Александр Окороков. «Холодная война» 5 марта 1946 года в американском городе Фултоне Уинстон Черчилль произнес речь, которая официально ознаменовала начало «холодной войны». Однако, по мнению некоторых историков и политологов, ее истоки относятся к более раннему периоду. Так, например американский историк, профессор Дж. Гэддис связывает возникновение «холодной войны» с деятельностью специального комитета конгресса США по послевоенной политике и планированию во главе с У. Колмером. В 1945 году члены комиссия посетила Москву, и встретились с советским лидером И.В. Сталиным. Собрав и проанализировав высказывания сотрудников У. Колмера Дж. Гэддис в своей книге «США и возникновение «холодной войны» 1941-1947» пишет: «14 сентября 1945 делегация под руководством председателя комитета Уильяма М. Колмера от штата Миссисипи была оказана честь: Сталин принял ее. Колмер заявил советскому лидеру, что его комитет знаем о желании России получить заем от США. Как, он хочет знать, Советы используют средства, как вернуть их и что может Вашингтон ожидать взамен?... Делегация… сделала отчет государственному секретарю Дж. Бирнсу, а затем совещалась с Трумэном. Группа Колмера подчеркнула в беседах с обоими, что необходимо «ужесточить наш подход к Советской Республике». Комитет Колмера был готов одобрить американский заем Советскому Союзу при условии, что русские примут определенные обязательства. Они должны сообщить, какая доля их производства идет на вооружение. Они должны сообщить важнейшие данные о советской экономике и дать возможность проверить точность этих данных. Советский Союз не должен оказывать помощи в политических целях Восточной Европе и доложит содержание его торговых договоров с этими странами. Как в СССР, так и в странах Восточной Европы, находящихся под контролем, Кремль должен гарантировать полную защиту американской собственности, право распространять американские книги, журналы, газеты и кинофильмы. Наконец, Соединенные Штаты должны настаивать на «выполнении русских политических обязательств на тех условиях, как и другие правительства. Это включает вывод советских оккупационных войск в соответствии с Потсдамскими соглашениями и Ялтинской конференцией. Короче говоря, Колмер и его коллеги требовали, чтобы Советский Союз в обмен на американский заем изменил свою систему правления и отказался от своей сферы влияния в Восточной Европе».Таким образом, можно сказать, что «холодная война» выросла из результатов войны «горячей» – Второй мировой. И уже по одной этой причине, как справедливо замечает историк и политолог доктор исторических наук Н. Нарочицкая она не могла быть противостоянием «свободного мира» и «тоталитарного коммунизма» или классовой борьбой мирового империализма и «оплота мира и социализма». По мнению Н. Нарочицкой, если бы после окончания Великой Отечественной войны Большая Россия смогла бы сбросить с себя коммунистическую идеологию и возродиться в качестве Российской империи, «холодная война» все равно состоялась бы. По той причине, что ее главным аспектом была не «борьба с коммунизмом», а борьба с «русским империализмом», причем на самой территории исторической России. Мнение российского историка подтверждают слова американского исследователя Т. Пауэрса. В своей работе, посвященной истории ЦРУ и опубликованной в 1979 году он пишет: «Длительные дебаты по поводу генезиса холодной войны для ветеранов УСС представляются просто глупостью. По собственному опыту они знают – с самого начала холодная война была продолжением настоящей войны». Подразделения УСС прибыли в Берлин вместе с американскими оккупационными войсками и «занялись теми же делами в отношении русских (установлением размеров и дислокации воинских частей), органов политического контроля и теми же методами (через агентов), что они делали всего за несколько недель до этого в отношении Германии. Никто еще не называл Россию врагом, но к ней относились именно так».