--PAGE_BREAK--
продолжение
--PAGE_BREAK--О философском же объяснение невозможности понимания Бога, как противопоставленного человеку, можно сказать следующее:
Если Бог Вездесущ, то существует и в каждом человеке, и каждой части его природы – в противном случае было бы нечто, где Он не существует, а следовательно Он не был бы вездесущим, что противоречит начальносму определению Бога как Вездесущего.
Если Бог есть Истина, то человек имеющий какое-то существование кроме Бога, выходил бы за пределы определения истины и просто бы не существовал.
Здесь все дело в реализации правильного понимания, принадлежаещего развитому уму и не принадлежащего уму неразвитому. Поэтому практический метод всякой истинной религии и состоит в развитии человеческого ума и приведению последнего к полноценности, совершенству для реализации той фундаментальной идеи тотальности Бога и следовательно неразрывности твари и ее Творца. Религия ведет к этому практическим методом, а философия дает возможность сформулировать и метод, и цель его, а также необходимость всего этого.
VII Ограничивает ли религиозное мировоззрение развитие духа?
Есть ли у религиозного мировоззрения рамки? Формально да, и это определяется уже самим словом религиозное, которое отличается например от слова научное. У каждого из этих слов есть свое специфическое содержание, т.е. они не описывают одно и то же, т.е. не накладываются по смыслу, и значит имеют границы. Как уже было сказано вкратце, к понятию религия относятся: элемент ритуальный, иерархический, политический, эпистемологический и методологический. Люди, сосредоточенные на одном из этих элементов, естественно своим же сосредоточением в границах оного не дают себе возможности одновременно созерцать и другой аспект даже самой религии, не говоря уже о других сферах человеческой деятельности. Однако, эпистемологический элемент сам по себе обладает особенностью открытости. Это подобно хрустальной прозрачной сфере, и свет подлинного знания эпистемоники, неизбежно врывается в эту сферу со всех сторон. Эта особенность эпистемологической составляющей религии, которая неразрывна с философией по своей сущности, не позволяет считать ее ограниченной или ограничивающей дух.
В ритуальной части религии активность духа ограничена физической процедурой, предписанной человеку для исполнения, например: поклоны, наложение креста, простирание, возжигание свеч, и т.д. Если человек прилежно следит за исполнением ритуала, он может не замечать всего прочего, включая сюда и приходящих в его голову мыслей и беспокойств. Все же не является ли такое отвлечение своего рода стимулирующим возможность мысли его сосредоточиться на значении исполняемого действия? Священник должен объяснить прихожанину, что значит горящий огонь свечи для души послушника. И в этом-то сразу же просматривается эпистемологический элемент. Просветляемая внутренним светом душа приобретает способность понимать то, что раньше не понимала, а это скорее преодолевает рамки чем накладывает их на дух. Наложение святого креста очищает сердце человека даже уже и самим энергетическим излучением из пальцев его правой руки, как бы устраняя накопившуюся в сердечной области энергию привычных ощущений, а настрой на святость и воспроминания о пречистом Христе помогают новой духовной энергии влиться на место старой, и это тоже скорее раздвигает духовные рамки, чем сжимает их. Аналагично, поклон устраняет эгоистические мысли и самомнение человека, создавая потенциальную возможность ворваться в его душу мыслям о Боге и о других людях и их нуждах. Мысль о ближних расширяет сознание от индивидуального до общественного, а мысль о Боге расширяет сознание от мирского до духовного. В этом случае мы тоже наблюдаем скорее устранение обычных рамок, чем установление оных. Ритуальное пение и религиозная музыка тоже помогают настроить душу, выводя ее за рамки обычных ее занятий хотя бы на время церемонии, и это скорее привносит нечто новое и большое в человеческую жизнь.
В Буддийской традиции ритуально применяются также и особые дыхательные техники, тоже способствующие успокоению телесных энергий и очищению умственных восприятий. Такие практики особенно эффективны в развитии например ясновидения, т.е. расширяют познавательные способности души, а не сужают оные. В результате таких ритуальных усилий, у многих открывается прямое восприятие духовного света и нефизических измерений с их обитателями. В предельном варианте это устанавливает контакт и единство с Богом или Высшей Единой Духовной Сущностью, не скованной никакими пределами. Осознанный верно ритуал, таким образом, понимается как метод духовного развития и совершенствования от ограниченного изначально человеческого сознания к Безграничному Божественному Сознанию. Это не раз было описано Святыми разных религий.
