Александр ЧвалюкЭКОНОМИКА ЗДРАВОГО СМЫСЛАИздательский дом "Светлица" Новосибирск 2010 УДК ББК Ч Чвалюк А.Я. Экономика здравого смысла. – Новосибирск: "Светлица", – 2010. – 110 с. ISBN УДК ББК ISBN © Чвалюк А.Я., 2010 ©ООО ИД "Светлица", 2010 УДК 2ББК 2 2Чвалюк А.Я. Экономика здравого смысла. – Новосибирск: "Светлица", – 2010. – 110 с. 2УДК 2ББК 2Введение 6Сказочники от экономики 10или 10Политработники партии власти 10Капитал и капитализм 26Ссудный процент и ростовщичество 34ДЕНЬГИ 53Прибыль 66Инвестиции 80В наши дни стоит включить телевизор или радио, как в любой из информационных программ вы услышите: «Надо привлекать в экономику инвестиции». А уж иностранный инвестор становится чуть ли не «мессией» всей российской экономики. 80Инфляция 84Безпроцентные деньги 90Куда катимся? 91Что имеем? 92Где взять деньги? 93Что в остатке? 94Кредитно-финансовая система - 95инструмент перераспределения национального продукта 95^ Региональная экономика 96и кредитно-финансовая система 96Проект 104стабилизации и улучшения 104финансового положения субъектов РФ 104Золотой стандарт 110 В данной работе автор пытается дать ответы на фундаментальные вопросы, касающиеся хозяйственной и социальной жизни общества, которые вот уже более трёхсот лет волнуют умы многих исследователей. Каким образом была разрушена Православная Христианская этика, более тысячи лет воспитывавшая европейцев в духе нестяжательства? И как “золотой телец” окончательно овладел умами и сердцами Западной цивилизации? Почему явно несправедливая система распределения произведенного обществом продукта восторжествовала в экономике и стала всеобъемлющей? Толчком к исследованиям Александра Чвалюка и написанию им «Экономики здравого смысла" послужила совсем незначительная фраза крупнейшего французского историка рынка Фернана Броделя1. В своей работе «Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV–XVIII веков»2 он вскользь заметил, что современная экономическая система была искусственно навязана западным странам в эпоху позднего средневековья. На этом Ф. Бродель останавливает свою мысль, позволяя читателям самим решать – кем, как и с какими целями была навязана современная экономическая система, ставшая через века основой хозяйствования всех стран мира. Всё, о чем говорится в «Экономике здравого смысла» Александра Чвалюка, в той или иной степени известно специалистам. Многие затрагиваемые в ней проблемы обсуждаются уже не одно столетие, но до сих пор остаются в очень узком кругу заинтересованных лиц. Автор делает попытку вывести обсуждение проблем хозяйственного развития на более широкую аудиторию и предложить контуры новой, бескризисной, социально ориентированной экономики. Такой экономики, которая позволит России выйти на ведущие позиции в мировом сообществе. Хорошо известно, что выход на новые рубежи развития всегда связан с преодолением стереотипов и предубеждений, зачастую навязанных обществу исходя из корыстных интересов различных слоев и групп. Именно таким стереотипом является сформированное в обществе мнение об «экономической науке». Её адепты и представители власти делают все возможное, чтобы убедить остальные слои общества о ее всезнайстве и необходимости. Но достаточно более критично взглянуть на историю экономической мысли, как становится очевидным, что экономическая наука и политическая пропаганда представляют собой единое целое. Тратить бюджетные деньги на поддержку экономической науки – значит содержать идеологических работников существующей власти, зачастую не отражающей интересы и устремления своего народа. Один из основных законов политической экономики – Закон Сэя3 – гласит: «Товары обмениваются на товары». Но с 1971 года американский доллар в строгом понимании экономики не является товаром. Правительство США отказалось от золотого обеспечения выпускаемых в обращение долларов, а мировое сообщество согласилось с этим. Сегодня экономика всего мира функционирует вопреки законам экономической науки. Но, тем не менее, мировая экономика не рухнула. Следовательно, самым серьезным образом надо разбираться с наукой, постулаты которой противоречат реальной действительности. Другим стереотипом, навязанным обществу, является ссудный процент, без существования которого, как считают нынешние политики-экономисты, невозможна динамично развивающаяся экономика. Этот стереотип – самый древний и его развенчание сталкивается с серьезными предубеждениями и, самое главное, – вступает в прямую конфронтацию с власть имущими. Очень многих постигла неудача на этом пути, но автор «Экономики здравого смысла» глубоко убежден, что исключение основного источника постоянной инфляции и несправедливого перераспределения денежных средств от бедных к богатым позволит строить более стабильные отношения в обществе.