Мятежная Франция. Анри в Париже. Первый день Тема: Анри в Париже. Первый день Автор: Taja отправлено: 13.10.2004 16:59Анри де Вильморен не был в Париже ровно десять лет. И совсем не ожидал, что возвращение будет таким, каким оно оказалось в действительности. Мерзкая погода, одиночество и всего десять экю в кармане. Накануне у Себастьена в трактире вытянули кошелек, и он остался совсем без средств. Приятели по-братски разделили содержимое кошелька шевалье де Вильморена, и Себастьен направился туда, куда и хотел: к герцогу Энгиенскому, просить о зачислении на службу. У шевалье де Шаплевиля не осталось в Париже ни одного знакомого, тогда как Анри надеялся на чью-нибудь помощь. Он, в отличие от приятеля, в свое время вел светскую жизнь и был знаком с огромным количеством людей, которые не отказались бы одолжить старому другу некоторую сумму на первое время. А там... Впрочем, Анри прекрасно понимал, что радужных надежд питать не стоит. Письма, которыми его снабдили в Испании, могут в нынешней непростой ситуации даже помешать. Неизвестно, как отнесутся в Париже к рекомендациям, данным в Испании. Церковь одна – что правда, то правда. Но... Вряд ли в ближайшие месяцы возникнет хотя бы какая-то вакансия в одном из парижских монастырей. А ему непременно нужно остаться именно в Париже. На худой конец – на расстоянии двух-трех лье от столицы. Столица требовала немалых денег. Денег у Анри не было вовсе. Жалование, которое получал секретарь папского нунция, позволяло вести скромный оседлый образ жизни, но не путешествовать. Тем более – на такие дальние расстояния. Именно поэтому шевалье де Вильморен отправился в самый дешевый квартал столицы. Здесь все занимались тем, что еле-еле сводили концы с концами. И к тому же знали все городские сплетни. Но оставаться в этой гостинице дольше, чем на пару дней, Анри не собирался. Обладатели воротничков из тончайшего голландского кружева с серебряной нитью и шляп, на которых плюмаж закреплен изящнейшим серебряным зажимом, должны жить так, как положено им по праву рождения. Потому, чуть-чуть передохнув и переодевшись, Анри отправился совершать визиты. Маркиза Луиза-Мадлена де Невиль только что вернулась из монастыря, где почти две недели предавалась благочестивым размышлениям. Очередной припадок благочестия у придворной дамы Анны Австрийской был связан с совершенно банальной причиной: красотка Мадлен в пух и прах разругалась с очередным любовником. Мысли о том, что первой на разрыв пошла не она, а мужчина, оказались слишком тяжким бременем для записной кокетки, которая привыкла сама управлять своими чувствами. А потому Мадлена молилась целыми днями, не ездила в салон Катрин де Рамбуйе и принимала только пару-тройку приятельниц. Мужчин и вовсе не допускали в священную обитель – гостиную маркизы. Впрочем, госпожа де Невиль несколько оживилась, когда дворецкий вошел с докладом о том, что ее желает видеть священник. - Я его приму! – усталым, тихим голосом мученицы сказала Мадлена. – Проведите его в маленькую розовую гостиную. Розовая гостиная была заведена в доме по примеру той же незабвенной мадам де Рамбуйе. Но ложиться на кушетку Мадлена не стала, ограничилась тем, что присела в кресло и открыла Библию, лежавшую на столе. Слуга ввел в помещение визитера, и закрыл двери. Подслушивать он не стал, а зря. - Сударыня! – у вошедшего в комнату мужчины был мелодичный, невероятно приятный голос. Он поклонился хозяйке как светский гость, хотя на нем и вправду было одеяние служителя церкви. – Я счел нужным появиться у вас сразу, как прибыл в Париж. Вы не возражаете против возобновления знакомства? Мадлена смотрела на гостя во все глаза, и, казалось, забыла, что нужно дышать. Затем она издала нечленораздельный звук, стремительно поднялась с места и