«РС»-в № 8 Духовный кризис Научно-историческая, общественно-политическая газетаВиртуальный (электронный) выпуск № 8, Январь, 2008 г --------------------------------------------------------------------------------------Духовный кризис Русской цивилизации – специфическая причина демографического кризиса в России Анализируя состояние больного пациента, медики выделяют два класса причин, следствием которых является болезнь. Одни из них они относят к классу специфических, другие – к классу неспецифических. Специфические причины – это факторы прямого, непосредственного вредоносного воздействия на организм человека (туберкулёз, инфекционный гепатит и т.п.). Наиболее успешное лечение больного достигается при выявлении как раз специфической причины. Если бы, скажем, медики смогли выявить специфическую причину такого зловещего заболевания, как канцерогенез, возможности его ликвидации оказались бы несравненно выше того, что мы наблюдаем теперь в медицинской практике. А пока тут фигурируют сотни причин, и все неспецифические. Нечто подобное вырисовывается в отношении того социального заболевания, имя которого «российский демографический кризис». Называют, как мы ежедневно видим и слышим, немалое количество разных неспецифических причин, но до понимания сущности заболевания дело не доходит. Сущностная причина канцерогенеза связана со спецификой самой жизни, со спецификой живого вещества, как уточнил бы данное высказывание В.И. Вернадский. Сущностная причина нашей демографической проблемы заключается в духовной деформации русской цивилизации. Медицинская проблема – тема для другой научной конференции. Социальная проблема – тема данного доклада. Приступая к её анализу, я должен буду попытаться дать определение понятия цивилизации, чтобы не смешивать его с другими, близкими к нему, понятиями – этноса (народа), нации и пр. 2. В недрах русской цивилизации была выработана научно-мировоззренческая установка, согласно которой антропосфера, как часть земной биосферы, имеет мозаичный характер (Л.Н. Гумилёв), является этносферой и не может существовать в другой форме. Сказанное означает, что этническое разнообразие земного сообщества людей имеет биосферное начало. Этнос есть единица, посредством которой реализуется взаимодействие человечества с биосферой. «Этнос соединяет историю людей с историей биосферы», как сказано в книге А.Н. Тюрюканова и В.М. Фролова [1; 336–337]. Всякий исторически сложившийся этнос в процессе своего развития создаёт присущую ему национально окрашенную культуру, которая отличает его от других этнических образований. Но этническая культура – это ещё не цивилизация, хотя термин «цивилизация» и близок по смыслу к тому, что Н.Я. Данилевский называл в своё время культурно-историческим типом. Ключевыми словами при определении цивилизации могут служить, как мне представляется, введённые В.В. Болотовым (1853–1900) два слова – ведение и знание, – обозначающие два вида познавательной деятельности. Каждый народ как субъект исторического развития, как соборная личность обладает и ведением, и знанием. Но различаются они, по Болотову, тем, что ведение субъективно, знание – общезначимо, объективно. А находятся они в отношении дополнительности друг к другу. При некотором оптимальном соотношении между тем и другим этническая культура превращается в цивилизацию. Это имеет место тогда, когда этническая культура становится способной выдавать общезначимые результаты в области науки, искусства, технологии и в других сферах культурной деятельности. «…Ведение, – писал Болотов, – это импульс человеческой жизни» [2; 8]. С точки зрения цивилизации к нему предъявляется требование, чтобы он заканчивался объективным знанием, например, знанием о том, как предсказывать, предвычислять лунные или солнечные затмения. Примерно в тех же категориях характеризовал недавно данную ситуацию В.А. Садовничий, называя ведение мудростью, а знание – (рациональным) знанием. «Научное знание, – говорил он на философском форуме, – интернационально. Мудрость же, как мне кажется, наоборот, глубоко национальна. Она включена в афоризмы, пословицы, поговорки, сказки и носит преимущественно нравственное, этическое, ценностное содержание» [3;16]. Мы выделяем античную цивилизацию как таковую уже хотя бы потому, что в области научного знания древние греки внесли в копилку мировой культуры такой весомый результат, как евклидова геометрия. Мы выделяем в прошлом арабскую цивилизацию, помня её заслуги в деле создания алгебры. Китайская цивилизация – это компас, бумага, порох, и т.