МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМ. Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО
Исторический факультет
Кафедра социологии
Нагорный Олег Станиславович
Анализ моделей человека в социологии и экономике
КУРСОВАЯ РАБОТА
НАУЧНЫЙРУКОВОДИТЕЛЬ
ПавленкоКсения Викторовна
к. с.н.
/>Омск год 2011
Модель человека в старом институционализме: критика Т.Вебленом постулатов неоклассической экономики.
Неоклассическая теория – сюжет для верующих. Те из нас, ктоне принадлежит к её пастве, склонны, забывшись на минуту, воспринимать её вомногом так же, как Бертран Рассел – теологию… Еретикам и «пропащим» время исилы, потраченные на тонкости неоклассической теории, представляютсяпотрясающим разбазариванием редких интеллектуальных ресурсов.
Эдвард Дж. Нелл.Введение
Модель человека – базовый элементлюбой общественной науки, в том числе и экономической, ведь её предмет – этодействия людей. Без знания содержания модели человека в экономике очень сложнопостичь образ мысли, предписываемый экономической теорией, развить экономическийвзгляд на процессы, происходящие в обществе, натренировать экономическоевоображение.
Зачем это нужно социологу и, уж темболее, обычному человеку? Дело в том, что экономика – не кабинетная наука,интересная лишь профессионалам. Она, по словам известного западногоисследователя Роберта Л. Хайлброннера, «превратилась в царицу социальных наук.Это единственная отрасль социальной науки, по которой присуждается Нобелевскаяпремия. Она удостоилась издания фундаментального четырёхтомного энциклопедическогословаря, насчитывающего 4 млн. слов, через которые, как нить Ариадны, проходитмысль о том, что экономическая наука наконец вышла за узкие рамки её прежнегоцарства – царства производства и распределения – и может теперь заявить своиправа на обширную территорию, простирающуюся от семейных отношений до спорта,от антропологии до государственного права» [2, c.41]. Насчёт «царицы социальных наук» с Робертом Хайлброннером можно, конечно,поспорить, но если он утверждал это, основываясь на степени популярности иуровне общественного признания экономики, то был, безусловно, прав.
Популярность и значимость экономикипроистекает, по-моему, из предмета её изучения, который Джордж Бернард Шоу определял,как умение пользоваться жизнью наилучшим образом. От верного ответа на основныеэкономические вопросы зависит благосостояние как всего общества, так иотдельного индивида. Именно поэтому многие политические, социальные, культурныеи другие процессы в обществе обусловлены стремлением эффективно распоряжатьсяограниченными ресурсами, то есть находятся под влиянием экономики.
Так или иначе, экономика в большойстепени влияет на общество. Это влияние особенно должен учитывать социолог,деятельность которого заключается, в том числе, в усмотрении и интерпретациисоциального, что в широком смысле определяется как взаимосвязи междуэкономическими, правовыми, религиозными явлениями и процессами, среди которыхэкономические, как мы уже выяснили, преобладают. Но интерпретация явлений ипроцессов, где участвует экономика (а она участвует почти повсюду), невозможнабез понимания основных понятий и методов, одним из которых являетсярациональное поведение.
Итак, исследование модели человекаактуально, потому что оно способствует пониманию методологических основсовременной экономики и, следовательно, пониманию многих общественныхпроцессов. Подтверждая этот тезис можно привести слова Карла Бруннера, которыйподчёркивая основополагающую роль гипотезы о человеческой природе говорил, что «Именновзгляд на природу человека в значительной мере формирует представления оценностях и социальном порядке» Второе, но не менее, а, возможно, и болееважное обстоятельство, свидетельствующее об актуальности исследования – этовозникшее недавно явление экономического империализма по отношению к социологии,которое заключается в навязывании социологам модели экономического человека длярешения социологических проблем, одним из представителей которого, кстати,является упомянутый выше Карл Бруннер. Помня о важности модели человека длялюбой общественной науки можно сказать, что вытеснение социологическогочеловека приведёт к упадку социологической науки – перспектива безрадостная длявсех социологов. Зная же сущность социологической модели, имея представления о еёкритике, которая показывает нам слабые стороны модели, мы можем адекватнооценить явление экономического империализма и очертить действительные границыадекватного применения модели экономического человека.Объект: работы социологови экономистов неоклассического и институционального течений, содержащиеинформацию о моделях человека в соответствующих науках.
Предмет: модели человека всоциологии и экономике.
Цель:исследовать модель человека в институциональной экономической теории, каккритический ответ на модель человека в неоклассической теории. Указать основныепризнаки модели человека в теории Веблена, проследить их истоки.
Задачи:
1. Датьхарактеристику модели человека в общественных науках, для составления общегопредставления о предмете исследования.
2. Исследоватьмодель человека в неоклассической экономической теории: узнать, как онасформировалась, и выделить её основные свойства.
3. Выделитьосновные свойства модели человека в социологии.
4. Сравнитьмодель человека в неоклассической экономической теории и в социологии.
5. Анализируяработы Т. Веблена выделить основные черты модели человека в староминституционализме. Выявить научную основу, на которой она строилась.Указатьна возможное влияние других моделей человека на институциональную модель.
Глава 1. Общая характеристика модели человека внеоклассической экономической теории.1.1 Поведенческая модель в общественныхнауках
На первый взгляд общественные науки различаются по оченьмногим признакам. Так оно и есть на самом деле. Но, тем не менее, они имеют инекоторые общие моменты, главный из которых – это объект изучения.Действительно, будь то социолог, культуролог, юрист или экономист, ихпознавательная деятельность направлена на одну реальность – общество.
Однако общество – слишком абстрактное понятие. Хотя мы всезнаем, что оно где-то существует, вероятно, даже рядом с нами, его невозможнони увидеть, ни потрогать. Начинать изучение общества следует соперационализации этого понятия, т. е. с выделения эмпирически измеряемыхиндикаторов. Главным из таких индикаторов будет человеческое поведение. Именнов нём проявляется общество, одно из определений которого – часть материальногомира, включающая формы объединения людей и способы их взаимодействия.Следовательно, изучая отдельных индивидов (что делают, например, психологи) илиих группы (это характерно для социологов) мы и будем изучать общество.
Но поведение людей – тоже слишком общее понятие. Человеческоеповедение так разнообразно и сложно, что изучить его во всём многообразии непредставляется возможным и, что также очень важно, нужным. Экономистов, вотличие от психологов, будет очень мало интересовать, каковы отношения междусупругами и какова в этой семье эмоциональная обстановка, зато они непременнозаинтересуются тем, каков в ней среднемесячный доход и что её члены покупают втечение этого месяца. Социологом этого будет мало, и они, скорее всего,попытаются найти связь между уровнем дохода и тем образованием, которое имеютчлены семьи. Каждую общественную науку будет интересовать лишь его определённыеаспекты человеческой жизни и человеческого поведения. Эти аспекты будутвыделяться в соответствии с предметной ориентацией науки.
Предмет науки – это те стороны её объекта, на которыенаправлен интерес исследователя. Выделение предмета связано с чрезмернойсложностью объекта. Именно поэтому представители каждой общественной наукирассматривают только те стороны, аспекты, грани общества и человеческихотношений, изучение которых лучшие всего отвечает научному интересуисследователей: они упрощают для себя объект познания, выделяя из негоинтересный им предмет. В. В. Радаев советует представить объект социальногоисследования в виде шара. «Представители разных подходов занимают разныепозиции – говорит он, – каждый смотрит на этот объект со своей стороны ивысвечивает что-то значимое и интересное. Единственно, что невозможно сделать,это высветить объект сразу со всех сторон, как бы ни хотелось быть «комплексным»и «междисциплинарным» [4, с. 26]. Высвечивание объекта исследование скакой-либо одной стороны и можно назвать выделением предмета науки. Длясоциолога, например, таким предметом будет социальная обусловленность всехявлений, а для политолога – закономерности взаимоотношений социальных субъектовпо поводу политической власти.
Итак, в силу 1) сложности человеческого поведения и 2)различной предметной ориентации наук, связанной со сложностью общества, разныеобщественные науки будут интересоваться лишь определёнными аспектамичеловеческого поведения и в соответствии с этим интересом выстраиватьопределённое представление о детерминантах и способах человеческого поведения,т. е. модель человека. Таким образом, особенный интерес к некоторым свойствамчеловека – одна из характеристик его поведенческой модели. Другая важная еёхарактеристика – это абстрагирование от реальных свойств человека, которымиможно пожертвовать при изучении предмета познания для того, чтобы иметьвозможность получать какой-либо теоретический результат. Об этом свойстве –абстрактности – хорошо сказал Автономов, указывая на его определяющую ипротиворечивую роль в построении адекватной модели человека: «Поведенческаямодель, как и всякая другая, является результатом абстрагирования, она теряетчасть свойств, присущих реальному человеку. Принимая ту или иную модельчеловека, обществоведы тем самым делают выбор между строгостью иреалистичностью анализа. Чем меньше факторов принимается на рассмотрение, темболее определенный теоретический результат (объяснение или прогноз) можнополучить, но расстояние между теоретическим выводом и реальным поведениеммоделируемых экономических субъектов может оказаться слишком большим: решённаяпроблема может иметь слишком слабое сходство с той, которую пытались решить.Напротив, меньшая степень абстракции позволяет выявить большое количествовоздействующих на человеческое поведение факторов, но, как правило, не даетоднозначных объяснений или прогнозов». [5, с. 37]. Хорошая модель должна бытькомпромиссным вариантом, при котором количество охватываемых ею индивидов быломаксимальным, а игнорирование их свойств, важных для определённой науки,минимальным. На протяжении истории в рамках одних концепций создавалисьразнообразные поведенческие модели, и критика в их отношении главным образомсостояла в указании на или недооценку ими тех или иных признаков, которые, каксчитали сами критики, в значительной степени оказывают влияние на результатисследования.
Точно так же дело обстоит и с моделями человека в экономике,в частности с моделью человека в неоклассической экономической теории, окоторой пойдёт речь в это главе. А. Е. Шаститко, например, говорит о том, чтообщей чертой альтернативных неоклассическому представлению о человеке моделейявляется иное решение о поиске компромисса между операциональностью иреалистичностью: «Неоклассическая модель человека, обеспечивая операциональностьи универсальность, предполагала более низкий уровень реалистичности, чем вальтернативных моделях. Вот почему альтернативные подходы к моделированиючеловека не характеризуются такой всеохватностью, как неоклассический, но в тоже время в гораздо большей степени опираются на эмпирически установленные фактыв конструировании рабочей модели человека» [6, с. 87 – 88]. Марк Блауг такжевыделяет неудовлетворённость высоким уровнем абстракции, присущим неоклассике,как одну из черт институционализма [7, c. 657] – одной из альтернативных экономическихтеорий, рассмотрению модели человека в которой будет посвящена 2-я глава работы.
В заключение стоит отметить, что «найти человека» всовременной экономической теории непросто. [8, с. 4] Часто модель человека не обозначенав трудах исследователей в ясном виде, поведенческие гипотезы в ней, какправило, формулируются как математические условия, характеризующие функциюполезности, но определённое представление о человеке обязательно свойственнотой или иной теории.1.2 Сравнение модели человека внеоклассической экономической теории с моделью человека в макросоциологическихтеориях
Не существует канонического определения экономическогочеловека, которого придерживались бы все исследователи – каждый из нихакцентирует внимание на тех признаках, которые кажутся ему наиболее важными [9,с. 9]. Я также не буду подробно разбирать все признаки этой модели, аостановлюсь на наиболее важных. Наиболее важными я буду считать те, которыесоставляют саму суть неоклассической экономической теории и которые былиподвергнуты критике со стороны институциоанлистов. Для лучшего понимания инаглядности я сравню признаки неоклассической модели человека и модельючеловека в социологии. Это сравнение будет тем более оправдано, что, как я предполагаю,модель человека в институциональной экономической теории (исследование которойявляется моей целью) вобрала в себя черты не только неоклассической, но исоциологической моделей человека. Институциональная экономическая теория исоциология настолько близки, что таких видных институционалистов как Дж. К.Гэлблейт, Р. Хайлбреннер и К. Боулдинг некоторые относили скорее не кэкономистам, а к социологам.
Следует сказать, что под социологической моделью человеканами будет пониматься только макросоциологическая модель. На это существую двепричины.
Первая причина заключается в том, сейчас, по сравнению смоделью человека в макросоциологии, микросоциологической модели уделяетсягораздо меньше внимания представителями экономической теории. Когда они говорято социологической модели человека, то обычно имеют ввиду именномакросоциологическую модель. В подтверждение этой точки зрения можно привестистатьи Карла Бруннера «Представление о человеке и концепция социума: дваподхода к пониманию общества» [3], Юна Эльстера «Социальные нормы иэкономическая теория» [12], Иоахима Израэля «Психология мотивации илисоциология ограничений?» [30], Петера Вайзе «Homo economicus и homo sociologicus: монстры социальных наук»[18], опубликованные в 3-м выпуске альманаха «THESIS» и книги В.С.Автономова [5, 8, 9] и Шаститко [6] – во всех приведённых здесь источникахавторы говорят о макросоциологическом человеке как об истинно социологическом.Автономов, например, лишь в сноске упоминает о том, что «…подходДюркгейма-Парсонса разделялся далеко не всеми видными социологами. Наиболееинтересным для нас исключением является позиция Макса Вебера, придерживающегосяметодологического индивидуализма…».
Во-вторых, макросоциологический подход долгое время былдоминирующим образцом постановки и решения проблем, и такие социологическиепарадигмы, как марксизм и структурный функционализм, как построенные на егооснове, на заре развития социологической мысли были единственными образцамипостановки и решения социологических проблем. Микросоциологические теории жевозникли гораздо позже, в 20-х XXвека, и только к 50-60 годам стали действительно популярны. Следовательно, онине существовали во время рассматриваемой здесь институциональной теории и немогли оказать никакого влияния на модель экономического человека винституционализме.1.2.1 Методологическая ориентация
Начнём сравнение моделей по такому основанию какметодологическая ориентация. Карл Бруннер говорит: «Социальные науки предлагаютдва различных подхода к пониманию общества. Один возник в работах шотландскойшколы философов-моралистов и получил дальнейшее развитие в рамках экономическойнауки. Другой был разработан французскими просветителями и оказал значительноевлияние на исследования в области социологии. В основе этих двух подходов лежатдва совершенно различных представления о человеке и отношении человека кобществу» [3, с. 51]. Это представление и называется методологическойориентацией. Она включает в себя основные установки, которыми руководствуетсяисследователь в своей деятельности. В общественных науках эти установки будуткасаться главным образом соотношения между обществом и индивидом. На этот счётдействительно существует два противоположных взгляда, которые соответствуютдвум методологическим ориентациям, двум подходам к пониманию общества.
