Достоверно ответить на вопросы о долгосрочной динамикесексуальной жизни россиян вообще и подростков в особенности очень трудно,потому что исследований такого рода советская власть не поощряла и неразрешала.
Немногочисленные научные исследования, лучшими из которыхбыли работы моего бывшего аспиранта С.И. Голода, все являются выборочными ираспределены крайне неравномерно: о студентах мы знаем значительно больше, чемо рабочих, о жителях больших городов — неизмеримо больше, чем о сельчанах.Опросы, проводившиеся педагогами и врачами, часто сделаны социологическинекорректно, особенно выборка респондентов, а их инструментарий (вопросники,тесты и т.п.) не подвергался предварительной проверке на достоверность. К томуже, из-за дефицита бумаги и недостатка средств, ни одно, даже самое лучшее,отечественное исследование сексуального поведения и установок никогда не былоопубликовано полностью и в надлежащей научной форме, то есть со всемивопросниками, таблицами, статистическими выкладками и т.д. В подавляющембольшинстве случаев, публикуются краткие итоговые результаты, которым вы можетеверить или не верить в зависимости от ваших собственных представлений опредмете и о профессиональной репутации авторов.
Впрочем, многие из перечисленных недостатков характерны идля западных исследований недавнего прошлого. Сами исследователи критикуют ихгораздо глубже, чем их противники.
Однако, несмотря на недостаток фактических данных, можно суверенностью сказать, что главные долгосрочные тенденции сексуального поведенияроссиян уже в 1960-70 -х годах были принципиально теми же, что и странахЗапада, и имели те же самые глубинные причины.
Первая из этих тенденций — снижение среднего возрастаначала сексуальной жизни.
Когортная динамика возраста сексуального дебюталенинградских студентов по обобщенным данным С.И. Голода (каждая подвыборкасостоит из 500 студентов обоего пола из разных вузов, в возрасте от 18 до 24лет, как правило — неженатых) представлена в таблице 1.
Таблица 1. Возраст начала сексуальной жизни ленинградскимистудентами (% тех, кто уже имеет сексуальный опыт) (Голод, 1996):Возраст Год проведения опроса 1965 1972 1995 Моложе 16 5.3 8.2 12.2 16-18 33.0 30.8 52.8 19-21 39.5 43.8 30.7 22-24 19.5 16.0 3.2 Позже 2.7 1.2 1.1
Те же тенденции наблюдались и среди других категорийгородской молодежи. Среди опрошенных Голодом в 1969 г. молодых специалистов,повышавших в Ленинграде свою квалификацию, моложе 16 лет начали сексуальнуюжизнь 7% мужчин и 1% женщин, между 16 и 18 годами — 22% и 8%, от 19 до 21 года- 30% и 40%. При аналогичном опросе двадцать лет спустя, в 1989 г., эти цифрысоставили соответственно: 11% и 1%, 32% и 13%, 42% и 46% (Голод, 1990).
По данным выборочных эпидемиологических обследований,проведенных в Москве О.К. Лосевой, которая сравнивала сексуальное поведениевенерологических больных с поведением аналогичных контрольных групп, состоявшихиз людей, которые обращались в кожно-венерологический диспансер не в связи свенерологическими заболеваниями, средний возраст начала половой жизни уконтрольных групп в 1983/84 гг. по сравнению с 1975/76 снизился у мужчин с 19,2до 18,1 года и у женщин — с 21,8 до 20,6 года (Лосева, 1991).
При сравнительном обследовании сексуального поведения иустановок советских и немецких студентов в июне 1990 г. (в СССР было опрошено1509 человек) средний возраст начала половой жизни советских студентов-мужчинсоставил 18,4 года, а у женщин — 19,0 лет (Штарке и Лисовский, 1993).
Как видим, цифры расходятся не так уж сильно.
Поведенческим сдвигам соответствуют аналогичные сдвиги вобщественном сознании. По данным репрезентативного опроса ВЦИОМ (июнь 1993),средний возраст начала половой жизни (ответы на вопрос «В каком возрастевы впервые вступили в половую связь?») был 19,5 года. А на вопрос «Скакого возраста, по вашему мнению, допустимо начало половой жизни?» люди,среди которых было значительно больше пожилых, чем юных, назвали 17,9 года(усредненный показатель). Это значит, что даже представители старших поколенийсчитают снижение возраста сексуального дебюта оправданным и естественным.
Снижение возраста сексуальной инициации и либерализацияполовой морали распространяется на оба пола. Однако традиционные гендерныеразличия в характере сексуального поведения и установок мужчин и женщин(мужчине позволено больше, чем женщине) в Советском Союзе полностью сохранялисьи воспринимались в качестве естественных (в том числе — и исследователями).
В 1960-х годах, отвечая на вопрос Голода, считают ли онипринципиально возможным для себя вступить в сексуальную связь с«любимым» человеком, в группе молодых ленинградских рабочих ислужащих (126 человек) положительно ответили 91% мужчин и 81% женщин. С просто«знакомым(ой)» это готовы были сделать около 60% мужчин и только 14%женщин. Отвечая на вопрос, почему они до сих пор не вступили в сексуальнуюсвязь, мужчины чаще всего (48,5%) ссылались на «отсутствие случая»,тогда как женщины чаще апеллировали к моральным соображениям (34,1%) илиотсутствию сексуальных потребностей (34,1%). (Харчев и Голод, 1969). Даже еслиэто отчасти лишь словесная дань привычному стереотипу, этот двойной стандартхарактерен. Тем более, что он обнаруживается и в позднейших опросах.
В 1978/79 учебном году в рамках большого опроса студентов18 вузов страны (3721 человек) Голодом был задан вопрос: «Как вы думаете,с какой целью юноши и девушки вступают сегодня в интимные отношения?» (вопубликованной книге Голода соответствующая таблица, по требованию редакторов,была ханжески названа «Мотивы ухаживания») (Голод, 1984) ответыраспределились следующим образом (таблица 2):
Таблица 2. Мотивы вступления советских студентов в интимнуюсвязьОтветы Мужчины (%) 1829 Женщины (%) 1892 Взаимная любовь 28.8 46.1 Предполагается вступление в брак 6.6 9.4 Самоутверждение 5.5 3.6 Приятное времяпрепровождение 20.2 11.0 Желание эмоционального контакта 10.6 7.7 Стремление к получению удовольствия 18.1 9.2 Расширение чувства свободы, независимости 1.8 2.2 Престижно, модно 4.1 4.8 Любопытство 4.9 5.6
Из таблицы 2 видно, что в сознании советских студентовухаживание и сексуальность были резко отделены от матримониальных намерений иимели самостоятельную ценность. Решающее значение для легитимации сексуальнойсвязи имели, с одной стороны, эмоционально-коммуникативные (любовь, потребностьв эмоциональной близости), а с другой — гедонистически-развлекательные(приятное времяпрепровождение, получение удовольствия) мотивы и ценности.Однако женщины значительно чаще ссылаются на любовь, а мужчины — на развлечениеи удовольствие. Впрочем, здесь нет национальной специфики — эти различияпрослеживаются и на Западе, при всем ослаблении гендерных различий истереотипов.