Иерархический элемент религии состоит в объяснении последователям факта существования разных степеней приобщения к Высочайшему, через которые проходит душа человека. Последнему дается знание о том, что разные существа уже обладают разными знаниями и разными степенями реализованной духовности, при том, что потенциально каждая душа, будучи “создана по образу и подобию Бога” пройдет через все, недостающие сегодня ее развитию, степени. Более развитые существа и люди могут помочь менее развитым лучше понять, что именно им следует делать для наилучшего прогресса в духовности. И, понимаемая так, идея иерархии скорее освобождает душу, чем сковывает ее. Следует однако заметить, что неправильное понимание и использование идеи иерархии, ведет к самомнению священослужителей, к гордыне, эксплуатации и манипулированию рядовыми прихожанами. То, что это является грехом не самой религии, и даже не идеи иерархии в церкви, подтверждают слова высшего иерарха Христьянства Иисуса Христа: “Послужить Я пришел, а не господствовать!.. Не зовите никого из вас отцом, ибо один у вас Отец, Который на Небесах. Не зовите никого учителем, ибо один у вас Учитель Христос. Будьте друг другу как братья. ”
Описывается история, когда Будда пришел с Анандой в монастырь, где больной дизентерией монах был брошен всеми умирать в своих собственных испражнениях. Будда самолично омыл тело монаха и вычистил его келью, а после укорил прочих и наставил, как следует себя вести по отношению к больным и несчастным. Великий Учитель и Принц по рождению поместил себя в положение слуги, выполняющего самую грязную работу, ибо основным содержанием его иерархического положения являлась именно помощь менее развитым людям, а не эгоистическое господство над ними. Когда нужно было помогать действием, он помогал действием, включая сюда и чудесные действия, как например мгновенный перенос огромной группы монахов с одного берега реки на другой во время наводнения (Описано в Палийском Каноне). Когда монахам нужно было объяснение Дхармы, Будда читал им свои проповеди, которые приходили послушать даже боги и демоны (Bhikkhu Nanamoli, The Life of the Buddha, Buddhist Publication Society, 1972, 1992).
Политический элемент религии состоял в установлении религии относительно государственного устройства страны, в которой она развивалась как форма общественного сознания и идеологии. Священники часто пытались организовать государство так, чтобы в нем возможно было процветать именно их форме образования общества и практики в последнем моральных принципов их религии. Чтобы действовать продуктивно, они часто становились политическими деятелями, обладавшими колоссальной властью, нередко превышающей даже власть монархов, как например в Западной Еврропе в случае Папы Римского, перед которым склонялись даже самые буйные цари-завоеватели, как например Император Шарломэ, спасший Европу от мусульманского насшествия. Однако и здесь искушение властью часто было непосильным бременем для душ церковных иерархов, и тогда религия в этой своей политической эпостаси становилась орудием порабощения человека, даже и в его духовном аспекте. Устрашения, пытки и сожжение ученых инквизицией в разных странах Европы в средние века, являются печальным примером такого извращения религии священниками, не выдержавшими искушения властью. Однако тут же и подчеркнем, что выводом Европы из гражданских войн начальных столетий средневековья и возрождению школьного образования, а после и созданием университетов, Европа обязана именно политике Церкви.
Эта же политика способствовала установлению правления закона и развитию искусств, как музыки, живописи, скульптуры и архитектуры, на протяжении многих веков.
В древней Индии Буддийские монастыри тоже становились центрами образования и развития наук и искусств, и позже приобретали статус университетов, учиться в которых приезжали даже из-за границы. Все перечисленное скорее расширяло границы человеческого познания, чем сжимала оные.
В подтверждение сказанному, хорошо вспомнить известную христьянскую идею, популярную в средние века, о том, что Бог имеет план устроения мира, а долг христьянина состоит в том чтобы всеми доступными ему средствами стремиться понять этот план (наука) и соответсвовать ему, сознательно помогая его исполнению (мораль).
Св. Августин писал: “Правда не может противоречить правде” – говоря о высшем знании и знаниях наук и искусств. Св. Бонавентура, имея это ввиду, написал свой трактат О сведении наук к Богословию (St. Bonaveture, “On the Reduction of the Arts to Theology”, Franciscan Institute, St. Bonaveture University, 1996.) Приведу здесь ключевой отрывок английского первода латинского оригинала De Reductione Artium ad Theologiam:
Every good gift and every perfect gift is from above, coming down from the God of Lights, writes James in the first chapter of his epistle. This text speaks of the source of all illumination; but at the same time, it suggests that there are many lights which flow generously from that fontal source of light. Even though every illuminaton of knowledge is internal, still we can reasonably distinguish what may be called an exterior light, or the light of mechanical art; an inferior light, or the light of sense perception; an interior light, or the light of philosophical knowledge; and a superior light, or the light of grace and of Sacred Scripture. The first light illumines with respect to the forms of artifacts; the second, with respect to natural forms; the third, with respect to intellectual truth; the forth and last, with respect to saving truth. (p. 37)
И затем русский перевод, сделанный Александром Кудлаем:
Всякий добрый дар и всякий дар совершенный приходит свыше, от Бога Огней, пишет Джеймс в первой главе своего послания. Этот текст говорит об источнике всякого просветления; но в то же время он утверждает, что существуют много огней, истекающих щедро из того первоначального фонтана света. Хотя каждое просветление знанием по сути является внутренним, всеже, на разумном основании, мы можем выделить то, что можно назвать внешним светом, или светом механической науки; несовершенным светом, или светом чувственного восприятия (эмпирического наблюдения); внутренним светом, или светом философского знания; и совершенным (высшим) светом, или светом благодати и Святого Писания. Первый свет просвещает относительно форм (назначения) механических изобретений; второй – относительно естественных форм (вещей, предметов); третий – в отношении интеллектуальной правды (истины, устанавливаемой интеллектуально, т.е. интуитивно и логически); четвертый и последний – относительно спасающей правды.
