Зарубина Н.Н.
Перестройкакак новый период российской истории совпала с празднованием тысячелетиякрещения Руси в 1988 г. и начавшимся религиозным возрождением. В нем проявиласьи тяга народа (или, вернее, его части) к духовному наполнению бытия, исознательное стремление начинавших перестройку власти и близких к ниминтеллектуалов продемонстрировать либерализацию общественной жизни и дажеподражать образцам социальной жизни тех стран Запада, где религиозность ипосещение церкви являются неотъемлемым компонентом социокультурной нормы иобраза жизни. Немаловажную роль сыграло и желание возродить традициидореволюционной России. Старательная и неуклюжая демонстративная религиозностьгосударственных деятелей — вчерашних секретарей обкомов и членов ЦК КПСС — побуждала и появившихся вскоре крупных бизнесменов действовать аналогичнымобразом. Вслед за представителями политической элиты они стали появляться напраздничных богослужениях.
Религиозность предпринимательства как социологическаяпроблема
Вэто же время в российской научной мысли с некоторым запозданием по сравнению сЗападом начался «веберовский ренессанс», в рамках которого былпоставлен вопрос о влиянии православия на хозяйственное развитие и возрождениекапиталистического предпринимательства в России, о том, может ли православиесыграть ту же роль, которую на Западе сыграла протестантская этика. Появилсяцелый ряд работ о хозяйственной этике православия, выводы которых былинеоднозначны. Исследователи почвеннического направления утверждают, чтоправославная вера оказала позитивное влияние на формирование нравственногооблика русского предпринимательства в дореволюционный период. Экономист иисторик российского предпринимательства О.Платонов считает, что именноспецифика православного менталитета обусловила приверженность представителейделового мира широкой благотворительности, привнесла в бизнес представление об относительнойзначимости земного богатства перед лицом высших духовных ценностей1,сформировав, таким образом, особую деловую культуру. В представленияхэкономистов — сторонников «русского пути» большое место занимаетинтерпретация идеи соборности, которая предстает как заимствованное изправославия интегрирующее начало, определяющее духовно-нравственное единствообщества2. В данной парадигме православие определяется как важнейшая духовнаяпредпосылка экономического подъема и возрождения предпринимательства всовременной России.
Представителизападнического крыла российской общественной мысли склоняются к тому, чтоправославие не создает специфических духовных стимулов для повышения деловойактивности. Его влияние даже оценивается негативно: «РПЦ и культурная традиция,которую она олицетворяет, по своей природе, онтологически противостоитценностям предпринимательства, и всякая попытка связать распространениерыночной идеологии с РПЦ — дело совершенно безнадежное… Русская православнаяцерковь (и порождаемая ею культура) как конкретная версия христианствапротивостоит буржуазным ценностям»3. Причина видится в концентрациивнимания на духовном спасении и декларируемом пренебрежении земными благами, вобрядовой религиозности, соборном духе и ориентации на сотрудничество сосветскими властями. В результате, если дело и не доходит до прямых призывов к«преодолению» традиционных ценностей, то, думается, только потому,что они бы явным образом противоречили декларируемым ценностям либерализма.Взамен предлагается не создавать режима «наибольшегоблагоприятствования» православной церкви в ее конкуренции с инославнойпропагандой, заполонившей постсоветские российские средства массовойинформации4. Исследователи, придерживающиеся объективной позиции, приходят квыводу, что, хотя православие и не признает прямо ни мирскую активность, ни,тем более, предпринимательство, путем к спасению души и религиозным долгомверующего, не рассматривает успех и богатство как признак особой благодати, оноформирует духовную среду, в которой современный деловой человек находитнеобходимые для него смыслы, ценности и символы, создающие нравственныеориентиры и в мире бизнеса.