Важный показатель либерализации половой морали — росттерпимости к добрачным связям. Несмотря на ханжескую нетерпимость официальнойсоветской морали и педагогики, реальное общественное мнение, особенномолодежное, уже в 1960-е годы относилось к добрачным отношениям спокойно иравнодушно.
Из 500 ленинградских студентов, опрошенных Голодом в 1965г., добрачные связи признали допустимыми 45 %, недопустимыми — 22%,неопределенную позицию заняли 33% опрошенных. Семь лет спустя ответыаналогичной студенческой выборки составили 47% «за», 14%«против» и 39% неопределенных ответов. Моральная оценка добрачныхотношений зависит, с одной стороны, от их мотивации (по любви или «простотак»), а с другой — от социальной среды. Например, в большой студенческойвыборке Голода 1978/79 гг. добрачные связи оправдывали 58% ленинградцев, 50%жителей областных центров, 47% жителей малых городов, 41% жителей поселковгородского типа и только 35% сельских жителей.
Эти тенденции характерны не только для молодежи. Привсесоюзном опросе ВЦИОМ в мае 1989 г. (опрошено 3014 человек от 16 лет истарше) семья оказалась одной из высших личных ценностей (ее упомянули 89,5%ответивших). Тем не менее многие люди принципиально допускали инезарегистрированное сожительство: 22,5% респондентов считают его неприемлемым,33,5% — допустимым в определенных случаях, а каждый третий
— допустимым всегда, причем в младшей возрастной группе, до20 лет, сожительство осуждают меньше 14%, среди 50-59-летних — 30,5%, а вгруппе старше 60 лет — 47,3%. Характерно, что если с возрастом терпимость кофициально неоформленным отношениям снижается, то с образовательным уровнемона, наоборот, растет (Мацковский и Бодрова, 1990). Эту тенденцию обнаруживаюти позднейшие опросы общественного мнения.
Каковы бы ни были публично высказываемые суждения,добрачные связи в России массовы. В подавляющем большинстве случаев брачныйсоюз не предшествует сексуальной близости, а закрепляет ее, причем с каждымновым поколением это считается все более нормальным. В репрезентативном опросе ВЦИОМв 1994 году, наличие добрачного сексуального опыта признали 52% мужчин и 42%женщин, причем в группе людей старше 55 лет этот опыт имели 28 %, а среди людеймоложе 25 лет — 77 % состоящих в браке (Bodrova, 1997)
О том же (а также о низкой контрацептивой культуре россиян)свидетельствовал и неуклонный рост числа абсолютного числа и сравнительногоудельного веса (по отношению ко всем перворождениям) добрачных зачатий.Проанализировав архивы Ленинградского дворца регистрации новорожденных«Малютка» за несколько лет, Голод нашел, что из 239 супружеских пар,зарегистрировавших рождение первенца в декабре 1963 г., 69 (24%) зачали его затри месяца до юридического оформления брака; в декабре 1968 г. из 852 пар такихбыло 196 (23 %), в декабре 1973 г. из 851 пары — 240 (28%), в декабре 1978 г.из 643 пар — 243 (38%), в декабре 1984 г. из 448 пар — 223 (49%). Сходныерезультаты дало изучение регистрационных актов одного из районов Ленинграда(Голод, 1990).
Скороспелые дети модны в нашей стране и сейчас. По данным национальной5% микропереписи 1995 г., от даты регистрации брака до рождения первого ребенкав России в среднем проходит около 6 месяцев.
В 1980-х — начала 1990-х годов сексуальная активностьсоветской молодежи была уже достаточно автономна не только от брака, но и отромантической любви.
В уже упомянутом советско-германском опросе 1990 г.,молодые россияне высказали меньше уверенности в посюстороннем существовании«так называемой большой любви», чем их немецкие сверстники, причемтолько 33% процента советских студентов, по сравнению с 53% восточных и 49%западных немцев) сказали, что они сами ее испытали. Наименее романтичнымиоказались при этом российские юноши. Секс без любви для них не только моральновполне приемлем, но и фактически широко распространен. Они заметно опередилисвоих немецких сверстников по количеству (4,3) сексуальных партнеров (Штарке иЛисовский, 1993).
О прагматическом отношении российской молодежи к любви,браку и сексу свидетельствует и сравнительное исследование «стилейлюбви» американских, японских и русских студентов. Ученые спрашивалиуниверситетских студентов: «Согласились ли бы вы вступить в брак счеловеком, в которого вы не влюблены, если он обладает всеми остальнымижелаемыми вами качествами?» Ответить можно было только «да» или«нет». Авторы ожидали, что только индивидуалистически воспитанныеамериканцы будут непременно требовать любви, а русские и японцы будут болеепрактичными. Но оказалось, что для японцев любовь почти так же важна, как и дляамериканцев, мало кто из них готов вступить в брак без любви. Российскиемужчины оказались лишь слегка более прагматичными, чем остальные; жениться безлюбви готовы 30% опрошенных. Зато русские женщины преподнесли сюрприз: выйтизамуж без любви согласны 41% опрошенных девушек (Sprecher et al., 1994)
Сравнительное исследование сексуальной пермиссивности идвойного стандарта у американских, российских и японских студентов (Sprecherand Hatfield, 1996) показало, что в целом американские студенты относятся кдобрачному сексу терпимее российских и японских, причем в США и в России (но нев Японии) мужчины в этом отношении терпимее женщин. Молодые россияне большесвоих американских и японских сверстников придерживаются в этом вопроседвойного стандарта. Однако российские студенты значительно опередили какамериканцев, так и японцев по степени своей готовности вступить в сексуальнуюсвязь на первом же свидании. Иными словами, если американцы и японцы допускаютдля себя возможность сексуального сближения на более поздних стадиях ухаживанияи знакомства, то многие молодые россияне, как мужчины, так и женщины, готовылечь в постель чуть ли не с первым встречным.
Таким образом, говорить о «целомудренном советскомпрошлом», нравственные устои которого были подорваны под влиянием«растленного Запада» только за последние 5-7 лет, нет ни малейшихоснований.
По мнению Ольги Бочаровой, опирающейся на анализ данныхВЦИОМ, "… шаг в сторону сексуальной пермиссивности был сделан не сейчас,а в 70-х, не нынешней молодежью, которая «подхватила эстафету», апредыдущим поколением… «Послеоттепельное поколение» разрушилостарую нормативную структуру и отделило секс от семьи. Можно назвать этотценностный сдвиг «бархатной сексуальной революцией», почти незаметнодля современников подточившей одну из опор социального порядка" (Бочарова,1996, с.106-107). Нынешнее поколение лишь продолжило эту тенденцию в гораздоболее явной, открытой форме. Тем не менее, по мнению Бочаровой, «заисключением высокостатусных модерных групп, для большинства продолжают действоватьдостаточно жесткие, патриархально ориентированные схемы» (Бочарова, 1996,с.107).
О том, что главные сдвиги в сексуальном поведении иценностях россиян свидетельствуют и данные уникального сравнительногороссийско-финляндского исследования, проведенного в Петербурге Анной Роткирх иЭлиной Хаавиа-Маннила (Haavia-Mannila, 1998, Rotkirch, 2000). Оно состояло издвух частей.