п. Что касается русской цивилизации, то мы вряд ли ошибёмся, если скажем, что по своему вкладу в сокровищницу мировой культуры она занимает первое место. Не-евклидова геометрия Н.И. Лобачевского, таблица химических элементов Д.И. Менделеева, биосферное учение В.И. Вернадского, гениальные прозрения в области экономической мысли С.А. Подолинского – все эти результаты культурно-созидательной работы поставили русскую цивилизацию на первое место в ряду достижений других цивилизаций. Напоминаем, что именно ей принадлежит неоспоримое первенство в деле преодоления земного тяготения с выходом человека в открытое космическое пространство. Особенно впечатляет открытие не-евклидовой геометрии как сочетание национальной мудрости и интернационального знания. По этому поводу Д.И. Менделеев сказал так: «Геометрические знания составили основу всей точной науки, а самобытность геометрии Лобачевского – зарю самостоятельного развития наук в России. Посев научный взойдёт для жатвы народной». 3. Характерной чертой русской цивилизации является высокое напряжение между теми двумя полюсами духовно-материальной жизни, которые принято называть небесным и земным, горним и дольним. В нём, в этом высоком напряжении – несравненный источник созидательно-творческой энергии русского народа. И в нём же таится опасность отказа от земной жизни в тех случаях, когда становится особенно острым ощущение невозможности преодолеть грань между земным и небесным (вспомним Пушкинское: «Всё, всё, что гибелью грозит, // Для сердца смертного таит // Неизъяснимы наслажденья – // Бессмертья, может быть залог!»). Творческое напряжение, творческий потенциал человека – тема отдельного философского исследования. Нам пока достаточно будет того, чтобы прояснить смысл метафоры «земное и небесное». То, что на конфессиональном языке православного христианства называется небесным, горним, в античности именовалось логосом. Термин λόγοσ в переводе с греческого означает речь, слово, разум. Понятием логоса, как свидетельствует С.Н. Трубецкой, древние греки обозначали направляющее разумное начало, «единую мудрость» Гераклита [4; 149]. Логос, как константа философской культуры мышления, входит в категориальный аппарат и современной философии. На вопрос, как постигается логос, философы отвечают, что он воспринимается во внутреннем опыте путём сверхчувственной интуиции. Так И.А. Ильин писал, что каждому из нас доступен и внешний, и внутренний опыт. Внешний опыт даётся чувственными восприятиями – зрением, слухом и т.п. Внутренний опыт, напротив, уводит нас от чувственных восприятий и состояний и открывает нам мир иной, мир, воспринимаемый нечувственно (сверхчувственно. – Л.А.) [5; 13–14]. Далее выясняется деятельный характер сверхчувственного опыта. Это означает, что он рассматривается – к тому имеются серьёзные основания, – как источник творческого процесса, творческой работы. В каком-то смысле эту работу можно сравнить с тем, что называют работой в школьных учебниках по физике. Хорошо известно, что для совершения любой физической работы необходимы энергетические затраты, расходование потенциальной (накопленной) энергии. Она может быть сконцентрирована в форме напряжения в электрической сети (разность электрических потенциалов) или в форме теплового потенциала (разность температур, создаваемая, например, между рабочими телами в двигателях внутреннего сгорания), или в форме гравитационного потенциала – потенциальная энергия поднятого над поверхностью земли тела и т.д. вплоть до энергии химического сродства. И.А. Ильину пришла на ум гениальная по своей простоте мысль о том, что творческий потенциал человека можно представить как напряжение (разность потенциалов) между двумя полюсами, которые на конфессиональном языке и именуются горним и дольним, небесным и земным. «Художественное искусство, – писал он, – родится из той духовной напряжённости, которую, видимо, в обобщённом смысле можно представить как напряжение между горним и дольним, духовным небом и землёй» [6; 103]. Выражения «свободное вдохновение» и «духовная напряжённость», наверняка, применимы к любому виду творческой деятельности, но больше всего об этом говорят и свидетельствуют своими произведениями художники-живописцы, композиторы и поэты. У Пушкина с его «божественным глаголом», которым он называет логос, творческое напряжение передаётся, например, такими словами: Далёкий, вожделенный брег! Туда б, сказав прости ущелью, Подняться к вольной вышине! Туда б, в заоблачную келью, В соседство Бога скрыться мне!.. Или в стихотворении «Пророк»: И внял я неба содроганье, И горний ангелов полёт, И гад морских подводный ход, И дольней лозы прозябанье. (Как видно, поэт, по представлению Пушкина, – не бестелесный ангел, парящий в эфире, а человек, охватывающий в творческом порыве и ангельский полёт, и всё то, что является принадлежностью дольнего). Используя учение В.