бросилась к гостю с грацией, недопустимой для кающейся грешницы, которая отныне решила даже не смотреть ни на одного мужчину, кроме собственного мужа. - О, небо! Вы?! Броситься на шею священнику Мадлена, однако, не сумела, и застыла на некотором расстоянии. Впрочем, по всему было видно, что это оцепенение – временное. Глаза маркизы говорили все или почти все о обуревавших ее чувствах. - Но почему вы так одеты? Почему на вас сутана? - Я принял сан, сударыня! – священник чуть улыбнулся. – Вы же знаете, что именно служение церкви было моим призванием. - О! – только и произнесла маркиза, отступая на шаг. – Анри, вы с ума сошли. Вы? Священнослужитель? - Именно так. Надеюсь, это не помешает нам с вами поговорить по душам и понять друг друга, как это бывало раньше? Мадлена кивнула и пригласила гостя к столу. Через три четверти часа слуги поняли, что приступ благочестия у хозяйки если не прошел, то заметно пошел на убыль. Вместо легкого салата и воды она заказала полноценный ужин. Причем сделала это самым нежным, ласковым голосом. Анри недаром отправился именно к маркизе. Мадлена была первой придворной сплетницей, которая знала про всех решительно все. Она рассказала, что маленький дофин – прехорошенький, но капризный мальчишка, что королева, кажется, полностью посвятила себя детям и ни в какие интриги лезть не собирается. Более того, после смерти кардинала ей стали оказывать гораздо больше почтения и уважения, нежели раньше. Король пребывает в жестокой меланхолии и некоторое оживление проявляет лишь тогда, когда берется за бритву и ножницы и начинает собственноручно стричь и брить офицеров швейцарской роты или еще кого из придворных. На охоту никто не ездит с самой осени, с того самого времени, как был отправлен на плаху мсье Ле-Гран, фаворит короля. Похороны кардинала были пышными, но слишком опечаленных лиц в толпе Мадлена не заметила. Разве что племянница Ришелье несколько раз падала в обморок, и глаза ее были красны от слез. Салон Катрин полтора месяца бездействовал, но вот уже неделю госпожа де Рамбуйе опять принимает, и к ней ездят все приличные люди... За светской болтовней маркиза окончательно потеряла интонации кающейся Магдалены и даже сняла с плеч прикрывавшую их темную шаль. Анри слушал самым внимательным образом и не перебивал поток красноречия придворной кокетки. - Где вы остановились? – наконец, красавица сама задала вопрос, который Анри хотел услышать вот уже пять часов кряду. - В гостинице. У меня совсем мало денег, а когда я получу место и смогу устроиться как следует – неизвестно. - В гостинице? А ваш слуга? - Я приехал один. - Вы с ума сошли, шевалье! – маркиза решительно схватила гостя за обе руки. – Так нельзя. Я настаиваю, чтобы вы немедленно перебрались... словом, помните ли вы небольшой домик, в котором... Мадлена мечтательно прикрыла было глаза, но тут же вспомнила, что за десять лет ее прежний возлюбленный мог сильно измениться. - Я помню, - негромко сказал Анри, прекрасно понимая, почему щеки маркизы вдруг покраснели. – Неужели он свободен? - Для вас – да! – нежно сказала Мадлена. – Можете перебираться прямо сейчас, я прикажу, чтобы вас отвезли куда нужно. Вы заберете вещи и вернетесь. Ключ лежит на прежнем месте. Помните, где? - Если место не изменилось, то – да. - Я вечером наведаюсь узнать, как вы устроились. Завтра поедем и купим вам все необходимое. Благородные люди должны жить в подобающих им условиях. - Маркиза, доброта ваша безгранична, но оплата... я пока не располагаю достаточными средствами, чтобы... Мадлена, вполне освоившись, подошла к креслу, в котором расположился шевалье, и без лишних церемоний уселась к нему на колени. - Красавчик Анри стал таким щепетильным? – тихо прошептала она, глядя в глаза господину де Вильморену. – И