Первая часть — анкетный опрос в 1996 г. репрезентативнойвыборки из 2081 петербуржца от 18 до 74 лет, результаты которого сопоставлялисьс данным финского национального опроса 1992 года и опроса городского населенияФинляндии 1971 г.
Вторая часть, проведенная в 1996 г. вместе с сотрудникамиПетербургского Института социологии Александром Клециным и ЕлизаветойЛагуновой, представляла собой конкурс автобиографических сочинений о любовной исексуальной жизни петербуржцев, по образцу того, который был проведен вФинляндии. На газетное объявление откликнулись 54 человека. Семь автобиографийбыли отклонены как недостаточно подробные, а остальные 47 (25 женских и 22мужских), написанных людьми, родившимися между 1923 и 1973 годами, подверглисьосновательному анализу. Их длина составляла от 2 до 70 страниц и они содержаличрезвычайно ценную качественную информацию о сексуальной жизни и переживанияхпетербуржцев. Десять из этих автобиографий были в 1996-97 годах опубликованы Е.Лагуновой в питерском еженедельнике «Час пик». В сочетании с болеегрубыми данными массовых опросов биографический метод дает поистине уникальнуюинформацию о переживаниях и чувствах людей, которых массовая анкета уловить нев состоянии (о методологии этого исследования см. Темкина, 1999). Теминтереснее, что данные биографического исследования оказались сопоставимы срезультатами сексологических опросов.
В отличие от Кона (Кон, 1995, 1997), который периодизировалисторию российской сексуальной культуры в соответствии с целями и методамигосударственной политики регулирования сексуальности, финские исследователиидут как бы изнутри, от меняющихся ценностей самих респондентов. При этом выделяютсятри главных социально-возрастных поколения (когорты).
Старшее поколение, состоящее из людей, родившихся между1920 и 1945 годами, психологически сформировавшееся в 1935-1960 гг., ониназывают поколением, принужденным к молчанию (silenced generation), когда любойдискурс о сексуальности был практически запрещен.
Среднее поколение, родившееся между 1945 и 1965 годами, чьеформирование приходится на 1960-1980-е годы, они называют поколениемперсонализации (generation of personalization), когда сексуальность становитсяболее свободной и рефлексированной.
Младшее поколение, родившееся после 1965 года исформировавшееся после 1980 года, они называют поколением артикуляции(generation of artuculation), для которого сексуальность стала нормальнойчастью повседневной жизни, о которой можно свободно говорить, спорить,равняться не на социальные, а на личные нормы и т.д.
На первый взгляд, различия между последним, младшимпоколением и первыми двумя значительно больше, чем между старшим и средним.Однако, по мнению Роткирх, это касается больше установок, чем поведения,решающие сдвиги в котором произошли в 1970-х годах, когда не только снизилсявозраст сексуального дебюта, но и сама сексуальная жизнь людей сталазначительно более разнообразной.
Как в старшем поколении, в эти годы происходило постепенноеснижение возраста первого свидания (с 19 до 18 лет у обоих полов) и первогокоитуса (до 18 лет у мужчин и 19 лет у женщин). Но главное — сами сексуальныепрактики стали более разнообразными. Число ленинградских мужчин, имевшихпараллельные, внебрачные связи превысило 50% опрошенных, а у женщин числосупружеских неверностей по сравнению с предыдущим поколением удвоилось, с 15 допочти 30%. Почти половина опрошенных уже практиковали такие, сравнительноновые, сексуальные техники, как оральный секст и позицию «женщинасверху». В этом поколении существенно снизилась оценка девственности какусловия вступления брак и т.д. Доля людей, не получивших в детстве никакойсексуальной информации снизилась с 90% до 80%, хотя удовлетворительнымполученный объем информации считают, как и в старшем поколении, меньше 5%опрошенных.
Общее направление этих изменений в Ленинграде было тем же,что и в Финляндии, но со значительным, на 10 — 15 лет, отставанием. Например, уфинских женщин значительное увеличение числа сексуальных партнеров приходитсяна когорту 1946-1950 годов рождения, а у ленинградок — на поколение родившихсямежду 1956 — 1960 годами. Разница в наличие опыта мастурбации и орального сексамежду финнами и петербуржцами составляет около 15 лет. По целому рядупараметров сексуальное поведение и установки петербуржцев в 1996 г. были большепохожи на финскую сексуальную культуру 1971, нежели 1992 года.
По мнению Роткирх, существенное отличие российскойсексуальной революции от финской заключается в соотношении ее поведенческих иидеологических компонентов. В демократической Финляндии сдвигам в сексуальномповедении предшествовали публичные споры и дискуссии, можно сказать, что«публичная идеология изменилась раньше, чем сексуальная практика»(Rotkirch, 2000, p.175-176). В авторитарном Советском Союзе дело обстоялонаоборот: сначала произошли поведенческие сдвиги и только потом, десять летспустя, одновременно с гласностью, последовало их публичное признание. В конце1970-х годов многие люди жили так, как если бы сексуальная революция ужепроизошла, но ее артикуляция, прежде всего — публичная, но отчасти и приватная,между сексуальными партнерами, началась только потом. «Сексуальныепрактики изменились гораздо раньше публичной идеологии, которая только начинаетэто делать» (там же)
В принципе, я согласен с этим мнением. Однако появлениепубличного сексуального дискурса, равно как и ослабление внешнего контроля засексуальностью не может не способствовать дальнейшим поведенческим сдвигам. Этоособенно наглядно видно на примере молодежной субкультуры. Сегодняшниероссийские подростки не просто сделали тайное явным, но и значительно ускорилиранее наметившиеся процессы, со всеми их положительными и отрицательнымисторонами.
Вот как выглядит сексуальное поведение и установкироссийских городских подростков и юношей 1990-х годов по данным наших трехисследований.
Подобно своим «предкам», в 1993 г. столичные(московские и петербургские) подростки начинали ухаживать и назначать свиданиязадолго до завершения полового созревания: примерно половина их делает это ещене достигнув 12 лет. К шестнадцати годам трепета уединенных встреч не испыталлишь один из пяти. Однако более или менее устойчивые пары возникают гораздопозже. К моменту опроса даже в группе 16-17-летних свыше половины постояннойпары еще не имели. Вообще ухаживание, влюбленности и сексуальная близость — вещи совершенно разные. Так было и раньше.
Наличие сексуального опыта (половой акт) в целом по выборкепризнали около 15% девочек и 22% мальчиков. Почти половинасексуально-искушенных подростков (34% девочек и 57% мальчиков) свой первыйполовой акт пережили до пятнадцати лет, а 5% девочек и 20% мальчиков — в 12 лети младше. При подсчете по отдельным возрастным группам, среди не достигших 14лет сексуально искушены 2%, среди 14-15-летних 13%, среди 16- 17-летних — 36%.Это несколько больше, чем в студенческой выборке Голода.