Изъятие ссудного процента из денежного обращения позволяет иначе взглянуть на роль денег в процессе обмена и в экономике, совершенно по иному строить финансовую политику регионов и государства в целом. Новый взгляд на формирование капитала, как источника присвоения прибавочной стоимости вне сферы производства и товарного обмена реабилитирует в глазах общества частного товаропроизводителя и торговца. Все это позволяет на совершенно иных принципах строить взаимоотношения между трудящимися и работодателями. Богатство - как продукт труда, но не капитал - как средство накопления богатства, есть основная идея данной работы. Обогащайтесь своим трудом, за счёт своих знаний, своих физических и психических способностей, но не за счет процентов на капитал и обмана, хитрости или использования несовершенства законодательства и социального устройства общества. Деньги и вся экономическая система общества должны служить одинаково для всех – и для бедных, и для богатых. Каждая личная или общественная инициатива, направленная на улучшение жизни конкретного человека или группы граждан, должна быть поддержана и вознаграждена в зависимости от ее результатов. Введение Нация по-настоящему богата тогда, когда на пользование капиталом не уплачивается никакого процента, когда вместо 12 часов работает только 6 часов. Богатство есть такое время, которым можно свободно распоряжаться и ничего больше. “^ Аноним”, первая половина XIX века.Всё, чем живо человечество, - это Земля и Солнце. Остальная деятельность - производная от этих даров Всевышнего. Задача людей – как можно бережнее относиться к природным богатствам Земли и эффективнее использовать энергию Солнца. Любая хозяйственная деятельность должна рассматриваться только с этих позиций. Доход, чистая прибыль, рентабельность, затраты, спрос, предложение, “теория распределения на основе предельной производительности” и иные категории современной “экономической науки” – лишь технократические ухищрения, необходимые для того, чтобы облегчить математическое описание процессов производства и обмена товарами в обществе. Как это ни удивительно, но даже некоторые из экономистов прекрасно осознавали это. Например, англичанин Филипп Уикстид4 – специалист по средневековой истории и математик – в своих работах по проблемам политической экономики высказывался в том смысле, что политическая экономика не предписывает какие-либо действия экономическому субъекту, а описывает происходящее или чаще всего происходившее в управлении хозяйством различных государств. Другими словами, политическая экономия – археология хозяйственной деятельности человечества и в этом плане ничем не отличается от остальных исторических наук. Такие понятия как «предельная полезность», «закон убывающей полезности», «альтернативные издержки», «кривые безразличия» – все они понадобились сообществу «экономистов» для защиты своих клановых интересов от проникновения «непосвященных». Задайте любому руководителю крупного концерна или предприятия вопрос: «Что такое интенсивность неудовлетворенной потребности при отсутствии данного блага и почему она пропорциональна ценности блага»? Вряд ли вы сможете услышать от них хоть что-нибудь вразумительное. Постигая все эти «экономические премудрости», субъект полностью теряет связь с реальной хозяйственной деятельностью общества. За понятиями «кривых спроса и предложения», различными формулами эластичности, «дисконтами» и т. п. теряется, в конечном итоге, реальная сущность хозяйственной деятельности человека. Без постижения философии хозяйства вся «экономическая наука» - сплошная бессмыслица и наносит непоправимый вред человеческому сообществу. Сам принцип современной экономики сведения так называемых «издержек производства» (в состав которых входят и заработная плата, и обеспечение безопасности труда, и защита окружающей среды от вредного воздействия и т. д.) к минимуму и получения максимума прибыли - порочен! Прибыль - основа экономического материализма. «И следует признать без оговорок, что, как бы ни относиться к содержанию этого учения, нельзя не прислушаться к его мотиву, который так интимно близок каждому человеку, назойливо безотвязен и неотразимо притягателен.