В.Н.Никитин, кандидат исторических наук, доцент кафедры религиоведения Российского государственного педагогического университета имени А.И.Герцена.
Отмечу сразу же, в начале статьи, что синонимом слова «богословие» является слово «теология». Собственно, русское слово «богословие» (от «Бог» и «слово») является калькой вошедшего в русский язык греческого слова «теология» (от «Теос» — «Бог» и «логос» — «слово»).
Для лучшего понимания проблемы следует прежде представить себя. Преподаю религиоведение в Российском государственном педагогическом университете имени А.И.Герцена. Являюсь доцентом, кандидатом исторических наук. Совместно с профессором Обуховым В.Л. опубликовал учебное пособие для вузов «Религиоведение. Вероучения религий мира» (второе издание выходит в Санкт-Петербурге в 2001 году). По мировоззрению — атеист. Это не значит, что в процессе преподавания я «внедряю» атеистическое мировоззрение в головы студентов. В учебном предмете «Религиоведение» задачи формирования отрицательного отношения к религии нет. Целью преподавания религиоведения является предоставление информации о религии. И только!
К нам, преподавателям религиоведения, поступила информация, что Министерство образования делает попытку заменить преподавание религиоведения в государственных вузах преподаванием богословия. Так, журнал «Наука и религия» (№ 6 за 2000 год, с.37) сообщил: «Теология в вузах России впервые в истории отечественного образования вводится, согласно приказу министра образования В. Фиилиппова, с 1 сентября 2000 года… В государственных вузах России будут… готовить дипломированных специалистов с квалификацией „теолог“. Есть информация и о том, что в ряде государственных вузов страны богословие (теология) уже преподается.
Нам показали Государственный образовательный стандарт высшего профессионального образования по специальности „Теология“. Ведущим образовательным предметом в этом стандарте является „Христианская теология“. Теологи, подготовленные на государственные деньги, согласно тексту данного стандарта, по окончанию вуза могут заниматься научными исследованиями, преподавать в высших и средних образовательных учреждениях, обеспечивать научной информацией о религии государственные и общественные учреждения, обеспечивать взаимодействие религиозных организаций и государства. Но все дело в том, что названной выше профессиональной деятельностью призваны заниматься по стандарту, утвержденному министерством в 1996 году, выпускники вузов по специальности „Религиоведение“. Как говорит народная мудрость, двум медведям в одной берлоге не жить. А это означает, что планируется замена религиоведов теологами, кафедр религиоведения кафедрами теологии, основной образовательной дисциплины „Религиоведение“ так называемой „Христианской теологией“.
Почему я пишу „так называемой“? Потому что никакой „Христианской теологии“ в принципе не существует, ибо христианство делится на конфессии, а теология — это не что иное как религиозно-теоретические взгляды данных конфессий. Поэтому есть теология православная, католическая, лютеранская, баптистская и т. д., но нет и не может быть христианской теологии вообще. Конечно, есть общие идеи у нескольких или даже у многих теологий (например идея существования Бога-творца мира). Однако общие идеи — это одно, а теология в целом — это другое.
И конкретное содержание стандарта по специальности „Теология“ убедительно это доказывает. То, что неизвестные мне авторы стандарта назвали „христианской теологией“, на самом деле является теологией православной. Где в тексте стандарта в расшифровке содержания „христианской теологии“ католические догматы об исхождении Духа Святого, о чистилище, о непорочном зачатии девы Марии и некоторые другие? Им здесь не нашлось места. А ведь католики составляют половину всех христиан мира. Или, по мнению авторов стандарта, они не христиане? Где общепротестантские догматы о всеобщем священстве, об оправдании одной верой, о Библии как единственном источнике вероучения и другие? Им тоже не нашлось места в „христианской теологии“. А ведь протестантов в мире в два раза больше, чем православных. Или протестанты, по мнению авторов стандарта, тоже не христиане?
Конечно, в стандарте речь о догматике католицизма и протестантизма идет. Но где? В каком предмете? В особой дисциплине, которой авторы стандарта дали название „Сравнительная теология“. „Сравнительная“ с чем? Ну, конечно же, с „христианской теологией“, которую, по утверждению авторов стандарта, представляют одни православные верующие и к которой католики, лютеране, кальвинисты, баптисты и сторонники многих других христианских конфессий не имеют никакого отношения. * * *
Вводя в государственных вузах преподавание богословия, Министерство образования пошло на грубое нарушение Конституции России и закона „О свободе совести и о религиозных объединениях“.