И. Вернадского о земной биосфере, удаётся перевести художественное представление о творчестве на язык научной прозы. Разработанный нами метод уточнения, метод естественно-научной экспликации, понятий дольнего и горнего приводит к выводу, согласно которому земное и небесное представляются в виде двух по-разному организованных пространств: пространства-времени неживого вещества и пространства-времени вещества живого, вещества, образующего земную биосферу. Поскольку земная биосфера, по всем современным научным данным, является всего лишь некоторой частью полосы жизни, имеющей вселенские масштабы (см. об этом [7]), то те же масштабы должно приписать и соответствующему пространству-времени, т.е. тому, что называется горним, небесным. Духовная напряжённость, духовная разность потенциалов представляется таким образом перед нами как потенциальная энергия, перенесённая с уровня физических объектов на высший уровень пространств, по разному организованных в зависимости от того, относятся ли они к живому или неживому веществу. Разная организация «земного» и «небесного» пространства, другими словами, двух пространственно-временных многообразий, означает, что первое из них однородно, симметрично, второе дисимметрично. Жизнь, жизненный поток, противостоящий деградации и хаотизации природной среды, дисимметризует пространство, уменьшает его, как сказали бы физики, энтропию, т.е. делает антиэнтропийным (эктропийным). Жизнь как космический фактор отделяет один вид пространства от другого и создаёт между ними разность потенциалов, то самое напряжение, которое мы и называем здесь духовным напряжением, испытываемым человеком. В земной биосфере функцию данного фактора выполняют, в первую очередь, зелёные растения, улавливающие и накапливающие солнечную энергию. Во вселенских же масштабах жизненные антиэнтропийные функции земной биосферы обобщаются в понятии одного из двух противостоящих друг другу начал, которые П.А. Флоренский называл Хаосом и Логосом1, соотнося их с понятием культуры в широком смысле этого слова. Падение духовного напряжения в русском народе и есть основная, специфическая причина его демографического кризиса. Все остальные факторы- причины типа низкого материально-экономического уровня жизни суть следствия основной причины. Но отчего произошло это падение? Ответ на вопрос очевиден. Русский народ был брошен, не по своей воле, в бездну дикого, бандитского капитализма. Если на Западе возникновение и рост капитализма регулировался протестантской этикой (см. исследования этого вопроса в работах Макса Вебера), то в России «постперестроечный» капитализм насаждали, отбросив всякую этику, всякую мораль, даже намёки на духовную нравственность. Ю.Н. Давыдов в своей книге «Макс Вебер и современная теоретическая социология» указывает, что при замене социализма капитализмом в России были возможности разного выбора способов такой замены. Но чтобы осуществить, пишет он, ельцински-гайдаровски-чубайсовскую «радикальную реформу» как капиталистическую революцию сверху, вопрос о выборе между двумя социальными типами капиталиста в России был вообще снят с повестки дня. «Ибо радикальных реформаторов, изначально заинтересованных в том, чтобы извлечь из экономической реформы прежде всего и главным образом политический эффект («власть, власть и ещё раз власть»), волновало не качество прокламируемого ими капитализма, а количество «капиталистов», лично обязанных им открывшимися возможностями стремительного обогащения, а потому готовых голосовать за них немедленно, «здесь» и «теперь»» [9; 468]. Сравним между собой «век нынешний и век минувший», благо есть, с чем сравнивать. После революции 1917 года троцкистские комиссары превратили русскую мечту о коммунизме в бесчеловечный коммунизм казарменного типа. Напомним, что на 9-м съезде ВКП(б), состоявшемся в 1920-м году, по докладу Троцкого была принята резолюция об организации по всей стране концентрационных лагерей. Кронштадтское восстание 1921 года вынудило их отступить от этой затеи. Но