разучился крепко обнимать свою маленькую Мадлену? Испанские красавицы лучше французских, а, господин аббат? Ответ оказался таким, что Мадлена лишь прикрыла глаза и издала томный вздох... Мысли в ее голове плавно поменяли направление, и потеря взаимности со стороны некого господина де Фонсенака перестала казаться вселенской катастрофой, из-за которой хотелось покинуть мир навеки. Впрочем, почему бы и не покинуть, если там окажутся священники вроде Анри? отправлено: 14.10.2004 14:24Погода решила сменить гнев на милость. День стоял пусть и холодный, но ясный, и по всему было видно, что зима долго уже не загостится. Несмотря на то, что было уже за полдень, маркиза даже не собиралась вставать из постели. Настроение у нее было отменное, она забавлялась тем, что пускала зеркальцем солнечных зайчиков и поедала яблоки. Из-за ширмы в углу комнаты доносился плеск воды. - Куда это вы решили отправиться, милый мой? – Мадлена выбросила на тарелку огрызок и потянулась за новым яблоком. – Мое общество вам прискучило? - Ничуть не бывало, сударыня! – Анри вышел из-за ширмы, с наслаждением вытирая мокрое тело большим льняным полотенцем. – Просто я должен нанести пару деловых визитов. Клянусь вам, что это будут в самом деле деловые разговоры, и общаться я буду исключительно с мужчинами. Кстати, что вы скажете своему мужу по поводу своего отсутствия? - Я? – Мадлена засмеялась. – Понимаете ли, до вашего приезда я пребывала в состоянии меланхолии. Мне было грустно, я думала о Боге... - Полезные мысли! – глаза Анри засветились лукавым блеском. – И что же? - Ну... Потом приехали вы, и я нашла утешение, которого искала. - В объятиях священника! – шевалье расхохотался. – Неплохое решение проблемы! - Ну... я же поехала искать истину в уединении! Как только вы вернетесь, мы продолжим наш воистину душеспасительный диспут, господин аббат? Вы нынче ночью очень убедительно доказывали свою точку зрения, и я жажду новых аргументов в пользу вашей правоты... Анри отложил в сторону полотенце и оглянулся. Лицо его было серьезным. - Я вернусь поздно. Очень поздно. И ничего не могу вам обещать, мадам, - произнес он. Мадлена тяжело вздохнула. - Ступайте. К десяти часам вечера будет готов ужин и нагрета вода. Я прекрасно помню, что вы невозможный чистюля, и готовы полоскаться в ванне сутки напролет. Шевалье покорно позволил себя поцеловать, после чего стал одеваться. Маркиза с грустной нежностью смотрела на него. - Анри, я запамятовала: кто из нас старше, - неожиданно сказала она. - Разумеется, я. - Тогда почему я выгляжу старше вас, милый мой? Вас точно положили в волшебную воду, которая остановила время. Вы нисколько не изменились... Анри слегка усмехнулся. - Вода, мадам. Именно вода. И ничего, кроме воды. Разве что немножко благовоний, крема, мыла и прочих ухищрений, которые вам знакомы лучше, чем мне. Целую ваши руки и жду вечера. Надеюсь, что вы не будете скучать без меня, а я постараюсь не задерживаться слишком долго. Это было бы преступлением и черной неблагодарностью с моей стороны. - Правда? – маркиза просияла. - Правда! – ответил шевалье, застегивая последние крючки сутаны. Покинув маленький домик на улице Фран-Буржуа, Анри направился на левый берег, на улицу Шерш-Миди. Там он постучал в ворота еще более неприметные, чем те, из которых он вышел полчаса назад. Стук был условным, а потому привратник поспешил открыть двери со всей возможной поспешностью. - Это дом барона Шарля дю Лектура? Передайте вашему хозяину вот это. Я подожду ответа здесь! В руки слуги перекочевал маленький серебряный крестик с крошечным аметистом посредине, который Анри снял с шеи. Как не мал был крестик, а не прошло и трех минут, как слуга едва ли не бегом вернулся назад. - Сударь, хозяин ждет вас наверху. Позвольте