Археологические памятники Карачаево-Черкесии(фрагмент)Алексеева Е. П.[Карачаево-Черкесский научно-исследовательский институт истории, филологии и экономики, Москва, «Наука», 1992]Светлой памяти моих учителей профессоров Ленинградского государственного университета М. И. Артамонова, Л. А. Мацулевича, В. И. Равдоникаса свой труд посвящаюВВЕДЕНИЕ На территории Карачаево-Черкесии обнаружено чрезвычайно много археологических памятников разных эпох, оставленных различными племенами и народами. Пришло время систематизировать эти памятники. Опыт такой систематизации и картографирования на Кавказе нашел отражение в таких трудах, как «Археологические памятники Чечено-Ингушской АССР» [Виноградов, Марковин, 1966]; «Древности Кабардино-Балкарии» [Чеченов, 1969]; «Археологическая карта Абхазии» [Воронов, 1969]; «Археологические памятники Дагестана» [Исаков, 1966] {1Полные выходные данные см. в «Библиографии»}. Опубликованы археологические карты и других районов СССР, например Молдавии [Археологические памятники Молдавской ССР], Белоруссии [Исаенко, 1968; Штыхов, 1971], [Археологическая карта Татарской АССР].В настоящей работе описаны археологические памятники Карачаево-Черкесии, известные к 1985 г. В задачу автора не входило перечисление абсолютно всех памятников и курганов, известных в этом регионе. Составление подробнейших археологических карт для каждого района – дело будущих исследований. В данной же работе систематизированы и картографированы археологические памятники Карачаево-Черкесии, более или менее изученные и хотя бы примерно датированные.Попытки составления археологических карт имели место еще до Великой Октябрьской революции. Так, Г. Н. Прозрителев дает сведения о том, что в 40-х годах XIX в. неизвестным военным топографом была составлена карта ущелий Кяфара и Бижгона, на которую были нанесены некоторые археологические памятники [Прозрителев, 1906, с. 8, 13]. В 1882 г. Московским археологическим обществом была издана археологическая карта Кубанской области, составленная Е. Д. Фелицыным, на которую были нанесены известные тогда археологические памятники Прикубанья, в том числе верховьев Кубани и Зеленчуков [Фелицын, 1882].В советское время была проведена определенная работа по систематизации и картографированию археологических памятников Карачаево-Черкесии. Краткий перечень археологических памятников Карачая дает Д. И. Павлов [Павлов, 1927, с. 7 – 14]. Материалы к археологической карте Черкесии были собраны П. Н. Шишкиным. Т. М. Минаева в 1954 г. опубликовала карту археологических памятников Черкесии [Минаева, 1954, с. 270]. В том же году увидела свет карта археологических памятников Зеленчукского района, выявленных экспедицией под руководством В. А. Кузнецова в 1953 г. [Кузнецов, 1954, с. 350]. X. X. Биджиевым были опубликованы две карты. Одна из них, «Погребальные памятники Карачая XIV – XVIII вв.», была издана в 1979 г. [Биджиев, 1979, с. 129]; вторая – «Археологическая карта Тебердинского ущелья» – опубликована в 1982 г. [Биджиев, 1982, с. 77].В 1960 г. в книгу Е. П. Алексеевой «О чем рассказывают археологические памятники Карачаево-Черкессии» была включена карта археологических памятников области [Алексеева, I960]. Более подробная карта археологических памятников Карачаево-Черкесии была вклеена в монографию Е. Л. Алексеевой, изданную в 1971 г. [Алексеева, 1971]. Эта карта содержит 186 археологических памятников.Источниками для предлагаемой вниманию читателей работы послужили следующие материалы.1. Публикации памятников дореволюционными (В. И. Сысоев, А. Н. Дьячков-Тарасов, И. А. Владимиров и др.) и советскими (Т. М. Минаева, В. А. Кузнецов, А. П. Рунич, X. X. Биджиев, В. И. Марковин, В. Б. Ковалевская, В. И. Козенкова, Г. Х.-У. Текеев, У. Ю. Эльканов, И. С. Каменецкий и др.) исследователями.2. Материалы полевых исследований самого автора на территории Карачаево-Черкесии.3. Неопубликованные коллекции и отдельные находки, хранящиеся в Карачаево-Черкесском областном музее краеведения (КЧОМК).4. Неопубликованные рукописи: а) П. Н. Шишкин. Материалы к археологической карте Черкесской автономной области [Шишкин, 1934]; б) П. Н. Утяков. Археологическая карта бассейна р. Теберды и приложение к ней; в) Картотека археологических памятников, составленная X. X. Биджиевым, в которую вошли памятники, обнаруженные и исследованные этим автором [Биджиев. Картотека]; д) Карта археологических памятников Урупского района, составленная В. Н. Каминским [Каминский. Карта].5. Отчеты исследователей, хранящиеся в архивах.6. Устные сообщения об археологических памятниках, представленные Н. А. Охонько и другими археологами; устные сведения об эпиграфических памятниках, сообщенные С. Я. Байчоровым.