О том, что «холодная война» была направлена не на уничтожение коммунистического режима, а российской традиционной государственности наглядно свидетельствуют и более поздние высказывания известных американских политических деятелей. Они относятся к так называемому периоду победы «западных демократий» над Советским Союзом. «Со строго геополитической точки зрения, - заявлял бывший посол США в Москве Томас Пикеринг, - распад Советского Союза явился концом продолжавшегося триста лет стратегического территориального продвижения Санкт-Петербурга и Москвы. Современная Россия отодвинулась на север и восток и стала более отдаленной от Западной Европы и Ближнего Востока, чем это было в XVII веке». Еще более показательно высказывание секретаря Трехсторонней комиссии, известного американского политолога Збигнева Бжезинского: «Россия – побежденная держава. Она проиграла титаническую борьбу. И говорить «это была не Россия, а Советский Союз» – значит бежать от реальности. Это была Россия, названная Советским Союзом. Она бросила вызов США. Она была побеждена. Сейчас не надо подпитывать иллюзии о великодержавности России. Нужно отбить охоту к такому образу мыслей... Россия будет раздробленной и под опекой». Но вернемся к истокам «холодной войны». В служебных наставлениях американских спецслужб психологическая война определяется следующим образом: «Координация и использование всех средств, включая моральные и физические (исключая военные операции регулярной армии, но, используя их психологические результаты), при помощи которых уничтожается воля врага к победе, подрываются его политические и экономические возможности для этого; враг лишается поддержки, помощи и симпатий его союзников и нейтралов или предотвращается получение им такой поддержки, помощи или симпатий; создается, поддерживается или увеличивается воля к победе нашего собственного народа и его союзников; приобретается, поддерживается и увеличивается поддержка, помощь и симпатии нейтралов».Генеральная идея психологической войны против Советского Союза и стран социалистической ориентации была озвучена Алленом Даллесом, руководившим в 1942 – 1945 годах политической разведкой в Европе, а с 1953 по 1961 год, - Центральным разведывательным управлением США.Она представляла собой своего рода инструкцию по уничтожению России. Именно России, а не «Империи зла», как окрестили СССР западные специалисты. «…Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценность на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства, например мы, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением… исследованием, что ли, тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – все будет изображать, и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать, и поднимать так называемых творцов, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху.Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем расшатывать, таким образом, поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку всегда будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов. Вот так мы это и сделаем». Следует оговориться, что приведенная выше программа А. Даллеса, по мнению некоторых историков, не является целостным документом, а скомпилирована, из его нескольких выступлений и статей. Так или иначе, но известен ряд директив Совета национальной безопасности США (СНБ) не двусмысленно свидетельствующие о направленности психологической войны Западных государств против России. На первом этапе подрывные действия против Советского Союза и социалистических стран именовались «тайными операциями».Как выделяется в официальной истории ЦРУ «предложения о начале тайных операций» первоначально исходили не от разведывательного сообщества, а были выдвинуты правительством, которое уже в декабре 1946 года дало указание о ведение «психологической войны» в мирное время. Сначала проведение «тайных операций» (с одобрения президента Трумэна), возлагалось на государственный департамент. Однако уже 14 декабря 1947 года директивой Совета национальной безопасности СНБ 4/А ведение «психологической войны» было закреплено за ЦРУ. 18 июня 1948 года Советом национальной безопасности США была разработана директива СНБ 10/2. В ней упорядочивалось ведение ЦРУ «тайных операций», для чего учреждалось специальное управление. В этой же документе давалась и расшифровка термина «тайные операции»: «Под термином «тайные операции», употребляющимся в этой директиве, следует иметь в виду все виды деятельности (за исключением оговоренных ниже), которые проводятся или одобряются правительством США против враждебных иностранных государств или групп в поддержку дружественных иностранных государств или групп. Однако это деятельность планируется и проводится так, что внешне никак не проявляется ее источник – правительство США, а в случае ее разоблачения правительство США может правдоподобно отрицать до конца всю ответственность за нее.