Религиозность и социокультурные особенностипостсоветского предпринимательства
Социокультурныеособенности постсоветского предпринимателя состоят в том, что, помимосвойственной предпринимателю вообще практической рациональности и известнойпассионарности, он наделен гипертрофированной достижительностью, направленнойне столько на творческую самореализацию, а, скорее, на экспансию. Другой важнойособенностью социокультурной среды современного бизнеса является ценностный идуховный вакуум, оставшийся на месте разрушенной сперва дореволюционнойрусской, затем советской культуры и идеологии. Постмодерн принимает этот вакуум,произвольно наполняемый пустыми символами, в качестве культурной нормы. Поэтомусреди многих конкурирующих в свободном духовном пространстве современной Россиисистем ценностей, идеологий, нравственных теорий и религий современный человекможет свободно выбирать то, что отвечает его потребностям и настроению.
Длядореволюционного русского предпринимателя православие, часто в егостарообрядческом варианте, было мировоззрением и образом жизни, воспринятым сдетства, по традиции, и скрупулезное следование ему воспринималось в качествеестественного нравственного долга. Переход из одного согласия в другое, изстарообрядчества в единоверие был возможен и даже не столь редок, случался ипереход в традиционные секты (молоканство); однако среди купечества несравнимоменьше, чем среди интеллигенции, были распространены «модные»увлечения католицизмом или восточными религиями.
Средисовременных предпринимателей, как и в любых других социальных группах,безусловно, есть искренне верующие и ищущие духовного спасения люди, горячиеприверженцы православия. В то же время, многие из тех, кто строит ивосстанавливает храмы и стоит со свечами на службах, пока еще только ищутподлинной веры. Специфика духовных поисков современного россиянина по сравнениюс дореволюционным состоит в том, что он идет не от одной веры к другой, а отбезверия к заполнению духовной пустоты. В силу своей практическойрациональности он ожидает реальных результатов: помощи в делах, обретениядушевного спокойствия и ясности, а иногда и банальной выгоды.
Воснове прагматических ожиданий лежит даже не вера, а смутное предположение, чтосуществует некое иное, потустороннее измерение бытия, некая таинственная имогущественная сила, и лучше всего заручиться ее расположением. В религиозныхпоисках современных практичных людей причудливо переплетаются христианскаямолитва и мантры, медитация и спиритизм, — царит эклектика, которая обычноскрывается у социологов религии под формулировкой «вера всверхъестественное» или «христианин вообще» (т.е. без четкогоосознания конфессиональной принадлежности). Да и представления о Боге далеки отстрогости канона, даже от христианства вообще: персонаж известных романовЮ.Латыниной («Стальной король», «Охота на изюбря»)Извольский строит не только православную церковь, но и мечеть, рассчитывая и наоптимизацию налогов, и на признательность местных мусульман, и на расположениеАллаха к его собственной персоне: «Вот Аллах поглядел вниз с тучки ирешил, как так? Соседу хату построил, а мне нет? Пусть еще поживет, я тожеособняк хочу». Эта религиозная неразборчивость, некорректностьпредставлений вполне объяснима у людей, выросших в советское время внерелигиозных семьях (каковых было большинство). И дело не только в незнанииазов Закона Божиего, и даже не в атеистическом воспитании, а вматериалистическом в основе мировоззрении, которое скорее склонно всевоспринимать представления о благой и злой энергии, о пронизывающих космосастральных потоках, а не этическую рациональность христианского учения и образажизни.
Надуховные ориентации и ценности современного предпринимателя, безусловно,накладывает отпечаток нравственная среда, которая не особенно взыскательна ксоциальной ответственности и моральному облику личности. Общество, прежде всегов лице творческой интеллигенции, не критикует бизнесмена за эгоизм,гипердостижительность и стяжательство, а скорее ищет и находит им оправдания.Практическая рациональность из частной формы нравственного сознания,подчиненной высшим духовным и нравственным ценностям, превращается всоциокультурную доминанту.