Структура данной монографии и групп памятников следующая.Первая глава представляет собой краткий очерк об археологических исследованиях в Карачаево-Черкесии с конца XVIII в. до 1985 г.Глава вторая посвящена описанию археологических памятников Карачаево-Черкесии. Даются сведения о лицах и учреждениях, раскопавших эти памятники, предлагается краткая характеристика памятников, указывается их датировка там, где ее можно было установить.Памятники перечисляются по бассейнам рек с юга на север и с запада на восток. Каждый памятник связан с ближайшим населенным пунктом или с урочищем, иногда с рекой, на которой он находится.Памятники и группы памятников пронумерованы. Номера не имеют только те памятники, точное местоположение которых установить не удалось (например, расположенные «на Урупе», «на Кяфаре», «на Эшкаконе» и т.д.).В третьей главе рассматриваются вопросы этнической и социально-экономической истории древнего и средневекового населения Карачаево-Черкесии, проблемы его материальной и духовной культуры, получившие новое освещение в результате археологических исследований.Книгу завершает «Библиография», в которую включены материалы и использованная литература. Дается также перечень памятников по административным районам Карачаево-Черкесии и алфавитный список памятников.Карта, приложенная к настоящей работе, включает более 195 памятников.Автор приносит благодарность исследователям, представившим письменные и устные сведения о памятниках Карачаево-Черкесии.Глава I^ ИСТОРИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИИ НА ТЕРРИТОРИИ КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕСИИ (XVIII в. – 1985 г.) Памятники верховьев Кубани, особенно храмы, башни, каменные статуи и кресты, издавна привлекали внимание ученых и путешественников.Начало археологических обследований территории Карачаево-Черкесии было положено еще в XVIII в.Во второй половине XVIII в. Российской Академией наук была организована экспедиция по изучению Кавказа. В состав этой экспедиции вошел действительный член Академии И. А. Гюльденштедт, который в 1769 г. посетил, очевидно, северо-восточную часть Карачаево-Черкесии. Среди других сведений он сообщает и о каменной статуе гигантских размеров, называемой Альтеркач или Эльтаркач [Гюльденштедт, 1791, с. 33]. Статуя находилась на правом берегу р. Джегуты. Как полагает Т. М. Минаева, речь идет о половецкой каменной бабе [Минаева, 1971, с. 7].Член этой же экспедиции П. С. Паллас побывал на Рим-Горе (1793 г.) и оставил ее чертежи и описание [Паллас, 1799, т. I, с. 326, 362].Я. Рейнеггс, скорее всего со слов других людей, указывал, что на р. Инджик (Зеленчук) находятся развалины древнего монастыря, а между Кубанью и Лабой есть две каменные церкви, именуемые Шома и Семите [Рейнеггс, 1796, с. 279]. Надо думать, речь идет о Сентинском и Шоанинском храмах [Минаева, 1951, с. 211].В 1802 г. майор Потемкин побывал в Закубанье, и, в частности, на Большом Зеленчуке. Потемкин изготовил (карту и дал описание регионов, расположенных за Кубанью, осмотрел Зеленчукские храмы, сделал их зарисовки. Вблизи одной из церквей Потемкин видел могильник и каменный крест с греческой надписью и датой – 6521 г., т.е. 1013 г. В этой церкви на стене была также надпись с именем св. Николая. Данную церковь Потемкин назвал «первой церковью». Обычно принято считать, что это северный Зеленчукский храм. Но так ли это? Процитируем то место из письма Потемкина, где он пишет о расположении «первой церкви» по отношению к двум другим: «В объяснении рисунка указано, что первая из трех указанных церквей, или выше других по течению стоящая» [Бутков, 1825, с. 431]. «Другая стоит в версте ниже первой... третья в полуверсте ниже второй» [там же]. Таким образом, из текста письма Потемкина явствует, что «первой церковью» он называет не северный, а южный Зеленчукский храм, стоящий по течению Зеленчука выше, т.е. южнее двух первых.Материалы Потемкина попали в руки П. Буткова, и тот передал их издателю журнала «Библиографические листы» Кеппену, где эти сведения ,и были опубликованы [Бутков, 1825, с. 431 – 433].Академик Российской Академии наук, языковед-ориенталист Юлиус Клапрот в 1807 – 1808 гг. совершил путешествие по Северному Кавказу и Грузии. В верховьях Кубани, по-видимому, он не был. Очевидно со слов других, Клапрот писал о храмах Верхней Кубани, причем строителями этих храмов он считал алан-осетин [Клапрот, 1813 – 1814; Клапрот, 1830, с. 375 – 390].