Неоклассики решают вопрос о соотношения человека и общества всоответствии с такой методологической ориентацией, как методологическийиндивидуализм, аналитическим приемом, использующимся в современнойэкономической теории и определяющим экономических агентов как рациональных,автономных, равноправных и выводящим свойства системы из свойств ее элементов(индивидов). Такая традиция пошла ещё со времён Адама Смита и продолжаетоставаться главенствующей и сегодня. Французский социолог Раймон Будон говорит,что в соответствии с этим принципом, «… объяснить социальный феномен — этозначит представить его как следствие индивидуальных действий» [32]. Иными словами методологический индивидуализм предполагаетобъяснение макрособытий через совокупность или конфигурацию действий,установок, связей и обстоятельств отдельных индивидов. Основываясь на этом,экономисты делают вывод, что для того, чтобы понять процессы, происходящие вобществе, нужно изучать этих самых отдельных индивидов, т. к. они и естьобщество. Пользуясь метафорой Пера Монсона можно сказать, что экономистывоспринимают общество как поверхность моря, по которому лодки, символизирующиеотдельных индивидов, передвигаются по пути, избранному только ими, безкакого-либо внешнего влияния [10].
Социология же, во многом благодаря Эмилю Дюркгейму, пошлапротивоположным путём, имя которому – методологический коллективизм или холизм.В соответствии с этим принципом, который в дюркгеймовской трактовкеобозначается понятием «социологизм», социальные явления определяютсясоциальными фактами, которые можно объяснить только социальными же причинами,без посредства индивидуального сознания. Социологи, придерживающиеся этойметодологической ориентации, представляют общество не как сумму индивидов, руководствующимисяэгоистическими мотивами в достижении целей, а как «…ясно определеннуюонтологическую целостность, отделенную от индивидов» [3, с. 58]. Такой подходво времена Дюркгеймы был нов, и его приняли не сразу. «То, что мы уподобляемреальность социального мира реальностям мира внешнего, нашли парадоксальным ивозмутительным» – говорил он в предисловии ко второму изданию книги «Социология.Ее предмет, метод и назначение».
Может также показаться, что дюркгеймовский подход отрицаетсуществование уникальных особенностей у разных людей, но это не так. «Из того,что социальные верования и обычаи проникают в нас извне, не следует, что мыпассивно воспринимаем их, не подвергая их изменениям. Осмысляя коллективныеинституты, приспосабливая их к себе, мы их индивидуализируем, мы так или иначеотмечаем их своей личной меткой» – говорит Дюркгейм там же. Социология неотрицает существование отдельных людей со своими индивидуальными особенностями,но она исходит из того, что их поведение определяется сложившимся социальнымустройством и их включенностью в это устройство. Следовательно, для социологовглавным объектом изучения и субъектом действия будут группы, классы, страты ииные социальные образования, представляющие самостоятельную онтологическуюцелостность. Привлекая метафору П. Монсона, в этом случае мы говорим обобществе-парке, где индивиды обычно движутся по строго определённымдорожками-институтами путям.
Методологическая ориентация является одним из главныхэлементов теории для любой науки. Многие остальные утверждения являютсяследствиями однажды выбранной ориентации. Юн Эльстер показал некоторые из этихследствий: «Два методологических подхода, которые привычно ассоциируются сименами Адама Смита и Эмиля Дюркгейма, демонстрируют одно из наиболее устойчивыхрасхождений в позициях общественных наук. Речь идет об известномпротивопоставлении: homo economicus и homo sociologicus. Предполагается, чтопервый из них руководствуется принципами инструментальной рациональности, в товремя как поведение второго определяется социальными нормами. Первого увлекаетперспектива вознаграждения, а второго подталкивают в спину квази-инерционныесилы. Первый – всегда стремится улучшить свое положение и приспосабливается кизменяющимся условиям. Второй – нечувствителен к обстоятельствам и неотклоняется от стереотипов предписанного поведения, даже если появляются новыеи бесспорно лучшие варианты. Первого легко изобразить в виде самодостаточногоасоциального атома, а второго – как бездумную игрушку социальных сил».Рассмотрим их подробно.1.2.2 Предположения относительнодетерминантов человеческого поведения: гедонизм
Из разных методологических ориентаций моделей следует ихразличие по такому основанию как предположение относительно детерминантовчеловеческого поведения. Проще всего объяснить причины своего поведениясоциологам: «Модель социологов приписывает автономию и главенствующую рольобществу, т.е. социальным институтам, нормам и правилам поведения. Онапредполагает, что индивид противостоит социальным организациям, которыеоказывают влияние на его поведение, но сами находятся вне его влияния» [3, с.58]. Иными словами, если спросить социолога, почему человек поступил так, а неиначе, он наверняка ответит: «Таковы требования социальных норм» или «Таковыобразцы поведения, усвоенные им в процессе социализации» – то есть он в своёмобъяснении сошлётся на общество.
Экономисты, отказавшись считать общественные организациидетерминантами индивидуального поведения, вынуждены были изобретать теорию,которая бы указала на них. Они не могли просто проигнорировать их отсутствие иоставить такое положение без внимания, ведь именно причины поведения во многомопределяют его характер. Отказавшись искать детерминанты поведения внечеловека, экономисты нашли их внутри, предложив психологическое объяснениеистоков деятельности. Действительно, определенные научные психологическиеконцепции всегда фигурировали среди научных предпосылок ученых-экономистов [13,с. 80]. Такие концепции были уже у основателя политической экономии АдамаСмита. Как говорил У. Митчелл, «он считал само собой разумеющимся «постоянное,последовательное и не исчезающее стремление каждого человека улучшить своёсостояние» [13, с. 84]. Однако и Смит, и Мальтус, и Рикардо, закладываяфундамент экономической теории уделяли мало сознательного внимания психологии[13, с. 84]. Одним из первых, кто чётко сформулировал модель человека,впоследствии с некоторыми изменениями принятую в основное течение экономическойнауки, был английский философ Иеремия Бентам. Отсюда одно из названийэкономической модели человека: бентамовский гедонист. В своём курсе лекций У.К. Митчелл отмечал, что «Бентам выразил наиболее ясно концепцию человеческойприроды, преобладающую среди его современников (а их было два-три поколения).Он помог понять экономистам понять, о чём они говорят».
В чём же заключалась концепция Бентама? Целью любогочеловеческого действия Бентам провозгласил стремление к благосостоянию; еёмотивом – страдания и наслаждения. Именно стремление избежать страдания и достичьнаслаждения, считал он, определяют на выбор людей.
Причём Бентамовский человек принимает во внимание только своистрадания и свои наслаждения, руководствуется только собственными интересами.Бентам признавал и альтруистические мотивы, но не верил в их искренность иполагал, что за ними скрываются те же эгоистические удовольствия, например, отхорошей репутации, сопутствующей альтруистическому поведению [9, с. 84]. В этиххарактеристиках проявляется гедонизм и эгоизм Бентамовского человека (эгоизмбыл свойственен экономическому человеку ещё со времён Адама Смита, которыйговорил, что мы получаем свой обед не от благожелательности мясника ибулочника, а от их эгоизма). Они же позволяют ему давать оценку будущихпоступков исключительно по результатам, а не по исходному замыслу. «В этомсмысле экономический человека и по сей день остаётся утилитаристом», – замечаетАвтономов. Т Веблен, характеризуя гедонистическую концепцию человека, говорит,что «это представление о нём (о человеке) как о субъекте, бесконечно рассчитывающемощущения удовольствия и боли, колеблющимся как гомогенный сгусток желанийсчастья под импульсом стимулов, которые заставляют его перемещаться, носохраняют его целостность».
В бентамовской модели человека прослеживается ещё однаважнейшая черта – рациональность. Она является следствием признания Бентамомтого, что каждый человек в состоянии производить все те арифметическиедействия, которые нужны ему для получения максимума счастья. Т. Веблен такжеотмечает, что согласно догмату гедонизма «и другим психологическим концепциям,связанным и соотносящимся с ним, человеческое поведение понимается иинтерпретируется как рациональный ответ на запросы и нужды человека в тех илииных ситуациях. Обычный человек считается дальновидным и прозорливымв оценке будущих чувственных выгод и потерь. Таким образом, точность иаккуратность, с которыми осуществляется приспособление величины досадныхиздержек, связанных со страданиями, к ожидаемым будущим выгодам, а такжевнимательность и восприимчивость при реакции, если и имеют межличностныеразличия, то незначительные. Никакие другие основания, принципы или направленияповедения, отличные от этих рационалистических расчетов, в поле зренияэкономических гедонистов не попадают» [15]. Подробнее рациональность будет рассмотренаниже.
Гедонистическая концепция Бентама настолько хорошо отвечалануждам экономистов, что первоначально она влилась в экономическую теорию безкаких-либо изменений. Лишь наследство английского утилитариста былопереосмыслено и в его теорию внесли некоторые изменения. Однако, как былопоказано выше, в чертах неоклассического экономического человека и сейчас виднанаследственность, доставшаяся ему от знаменитого предка – Бентамовскогогедониста, эгоиста и утилитариста.
Только почти через двести лет, когда психология ушла далековперёд и гедонистическая концепция безнадёжно устарела, институционалистыпредприняли попытку привести экономического человека в соответствии с новымистандартами. Об их попытке можно прочитать в третьей главе.1.2.3 Предпочтения и ограничения
Предпочтения и ограничения – необходимые составляющие моделичеловека в экономической науке, т. к. это – две группы факторов, обуславливающихвыбор человека из нескольких альтернатив, который он обязательно (понеоклассической теории) должен совершать по причине ограниченности ресурсов.При полной обеспеченности ресурсами, проблема альтернативного выбора просто быне стояла. Предпосылку об ограничениях и предпочтениях можно рассмотретьподробнее, разбив её ещё на несколько более мелких следствий.
Во-первых, экономическая теория однозначно утверждает, что учеловека существуют определённые предпочтения [16, с. 12]. Но даже это основноеутверждения не является совершенно точным, т. к. оно исключает из рассмотренияцелый ряд ситуаций: существуют индивиды, которые порой испытывают трудности привыборе.
Во-вторых, неоклассики полагают, что изменяются толькоограничения, такие как цена, доход, а предпочтения носят экзогенный,внесистемный характер, и, следовательно, рассматриваются как фиксированные [9,с. 10]. Такой взгляд на предпочтения объясняется тем, что при допущении ихэндогенности, модель человека была бы бесполезна, т. к. изменением предпочтенийбыло бы возможно объяснить всё, что угодно, и основные ограничения (доход,цены) можно было бы исключить из рассмотрения. Важнейшим следствием этогосвойства является абстрагирование от процесса формирования предпочтений иневнимание к природе человека. Неоклассики считая, что поведение определеносложившейся системой предпочтений, совершенно не интересовались, как онаформируются. Другим следствием является неправильное представление о человеке,под которое не попадают индивиды, чьи предпочтения меняются под воздействиемсиюминутных эмоций, а таких, видимо, не мало.
В-третьих, в неоклассической экономической теорииподразумевается, что на предпочтения индивида не могут оказывать влияниесоциальная группа, члены его семьи, друзья, реклама [16, с. 13]. Но это,разумеется, не так. Зачастую именно следуя мнению своего окружения человексовершает определённый действия: он может пересмотреть свои планы относительнопокупки товара, если услышит плохой отзыв о нём своих друзей, или, наоборот,ещё больше утвердиться в своём мнении, увидев красочную рекламу, показывающуютот же самый товар в самом выгодном свете. И всё бы ничего, если бы ни мнениедрузей, ни информация из рекламы были бы абсолютно правдивы и беспристрастны: втаком случае они бы просто выполняли функцию донесения информации допотребителя. Но несоответствие неоклассической теории с реальностью начинаютсяпостольку, поскольку эта информация часто является ложной, что вносит неучитываемые неоклассическими уравнениями помехи.
В-четвёртых, неоклассический экономический человек являетсяэгоистом в том смысле, что он выражает предпочтения относительно только своегопотребления [16, с. 13]. Из-за этой предпосылки в поле зрения неоклассиковвыпадет, например, родитель, отдающий своему ребёнку последний кусок хлеба, илипассажир из номера второго класса, завидующий своим соседям из номеровбизнес-класса – все эту люди имеют предпочтения не только относительно своейфункции полезности, что и выражается в форме самоотверженности или зависти.
Относительно ограничений неоклассики не столь плодовиты внереалистичных предположениях: они выделяют только одно, а именно доход [16, с.14]. В действительности допустимое множество вариантов потребления определяют имногие другие ограничения: время, способности, правила, установленныецентральными или местными органами власти, и т.д. Например, вы не можете бытьдоктором, не имея диплома, а на дорогах города скорость ограничена 60километрами в час.
У социологического человека также существуют и предпочтения,и ограничения, но их характер во многом отличен от таковых свойствэкономического человека. Главная разница будет заключаться в эндогенности ипредпочтений и ограничений, которые в социологической теории определяютсявнутри системы (общества). Социологи также недвусмысленно указывают на того,кто конкретно это определяет – на общество. Такое воззрение, как в случае с предположениемо детерминантах человеческого поведения, будет следствием методологическогохолизма, при котором на вопрос, почему же происходит то или иное явление,социологи радостно кивают в сторону общества, что и избавляет их от дальнейшихобъяснений. Экономисты же пошли противоположным путём и порвали почти всесвязи, идущие от общества к индивиду (сохранив связи, идущие в противоположномнаправлении), что и сделало из их модели нелюдимое подобия человека. Это былосделано для упрощения модели, что, как считали экономисты, улучшило бы еёкачества как инструмента анализа общества.1.2.4 REMM и SRSM
REMM и SRSM – это акронимы, за которыми скрываются моделисоответственно экономического и социологического человека в трактовке Меклингаи К. Бруннера [3]. Для описания человека в социологии ими используется акронимSRSM, который отражает три существенных элемента социологического человека:социализированный человек; человек, исполняющий роль, и человек, который можетбыть подвергнут санкциям (socialized, role-playing, sanctioned man) [3, с.58-60]. Первый элемент отражает онтологическое главенство общества, ориентациюмодели на методологический коллективизм и вытекающую отсюда детерминированностьчеловеческого поведения, его запрограммированность обществом. Причём этазапрограммированность начинается с первого для жизни, когда на tabula rasa человеческого сознанияобщество в процессе социализации несмываемым карандашом наносит различныеправила поведения в социуме и вгоняет индивида в существующие рамки социальныхролей, за невыполнение которых он будет подвергнут санкциям со стороны общества– здесь проявляются второй и третий признаки признак модели SRSM.