В 1995 г. возраст сексуального дебюта заметно снизился:среди шестнадцатилетних первый половой акт пережили 50,5% юношей и 33,3%девушек, среди семнадцатилетних — соответственно 57,1% и 52,4%, средивосемнадцатилетних — 69,8% и 50,8% процента и среди девятнадцатилетних — 77,5 %и 54,8% (см. таблицу 3)
Таблица 3. Количество сексуально активных подростков повозрасту и полу в 1993 и 1995 г. г. (%)Пол Год опроса Возраст 12 13 14 15 16 17 18 19 Мужской 1993 — 2.3 4.1 11.4 17 38.2 49.3 - - - 1995 - - - - 50.5 57.1 69.8 77.5 Женский 1993 - - 1.8 3.7 11.8 25.5 45.8 - - - 1995 - - - - - 33.3 52.4 50.8 54.8
За два года — сдвиг весьма внушительный. Однако выборки1993 и 1995 гг. не вполне сопоставимы. Чтобы устранить возможную ошибку, мыперечитали данные по отдельным подвыборкам, сопоставив возраст сексуальногодебюта московских 16-летних школьников 1993 г. с такими же московскимишкольниками 1995. То же самое было сделано по учащимся ПТУ.
Кроме того, в выборке 1995 мы сравнили ответы 16-летнихдевушек и юношей с ответами 19-летних. Среди 16-летних девушек сексуальноискушенных оказалось вдвое больше (23% против 11%), чем среди 19-летних, когдаим было 16 лет. Большая разница (45% против 24% ) выявилась и при сравнении17-летних девушек с 19-летними. У мальчиков различия меньше, но идут в том женаправлении.
Следовательно, есть основания думать, что снижение возрастасексуального дебюта — не случайность, а продолжение закономерной долгосрочнойтенденции, подобно тому, как это происходило на Западе в 1970- х гг.
То, что соответствующие сдвиги больше у женщин, чем умужчин, также закономерно. Сексуальная революция XX в. — в первую очередьженская революция, в ходе которой многие привычные гендерные различия исчезаютили уменьшаются. Но поскольку в России этот процесс начался позже, атрадиционная символическая и бытовая культура была более патриархальной, чем наЗападе, соответствующие гендерные различия и связанные с ними установки здесьпока что сохраняются — мальчики начинают сексуальную жизнь значительно раньшедевочек и имеют больше сексуальных партнерш. В этом отношении Россия ближе кстранам Южной Европы и Франции, чем к Скандинавским странам, Голландии иГермании.
Однако следует иметь в виду, что для многих российских (каки для французских) мальчиков-подростков сексуальный дебют остается одноразовымсобытием, своего рода пробным шаром, тогда как их сверстницы, раз начав половуюжизнь, продолжают ее более или менее регулярно.
Зависимость подростковой сексуальности от социальныхфакторов ясно выступает при сравнении возраста сексуального дебюта и прочихформ сексуальной активности учащихся общеобразовательной школы и учащихся ПТУ(таблица 4). Учащиеся ПТУ начинают половую жизнь значительно раньше, чем ихсверстники из обычных школ; особенно велика эта разница у девочек (среди16-летних учениц ПТУ сексуально-искушенных почти вдвое больше, чем средишкольниц). За этим явно стоит неравенство социальных, в том числе семейных,условий развития.
По данным опроса 1995 года, сексуальное поведениеподростков варьирует также в зависимости от размера города. Средиюношей-школьников Москвы и Новгорода сексуальный опыт имел практически каждыйвторой, тогда как в Борисоглебске — только каждый третий. Еще более строгиенормы в малых городах у девушек; если в Москве сексуальный опыт имела каждаятретья 16-летняя школьница, то в Борисоглебске — лишь 14%. В патриархальныхгородах и районах Сибири эта цифра, вероятно, будет значительно ниже. Ксожалению, мы ничего не знаем о сексуальном поведении и установках сельскихподростков.
Хотя романтический культ любви и дружбы, как и ориентацияна семейные ценности (желание в будущем вступить в брак и иметь детей), уроссийских подростков достаточно сильны, на характер их сексуально- эротическихинтересов это мало влияет. Замечание Фрейда о раздвоенности«чувственного» (сексуальные потребности) и «нежного»(потребность в любви) влечения в полной мере относится и к нашим современнымподросткам. Ранний сексуальный дебют, особенно у юношей, вовсе не означает нистрастной любви, ни начала регулярной половой жизни. Наоборот, ранниесексуальные связи часто безлюбовны и прозаичны, и не опираются на опытдружеских отношений между юношами и девушками.
По данным опроса 1993 г., почти треть сексуально искушенныхподростков никогда не имели друзей противоположного пола. Особенно беднымвыглядит коммуникативный мир мальчиков, 41% которых не имеют постояннойподруги. Девушки сообщают о дружбе с мальчиками значительно чаще (никогда недружили с мальчиками лишь 17% опрошенных девушек). Насколько позволяют судитьнаши данные, структура и ценности дружеского общения юношей и девушек не особенноотличается от той, которая была установлена в нашем исследовании юношескойдружбы в 1970 г. (Кон, 1989).
Но хотя девушки ценят психологическую интимность вышеюношей и, однажды начав половую жизнь, чаще продолжают ее с тем же самымпартнером, в раннем юношеском возрасте постоянные партнерские отношениясравнительно редки. По данным опроса в 1988 г. Е.И. Сотниковой и С.Г.Перминовой группы 15-19-летних московских школьниц и учащихся ПТУ, постоянногосексуального партнера не имела каждая четвертая (26,7%) сексуально-искушеннаядевушка, а среди 14-15-летних — целых две трети (66,7%) (Сотникова и Перминова,1993). Чувственное удовольствие и психологическая интимность — две главныесексуальные ценности, которые в ранней юности редко совмещаются друг с другом.
Опрос 1995 года, в котором подробно фиксировалисьобстоятельства сексуального дебюта и особенности первого партнера, позволяетконкретизировать эту картину. Только 35% 16Ц19-летних девушек и 15% юношейсказали, что были влюблены в своего первого партнера. Остальныедовольствовались просто симпатией («нравился») или вообще ничегоромантического не чувствовали (так ответил почти каждый четвертый юноша). 21%юношей и 11% девушек начали свою сексуальную жизнь с человеком, которого доэтого вовсе не знали; 19% девушек и 9% юношей были знакомы со своим первымпартнером не больше недели, 15% тех и других — около месяца, 12% юношей и 16%девушек — два-три месяца. Только 22% юношей и 34% девушек были знакомы со своимизбранником год или больше. У многих первая связь была случайной и сразу жепрервалась. Более или менее регулярную половую жизнь ведут лишь немногие16Ц19-летние.
Существенная разница между юношами и девушками существуетне только в возрасте собственного сексуального дебюта, но и в возрасте своегопервого партнера. У девушек первая сексуальная близость, как правило,происходит с более старшим (на два и более года) мужчиной. Эта закономерность,наиболее выраженная в раннем возрасте, сохраняется во всех обследованныхгруппах 40% 13-14-тилетних девочек дебютируют с уже совершеннолетнимимужчинами. Каждый пятый мальчик этого возраста также приобретает свой первыйсексуальный опыт с совершеннолетней женщиной. Но если девушки довольно частопереживают свой «первый раз» с мужчинами, которые старше их больше,чем на пять лет (так произошло у 22% опрошенных), то для юношей такой большойвозрастной разрыв — редкость (менее пяти процентов), чаще все происходит впределах собственной возрастной группы.