Экономический материализм, поэтому, не может быть просто отвергнут, он должен быть положительно превзойден, он не позволяет себя отбросить, но позволяет преодолеть. Он запечатлен особой исторической подлинностью и искренностью. Число фактических последователей экономического материализма гораздо больше, чем открытых и сознательных приверженцев, ибо, нельзя утаить, многие экономисты безотчетно отдаются этому воинствующему экономизму, который и зародился-то в этом смысле задолго до Маркса, по крайней мере, до дин Кенэ, Смита, Рикардо и всей классической школы»5. Прибыль любой ценой – вот основа благополучия любого предпринимателя при существующем способе производства. Движущей же силой капитализма является так называемый «дух предпринимательства». Чем порождается «дух предпринимательства»? Немецкий учёный Вернер Зомбарт6 в своих работах «Буржуа»7 и «Евреи и хозяйственная жизнь»8 пришёл к выводу, что дух предпринимательства при капитализме порождается иудейским материализмом. «Я утверждаю: то, что все формы проявления капиталистического духа, т.е. душевного строя буржуа, покоятся на унаследованных предрасположениях, не может подлежать сомнению. Это действительно в равной мере относительно явлений, носящих характер естественных побуждений, и относительно "инстинктивного" дарования, относительно мещанских добродетелей и относительно навыков; ко всему этому мы должны предполагать в качестве внутреннего основания душевную "склонность", причем может остаться нерешенным (ибо это не имеет значения для производящихся здесь исследований) вопрос, соответствуют ли и в какой мере и каким образом этим душевным "склонностям" телесные (соматические) особенности. Безразлично также для разбирающегося здесь вопроса, как проникли в человека эти "наклонности": "приобретены" ли они, и когда, и как; достаточно, что они в тот уже безусловно попадающий в свет истории момент времени, в который зарождается капиталистический дух, были присущи человеку. Важно только запомнить, что они в этот исторический момент были у него "в крови", т.е. сделались наследственным», – пишет он. Корни же этого материализма лежат в священной книге иудеев Торе: «(19) Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что [можно] отдавать в рост;(20) иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь Бог твой благословил тебя во всем, что делается руками твоими, на земле, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею»9.«Религия должна была у евреев уже потому приобрести такое большое влияние на все жизненное устройство, что она у них не была делом только воскресных и праздничных дней, но проникала в повседневную жизнь вплоть до мельчайших ее проявлений. Все жизненные отношения получали свое религиозное освящение. При всяком действии и бездействии ставился вопрос: признается ли его совершением величие божие или отвергается? Не только отношения между человеком и богом нормирует еврейский "закон", не только метафизической потребности отвечают положения религии, но и для всех других мыслимых отношений между человеком и человеком или между человеком и природой религиозные книги содержат связывающую норму. Еврейское право составляет в такой же мере составную часть религиозной системы, как и еврейское нравственное учение. Право установлено богом, оно нравственно оправдано и угодно богу; нравственный закон и божественное предписание – совершенно неразрывные понятия для еврейства», – отмечал В. Зомбарт. Подтверждая всё это, ещё Карл Маркс (1818–1883 гг.) в работе «К еврейскому вопросу» писал: «Какова светская основа еврейства? Материальные потребности, своекорыстие. Каков земной культ еврея? Торгашество. Кто их земной бог? Деньги… Деньги – вот ревностное божество Израиля. Эмпирическая суть еврейства – торгашество». Причём, как это не удивительно для большинства наших современников, идеи и капитализма, и коммунизма, и социализма порождены иудейским материализмом. В их основе лежит построение материального «рая» на Земле. Именно отсюда вся та гламурная мерзость, захлестнувшая наше общество. «^ Экономический рост состоит не в увеличении производства вещей, - отмечал Пол Хейне10, – а в увеличении богатства. А богатство – это все то, что люди ценят. Неоправданное отождествление богатства с материальными предметами должно быть отвергнуто с порога. Оно бессмысленно»11. Как видим, в умах экономистов лед тронулся, дело осталось за обществом.