Поэтомумногие проявления религиозности постсоветского предпринимателя, внешне повторяядореволюционную традицию, как бы перевертывают ее смысл. Такое распространенноепроявление внешнего благочестия русского купца, как строительство храма, воплощалопризнание существования высшего измерения бытия, перевода части земногодостояния в символический духовный капитал, смиренную благодарность высшимсилам за дарованный успех. При этом купеческое храмостроительство не было,конечно, лишено и тщеславного стремления продемонстрировать окружающим своебогатство, а также и стремления искупить грехи многочисленных отступлений отнравственных заповедей, совершенные в погоне за этим богатством. Постсоветскийпредприниматель, обращаясь к благотворительности, в том числе и церковной,имеет в виду, во-первых, ее практическую выгоду, обусловленную современнымналоговым законодательством. Уже упомянутый герой романов Юлии ЛатынинойИзвольский признается: «Когда церковь строишь, под это дело такую кучуденег списать можно». Во-вторых, практичный человек «на всякийслучай» ожидает от потусторонних сил ответной благодарности и услуги.Постсоветским предпринимателям, так же как, впрочем, и представителям другихслоев общества, свойственны суеверное отношение к церковным обрядам итаинствам, наивная языческая надежда получить некие преференции в обмен на ихсоблюдение: крестить детей, чтобы Бог был к ним милостив и далангела-хранителя, и т.п. Сходные цели час-то преследует и церковнаяблаготворительность. Прагматизм веры «нового русского» дельца гораздооткровеннее, чем его дореволюционного коллеги. Такое положение дел особенноярко отражает смеховая культура, в особенности анекдоты. «Новыйрусский» притормаживает свой «мерседес», чтобы броситьстодолларовую купюру в ящик для церковных пожертвований, и сразу после этогопопадает колесом в открытый люк. Ругается «новый русский», ущербподсчитывает, и вдруг видит, что у ящика тормозит «джип».Пострадавший кричит своему социальному коллеге: «Погоди, братан, небросай, этот не работает!».
В-третьих,мотивом внешней религиозности постсоветских бизнесменов является«оптимизация внешней среды», то есть создание образа порядочных,моральных и даже духовных людей. Журналист «Новой газеты» ОлегСултанов в материале о деятельности нефтяной компании «ЛУКОЙЛ» вНенецком автономном округе пишет: «В центре заполярного Нарьян-Маравоздвигают рядом с чугунным Лениным деревянный храм. Видно, ЛУКОЙЛ, чувствуя,что не избежать ему „сотрудничества“ с небесной канцелярией,предполагает: отмывать можно не только деньги, но и грехи...» Преобладаниемповерхностной, обрядовой религиозности объясняется несовпадение возрождениярелигии и нравственного возрождения постсоветской России. Парадоксально, но нафоне безусловно позитивных процессов (рост числа верующих, восстановлениехрамов и монастырей, религиозных учебных заведений, возрождение религиозногоискусства, журналистики, богословской мысли) в стране растет преступность,ухудшается нравственный климат, о чем свидетельствует увеличение количества разводов,брошенных детей и стариков, пропасти между поколениями и т.д.
Возвратрелигии в повседневную жизнь постсоветской России повторяет те же самые черты,которые составляли главные противоречия дореволюционной духовной жизниобщества: внешнее благочестие, по большей части еще более поверхностное идемонстративное, нередко доминирует как над нравственностью, так и надподлинной духовностью.
Приэтом религиозное сознание постсоветского «нового русского»предпринимателя еще более парадоксально и менее органично, чем сознание егодореволюционного коллеги. Постсоветский русский предприниматель еще не готовподняться до уровня осознания социальной ответственности православного хозяина.Он уже стремится «подстраховать» свои новые начинания церковным благословением,освящением офисов, магазинов, предприятий, вешает в кабинете дорогие иконы -номало заботится о соблюдении деловой этики в отношении партнеров и собственногоперсонала, не говоря уж о конкурентах. Крупные предприниматели спешатдемонстрировать свое знакомство с церковными иерархами, на показ участвуют вправославных праздничных богослужениях вместе с верхушкой политическогоистеблишмента, но при этом пренебрегают деловой этикой и социальнойответственностью, иногда -и национальными интересами России.