Модели SRSMпротивостоит модель REMM – детище экономической теории, означающееизобретательного, оценивающего, максимизирующего человека (resourceful,evaluative, maximizing man) [3, с. 55-58]. Основа, на которой строится этамодель – предположение о том, что индивид появляется на свет не как чистый листбумаги. С рождения он обладает уникальной биологической наследственностью,предполагающей возможность индивидуального поведения. Одним из проявленийтакого поведения является изобретательное поведение. Таким образом, даннаятеория отрицает пассивность человека, она представляет его как активнодействующего субъекта социальной действительности, готового на эксперименты.Изобретательность даёт возможность для улучшения существующего положения ипочву для эволюции. К месту будет привести слова Пола Самуэльсона, который всвоей нобелевской лекции сказал: «Мой учитель Йозеф Шумпетер как-то меткозаметил, что способность человека действовать как «логическое животное»,могущее систематически применять эмпирико-индуктивный метод, сама по себеявляется прямым следствием дарвиновской борьбы за выживание. Подобно тому, какв этой борьбе развился большой палец человека, мозг человека развивается,сталкиваясь с экономическими проблемами» [17, с. 184]. Здесь он, так же как иКарл Бруннер говорит об изобретательности как о свойстве человека, развившегосявследствие стремления к улучшению существующего положения. Отсюда вытекаеттакой признак как максимизация, ведь изобретательность также можнорассматривать как следствие стремления к максимизации удовлетворенияпотребностей при известных ограничениях. Этот признак играет одну из ключевыхролей в характере экономического человека и, следовательно, во всейэкономической науке. О такой значительной роли можно говорить хотя бы по тому,что, как говорит Пол Самуэльсон, «Само название предмета моей науки – «экономика»– подразумевает экономию или максимизацию». Сениор так же отмечал, что «дляполитической экономии она является тем же, чем сила тяжести для физики – …конечнымфактом, за пределы которого рассуждение зайти не может, и почти всякое суждениенасчёт которого является лишь описанием» [17, с. 184]. Максимизация,предполагающего выбор лучшего варианта, в свою очередь невозможна безспособности к оцениванию этих вариантов. Причём, по замечанию Петера Вайзе,способность к оцениванию совершенно независима от оценок других людей [18, с. 118].Следствие такой внутренней способности – наличие собственных ценностей,собственных преставлений о должном и непозволительном и, следовательно,выработка индивидуальных норм поведения. Поэтому и критерием деятельностиэкономического человека в таком случае будет только собственная функцияполезности, а не реакция других людей на свои действия, как длясоциологического человека, опирающегося на общие для всех социальные нормы.
При внимательном анализе экономического человека в трактовкеБруннера можно заметить то свойство человека в экономике, которое не нашло своеместо в названии модели REMM,но которое, однако, является ключевым в ней. Это свойство – рациональность.Очевидно, что без предположения о рациональности нельзя было бы говорить и обостальных свойствах экономического человека, ведь «В сущности, модель подчеркивает,что индивиды являются рациональными существами» – говорит Карл Бруннер [3, с.58]. «Рациональность, пожалуй, является более важным компонентом гипотезы,нежели максимизирующее поведение» – тут же добавляет он.1.25 Рациональность
Рациональность – особо важное свойство в неоклассическойэкономической теории, необходимая черта бентамовского гедониста, поэтому на нейследует остановиться подробнее и для начала уяснить, что же такое рациональностьвообще и какова её роль для всех общественных наук. Но рациональность настолькомноголикое и контекстно обусловленное понятие, что хоть сколько-нибудь подробноответить на эти вопросы мне не представляется возможным, ведь, как говоритАвтономова, «Взглядов на рациональность, по-видимому, столько же, сколькоразнообразных философских позиций, систем и концепций. По сути, ни однафилософская система не может обойтись без той или иной трактовки понятиярациональности, без ответа на вопрос о границах и критериях рациональности. Внаши дни в современной западной литературе достаточно широко распространилосьпредставление о том, что проблема рациональности — это проблема неразрешимаяили (ослабленный вариант той же позиции) что единой концепции рациональностивообще быть не может».
Поэтому в определении рациональности я пока ограничусьцитатой из Филосовской энциклопедии: «РАЦИОНАЛЬНОСТЬ (от лат. ratio — разум) разумность,характеристика знания с т. зр. его соответствия наиболее общим принципаммышления, разума. Поскольку совокупность таких принципов не является вполнеясной и не имеет отчетливой границы, понятию «Р.» свойственны и неясность, инеточность» [36]. Как видно, это общее определение не слишком много дало дляпонимания сущности понятия, поэтому я воспользуюсь определением рациональности,которое дал Макс Вебер.
Этот немецкий учёный предложил две пары определенийрациональности. Первая обнаруживается в его типологии четырёх типоврационального действия, два из которых признаются им рациональными:целерациональное и ценностнорациональное. По Веберу, «Целерациональным мыназываем поведение, ориентированное только на средства, (субъективно)представляющиеся адекватными для достижения (субъективно) однозначновоспринятой цели» [20, с. 495] и говорим о нём «в томслучае, если цель, средства и побочные результаты рационально взвешиваются и просчитываются.Это включает в себя рассмотрение альтернативных средств достижения цели, связеймежду целью и побочными последствиями и, наконец, отношения различных возможныхцелей друг к другу» [цит. по 21, с. 192].
Ценностнорациональное социальное действие он определяет какдействие, «основанное на вере в самодовлеющую ценность неких этических,эстетических, религиозных или других форм поведения, независимо от той степени,в какой они способны обеспечивать успех» [цит. по 21, с. 192].
То есть мы говорим о том, что индивид совершаетцелерациональное действие в том случае, когда он повинуясь собственному чувствуголода, приходит в выбранный им по удовлетворяющим его условиям магазин ипокупает наилучший для себя продукт (пусть это будет бифштекс). Здесь индивидсознательно, руководствуясь разумными критериями «субъективно воспринял цель» идля её достижения использовал взвешенные и продуманные средства (пошёл впродуктовый магазин, а не в компьютерный, выбрал кратчайший путь до него, купилименно бифштекс, т. к. он и недорогой, и хорошо удовлетворяет аппетит и т. д.)
Ценностно рациональным действие было бы в том случае, если быиндивид, придя в тот же магазин, тем же кратчайшим путём выбрал бы не дешёвый,питательный и во всех смыслах оптимальный с точки зрения поставленной целипродукт, каковым является бифштекс, а сомнительного вида куриную грудку, таккак он индуист, и на употребление говядины для него существует религиозныйзапрет. Или если бы он с сожалением отвернулся и от куриной грудки и выбрал быпреснейшее на свете блюдо – салат из брокколи и моркови, – повинуясьтребованиям вегетарианского меню.
Обратимся теперь к другой паре, которую составляют формальнаяи сущностная рациональность, которые можно зафиксировать только в экономическихдействиях. «Формальная экономическая рациональность» определяется мерой техническивозможного для хозяйства и действительно применяемого расчета. Напротив, «сущностнаярациональность» характеризуется степенью, в какой обеспечение определенной группылюдей жизненными благами достигается посредством экономически ориентированного социальногодействия, учитывающего (в прошлом, настоящем или потенциально) определенные ценностныепостулаты (wertende Postulate), независимо от природы этих ценностей» – сразуразъясняет суть своей конструкции М. Вебер [цит. по 21, с. 193]. Далее онпоясняет, что экономическая деятельность может называться формальнойрациональной в той степени, в которой удовлетворение потребностей может бытьвыражено количественно, а отличительная черта сущностной рациональности – этото, что как бы формально рационально не были вычислены результаты хозяйственнойдеятельности, они буду оцениваться относительно шкалы ценностей [21, с. 192] .
Классификация рациональности Макса Вебера приведена здесь затем, чтобы представить рациональность в общем смысле, для понимания того, чтоже представляет собой это загадочное понятие, путём анализа более-менее полнойсхемы. Дополнительным стимулом к выбору именно этой типологизации служит то,что Макс Вебер был как и экономистом, так и социологом (им в большей степени),и следовательно, в его схеме с особой ясностью должны были отразиться подходы,практикуемые именно экономистами, и социологами, а не, например,.
Также из данной классификации сразу можно сделать вывод отом, что уже в XIX векевыделялось несколько типов рациональности. О рациональности первого типа, ккоторой можно отнести целерациональную и формально рациональную, мы говорим,когда желаем максимально точно, основываясь на математических методах,рассчитать кратчайший, связанный с наименьшими усилиями способ достижения некойданной цели. В противовес рациональности второго типа (ценностной илисущностной) здесь мы не принимаем во внимание каких либо ценностных постулатов.Есть только цель, которую нужно достичь, затратив минимум усилий, т. е.(формально) рационально. В дальнейшем мы увидим, что такое разделениесохранится и в дальнейшем, при рассмотрении рациональности в экономике исоциологии.
Теперь, когда понятие рациональности определено, можнопроанализировать её значение для всех общественных наук. В этом мне поможеттекст И. Валлерстайна [21, с. 197-201]. В нём знаменитый социолог утверждает,что всё обществоведение базируется на уверенности в рациональной природечеловека. Доказательство данного тезиса он начинает с рассмотрения ВеликойФранцузской Революции, которая, по его мнению, изменила не столько самуФранцию, сколько всю капиталистическую миросистему. Это произошло потому, чтоименно благодаря ей в миросистеме распространились два убеждения, которые живыи поныне: 1) политические перемены – нормальное явление; 2) суверенитетпринадлежит народу. Проблема заключалось в том, что этими постулатами свободномогли воспользоваться все слои населения, в том числе и так называемые «опасныеклассы»: численно растущий городской пролетариат Западной Европы, обезземеленныекрестьяне, ремесленники, которых развитие машинного производства могло лишитьсредств к существованию, и нищие иммигранты. «Но какое отношение это имеет кпонятию рациональности?» – спрашивает автор, и сам же отвечает: «Вдействительности самое прямое». Проблема «опасных классов» стала серьёзнейшейпроблемой для стабильности миросистемы и стоящие у власти правящие классыдолжны были находить на возникающие вызовы все новые, более изощрённые ответы,чему служили общественные идеологии, общественные движения и общественныенауки. Три главенствующие в том время идеологии предлагали разные пути того,как сохранить стабильность в обществе и контролировать перемены, происходящие внём. Консерватизм предлагал замедлить их насколько возможно путём обращения кценностям старых, проверенных временем социальных институтов – к семье, общине,церкви, монархии – как к источнику человеческой мудрости. Социалисты считали,что перемены следует ещё больше ускорить, прислушиваясь к требованиям «всеобщейволи», которая единственно верно отражает идею народного суверенитета. Либералыхотели выбрать постепенный, реформаторский темп перемен, которыми будутуправлять квалифицированные специалисты, тщательно оценивающие степеньрациональности предполагаемых изменений. Как известно, либеральная идея «среднегопути» одержала верх почти во всех странах, и для управления общественнымипеременами либерализму жизненно необходимы были общественные науки, что и вызвалоих появление. На основании такой цепочки умозаключений Валлерстайн и делаетвывод о том, что рациональность сыграла решающую роль в возникновенииобщественных наук. И действительно, ведь либеральная идея управлениясоциальными изменениями, строится на том, что человек способен регулироватьсвоё поведение именно на рациональной основе, а не на основе приверженноститрадициям или простого мнения большинства. А так как обществоведение обязаносвоим появлением либеральной доктрине, идеи которой оно унаследовало, то можносказать, что все общественные науки строятся на том, человек ведёт себя, руководствуясьразумными, т. е. рациональными умозаключениями.
Теперь, определив рациональность, поняв важнейшую роль этойпредпосылки для общественных наук, мы можем перейти к непосредственномурассмотрению рациональности, как свойства моделей человека в экономике исоциологии.
Как говорилось ранее, рациональность – самый важный признакмодели человека в экономике. Без неё нельзя представить эту науки в современномвиде, одна из главных целей которой – изучение рационального распределенияограниченных ресурсов. Рациональность присуща и социологическому человеку, хотясоциологи уделяют ей меньше внимания, потому что, как видно из вышеприведённойцитаты статьи Юна Эльстера и других, считается, что его поведение определяется скореесоциальными нормами, а не рациональностью. Тем не менее, предпосылка орациональности играет огромную роль и в социологии, ведь, как пишет Г.Гарфинкель, «социологический подход предполагает почти как аксиому способностьчеловека действовать рационально» [22, с. 179][1].
Однако отличие роли рациональности в этих моделях гораздоглубже. Экономисты не просто уделяют ей больше внимания, строя на этомфундаменте свою теорию – они и понимают её в другом смысле. В этой связипредставляется важным понять сущность рационального поведения, характерного длядвух данных моделей, чтобы составить более полное представление о них.
Сначала рассмотрим рациональность в социологии, т. к. онаболее близка к рациональности в её обыденном смысле, который можноохарактеризовать словами «адекватность», «разумность», и, следовательно, прощедля понимания. Из-за этой близости её можно назвать смысловой рациональностью,её критерий – здравый смысл [9, с. 12 – 13].
Первый признак рациональности в социологии – еёфункциональность. В соответствии с ним рационально всё то, что объективноспособствует выживанию системы (индивида, группы), её стабильности (но этастабильность не обязательно будет являться её оптимальным состоянием).
В качестве примера можно привести поведение человека,собирающегося совершить самоубийство через повешение. С точки зренияфункциональной рациональности всё его поведение, включая выбор оптимальнойдлины верёвки, её намыливание и т. д. иррационально, т. к. оно ведёт куничтожению системы (человека). Иррациональным такое поведение будет и собыденной точки зрения. То есть здесь критерий рациональности – адекватностьцелей.
Второй признак подобной функциональной рациональности – еёнеобязательная осознанность. Здесь уместно привести пример из психологии.Истерическое поведение функционально рационально, т. к. оно помогаеткомпенсировать психологическую травму, и, как правило, это происходитнеосознанно.