урон духовному самосознанию русского народа был нанесён огромный. О его масштабах можно составить теперь ясное представление, познакомившись с выдающимся романом Андрея Платонова «Чевенгур». Главный персонаж романа Саша Дванов теряет всякий интерес к жизни после того, как он вынужден был участвовать в экспериментах по «коммунистическому» преобразованию жизни в городе с обобщённым названием Чевенгур. Он уходит из жизни, погружаясь в воды того Мутева озера, в котором когда-то утонул его отец. Но с отцом приключилась совсем иная история, непосредственно напоминающая нам об источнике опасности, связанном с высоким духовным напряжением. Процитируем это место из романа, чтобы дать лишний раз почувствовать читателю, каким глубоким знатоком души русского человека был писатель Андрей Платонов, как верно он отразил в своём произведении дух того времени. «…Захар Павлович знал одного человека, рыбака с озера Мутево, который многих расспрашивал о смерти и тосковал от своего любопытства; этот рыбак больше всего любил рыбу не как пищу, а как особое существо, наверное знающее тайну смерти. Он показывал глаза мёртвых рыб Захару Павловичу и говорил: «Гляди – премудрость! Рыба между жизнью и смертью стоит, оттого она и немая и глядит без выражения; телόк ведь и тот думает, а рыба нет – она всё уже знает». Созерцая озеро годами, рыбак думал всё об одном и том же – об интересе смерти. Захар Павлович его отговаривал: «Нет там ничего особого: так что-нибудь тесное». Через год рыбак не вытерпел и бросился с лодки в озеро, связав себе ноги верёвкой, чтобы нечаянно не поплыть. Втайне он вообще не верил в смерть, главное же, он хотел посмотреть – что там есть: может быть гораздо интересней, чем жить в селе или на берегу озера; он видел смерть как другую губернию, которая расположена под небом, будто на дне прохладной воды, и она его влекла». И в случае отца, и в случае сына причина смерти связана с духовным напряжением, но в первом из них от избытка духовного напряжения, во втором – от его падения. 5. Демографический кризис русского народа усугубляется тем обстоятельством, что он, единый народ в составе великороссов, малороссов (украинцев) и белорусов, оказался в результате перестройки народом разделённым. Но опять-таки это – не исходная причина кризиса. Надо иметь в виду, что утрачено единство земли русской. А земля, на которой жили (и будут, надеемся, жить) представители русской цивилизации, имеет для них, в силу высокого духовного напряжения между горним и дольним, сакральное значение. Неслучайно в «Слове о полку Игореве» звучит сокровенное восклицание «О Руская земле! Уже за шеломянем еси!», звучит в тот момент, когда русичи расстаются с ней, готовясь на битву с половцами в чужой для них среде – поле половецком. Сакральный смысл понятия ^ Земля Русская теснейшим образом связан с представлением о располагаемых на ней водных источниках. Чистые родники и реки – плод неба и земли. Небо проливается дождями, земля впитывает дождевую влагу и выносит её на поверхность студёными ручьями. Так и Логос нисходит сверху к разуму человека и возрождается в нём в виде творческой мысли. Поэтому неудивительно, что у ряда исследователей истории русской цивилизации мы находим тезис, характеризующий присущее ей умонастроение: «Вода – матрица и источник жизни» [10; 19]. О.Н. Трубачёв впервые, кажется, сделал верное предположение о происхождении этнонима Русь. Русь и русло (реки), указывал он, суть слова, имеющие один и тот же корень. [11]. Затем как-то сразу выявилось целое гнездо близкородственных (однокоренных) существительных: река, реченька, ручей, речь, Русь, русский, Россия [11].Так что неслучайно русская речь сравнивается у нас с течением, журчанием ручья или реки, как у Пушкина: А сама-то величава, Выступает, будто пава; Сладку речь-то говорит, Будто реченька журчит. Близкородственная связь существительных речь и река наглядно проявляется в глаголе из-рек-ать. Но более глубинный, священный смысл водной стихии в русской цивилизации раскрывается в другом месте пушкинской «Сказки о царе Салтане»:Каждый день идёт там диво: Старый дядька Черномор Море вздуется бурливо, С ними из моря выходит Закипит, подымет вой, И попарно их выводит, Хлынет на берег пустой, Чтобы остров тот хранить, Расплеснётся в скором беге– И дозором обходить – И останутся на бреге И той стражи нет надежней, Тридцать три богатыря, Ни храбрее, ни прилежней. В чешуе златой горя, Все красавцы молодые, Великаны удалые, Все равны, как на подбор;Сказочная метафора Пушкина об острове русской цивилизации и о «её страже надёжной» находит отражение в стихотворении А.