Сверстники становятся первыми сексуальными партнерами чащевсего в том случае, если знакомство длилось долго, более года. Почти половина(48%) девушек, дебютировавших со своими сверстниками, отдались им после болеечем годичного знакомства. Большинство юношей, начиная с пятнадцати лет,осуществляют первые сексуальные эксперименты со сверстницами, а затем, послевосемнадцати лет, переключаются на более юных, чем они сами, девушек.
Судя по ответам большинства опрошенных, сексуальный дебютредко бывает осознанным шагом, подготовленным длительной историейвзаимоотношений или пылким чувством. Всего четверть (26%) опрошенных юношей именее трети (31%) девушек предвидели, что «это» произойдет именно сданным человеком. Для многих выбор партнера оказался случайностью. У 30%девушек до момента сближения вообще не возникало особого желания интимнойблизости с кем бы то ни было. У юношей такое желание было, но большей частью неперсонифицировалось, им просто хотелось это с кем-то проделать. Лишь околополовины девушек и четверть юношей сказали, что их первым партнером по сексустал постоянный парень (девушка). Отчасти потому, что такого человека у них небыло, а отчасти потому, что отношения с таким человеком психологически сложнее.
Вопреки распространенным представлениям, что подростки чащевсего сходятся под влиянием алкогольного опьянения, примерно половинасексуальных дебютов (у 56% девушек и у 45% юношей) произошли, когда обапартнера были трезвы. Хотя это событие нередко предваряется выпивкой, две третиопрошенных девушек и половина юношей сказали, что во время своего первого половогоакта они сами были совершенно трезвы.
Пережитые при первой близости впечатления навсегдасохраняются в памяти и сильно влияют на последующую сексуальную жизнь. Этипереживания напрямую связаны с теми чувствами, которые они испытывали с своемупервому партнеру.
Юноши и девушки, которые были влюблены в своего партнера,оценивают свою первую близость значительно выше, чем те, которые были к нему (кней) равнодушны. При наличии влюбленности безусловно хорошее впечатление отпервого коитуса осталось у 47.8% юношей и у 26.2% девушек, а при ее отсутствии- только у 28.2% юношей и у 4.6% девушек. Резко отрицательное впечатление отпервой близости при наличии влюбленности осталось только у 0.7% юношей и 0.8%девушек. При отсутствии же эмоциональной вовлеченности доля резко отрицательныхоценок возрастает у юношей в три с половиной раза (2.4%), а у девушек — в 33раза (26.4%)!
Значительно меньшая удовлетворенность женщин своим первымсексуальным опытом (даже в самом благоприятном варианте безусловноположительная оценка едва превышает 26%) объясняется как социально-психологическими, так и психофизиологическими факторами (дефлорация и страхперед ней), причем и те и другие в какой-то степени универсальны.
Свой сексуальный минимум (эякуляцию) мальчик получает почтивсегда. Кроме того, ему психологически важен сам факт состоявшейся сексуальнойинициации: «Я это сделал! Теперь есть, что рассказать ребятам!» Дажеесли партнерша не вызывала у них никаких чувств, а полученное удовольствие быломеньше, чем при мастурбации, две трети юношей воспринимают свой первый половойакт как положительное и радостное событие; «безусловно плохое» и«в основном плохое» впечатление осталось лишь у 8.7% опрошенныхюношей.
Женские сексуальные реакции и переживания тоньше и сложнее,в них представлено больше эмоциональных компонентов. Поэтому долянеудовлетворенных составляет у девушек почти 46%.
Однако при наличии влюбленности эти половые различия резкоуменьшаются. Число безусловно недовольных своим «первым разом» юношейи девушек невелико, меньше 1%, и практически одинаково, разница составляет0.1%, а доля полностью и в основном довольных возрастает у юношей до 89%, а удевушек — до 67%.
Однако получение удовольствия, хотя сам подросток этогозачастую не сознает, связано не только с его сексуально-физиологической, но иэмоционально-коммуникативной зрелостью. Чем младше подросток (особенно девочка)в момент своего сексуального дебюта, тем меньше вероятность, что сексуальноесближение совпадет с высокой эмоциональной вовлеченностью, и тем больше у негобудет оснований для тревог и разочарований.
В опросе 1995 г. мы спрашивали респондентов не только об ихнепосредственной реакции, но и о том, как они оценивают свой первый сексуальныйопыт по прошествии некоторого времени. При этом снова выявились гендерныеразличия.
Почти треть юношей считают, что это было правильноерешение. Примерно столько же — что «первый раз» не имел в их жизнибольшого значения. Каждый четвертый мальчик испытывает по этому поводусмешанные чувства, видя в нем как хорошие, так и плохие стороны. Один из десятииспытывает некоторое сожаление, но только единицы считают это событие серьезнойошибкой.
Девичьи ретроспективные оценки более осторожны. Только однаиз пяти опрошенных считает, что приняла правильное решение, и столько же девушекдумают, что совершили ошибку. Самый частый ответ — смешанные чувства, признаниетого, что этот опыт имел как положительные, так и отрицательные стороны. Однакогораздо меньше девушек, чем мальчиков, — всего 13% — считают это событиенесущественным фактом своей биографии.
Характерно, что мнения девушек сильно зависят от возрастаих собственного сексуального дебюта. Большинство (53%) тех, кто началсексуальную жизнь в 13 лет и моложе, сожалеют об этом. В целом, среди девушек,которые пережили сексуальный дебют до 16 лет, ответов, выражающих сожаление,больше, чем положительных оценок. У юношей такой зависимости нет. Этосопоставимо с немецкими, шотландскими и новозеландскими данными, приведенными впредыдущем разделе отчета.
В опросе 1995 г. мы также сравнивали реальный возрастсобственного сексуального дебюта респондентов с тем, который они считают длянего оптимальным. Свыше половины (55%) сексуально искушенных девочек и 41%мальчиков назвали при этом более старший возраст, чем тот, в котором они самиэто сделали!
Как в 1993, так и в 1995 г. значительная часть сексуальныхдебютов у девочек была не совсем добровольной и сопровождалась какой-тостепенью принуждения. В опросе 1993 г. 24% девочек и 11 % мальчиков сказали,что испытали какое-то сексуальное принуждение. Близкие цифры — 25% и 12%получил в Петербурге И.И. Лунин. В опросе 1995 г., объясняя причинынеудовлетворенности своим первым половым актом, 21.8% девушек и 2% юношейсказали, что он был совершен по принуждению, под нажимом. 29% девушек сказали,что сопротивлялись этому нажиму, но 22% «сначала сопротивлялись, а потомсогласились», а 7% «возражали и сопротивлялись до самого конца».
Последний ответ практически эквивалентен признанию факта изнасилования. Однако фактическая интерпретация подобных событий весьмасложна и деликатна.
В России, как и на Западе, мужское и женское пониманиесексуального насилия, особенно при свиданиях, не совпадают. Как правило, многиемальчики не считают свои действия в подобных случаях преступными и не признают,что они причинили ущерб женщине. Каждый четвертый юноша в той или иной степенисогласился с предложенным в нашем опроснике мнением, что «Нельзя осуждатьпарня, если он займется сексом с девушкой, с которой он долгое времявстречался, даже против ее воли».