В походе генерала Емануеля в Карачай принимали участие и ученые, которых интересовали природные богатства и археологические памятники Карачая. В 1829 г. Емануель совершает экспедицию на Эльбрус вместе с академиками Купфером, Ленцем и Мейером. М. Купфер оставил описание своего путешествия, в котором, в частности, он отмечает, что в долине Кубани встречаются камни с изображением крестов, каменные плиты с арабскими надписями. Там же находится церковь Хумара. Он видел саблю с надписью Genoa, найденную в районе Каменного моста (у нынешнего Карачаевска) [Кемпфер, 1830, с. 11, 41 – 43]. О церквах близ Каменного моста на Кубани упоминает А. С. Грибоедов (1824 – 1825).В 1829 г. по поручению генерала Емануеля в верховья Кубани был направлен архитектор И. Бернадацци (Бернардацци) для снятия планов и фасадов верхнекубанских храмов. И. Бернадацци с этим поручением справился успешно. Он осмотрел Зеленчукские, Шоанинский и Сентинский храмы, сделал планы, зарисовки. В своем отчетном письме к генералу он упоминает и о других осмотренных им памятниках: гробницах в долине Хумары, о «развалинах древней постройки, называемой Акбилек» (т.е. Адиюх) ([Бернадацци, 1830, с. 186 – 191]; см. также [Бентковский, 1876, с. 3 – 4]).Руководствуясь данными, полученными от Бернардацци, генерал Емануель возбудил ходатайство о реставрации верхнекубанских храмов. Николай Первый через военного министра запросил по этому делу нового начальника области и командующего войсками, генерал-лейтенанта Вельяминова, сменившего Емануеля. Вельяминов в 1833 г. ответил, что при тогдашнем тревожном положении вести работы в тех краях было бы опасно [Бентковский, 1876, с. 4].Верхнекубанские христианские храмы после поездки Бернардацци привлекли к себе пристальное внимание общественности. Так, в 1847 г. на страницах газеты «Кавказ» была опубликована статья П. Хицунова, где он упоминает, со слов Потемкина и Бернардацци, и о верхнекубанских храмах [Хицунов, 1847, с. 115 – 123].В первой половине XIX в. на Рим-Горе побывал известный путешественник и ученый Дюбуа де Монпере [Дюбуа де Монпере, 1937, с. 154].Сведения об археологических памятниках Кубани, Зеленчуков, Теберды и Подкумка имеются в сочинениях горских просветителей. Так, Хан-Гирей в 30-х годах XIX в. писал: «На вершине Кубани, на высотах Ушь-Куль (Учкулька или Учкулан? – Е. А.) называемых, с восточной стороны реки находится гробница одного из предков фамилии Тагановых, ногайских мурз, по имени Мурзабек. Время построения этой гробницы определяют до ста лет... На вершинах Кубани есть величайший истукан, воздвигнутый, как полагают, в честь нарта Ерешхеу... С греческой надписью известен столб на берегу Большого Зеленчука за Кубанью, а на вершине той же реки находится каменная церковь...» [Хан-Гирей, 1978, с. 63, 65].Ш. Б. Ногмов (1801 – 1844) отмечал: «В Карачае есть здание, построение коего приписывается местам; другое же на Кубани, называемое Синты – имя одного племени, которое древние географы помещали на Кубани (имеется в виду Сентинский храм. – Е. А.)... На правом берегу Подкумка стоит высокая гора, имеющая форму продолговатого четырехугольника... Предание говорит, что тут был город, называвшийся Бергусант... Русские называют его Бургустан (Бургустан – Рим-Гора. – Е. А.) [Ногмов, 1958, с. 73 – 74].В 1840 и 1848 гг. совершил путешествие по Кавказу А. Фиркович. Второе путешествие (1848 г.), во время которого А. Фиркович посетил и верховья Кубани, он предпринял, руководствуясь инструкциями, данными ему Одесским обществом любителей истории и древностей. Свои впечатления он изложил в монографии [Фиркович, 1857, с. 371 – 405]. А. Фиркович упоминает о башне, находящейся в верховьях р. Джегуты (Кызыл-Калинская башня), о плитах с греческими надписями (в районе Хумары), о Хумаринском городище, древнем кладбище Байтал-Чапкан, о Сентинском храме и других памятниках верховьев Кубани. Работа А. Фирковича интересна для археолога и в настоящее время.В 1849 г. верховья Кубани посетил чиновник Г. Токарев. Среди прочих памятников он осмотрел гробницы на Индыше-Мардже, кладбище у Карт-Джурта и др. Он упоминает, в частности, об одном хорошо сохранившемся «византийской стройки» монастыре с фресками и надписями, т.е., очевидно, о Сентинском храме [Токарев, 1851, с. 1 – 24].К. Сталь в своем очерке, законченном в 1848 г., отметил развалины шести христианских храмов между Верхней Кубанью и Лабой: 1. В верховьях Теберды, с фресками (Сентинский храм). 2. На Хумаринской горе (Шоанинская церковь). 3. На Малом Зеленчуке церковь в развалинах. Ногайцы называют ее Ак-Билек (речь идет о небольшом христианском храме, раскопанном Т. М. Минаевой в 1951 г. на городище Адиюх, или Ак-Билек). 