^ Сказочники от экономики или Политработники партии власти Экономика – это единственная область науки, которая ведет исследования, вернее, измерение социального развития по методикам. Именно в этой части науки царствует какое-то невежественное отношение к самой науке. ^ Ф.К. Фролов 12. О том, как правильно вести хозяйство, человечество спорило всегда. Еще первобытные люди решали, сколько пищи оставить впрок, а сколько съесть в ближайшее время, как лучше изготовить ловушку для зверей, где и в какие сроки высаживать зерновые. Первые правила или заповеди, которым необходимо было следовать при ведении хозяйства, были сформулированы еще в Библии. Древнегреческие философы Платон13, Аристотель14, Эпикур15 и другие, а в Древнем Риме Сенека16 и Марк Аврелий17, создавая различные модели справедливого государственного устройства, значительное внимание уделяли управлению хозяйством, в результате которого могут процветать и государство, и его граждане. Православная этика хозяйствования была выражена Василием Великим (IV в. н. э.): «Захватив все общее, обращают в свою собственность. Если бы каждый, взяв потребное для своей нужды, излишнее предоставил бы нуждающимся, никто не был бы богат, никто не был бы скуден. Не наг ли ты вышел из материнского чрева? Откуда же у тебя, что имеешь теперь? Если скажешь, что это от случая, то ты безбожник, не признаешь Творца, не имеешь благодарности к Даровавшему. А если признаешь, что это от Бога, то скажи причину, ради которой получил ты. Ужели не справедлив Бог, разделивший нам потребное для жизни? Для чего же ты богатеешь, а тот пребывает в бедности? Как же ты не любостяжателен, как же ты не хищник, когда обращаешь в собственность, что получил только в распоряжение?»18. Иоанн Златоуст19, Григорий Богослов20, святой Августин21 и многие другие святые осуждали праздность, восхваляли труд и считали, что жить надо собственным трудом. Более поздние века подарили человечеству идеи Франциска Ассизского22, Джерардо Сегарелли23, Альберта Магнуса24, Фомы Аквинского25 и великого Савонаролы26. Этих церковных деятелей и целый ряд других за разработку законов, названных каноническим правом, историки экономической мысли окрестили канонистами. Канонисты считали, что источником всякого богатства является земля, цены на рынках должны контролироваться правителями, цена за товар должна быть справедливой. Абсолютно все осуждали погоню за наживой и считали постыдным давать деньги в рост под проценты. Эти взгляды просуществовали до реформы христианства. Только в последние триста лет додумались до того, чтобы превратить споры и рекомендации по вопросам ведения хозяйства в инструмент власти, в средство манипулирования общественным сознанием. Политическая экономия, как средство воздействия на общественное сознание, возникла сравнительно недавно – в конце XVI – начале XVII века. И совершенно естественно, что эта “наука” возникла именно в Великобритании. Именно там капитал впервые в истории заработал в полную силу. На небольшом острове, где возможности внутренней торговли были ограничены, а внешняя торговля связана с большим риском и большими издержками, зарабатывать на эксплуатации интенсивного человеческого труда было выгоднее. Как результат - промышленная революция, переход от кустарного производства к мануфактурам, затем к фабрикам и заводам. Это повлекло за собой еще большее расслоение в обществе, породило массовую нищету и накопление сверхбогатств в руках очень узкого слоя людей. Для богатых все острее стала возникать проблема сохранения своих богатств и существующего порядка, для бедных и совестливых – как более справедливо распределять продукт, создаваемый трудом всего общества. Что заботило первых политэкономов можно представить по краткому перечню их работ: «Шесть книг о Республике» Жанн Боден (1576), «Беглое обсуждение английской политики» Уильям Стеффорд (1581), «О раке, разъедающем английское государство» Джерард Малейнс (1601), «Трактат о политической экономии» Антуан де Монкретьен (1615) и т. д. Всего историки насчитывают более двух тысяч трудов различных авторов того времени. Первые популяризаторы финансовой и управленческой деятельности, не будучи ни финансистами, ни предпринимателями, ни государственными деятелями, ставили перед собой скромные задачи: во-первых, удовлетворить свой писательский зуд (говоря сегодняшним языком - самовыразиться), и уже, во-вторых, попытаться повлиять на принятие решений власть имущих, но в основном отстаивали интересы капитала, требовавшего тех или иных действий от правительства. Историки экономической мысли дали обобщающее название зачинателям политической экономии: меркантилисты. Кто они такие и что привнесли в жизнь человеческого сообщества? «^ Прежде всего, отметим, - пишет Е.