Статья 14-я Конституции России гласит: „Российская Федерация — светское государство… Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом“. А в статье 4-й ныне действующего закона „О свободе совести и о религиозных объединениях“ черным по белому записано: „В соответствии с конституционным принципом отделения религиозных объединений от государства государство:… обеспечивает светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях“. И действительно: при преподавании религиоведения светский характер образования, как говорят, „имеет место“. При замене же религиоведения на теологию со светским характером образования придется распрощаться, ибо любое богословие есть составная часть религии…
Как-то нехорошо нарушать действующий закон „О свободе совести и о религиозных объединениях“, а заодно и Конституцию России! * * *
Но дело не только в нарушении закона и Конституции… Дело также в том, что наносится ущерб процессу нормального функционирования нашего общества. И чтобы уяснить, что мы „найдем“ и что мы „потеряем“, если в государственных вузах заменим религиоведение на богословие, следует разобраться в сущности этих двух предметов… А заодно следует сравнить эти два предмета с научным атеизмом (так назывался учебный предмет, который в вузах преподавался ранее)
Информацию о религии дают три учебных предмета (три учебных дисциплины): богословие, научный атеизм и религиоведение. В ряде вузов и школ преподается история религии. Но по существу под этим названием преподают один из трех названных выше предметов, ибо история религии может быть и богословской, и атеистической, и религиоведческой. Все эти три предмета ставят перед собой задачи раскрытия сущности религии, ее истории и современного состояния. Можно спорить, какая из учебных дисциплин решает эти задачи более адекватно, но, бесспорно, что стремятся к этому все три. В то же время они отличаются друг от друга проблематикой (совокупностью проблем, которые они решают), целями (конечными задачами) и способом преподавания. Эти три основных отличия взаимосвязаны между собой.
Конечно, большинство проблем во всех трех дисциплинах являются общими. Однако есть и отличия. И главное отличие религиоведения от богословия и научного атеизма в сфере проблематики состоит в том, что если в богословии и научном атеизма проблема выяснения истинной картины мира является главной, то в религиоведении такой проблемы нет вообще. Если богословие и научный атеизм обязательно отвечают на вопрос, как устроен мир, то религиоведение ограничивается ответом на другой вопрос: что говорят об устройстве мира разные религии. Отличие по проблематике имеет своим следствием отличие по целям преподавания.
Можно говорить о двух целях: учебно-познавательной и нравственно-воспитательной. Богословие — это предмет, учебно-познавательной целью которого является сформировать убеждение, что только одна религия содержит истину. Для православного богословия истину содержит только православие, для католического — только католицизм, для мусульманского — только ислам и т.д. Нравственно-воспитательная цель богословия — сформировать и закрепить у слушателей те нравственные качества, которые одобряются моральным кодексом „своей“ религии. Как правило, это ориентация на гуманные, позитивные нормы поведения.
Научный атеизм — это предмет, учебно-познавательной целью которого является сформировать убеждение, что все религии ошибаются и только атеистическое мировоззрение содержит истину. (Атеистическим называют такое мировоззрение, которое отрицает существование сверхъестественных явлений.) Нравственно-воспитательная цель атеизма — сформировать и закрепить у слушателей те нравственные качества, которые одобряются моральным кодексом атеизма. Как правило, это тоже ориентация на гуманные, позитивные нормы поведения.
И богословие, и научный атеизм дают слушателям информацию о религии, но сообщение такой информации является для них не целью преподавания, а только средством. Целью же является формирование определенного отношения к религии.
И только в религиоведении сообщение слушателям информации о религии является не средством преподавания, а его целью. Однако „сообщение информации“ — это цель в гносеологическом аспекте. В другом же аспекте — нравственно-воспитательном — сообщение информации о религии становится в религиоведении уже не целью, а средством. В нравственно-воспитательный аспект религиоведения входит формирование и закрепление у слушателей позитивных нравственных качеств, которые одобряются моральными кодексами многих религий. Однако главной задачей, а значит целью, является следующая: формирование и закрепление у учащихся и студентов уважительного отношения к инакомыслящим. Эта задача-цель есть специфика религиоведения, то, чего нет ни в богословии, ни в научном атеизме.
Отличия по проблематике и по цели преподавания имеют своим следствием отличие в способе преподавания. Способ преподавания, который имеет место в богословии и научном атеизме, можно назвать принципом мировоззренческой активности. Суть этого принципа — в обязательном применении системы доказательств и системы средств внушения для утверждения вывода, что только одна мировоззренческая система является истинной, а все остальные — ложными. Это означает, что преподавание богословия и научного атеизма необходимо включает в себя критику (на богословском языке: обличение) „чужих“ мировоззренческих систем. Способ преподавания, который имеет место в религиоведении, можно назвать принципом мировоззренческого нейтралитета. Суть его — в принципиальном отказе от системы доказательств и системы средств внушения в пользу той или иной оценки религиозных и атеистических взглядов (по критерию „истина или заблуждение“). Это означает, что критический (обличительный) элемент в религиоведении отсутствует. Вопрос о том, какое мировоззрение или какие религии являются истинными или ложными, религиоведением выносится „за скобки“ (т.е. за пределы процесса преподавания) и оставляется для личного решения каждому слушателю.