4. На Большом Зеленчуке Зеленчукские храмы (на Нижне-Архызском городище). 5. Развалины церкви в верховьях Кяфара в шести верстах от бывшего аула Сидова. 6. Против бывшего аула Сидова. Развалины церкви, крепости и остатки «колонии» – городище, кресты, гробницы. Между Верхней Кубанью и Верхней Лабой – каменные кресты с греческими надписями, плиты, каменные статуи [Сталь, 1900, с. 109 – 110].Автор «Очерка горских народов» также отмечал археологические памятники на Кяфаре в районе укрепления Надеждинского (аула Сидова), в месте слияния Кяфара и Бижгона – городище, статуи, укрепления. Аул Сидов располагался недалеко от устья р. Кривой, левого притока Кяфара. В этом же очерке находим упоминания о городище и храмах на Большом Зеленчуке, о Шоанинском храме, о развалинах церкви и могильнике между аулами Абатова и Трамова (очевидно, речь идет об Адиюхской церкви) [А.-Д. Г., 1860, с. 289 – 290].В 1867 г. по Кавказу «с археологической целью» совершили путешествие братья Нарышкины. В своем очерке [Нарышкины, 1877, с. 325 – 368] они упоминают о Байтал-Чапканском кладбище, Каракентском и Хумаринском городищах, Сентинском храме и других памятниках. В северном Зеленчукском и Шоанинском храмах были произведены небольшие раскопки. В работе Нарышкиных имеются рисунки и планы храмов (Зеленчукского и Шоанинского), рисунки найденных в северном Зеленчукском храме вещей и другие иллюстрации. Работа Нарышкиных, так же как и статья А. Фирковича, не утратила своего интереса для археологов и в настоящее время.В 70-х годах XIX в. обследований археологических памятников в верховьях Кубани не было, хотя интерес к этим памятникам, особенно к храмам, не ослабевал. На страницах местных газет печатались статьи, посвященные этой теме. Так, в 1876 г. в газете «Ставропольские губернские ведомости» была опубликована статья И. Бентковского, посвященная древним храмам Верхней Кубани [Бентковский, 1876, с. 3 – 4].Пятый археологический съезд в Тифлисе в 1881 г. привел к оживлению археологических изысканий на Кавказе. Памятники верховий Кубани и Зеленчуков по-прежнему интересовали ученых. Здесь следует отметить вышедшую в свет в 1881 г. работу И. Помяловского ([Помяловский, 1881]; см. также [Латышев, 1886, с. 46, 47 и др.]). И. Помяловский в своей книге значительное внимание уделяет эпиграфическим памятникам Верхней Кубани.В 1882 г. была издана карта археологических памятников Кубанской области, составленная Е. Д. Фелицыным. На ней обозначены курганы в районах ст. Баталпашинской, Усть-Джегутинской, Джеганаса, сел. Джегутинского, Георгиевско-Осетинского. У аула Лоовско-Кубанского отмечен земляной или каменный вал; у Верхне-Николаевского – каменные кресты; севернее Хумары – укрепления и городища, к востоку от нее – башня; у Хумары «погребальные пещеры», т.е., очевидно, катакомбы. Начиная от Каменномостского, у нынешнего Карачаевска, знаки редки, так как территория эта была обследована, по-видимому, слабо. У Карт-Джурта, по обоим берегам Кубани, показаны каменные гробницы, каменная статуя, над аулом Хурзук – башня ([Фелицын, 1882]; см. также [Минаева, 1951, с. 218]).В 1885 – 1886 гг. несколько могильников у аула Хасаут раскопал М. М. Ковалевский [Ковалевский, Иванюков, 1886, с. 83 – 112; Указатель, с. 389 – 392]. В конце 80-х – начале 90-х годов XIX в. в Карачае побывали и осмотрели его археологические памятники Р. Эркерт и С. Соммье. Р. Эркерт упоминает о могильниках и каменных бабах в разных местах Карачая.Среди мест, где имеются археологические памятники, называется река Теплая (между нынешними станицами Сторожевой и Преградной) и соседняя с ней река Урус, т.е. Уруп [Эркерт, 1887, с. 74 – 79, 90 – 91]. С. Соммье в 1890 г. посетил Западный Кавказ и Карачай. В своей статье Соммье пишет о том, что в долине Кубани, вниз от Учкулана, имеются различные древние могилы. Они, по предположению автора, принадлежат к эпохе очень недавней, несмотря на то что имеют некоторые аналогии по форме с древними дольменами. Как пишет Соммье, это «имитация древних дольменов» [Соммье, 1901, с. 413 – 459, в частности, с. 433 – 434]. Очевидно, речь идет о дольменообразных гробницах.С конца 80-х годов XIX в. изучение археологических памятников Верхней Кубани проводит Московское археологическое общество. По его поручению здесь ведут обследования Д. М. Струков, Г. И. Куликовский, В. М. Сысоев.