М. Майбурд, - что меркантилизм никогда не был единой систематической теорией, которую излагали бы мыслители, передавая от учителей к ученикам. Не было такой научной школы и не было самоназвания, которое позволило бы авторам осознавать себя представителями какого-то общего течения мысли. То, что впоследствии было названо общим именем меркантилизм, было, по сути дела, совокупностью представлений и частных мнений множества различных лиц (часто не подозревающих о существовании друг друга) наряду с мероприятиями хозяйственной политики европейских государств в XIV-XVIII столетиях. При этом вовсе не всегда политика отражала мнения, которые мы находим в трактатах той эпохи»27. Вот одно из мнений авторов той эпохи:«Если сырые материалы этого королевства будут обрабатываться руками своего же народа, то королевство станет богатым и счастливым. В превращении сырых материалов в промышленные изделия заключается такое огромное богатство и устойчивое накопление денежных средств, что это не поддается изображению. За шерсть, не стоящую более двух шиллингов, можно, если ее превратить в сукно, получить 20, 30 и 40 шиллингов»28, - писал аноним в записке королю Якову I в 1622 году. Как все это актуально для нынешней России! Что отличало меркантилистов, так это боль за свою страну. Все помыслы и рекомендации были направлены на то, чтобы умножить ее благосостояние и величие. И советы, которые они давали, были направлены на увеличение национального богатства. Они считали что: богатство создается трудом и выражается золотым запасом страны; нельзя допускать конкуренцию между национальными предприятиями и предпринимателями, необходимо всячески ее избегать; государство должно способствовать национальным интересам как внутри страны, так и за ее пределами. Интересны предложения меркантелистов своим правительствам: защищать внутренний рынок от проникновения чужих товаров, составляющих существенную конкуренцию своим производителям; предпринимать все меры для предотвращения оттока золота и серебра из страны и способствовать притоку этих металлов в страну; регулировать цены и заработную плату; блюсти торговый баланс страны. Все меры, предлагаемые меркантилистами, были направлены на развитие и укрепление производительных сил государства как залога национального богатства. Развитие отечественной промышленности и внешняя торговля для них являлись взаимно дополняющими, взаимно зависящими и взаимно необходимыми средствами умножения национального капитала. Меркантилистов сменили их продолжатели, которых историки экономической мысли нарекли физиократами29. Это, прежде всего, Ричард Кантильон30, Венсан де Гурнэ31 и безусловный идеолог, лидер школы – Франсуа Кенэ32. Особое положение среди физиократов занимал Анн Робер Жак Тюрго33. Именно физиократы стали авторами идеологии, которая впоследствии была названа «экономическим либерализмом». Гурнэ приписывают ставшую крылатой фразу «laissez faire, laissez passer», означающую «Дайте людям самим делать свои дела, дайте делам идти своим ходом», или по-русски: «Катились бы вы все!..». На практике это означало: никакого вмешательства государства в хозяйственную деятельность своих граждан и юридических лиц. Фактически физиократы стали первым рупором набравшего силу капитала. Именно капиталу для своего функционирования потребовалась полная свобода как внутри отдельной страны, так и за ее пределами. Потребности капитала в поисках наиболее выгодных условий вложения потребовали его полной свободы от государственных структур. Физиократы первыми предложили делить общество на классы, которые назвали: производительный, бесплодный и земельных собственников. Кенэ ввел понятие единовременных и текущих затрат, фактически обосновав понятие инвестиций или