Соблюдение принципа мировоззренческого нейтралитета не означает, что в религиоведении из преподавания вообще, стопроцентно изгоняются оценочные суждения об истинности или ложности тех или других религиозных или атеистических идей. Но эти оценочные суждения должны подаваться не как истина в последней инстанции, не как вывод, навязываемый студентам преподавателем, а как знакомство с точками зрения, принадлежащим отдельным лицам или отдельным группам людей. * * *
Мировоззренческий нейтралитет религиоведения не является абсолютным. Поскольку религиоведение считает себя обязанным утверждать идеи гуманизма, постольку оно должно отвечать на вопрос: какие нормы поведения, пропагандируемые тем или иным религиозным сообществом, являются нравственными, а какие — безнравственными. Утверждение гуманизма предполагает, с одной стороны, одобрение гуманистических идеалов и норм, которые содержатся во многих религиозных системах, а с другой стороны, — критику определенных нравственных аспектов внутри некоторых религий. Но такая критика не есть критика только религий: это критика нравственно-плохого в жизни вообще и в некоторых религиях в частности. * * *
Вернемся к вопросу о целях преподавания. Есть ли у названных выше учебных предметов объективные возможности для реализации своих целей? Все зависит от аудиторий, в которых данные учебные дисциплины преподаются. В „своей“, в мономировоззренческой аудитории (т.е. в такой аудитории, где слушатели являются сторонниками одного мировоззрения: или только православия, или только ислама, или только атеизма и т.п.), цели богословия и научного атеизма успешно реализуются. В полимировоззренческой аудитории, каковой и является любая аудитория государственного образовательного учреждения, эти цели недостижимы. Не может атеист, баптист, мусульманин, сторонник любого неправославного мировоззрения согласиться с тем, что только православие говорит истину, а вместе с тем и поэтому они с недоверием отнесутся и к проповеди морального кодекса православия. Соответственно православные верующие не примут претензий других мировоззренческих систем на истинность пропагандируемой ими картины мира и нравственное совершенство утверждаемого ими своего морального кодекса. В итоге богословие и атеизм в государственных образовательных учреждениях неизбежно и необходимо порождают результаты, прямо противоположные поставленным целям. Но если отрицательный гносеологический результат — непринятие провозглашаемой картины мира — появляется в головах только части слушателей (за исключением „своих“), то отрицательный нравственно-воспитательный результат в форме разжигания недоверия, неприязни и даже вражды между сторонниками разных мировоззрений культивируется в сознании и поведении всех слушателей, кого принудили изучать богословие или атеизм.
Другое дело — религиоведение. Здесь обе цели — и гносеологическая, и нравственно-воспитательная — способны реализоваться в любой аудитории. Другое дело, что в мономировоззренческой аудитории религиоведение не способно удовлетворить всех запросов слушателей. Но в полимировоззренческой аудитории (а в государственной системе образования существует именно такая аудитория) с пользой для слушателей, а значит и для общества, может преподаваться только религиоведение, ибо религиоведение, в силу специфики своей проблематики, не затрагивает ничьих чувств, никого не обижает — ни верующих, ни неверующих, а среди верующих не обижает сторонников разных конфессий. Оно полезно всем людям, независимо от их личного отношения к религии.
Если в вузах в качестве обязательного курса преподавать богословие или научный атеизм, то это неминуемо приведет к отчуждению друг от друга людей с разными мировоззренческими взглядами. И только преподавание религиоведения обеспечивает решение задачи, сформулированной „Всеобщей декларацией прав человека“. В статье 26-й „Всеобщей декларации прав человека“ говорится, что „образование должно содействовать взаимопониманию, терпимости и дружбе между всеми народами, расовыми и религиозными группами...“
Кстати, отметим, что православную теологию может преподавать только православный верующий, мусульманскую — только мусульманин, научный атеизм — только атеист и т.д. Человек с другим мировоззрением будет не только морально не вправе утверждать как истину то, что он внутренне считает ошибкой, но и чисто профессионально будет не способен справиться со своими обязанностями. А какое мировоззрение должно быть у преподавателя религиоведения? Какое угодно! Важно, чтобы он соблюдал „правила игры“, т.е. выполнял те требования, которые общество предъявляет к религиоведению как к учебному предмету. Если слова „православный теолог“ или „атеист“ говорят, прежде всего, о мировоззрении того человека, о котором идет речь, то слово „религиовед“ не указывает на мировоззрение, оно указывает лишь на специальность. А это значит, что в государственную систему образования нельзя пускать богословие, но можно пускать богословов, при условии, что преподавать они будут религиоведение (то есть уберут из процесса педагогической деятельности „прославление“ своей религии и „обличение“ ложных религий). * * *
Юридическим и идейным обоснованием религиоведения, на мой взгляд, стала статья 9-я закона „О свободе вероисповеданий“, принятого Верховным Советом РСФСР 25 октября 1990 года. Одно из положений этой статьи закона гласило: „Государственная система образования и воспитания носит светский характер и не преследует цели формирования того или иного отношения к религии“. И далее: „Преподавание религиозно-познавательных, религиоведческих и религиозно-философских дисциплин, не сопровождающееся совершением религиозных обрядов и имеющее информативный характер, может входить в учебную программу государственных учебных заведений“.
