Министерство образования Российской Федерации Уральский государственный университет им. А. М. Горького Филологический факультет Кафедра современного русского языкаКонцепт «ключ» в русском переводе романа Стивена Кинга «Бесплодные земли»Курсовая работа студентки 3 курса Поляшовой Екатерины ЕвгеньевныНаучный руководитель докт. филол. наук, проф. Бабенко Людмила ГригорьевнаЕкатеринбург 2007 Оглавление Оглавление 3Введение 4Глава 1. Концепт и концептуальный анализ в языке и тексте 7§ 1.1. Концепт 71.1.3. Лингвокультурная специфика концепта 71.2.1. Художественный концепт в психолингвистике 81.2.3. Выводы 9§ 1.3. Концептуальный анализ 9Глава 2. Анализ компонентов концепта «переход»: концепт «ключ» 13§ 2.1. Общие положения 13§ 2.2. Базовые признаки концепта «ключ» в русском и американском языковом сознании 14§ 2.5. Дальнейшая периферия концептосферы 17§ 2.6. Выводы 18Заключение 20Список использованной литературы 23 Введение Данная курсовая работа посвящена исследованию структуры и особенностей смыслового наполнения концепта «ключ» и его роли в создании многокомпонентного концепта «межпространственный переход». Постановка проблемы обусловлена спецификой жанра фантастики и индивидуально-авторскими особенностями произведений Ст. Кинга. В произведениях, относящихся к жанру фэнтэзи и научной фантастики, наибольший интерес представляет изучение художественного пространства, т. к. именно пространственная специфика фантастики и фэнтэзи является одним из основных жанрообразующих признаков [см. об этом: Микоян 1997 и др.]. В фэнтэзи используется романтический принцип двоемирия, сосуществуют реальные и ирреальные миры, и, как уже было показано нами в предыдущей работе, переход человека из одного мира в другой зачастую выступает толчком к развитию сюжета или же его кульминацией. Так, одним из важнейших смысловых узлов романа Ст. Кинга «Бесплодные земли» является переход Джейка из реального пространства («мир Нью-Йорка») в фантастический Срединный мир. Цель работы – охарактеризовать структуру и специфику концепта «ключ» в романе «Бесплодные земли» и его роль в построении сценария «межпространственный переход». Объект данного исследования – концепт «ключ» в переводном тексте романа. Предмет исследования – специфика и структура концепта «ключ» и его роль в формировании ситуации перехода из одного мира в другой. Материал представлен текстовыми фрагментами, содержащими лексические репрезентации концепта «ключ», выбранными из русского перевода романа Ст. Кинга «Бесплодные земли» [Кинг 2002], выполненного Т. Покидаевой. Объем материала – 157 фрагментов. Цель исследования достигается решением ряда задач: Анализ принятых в когнитивной лингвистике, психолингвистике и лингвокультурологии взглядов на концепт вообще и художественный концепт в частности. Изучение методик концептуального анализа. Классификация и анализ контекстов, в которых присутствуют лексические репрезентанты концепта «ключ», с последующим выделением концептуальных признаков и сведением их в общую модель концепта «ключ» согласно теории о полевой структуре концепта. Выявление роли концепта «ключ» в построении сценария «межпространственный переход». Методы, примененные в данном исследовании: метод дефиниционного анализа, метод количественной обработки материала, метод классификации языковых единиц, контекстологический анализ и концептуальный анализ по методике, предложенной Л. Г. Бабенко [см.: Бабенко 2004], с привлечением некоторых положений работы А. Вежбицкой [см.: Вежбицкая 1985], ориентированной на анализ концептов с конкретным предметным значением. Научная новизна данной работы заключается в объекте исследования, который до сих пор анализу не подвергался, – концепт «ключ», входящий в состав многокомпонентного динамического концепта (сценария) «переход из одного мира в другой», репрезентированного в романе «Бесплодные земли». Результаты исследования могут быть использованы в качестве иллюстративного материала для более обширного анализа творчества Ст. Кинга. Лапочка моя, нельзя так писать. Ты сама не понимаешь, что мелешь. Будь свободней и раскованнее. Отнесись к делу с ирронией. Ты же без двух минут магистр. В последнее десятилетие выходит множество отдельных статей и монографий, посвященных как исследованиям произведений массовой литературы [Фрумкин 2004], так и ментальным структурам, существующим в языковом сознании отдельных авторов [Дзюба 2001, Щапова 2003, Юшкова 2003 и др.]