С. Хомякова «Сокрыт в глуши, в тени древесной»: В твоей груди, моя Россия, Есть также тихий, светлый ключ; Он также воды льёт живые. Сокрыт, безвестен, но могуч. Не возмутят людские страсти Его кристальной глубины, Как прежде холод чуждой власти Не заковал его волны. И он течёт – неиссякаем, Как тайна жизни, невидим, И чист, и миру чужд, и знаем Лишь Богу, да Его святым.«Стража надёжная» у Пушкина, «Его святые» у Хомякова – речь об одном и том же, только разными словами. Русская диаспора, оказавшись рассеянной по чужим землям, очутившись после революции в других странах, выявила свою полную неспособность сохранить свою национальную идентичность, хотя и проявляла усилия по поддержанию в своих рядах религиозной, православно-христианской, веры. Горнее, вроде бы, с собой взяли, а духовное напряжение, присущее русским людям, удержать не смогли. И этот факт приходится принимать к сведению, добиваясь национального сплочения русского народа в деле сохранения и дальнейшего развития русской цивилизации, от которой зависит судьба многих других народов России. Мы, русские, отличаемся принципиально, например, от тех же китайцев, которые остаются китайцами независимо от того, где, как и с кем им приходится жить. На этот факт в своё время обращал внимание В.К. Арсеньев (1872–1930), наш замечательный писатель и, по совместительству, восточный разведчик. Касаясь проблемы, связанной с заселением китайцами наших дальневосточных территорий, Арсеньев указывал: «…Рассчитывать на обрусение китайцев не приходится. Скажу более – это наивно!.. Я видел крещёных китайцев, но не обрусевших. Ни в строе жизни, ни в обычаях, ни в одежде, ни в привычках христианин-китаец не изменяется» (из работы «Китайцы в уссурийском крае» 1914 года). Китайские колонии в США остаются кровно связанными с Китаем. О русских этого не скажешь. 6. Пара терминов, присущая только языковой реальности русской цивилизации, характеризуют специфику её связи с общемировой культурой. Это – правда и истина. В правде, в ведении заключена национальная мудрость, в истине – интернациональное знание. Необходимым условием преодоления демографического кризиса в России являются, по нашему глубокому убеждению, условия преодоления духовного кризиса русского народа. Для этого, в первую очередь, надо ведать и знать о том, каковы основные черты, особенности русской цивилизации. . ЛитератураА.Н. Тюрюканов, В.М. Фролов. Н.В. Тимофеев-Рессовский: биосферные раздумья. М., 1996.В.В. Болотов. Собр. церковно-историч. трудов,т.2. М.: «Мартис», 2000.В.А. Садовничий. Знание и мудрость в глобализирующемся мире. М.: МГУ, 2005.С.Н. Трубецкой. Курс древней философии. М., 1997. И. Ильин. О тьме и просветлении // Книга художественной критики: Бунин, Ремизов, Шмелёв. М.: Скифы, 1991.И.А. Ильин. Собр. соч., т.6, кн. 1. М.: Русская книга, 1996.А.А. Алибеков. Полоса жизни. М.: Наука, 1991.П.А. Флоренский. Соч. в 4-х томах, т.1. М.: Мысль, 1994. Ю.Н. Давыдов. Макс Вебер и современная теоретическая социология. М.: «Мартис», 1998.Жан Дюран. Уникальная Россия. М.: Центр международных культурных связей и иностранных языков, 2006. О.Н. Трубачёв. В поисках единства. М., 1992. Л.Г. Антипенко Институт философии РАН--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Учредитель и гл. редактор газеты Адрес редакции для переписки: 390023, г Рязань,а\я102 «Русские Славяне» Виктор Разживин к.т.\автоотв.\факс редакции: 8-(4912)-45-35-67Газета издается Рязанским областным редактор: мтс 8-910-571-14-84 общественным движением «Русские Славяне» Е-mail: russlav@yandex.ru www. rvs-757.narod.ru E-mail: rvs-757@mail.ru Свидетельство о регистрации Министерства РФ по делам печати ТРВ и СМК ПИ № 77-7584 от 30. 03.2001г. Перепечатка материалов разрешена. Ссылка на газету обязательна. Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов. © РООД «Русские Славяне» 1 В своём автореферате Флоренский писал: «Основным законом мира Ф/лоренский/ считает второй принцип термодинамики – закон энтропии, взятый расширительно, как закон Хаоса во всех областях мироздания. Миру противостоит Логос – начало эктропии. Культура есть сознательная борьба с мировым уравниванием: культура состоит в изоляции, как задержке уравнительного процесса вселенной, и в повышении разности потенциалов во всех областях, как условии жизни, в противоположность равенству – смерти» [8; 26]..