Новымроссийским предпринимателям, воспитанным в безрелигиозной, атеистической среде,в целом чуждо не только высшее духовное делание, но и систематическоеповседневное обрядовое благочестие, которое подменяется эпизодическимдемонстративным участием в массовых богослужениях, выполнении некоторых таинств«на всякий случай» и пожертвованиях на церковные нужды, частообусловленных, впрочем, практическими расчетами. В то же время и над«пиаровскими» расчетами, и над смутным ожиданием расположения высшихсил всегда доминируют личные мирские интересы, и художественная культураотражает эту особенность сознания «новых русских»: тот же Извольскийсобирается построить храм на живописном взгорке над чистой таежной речкой, но вконце концов раздумывает -уж больно хорошо место! — и возводит там собственныйособняк. И хотя купола церкви возвышались на пятьдесят метров, дом Извольскогоиз-за взгорка был самый высокий в поселке. Дом-крепость «новогорусского», воплощение успеха и процветания, пока и реально, и символическидоминирует над его устремлением к духовному измерению бытия.
Религиозные смыслы современного бизнеса в документахРПЦ и в светской культуре
Сказанноевыше вовсе не означает, что постсоветские предприниматели вообще лишеныподлинно глубокой православной религиозности. Многие из них искренне ищут путисоединения веры с практической предпринимательской активностью, о чемсвидетельствует, например, деятельность Ассоциации христиан-предпринимателей,Клуба право-славных предпринимателей, поиски богословов и религиоведов,отразившиеся в богословских и научных трудах.
Насколькоохотно и активно идет навстречу этим поискам сама Русская православная церковь?В августе 2000 г. Архиерейский собор принял «Основы социальной концепцииРусской православной церкви», в которых впервые в ее тысячелетней историибыло сформулировано отношение к некоторым проблемам экономической жизни.Внимание сконцентрировано на «Труде и его плодах» и на«Собственности» (названия разделов концепции). Хотя прямо проблемы предпринимательстване рассматриваются, социальная доктрина РПЦ формирует определенную духовнуюсреду, в контексте которой активный хозяин обретает систему нравственныхкоординат своей деятельности. «Основы социальной концепции РПЦ»интерпретируют понятия на основе Священного Писания и Предания, создавая дляверующих систему православных духовно-нравственных ориентиров. Как подчеркиваетодин из авторов доктрины митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл,закладывается христианская мотивация как основа подлинно религиозного образажизни: «Христианская мотивация должна присутствовать во всем, чтосоставляет сферу жизненных интересов верующего человека. Ибо верующий не можетмеханически вычленить из духовно-нравственного контекста своей жизнипрофессиональные или научные интересы, не говоря уже о политической,экономической, социальной деятельности»5. Современный социокультурныйконтекст развития предпринимательства насыщен заимствованными с Западалиберальными идеями, центральной из которых является свобода – личности,самореализации, в том числе и в форме рыночной деятельности, конкуренции и т.д.– понимаемая как снятие ограничений с личности. С точки зрения представителейРусской православной церкви, свобода в любых ее проявлениях прежде всего должнарассматриваться как предпосылка осознанного подчинения себя воле Божией, тоесть не свобода от различных, в том числе и моральных ограничений насвоевольные и греховные проявления личности, а для спасения. Поэтому ивозможность заниматься предпринимательством не предполагает освобожденияалчности, бесконтрольной достижительности и экспансии, жестокойсоревновательности и подавления конкурентов, а трактуется как предпосылкаосвобождения мира бизнеса от этих греховных страстей.
Какже «Основы социальной концепции РПЦ» определяют христианскуюмотивацию хозяйственной деятельности?
Преждевсего рассматривается нравственная ценность труда: «С христианской точкизрения труд сам по себе не является безусловной ценностью. Он становитсяблагословенным, когда являет собой соработничество Господу и способствуетисполнению Его замысла о мире и человеке. Однако труд не богоугоден, если оннаправлен на служение эгоистическим интересам личности или человеческихсообществ, а также на удовлетворение греховных потребностей духа иплоти»6. Подчеркивается, что с православной точки зрения угодны Богу вравной степени все виды и формы труда, наполненные позитивным нравственнымсодержанием. В то же время, любой труд, если он внутренне проникнут греховнымипомыслами и целями, достоин морального осуждения как неугодный Богу.