Значительно отличается от функциональной социологическойрациональности рациональность экономическая. Исследователь Оливер И. Уильямсонвыделяет три формы рациональности в экономике: сильную, которая используется внеоклассической теории, полусильную или ограниченную, используемую в новойинституциональной теории (а точнее экономике транзакционных издержек), иорганическую, свойственную эволюционному подходу и австрийской школе [23]. Нас,конечно, будет больше всего интересовать сильная форма рациональности, котораяопределяется как максимизация целевой функции при данных ограничениях.Предположение о том, что человек всегда выбирает лучший для него вариант, всвою очередь, основывается ещё на нескольких предпосылках, некоторые из которыхотмечены в модели REMM. Главная изних, конечно, — максимизация. Именно она составляет сущность экономическойрациональности. Остальные предпосылки такие:
1. Индивидобладает абсолютной информацией обо всех ценах на все товары.
2. Индивидобладает совершенством счётных способностей, т. е. он способен мгновенно и беззатрат определить лучший для него вариант
3. Совершенноеосознание, т. е. индивид полностью осведомлён о реальных характеристикахтовара.
4. Полнота.Индивид способен проранжировать любые два набора товаров
Из этого можно сделать вывод, что экономисты понимаютрациональность в более узком, инструментальном смысле, её критерий формален иозначает максимизацию целевой функции при данных ограничениях. Видно, что такоепонимание рациональности совершенно не затрагивает процесс выбора цели,представления человека об окружающем мире, в соответствии с которыми онавыбирается – всё внимание сосредоточено лишь на её достижении. В качествепримера приведём всё того же потенциального висельника. Саму попытку суицидаисследователь, неукоснительно придерживающийся принципа рационального поведенияв его экономической трактовке, скорее всего, оставит без внимания, это простоцель. Неважно, как человек пришёл к ней. Однако он уделит особое вниманиепроцессу достижения этой цели: посетует на слишком короткую верёвку, затоодобрит предусмотрительность потенциального висельника, взявшего кусокскользкого мыла и высокую табуретку, частично компенсирующую длину верёвки.Здесь критерием рациональности будет уже не адекватность целей, но методов. Вэтой связи становятся понятны слова Т. Парсонса, который называл социологиюнаукой о целях, а экономическую теорию – наукой о наиболее эффективныхсредствах достижения поставленных целей [цит. по 9, с. 36] и Уэсли КлэраМитчелла, знаменитого институционалиста, говорившего: «Экономическую науку какраз волнует именно эта проблема выбора средств. Экономика ставит своей задачейпоказать, как люди взаимодействуют с определенными материальными объектами длядостижения множества целей, которые они сами выбирают» [24, с. 97].
Однако смысл экономической рациональности узок, только еслипосмотреть на неё с такой стороны. Да, она обходит широкий пласт реальности,связанный с целеполаганием. Изменение целей в соответствии с этой теорией этоэкзогенные переменные, они внешни по отношении к модели и воспринимаются какданность, не нуждающаяся в толковании. Но «Эта готовность исходить изпредпочтений любого содержания как данности позволяет применять экономическийанализ к любому человеческому поведению и даёт экономической теории основанияпретендовать на титул универсальной социальной науки» – утверждает В. С.Автономов [9, с. 15].
Возвращаясь к социологам, скажем, что они редкодовольствуются таким пониманием рациональности[2].Например, по мнению социолога А. Щюца в основе человеческого взаимодействиялежит не рациональное, а обоснованное действие, которое предполагает, чтоиндивиды понимают друг друга, обращаясь к житейскому опыту. Модель жерационального действия, считает он, приписывается исследователями человекуиз-за недостатки информации о том, что понимается под здравым смыслов в той илииной сфере [35, с. 54]. «Для них легче постулироватьуниверсальный характер частного случая, рационального действия, чемдействительно рассматривать весь спектр возможных обоснований действия ивариантов интерпретации» – так говорит о мнении А. Щюца относительно сторонниковрационалистических теорий экономист А. Н. Олейник [35, с. 54-55].1.2.6 Информация
Описание модели человека в неоклассической экономическойтеории было бы не полным, без упоминания о его степени информированности. Хотяавторы некоторых учебников полагают, что информация скорее являетсяхарактеристикой среды, чем индивид**,В. С. Автономов считает, что знание индивида о процессах, благодаря которымсредства ведут к достижению целей, является одной из трёх групп факторов (нарядус его целями и средствами их достижения), которые обязана содержать модельэкономического человека [9, с. 9].
Предпосылка об информации в модели неоклассического человекатесно связана с предпосылкой о его рациональности: первая говорит об уровнедоступности информации, вторая – о способах её переработке и принятии решений.Так каков же уровень доступности информации для экономического человека?Неоклассики ответят: «совершенный». Под совершенной информациейподразумевается, что в условиях совершенной информации рыночное взаимодействие(согласие на сделку или отказ от нее) происходит автоматически. При этомотсутствуют затраты времени и ресурсов на сбор информации, на заключениесделки. Кроме того, любые действия одной стороны мгновенно становятся известныдругой, и, следовательно, никакие безнаказанные нарушения обязательствневозможны. Такая информация обеспечивается, и причем бесплатно, самим рынкомза счет функционирования механизма цен, но это допущение приемлемо только вслучае абсолютно конкурентного рынка, чего в реальности почти не бывает.1 3 Итоги первой главы
«Тот, кто намеревается делать карьеру экономиста, должен бытьдостаточно умён, чтобы постичь абстрактные результаты неоклас- сической теории,и достаточно туп, чтобы поверить в их истинность».
Нейл Кей [цит. по 1, с. 18].
В данной главе я рассмотрел некоторые признаки моделичеловека в неоклассической экономической теории и сравнил и с признаками моделичеловека в социологии. По итогам этого сравнения можно составить следующуютаблицу:№ Основание Экономический человек Социологический человек 1 Функция модели Модель – лишь инструмент, служащий для анализа экономических процессов Модель – лишь инструмент, служащий для анализа социальных процессов 2 Ограниченность ресурсов Является главной экономической проблемой Присутствует, но не является главной проблемой 3 Методологическая ориентация Методологический индивидуализм Методологический коллективизм 4 Детерминант поведения Гедонизм, сопряжённый с эгоизмом, т.е. стремление к максимизации только своего удовольствия Общественные нормы, ценности, мнение «значимых других» 5 Количество ролей Единственность роли: либо потребитель благ, либо поставщик труда Богатый ролевой набор 6 Детерминированность поведения Биологическая и генетическая наследственность, мало зависящая от социального окружения Детерминированность социальными нормами, безграничные возможности социальной инженерии 7 Изобретательность Экспериментирование, создание новых возможностей – важная часть биологической наследственности Следование возможностям, зафиксированным в системе правил 8 Оценивание Оценивание является одним из ключевых моментов, поскольку модель выбора предполагает сопоставление альтернатив Оценивание не имеет самостоятельной функциональной нагрузки и может использоваться лишь в случае отклонения других людей от правил, что в чистой модели не ожидается 9 Максимизация Одна из ключевых предпосылок В явном виде не присутствует 10 Существование предпочтений В отношении по крайней мере нескольких из предлагаемых ему товаров индивид выражает свои фиксированные предпочтения Существуют индивиды, которые порой испытывают трудности при определении предпочтений. для других же предпочтения зависят от мимолётного изменения настроения 11 Степень независимости предпочтений Абсолютно независимые предпочтения На предпочтения влияют множество факторов: реклама, соц. группы 12 Эгоизм Индивид выражает предпочтения только относительно своего потребления Предпочтения зависят от разнообразных эк. характеристик 13 Полнота Индивид способен проранжировать любые два набора товаров Индивид не всегда способен проранжировать любые два набора товаров 14 Степень информированности Индивид обладает абсолютной информацией о ценах Индивид часто не обладает полной информацией 15 Счётные способности Совершенство: индивид способен мгновенно и без затрат определить лучший для него вар. Несовершенство. Индивид часто действует путём проб и ошибок 16 Степень осознания возможностей выбора Совершенное осознание, т. к. индивид полностью осведомлён о реальных характеристиках товара Индивид может быть жертвой ошибок восприятия, происходящих от недостатка инф. или рекламы 17 Предположение об ограничителях потребления Доход – единственное ограничение Существует множество ограничений: время, институциональные ограничения 18 Рациональность Инструментальная, формальная рациональность Функциональная, смысловая рациональность 19 Основной тип действия Целерациональный и формально рациональный Ценностнорациональный, традиционный, сущностнорациональный
Из представленной таблицы можно сделать несколько выводов:
Во-первых, модели человека в неоклассической экономической ив макросоциологической теориях значительно различаются между собой. Присравнении по выбранным мною критериям удалось обнаружить некоторую схожестьтолько в их функциях: обе эти модели являются лишь инструментом при анализепроцессов, происходящих в обществе. В отличие, например, от модели человека впсихологии, которая представляет для исследователя самостоятельную ценность,рассмотренные ними модели ценны для него лишь по стольку, поскольку они адекватнообъясняют экономические либо социальные процессы и позволяют делать верныепрогнозы.
Во-вторых, из таблицы отчётливо видно, насколькоформализована и абстрактна модель экономического человека. Это одновременно еёи недостаток, и её достоинство. Недостаток — потому, что из поля зрениянеоклассической теории выпадает огромный пласт реальности: в сконструированномеё теоретиками мире обитают бездушные эгоисты, руководствующиеся толькостремлением к максимизации собственного наслаждения и похожие на ходячиекалькуляторы; в этом мире властвуют деньги, так как доход – единственноеограничение, и никто не прислушивается к советам других. Достоинство – потому,что исключив из этого мира множество разнообразных факторов, «урезав» егополноту и многогранность, неоклассики добились того, что все процессы в нём, втом числе и поведение людей, стало возможным описать сравнительно небольшимколичеством уравнений (что, по мнению многих, делает экономику более «научной»,по сравнению с другими общественными дисциплинами).
Социологи же, не пытаются настолько упростить изучаемый имиобъект. Поставив перед собой сложнейшую задачу изучения общества во всей егоцелостности, они не способны составить изящные уравнения, но зато от их взглядаи не скрывается множество явлений и процессов, которые неоклассики пропускаютиз-за того, что они не вписываются в однажды построенную систему уравнений.
Мне кажется, что такой более широкий взгляд на общественныеотношения предопределён самой сутью социологической науки, её направленностьюна усмотрения социального в обществе, т. е. на поиск и установление связей ивзаимосвязей между всеми многообразными процессами и явлениями общественнойжизни: экономическими, политическими, религиозными и другими. Следовательно,как говорит известный американский социолог Альбион Смолл, «на звание «социолога»имеют право все, кто изучает общество, кто думает о человеческой жизни,прошлом, настоящем и будущем как о так или иначе связанных процессах; и ктостарается понять любой частный фрагмент человеческой жизни, который случитсяизучать, разбирая его отношения и взаимовлияния со всеми остальнымипроявлениями человеческой жизни» [25, с. 5]. Можно сказать, что социолог – эточеловек, который изучает общество и общественные отношения как философ, т. е. «Онхочет узнать, как каждое явление соотносится и уживается с другими явлениями»[25, с. 4]. Социолог пытается подняться над обществом как можно выше, чтобыобозреть все происходящие в нем явления и составить наиболее полноепредставление о социальной действительности. Где экономист видит толькоэкономические процессы, где политолог сводит всё многообразие человеческойдеятельности лишь к отношениям по поводу захвата, удержания и распределенияполитической власти, там социолог должен охватить все факты человеческой жизнив их совокупности, познать человеческую жизнь в целом. В связи с этимстановится понятно, что такой взгляд на общество невозможен, если вниманиебудет сконцентрировано лишь на процессе достижения целей. Пониманиечеловеческого поведения будет крайне односторонним, ведь в подобном подходетеряется направленность социолога на нахождение взаимосвязей, которые привели крешению человека поступать так, а не иначе, и ни о каком широком взгляде наобщество не может, в таком случае, идти и речи. Именно по этой причине многиесоциологи, такие как А. Щюц, утверждают, что экономическая наука, а особеннонеоклассика, уделяют слишком много внимания «поведению цен», а не «поведениюлюдей на рынке» [по 35, с. 72].
Глава 2. Модель человека в старом институционализме Т.Веблена
Занимаясь экономической деятельностью, мы не знаем нипотребностей других людей, ни источников получаемых нами благ. Практически всемы помогаем людям, с которыми не только не знакомы, но о существовании которыхи не подозреваем. И сами мы живем, постоянно пользуясь услугами людей, окоторых нам ничего не известно. Все это становится возможным благодаря тому,что, подчиняясь определенным правилам поведения, мы вписываемся в гигантскуюсистему институтов и традиций: экономических, правовых и нравственных.
Август Фридрих фон Хайек.
2.1 Несколько слов о старой институциональнойэкономической теории в общем
Я дал характеристикунеоклассической модели человека. Именно её ядро с соответствующей поведенческоймоделью господствует в современной экономической науке. Но помимонеклассической существовали и существуют другие поведенческие модели,применяемые в альтернативных течениях. Одним из ранних таких течений являетсяамериканский или, как его ещё называют, старый институционализм. Такое названиевыбрано для того, чтобы подчеркнуть его отличие от новой институциональнойтеории и неоинституционализма. Каковы же отличия этого теоретическогонаправления от экономического мейнстрима? На это будет непросто ответить, т. к.старый институционализм никогда не имел единого организационного центра, утеорий его представителей, таких как Т. Веблен, У. К.Митчелл и Дж. Р. Коммонс, было мало общего – всё это далооснования для того, чтобы некоторые исследователи отрицали само существованиеинституционализма как отдельного течения [7, с. 616-617]. Однако всё же можновыделить некоторые общие черты, присущие всем институционалистам старогонаправления:
1) неудовлетворенностьвысоким уровнем абстракции, присущим неоклассике;
2) стремлениек интеграции экономической теории с другими общественными подходами, или «верав преимущества междисциплинарного подхода»;
3) отрицаниеэкономической рациональности. Хозяйствующие субъекты трактуются не какмаксимизаторы (или минимизаторы) целевой функции, а как следующие различным «привычкам»- унаследованным правилам поведения;
4) отрицаниеметодологического индивидуализма. Действия отдельно взятых субъектов взначительной мере предопределяются ситуацией в экономике в целом, а ненаоборот. В частности, их цели и предпочтения формируются обществом;
5) рассмотрениеэволюции человека;
6) сведениеосновной задачи экономической науки к «пониманию» функционирования хозяйства, ане к прогнозу и предсказанию;
7) недовольствонедостаточной эмпиричностью классической и неоклассической теорий, призыв кдетальным количественным исследованиям.
Естественно, что такие отличиямежду неоклассической и институциональной теориями подразумевают их опору напринципиально разные поведенческие модели, тем более что первые пять извышеназванных отличий напрямую затрагивают модель человека, которая и являетсяобъектом моего интереса. Собственно экономическая теория, по мнению У.Митчелла, [13, с. 85] разделилась на четыре ветви, одной из которых былинституционализм, по причине разного представления о человеческой природе.