Д. М. Струков – художник, действительный член Московского археологического общества. В рукописном архиве ЛОИА хранится альбом зарисовок, сделанный во время поездки Д. М. Струкова в верховья Зеленчука в 1888 г. [Струков. Альбом]. В альбоме имеются план того места, где найдена Зеленчукская плита – о ней ниже; зарисовка плит с надписями, рисунки различных предметов раннесредневекового времени из Зеленчукского ущелья и другие иллюстрации.Самой интересной находкой Д. М. Струкова была Зеленчукская плита с надписью греческими буквами. Рисунок этой плиты Д. М. Струков отправил В. Ф. Миллеру. Этот последний, как известно, прочел надпись, исходя из аланского (осетинского) языка. В 1892 г. плита с надписью вторично была осмотрена Г. И. Куликовским ([Миллер, 1893, с. 110 – 118; Археологические изыскания, 1889, с. 2 – 3]; см. также [Кузнецов, 1968, с. 193 – 199]). Д. М. Струков побывал также на Нижне-Архызском городище и сделал рисунки его археологических памятников [Струков. Альбом].Г. И. Куликовским были зафиксированы кресты, каменные статуи, другие памятники верховьев Кубани. Им были сделаны планы кяфарских церквей [Куликовский, 1898, с. 137 – 142].В. М. Сысоев – известный археолог и историк Прикубанья, в частности Карачая, один из основателей общества любителей изучения Кубанской области. Этот исследователь работал преподавателем древних языков в Екатеринодарской гимназии. Раскопки в верховьях Кубани приводил в 1895, 1896 и 1898 гг. Его привлекали самые различные памятники: раннесредневековые могильники (без курганных насыпей) у Хумары, Шоанинского храма, на реке Теберде, южнее Сентинского храма, в местности Кльян-Кала, севернее аула Карт-Джурт, наземные гробницы на реке Индыш; курганы XIV – XVI вв. у аулов Карт-Джурт, Учкулан, Хурзук, в Уллу-Камском ущелье и др., церковь в местности Кала-Сырты, к юго-востоку от Сентинского храма, и др. В. М. Сысоев производил исследования в Зеленчукском ущелье у Нижне-Архызского городища. Планы и фотографии Зеленчукских, Шоанинского и Сентинского храмов помещены в статье, опубликованной в «Материалах по археологии Кавказа» [МАК, VII]. Рисунки и фотографии сделаны Г. И. Куликовским и Е. Д. Фелицыным, описания храмов выполнены В. М. Сысоевым [Сысоев, 1898, с. 115 – 136, табл. XV – XIX]. На табл. XX (внизу) дан снимок, сделанный Е. Д. Фелицыным, представляющий панораму Хумаринского городища. Отчеты о раскопках В. М. Сысоева публиковались [МАК, IX; OAK, 1895, 1896 и 1898 гг.]. Специальные разделы, посвященные археологическим памятникам, -исследованным В. М. Сысоевым, имеются в его сводной работе «Карачай» ([Сысоев, 1904, с. 143 – 169; 1913, с. 97 – 117]; см. также [Сысоев, 1896, с. 169]).Упомянем и три публикации, увидевшие свет в 1892 г. Памятникам Зеленчукского ущелья – Зеленчукским храмам и другим – посвящена специальная брошюра (Древнехристианские храмы, 1892). О курганах Карачая, в которых находят кольца, серьги, бляхи и т.д., сообщает в своей статье В. Тепцов [Тепцов, 1893, с. 20, рис. 7]. Местный учитель И. Хурумов на страницах СМОМПК опубликовал заметку о наземных гробницах Индыша и снабдил ее рисунком [Хурумов, 1892, с. 20, рис. 77].В 1897 г. памятники Зеленчукского ущелья, в частности Зеленчукские храмы, осмотрел Н. И. Веселовский. О своих наблюдениях он написал в отчете об этой поездке, находящемся в настоящее время в архиве ЛОИА [Веселовский, 1896, л. 141 – 142 об.].В 1898 г. в верховьях Кубани побывала экскурсия учеников Екатеринодарской гимназии под руководством В. М. Сысоева. В этой поездке принимал участие и А. Н. Дьячков-Тарасов – видный краевед, историк, этнограф и археолог: он родился на Кавказе, а получил образование в Московском университете, где был учеником профессора В. Ф. Миллера. Позже, будучи преподавателем в кавказских учебных заведениях, постоянно вел краеведческую работу, вовлекая в нее учащихся. А. Н. Дьячков-Тарасов тщательно обследовал Сентинский храм. Результаты его изысканий были опубликованы в двух работах [Дьячков-Тарасов, 1899; Дьячков-Тарасов, 1900, с. 1 – 20, 52 – 55]. А. Н. Дьячков-Тарасов был в 1898 г. в этих местах не впервые – за два года до этого, в 1896 г., он сопровождал В. М. Сысоева, принимал участие в работах у Хумары, на Теберде и в других местах. Археологические исследования в верховьях Кубани А. Н. Дьячков-Тарасов продолжал и после 1917 г.В 1899 г. значительные раскопки погребений различного типа в районе Сентинского храма провел И. А. Владимиров, художник и археолог, работавший по поручению Археологической комиссии, которая была создана еще в 1859 г. И. А. Владимиров в своей статье дает ценное описание Сентинского храма и историю его изучения. Были исследованы также развалины христианского храма на речке Амгате, близ впадения ее в Теберду [Владимиров, 1899. Отчет, с. 52 – 56]; материалы раскопок хранятся в ГИМе [Владимиров, 1901, с. 104 – 106; Владимиров, 1902, с. 1 – 14].