Эти тайные операции включают: пропаганду; экономическую войну; превентивные прямые действия, включая саботаж, противодействие саботажу, разрушения и эвакуацию; подрывную работу против иностранных государств, включая помощь подпольному движению Сопротивления, партизанам и эмигрантским группам освобождения, - поддержку антикоммунистических групп в странах свободного мира, находящихся под угрозой. В число таких действий не входит вооруженный конфликт с участием регулярных вооруженных сил, шпионаж и контршпионаж, прикрытие и обман в интересах ведения военных операций».Положения, сформулированные в директиве СНБ 10/2, окончательно определили роль ЦРУ в «психологической войне» против других государств, в первую очередь Советского Союза. Эта директива, как отмечено в официальной истории ЦРУ, «уполномочивала гигантское увеличение размаха тайных операций против Советского Союза, включая политическую и экономическую войну, квазивоенные операции». Соответственно оперативным задачам развертывались и надлежащие подразделения ЦРУ, объединенные тогда в рамках Управления координации политики (ОПК). К 1952 году отделения ОПК действовали уже в 47 странах.В 1955 году Совет национальной безопасности США изменил процедуру контроля над проведением подрывной работы. Директивой СНБ-5412 рассмотрение всех планов «тайных операций» возлагалась на специальный правительственный орган. Его название и состав с годами менялись: «специальная группа 5412», «комитет 303» при президенте Кеннеди, «комитет 40» при президенте Никсоне. Однако в директивах СНБ неизменно предусматривалось, что проекты утверждают именем президента ведущие должностные лица, от государственного департамента, министерства обороны, председатель комитета начальников штабов и представитель Белого дома в СНБ. С годами основную ответственность за эти дела постепенно стал нести помощник президента по национальной безопасности, который в шестидесятые и семидесятые годы последовательно занимали М. Банди, У. Ростоу и Генри Киссинджер. 18 августа 1948 года вышла новая директива СНБ № 20/1 «Цели США в отношении России». Этот документ, насчитывающий 33 страницы, был впервые опубликован в США в 1978 году в сборнике «Сдерживание. Документы об американской политике и стратегии 1945 – 1950 гг.». Во вступительной части директивы объяснялось: «Правительство вынуждено в интересах развернувшейся ныне политической войны наметить более определенные и воинственные цели в отношении России уже теперь, в мирное время, чем было необходимо в отношении Германии и Японии еще до начала военных действий с ними... При государственном планировании ныне, до возникновения войны, следует определить наши цели, достижимые как во время мира, так и во время войны, сократив до минимума разрыв между ними». Основные цели США в отношении России сводились к следующему: «а) свести мощь и влияние Москвы до пределов, в которых она не будет более представлять угрозу миру и стабильности в международных отношениях; б) в корне изменить теорию и практику международных отношений, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России… Речь идет, прежде всего, о том, чтобы Советский Союз был слабым в политическом, военном и психологическом отношениях по сравнению с внешними силами, находящимися вне пределов его контроля...В худшем случае, то есть при сохранении советской власти на всей или почти всей нынешней советской территории, мы должны потребовать: а) выполнения чисто военных условий (сдача оружия, эвакуация ключевых районов и т.