Представители первого направление решили,что вопрос о том, верны ли гедонистические предпосылки, «не относится к делу»,ведь выводы из этой гедонистической гипотезы всё равно будут верны «в рамкахсоответствующей гипотезы». Вторая группа экономистов, особенно чувствительная ктребованиям логической упорядоченности, принялась во имя этой упорядоченностиупрощать психологические факты, сотворив из модели человека рациональный иэгоистичный механизм, и здесь концепция Бентама пригодилась как нельзя кстати.Третьи, их более реалистичные коллеги, родоначальники неоклассики, пошли на компромисс,заключающийся в применении гедонистических расчётов при разработке своихключевых теорем и одновременном сохранении атмосферы реальности с помощьюпрозорливых выводов – с их эклектичной моделью мы имеем дело сегодня.Четвёртая, самая радикальная группа экономистов, сделала своей точкой зренияэволюционную концепцию, в рамках которой человеческая природе понимается не какраз и навсегда установленная данность, не нуждающаяся по этой причине визучении, а как постоянно развивающаяся, проходящая в своей эволюции рядэтапов. Для них человек стал главным объектом исследования сам по себе. Они жеоткрыли, что когда экономическая деятельность изучается в таком ракурсе, тоогромную роль принимаю институты, т. е. преобладающий в обществе образ мышленияи действия, со своей способностью стандартизировать поведение людей. Эта группаназвалась институционалистами.
Американский экономист Б. Селигменговорил, что старый институционализм – бунт против формализма [27]. Этим онхотел показать желание институционалистов представить жизнь во всём еёмногообразии и развитии, а не только в формализованных схемах и формулах, ккоторым тяготеет неоклассическая наука. Автономов также считал, что «Институционалистывносят новые краски в портрет экономического человека» [8, ст. 176]. Какие жеэто были краски? О, самые разнообразные, позволяющие приблизить модель человекав экономике к его реальному прототипу. И, даже при беглом просмотре указанныхвыше отличий, можно увидеть, что многие из этих красок были заимствованы изпалитры социологов. Подробнее эта гипотеза будет рассмотрена во 2-й главе и взаключении.
Основателем институционализмасчитает американский экономист, социолог, публицист и футуролог Торстейн БундеВеблен. Сын небогатого норвежского фермера-иммигранта, он вошёл в историю как «первыйсистематический критик американского капитализма» [цит. по 28, с. 313]. Ванализе институционального экономического человека я буду в основном опиратьсяна его работы.2.2 Причины недовольства неоклассическоймоделью человека
Т. Веблен превосходно знал неоклассическую экономическуютеорию собственно именно он и дал ей такое наименование – и, следовательно, былхорошо осведомлён о недостатках поведенческой модели в этой науке. Чем жеконкретно был недоволен американский исследователь в модели неоклассическогоэкономического человека и как он хотел изменить её? Частично ответ на этотвопрос можно найти в его статье «Почему экономика не является эволюционнойнаукой?» [14]. Данная статья вышла за год до обширной монографии «Теорияпраздного класса» и, как я предполагаю, именно в ней Т. Веблен намечает главныенаправления критики неоклассической парадигмы, очерчивает круг проблем, ответы накоторые будут даны им через год, поэтому необходимо остановиться на этой статьенесколько подробнее. Также при ответе на этот вопрос будут использоваться ещёодна статья Т. Веблена под названием «Ограниченность теории предельнойполезности» [15].
В статье «Почему экономика не является эволюционной наукой?»Веблен, как видно из названия, пытается найти причины, препятствующие на путипревращения экономики в эволюционную науку, т. е. науку, изучающую процесс вего длительности, эволюции. Он сетовал на то, что «Учёные … единодушно считают,что экономика безнадёжно отстала в своём развитии и не способна направить своёсодержание таким образом, чтобы заявить о себе как об эволюционной науке» [14,с. 99], и это заставляет экономистов «с чувством проигранного соревнования»смотреть на своих коллег-обществоведов [14, с. 99]. Пытаясь найти ответ на то,что же не хватает экономике, чтобы стать эволюционной наукой, он выделяет рядпроблем, мешающих это сделать.2.2.1 Отсутствие логичной теоретическойосновы
Отсутствие логичной теоретической основы – самая важная иочевидная проблема, по мнению экономиста. Причём это должна быть «теорияпрогресса, разворачивающей последовательности» [14, 100]. Почему Веблен убеждёнв её необходимости? Ответ на это можно найти, например, в другой его статье: «Ограниченностьтеории предельной полезности» [15]. В ней исследователь утверждает, что «Длясовременного ученого рост и изменения являются наиболее очевидными и значимымифеноменами из тех, что наблюдаются в экономической жизни» [15], но замечает,что такое важное явление экономической жизни, как, например, технологическоеразвитие, не смогло быть объяснено в рамках неоклассической теории. «Для этойшколы – сетует он – характерно, что если какой-либо элемент культуры, институтили институциональное явление не соотносится с самой теорией, то такиеинституциональные феномены принимаются как заданные или отвергаются, либообъясняются поверхностно» [15]. Причины такой слабости теоретической схемы неоклассическойтеории Веблен видит в постулатах, заложенных в ней, и вытекающих из этихпостулатов логических методов. Центральным же постулатом он считает постулатгедонистического расчёта (т. е. гедонизм экономического человека и егоформальную рациональность). Принятие этих догматов, по его мнению придаётособый характер неоклассической теории, который кратко можно описать так: «теорияограничена принципом достаточного основания, вместо того, чтобы развиваться,исходя из принципа действующей причины»; «экономистам не повезло, потому чтоони позволили первому вытеснить второе» – сожалеет Веблен .2. 2.2 Гедонизм экономического человека
Из предыдущего пункта стало понятно, что Веблен считалбентамовскую модель человека краеугольным камнем неоклассической теории,который делает невозможным создание эволюционной экономической теории, котораяисследовала бы экономическую жизнь в её развитии, изменчивости. Такоепредставление о человеке, утверждал исследователь, формирует представление онём как о пассивном, в существенной мере инертном сгустке желаний счастья: «Онне является частью прошлого, он не оставляет последствий. Он – изолированная,конечная человеческая данная величина, устойчиво равновесная, – еслиабстрагироваться от совокупности сил, которые посягают на то, чтобы переместитьего то в одном, то в другом направлении. Сам себя уравновешивающий впространстве элементов, он вращается симметрично вдоль собственной духовнойоси, до тех пор пока параллелограмм сил не преодолевает его, после чего онпродолжает движение по результирующей линии. Когда сила воздействия утихает, онприходит в состояние покоя, он, как прежде, — обособленный сгустокпотребностей. Духовно гедонистический человек не является очагом жизни, заисключением того, что выступает объектом в ряду превращений, обусловленныхобстоятельствами, внешними по отношению к нему и чуждыми ему» [14, c. 107] –так Веблен в свойственной ему образной манере поясняет свои мысли. «Постулатгедонизма и связанное с ним понятие дифференциальной полезности никогда неслужили и не могут служить инструментом исследования сущности феноменов роста»– заключает он [15]. И действительно, как можно создать эволюционную теорию,если базовый её компонент – человек – предполагается неподверженным изменениям?
Итак, построение эволюционной теории невозможно, потому чтоне эволюционна модель человека. Но почему же она не эволюционна? Вебленотвечает и на этот вопрос: «гедонистические предрассудки терпят неудачу именнопотому, что ограничивают своё внимание лишь теми аспектами экономическогоповедения, которое считается независимым от привычных стандартов и идеалов, ине оказывающими никакого влияния на формирование привычки. Они не рассматриваютили просто абстрагируются от причинных зависимостей в экономической жизни,связанных с предрасположенностями и привычками, и исключают из теоретическогорассмотрения любой интерес к фактам культурного роста, чтобы сосредоточитьвнимание на тех аспектах, которые в наших глазах несущественны» [15]. Нижеисследователь признаёт, что хотя некоторые институциональные предпосылки в гедонисткоймодели учитываются, он присутствуют в ней как априорные постулаты, что, опятьже, не способствует генетическому анализу экономической жизни.
Однако не только это не устраивает Веблена в неоклассическом «сгусткепотребностей и желаний счастья», он также критикует его рациональность.Исследователь утверждает, что причина абсолютной рациональности –ограниченность экономической теории принципом достаточного основания, еётелеологический характер, при котором текущие явления считаются обусловленнымибудущими последствиями [15]. Естественно, что такое отношение между будущим инастоящим, предполагает наличие рационального агента, который может совершенноточно просчитать все варианты развития в будущем, основываясь напараметрическом знании текущей ситуации (т. е. знании всех её параметров). Но,замечает Веблен, действия человека далеко не всегда бывают рациональны, он не бесчувственныйкалькулятор; очень часто его поступки продиктованы совсем другими мотивами,например, привычками или инстинктами.
Из опоры неоклассической теории на принцип достаточногооснования Веблен выводит ещё одно важное следствие. Он замечает, что т. к.отношение достаточного основания действует в направлении от будущего кнастоящему, то оно значимо только как субъективный феномен, в отличие от отношенияпричины и следствия, с помощью которого можно открыть объективные законы идолжно производить любой анализ.
Конечно, исследователь понимает, что в человеческом поведенииотношение достаточного основания – весьма существенный элемент, которыйотличает человека от животного, не способного ставить долговременной цели ипланировать своё будущее, но он убеждён, что именно причинно-следственные связидолжны лежать в основе любой науки.2. 2 3 Невнимание к междисциплинарнымисследованиям
Неоклассическая модель человека не способствуетмеждисциплинарным исследованиям в том смысле, чтобы перенимать опыт другихнаук, более-менее кардинально корректируя основные постулаты своей теории. Мнекажется, что подобная «нечувствительность» – прямое следствие методологическогоиндивидуализма: отказавшись учитывать разнообразные социальные явления в лицемногих институтов, экономисты перестали нуждаться в знаниях других наук,исследующие эти явления. Не случайно, одним из любимых способов анализа средиэкономистов является метод робинзонады, при котором человек, ведущийхозяйственную деятельность, представлялся единственным жителем острова,лишённым всяких социальных связей – апогей индивидуализма! Здесь особенно виденнедостаток междисциплинарного подхода: так как такая ситуация в реальной жизнипрактически невозможна, все результаты, полученные с помощью этого метода будутиметь очень ограниченную область применения, ведь чем глубже абстракция, темошибочнее выводы, полученный с её помощью.
Ещё одной вероятной причиной нежелания неоклассиковперенимать опыт других наук является боязнь вносить изменения в логическистройную, способную быть описанной математическими уравнениями и вполне сносноработающую неоклассическую теорию. «От добра добра не ищут» – вероятно думалинеоклассики. В моменты же глубоких кризисов, имевших экономические корни,неизбежно возрастал интерес к альтернативным теориям: так было и с марксизмом,к которому пролетариев побудило обратиться их бедственное положение, и скейсианством, после «Великой депрессии».
Веблен был свободен от этих ограничений. С одной стороны онбыл недоволен господствующей экономической теорий и общественной идеологией,называемой социал-дарвинизмом. Её глашатаи, в том числе Г. Спенсер (междупрочим, друг «стального короля» Э. Карнеги) «вещали, что ожесточеннаяконкурентная борьба в промышленности, вытеснение аутсайдеров крупнымикорпорациями (трестами) — идеальное зеркало «естественного порядка вещей» [28,с. 314] Веблен же «ощущал … дисформизм» [28, с. 314] который определил его судьбув науке и в жизни.
С другой стороны институциональная теория строится напринципе методологического коллективизма. В подтверждение можно привести словаВеблена: «адекватную теорию экономического поведения, даже предназначенную дляполучения статических выводов, нельзя построить просто с точки зрения индивида(как это происходит в экономической теории предельной полезности), потому чтоее нельзя построить исходя только из основополагающих черт человеческойприроды, ведь реакции, из которых состоит человеческое поведение, происходят всоответствии с институциональными нормами и со стимулами, имеющимиинституциональный смысл. Помимо прочего, ситуация, которая провоцирует действиеили препятствует ему, сама так или иначе имеет институциональное, культурноепроисхождение» [15], а в статье «Почему экономика не является эволюционнойнаукой?» он даже утверждал, что экономическая теория должна быть теориейпроцесса культурного роста, как детерминанты экономического интереса [14, с.109].институционализм вебленчеловек неоклассический
2.3 Психологические истокиинституционального человека
Мы выделили существование гедонистической модели человека какодну из важнейших причин недовольства Веблена существующим в то время статусомэкономической науки. Критикуя её, Веблен говорил, что современная емупсихология, подкреплённая антропологическими исследованиями, иначе трактуетчеловеческую природу. На вопрос «как конкретно?» нам поможет ответить труддругого видного представителя американского институционализма Уэсли КлэраМитчелла, под названием «Рациональность экономической деятельности».
Значительную часть своей работы У. Митчелл посвящает обзорукниги замечательного психолога того времени Уильяма Макдугалла «An introductionto social psychology», которая предназначалась специально для студентов,изучающих общественные науки. В книге У. Макдугалл хотел представить этимстудентам «минимальное знание о психологической доктрине, которая являетсяобязательной частью их аналитического аппарата». Причина такого стремления –желание помочь всем представителям общественных наук в построении целостной иверной концепции человеческой природы, которая позволила бы придать этим наукамэволюционный характер. Именно эволюционное направление Макдугалл считал наиболееестественным и единственно правильным направлением развития научной мысли.
У. Митчелл начинает свою статью с тезиса о том, что лишьнемногие экономисты утруждали себя изучением психологии, хотя определённыепсихологические концепции всегда фигурировали среди научных предпосылок. Они,говорит Митчелл, «усвоили практику формулирования для самих себя «несколькихпринципов человеческой природы», подтвержденных прошлым опытом, которые моглибы послужить определенным исследовательским целям».
Причём эти принципы часто являются ошибочными: «Многие выводыэкономистов-классиков, — утверждает мистер Макдугалл, — противоречили фактамименно потому, что были порождены этими ошибочными психологическимипредпосылками» [цит. по 24, с. 81]. Одной из таких ошибочных предпосылокявляется, например, утверждение о том, что человек — «это рационально мыслящеесущество, которое всегда ищет выгоду для себя, полагаясь на разум, илируководствуется в своей деятельности просвещенным эгоизмом; как правило, всеэто еще сочеталось с … психологическим гедонизмом …, то есть выгодаотождествлялась с удовольствием» [цит. по 24, с. 81]. В этом важнейшемутверждении неоклассики кроются, по мнению мистера Макдугалла, сразу несколькоошибочных предпосылок. Первая заключается в том, что «степень рациональностичеловека очень низка, а по большей части люди поступают довольно неразумно,выбирая довольно необдуманный образ поведения», вторая – в психологическомгедонизме. По мнению У. Макдугалла эта доктрина настолько устарела, что он дажесчёл ненужным приводить её критику. Здесь взгляды автора учебника совпадают смнением Веблена.