О храмах в верховьях Кубани и Зеленчуков упоминает в своем труде Г. Мерцбахер [Мерцбахер, 1905, с. 69 – 130].В 1901 – 1902 гг. председатель Археологической комиссии Н. И. Веселовский произвел раскопки двух курганов эпохи бронзы у станицы Усть-Джегутинской. Работы были не закончены [Веселовский, 1901; Веселовский, 1902, с. 86 – 89].В 1907 г. Н. И. Воробьев обследовал могильник в Мощевой Балке на Большой Лабе [Дебец, 1948, с. 272; Алексеев, 1961, с. 217]. Возможно, в Мощевой Балке был и Н. И. Веселовский [Иерусалимская, 1967, с. 56].В 1908 г. верховья Кубани посетила экскурсия преподавателей средних учебных заведений Кавказского учебного округа. Были осмотрены некоторые археологические памятники. Один из ее участников, Н. Е. Талицкий, опубликовал статью «Очерки Карачая». В этой статье среди прочих материалов имеется довольно обстоятельное описание Хумаринского городища [Талицкий, 1909, с. 1 – 53] (о Хумаринском городище с. 2 – 7).В 1908 г. по поручению Московского археологического общества в Баталпашинском отделе Кубанской области проводил «проверочные» раскопки В. Тимофеев [Тимофеев, 1914, с. 174 – 175]. В. Тимофеев исследовал могильник у аула Хахандуковского (ныне Алибердуковский), в местности Боготобагда (у ст. Зеленчукской) и в других местах. Материалы из его раскопок хранятся в Государственном.историческом музее. Среди них есть предметы, относящиеся к раннему средневековью, в том числе к VI – VII вв.В 1909 г. заведующий Музеем Северного Кавказа (Ставрополь) Г. Н. Прозрителев побывал в долине Теберды, в частности в Гоначхирском ущелье, и провел там некоторые обследования, результаты которых сообщил в своей статье [Прозрителев, 1913, с. 3 – 6]. Перу Г. Н. Прозр.ителева принадлежат и другие работы, посвященные археологическим памятникам Верхней Кубани. Так, в одной из них он пишет о памятниках, находящихся около Александро-Афонского Зеленчукского монастыря [Прозрителев, 1910, с. 3 – б], в другой – описывает каменные кресты и плиты с греческим'и христианскими надписями, а также каменные статуи воинов – «христианских рыцарей» [Прозрителев, 1906, с. 1 – 16]. В этой статье, в частности, Г. Прозрителев приводит материалы, заимствованные из спасенной им от гибели «топографической карты р. Кяфара и Беж-гона Кубанской области», составленной неизвестным автором 40-х годов XIX в. и снабженной комментариями, на карте представлено ущелье рек Кяфара и Бижгона, при слиянии которых стояло укрепление Надеждинское (ныне на этом участке находится ст. Сторожевая). Близ устья р. Кривой был аул Сидов. На карте у Сидова показаны развалины поселка с каменными строениями, церковью и христианским кладбищем; на р. Бижгоне – статуи двух «рыцарей» с изображением крестов, два укрепленных лагеря, камень с арабской надписью, крест с греческой надписью. Все эти предметы были воспроизведены автором, там же были скопированы надписи, уцелевшие на статуях, крестах, каменных плитах [Минаева, 1971, с. 14 – 15].В начале XX в. собирал археологические материалы и передавал их в музей (в Кубанский и Московский исторический) проживающий в Баталпашинском отделе ветеринарный врач А. Атманских. Он оказывал помощь приезжим археологам, в частности Г. Н. Прозрителеву. О своих находках А. Атманских иногда писал в кубанских газетах [Павлов, 1926, с. II].В 1912 г. Черкесию и Карачай посетил А. С. Федоровский, командированный сюда Обществом испытателей природы при Харьковском университете. В его заметке есть сообщения о Зеленчукском монастыре, о памятниках около сел. Георгиевско-Осетинское (ныне Коста Хетагурова), а также о некоторых памятниках Черкесии – башне Адиюх, курганах в долине Малого Зеленчука, каменных ящиках у аула Докшукинского (Вако-Жиле) и в других местах в долинах Большого и Малого Зеленчуков [Федоровский, 1913, с. 155 – 158].В 1916 г. в Старом жилище в долине Большого Зеленчука, где предполагалось строить горноклиматическую станцию и дачный поселок, побывала группа под руководством врача А. М. Лысенко для осмотра этой местности и определения ее пригодности для застройки. В статье А. М. Лысенко имеются упоминания о некоторых археологических памятниках, находящихся в долине Большого Зеленчука – в районах трех Зеленчукских храмов, урочище Старое жилище и в других местах [Лысенко, 1917, с. 39 – 46]. Статья написана неспециалистом и особого интереса для археолога не представляет. Упоминаем здесь о ней как о последней дореволюционной работе, в которой содержатся сведения об археологических памятниках территории Карачаево-Черкесии.