д.) с тем, чтобы надолго обеспечить военную беспомощность Советского Союза; б) выполнение условий с целью обеспечить значительную экономическую зависимость от внешнего мира… Все условия должны быть подчеркнуто тяжелыми и унизительными для коммунистического режима…». И, далее, после небольшого обоснования целесообразности психологической войны, рассматривалась своего рода этическая сторона в отношении противника. К слову сказать, она мало согласуется с официальными «демократическими принципами свободного общества»: «Наши усилия, чтобы Москва приняла наши концепции, равносильны заявлению: наша цель – свержение Советской власти. Отправляясь от этой точки зрения, можно сказать, что эти цели недостижимы без войны, и, следовательно, мы тем самым признаем: наша конечная цель в отношении Советского Союза – война и свержение силой Советской власти. Было бы ошибочно придерживаться такой линии рассуждений. Во-первых, мы не связаны определенным сроком для достижения наших целей в мирное время. У нас нет строгого чередования периодов войны и мира, что побуждало бы нас заявить: мы должны достичь наших целей в мирное время к такой-то дате или «прибегнем к другим средствам…». Во-вторых, мы обоснованно не должны испытывать решительно никакого чувства вины, добиваясь уничтожения концепций, несовместимых с международным миром и стабильностью, и замены их концепциями терпимости и международного сотрудничества. Не наше дело раздумывать над внутренними последствиями, к каким может привести принятие такого рода концепций в другой стране, равным образом мы не должны думать, что несем хоть какую-нибудь ответственность за эти события… Если советские лидеры сочтут, что растущее значение более просвещенных концепций международных отношений несовместимо с сохранением их власти в России, то это их, а не наше дело. Наше дело работать и добиться того, чтобы там свершились внутренние события... Как правительство мы не несем ответственности за внутренние условия в России...».23 ноября 1948 года президентом Трумэном была утверждена директива СНБ 20/4. Она во многом воспроизводила основные положения предшествовавшего документа. Однако по сравнению с СНБ 20/1 в ней делался больший упор на подрывную работу с конечным выводом: «Если Соединенные Штаты используют потенциальные возможности психологической войны и подрывной деятельности, СССР встанет перед лицом увеличения недовольства и подпольной оппозиции в зоне, находящейся под советским контролем». 14 сентября 1949 года президентом Трумэном была утверждена директива СНБ-58, касающаяся политики США «в отношении советских сателлитов в Восточной Европе». В этом документе была намечена важная линия в психологической войне, направленная на разжигание внутри социалистического блока национальных противоречий. По мнению разработчиков директивы «такую слабость Соединенные Штаты должны использовать… двинув как острие клина для подрыва авторитета СССР создание группы антимосковских коммунистических государств». В директиве говорилось: «Наша конечная цель, разумеется, - появление в Восточной Европе нетоталитарных правительств, стремящихся связаться и устроиться в сообществе свободного мира. Однако серьезнейшие тактические соображения препятствуют выдвижению этой цели как непосредственной… Для нас практически осуществимый курс – содействовать еретическому процессу отделения сателлитов. Как бы они не представлялись слабыми, уже существуют предпосылки для еретического раскола. Мы можем способствовать расширению этих трещин, не беря на себя за это никакой ответственности. А когда произойдет разрыв, мы прямо не будем впутаны в вызов советскому престижу, ссора будет происходить между Кремлем и коммунистической реформацией».Далее в документе отмечалось: «Мы должны вести наступление не только открытыми, но и тайными операциями… Курс на подстрекательство к расколу внутри коммунистического мира следует вести сдержанно, ибо этот курс всего-навсего тактическая необходимость и нельзя никак упускать из виду, что он не должен заслонить нашу конечную цель – создание нетоталитарной системы в Восточной Европе. Задача состоит в том, чтобы облегчить рост еретического коммунизма, не нанеся в то же время серьезного ущерба нашим шансам заменить этот промежуточный тоталитаризм терпимыми режимами, входящими в западный мир. Мы должны всемерно увеличивать всю возможную помощь и поддержку прозападным лидерам и группам в этих странах». В 1950 году появилась на свет очередная директива СНБ-68. 