Отчасти это следствие сексуальной и общей невоспитанности,непонимания женской психологии и неумения разговаривать с женщиной насексуальные темы. Но нужно учитывать также распространенный среди женщин обычайпритворного сопротивления сексуальным домогательствам, когда говорят«нет», а подразумевают «да». В России, где традиционныеполоролевые стереотипы сильнее, чем на Западе, так делают особенно часто. Навопрос, случалось ли им когда-нибудь сказать «нет», «хотя онисами намеревались и хотели вступить в сексуальные отношения»,утвердительно ответили 59% студенток Владимирского политехнического института(по сравнению с 38% американок и 37% японок); 30% этих девушек поступали такдважды или трижды, а 12% — больше четырех раз (Sprecher et al., 1994).
Как бы то ни было, сексуальное насилие и принуждение — важный элемент современной российской молодежной субкультуры и его необходимоучитывать при изучении подростковой и юношеской сексуальности.
Как и у взрослых, сексуальное поведение подростков и юношейсвязано с определенными социально- групповыми и индивидуальными особенностями.Наши исследования выявили здесь некоторые характерные тенденции. В частности,сравнение в опросе 1993 г. сексуально-искушенных и девственных 16-летнихподростков показывает важные социальные и психологические корреляты ранней, посравнению со среднестатистическими показателями, сексуальной инициации.
Поскольку секс для подростка — нечто запретное ирискованное, раньше других в него вовлекаются, кто любит риск и самопроверку инуждается в самоутверждении. Например, с утверждением «Я получаю настоящееудовольствие, совершая довольно-таки рискованные поступки» согласились 58%сексуально-активных подростков и только 43% девственников. Суждение «Мненравится постоянно испытывать себя, делая что- нибудь немногорискованное», применили к себе 65% первой и 44% второй группы. Большеполовины сексуально-активных и менее трети девственных подростков сказали:«Я часто стараюсь проверить, насколько далеко я могу зайти». 43%сексуально искушенных подростков сказали, что они «иногда делают что-тоспециально, чтобы шокировать родителей или других взрослых, просто длясмеха». У девственников таких ответов на 12% меньше.
Эта картина вполне соответствует данным новейших западных сексологических исследований, которые показывают, что связь уровня сексуальной активности (возраст сексуального дебюта и числопартнеров) и общей эмоциональной раскованности, проявляющейся в любви к риску, необычным поступкам и новым переживаниям, которая особенно характернадля юношей, действительно существует и, возможно, связана синдивидуальными различиями в уровне секреции тестостерона.
Высокая сексуальная активность сочетается у подростковтакже с целым рядом других психологических черт.
Сексуально-активные подростки более уверены в себе, чтобыне сказать — самоуверенны. Однако психологическая независимость от старшихчасто оборачивается у них повышенной конформностью, рабской зависимостью отсверстников. Среди сексуально-активных чаще встречаются юноши и девушки,податливые на уговоры и заразительные примеры окружающих. В опросе 1993 г. 52%таких ребят сказали: «Иногда я позволяю другим уговорить себя сделать то,чего, как я знаю, делать не следует». Девственников с подобной самохарактеристикойна 10% меньше.
У сексуально-активных подростков учебная успеваемость идисциплина несколько ниже, чем у девственников. Среди них в два с половинойраза больше второгодников и тех, кого учителям приходилось отстранять отзанятий. Планирующих продолжить учебу в вузе среди них на 10% меньше.
Более раннее начало половой жизни статистически связано сразными формами девиантного, социально неодобряемого поведения. Курящих ипьющих среди сексуально-активных шестнадцатилетних втрое больше, чем средидевственников. С наркотиками в 1993 г. баловались соответственно 32% и 6%. В1995 г. на вопрос «Пробовал ли ты травку?» утвердительно ответили 83%сексуально-активных и только 26% в выборке в целом. По данным опроса Научногоцентра охраны здоровья детей и подростков Российской Академии медицинских наук,71.5% сексуально активных мальчиков курят, 82.3% употребляют спиртные напитки,43.1% пробовали наркотики (Царегородцев, Гаврилова, Зелинская, Такунов, 1997).
Так же ведут себя, по мнению этих ребят, и их друзья. Навопрос «Многие ли из твоих друзей употребляют наркотики илиалкоголь?» «большинство» и «практически все» ответили51% сексуально активных и 25% девственных старшеклассников.
За этим социально-психологическим синдромом иногда стоят неблагоприятные социальные, прежде всего семейные условия. Ранняясексуальная инициация более характерна для выходцев из менееобразованных семей. Это особенно ясно видно при сопоставлении учащихсяэлитных общеобразовательных школ с учащимися ПТУ. По данным опроса 1993 г., среди подростков с ранним сексуальным опытом чуть больше таких, которые воспитывались в неполных семьях, но разница эта статистически незначима. Образовательный уровень и социальный статус их родителей, особенно отцов, у них несколько ниже среднего. Доля отцов, не имеющих постоянного места работы, среди них почти втрое выше, а возможность свободного обсуждения с родителями проблем секса в таких семьях значительно ниже. Однако влияние семьи в целом требует специального исследования и не должнозаслонять врожденных индивидуальных различий, без учета которых эффективноесексуальное просвещение просто невозможно.
Как и на Западе, сексуальное поведение и ценностироссийских подростков имеют четко выраженные когортные особенности,представители разных поколений часто имеют по этим вопросам разные мнения.
В опросе 1997 года подросткам, их учителям и родителямпредлагалось выразить свое согласие или несогласие с определенным наборомсуждений, начиная от полезности или вредности добрачного сексуального опыта икончая отношением к гомосексуальности. Как и следовало ожидать, практически повсем вопросам подростки значительно либеральнее и даже радикальнее взрослых.Отчасти за этим стоят межпоколенные, когортные различия, то, что отцы и детивоспитывались в других культурных условиях, а отчасти — социально-возрастныеразличия: молодые люди больше склонны к сексуальному либерализму, тогда каквоспитатели опасаются его нежелательных последствий.
Как и на Западе, очень важную, решающую роль в формированиинормативных ориентаций подростков, особенно относительно сексуальности, играетобщество сверстников, которое часто подталкивает подростков к более раннейсексуальной инициации. Хотя 44% девочек и 39% мальчиков в 1993 г. сказали, чтоне знают, совпадают ли их взгляды на секс со взглядами их соучеников, 35%девушек и 45% юношей считают, что они тождественны или похожи. С возрастом этапредполагаемая общность взглядов увеличивается с 35% у тех, кто младше 14-тилет, до 60% у 16-17-летних.
Несмотря на то, что подавляющее большинство российскихподростков отрицают давление со стороны сверстников в сторону более раннегоначала сексуальной жизни, такое давление, особенно на мальчиков, реальносуществует и достаточно сильно. На вопрос «Твои друзья одобрили бы илиосудили молодых людей твоего возраста за половые сношения?» 11% 16-летнихдевственников сказали, что осудили бы, 46% — что не стали бы ни осуждать, ниподдерживать, и 42% — что отнеслись бы одобрительно. Среди сексуально искушенныхсоответствующие цифры составляют 4%, 30% и 67%. Ребята явно рассчитывают наподдержку ровесников. Как соотносится при этом выбор друзей по принципуобщности взглядов и поведения, с одной стороны, и сознательная ориентация нагрупповые ценности и нормы, с другой, — тема самостоятельного исследования.