Итак, с начала археологических обследований на территории Карачаево-Черкесии путешественников и исследователей. привлекали главным образом христианские храмы. Однако с 80 – 90-х годов XIX в. стали раскапываться и раннесредневековые могильники, и их было исследовано довольно много. Позднесредневековые курганные могильники почтя не раскапывались (кроме раскопанных В. М. Сысоевым в Большом Карачае). Исследованиям подвергалась главным образом территория Карачая. Территория Черкесии совершенно не изучалась. О памятниках Черкесии (башне Адих, церкви Адиюх и некоторых других) имеются лишь отдельные беглые упоминания.Изучение археологических памятников верховьев Кубани, в частности Карачая, было продолжено и в послереволюционные годы. В начале 20-х годов в Пятигорске, а затем и в Ростове возникли общества, организации и учреждения, которые в программу своих археологических исследований включали и верховья Кубани и Зеленчуков [Павлов, 1926, с. 12 – 13; Лунин, 1925, с. 58 – 72; Лунин, 1928, с. 58 – 84].Так, в 1921 г. при содействии Российской Академии истории материальной культуры в Пятигорске была создана Пятигорская этнолого-археологическая комиссия. Эта комиссия приступила к составлению археологической карты Карачая, но карта не была закончена, так как комиссия очень скоро прекратила свое существование. Некоторая работа по систематизации уже известного археологического материала по Карачаю проводилась (до 1923 г.) в кабинете кавказоведения Горского политехнического института. Ее результатом явился очерк Д. М. Павлова «Искусство и старина Карачая», состоящий из двух частей: истории археологического обследования Карачая и перечня археологических памятников Карачая, составленного в алфавитном порядке [Павлов, 1926, с. 1 – 32].Во второй половине 20-х годов к археологическому изучению верховьев Кубани приступил Северокавказский горский научно-исследовательский институт краеведения. В 1927 г. заведующий отделом социальной культуры института А. Н. Дьячков-Тарасов возглавил экспедицию в Карачай, целью которой были сбор этнографического материала и археологические исследования. В числе обследованных памятников были и средневековые (в бассейне р. Амгаты, близ Сентинского храма, в ущелье р. Мары и др.) [Дьячков-Тарасов, 1927, с. 83]. В это же время провел свои обследования на Рим-Горе В. Ф. Смолин [Смолин, 1928, с. 87 – 90].После этого археологических экспедиций на территории Карачаево-Черкесии долгое время не было. Однако сбор и накопление материала не прекращались. В Черкесске и Микоян-Шахаре (Карачаевск) были организованы музеи, в которые стали поступать археологические находки.Летом 1930 г. группа участников лингвистической экспедиции Института языка и мышления АН СССР посетила верховья Кубани. Участников экспедиции, в частности, занимали вопросы «о прежнем расселении осетин в связи с аланской проблемой». Экспедиция работала в аулах Учкулан, Хурзук, совершила поездку к Махарскому перевалу. Экспедиция была лингвистическая, но косвенно результаты ее работ дают материал и для археологического изучения верховьев Кубани [Абаев, 1949, с. 271 и сл.; Минаева, 1971, с. 31 – 32].В 1933 – 1934 гг. в Черкесской автономной области работала геологическая экспедиция под руководством П. Н. Шишкина. Попутно с геологическими работами экспедиция собирала материал для составления археологической карты области. Некоторые из найденных вещей были переданы в Черкесский областной музей [Минаева, 1954, с. 266 – 267; Минаева, 1971, с. 32]. П. Н. Шишкиным были представлены материалы к археологической карте Черкесской автономной области. Автор упоминает о «стоянке» на левом берегу р. Кяфара при впадении в нее Бижгона, о селище и урочище Теплом, о курганах в ст. Сторожевой, о развалинах крепости в верховьях Кяфара на Лохматом бугре, об остатках крепости в устье балки Башкирки близ хутора Новоисправненского, о селище к востоку от аула Эльбурган и о других памятниках. Подробно описываются исследования на Дружбинском втором городище, приводятся данные о поселениях у Псыжа и Алибердуковского [Шишкин, 1934, с. 3 – 62].Неоднократно посещавший Черкесию Л. И. Лавров в своей статье, посвященной башне Адиюх, упоминает и о других памятниках (каменные бабы у ст. Исправной, развалины у аула Кубина и др.) [Лавров, 1940, с. 93 – 100, 101].В предвоенные годы значительную археологическую работу в Карачае проводил Карачаевский учительский (позднее педагогический) институт, Карачаевский научно-исследовательский институт и Карачаевский краеведческий музей. Возглавлял работу преподаватель Учительского (Педагогического) института К. М. Петрелевич.