капитальных вложений. Он впервые в истории составил экономическую таблицу, в которой показал процесс общественного воспроизводства, или как распределяется между тремя представленными классами совокупный общественный продукт. Таблица Кенэ, как бы определили современные экономисты, показывает процесс простого воспроизводства. Тюрго по своим взглядам - физиократ. Но он расширил понятия, введенные физиократами в обиход: бесплодный класс разделил на предпринимателей и наемных рабочих, как и класс земледельцев - на наемных работников и их нанимателей - фермеров. Тюрго впервые разделил создаваемый продукт на две части. Одна из них возмещает долю средств, затрачиваемых на создание продукта (включая заработную плату), а другая - избыток над издержками - есть прибыль. Именно он разделил прибыль на три части: доход предпринимателя; оплату труда, риска и умения предпринимателя; земельную ренту. Наконец, на подмостки мирового театра взошли классики экономической мысли: «Человек обычно рассматривается государственными деятелями и прожектерами как некий материал для политической механики. Прожектеры нарушают естественный ход человеческих дел, надо же предоставить природу самой себе и дать ей полную свободу в преследовании ее целей и осуществлении ее собственных проектов. Для того чтобы поднять государство с самой низкой ступени варварства до высшей ступени благосостояния, нужны лишь мир, легкие налоги и терпимость в управлении, все остальное сделает естественный ход вещей»34 - подчеркивал Адам Смит35. Вековая работа капитала и физиократов дала плоды. Если сто лет назад идеи «естественной свободы» робко обозначались в работах небольшого числа авторов, то во времена классиков они уже свободно провозглашались с кафедр университетов, полностью овладевали сознанием идеологов от экономики. Но самое интересное заключается в том, что реальная политика и хозяйственная деятельность правительств, несмотря на бушующие страсти «освободителей», опирается на идеи и практические рекомендации меркантилистов. Адам Смит заявил, что в создании богатства, кроме людей, участвует также капитал. Таким образом, он впервые в истории придал омертвленной части человеческого труда, сконцентрированного, как правило, в «грязных руках», одухотворенную силу созидающей личности. Это присвоение духовных черт бездуховному началу до сих пор разъедает человечество изнутри. Смит ввел в научный оборот понятие общественного разделения труда, благодаря которому создается рынок товаров и услуг. Он выделил три части цены товара, каждая из которых составляет чей-то доход: заработная плата - доход наемных работников; земельная рента - доход землевладельца; прибыль - доход капиталистов-предпринимателей. Это позволило ему разделить общество на «три значительнейших класса» по виду получаемого дохода: класс наемных работников, класс землевладельцев и класс капиталистов-предпринимателей. Процент Смит рассматривает как оплату услуги инвестора - он дает возможность предпринимателю, не имеющему своих денег, получить доход и прибыль. За это инвестор имеет право на часть прибыли. Исходя из этого, Смит определяет ссудный процент как доход вторичный. Очень интересно мнение Адама Смита о норме прибыли. Он указывал, что норма прибыли по природе вещей низка в богатых странах и высока в бедных, а наиболее высока она в тех странах, которые быстрее всего идут к разорению и гибели. Надеюсь, читателю станет теперь понятнее, почему определенными кругами был разрушен СССР и ситуация в России все больше напоминала экономическую катастрофу в первые годы правления «демократов». Адам Смит, исследуя различные состояния экономики государства, взаимоотношения между наемными работниками и работодателями, делает вывод о классовых интересах в обществе. Рабочие и землевладельцы при всех условиях заинтересованы в росте общественного богатства. Для тех и других это всегда означает и рост собственного благосостояния. Интересы же капиталистов или «тех, кто живет на прибыль», во многом противоположны интересам общества. Предприниматели всегда хотят двух вещей: расширения рынка и ограничения конкуренции. Первое часто соответствует интересам общества, но второе всегда идет ему во вред, так как повышает норму прибыли сверх естественного уровня, то есть к обиранию всех остальных граждан. Они постоянно предлагают различные государственные мероприятия, требуют