Отсюда мы видим, что богослов и философ Бонавентура не только не придерживается позиции анти-интеллектуализма и антинаучности, ограничивающией развитие человеческого интеллекта и популярной среди лишь некоторых священников, замкнувшихся в свое слепой вере, но и утверждает, что все виды знания, просвещающего человека, включая сюда и эмпирическое наблюдение и знание механических присполоблений и инструментов, и философское знание, а также и сокровенное знание непосредственного духовного опыта и Священного Писания, происходят от Единого Бога (Источника Всех Огней), и потому не могут противоречить друг другу, как и самому Источнику.
В следующей главе мы рассмотрим более подробно вид знания собственно принадлежащий религиозному методу, или лучше сказать знания, ради которого и существует этот метод.
VIII Метод религии
Идея ограниченности религиозного знания и рамок, якобы накладываемых религией на душу человека, принадлежит научной традиции нового времени после формулирования Ф. Бейконом его Нового Органанона (1620 г.). Развившаяся к тому времени в Западной Европе давлеющая догматичность религиозной идеологии действительно сковывала развитие науки, накопление новых данных наблюдения, особенно при использовании новых инструментов (вроде телескопа), и применение нового теоретического подхода Галелея, основанного на количественном (математическом) принципе в описании вселенной, в отличии от качественного (предложенного давно Аристотелем, и принятого церковью). Многие церковные ученые того времени предпочитали не смотреть на новое, придерживаясь старого, интерпретированного ими с сомнительной ясностью. Почитание авторитетов, вроде Аристотеля, приобрело гипертрофированный характер, и когда некоторые ошибочные выводы последнего противоречили новым наблюдениям и выводам Галелея (еще не успевшего тогда стать авторитетом!), церковь посчитала новую науку опасной ересью, сама допустив ошибку. Умнейшим современникам (не атеистам) Галелея (который сам тоже никогда не был атеистом) была ясна проблема: христьянская религия того времени, скорее всего по политическим причинам, исторически
объяснимым*, пошла путем, как раз противоречащим своей же
________________________________________________
*XV и XVI века были отмечены политической борьбой внутри церкви, вызванной изначально приходом к власти нового Папы Лео Х (Giovanni de Medici, 1475) из рода купцов Медичей, давно стремившихся к власти. Экономически и политически ориентированный новый глава церкви неспособен был охватить эпистемологического элемента Христьянства, а также интеллектуальных и моральных последствий своей политики. Жизнь беспрецедентной роскоши высшего духовенства, сделало последнее должником европейских банков, и Папа-купец решил продавать индульгенции, что и привело к знаменитому протесту Мартина Лютера и расколу церкви, со многочисленными и кровавыми войнами между католиками и протестантами. Это привело к ожесточению политизированной церковной мысли и идеологическим чисткам с усилением догматизма, искореняющего всякие опасные мысли, могущие нарушить политическую стабильность. К великому огорчению, ученые и философы стали жертвами купцов-политиканов от церкви.
традиции, новая идеология католической (преимущественно) церкви
приобрела характер анти-интеллектуализма во время, когда интеллект Европейского научного мира был соориентирован на новые наблюдения и новые идеи. Диспропорциональный размер политического, ритуалистического и моралистического мышления и забот этого рода в среде церковников не способствовали гибкости их ума в эпистемологическом измерении. Так постепенно начался раскол между естественной философией (наукой) и Богословием, что явилось по сути печальнейшим недоразумением, принявшим грандиозные размеры и имевшим колоссальные последствия.
Давайте же вернемся к идеям христьянской религии века XIII-го, позднее столь искаженным, к великому огорчению, в слепоте
политических противостояний. Ведь именно этот век стал пиковым в
развитий Христьянской мысли, навсегда вырвавший ее из под влияния арабских мыслителей Алфараби, Авиценны, Алгазали, и особенно Аверроиса, которого Аквинский звал Коментатором. Именно в этом веке Христьянская культура достигла такого уровня самостоятельной зрелости, с которого и возможны стали все независимые достижения современной западной науки и философии, сделавшие ее на многие века доминирующей технической цивилизацией на земном шаре, что еще и сегодня не пришло к концу. Однако в описании этой мысли ограничимся рассмотрением собственно метода религии. Параллельно рассмотрим и Буддийский метод (сформировавшийся в VI и V веках до Р.Х.)
Когда речь идет о методе, всегда возникают вопросы: что именно этот метод позволяет достигнуть? Возможно ли такое достижение? Почему это надо достигать? Как?
Взлянем на минуту на Буддизм. Будда сначала предлагает вниманию Четыре Благородные Истины:
продолжение
--PAGE_BREAK--