Заслуживает внимания то, что многие подростки, особенномальчики, склонны преувеличивать сексуальную «продвинутость» своихдрузей и однокашников. В 1993 году только 36% 16-17-летних сами имелисексуальный опыт. Однако на вопрос: «Сколько примерно твоих друзей ужеимели половые сношения?» 15% этой возрастной группы ответили«примерно половина», 16% — «больше половины» и еще столькоже — «практически все». У сексуально искушенных аберрация еще больше:«никто» — меньше одного процента, «меньше половины» — 21%,«примерно половина» — 18%, «больше половины» — 26%,«практически все» — 33%. Завышенная оценка возрастной«нормы» толкает подростка к рискованным сексуальным и прочимэкспериментам: не могу же я отставать от других ?!
Нравственные убеждения, с которыми подростки сверяют своипоступки, противоречивы, непоследовательны и далеко не всегда реализуются вповедении (как и у взрослых).
41% опрошенных в 1993 году 12-17 летних девочек и 29%мальчиков сказали, что придают важное значение религии. 46% девочек и 23%мальчиков говорят, что добрачный секс противоречит их убеждениям. Однако среди16-17-летних, у которых этот вопрос из теоретического становится практическим,так считают уже только 21%, а 60% этого мнения открыто не разделяют.
Установки и взгляды подростков часто радикальней ихсобственного поведения. Отчасти этот радикализм показной, демонстративный, ноотчасти это предвестник грядущих поведенческих сдвигов. Как показываетмеждународный опыт, сдвиги в установках и ценностях большей частью опережаютизменения в реальном сексуальном поведении.
В отличие от консервативных взрослых, для которыхподростковый секс — опасное, отклоняющееся от нормы, поведение, сами подросткисчитают его нормальным и естественным. С мнением «Нереально думать, чтомолодежь удержится от занятий сексом в подростковом возрасте» в 1993 г.полностью согласились 46% мальчиков и 36% девочек. 53% мальчиков и 36% девочекне видят ничего плохого в добрачных отношениях, если молодые люди любят друг друга.С суждением «К половым сношениям нужно относиться как ко вполне нормальнойи ожидаемой части свиданий подростков» полностью согласились 36% мальчикови 21% девочек (среди сексуально искушенных 16-летних — соответственно 56% и37%). Эти мнения более сдержанны, чем мнения американских подростков 1970-хгодов, но эта сдержанность имеет границы.
Анализ ответов на вопрос: «Если ты не занимался (незанималась) сексом или сейчас сознательно воздерживаешься от дальнейшихсексуальных контактов, то почему?», показывает, что подростковая мотивацияв этом вопросе довольно прагматична. Ответы обобщены в таблице 4:
Таблица 4. Мотивы сексуального воздержания подростков(опрос 1993 г.)Вариант ответа Девочки, % Мальчики, % Это против моих религиозных убеждений 9,9 5,4 Это не кажется мне особенно привлекательным 20,0 9,3 Мне не хочется вдруг столкнуться с проблемой нежелательной беременности 31,5 17,4 Я не хочу заполучить СПИД или какую-нибудь другую болезнь, передающуюся половым путем 40,9 30,7 Я не нашел (не нашла) еще, с кем бы этим стоило заняться 13,5 26,0 У меня пока не было подходящего случая 7,7 20,4 Это вызвало бы у меня чувство неудобства 14,7 7,9 Это кажется мне неправильным с моральной точки зрения 13,7 6,4 Я еще не чувствую себя готовым (готовой) к этому 26,0 13,9 Я не хочу расстраивать своих родителей 15,9 7,9 Я не хочу, чтобы кто-нибудь мною пользовался для своих целей, для своего удовольствия 25,7 8,1 Другой ответ 4,6 5,3 Не ответили 8,4 19,0
Моральные («Почему я не должен?») ипсихологические («Почему я не хочу?») доводы отступают на второй планперед соображениями практического свойства: «Чего я боюсь?» и«Что мне мешает?», особенно у мальчиков.
В опросе 1995 г. молодых людей просили ответить, какиепричины удерживают их от вступления в сексуальную связь, а затем указать, чтоиз перечисленного для них наиболее важно, то есть выбрать из нескольких причинодну. Самым важным фактором для обоих полов, который указали 39% девушек и 30%юношей, оказалось «Я еще не нашел подходящего человека». У юношей навтором месте (23%) стоит собственная застенчивость и нерешительность (средидевушек так ответили меньше 5%) и на третьем (18%) — отсутствие возможности(среди девушек так ответили меньше 4%). У девушек вторая по значимости (19%)причина сексуальной сдержанности — чувство своей неготовности к стольответственному шагу (среди юношей так ответили вдвое меньше), а третья (12%) — нежелание быть использованной ради чьего-то удовольствия (только 0.6% мальчиковвыбрали этот вариант). Девушки в два с половиной раза больше мальчиковозабочены проблемой возможной беременности и вдвое больше — негативной реакциейродителей.
Если вспомнить предыдущий раздел отчета, очевидно, чтоничего особенного и сенсационного в российских цифрах нет. Они, как и стоящиеза ними социальные и психологические проблемы, вполне сопоставимы с западными иотражают одни и же общие тенденции.
Тип современной российской подростковой сексуальнойкультуры очень похож на ту, которая существовала в США и в странах ЗападнойЕвропы 30 лет тому назад. Раннее начало сексуальной жизни тогда тожекоррелировало с плохой учебой, конфликтами с родителями, вовлечением впреступные группы, кражами, угоном автомашин, вандализмом, насилием, курением,пьянством, употреблением наркотиков (Miller and Simon, 1980; Vener and Stewart,1974; Yamaguchi and Kandel, 1985).
Сама по себе подростковая сексуальность отнюдь не былапричиной антисоциального поведения, но за статистическими корреляциямипрослеживались контуры такого типа молодежной субкультуры, когда и взрослоеобщество и сами тинейджеры видят в сексуальной жизни, курении, выпивке ибаловстве с наркотиками знаки взросления, обретения самостоятельности отстарших, прежде всего от родителей. Когда общество перестает табуировать юношескуюсексуальность, начинает относиться к ней спокойно, помогая подросткам овладетьнеобходимыми для жизни знаниями, ее связь с девиантным поведением ослабевает идаже вовсе исчезает, что и было показано выше на опыте стран Западной Европы.
Однако так происходит только там, где взрослое обществообладает достаточно высокой сексуальной культурой и терпимостью. США, гдеконсервативные силы пытались в конце 1960-х остановить сексуальную революцию спомощью заклинаний и запретов, уверяя, что сексуальное просвещение — «грязный коммунистический заговор для подрыва духовного здоровьяамериканской молодежи», сейчас расплачиваются за это неслыханным вЗападном мире размахом сексуального насилия, подростковых беременностей иабортов. Разумеется, это зависит от множества социальных причин, но сексуальнаябезграмотность, в сочетании с культом насилия в средствах массовой информации,тоже немало этом способствует.