Вместо такой гедонистической концепции американский психологпредлагает другой, современный подход, объясняющий природу человека. Онутверждает, что не удовольствия и страдания являются источником деятельности,но инстинкты: «Инстинктивные побуждения предопределяют цели любой деятельностии играют роль движущей для всей психической деятельности. И весь сложныймыслительный аппарат наиболее высокоразвитого разума является лишь средствомдостижения этих целей, лишь инструментом, посредством которого эти побужденияищут удовлетворения» [цит. по 24, с. 82]. Инстинкты Макгугалл определяет как «наследственнуюили врожденную психофизическую склонность, заставляющую своего владельцавоспринимать и обращать внимание на цели определенного рода, переживатьэмоциональное возбуждение определенного свойства при восприятии соответствующихобъектов и действовать в отношении этих объектов определенным образом, или, покрайней мере, ощущать побуждения к совершению действий определенного рода».
Инстинкт включает себя три части: афферентную,соответствующую познавательному аспекту психологического процесса, центральную,соответствующую эмоциональному аспекту, и эфферентную, соответствующую волевомуаспекту [24, с. 82]. Центральная, эмоциональная часть предполагаетсянеизменной, общей для всех индивидов, в отличие от двух других. Это определяетто, что, по мнению Макдугалла, именно на эмоциональном аспекте разума должнобыть сосредоточено внимание исследователя.
Но экономистов, конечно, больше всего интересует, какая рольв новейшей психологической теории отводится удовольствиям и страданиям. Этароль очень скромна, она состоит в видоизменении инстинктивных процессов состороны их длительности: удовольствие имеет свойство поддерживать и продлеватьлюбой вид деятельности, страдание – сокращать.
В противовес этим гедонистическим посылкам Макдугалл впроцессе формирования человеческой деятельности придаёт большое значениепривычкам. В формировании привычек в полной мере проявляется указанное вышесвойство удовольствия, ведь, по мнению психолога, они происходят из техинстинктивных действий, которые сопровождаются удовольствием.
Своей теорией Макдугалл показывает, что нельзя свести жизньобщества к простой сумме деятельности эгоистичных гедонистов. По его мнению,истоки любой сложной деятельности лежат в инстинктах и других склонностях,общих для всех людей и укоренившихся ещё в поведении далёких предков.2.4 Модель человека в теории Веблена
Коротко рассмотрев психологическую концепцию актуальную длятого времени, можно предположить, что она совпадает с таковой в теории Веблена,ведь именно на данные психологической науки опирался первый институционалист,руководствуясь требованием междисциплинарности, о чём не раз он упоминал настраницах своих произведений. Для подтверждения этой гипотезы рассмотрим теориюВеблена относительно человека и выделим её основные признаки.
Первый признак, которым отличается вебленовский анализчеловека от неоклассического анализа, является рассмотрение человека в процессеего эволюции. «В отличии практически от всех остальных направленийэкономической теории они (имеются в виду институционалисты – Н. О.) не исходятиз человеческой природы как из данности, а пытаются изучить закономерности еёформирования и эволюции. Напомним, что у неоклассиков поведение человекапредопределено сложившийся у него системой предпочтений» [9, с. 176] – такговорит об этом признаке В. С. Автономов. И действительно, Веблен утверждает,что человек является результатом эволюции, а точнее – естественного отбора.Иллюстрирует он это утверждение, используя праздный класс: автор утверждает,что именно этот класс в значительной мере ответственен за отбор определённыхэтнических типов [29].
Здесь мы подошли ко второму признаку вебленовского анализачеловека, а именно к утверждению, что существуют определённые типы людей [29,глава 9]. Этот подход отличается от неоклассического, в соответствии с которымсчитается, что все люди примерно одинаковы. Веблен выделяет три главныхэтнических типа (долихоблонд, брахицефал и среднеземноморский тип), причёмкаждый тип распадается на два варианта или направления изменчивости(миролюбивый и хищнический). Давая характеристику этим типам, Вебленутверждает, что брахицефал обнаруживает больше хищнических черт темперамента,чем среднеземноморский, но меньше чем долихоблонд. Говоря о вариантахэтнических типов, он отмечает, что первый вариант понимается как представительпредков существующего цивилизованного человека, относящихся к миролюбивой фазедикарства, т. е. к первобытности, а второй тип, хищнический, берётся в качествепережитка модификации типов, проходящей в условиях хищнической культуры.Миролюбивый вариант направлен на борьбу против природы, а хищнический – противсоциального окружения. Схематично его точку зрения можно представить вследующем виде:Тип: Долихоблонд Брахицефал Среднеземноморский Вариант: М Х М Х М Х /> /> /> /> /> /> />
/>
Больше Меньше
Количество хищнических черт
Причём, Веблен замечает, что современный человек имееттенденцию воспроизводиться к хищническому варианту, вследствие естественногоотбора и «долихоблондический» тип человека, у которого больше всего хищническихчерт, является господствующим [29, с. 221]. Это происходит, потому что «Необременённостьсомнением, сочувствием, честностью и уважением к жизни других людей, можносказать, в довольно широких пределах способствует преуспеванию индивида вусловиях денежной культуры» [29, с. 227]. «Во все времена люди, добившиесяочень большого успеха, относились обычно к этому типу» [29, с. 227] – добавляетон. Эти люди способствуют также развитию финансовых экономических институтов,где вышеуказанные качества дают наибольшие результаты; развитие таких институтов,в свою очередь, способствует сохранению и развитию хищнических способностей идуха хищничества.
Однако, как замечает автор, насколько хищнические качества полезныдля эгоистических интересов, настолько они и вредны для коллективных интересовлюбой современной общности, которые сосредотачиваются на производственнойэффективности [29, с. 230]. Такому коллективному интересу наилучшим образомотвечают честность, усердие, миролюбие, добрая воля и отсутствие эгоизма – вобщем, все те качества, которые характерны для людей миролюбивого типа. Миролюбивыйтип, таким образом, способствует развитию производственных экономическихинститутов, которые способствуют отбору черт, присущих миролюбивому типу.
Основываясь на этих утверждениях, Веблен выделяет дваальтернативных направления развития человеческого общества. «В отношении отбораи сохранения в людях отдельных способностей и склонностей эти два направленияможно назвать финансовым и производственным. В отношении сохранениянаклонностей и духовной позиции – завистническим или эгоистическим инезавистническим или экономическим. В отношении познавательного аспекта этихдвух направлений развития первое можно охарактеризовать как личную позицию, какнаправление, выражающее способность к волевому началу, как качественноеотношение, отношение статуса и достоинства; второе – как безличную позицию,направление подчинения порядку вещей, выражающее количественное соотношение,физически производительное или полезное».
Денежные виды занятий требуют проявления в действии первогонаправления, а производственные – второго. Эти направления Веблен полагаетальтернативными, взаимоисключающими, по причине того, что «денежная деловитостьв целом несовместима с производственной эффективностью».
Затем автор утверждает, что праздный класс, придерживающийсяпервого направления, способствует его распространению на всё остальноенаселение. Это приводит к снижению эффективности производства и препятствуетприспособлению человеческого характера к требованиям, выдвигаемым современнымпроизводством.
Итак, выделение различных типов человека позволило Вебленуещё явственнее показать тормозящий развитие характер праздного класса. Онпредставил членов праздного класса, как людей особого по своей природе сорта,склонных к мошенничеству, обману и необременённых многими качествами,необходимыми для развития производства.
Рассмотрев второй признак вебленовского представления очеловеке, мы можем перейти к третьему, который возможно является самым важным.Как уже было сказано, в неоклассическом экономическом человеке Вебленкритикует, прежде всего, гедонистическую мотивацию всякого действия, прикоторой его причиной объявляется стремление к наслаждению. Но отвергнувгедонизм, Веблен должен был предложить другие мотивы человеческого поведения,для того, чтобы иметь возможность его теоретического осмысления, и онпредлагает их в виде инстинктов и привычек.
Ещё в статье «Почему экономика не является эволюционнойнаукой?», Веблен представлял человека как структуру склонностей и привычек,выражающихся в действии. «Согласно этой концепции, особенность человеказаключается в том, чтобы что-то делать, а не просто испытывать чувстванаслаждения и боли под влиянием соответствующих сил» – говорит он.Деятельность, в соответствии с такой концепцией, сама по себе существенныйфеномен процесса, она не является чем-то непредвиденным в ходе насыщенияжеланий, но осуществляется под их руководством. Желания же, в свою очередь,обуславливаются особенностями темперамента, т. е. склонностями, привычками,которые задают направление деятельности. О вебленовских особенностяхтемперамента стоит упомянуть отдельно, ибо он понимает эти особенности всмысле, отличном от современного. Для Веблена они – «продукт наследственности ипредшествующего опыта, совокупность которых формируется под влиянием даннойсистемы традиций, обычаев и материальных условий; они также являются исходнойточкой для следующего шага в ходе процесса».
Для большей наглядности процессы, о которых говорил Веблен встатье, можно представить в виде схемы. Она представляет историю жизни индивидакак процесс взаимного влияния индивида и внешней среды. В любой его точке, какдействующий субъект, так и окружающая его среда выступают результатомпредшествующего процесса.
/>
Такой подход позволил ему анализировать человеческоеповедение в категориях деятельности, привлекая эволюционные методы.
В «Теории праздного класса» Веблен продолжает и дальшеразвивать представление о человеке, как о деятельном существе. «Егопсихологическую основу можно показать в общих чертах следующим образом. Будучиобъектом неизбежного отбора, человек является агентом деятельности. Он в егособственном понимании есть центр развертывающейся под действием побуждений деятельности— «телеологической» деятельности. Он — агент, стремящийся во всяком действии кдостижению какой-либо конкретной, объективной безличной цели» [14, с. 67 – 68] –утверждает исследователь. Здесь автор, вероятно, имеет в виду наличие уинституционального человека перспективной и осознанно поставленной цели, впротивовес негативной и природно определённой цели неоклассического человека,заключающейся в стремлении уйти от боли и страданий.
Веблен также продолжает развивать утверждение о том, что в процесседеятельности человек, прежде всего, руководствуется привычками и склонностями. «Руководствуясьсовременной биологической наукой и психологией, мы должны будемпереформулировать понятие человеческой природы в терминах привычек» [14, c.225] – продолжает он в монографии. Склонности он понимает как основу дляпривычек, которая определяет, какая совокупность привычек будет господствоватьв жизни человека. Например, склонность к соперничеству определяет привычку копределённому жизненному уровню, а точнее к определённым статьям расходов впроцессе демонстративного потребления. Таким образом, склонность являетсязаложенным самой природой влечением к определённым поступкам. Привычки жеявляются теми же склонностями, прошедшими сквозь призму социальных условий, неврождёнными, но приобретёнными. Привычки рождаются через частое повторениеопределённых действий или определённого поведения в социальной практике. Силойпривычки Веблен объясняет и то, что красивый предмет, не являющийся дорогим,воспринимается как некрасивый (это следствие привычки отождествления красоты спрестижностью) [14, с. 156], и наличие в сознании современных ему людей такогоинститута человеческой солидарности как совесть, которая, как считает он,сохранилась со времён первобытной эпохи [14, с. 225]. Вообще, идея определяющейроли привычек и обычаев проходит через всю «Теорию праздного класса», выступаяосновой исторической концепции автора. Само существование современногопраздного класса объясняется тем, что в какой-то момент хищнической поведениеприобрело статус привычки [14, глава 1].
В «Теории праздного класса» Веблен вводит понятие инстинктамастерства, которому также отводит значительную роль в своей теории [14, с. 68].На самом деле инстинкт мастерства – это другое название склонности кэффективным действиям, так что всё сказанное для склонности характерно и длянего. Стоит упомянуть, что главным образом в существовании этой склонностиВеблен видит деятельностный характер человеческой природы, благодаря которомуиндивид наделён склонностью к работе и стремится минимизировать бесполезные илималоэффективные действия, что и называется инстинктом мастерства. Онвырабатывается там, «где традиции общественной жизни или обстоятельстваприводят к привычному сравниванию одного человека с другим по эффективности ихдействий».
Итак, мы рассмотрели как в «Теории праздного класса»проявляются отличия вебленовского подхода от неоклассического к природечеловека и к её анализу. Напомним, что этими отличиями являются 1) рассмотрениечеловека в процессе его эволюции; 2) выделение определённых типов людей; 3)признание склонностей и привычек детерминантами человеческого поведения. Наосновании этого можно сделать вывод, что модель человека в институциональнойтеории согласовывалась с самыми последними достижениями психологии на тотпериод и по этой причине значительно отличалась от представления о человека внеоклассической экономической теории.2.5 Общество в теории Веблена
В «Теории праздного класса» Веблен рассмотрел процессэволюции человека как биологического вида: выделил отдельные типы внутри вида,объяснил, на основе чего совершается выбор – всё это заняло всего одну главу[29, глава 9]. Гораздо больше места он отвел рассмотрению развития всегочеловечества, исследованию того, как изменялось человеческое общество напротяжении истории и как проявлялись в социальной жизни черты человека,свойственный ему как виду, т. е. следование привычкам, склонностям иинстинктам.
Для чего Веблен отвёл рассмотрению эволюции общества такуюбольшую роль? Это было сделано для того, что решить главную проблему,заявленную в статье «Почему экономика не является эволюционной наукой»,отсутствие логичной теории, основанной на дарвинистских линиях суждений оразвитии. Раньше главным препятствием на этом пути была гедонисткая модельчеловека, теперь же преграда была устранена, и путь к построению эволюционнойнауки стал свободен. Этим путём и идёт Веблен в своей книге. Он формулирует,уточняет и дополняет свою теорию почти на каждой странице. Показывая этапывозникновения праздного класса, формирование и изменение его признаков, онпоказывает и этапы развития человечества. Праздный класс является при этомсвоеобразным проводником.
Суть теории развития Веблена заключается в том, что он делитвсё историю человека на несколько этапов [29, главы 1-4]. Первый этап –первобытное дикарство. Он характеризуется существованием малых групп с простымархаичным устройством; обыкновенно они миролюбивы и оседлы; они бедны; ихиндивидуальная собственность не является преобладающей чертой в системеэкономических отношений. Миролюбие – главная черта людей того времени,утверждает он.