Положение о том, что преподавание в государственных учебных заведения не должно преследовать цели формирования того или иного отношения к религии относилось прежде всего и главным образом к религиоведению. В этих словах был отражен опыт общения в образовательном процессе людей с разными мировоззренческими взглядами. Это было очень важное, мудрое, прогрессивное социологическое открытие: в современной социальной ситуации в государственных образовательных учреждениях неприемлемы ни богословский (»только одна религия содержит истину"), ни атеистический («все религии ошибаются, и только атеизм содержит истину») способы преподавания. Возможна и необходима лишь религиоведческая форма преподавания, в которой учебно-познавательной целью преподавания является только сообщение научной информации о религии. А оценка религиозных взглядов по критерию «истина или заблуждение» (именно такая оценка и формирует «то или иное отношение к религии») должна выноситься за рамки образовательного процесса. К сожалению, в тексте закона 1997 года «О свободе совести и о религиозных объединениях» это положение оказалось пропущенным. Однако оно не потеряло своей значимости по существу. * * *
Это не значит, что богословие надо полностью, стопроцентно исключить из образовательного процесса в государственной системе образования. Богословие может преподаваться на условиях полного факультатива, т.е. на условиях добровольного согласия родителей учащихся в школе и и добровольного согласия студентов в вузе; и не за государственные деньги. Одновременно на этих же условиях должна быть предоставлена и возможность преподавания в государственной системе образования и атеистического мировоззрения.
А раз в принципе богословие все же может преподаваться в государственных школах и вузах, значит допустимо и создание учебных пособий для такого преподавания. Но в таких учебных пособиях обязательно должен указываться и подчеркиваться их факультативный характер. Однако это обязательное условие, вытекающее из требований Конституции и закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», сегодня не соблюдается. Вот факты на этот счет.
Московское издательство «Просвещение» напечатало в 1994 году книгу «Религии мира». В подзаголовке указано, что книга является «пособием для учителя». И что особенно впечатляет, так это гриф: «Рекомендовано Главным управлением развития общего среднего образования Министерства образования Российской Федерации». Во Введении указано, что пособие призвано помочь учителям дать школьникам «необходимые для каждого культурного человека знания».Какие же «знания» пропагандирует данное пособие? Открываем пособие и читаем, что, оказывается, «религия предлагает огромное количество… фактов, которые свидетельствуют о существовании мира сверхъестественного», а «атеизм… не располагает фактами» (стр.5). Как известно, атеисты по вопросу о том, кто располагает фактами, а кто оперирует голословными утверждениями, придерживаются прямо противоположной точки зрения. Их точка зрения в пособии как-нибудь представлена? Никак. И далее в том же духе. Оказывается, «происхождение религии в человечестве — вопрос, неразрешимый при отрицании бытия Бога» (стр.8) Атеисты уверены в обратном, но в пособии об этом ни слова. И так далее, и тому подобное. Что это? Это пропаганда чистейшего богословия, которое использует средства внушения для формирования у школьников религиозных убеждений. Такие пособия в соответствии с законами могут быть изданы только для факультативных занятий. А данная книга открыто заявлена и рекомендована Министерством как пособие для государственной образовательной программы.
В 2000-м году для учащихся и учителей Министерством образования было рекомендованы богословские пособия «Христианство и религии мира» (авторы православные священники П.Иванов и О.Давиденков) и «Мировоззрение» (перевод с английского, авторы Дэвид Гудинг и Джон Леннокс). И опять они рекомендованы для государственных образовательных занятий. Правда, во втором случае на обложке напечатано, что оно допущено «для дополнительных занятий в старшей школе».Но «дополнительные» занятия и «факультативные» занятия — это не одно и то же! О факультативном характере отдельных предметов надо говорить ясно и определенно.
Как сказано в Законе, только «по просьбе родителей» и «с согласия детей» «администрация… предоставляет религиозной организации возможность обучать детей религии вне рамок образовательной программы». Это означает, что слова «вне рамок образовательной программы» (или другие, но с тем же значением) должны быть напечатаны в каждом пособии с богословским содержанием.
А если этих слов в пособии нет, то мы вправе спросить: куда смотрит прокурор?