7 апреля она была представлена президенту Трумэну, а 30 сентября официально утверждена. СНБ –68 послужила основой американской политики в отношении СССР на многие годы, а в своих важнейших аспектах действует и по сей день – в отношении России. В основе директивы лежали уже не военные методы борьбы а положения психологической войны. «Нам нужно вести открытую психологическую войну, – говорилось в документе, - с целью вызвать массовое предательство в отношении Советов и разрушать иные замыслы Кремля. Усилить позитивные и своевременные меры и операции тайными средствами в области экономической, политической и психологической войны с целью вызвать и поддержать волнения и восстания в избранных стратегически важных странах-сателлитах». В одном из пунктов директивы конкретизировалась политика США по отношению к Советскому Союзу: «… помимо утверждения наших ценностей, наша политика и действия должны быть таковы, чтобы вызвать коренные изменения в характере советской системы, срыв замыслов Кремля – первый и важнейший шаг к этим изменениям. Совершенно очевидно, это обойдется дешевле, но более эффективно, если эти изменения явятся в максимальной степени результатом действия внутренних сил советского общества…. Победу наверняка обеспечит срыв замыслов Кремля постепенным увеличением моральной и материальной силы свободного мира и перенесением ее в советский мир таким образом, чтобы осуществить внутренние изменения советской системы». Примерно к этому же времени относится и разработка методов психологических операций, с привлечением созданных при поддержке или финансировании спецслужб «неправительственных» организаций. Причем, в данном случае речь уже шла о «комплексных» методах борьбы – с использованием в «кризисных ситуациях» даже специально подготовленных для этих целей вооруженных отрядов. Идею привлечения «частных групп» в антикоммунистической борьбе озвучил 6 августа 1951 года в сенате Соединенных Штатов, сенатор Маккарэн. В своей речи, опубликованной в тот же день в «Конгрешнл рекорд» он сказал, что считает необходимой: «…максимальную поддержку нелегальных повстанческих групп на территориях, находящихся под коммунистическим контролем. А также открытое и действенное сотрудничество с сотнями тысяч беженцев из коммунистических стран…». «Нет причин, - продолжал он, - ограничивать нашу поддержку правительственными акциями. Имеются планы, которые правительство не может выполнить открыто в мирное время, но которое можно осуществить, привлекая для этой цели частные группы. Мы провели сейчас несколько таких акций. Примером может служить Комитет «Свободная Европа» который уже создал сеть радиостанций, ведущих передачи для стран-сателитов. Однако это только начало. Возможности в этом отношении безграничны». Весной 1955 года в Америке была разработана подробная программа действий – «политического наступления на мировой коммунизм». Это был уже довольно подробный план вооруженной подготовки, к осуществлению которой привлекались также эмигранты и перебежчики из стран социалистического блока. Автор этого плана председатель «Radio Corporation of America» генерал Дэвид Сарнов, считал, что для успешного «наступления на коммунизм» необходимо создать «сеть школ и университетов, занимающихся подготовкой кадров для холодной войны» и даже «своего рода академию политической войны».Причем, целью этих «учебных заведений» являлось бы не образование в буквальном смысле этого слова, как отмечал Сарнов, «а специальная подготовка для интеллектуальных, технических, разведывательных и других потребностей идеологически-психологической войны…». «Надо в массовом порядке использовать ту человеческую силу, - заявлял Д. Сарнов, - которую следует черпать в хорошо организованных и проникнутых антикоммунистическим духом организациях… В определенных случаях надо предоставить им возможность в период будущего кризиса возвратиться на свою родину в качестве возможных руководителей. Надо создать из эмигрантов офицерские группы численностью от десяти до ста человек. Эти группы должны находиться в состоянии готовности, ожидая возникновения соответствующих обстоятельств и подходящего момента». Интересна биография автора этого плана – Дэвида Сарнова.