К. М. Петрелевича интересовали памятники различного времени и различных типов. Ему удалось выявить значительное число городищ, могильников, каменных плит с различными знаками и изображениями и многое другое. Археологические памятники были важны К. М. Петрелевичу не только сами по себе, но и как материал для решения различных исторических проблем, в частности социальных и идеологических. К сожалению, работы К. М. Петрелевича не были изданы и так и остались в рукописях. Одна из его рукописей, «Чудесный памятник археологии Карачая» (глава работы «Основные линии археологии Карачая»), хранится в рукописном архиве ЛОИА [Пет-релевич, 1940, л. 9 – 63].В 1940 г. в Карачае состоялась историко-археологическая экспедиция. Руководителем ее был К. М. Петрелевич, участниками – X. О. Лайпанов и Л. А. Сердобольская (преподаватель Учительского института, занимавшаяся средневековыми памятниками Карачая). Экспедиция обследовала ряд интереснейших памятников в истоках Кубани, на Большом Зеленчуке, на Марухе, Аксауте и Теберде. Одной из задач экспедиции было выявление памятников древнего земледелия. Выдающейся находкой был комплекс драгоценных предметов, обнаруженный в северном Зеленчукском храме (Зеленчукский клад). Помимо золотых украшений в комплекс входила и альмандиновая печать с арабской надписью армянского царя Ашота IX в. [Лайпанов, 1957, с. 48 – 57; Кузнецов, 1971, с. 121, рис. 15] (клад хранится в ГИМ).С 1939 г. археологическую работу в верховьях Кубани самоотверженно и целеустремленно проводила преподаватель. Ставропольского государственного педагогического института Т. М. Минаева. В довоенные годы раскопки проводились на средства Ставропольского краеведческого музея. В этих экспедициях принимал участие Карачаевский музей краеведения. В 1939 г. Т. М. Минаевой была обследована долина Большого Зеленчука (в частности, Старое жилище), долина Теберды, в том числе поселения и жилища в районе Микоян-Шахара (Карачаевска), поселения и могильники по рекам Учкулану и Хурзуку и ряд других памятников. В 1939 г. были начаты также раскопки интереснейшего раннесредневекового памятника в местности Гиляч (поселения и могильники). В 1940 г. археологические исследования памятников, в частности гилячских, были продолжены. В 1941 г. были начаты раскопки катакомбного могильника Байтал-Чапкан [Минаева, 1951, с. 227 – 232; 273 – 301; Минаева, 1955, с. 261 – 290].Прерванные Великой Отечественной войной работы возобновились в 1948 – 1949 гг.Экспедиции Ставропольского краевого музея и Ставропольского государственного педагогического института под руководством Т. М. Минаевой проводились не только в высокогорных районах, но и в предгорьях и в степи. В экспедициях по обследованию Черкесии принимал участие и Черкесский областной музей. Его директор – А. Е. Дайгородова – сопровождала Т. М. Минаеву в ее экспедициях.В 1948 г. Т. М. Минаева обследовала ущелье р. Марухи от села Маруха вплоть до перевала. Здесь обнаружены остатки древних кошей, в местности Ретыщик и Карабек зафиксированы следы выплавки железной руды, которые есть основания отнести к эпохе средневековья [Минаева, 1961, с. 232 – 233; Минаева, 1952, с. 116 – 119]. К северу от аула Адыге-Хабль-были исследованы два кургана II тысячелетия до н.э. [Минаева, 1954, с. 276 – 279].В 1949 г. было продолжено обследование территории Черкесии. Были выявлены основные археологические памятники по течению Кубани и Зеленчуков, составлена археологическая карта области. Отмечено много городищ, в частности два городища на южной окраине хутора Дружба [Минаева, 1954, с. 269 – 276; карта на с. 270].В 1949 и 1953 гг. продолжались раскопки катакомбного могильника конца IV – V в. в местности Байтал-Чапкан [Минаева, 1950, с. 205 – 264; 1956, с. 236 – 261; 1965, с. 48 – 52].В 1950 – 1951 гг. Т. М. Минаева исследует бескурганный могильник XIII – XIV вв. у аула Ново-Кувинского на р. Большой Зеленчук, пока единственный памятник такого рода, известный на территории Карачаево-Черкесии [Минаева, 1954, с. 291 – 299; 1965, с. 101 – 102].Продолжается планомерное многолетнее исследование городищ. Так, в 1951, 1952, 1954 и 1955 гг. проводятся раскопки городища Адиюх [Минаева, 1955, с. 129 – 172; 1960, с. 110 – 119;с. 167 – 282; 1965, с. 57 – 60; 1971, с. 44 – 45]. В 1951, 1956 и 1959 гг. исследуется городище Кубина. На Кубинском городище открыты памятники разного времени и различной этнической принадлежности. Кроме раннесредневековых памятников исследованы кипчакские курганы XII в., адыгские курганы XIV – XVI вв., нога