Второй этап, называемый Вебленом варварством, к которому людиприходят в ходе эволюции культуры, делится в свою очередь ещё на две фазы:хищническую и квазимиролюбивую. Варварство характеризуется, прежде всего,переходом от миролюбивого к воинственному укладу жизни, изменением сознанияпервобытного человека. В это же время зарождается праздный класс, условиями дляпоявления которого являются: 1) хищнический уклад жизни общности; 2) наличиеприбавочного продукта. Он развивается из возникшего ранее разграничения видовдеятельности, согласно которому одни виды почетны, а другие – нет. Почетныевиды деятельности содержат элемент доблести, подвига (охота, война), не почётные– нет (рутинный труд). По причине определённых физиологических ипсихологических различий между полами, мужчины стали заниматься доблестнойдеятельностью, а женщины – низкими её видами, «унылой работой». В тоже времяиз-за появления трофеев, которые, будучи добыты хищническим путём, являютсяглавным свидетельством доблести, получает широкое распространение сравнение. Наэтом этапе в дело вступает «инстинкт мастерства», т. е. склонность кэффективным действиям. «Там, где традиции общественной жизни или обстоятельстваприводят к привычному сравниванию одного человека с другим по эффективности ихдействий, там, в сопоставлении себя с соперником, в сравнении, вызывающемзависть, вырабатывается инстинкт мастерства» [14, c. 68] – говорит Т. Веблен. В результате инстинкт мастерствавыливается в соперничество и демонстрацию перед другими своей силы. Этот жеинстинкт становится причиной того, что повседневная, но необходимая рутиннаяработа становится ещё более непрестижной, почти позорной.
Одновременно с появлением праздного класса зарождаетсячастная собственность, которая возникла как собственность на женщину со сторонымужчины. Причиной захвата и присвоения женщин была, как предполагает Веблен, ихполезность в качестве трофеев (а причина возникновения трофеев, как мы помним,- соперничество, следовательно, именно соперничество является первопричинойсобственности). Практика захвата женщин привела к возникновению собственности вформе брака. Затем, утверждает он, понятие собственности распространяется от женщинкак объектов собственности на продукты их труда; таким образом, возникаетсобственность, как на людей, так и на вещи. Причём обладание этими объектами,как раньше обладание трофеями, подвержено завистливому сравнению. Завистливоесравнение даёт повод для бесконечного накопления собственности. Бесконечного,потому что при достижении определённого уровня жизни, появляется стремлениепревзойти всех остальных. Этим тезисом он вступает в полемику с одним изположений неоклассической теории, согласно которому целью накопленияматериальных благ является их потребление. Утверждение Веблена о том, что этацель состоит в стремлении к повышению социального статуса, которое выражается вденежном соперничестве и которое не может быть удовлетворено, выглядит намногоболее обоснованным.
Благодаря соперничеству, собственность становится основаниемдля уважения. Поначалу это суждение основывалась на том, что человек,обладающий богатством, также обладает и доблестью, т. к. только при помощидоблестных действий его было возможно накопить. Впоследствии собственностьостаётся почти единственным свидетелем доблести из-за того, что возможностьотличиться физической силой, храбростью предоставляется всё реже и реже.Собственность является теперь самым ярким доказательством успеха, достойногопочитания, отличаясь от героического или выдающегося достижения. Накопленныематериальные ценности вскоре приобретают характер независимой и определенной основыуважения и обладание богатством, которое сначала ценилось просто каксвидетельство проявленных способностей, сами по себе становится в представлениилюдей похвальным делом. Как следствие, денежный успех, поверяемыйзавистническим сопоставлением себя с другими людьми, становится общепринятойцелью всякого действия.
Но чтобы заслужить уважение, недостаточно обладать богатствоми властью — нужно сделать их очевидными. Средством для этого явилисьдемонстративная праздность. Возникновение демонстративной праздности связано соследующей после хищнической фазой варварства: квазимиролюбивой. Онахарактеризуется установившейся системой рабского труда, стадами скота, слоемподневольных табунщиков и пастухов; производство продвинуто настолько, чтообщество уже больше не зависит от средств к существованию, добываемых охотойили каким-либо другим видом деятельности, которую можно отнести к разрядудоблестной. С этого момента и далее отличительной чертой в жизни праздногокласса является демонстративное освобождение от всяких полезных занятий.Характерные занятия праздного класса этой фазе его исторического развития:управление, войны, спорт и развлечения и отправление обрядов благочестия.
Суть демонстративной праздности заключается внепроизводительном потреблении времени. Время потребляется непроизводительно,во-первых, вследствие представления о недостойности производительной работы и, во-вторых,как свидетельство возможности в денежном отношении позволить себе жизнь вбезделье. Но «праздный господин» не проводит всю свою жизни на виду, иногда онуединяется. Тогда он должен предоставить остальным доказательство егопраздности. Такими доказательствами являются квазинаучная или квазихудожественнаяобразованность, а также осведомленность о процессах и событиях, не имеющихнепосредственного отношения к продвижению вперед человеческого общества. Вебленутверждает, что даже «значение хороших манер заключается в том факте, чтовладение ими — своего рода расписка в праздном образе жизни» [1, c. 93].
Демонстративной праздности служит и институт слуг, особеннотех слуг, которые заняты самым явным и непосредственным обслуживанием хозяина. Ихполезность заключается теперь большей частью в их демонстративном отстраненииот производительного труда, а также в том, что это отстранение представляетсобой доказательство господской власти и богатства – это так называемая подставнаяпраздность.
Демонстративная праздность уступает место демонстративномупотреблению на третьей, заключительной стадии исторического развития, которуюВеблен обозначил как миролюбивую и которая характеризуется, прежде всего,наемным трудом и денежной оплатой. Ослабление демонстративной праздностисвязано с тем, что с помощью демонстративного потребления намного удобнееоказывать влияние на значительно возросшее социальное окружение, которое неимеет никаких других возможностей судить о почтенности, кроме тех материальныхценностей, которые человек в данный момент в состоянии выставить напоказ.
В заключение можно представить схему исторического развития,представленную ВебленомПервобытная миролюбивая стадия Варварская стадия Цивилизованная миролюбивая стадия Хищническая фаза Квазимиролюбивая фаза /> /> /> />
/>направление развития
Итак, следуя за мыслью автора, мы увидели, что ему удалосьпровести генетическое исследование института праздного класса. Привлекаяогромный исторический материал, Веблен объясняет, почему возник праздный класс,под воздействием каких факторов он изменялся. Автор исследует данное явление вего развитии, что, как мы помним, является необходимым требованием к учёному,следующему эволюционному методу.
Ещё больше эволюционный метод Веблена виден в 8 главе, где онутверждает, что человека в обществе — это борьба за существование, а,следовательно, это процесс отбора и приспособления. Также он применяет этулогику и ко всему обществу, говоря, что эволюция общественного устройстваявилась отбором социальных институтов, под которыми он понимаетраспространенный образ мысли в том, что касается отдельных отношений междуобществом и личностью и отдельных выполняемых ими функций. Но социальныеинституты, утверждает он, не только результат отбора, а также его фактор, т. к.изменение институтов ведет к дальнейшему отбору индивидов с наиболееприспособленным складом характера к изменяющемуся вследствие образования новыхинститутов окружению.
Веблен утверждает, что институты наследуются из прошлоговремени (и правда, если институты – это распространённый образ мысли, то дляраспространения ему нужно какое-то время), и, следовательно, они не совсемподходят к настоящий ситуации. «Движение общества вперед состоит, – говоритВеблен – … в продолжающемся поступательном приближении к почти что точному «установлениювнутренних отношений в соответствии с отношениями внешними; однако такоесоответствие никогда точно не устанавливается, так как «внешние отношения»подвержены постоянному изменению вследствие всё продолжающихся изменений во «внутреннихотношениях» [29, c. 203]. Из этогоутверждение, в котором явно слышны отзвуки марксистских идей, он делает вывод,что институты – факторы социальной инерции. Особенно сильна консервативная рольинститута праздного класса. Он задерживает развитие общества 1) непосредственнопо инерции, свойственной самому классу; 2) собственным примером давая установкуна демонстративное расточение и консервативность; 3) косвенно, через посредствотой системы неравного распределения благосостояния и средств к существованию,на которой покоится сам институт; 4) потому что у него есть материальнаязаинтересованность, чтобы всё оставалось так, как есть. Таким образом, праздныйкласс своим существованием поддерживает только один вид институтов, а именнофинансовые. Финансовые институты являются институтами приобретения, а непроизводства; они служат завистническому, а не независтническому интересу; ониимеют отношение к бизнесу, а не к промышленности – в общем, они во всёмпротивоположны другому виду экономических институтов: производственныминститутам. Финансовые институты, являясь пережитком прошлого времени, являютсяспособом, которым праздный класс реализует свою хищническую и паразитическуюфункции.2.6 Сравнение неоклассическойи институциональной моделей человека.
Впредыдущих пунктах мы кратко описали суть институционализма, выделилинедовольство неоклассической моделью человека как одно из главных направленийего критики, рассмотрели актуальные для того времени психологическую теорию,призванные объяснить человеческое поведение и основанную на ней модельинституционального человека в теории Веблена.
Теперьсравним эту модель с моделью неоклассического человека, которая быларассмотрена ранее с целью определить их сходные или различные черты.
Можноопределённо сказать, что институциональный человек сильно отличается отнеоклассического. Эти отличия начинаются с детерминантов их поведения. Впротивовес своему конкуренту, институциональный человек не находится под влияниемсиюминутных гедонистических стремлений к удовольствию. Его поведением управляетцелый набор различных склонностей, инстинктов и сформировавшихся из нихпривычек. В своей модели институционалисты, опираясь на данные психологическойнауки, соединили природные и социальные черты человека. Природные выражаются вобщих для всех представителей человечества склонностях и инстинктах. Онизаложены в самой природе человека и не могут быть исключены мерами социальнойинженерии.
Неоклассикитакже полагали, что поведение человека определяется природными чертами, такимикак гедонизм, рационализм, эгоизм и т. д., но на этом они и останавливались.Институционалисты же не ограничили модель человека только природными чертами,они также учли влияние общественных институтов, т. е. принятых в обществеобразцов мышления, которые могут усиливать или ослаблять природные склонности,формируя устойчивые привычки. Именно социальным институтам в институциональнойтеории отведено важнейшее место, второе, после человеческой природы, ведь ониглавным образом определяют характер взаимодействия в обществе и только с ихпомощью можно рассматривать природу человека в её развитии, к чему и стремилисьинституционалисты. Влияние социальных институтов на человека настолько сильно,что может на некоторое время заглушить зов природных инстинктов или сильноизменить их действие. По теории Веблена там произошло с инстинктом мастерства,который, если позволяют обстоятельства, способствует к благосклонному взглядуна производительный труд. Однако даже этот природный инстинкт не устоял переддействием закона демонстративной праздности и стал выражаться не столько втребовании реальной полезности, сколько в постоянном ощущении неуместноститого, что видится явно бесполезным. Такая ситуация стала возможна потому, чтокак и всякий инстинкт он проявляется только тогда, когда нарушений еготребований очевидны. Закон демонстративного расточительства легко обходитдействие инстинкта ещё и из-за существования показной цели, которая, какправило, прикрывает демонстративную неэффективность.
Дачто там инстинкт мастерства! Ведь даже действие инстинкта самосохранениянивелируется вследствие действия социальных причин: «У лиц с повышеннойчувствительностью, которым в течение долгого времени прививаются аристократическиеманеры, чувство постыдности физического труда может стать столь сильным, что вкритической ситуации и при необходимости выбора голос инстинкта самосохранениябудет оставаться без внимания» – верно замечает Веблен [29, с. 88].
Вособом внимании к социальным институтам проявляется опора модели наметодологический коллективизм: это следствие такой методологической ориентации.Она же дала возможность отказаться от гедонистической модели человека.
Отказавшисьот гедонизма, Веблен также оспорил другое свойство, подразумевавшеесягедонистической моделью: формальную рациональность, которая, напомним,подразумевала следующие качества: 1) максимизацию, оценивание,изобретательство; 2) параметрическое знание; 3) совершенство счётныхспособностей; 4) мгновенную реакцию. Исследователь считал, что мозг не являетсясовершенным калькулятором, мгновенно подсчитывающим удовольствие и страдание,он не строил иллюзий относительно разумности индивида, который достаточно частосовершает неподдающиеся рациональному объяснению поступки: например, он можетсокращать расходы на удовлетворение жизненно необходимых потребностей, чтобывнешняя сторона его жизни соответствовала общепринятому денежному уровню жизни.И такой взгляд на рациональность человека действительно может объяснить почему,например, женщины носят обувь на каблуках, и почему бедная семья готова житьвпроголодь, чтобы накопить на ненужную им дорогую одежду. «Всё дело всоциальных институтах» – опять утверждает Веблен. И в самом деле, большинстволюдей безоговорочно принимают существующие образцы мышления, утверждающие, чтогораздо важнее показать, высокий уровень жизни, чем вести своё домашнеехозяйство рационально.
Ещёодно важное свойство, отличающее выгодно институционального человека – егомеждисциплинарность. Для построения модели Веблен активно использовал новейшиеоткрытия других наук, главным образом психологии, антропологии и социологии, омодели человека в которой сейчас будет говориться.2.7 Сравнениесоциологической и институциональной моделей человека
Думается, что между социологическим и институциональнымчеловеком гораздо больше общих черт, чем между предыдущей парой.