Он родился в 1891 году в местечке Узляны под Минском в еврейской семье. Учился у своего дяди – раввина. В 1896 году его отец Абрам Сарнов выехал на поиски счастья в Америку. Обосновавшись в США, он в 1900 году вызвал к себе и всю семью. В день отъезда из Минска девятилетний Давид стал очевидцем расправы над небольшой толпой еврейских женщин и детей, вышедших с протестом на улицу. Этот эпизод, по словам Сарнова, определил его дальнейшее отношение к России. Прибыв в Америку, Давид работал разносчиком газет, подрабатывал в местной синагоге, параллельно учился в школе. В сентябре 1906 года он был принят в небольшой филиал европейской фирмы «Marconi Wireless Telegraph». Звездный час Дэвида Сарнова наступил 14 апреля 1912 года. В этот день молодой радиодежурный крупнейшего магазина одежды Ванамакера Сарнов зафиксировал слабый сигнал SOS терпящего бедствия авиалайнера «Титаник». Случившееся имело несколько судьбоносных последствий. Прежде всего, стали очевидными технические возможности радио. Престиж самого Маркони и его изобретений поднялся невероятно высоко. В результате, через два месяца Давид Сарнов становится инспектором радиостанций на судах гавани Нью-Йорка, а спустя год – главным советником компании по контролю за работой коммуникаций и инструктором в школе радиомастеров. В 1919 году на базе небольшой фирмы Маркони была создана «RCA» (Radio Corporation of America). Ее президентом стал Оуэн Янг, а главным менеджером – Сарнов. В 1926 году он возглавил дочернюю организацию RCA «National Broadcasting Company» (NBC), а в 1930 году стал президентом RCA. В годы Второй мировой войны заводы и лаборатории корпорации Сарнова стали получать миллиардные военные заказы на устройства самонаведения авиационных и морских ракет, радионавигационные системы, радарное оборудование. Благодаря этим заказом его состояние вскоре приблизилось к полумиллиарду. В 1944 году в связи с 25-летием RCA Сарнову было присвоено звание бригадного генерала. Большие финансовые возможности и знакомства со многими высокопоставленными государственными деятелями, такими как директором ФБР Гувером и президентами Эйзенхауэром и Никсоном, позволили Сарнову вести активную борьбу против ненавистного ему с детства «русского империализма». Во многом благодаря его усилиям негативный образа СССР (России) стал одной из главных составляющих информационно-психологической войны против социалистического лагеря. С началом 1950-х годов, в психологической войне против СССР, стали активно использоваться и бывшие советские граждане, по тем или иным причинам оставшиеся за рубежом. Причем многие из них, втянутые в психологическую войну против России «втемную», искренне верили, что борются против коммунистического режима за свободу народов СССР. Идея привлечения к борьбе против социалистических стран и в частности СССР эмигрантом отмечалась еще в 1948 году в директиве СНБ-20/1. «В настоящее время, - говорилось в директиве, - есть ряд интересных и сильных русских эмигрантских группировок… любая из них… подходит, с нашей точки зрения, в качестве правителей России».После свержения коммунистического режима в России эмигрантам отводилась ключевая роль в установлении в стране приемлемого для США государственного строя.«Мы должны ожидать, что различные группы предпримут энергичные усилия, с тем чтобы побудить нас пойти на такие меры во внутренних делах России, которые свяжут нас и явятся поводом для политических групп в России продолжать выпрашивать нашу помощь. Следовательно, нам нужно принять решительные меры, дабы избежать ответственности за решение, кто именно будет править Россией после распада советского режима. Наилучший выход для нас – разрешить всем эмигрантским элементам вернуться в Россию максимально быстро и позаботиться о том, в какой мере это зависит от нас, чтобы они получили примерно равные возможности в заявках на власть… Вероятно, между различными группами вспыхнет вооруженная борьба. Даже в этом случае мы не должны вмешиваться, если только эта борьба не затронет наши военные интересы».Проблема «зачистки» России от «человеческих остатков советского аппарата власти», которые как считали военные стратеги из Вашингтона, уйдут в подполье, также возлагалась на «эмигрантские элементы» и власти, которая придет на смену коммунистическому режиму.«В этом отношении проблема, как справиться с ним (коммунистическим подпольем – А.