В«Основах социальной концепции РПЦ» осуждаются те виды современногобизнеса, которые, хотя прямо не связаны с теневой или криминальнойдеятельностью, с развратом, пьянством, наркоманией, но сопряжены с утратойэкономической деятельностью ее гуманного, человеческого измерения. Так, в главеXVI «Международные отношения. Проблемы глобализации и секуляризма»осуждаются присущие экономике постиндустриального мира крупно масштабныефинансовые спекуляции, разрушительные не только для благосостояния миллионовлюдей, но и для реальной экономики производства. Их пагубность состоит в том,что они «стирают зависимость доходов от труда» и «приводят кутрате приоритета труда и человека над капиталом и средствамипроизводства» 7.
Такимобразом, православная церковь не отрицает предпринимательства и обогащениясамих по себе, но взыскательна к их мотивам и формам: те виды деятельности,которые за прагматической и технологической рациональностью не принимают вовнимание ее духовное содержание, наносят ущерб общественной нравственности,подрывают стабильность общества и вредят благополучию других людей, поощряютгрехи, пороки, пагубные страсти и привычки, признаются греховными. В то жевремя, абсолютно нравственными могут быть признаны только два мотива к труду:«Священное Писание свидетельствует о двух нравственных побуждениях ктруду: трудиться, чтобы питаться самому, никого не отягощая, и трудиться, чтобыподавать нуждающемуся». Таким образом, «Основы социального ученияРПЦ» не позволяют говорить о христианской ценности таких мотивовхозяйственной деятельности, как самореализация и развитие творческихспособностей личности, самоутверждение. Самореализация христианина лежит в поледуховного спасения. Притча о талантах цитируется в документе в связи с проблемойтруда, но не анализируется подробно и не интерпретируется. Основное моральноепобуждение, делающее труд христианской добродетелью, — его ориентация на благодля других людей, прежде всего тех, кто не может сам себя обеспечить. Христианскоепонимание труда предполагает беспрепятственное использование его плодов. Такимобразом, трудящийся должен получать то, что заработал, церковь в своейсоциальной доктрине осуждает невыплату заработной платы – практику, стольраспространенную в России в период социально-экономических «реформ».Если считать, что прибыль предпринимателя является также вознаграждением за еготруд, то посягательства на нее тоже можно считать недопустимыми. Собственностьрассматривается в «Основах социальной концепции РПЦ» в качестве дараБожьего, данного для использования во благо себе и ближним: «люди получаютвсе земные блага от Бога, Которому и принадлежит абсолютное право владенияими»8. В документе отстаивается представление об относительностисобственности для людей – все, что есть у человека, дается ему свыше. Такимобразом, если человек удачлив и богат, это не его собственная заслуга. В то жевремя, само по себе обладание собственностью не имеет религиозного смысла:«имущественное положение человека само по себе не может рассматриваться каксвидетельство о том, угоден или неугоден он Богу». Однако природаимущественного неравенства в документе не рассматривается. Что означаетбогатство – дар Божий, долг, возложенный на христианина, или испытание,выдержать которое ему должно помочь церковное наставление? И почему оно стольчасто дается людям, нарушающим Божии и человеческие законы и нормынравственности? Эти вопросы остаются без ответа.
Вотношении к собственности социальная доктрина РПЦ отстаивает принцип разумнойдостаточности и достойного существования, осуждая как игнорированиематериальных нужд людей, так и погоню за материальными благами. Сама по себесобственность не является благом или злом, не может сделать человекасчастливым, но процесс ее стяжания прямо угрожает нравственности: «погоняза богатством пагубно отражается на духовном состоянии человека и способнапривести к полной деградации личности»9. Где проходит граница междупагубным стяжательством и нравственным созиданием материальных основ достойнойжизни для себя и для людей? Как отделить присущую любому предпринимательскомутруду ориентацию на рентабельность, на рост прибыли, всегда превосходящуюличные потребности, от погони за богатством?
Представляется,что «Основы социальной концепции РПЦ» не дают ответа на эти и другие вопросы,поскольку сосредоточены на проблемах потребления и распределения, а непроизводства. Хозяйственное предпринимательство как процесс осуществленияорганизационных инноваций для получения прибыли посредством производстватоваров и услуг, как специфический вид труда не анализируется в документеспециально. Не рассматривается отдельно от собственности проблема прибыли, ееприроды и назначения, а также инвестиции, кредит, конкуренция, равно как идругие нравственные проблемы, неизбежно встающие перед современнымпредпринимателем.