взять у вас плащ. Разоблачившись, Анри поднялся вверх по лестнице. Хозяин дома уже открывал двери кабинета. - Здравствуйте, сударь! Вы привезли мне письма, не так ли? - Именно так, сударь. Анри де Вильморен, к вашим услугам. Я уполномочен передать вам и устную информацию от генерала нашего Ордена, сеньора Муцио Вителлески. Хозяин не смог скрыть удивления, которое явственно отобразилось на его лице. Еще бы: он сам состоял в Ордене иезуитов двадцать пять лет, но был всего лишь светским коадьютором. А молодой мужчина, стоявший перед ним, передал знак, который свидетельствовал, что на сей раз из Испании послан не просто гонец, а старший по рангу. Старшим по рангу не задают лишних вопросов. Потому барон молча указал на кресло. Некоторое время царила тишина, прерываемая лишь шелестом бумаги: барон изучал содержимое писем. Анри терпеливо ждал, украдкой осматривая обстановку. - Что ж, я все понял! – кивнул хозяин, откладывая в сторону вскрытые конверты вместе с их содержимым. - Вам требуется помощь на первое время, и я должен буду ознакомить вас с местной агентурой. Это не займет много времени, поверьте. Пять-семь человек можно вызвать сюда одновременно... - Не стоит. Достаточно дать мне имена и адреса. Не более того. У вас никто не собирается отнимать ваш пост и вашу пенсию, господин барон. Те услуги, которые вы оказывали Ордену на протяжении пяти последних лет, неоценимы. Орден надеется, что вы и впредь будете помогать нам... Просто ситуация начала меняться, не так ли? - О, да! – вздохнул барон. - После смерти кардинала двор напоминает улей. - Расскажите мне, что теперь представляет из себя этот улей. Из Испании не очень хорошо видно Лувр, а новости, которые доходили до нас, порой были излишне противоречивым, - Анри устроился в кресле поудобней и приготовился слушать. Он понимал, что рассказ барона будет куда более содержательным и интересным, чем вчерашняя болтовня маркизы. Правда, Мадлена, сама того не зная, помогла ему войти в курс дела. - Король совсем плох! – барон покачал головой. – Когда я видел Его Величество в последний раз, он выглядел как живой труп. Постоянные истерики, подозрительность, дошедшая до крайней степени. Не далее, как пару дней назад он распорядился найти воспитательницу для принцев. - Но королева... - Что – королева? Людовик, несмотря на все свои причуды и капризы, ясно дает понять, что Анне он не доверяет ни на грош, и воспитанием наследника престола будут заниматься люди, которых он сам выберет. Анна рада бы ни на миг не расставаться с сыновьями, но король не позволяет ей это сделать. Мать никогда не остается одна с детьми. За ней постоянно приглядывают. - Кто же? - А! – барон махнул рукой. – Желающих выслужиться сколько угодно. Но они не особо усердствуют, потому что понимают, что королю осталось жить не больше полугода. А дальше будет понятно что: официальное регентство получит или Анна, или Анна и Гастон Орлеанский. - Так. А неофициально? – тотчас спросил Анри, моментально уловивший суть. - Неофициально всем сейчас заправляют кардинал Мазарини, господин де Шавиньи и господин де Нуайе. Ришелье перед смертью распределили все ключевые должности между людьми, которых выбрал сам. - И король не воспротивился? – с нескрываемой иронией осведомился де Вильморен. Барон выразительно хмыкнул. - Вы, кажется, француз? Простите, что лезу не в свое дело, но... - Француз, – Анри улыбнулся. – Просто король мог измениться за то время, что я его не видел. - Король если и изменился, то в худшую сторону. Особенно после того, как Сен-Мара на пару с его приятелем де Ту отправили на эшафот. Хорошо, что это произошло в Лионе, а не в Париже. Людовик вряд ли вынес бы это печальное зрелище. - О Сен-Маре мы поговорим потом, эта фигура навсегда выведена из игры. Расскажите