О.), относительно проста: нам окажется достаточным раздать оружие и оказать военную поддержку любой некоммунистической власти, контролирующий данный район, и разрешить расправиться с коммунистическими бандами до конца традиционными методами русской гражданской войны. Куда более трудную проблему создадут рядовые члены Коммунистической партии или работники (советского аппарата), которых обнаружат или арестуют или которые отдадутся на милость наших войск или любой русской власти. И в этом случае мы не должны брать на себя ответственность за расправу с этими людьми или отдавать прямые приказы местным властям, как поступить с ними. Это дело любой русской власти, которая придет на смену коммунистическому режиму. Мы можем быть уверены, что такая власть сможет много лучше судить об опасностях бывших коммунистов для безопасности нового режима и расправиться с ними так, чтобы они в будущем не наносили вреда… Мы должны неизменно помнить: репрессии руками иностранцев неизбежно создают местных мучеников… Итак, мы не должны ставить своей целью проведение нашими войсками на территории, освобожденной от коммунизма, широкой программы декоммунизации и в целом должны оставить это на долю любых местных властей, которые придут на смену Советской власти».Следует заметить, что эксперимент по использованию для «наведения порядка» в некоторых районах России, эмигрантов и местных антикоммунистических властей, был впервые использован еще в годы Великой Отечественной войны армейским руководством и разведывательными службами национал-социалистической Германии. Речь идет о так называемой «Локотской республике», созданной в «партизанском крае» Белоруссии. Опыт деятельности этой «республики» был тщательным образом, проанализирован и оценен американской разведкой. Причем главным источником информации по данному вопросу стали непосредственные участники событий – русские эмигранты, активно задействованные после войны в работе западных разведывательных органов. Среди них, в частности можно отметить бывшего офицера Русской армии Б.А. Смысловского и активного члена НТС Р.Н. Редлиха. Первый из них в годы войны возглавлял Зондерштаб «Р» (Sonderstab R; «R» – аббревиатура от «Russland» - Россия), созданный при абверовском штабе «Вали» в марте 1942 года. Зондерштаб «Р», представлял собой законспирированную организацию для наблюдения за партизанским движением, борьбы с партизанами и советскими разведчиками-парашютистами, а также для ведения антисоветской пропаганды среди населения, проживающего на оккупированной территории СССР. Главные резидентуры Зондерштаба «Р» в России находились в Пскове, Минске, Киеве и Симферополе. Кроме некоторых разведшкол, готовивших кадры для русских подразделений абвера, Зондерштабу «Р» были подчинены также 12 учебно-разведывательных батальонов, составлявших Особую дивизию «Р» (полевая почта № 57219), назначением которой являлась борьба с партизанами, разведывательно-диверсионные рейды в советский тыл и, при необходимости, участие в боевых действиях как полноценной дивизии вермахта. Общая численность этого соединения определялась в 10 тыс. человек. «Локотская республика» непосредственно входила в круг профессиональных интересов Зондерштаба «Р». После капитуляции Германии Б.А. Смысловский (известен также под псевдонимами «фон Регенау» и «Артур Хольмстон»), имевший чин генерала немецкой армии с остатками личного состава подчиненных ему разведшкол (около 500 человек), объявленных в начале 1945 года 1-й Русской национальной армией (РНА) (официально в структуре немецких вооруженных сил формирование именовалось «1-й Восточной группой фронтовой разведки особого назначения Генерального штаба ОКХ»), перешла границу Австрии и разместились в княжестве Лихтенштейн, попросив политического убежища. После переговоров с представителями американской разведки, кадры РНА были вывезены за океан (главным образом в Аргентину). В обмен на это американцы получили все интересующие их сведения, а также агентуру «Зондерштаба Р», действовавшую в годы войны на территориях СССР. Спустя некоторое время на базе личного состава 1-й РНА в Буэнос-Айрес было основано Российское военно-национальное освободительное движение имени генералиссимуса А.В. Суворова (Суворовский союз).Другой представитель русских эмигрантов - Р.