Вто же время практики-предприниматели нуждаются в христианском водительстве какв принципиальных вопросах совмещения бизнеса и христианской веры, так и врешении частных, практических вопросов, возникающих в повседневной деятельности.Прежде всего это необходимость сочетать высокие духовные ориентации среализацией практических интересов, которые составляют основу деятельностипредпринимателя. Каким образом в современной жесткой и конкурентной деловойсреде можно преуспеть, реализовав себя одновременно как подлинногоправославного верующего? ока единственный реальный путь к этому, проложенныйеще дореволюционной традицией, лежит через обрядовую религиозность. Социальнаядоктрина РПЦ не спешит давать ответ на эти вопросы, сосредотачивая внимание наинтерпретации богословских понятий. С возрождением православия в постсоветскойРоссии были связаны ожидания его демократизации, упрощения, приближения кповседневным запросам мирского человека – по образцам западных церквей. ОднакоРусская православная церковь пошла по другому пути, не снижая уровень духовныхтрудов в угоду современному практичному человеку, а предлагая ему самомуподниматься до понимания сути спасения.
Посилам ли такой духовный труд современному человеку, предпринимателю, ещебольше, чем его дореволюционные предшественники, погруженному в сложнейшиемирские дела? И не станет ли он искать более легких и доступных путейудовлетворения своих духовных запросов, тем более что сейчас к его услугам имножество альтернативных путей, от западного христианства до восточных сект, откосмизма до возрожденного язычества и разнообразной магии. Думается, что еслиЦерковь, духовенство и воцерковленные православные христиане внимательноотнесутся к духовному и повседневному нравственному наставлениюпредпринимателей и вообще хозяев, не будут пренебрегать разъяснением отношенияправославия и церкви к реальным, жизненным проблемам, с которыми ежедневносталкивается хозяин, предприниматель, любой участник рынка, подскажут путирешения сложнейших моральных коллизий, возникающих в современном обществе поповоду экономических вопросов, то надежда на становление подлинноправославного, социально ответственного хозяина станет реальной.
Предпринимательскаяактивность современной церкви
Ещеодну проблему для общества представляет нарастающая на наших глазахэкономическая активность РПЦ10. У многих, привыкших видеть в православии и вцеркви сугубо духовные ценности и устремления и не знакомых с реальнойцерковной и монастырской традицией, ее масштабы и характер вызывают негативнуюреакцию. Хозяйственная деятельность церкви вызывает интерес экономическихжурналов, в СМИ регулярно появляется информация о беспошлинной торговлетабаком, спиртными напитками, нефтью, о промысле крабов, ювелирном производствеи других сферах предпринимательства, которыми занята РПЦ. Отмечают, с однойстороны, закрытость ее хозяйства и в особенности финансов, а с другой — высокуюстепень вовлеченности в теневые экономические отношения. Последнее связывают соспецифическим сочетанием ограничений и налоговых и прочих финансовыхобязательств, которыми связывала РПЦ советская власть и которые привели к тому,что «успело вырасти поколение церковных людей, не считающих нелегальнуюэкономическую деятельность чем-то недопустимым»11.
Весьмасвоеобразно восприятие церковного прагматизма отражается в товарных знаках ихарактерных названиях продуктов. Монастырь уже в массовом сознании XIX в.прочно ассоциировался не только с высокой духовной жизнью, но и с богатством,налаженным хозяйством, обильными запасами в кладовых, вкусной и сытной трапезой(вспомним картину В.Перова «Трапеза в монастыре», описаниямонастырского гедонизма у Мельникова-Печерского). Аналогичным отношение кмонастырям и монахам было и в католических странах Западной Европы. Вкладмонастырей в развитие кулинарии и виноделия отразился в названиях многихпопулярных блюд и напитков («Бенедиктин»), где определение«монастырский» обычно является свидетельством высокого качества итрадиционной изысканности.