. Подобный интерес к индивидуально-художественной картине мира отдельных писателей, в том числе писателей-беллетристов, может служить обоснованием актуальности исследования. Работа состоит из теоретической (глава 1) и практической частей (глава 2). Глава 1 подразделяется на три параграфа, каждый из которых имеет собственное внутреннее членение. § 1.1 посвящен проблеме концепта: соотношению индивидуального и коллективного в концепте, соотношению концепта и языка, специфике содержания и структуры концепта. В § 1.2 приводятся взгляды на индивидуально-авторский концепт ученых когнитивного и психолингвистического направлений лингвистики. Наконец, § 1.3 содержит обозрение основных методик концептуального анализа. В главе 2, состоящей из шести параграфов, приводится анализ вербализаций концепта «ключ» в семантическом пространстве романа: выделение концептуальных признаков и построение модели концептосферы «ключ», а также выявление некоторых особенностей функционирования данного концепта в ситуации перехода из одного мира в другой. Работа завершается заключением, в котором кратко изложены основные положения исследования, и списком использованной литературы. ^ Глава 1. Концепт и концептуальный анализ в языке и тексте § 1.1. Концепт Вырезано. Для доставки полной версии работы перейдите по ссылке. В сознании каждого отдельного человека инвариант концепта представлен в некоем варианте, т. е. сохраняет как типические, так и индивидуальные черты. Это свойство концепта особенно четко проявляется в определении, данном М. В. Пименовой: «Концепт – это национальный образ (идея, символ), осложенный признаками индивидуального представления» [Пименова, 2005, с. 8]. В концептах, существующих в сознании творческих личностей и репрезентированных в текстах художественных произведений, индивидуальное может даже преобладать над типическим [Бабенко, 2004]. Подробнее проблему авторского концепта мы рассмотрим в § 1.2.^ 1.1.3. Лингвокультурная специфика концепта Еще одним важнейшим свойством концепта, на котором базируются такие науки, как лингвокультурология и этнопсихолингвистика1, является национально-культурная специфика концепта. Как правило, в русле этих наук концепт определяется как «важнейшая культурно-значимая категория внутреннего мира человека» [Карасик, 2005, с. 71, см. также: Воркачев 2001, Колесов 2000, Красных 2002, Шмелев 2002 и др.]. Ю. С. Степанов пишет: «Концепт – это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт – это то, посредством чего человек сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее. Концепты не только мыслятся, они переживаются» [Степанов, 1997, с. 43]. А. Д. Шмелев отмечает, что значение большого числа лексических единиц включает в себя лингвоспецифичные конфигурации идей [Шмелев 2002]. Максимальная степень проявления национально-культурной специфики – это лакунарные концепты, вербализованные в т. н. безэквивалентной лексике. К лакунарным концептам относятся реалии, свойственные одной культуре и не свойственные другой (кокошник, шиллинг), качества или сочетания качеств, имеющие имя в той культуре, где они актуальны (щедрость, гостеприимство) и т. п. [см.: Карасик 2005]. Лакуны и ключевые культурные концепты являются сегодня объектом пристального изучения лингвистов. Этой проблеме посвящены многие монографии А. Вежбицкой, в частности «Понимание культур через посредство ключевых слов» (2001), словарь «Константы русской культуры» Ю. С. Степанова (1997), серия «Логический анализ языка», редактором которого является Н. Д. Арутюнова, труды В. В. Колесова, В. Н. Телия, А. Д. Шмелева и многие другие. Вырезано. Для доставки полной версии работы перейдите по ссылке. ^ 1.2.1. Художественный концепт в психолингвистике В психолингвистических исследованиях индивидуально-авторских концептов на первый план выходит роль этих ментальных образований в организации текста, а также способ, которым реципиент реконструирует художественный концепт в процессе восприятия текста. Как отмечает А. А. Залевская, в психолингвистике термин «концепт» зачастую выступает как синоним термина «смысл» [см.: Залевская 