Н. Редлих -являлся активным членом еще довоенной организации – Национально- трудового союза нового поколения (позже Народно-трудовой союз (НТС). В начале войны он был сотрудником германского министерства восточных земель, работал в фильтрационном лагере для советских военнопленных в Цитенгорсте, с 1942 года преподавал на Курсах подготовки административного персонала для оккупированных территорий в Вустрау, а затем ведал идеологическими вопросами в бригаде Б. Каминского – вооруженном формировании «Локотской республике». После окончания войны продолжал активно бороться с советской властью в составе НТС, переориентировавшегося на политику западных стран.Вовлечение эмигрантов, главным образом «Второй волны» (послевоенной) в психологическую войну потребовало изменения их имиджа в глазах широких кругов «демократической» общественности. С этой целью в средствах массовой информации стали публиковаться различные материалы, оправдывающие их сотрудничество с немецкими властями в годы Второй мировой войны. За короткое время еще недавние коллаборационисты превратились в жертв тоталитарного сталинского режима и борцов за освобождение своей Родины. В западных средствах массовой информации, сотрудничавшие с немцами эмигранты и бывшие советские граждане, составлявшие костях Русской освободительной армии генерала Власова, стали представляться как «третья сила», боровшаяся как против Сталина, так и против Гитлера. Появились воспоминания участников Русского освободительного движения, упор в которых делался на идейные мотивы их борьбы с коммунизмом, «независимые» работы западных исследователей. Среди многих работ направленных на «размягчение» общественного сознания выделяется книга члена Палаты Лордов и Европейского Парламента Николаса Бетелла «Последняя тайна» (1974).Показательна биография автора книги. Он родился в 1938 году в Лондоне. Окончил Кембриджский университет. Занимался переводами русской и польской литературы. В 1969 г. опубликовал написанную им биографию Владислава Гомулки, а в 1972 г. книгу: «Война, которую выиграл Гитлер», посвященную разгрому Польши в первые недели Второй мировой войны. Эта часть его биографии хорошо известна общественности. Но есть и другая сторона «медали». Мало кто знает, что лорд Бетелл был кадровым офицером британской разведки, и в течение многих лет служил в Ближневосточной и Советской секциях МИ-6. По иронии судьбы Бетелл более 10 лет был другом и сослуживцем знаменитого советского разведчика Кима Филби, бежавшего в 1963 году в Советский Союз, хотя, разумеется, не знал об истинной роли Филби. Одно время Бетелл по линии британских спецслужб оказывал финансовую помощь Джону Спеллеру – бывшему помощнику директора ЦРУ Аллена Даллеса, который руководил операциями ЦРУ в Индии и Афганистане. В 1980-х годах принимал непосредственное участие в организации поддержки антикоммунистическим силам в Афганистане. И в частности в создании пропагандистского центра – Радио «Свободный Афганистан».Здесь на наш взгляд целесообразно чуть подробнее остановиться на роли в психологической войне против социалистических стран британских спецслужб. Очевидно, она значительна (если не первостепенна). Во всяком случае, их долгосрочная операция «Льотэй», проводившаяся с конца 1940-х, вплоть до начала 1990-х годов считается в истории британской разведывательной службы «Сикрет интеллиджене сервис» (МИ-6) наивысшим достижением. Суть ее сводилась к проведению многочисленных акций, направленных на разложение единства коммунистического лагеря. Авторство замысла операции принадлежит заместителю директора МИ-6 полковнику Валентайну Вивьену. Утвержденный установленным порядком план содержал теоретически обоснованные предложения по созданию ситуаций, в результате которых лидеры европейских компартий и советские руководители были бы вынуждены бороться друг против друга. Подробнейшая инструкция предусматривала инструментарий, источники финансирования и соображения по штатному расписанию всех субъектов борьбы с «коммунистической угрозой». Главной задачей программы являлось постоянное выявление и перманентное использование трудностей и уязвимых мест внутри стран советского блока. В процессе ее реализации использовались все возможности для сбора разведывательных данных, обобщение их и организации соответствующих мероприятий. Непо