новых постановлений и законов. Но к таким предложениям, советует Смит, надо относиться в высшей степени подозрительно. «Они ведь исходят от того класса, интересы которого никогда полностью не совпадают с интересами общества, который обычно заинтересован в том, чтобы вводить общество в заблуждение и даже угнетать его, и который во многих случаях действительно и вводил его в заблуждения, и угнетал»36. Адам Смит, его современники и соратники – Давид Рикардо37, Джон Стюарт Миль38, Жан Батист Сэй, Томас Роберт Мальтус39, Симон де Сисконди40 и другие сформулировали практически все «аксиомы» современной экономики: человек - существо экономическое и его поведение в области экономики связано с получением прибыли; принцип равенства договаривающихся сторон; прибыль - единственный и основной мотив деятельности предпринимателя; накопление капитала - смысл деятельности национальной экономики; принцип безусловного экономического либерализма. Благодаря классикам политическая экономия приняла свои нынешние очертания и окончательно перешла на обслуживание капитала, несмотря на антикапиталистические высказывания многих из них. Сегодня мы можем предположить, что из-за слабой развитости финансового рынка классики от экономической мысли не смогли отделить капиталистов-предпринимателей от владельцев капиталов. Таким образом, мыслители от экономики оказали финансовому капиталу неоценимую услугу. С одной стороны, они обосновали необходимость его участия в национальном производстве, придав ему силу производителя национального богатства, а с другой, вывели его из-под непосредственной критики левых радикалов, борющихся за освобождение наемного труда. Но уже в 1824 году Рейвистон41 в своем памфлете «Мысли о системе государственных долгов» пишет: «^ Учить, что богатство и могущество нации зависят от ее капитала, - значит превращать труд в нечто подчиненное богатству, превращать людей в служителей собственности»42. Марксизм явился логическим завершением наступления международного финансового капитала на национальные структуры государств. Миру явился «КАПИТАЛ». Как отмечали авторы «Концепции общественной безопасности»: «К. Маркс - внук двух раввинов, инвалид правого полушария, всю жизнь занимался "изучением" "объективного" процесса, как булки растут на елке; описал его в толстых книгах и оставил этот "Капитал" в наследство марксистам, большинство которых тоже принадлежат к тому слою, для которого "булки растут на елке"»43. «Призрак», бродивший по Европе, грозил опрокинуть сложившееся экономическое могущество финансового капитала. Необходимо было сформулировать ложную цель блуждающим вслед за «призраком» в потемках. Маркс показал, как в процессе производства образуется прибавочная стоимость. Но при этом либо не смог разобраться, либо сознательно скрыл, что присвоение прибавочного продукта происходит не в сфере производства и реализации продукции, а в сфере перераспределения, основным инструментом которого является кредитно-финансовая система. Все богатства, создаваемые трудом, присваиваются не собственниками и организаторами производства, а владельцами крупных финансовых капиталов, которые делятся с организаторами производства и торговли частью своих доходов, чтобы стимулировать процесс производства. Объявив собственников земли и основных средств производства эксплуататорами, Маркс указал трудящимся ложную цель, в которую очень легко было поверить, поскольку именно с ними каждый рабочий день сталкивались работники. Никто из последователей марксизма не заметил подмены. Нищенское положение трудящихся не способствовало более строгому анализу существующей системы, им казалось, что все ясно. Достаточно национализировать крупную собственность и все проблемы бедных будут решены. В результате, после 1917 года Россия потеряла большое количество умелых, грамотных и талантливых организаторов производства и руководителей сельского хозяйства. В действительности, и обществу, и ее отдельному члену совершенно безразлично, в чьей собственности находятся средства производства, с помощью которых вырабатывается потребляемый обществом продукт. Но совершенно не безразлично, как и в чьих интересах этот продукт распределяется. Ведь совсем не важно, кому принадлежит корова – частному владельцу или государству, если молоко выпивает тот, кто её кормит, доит и за ней ухаживает. В современном же мире распределение