника- только средство , сама по
себе она не хороша. Все зависит от того что из нее сделает
человек, чему она служит, в какие условия он ее ставит. Весь
вопрос в том, что за человек подчинит ее себе, каким проявит
он себя с ее помощью. Техника не зависит от того, что может
быть ею достигнуто, она лишь игрушка в руках человека.
К.Ясперс сформулировал ясную программу , которая в осо-
бенности касается новой техники, способной коренным образом
изменить структуру человеческой деятельности. Использование
"высоких технологий" создает принципиально новую ситуацию в
сфере производства, быта, отдыха, во многом меняет мировозз-
рение и психологию людей.
Обращаясь к социальным проблемам, возникающим всвязи с
применением новой технологии, английские исследователи -
член Национального совета по экономическому развитию Я.Бен-
сон и социолог Дж.Мойд считают, что "быстрые технологические
измемения, развертывающиеся в условиях свободного рынка,
влекут за собой чрезмерные экономические, социальные, лич-
ностные издержки со стороны той части общества, которая ме-
нее всего в состоянии их выдержать".
Вывод:
Последствия научно-технического прогресса породили с
свое время на Западе различные технократические теории. Их
суть сводилась к идее о том, что всеобщая технизация жизни
способна решить все социальные проблемы. Широкое распротра-
нение получила концепция "постиндустриального" общества
(Д.Белл и другие), согласно которой обществом станут управ-
лять организаторы науки и техники (менеджеры), а определяю-
щим фактором развития общественной жизни станут научные
центры. Ошибочность ее основных положений заключается в аб-
солютизации, гипертрофировании роли науки и техники в ощест-
ве, в неправомерном переносе организаторских функций из од-
ной, узкой сферы на все общество в целом; тут происходит за-
мена целого оной из ее составных частей. Ни техника, ни нау-
ка сами по себе не в состоянии решать сложные политические
проблемы. Не надо забывать и о том, что техника составляет
лишь часть производительных сил, притом не самую главную.
Человек, как главная производительная сила общества совер-
шенно выпал из поля зрения сторонников данной концепции. В
этом и есть ее главное заблуждение.
В последние годы получили распространение и прямо про-
тивоположные концепции технофобии, то есть страха перед
всепроникающей и всепоглощающей сило техники. Человек ощуща-
ет себя беспомощной игрушкой в "железных тисках" научно-тех-
нического прогресса. С этой точки зрения научно-технический
прогресс принимает такие масштабы, что грозит выйти из под
контроля общества и стать грозной разрушительной силой циви-
лизации, способной нанести непоправимый вред природе, как
среде обитания человека и самому человеку. Безусловно, это
вызывает тревогу всего человечества, но не должно принимать
характера неотвратимой роковой силы, ибо тем самым невольно
умаляется значение разумных начал, присущих самому челове-
честву.