лучше о тех, кто играет в данный момент. Итак, номер первый – королева. - Ищет союзников, особую благосклонность питает к господину де Нуайе. Король, как всегда, подозревает свою августейшую супругу в связях с Испанией. Ну, на эту тему рассуждать лучше не мне, а вам. Даже если эти подозрения и имеют под собой основание, то королева стала куда спокойней и предусмотрительней. К тому же ее ближайшая подруга, госпожа де Шеврез, все еще находится в Англии. - Переехала в Брюссель некоторое время тому назад и активно переписывается с королевой, - шевалье де Вильморен улыбнулся снова. - Вот как! А вы жаловались на то, что из Испании плохо видно окрестности Лувра! - Не настолько плохо, как хочется некоторым. Впрочем, это неважно. Пока король жив – госпожа де Шеврез не вернется во Францию. Итак, оставим это. Фигура номер два – сам господин де Нуайе. - Будет юлить и стараться услужить всем. Пока что поддакивает Шавиньи и Мазарини, но я не сомневаюсь, что при первой возможности предаст и того, и другого, если ему представится случай возвыситься. Общается с духовником короля, и, видимо, пытается подобным образом склонить весы в свою сторону. - И сторону королевы, разумеется? - Разумеется. - Похоже, милейший Нуайе считает, что он самый ловкий интриган при дворе! – странно было видеть на кротком лице Анри де Вильморена откровенно презрительную гримаску. – Ладно. Учтем это и пойдем дальше. Шавиньи? - О, этот целиком и полностью на стороне нового первого министра! Как раньше он слепо служил Ришелье, так теперь будет служить и Мазарини. - Джулио Мазарини..., - теперь лицо Анри было задумчивым. – Он стал кардиналом два года назад. Крестный отец дофина. Папский дипломат не из худших. Ришелье сам назначил его своим преемником, не так ли? отправлено: 14.10.2004 16:53- Именно так. Поначалу, когда он только приехал сюда, выглядел довольно жалко. Ни связей, ни денег. Зато много гонора и амбиций. Видите ли, поговаривают, что он вернулся во Францию лишь потому, что питает нежные чувства к Анне Австрийской. - Вот как? – брови Анри резко взлетели вверх. – И что из того? - Пожалуй, ничего, кроме того, что Анна не питает к нему неприязни, которую заслужил у нее Ришелье. Итальянец галантен, хорошо воспитан и чертовски хорош собой. Кое-кто поговаривает, что Джулио уже успел стать любовником королевы, но доказательств этому нет. Мне кажется, что у него есть нечто общее с покойным герцогом Бэкингемом. Хотя внешне – ничего похожего. Пока что он осматривается и ведет себя крайне осторожно. Пытается быть милым и любезным со всеми. Что будет дальше – посмотрим. - Не люблю итальянцев! – пожал плечами Анри. – Полагаю, что и вы разделяете мои чувства. - Вполне! – кивнул барон. – Что еще вы хотели знать, сударь? - Какие другие фигуры могут появиться на доске..., - де Вильморен встал и подошел к окну. Барон довольно надолго думал. - Гастон Орлеанский. Пешка, но с характером. Им можно вертеть как заблагорассудится. Но он играет, причем сейчас является одной из ключевых фигур. Шутка ли – после стольких лет все же иметь надежду урвать кусочек реальной, а не мифической власти! Принц Конде, который просто ненасытен в своем стремлении стать влиятельным вельможей, и его детки. Герцог Энгиенский - молод, честолюбив и талантлив, хотя отличается совершенно невозможным характером. Кстати, на него имеет большое влияние его дорогая старшая сестричка, Анна-Женевьева. Не менее амбициозная особа. Ее, знаете ли, выдали замуж за герцога де Лонгвиля. - Принцесса Шарлотта решила, что ее дочери будет отличной партией человек, который ухаживал за ней самой во времена Генриха Четвертого? – Анри, при всем своем самообладании, не смог сдержать смешок. - Вот именно! – барон тоже хохотнул. – Старый болван еще что-то строит