А.А.РаквиашвилиМиф о кризисе рыночной экономики Рыночная экономика – самая эффективная модель экономики, придуманная человеком, и одновременно самая критикуемая. Когда-то вся христианская часть мира в каждой пролетающей комете или очередном урагане видела доказательство скорого апокалипсиса. А сегодня каждый кризис, который поражает развитые страны, возводится в ранг знамения близкого краха капитализма. Ожидание апокалипсиса, как и сегодня в случае с капитализмом, сочеталось с верой в неминуемое счастливое будущее. Но, если христиане средневековья лишь верили, то современные противники рыночной экономики хотят убедить себя и других в научной обоснованности их теории. Главное орудие в их руках – миф о крахе неограниченного капитализма в 1929 году в США и миф о спасительной роли государства в лице Франклина Рузвельта, выведшего страну из Великой депрессии. Именно эти мифы мы и попытаемся очередной раз развенчать. В очередной раз, так как они уже давно развенчаны на их родине благодаря работам М. Фридмана, А. Шварц, Б. Бернанке и других экономистов, но в остальном мире мифы живут своей отдельной жизнью. Это особенно важно в свете очередного кризиса, вновь разжегшего пламя надежды «врагов открытого общества», и наполнившего слова «Великая депрессия» и «Новый курс» новой энергией. Основу мифа о Великой депрессии как краха свободной нерегулируемой рыночной экономики составляет утверждение, что экономика США до Ф. Рузвельта представляла собой нерегулируемый, «дикий» капитализм. Но насколько правомочна такая точка зрения? В XIX веке был принят закон Шермана, ознаменовавший начало антимонопольного регулирования, и к началу кризиса ставший удобным орудием вмешательства бюрократии в дела самых конкурентоспособных и эффективных предприятий. За период с 1929 г. по 1933 г. государственные расходы выросли с 16,4% до 21,5% ВВП, а увеличение налогов было самым резким в истории США, не считая периода войны – (верхняя планка подоходного налога с 24% выросла до 63%). Тариф Смоота-Хоули (Smoot-Hawley Tariff), наиболее протекционистский закон когда-либо принятый в США, привел к ответным действиям европейских стран и разорению предприятий, работавших на экспорт. Банковское законодательство, запретившее открывать филиалы в разных штатах, снизило возможности диверсификации рисков и источников доходов и повысило уязвимость банковской системы.1 А в начале ХХ века для предотвращения «налетов» на банки и «банковских каникул» основано ФРС. Активно борясь со спекулянтами непосредственно перед Великой депрессией и оттоком золота из страны уже во время кризиса, новый регулятор вызвал в итоге сильнейшую дефляцию и крах всей банковской системы. Следовательно, нет оснований считать экономику США в докризисный период – нерегулируемым капитализмом. Более того, большинство вскоре проявившихся проблем были вызваны ошибками регулирования, а не рыночного механизма, поэтому Великую депрессию уместнее называть кризисом государственного управления, а не кризисом капитализма. Это становится очевидней, если избавиться от ^ Мифа о спасительной роли «Нового курса» Ф. Рузвельта. Программа Ф. Рузвельта, благодаря которой он победил на выборах (472 голосов выборщиков против 59 голосов, отданных за Гувера), включала 25% снижение государственных расходов, сбалансированный федеральный бюджет, вывод «государства» из тех отраслей, где более эффективно работает частный капитал, прекращение программ государственного финансирования, разработанных при Гувере и т.д. Это было то, что кандидат в президенты Ф. Рузвельт обещал, но не то, что он на самом деле сделал. Инаугурация Ф. Рузвельта прошла 4 марта 1933 года. Уже 6 марта 1933 года были объявлены «Банковские каникулы», для предотвращения которых и была в свое время создана ФРС. Их не хотел объявлять Гувер, без одобрения новоизбранного президента, а Рузвельт до последнего тянул с непопулярным решением. К 6-му марту Рузвельт по сути дела подписался под уже свершившимся фактом, так как несколько губернаторов, не дожидаясь решения федерального правительства, к этому времени самостоятельно объявили банковские каникулы у себя в штатах. Дно кризиса, наконец, спустя более чем 3,5 года, было достигнуто. Во второй половине марта 1933 года появились первые признаки оживления экономики, а начавшийся рост был прерван лишь через несколько лет. То есть кризис закончился спустя 2 дня после инаугурации Рузвельта. Неужели, новый президент смог решить гигантские проблемы своей страны всего за несколько дней? (Для справки: первые законы «Нового курса» были приняты лишь летом 1933 года). На самом деле «Новый курс» Рузвельта привел набравшую было ход экономику к новому кризису в 1937 году: в 1938 году безработица поднялась до 20%, а с августа 1937 года по март 1938 года падение фондового рынка превысило 50%. После 12 лет правления Рузвельта в США насчитывалось более 10 млн. безработных. Таким образом, нет оснований видеть в кризисе 1929-1933 гг. крах рыночной экономики. Этот тяжелейший период в истории США лишь указывает на всё возрастающие по мере наращивания государственного регулирования риски сбоя рыночного механизма. 1 Кстати, в Канаде, где банковская система в меньшей степени регулировалось властями, не произошло ни одного банкротства банков в период с 1929 по 1933 гг.