Во-первых, обе модели опираются на методологическойколлективизм и видят в обществе силу, находящуюся над индивидуальным сознаниеми обладающую способностью принудительно воздействовать на него, определяядействия индивидов. Однако социологи в большей степени считают, что поведениечеловека определяется обществом. Склонности и инстинкты если и находят место вих теориях, то это место где-то на задворках. Обычно считается, что «homosociologicus разучивает, интернализирует и играет свои роли с тихой радостьюсубъекта, для которого нет большего удовольствия, чем минимизировать разницумежду должным и существующим» [18, с. 115]. При таком подходе к определениюмодели человека для её описания «достаточно таких понятий, как нормы, санкции,роли, взаимодействия; понятия, относящиеся к самому человеку, оказываютсяизбыточными. Сам человек может отсутствовать, его заменяют доводы разума иожидания: перед нами функционирующий homo sociologicus, о котором до конца незнаешь, существует ли он вообще, тихий квартирант нормированных помещений, предоставляемыхобществом в зависимости от выполняемых функций» [18, с. 115]. Конечно, какпризнаёт автор этих высказываний, они не точны и не совсем справедливы, однаконельзя сказать, что они ошибочны: социологический человек определённо«пересоциологизированн». Он слишком зациклен на социальных нормах, поэтомутолько они, да и ещё реакция других людей на его действия являются критериемдеятельности для социологической модели. В реальной жизни всё, очевидно, несовсем так. В противном случае, если бы модель была верна, то в обществеотсутствовало всякое развитие, и оно застыло бы во времени, опутанноесковывающей паутиной социальных норм. И действительно, некоторые, даже оченьизвестные и уважаемые социологи попадались в эту ловушку. В качестве примераможно привести Т. Парсонса, зацикленность теории которого на нормативномпорядке и определённое понимание этого порядка исключают всякую возможностьконфликта внутри системы. Раз установившаяся система подразумевается не толькостабильной, но и внутренне гармоничной, что и приводит к негативнымпоследствиям, на которые указывал Ч. Р. Миллс: «Магическое устранение конфликтаи чудесное достижение гармонии лишают «систематическую» и «общую» теориювозможности иметь дело с социальными изменениями, то есть с историей. Внормативно порожденных социальных структурах сторонников «Высокой теории» ненаходит себе места не только «коллективное поведение» доведенных до крайностилюдей, взвинченных толп и массовых движений, чем наша эпоха столь богата. «Высокойтеории» вообще недоступны какие-либо систематические представления одействительном ходе истории, о ее механике и процессах» [34].
Такая ситуация сложилась опять же, из-за того, что втеоретических конструкциях очень сложно выразить полноту реальной жизни,необходимо упростить её, что и сделали как и экономисты так и социологи, пойдя,правда, двумя противоположными путями. Экономисты абстрагировались отсоциальных факторов и сосредоточились на индивидуальных, социологи сделалинаоборот, следствием чего и явились указанные выше недостатки их теории.
Теперь рассмотрим институциональную теорию. В ней прямоговорится, что наряду с социальными институтами в поведении человека, и,следовательно, во всей человеческой истории, огромную роль играют природныесклонности и инстинкты. Это помогает институционалистам избавиться отсоциологической статичности и предопределённости социальными нормами, такойподход вносит черты индивидуальности в характер каждого человека, причём такаяиндивидуальность обусловлена не различным социальным окружением, а именнобиологическими особенностями.
Однако, по причине того, что институционалисты не избегают сложностиреального мира, не останавливаются на рассмотрении чего-то одного, они смоглисделать совсем немного выводов из своих реалистичных, но усложнённыхконструкций. Признание, например, Веблена в современной экономической наукеограничено так называемым «эффектом Веблена», который был описан и объяснён имещё в «Теории праздного класса». Его суть заключается в том, что на некоторыевещи (обычно предметы роскоши) нарушается закон спроса: при росте цены на нихвозрастает и спрос. Веблен объяснял этот парадокс действием законадемонстративного потребления, при котором потребление совершается не дляудовлетворения жизненно необходимых, рациональных потребностей, а исключительноради демонстрации своего социального статуса. Не смотря на столь очевиднуювозможность и естественность такой ситуации, до Веблена экономическая теорияигнорировала её возможность. Действительно, ведь Робинзону, лишённомусоциальных контактов не перед кем хвастать дорогой вещью; демонстративноепотребление ему не свойственно, чего не скажешь о реальном человеке.
Заключение
По итогам сравнения трёх моделей можно составить следующуютаблицу, в которой наглядно сравниваются все три модели:№ Основание Экономический человек Социологический человек Институциональный человек 1 Функция модели Модель – лишь инструмент, служащий для анализа экономических процессов Модель – лишь инструмент, служащий для анализа социальных процессов Модель человека – центральный объект исследования сама по себе. Также используется для анализа социальных процессов. 2 Ограниченность ресурсов Является главной экономической проблемой Присутствует, но не является главной проблемой Присутствует, но не является главной проблемой 3 Методологическая ориентация Методологический индивидуализм Методологический коллективизм Методологический коллективизм 4 Детерминант поведения Гедонизм, сопряжённый с эгоизмом, т.е. стремление к максимизации только своего удовольствия Общественные нормы, ценности, мнение «значимых других» Привычки, инстинкты и социальные институты 5 Количество ролей Единственность роли: либо потребитель благ, либо поставщик труда Богатый ролевой набор Богатый ролевой набор 6 Детерминированность поведения Биологическая и генетическая наследственность, мало зависящая от социального окружения Детерминированность социальными нормами, безграничные возможности социальной инженерии Детерминированность социальными нормами, которые, однако, могут изменяться индивидами. Существуют некоторые особенности человеческой природы, неподвластные социальной инженерии 7 Изобретательность Экспериментирование, создание новых возможностей – важная часть биологической наследственности Следование возможностям, зафиксированным в системе правил Не упоминается 8 Оценивание Оценивание является одним из ключевых моментов, поскольку модель выбора предполагает сопоставление альтернатив Оценивание не имеет самостоятельной функциональной нагрузки и может использоваться лишь в случае отклонения других людей от правил, что в чистой модели не ожидается Присутствует 9 Максимизация Одна из ключевых предпосылок В явном виде не присутствует Отрицание максимизации 10 Существование предпочтений В отношении по крайней мере нескольких из предлагаемых ему товаров индивид выражает свои фиксированные предпочтения Существуют индивиды, которые порой испытывают трудности при определении предпочтений. для других же предпочтения зависят от мимолётного изменения настроения Не упоминается 11 Степень независимости предпочтений Абсолютно независимые предпочтения На предпочтения влияют множество факторов: реклама, соц. группы На предпочтения влияют множество факторов: реклама, соц. группы 12 Эгоизм Индивид выражает предпочтения только относительно своего потребления Предпочтения зависят от разнообразных эк. характеристик Предпочтения зависят от разнообразных эк. характеристик 13 Полнота Индивид способен проранжировать любые два набора товаров Индивид не всегда способен проранжировать любые два набора товаров Не упоминается 14 Степень информированности Индивид обладает абсолютной информацией о ценах Индивид часто не обладает полной информацией Индивид часто не обладает полной информацией 15 Счётные способности Совершенство: индивид способен мгновенно и без затрат определить лучший для него вар. Несовершенство. Индивид часто действует путём проб и ошибок Несовершенство 16 Степень осознания возможностей выбора Совершенное осознание, т. к. индивид полностью осведомлён о реальных характеристиках товара Индивид может быть жертвой ошибок восприятия, происходящих от недостатка инф. или рекламы Не упоминается 17 Предположение об ограничителях потребления Доход – единственное ограничение Существует множество ограничений: время, институциональные ограничения Существует множество ограничений: время, институциональные ограничения 18 Рациональность Инструментальная, формальная рациональность Функциональная, смысловая рациональность Функциональная, смысловая рациональность 19 Основной тип действия Целерациональный и формально рациональный Ценностнорациональный, традиционный, сущностнорациональный Ценностнорациональный, традиционный, сущностнорациональный
Из неё особенно хорошо заметен компромиссный характеринституциональной модели человека. С одной стороны Веблен, как и социологи,принял во внимание важнейшую роль общества, которое в значительной степениопределяет поведение человека. В «Теории праздного класса» он прекраснопроиллюстрировал принудительную силу общественных институтов, частозаставляющую принимать нерациональные решения.
С другой стороны Веблен, как и неоклассики не был согласен стотальным социальным детерминизмом и безграничными возможностями социальнойинженерии, но причины для этого у него были иные. Он следовал учению уважаемойим современной психологии, которая утверждала, что истоки человеческойдеятельности нужно искать в привычках и инстинктах. Этим его модель отличиласькак от социологической, так и от неоклассической.
Под действием этих причин американский исследователь создалсвою оригинальную теорию с соответствующей ей моделью человека, которая, как былопоказано, соединила в себе черты двух других и, помимо этого, вносит нечтосвоё. Эту модель можно назвать и самой реалистичной, самой эволюционной, но исамой непригодной для практического исследования в силу своей сложности.
Но, несмотря на свою невостребованность экономической наукой,модель институционального человека выполнила свою важнейшую функцию: онауказала на вопиющие недостатки неоклассики, на скудность моделинеоклассического человека, поэтому можно считать, что критика Веблена былауспешна. Институционализм внёс значительный вклад в реформированиенеоклассической теории, которое продолжается и в настоящий момент под знаменаминеоинституционализма и нового институционализма. Первое течение утратилонепримиримый критический настрой старой теории и влилось в мэйнстримовоетечение экономической науки, обогатив его многими теориями [35, с. 30]. Новыйже институционализм по-прежнему подвергает критике основные постулатынеоклассики, такие как формальная рациональность экономического человека, ноделает он это уже несколько другим способом, например, с помощью теориинеполной рациональности Г. Саймона, который утверждает, что человек не тольконе способен собрать всё информацию о рыночных параметрах, но и не может обработатьуже собранные данные оптимальным способом [35, с. 31], и можно надеяться, чтокритический вклад нового институционализма будет ещё успешнее, что у егопрародителя.
Список использованных источников и литературы
1. ХоджсонДж… Экономическая теория и институты: манифест современной институциональнойэкономической теории / Пер. с англ. – М.: Дело, 2003. 464 С.
2. ХайлбронерР. Л. Экономическая теория как универсальная наука // THESIS.1993. Вып. 1. C. 41 – 55.
3. БруннерК. Представление о человеке и концепция социума: два подхода к пониманиюобщества // THESIS. 1993. Вып. 3.C. 51 – 72.
4. РадаевВ.В. Экономические империалисты наступают! Что делать социологам //Экономическая социология. 2008. Т. 9. № 3. С. 25 – 32.
5. АвтономовВ.С. Модель человека в экономической науке и других социальных науках //Истоки. Вып. 3. М.: ГУ-ВШЭ. Алле М. 1994. С. 24 – 71.
6. ШаститкоЕ. А. Модели человека в экономической теории / М.: Инфра-М. 2006.
7. БлаугМ. Экономическая мысль в ретроспективе / М: Дело. 1996.
8. АвтономовВ.С. Человек в зеркале экономической теории (Очерк истории западной экономическоймысли) / М.: Наука. 1993.
9. АвтономовВ.С. Модель человека в экономической науке // Этическая экономия. Исследованияпо этике, культуре и философии хозяйства / СПб.: Экономическая школа. 1998.
10. МонсонП. Лодка на аллеях парка. [Обращение к документу: 9 мая 2011]. Доступ через.
11. ДюркгеймЭ. Часть первая. Метод социологии // Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод,предназначение / Пер. с фр., составление, послесловие и примечания А. Б.Гофмана.— М.: Канон, 1995. [Обращение к документу: 9 мая 2011]. Доступ через.
12. ЭльстерЮ. Социальные нормы и экономическая теория // THESIS.1993. Вып. 3. C. 73 – 91.
13. МитчеллУ. Рациональность экономической деятельности // Экономический вестникРостовского государственного университета. 2009. Том 7. № 4. С. 80 – 88.
14. ВебленТ. Почему экономика не является эволюционной наукой? // Экономический вестникРостовского государственного университета. 2006. Том 4. № 2. C. 99–111.
15. ВебленТ. Ограниченность теории предельной полезности // Вопросы экономики. 2007. № 7.С.86-98. [Обращение к документу: 9 мая 2011]. Доступ через .
16. ЛезурнЖ. Основные элементы теории полезности // THESIS.1993. Вып. 3. C. 10 – 15.
17. СамуэльсонП. А. Принцип максимизации в экономическом анализе // THESIS.1993. Вып. 1. C. 184 – 202.
18. ВайзеП. Homo economicusи homo sociologicus:монстры социальных наук THESIS.1993. Вып. 3. C. 115 – 130.
19. АвтономоваН.С. Рассудок — Разум – Рациональность / М.: Наука. 1988.
20. ВеберМ. Избранные произведения / Пер. с нем.; сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н.Давыдова; предисл. П. П. Гайденко; коммент. А. Ф. Филиппова. М.: Прогресс, 1990.
21. ВаллерстайнИ. Конец знакомого мира: Социология XXI века / Пер. с англ. под ред. Б. Л.Иноземцева; Центр исследований постиндустриального общества. М.: Логос, 2003.
22. ГарфинкельГ. Исследования по этнометодологии / Пер. с англ. З. Замчук, Н. Макарова, Е.Трифонова. СПб.: Питер. 2007.
23. ОливерИ. Уильямсон. Поведенческие Предпосылки Современного Экономического Анализа // THESIS,1993, вып. 3. С. 39 – 49.
24. МитчеллУ. К. Рациональность экономической деятельности (продолжение) // Экономическийвестник Ростовского государственного университета. 2010. Том 8. № 1. С. 96 –108.
25. СмоллА. Что такое социолог? // Социологическое обозрение. 2009. Том 8. № 1. С. 3 –9.
26. ХайекФ. А. фон. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма / М.: Новости. 1992.
27. СелигменБ. Основные течения современной экономической мысли / М.: Прогресс. 1968. Ч. 1.
28. Историяэкономических учений / Под ред. Автономова, О. Ананьина, Н. Макашевой: Учеб.Пособие. М.: Инфра-М. 2002.
29. ВебленТ. Теория праздного класса / Общ. ред. В. В. Мотылёва; Пер. с англ. и вступит.статья С. Г. Сорокиной; М.: Прогресс, 1984. (Экономическая мысль запада)
30. ИзраэльИ. Психология мотивации или социология ограничений? // THESIS,1993, вып. 3. С. 92 – 114.
31. Микросоциология// Советский Энциклопедический Словарь / Ред.-сост. А. М Прохоров; Общ. ред.Общ. ред. С. Р. Гершберг, А. А. Гусев, С. М. Ковалёв, М. И. Кузнецов, Я. Е.Шмушкис. М.: Советская энциклопедия, 1981. С. 812.
32. РаймонБ. // Социологический словарь. [Обращение к документу: 9 мая 2011]. Доступчерез .
33. СэмюэлсУ. Торстейн Веблен как экономист-теоретик // Вопросы экономики. 2007. № 7.С.99-117.
34. МиллсЧ. Р… Социологическое воображение. [Обращение к документу: 9 мая 2011].Доступ через .
35. ОлейникА. Н. Институциональная экономика: Учебное пособие / М.: ИНФРА-М. 2002. 416 с.(Серия «Высшее образование»).
36. Рациональность// Философия: Энциклопедический словарь / Под редакцией А.А. Ивина. М.:Гардарики. 2004.