из себя и тоже лезет в придворные интриги. Кроме того, он открыто ухаживает за госпожой де Монбазон. Выглядит как расфуфыренный петух, сочиняет ей мадригалы и все такое прочее. Лучше бы обратил внимание на молодую супругу. Хорошеньких женщин нельзя надолго оставлять без внимания, а госпожа де Лонгвиль даже не хорошенькая: она ослепительная красавица, как и ее мать в молодости. Глядя на нее, даже представить невозможно, что герцог Энгиенский, которому природа дала мало красоты – ее родной брат... Словом, вся эта нежная семейка – отец, мать, брат, сестра, Лонгвиль, еще один братец, принц Конти – представляют из себя довольно любопытный материал для наблюдений и выводов. Они все наверняка будут драться за увеличение собственного влияния. - Кто еще? - Стоит предположить, что едва король умрет, королева попытается вернуть ко двору всех, кто так или иначе был ей верен и пострадал из-за этой верности. Первым номером могу назвать Мари де Шеврез, которую мы уже упоминали. Вторым номером пойдет герцог Вандом и два его сынка. Наверняка Анна выпросит смягчение наказания, а то и полное прощение герцогам Эльбефу и Бельгарду, графу Шатонефу, Вотье... короче, список получается довольно длинным и пестрым. Анри слушал, не задавая ни единого вопроса. Картинка в самом деле получалась презабавная. Никто открыто не шел в атаку, но все вербовали себе союзников на будущее. К тому же он имел лишь весьма смутное представление о некоторых людях, упомянутых бароном. Слишком давно шевалье не был во Франции. За это время успели умереть почти все, кто был сподвижниками Генриха Четвертого, ушли в иной мир отец Жозеф и Ришелье. Похоже, что новости о неважном здоровье короля, периодически доходившие до Испании, тоже полностью соответствовали истине. А чего стоила новость о нежных чувствах, которые якобы испытывал новый первый министр по отношению к королеве? Во всем этом стоило как следует разобраться. Присмотреться к обстановке. - В письме содержится просьба оказать вам содействие, - барон вертел в руках вскрытый конверт. – Может быть, вы поясните мне, какое именно? Помочь вам устроиться на первое время? Одолжить денег? Снабдить чем-нибудь, кроме информации? - Пожалуй, третье! – после недолгого раздумья заявил Анри. – Крыша над головой у меня пока есть. Деньги... деньги не были бы лишними, но я надеюсь на то, что получу их из другого источника. Понимаете ли, меня никто здесь не знает, и я не имею никакого доступа к людям, которые могли бы помочь мне получить место. Все же я не светский человек, я священник, и у меня есть рекомендательные письма к парижскому архиепископу. - Вам непременно нужно устроиться рядом с Парижем? – барон бросил на своего гостя долгий пытливый взгляд. Анри утвердительно кивнул. - Что ж... я постараюсь помочь вам, хотя не представляю пока, как именно. Должности в парижских аббатствах обычно передаются по наследству, или покупаются за немалые деньги, или даруются за особые заслуги перед Церковью. - Помимо семинарии, я закончил еще университет Алькала. Тот же самый, что и кардинал Мазарини в свое время. Правда, не думаю, что это имеет какое-то значение, - совершенно будничным тоном проговорил Анри. – Мне нужна должность. Любая церковная должность, даже самая незначительная, но в Париже. Если не в самом Париже, то не дальше, чем на пять лье от столицы. Любой ценой. Платить будет Орден... - Ах, Орден! – барон понимающе воздел глаза к потолку. – Другое дело, сударь. Сами понимаете, есть наши личные интересы, и есть интересы Бога. Что ж... подумаем, что можно сделать. Вы-то священник, но я – человек светский. У меня мало знакомых среди духовенства. К тому же самая незначительная должность не устроит ни вас, ни тех, кто будет за вас поручаться. Человек, имеющий столь