США имеют едва ли не лучшие в мире научные исследованияпроблем пола и сексуальности. Но когда в конце 1989 г. Институт Кинзипротестировал 1974 взрослых американцев, задав им 18 элементарныхсексологических вопросов, 55% опрошенных провалились, не сумев правильноответить даже на половину вопросов, только пять (!!!) человек получили«пятерки» и 68 (4%) — «четверки». Да и как могло бытьиначе, если лишь 14% этих людей получили в юности какое-то сексуальноеобразование? (Reinisch, 1990).
В опросе, проведенном в начале 1990-х годов супругамиДжанус, 53% мужчин и 33% женщин сказали, что главные сведения о сексе почерпнулина улице, 25% и 40% — в кругу семьи, и только 20 % мужчин и 25% женщин — вшколе (Janus and Janus, 1993). В последние годы сексуальное просвещение в СШАстало улучшаться. Судя по данным недавних опросов, три четверти тинейджеров такили иначе обсуждают эти вопросы с родителями, и 72% имели какие-то занятия вшколе (Teens Talk about Sex, 1996) Девять из десяти опрошенных 18-19-летнихамериканцев сказали, что они получили какое-то систематическое сексуальноепросвещение (Kenen, 1997). Именно этим американцы объясняют достигнутое в 1995году — впервые с 1970 года! — пятипроцентное снижение числа подростков,начавших половую жизнь между 15 и 19 годами (количество девушек, начавшихсексуальную жизнь в этом возрасте, снизилось с 55% в 1990 до 50% в 1995, а доляюношей — с 60% в 1988 до 55% в 1995 году), а также значительное — на 7.8% — снижение беременностей в этой возрастной группе (National and State-SpecificPregnancy Rates Among Adolescents, 2000)
Но как ни плохо обстоит дело в США, в России все гораздо хуже.Российские подростки «догоняют» и «перегоняют» своихзападных ровесников в крайне сложных и неблагоприятных социокультурныхусловиях, а официальное общество и государство не только не помогают им, ноусугубляют их трудности.
Первая из них — отсутствие систематического сексуальногообразования. Дефицит научной информации о сексуальности и разрыв междупоколениями в этих вопросах в постсоветской России велик, как нигде. Об этомговорят все имеющиеся социологические данные.
В 1991 г. на вопрос ВЦИОМ, «Говорили ли ваши родителис вами на темы полового воспитания?» положительно ответили 13%,отрицательно — 87% опрошенных. Особенно обделены родительским вниманиеммальчики: если с девочками говорили 15% родителей, то с мальчиками — только 10%. Снова бросается в глаза социально-возрастная дифференциация: среди людеймоложе 25 лет положительно ответили на этот вопрос 27-28%, а среди тех, комубольше 55 лет, — только 5%. Городские родители говорят на эти темы чаще, чемсельские и т.д.
Собственных детей респонденты воспитывают или собираютсявоспитывать иначе. На вопрос «Говорили ли вы, собираетесь ли вы говоритьсо своими детьми на темы полового воспитания?» утвердительно ответили 51%(женщин на 6% больше, чем мужчин), отрицательно — 48%. Однако перевесположительных ответов достигается главным образом за счет молодежи, уменьшаясьс 83% в группе 20-24-летних, которые говорят только о своих намерениях, до23-24% среди тех, кто старше 55 лет.
Для опрошенных Сотниковой и Перминовой девушек-москвичек в1988 г. главным источником информации по вопросам пола и контрацепции (56% )были подруги и знакомые; доля родителей составила 9,7%, медицинских работников- 3,8%, учителей — 1,2%.
По данным нашего опроса 1993 г., больше двух третейродителей никогда не говорили со своими детьми о сексе, а те, кто этих темкасался, делали это один-два раза. Сами ребята спрашивать родителей стесняютсяили не хотят. За последний год перед опросом 67% девочек и 77% мальчиков ниразу не задавали таких вопросов. Не удивительно, что на вопрос: «Насколькосовпадают твои взгляды и принципы, касающиеся секса, со взглядами и принципамитвоих родителей?» свыше половины подростков ответили «Не знаю».Тем не менее 38% 16-17-летних были убеждены, что их взгляды решительно расходятсяс родительскими.
Так же «невинна» по части сексуальногопросвещения и школа. Только 17% учащихся двух крупнейших столичных городовполучили в школе какие-то сведения, как правило, одну или две лекции, остальные- ничего.
При опросе в 1997 г. учащихся 7-9-х классов 16 пилотныхшкол (869 мальчиков и 928 девочек) в восьми разных регионах выяснилось, чтоспециальные занятия или уроки по сексуальному просвещению (чаще всего — одно-два занятия) посещали лишь 16% мальчиков и 23% девочек. Основными источникамизнаний о сексе (таблица 8) являются печатные издания (30% процентов мальчиков и28% девочек), фильмы и телепередачи (22% и 13%), разговоры с друзьями (22% и16%). Родителей и других родственников упомянули 6% мальчиков и 15% девочек,учителей и лекторов — 3% и 4%, медицинских работников — 2% и 4%.
По сравнению со своими родителями, которых опрашивали посходной анкете, сегодняшние школьники имеют значительно более разнообразные иболее надежные источники информации, чем их отцы и матери в их возрасте. Еслиродительское поколение, как и предыдущие, черпало главную информацию изразговоров со своими сверстниками, то теперь на первый план выходят печатные иэлектронные источники информации. Но ничего похожего на систематическоесексуальное образование в стране нет.
Самые авторитетные для подростков взрослые — родители иучителя — не могут и не хотят заниматься этим делом. Опрос 1997 г. подтвердил,что лишь ничтожная доля родителей (чаще матерей) говорят с подростками на этитемы, да и то, как правило, в самой общей форме.
Так же инертна и беспомощна и школа. 67% учителей пилотныхшкол сказали, что девочки-ученицы никогда не задавали им вопросов овзаимоотношениях между полами (применительно к мальчикам доля отрицательныхответов возрастает до 87%), а большинство из тех, кому такие вопросы задавали,признались, что старались дать обтекаемый ответ или перевести разговор надругую тему. На вопрос «Ощущаете ли Вы себя готовой / готовым дать ответына вопросы, связанные с сексуальным развитием и поведением учащихся, если в Вамобратятся школьники или их родители?» определенно утвердительно ответилитолько 11.5% учителей. Боюсь, что и они переоценили свои реальные знания.
Интересно выявленное И.И.Луниным в 1993 г. расхождение воценке подростками «достоверности» и «доступности» разныхисточников сексуальной информации. Достоверность информации от родителейоценивается высоко (56%), уступая только медицинской литературе, но этотисточник кажется подросткам наименее доступным. Напротив, друзья — самыйдоступный (80% процентов), но наименее достоверный (32%) источник информации осексе. Следующие наиболее доступные источники информации: видеофильмы (72% ),художественная литература (65%) и эротические журналы (53%). Их достоверностьподростки оценивают невысоко, но у них практически нет выбора...
В самые последние годы все большую роль в сексуальномсамообразовании подрастающего поколения приобретает Интернет, но он доступенлишь ничтожному меньшинству подростков, да и почерпнуть там можно практически,что угодно.
Списоклитературы
И.Кон. Подростковая и юношеская сексуальность в России.