2005б]. По В. В. Красных, концепт текста – это «глубинный смысл, изначально максимально и абсолютно свернутая смысловая структура текста, являющаяся воплощением мотива, интенций автора, приведших к порождению текста» [Красных, 1998, с. 202]. Концепт является одновременно отправным моментом при порождении текста, «точкой взрыва», вызывающей текст к жизни, и конечной целью при его восприятии [там же]. В. В. Красных считает, что в художественном концепте соединяются рациональное и иррациональное начало: с одной стороны, творческий процесс сугубо интуитивен и бессознателен, но в то же время именно замысел автора предопределяет отбор языковых средств его выражения, смысловое и логическое строение текста. В процессе создания текста автор изначально ориентирован на читателя и прогнозирует его восприятие смыслов, заложенных в тексте [там же]. Вырезано. Для доставки полной версии работы перейдите по ссылке. Специфика содержания авторского концепта требует новых языковых средств его репрезентации. Вследствие тенденции к образности и одновременно стремления к понятности в художественных текстах формы выражения концептов зачастую варьируются [см.: Пименова 2005, Чарыкова 2002]. В этом случае концепт определяет семантику языковых средств, в которых он вербализуется. Нередко концепт «навязывает» свои смыслы таким языковым формам, которые ранее не использовались для его выражения, что влечет за собой появление окказиональной сочетаемости лексических единиц, а также их контекстной синонимии и антонимии [Чарыкова 2002]. 1.2.3. Выводы Для нашего исследования релевантны следующие признаки художественного концепта: Преобладание его синтагматических связей над парадигматическими. Преобладание индивидуального над коллективным. Преобладание эстетически-ценного над «правдоподобным». Возможность изменений концептосферы как в сторону наращения концептуальных признаков, так и в сторону сокращения ее объема за счет уменьшения количества таких признаков. Возможность изменения отдельных концептуальных признаков внутри концептосферы. Модификация стандартных репрезентантов концепта. ^ § 1.3. Концептуальный анализ Концептуальный анализ в русской лингвистике возник одновременно с рождением новой единицы изучения. Его появление уже было подготовлено исследованиями, посвященными семантическому анализу лексики, грамматике и прагматике языка, сочетаемости, идиоматике, этимологии и др. Предшественниками концептуального анализа в России можно считать Л. С. Щербу и В. В. Виноградова, а первой программной работой по концептуальному анализу – главу 2 книги Ю. Д. Апресяна «Лексическая семантика: Синонимические средства языка» [см.: Рябцева, 2005, с.57-59]. Несмотря на большое количество исследований, посвященных данной проблеме (а точнее, именно по этой причине), единая методика концептуального анализа до сих пор не выработана. С. Е. Никитина указывает на двусмысленность самого понятия «концептуальный анализ»: с одной стороны, это анализ концептов, с другой – анализ с помощью концептов, имеющий своими предельными единицами концепты [см.: Никитина, 1991, с. 117]. По замечанию Е. С. Кубряковой, все разновидности концептуального анализа объединяет не средство, но цель. Так, Р. М. Фрумкина выделяет 4 типа концептуального анализа в зависимости от объекта исследования [см.: Гофман 2000]. Способы реконструкции концептов различаются не только в зависимости от того, к какому направлению лингвистики принадлежит ученый, но зачастую и в зависимости от школы и индивидуальных предпочтений исследователя. Наиболее известными авторскими концепциями являются теория гештальт-анализа [см.: Чернейко и Долинский 1999], построение тезаурусной статьи-анкеты [см.: Никитина 1991] и др. Принято разграничивать лингвокультурологические и лингвокогнитивные исследования концепта. Исследования концепта в русле лингвокультурологии представлены в работах А. Вежбицкой, С. Г. Воркачева, В. В. Колесова, Ю. С. Степанова, А. Д. Шмелева и др., в серии «Логический анализ языка» под ред. Н. Д. Арутюновой. Объектом исследования становится лингвоспецифическая или лакунарная лексика. Анализ предполагает движение от частного к общему, от многочисленных вариантов концепта, эксплицируемых из словарных дефиниций, фразеологических единиц, пословиц, поговорок, устойчивых сочетаний и ассоциаций и оригинальных текстов, – к инварианту, существующему в сознании носителей данного языка [см.: Миронова 2003, Никитина 2001, Чернейко и Долинский 1999 и др.]