блестящее образование и к тому же не новичок в Ордене, не должен довольствоваться малым. - Обет, принесенный мной, говорит, что я не должен гордиться ничем, - тихо проговорил Анри. – Следовательно, я буду рад всему. Барон еще раз кинул на своего гостя внимательный взгляд. Анри сидел, опустив глаза и машинально теребил четки, висевшие у него на поясе. «Слишком гордый взгляд для смиренника. Слишком красивое лицо для отшельника. Слишком молод, чтобы не рисковать. Что ж, рискнем. Если я правильно понял, для чего его сюда в действительности прислали, то риск оправдается». - Я могу познакомить вас с аббатом Жераром Демоном, - медленно, очень четко произнося каждое слово, промолвил барон. - Кто это? – Анри не без усилия вынырнул из состояния глубокой задумчивости. - Это викарий аббатства в Нуази. Небольшая деревушка не так далеко от Парижа. Те самые пять-шесть лье, которые вы поставили как непременное условие. Одна из резиденций парижского епископа, если вам угодно знать. При аббатстве – одна из наших коллегий, так что вас примут весьма благосклонно. Кроме того, преподобный отец Жерар выполняет обязанности духовника некой герцогини де Лонгвиль. Он, правда, уже пожилой человек, но... - Когда мы сможем съездить в Нуази? – глаза господина де Вильморена вспыхнули темным огнем. - Думаю, что послезавтра. Завтра у меня дела, которые я не хотел бы откладывать. - Что ж, пусть будет послезавтра, - согласился Анри. - Не составите ли вы мне компанию к ужину? – предложил барон, увидев, что гость закончил свои расспросы и узнал все, что хотел. - Не откажусь! – неожиданно весело согласился господин де Вильморен. Мужчины прошли к столу. Теперь, когда с делами было покончено, оба расслабились, и дальнейшая беседа протекала мирно и приятно. Этому способствовало и разнообразие аппетитных лакомств на столе, и прекрасное выдержанное вино из погреба барона, и то, что к ужину к общему столу вышла хозяйка, баронесса Лектур. Барон весьма едко прошелся по персоне герцога де Лонгвиля, женившегося на молоденькой девушке, годившейся ему почти во внучки, но и сам имел жену чуть не вдвое младше себя. Все трое засиделись допоздна. Но пора было раскланиваться. - Вы безоружны, шевалье? – удивилась баронесса, когда Анри взял плащ и начал прощаться. - Да. Я не думал, что придется возвращаться так поздно. К тому же к моему наряду вряд ли пошло бы оружие. - Давайте я распоряжусь, чтобы вас проводили мои лакеи, - предложил барон. – Так будет спокойней и вам, и нам с Камилой. - Нет – нет, я прекрасно доберусь один! – поспешно сказал Анри, которому вовсе не хотелось выдавать тайну домика на улице Фран-Буржуа. - Тогда хотя бы возьмите себе шпагу и кинжал! – не унималась баронесса. Молоденькая Камила была хороша собой, а красивым девушкам не отказывают. Анри вслед за хозяйкой прошел в комнату, где на стенах было развешано разнообразное оружие. - Вы даже не спросили, умею ли я фехтовать! Ведь я священник! – с улыбкой произнес Анри. - А по вам видно, что умеете, и прекрасно притом! – парировала баронесса. – Выбирайте что захотите! За пять минут Анри выбрал себе по руке и шпагу, и леворучную дагу с надежным эфесом. - Пожалуй, вы правы, сударыня! – признался он, как следует прикрывая клинок и кинжал плащом. – Так будет лучше. - Я всегда даю только хорошие советы! – рассмеялась Камила Лектур. – Дай Бог, чтобы ни то, ни другое вам не пригодилось! Когда Анри вышел на улицу, колокол на Нотр-Дам пробил три четверти одиннадцатого. Честно говоря, не самое лучшее время для прогулок по Парижу, но у Анри иного выхода не оставалось. К тому же барон не ошибся в своих наблюдениях – шевалье был из тех людей, которые иногда совсем не прочь рискнуть своей жизнью. Поэтому шевалье де Вильморен храбро пошел вперед по полутемным улицам.