Обращаетна себя внимание характерная деталь: известно, что грамотно подобранныеназвание, этикетка, товарный знак должны вызывать у потребителя ассоциативныйряд, сопоставимый или хотя бы не противоречащий основным свойствам товара.Особенно показательно обилие современных торговых марок алкогольной продукциитипа «Монастырская изба», «Монастырская трапеза»,«Монастырское подворье», «Монах», «Душа монаха» и«Слеза монашки» (!), «Богословское» и т.п. Это свидетельствуето том, что у современного человека монастырь ассоциируется не столько саскезой, уходом от мирских забот и радостей, сосредоточением на духовномслужении и спасении, сколько с вековыми традициями гедонизма.
Обществонастороженно относится к прагматизму церковных деятелей. Так, восстановлениеразрушенных храмов требует больших денег, а иные проекты принимаютмонументальный размах, поэтому особенно ярко проявляется ориентация на богатогожертвователя. Сама форма сбора пожертвований, например, распространенные впериод сбора средств на восстановление Храма Христа Спасителя телевизионныеклипы, призывающие перечислять деньги на корреспондентский счет, противоречитсмыслу пожертвования как тайного, сугубо интимного душеспасительного деяния.
Сточки зрения простого расчета, который преобладал и преобладает практически влюбом хозяйстве, в том числе и церковном, один богатый жертвователь полезнее иценнее десятков и, может быть, сотен бедных. Но сущность пожертвования какрелигиозного деяния состоит в том, что жертва неимущего, «лептавдовы», уделенная не от избытка, а от последних крох, больше говорит овере и любви и потому имеет большую ценность, чем тысячный вклад олигарха.
Необходимоотметить, что Московская патриархия, Патриарх Алексий II проявляют заботу онеукоснительном соблюдении норм православной нравственности в экономическойдеятельности Церкви. Патриарх отмечает, что «необходимо находить такиеформы принятия пожертвований, которые не будут производить на пришедшего в храмвпечатления, что здесь магазин духовных товаров и все продается за деньги»12.Алексий II также предостерегает священнослужителей и монашествующих отувлечения мирскими делами, от подражания стилю жизни нуворишей и однозначноуказывает, что он «связан с забвением Бога и служением мамоне».Участие Церкви в хозяйственной жизни общества допустимо и даже желательно, нолишь с одной целью — утверждения христианских нравственных норм.
Такимобразом, отношение современного русского предпринимателя к религии наполненоразными смыслами и имеет разные социокультурные доминанты. Среди них наряду спрактическим расчетом на помощь высших сил, прагматичным ожиданием сниженияналогов и оптимизации «связей с общественностью» присутствуетосознание необходимости ориентировать повседневную деятельность на высшиедуховные и этические смыслы. Какая из описанных доминант возобладает, зависиткак от готовности Русской православной церкви удовлетворить специфическиедуховные запросы предпринимателя и хозяина, так и от других составляющихдуховной жизни русского общества.
Список литературы
1См.: Платонов О. 1000 лет русского предпринимательства. М., 1999. С. 25-29.
2См.: Троицкий Е. Историко-методологические аспекты экономического развития порусскому пути // Русский путь в развитии экономики. М., 1993.
3Тамже.С.201-202.
4Там же. С. 203.
5Кирилл, Митрополит Смоленский и Калининградский. Норма веры как норма жизни //Не-зависимая газета. 2000. 16 февраля.
6Основы социальной концепции Русской православной церкви. У1.4.
7Там же. ХУ1.3.
8Тожже.УПЛ.
9Там же. УП.2.
10Основные направления экономической и хозяйственно-предпринимательскойдеятельности РПЦ в 1990-2000 гг. подробно описаны в: Элбакян Е.С., МедведкоС.В. Хозяйственно-экономическая деятельность Русской православной церкви(теоретический и практический аспекты). М., 2001.
11Малахов А. Священная экономика // День-ги.2000.№47.С.31.
12Цит. по: Элбакян Е.С., Медведко С.В. Указ. соч. С.65.
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта teacher.syktsu.ru