и присвоение произведенного обществом продукта осуществляется собственником кредитно-финансовой системы. Одним из первых промышленников о роли финансового капитала в обществе догадался знаменитый Генри Форд44. Ему надоело быть рабочим мулом у крупных финансистов, принося им фантастические доходы. Он с яростью бросился в бой против крупных банкиров и финансовых воротил. Создал свою газету, написал и издал книгу «Международное еврейство»45, вступил в полемику с крупными финансовыми магнатами. Но силы оказались неравными. В результате этой борьбы Г. Форд лишился большой части своих заводов, прекратил издательскую деятельность, его архив был украден личным секретарем, который попросту предал его (был куплен за большие деньги). Чтобы не потерять всё, Г. Форд вынужден был капитулировать. Время великих одиночек ушло безвозвратно. Второй ложной целью марксизма явился пролетарский интернационализм. Крупный капитал не может замыкаться в узких рамках государства. Ему необходимо поле деятельности по всей планете. Государственные барьеры и, прежде всего, сильные монархические режимы, отстаивающие национальные интересы, создавали большие проблемы. Эксплуатация ресурсов и населения этих стран были затруднены. Именно поэтому все «демократические» революции финансировались крупным финансовым капиталом, включая большевиков в России и последних «демократических» борцов против «коммунистического деспотизма». Экономические же идеи, изложенные в трех толстых томах «Капитала» К. Маркса, укладываются в несколько строк. Их суть в следующем. Все продукты создаются трудом рабочих. Обмен продуктами проводится на основе трудозатрат. Равные «стоимости» (овеществленный в товаре труд) обмениваются на равные «стоимости». В сфере обращения продуктов не может образовываться дополнительный продукт, который остается у товаровладельца в виде прибыли на капитал. Но прибыль у капиталистов возникает. Следовательно, добавочный продукт возникает в процессе производства. В результате производства капиталист оплачивает не полностью труд работника. Оплата труда производится по минимуму средств существования (по Марксу - «необходимый продукт»). Разницу между произведенным продуктом и «необходимым продуктом», названную «прибавочным продуктом», который и образует «прибавочную стоимость», присваивает капиталист. Присваивает в силу своей собственности на капитал. Присвоение «прибавочной стоимости» составляет суть капиталистической эксплуатации труда капиталом. Фактически работа К. Маркса в области политэкономии явилась идеологическим обоснованием «Манифеста коммунистической партии». Манипулирование общественным сознанием - основная задача политической экономии. Не случайно наши современники разделили “экономическую науку” на две составляющие: - «микроэкономика», которая занимается конкретным производством, изучая и разрабатывая конкретные механизмы управления; - «макроэкономика», которая занимается разработкой рекомендаций для правительства и различных отраслевых министерств. Как используются достижения экономической науки на практике, мы убеждаемся постоянно. Еще Дюпюи46 в первой половине XIX века доказал, что обществу невыгодно повышать тарифы на общественные услуги, даже, если потребители и способны платить больше. Но в жизни мы повсеместно встречаемся с непрерывным повышением стоимости проезда в городском транспорте, по железной дороге, или с повышением тарифов на воздушном транспорте. Как видим, «экономическая» наука и хозяйственная деятельность властей не пересекаются. Самые точные и выверенные научные рекомендации никогда не принимаются политиками в расчет, поскольку они почти всегда заинтересованы решать только сиюминутные текущие проблемы, от решения которых зависит их карьера и дальнейшая политическая судьба. * * *^ Науки о том, как практически вести хозяйство и управлять государственными ресурсами, не существует. В обществе присутствует ветвь политики под названием «Политическая экономия». Она используется политиками, либо для оправдания и закрепления существующего положения дел в распределении власти и национального богатства между различными кланами, либо формируют идеологию сил, которые рвутся к власти под иными лозунгами, стремясь перераспределять общественный продукт труда в своих интересах. Неслучайно профессор Сиэтлского университета (США) Пол Хейне в своем вводном курсе экономического