. Индивидуальные наслоения в составе концептов в подобных работах обычно не являются объектом анализа. Когнитивные исследования и лингвистика текста, напротив, используют движение от общего к частному, от инварианта – национального концепта – к варианту, представленному в сознании индивида. Объектом исследования могут быть любые концепты, в том числе художественные. Целью лингвокогнитивного анализа, по Н. Д. Алефиренко, является определение смыслового эпицентра концепта, обнаружение концептуальных признаков, выделение различных содержательных слоев концепта, выявление его смыслового поля, соотносимого с языковыми полями [см.: Алефиренко, 2005, с. 197]. А. М. Плотникова указывает, что средством доступа к концептуальным структурам является семантическая информация и реконструкция концепта основывается на анализе семной и семантической структуры слова и его сочетаемости [см.: Плотникова, 2005, с. 19]. Разработкой методик лингвокогнитивного анализа занимались такие исследователи как В. А. Лукин, Е. В. Рахилина, З. Д. Попова, И. А. Стернин и др. Первым ученым, не только включившим анализ концептуального пространства текста в модель комплексного лингвистического изучения текста, но и предложившим методику комплексного концептуального анализа текста, является Л. Г. Бабенко. Своеобразную «проверку» лингвокогнитивные методики проходят в работах молодых ученых [см.: Дзюба 2001, Юшкова 2003 и др.]. Различие методик влечет за собой и различие предметов исследования. С. Г. Воркачев даже предлагает разграничить концепты по отнесенности к области лингвистического знания, выделяя лингвокогнитивные концепты (индивидуальные содержательные ментальные образования, структурирующие и реструктурирующие окружающую действительность) и лингвокультурные концепты (коллективные содержательные ментальные образования, фиксирующие своеобразие соответствующей культуры) [см.: Карасик, 2005, с. 74]. Большинство исследователей признают языковые репрезентации концепта единственным достоверным материалом для его изучения: «Получить доступ к концепту лучше всего через средства языка, через слово, предложение, дискурс» [Маслова, 2004, с. 30; см. также Пименова 2005, Попова и Стернин 2005]. В основном, эти исследователи совмещают наработки дефиниционного и контекстуального анализа, привлекая также этимологию репрезентантов концепта, синонимию, сочетаемость, образные ассоциации, фразеологию, а также межъязыковые (межкультурные) сопоставления [см.: Маслова 2004]. Однако в современной концептологии, возникшей в «точке стяжения» различных дисциплин, бытует мнение, что без интеграции данных различных наук получить полное представление о концепте невозможно, поскольку языковая картина мира не передает полного содержания концепта [см.: Залевская 2005а, 2005б, Сазонова 2000, Степанов 1997 и др.]. Одной из самых удачных разработок в этой области можно назвать словарь Ю. С. Степанова «Константы русской культуры» (1997). Ю. С. Степанов, занимающийся исследованием концепта в диахронии, указывает, что концепт может вербализоваться не только в слове, но и в предметах материальной культуры: «Концепты могут «парить» над концептуализированными областями, выражаясь как в слове, так и в образе или материальном предмете» [Степанов, 1997, с. 75]. В своем исследовании Ю. С. Степанов применяет совокупность методов лингвистики, этнологии, истории и социологии, используя их соответственно в трех различных пластах содержания культурных концептов [Степанов 1997]. Вырезано. Для доставки полной версии работы перейдите по ссылке. ^ Глава 2. Анализ компонентов концепта «переход»: концепт «ключ» § 2.1. Общие положения Семантика заглавия романа «Бесплодные земли» предполагает, что ключевыми для данного текста являются именно пространственные концепты. Методики, направленные на выявление ключевых слов текста, в частности, метод количественной обработки информации, позволили выявить следующие ключевые пространственные концепты романа: «мир», «руина» и «переход», наиболее показательным компонентом которого является концепт «дверь». В ходе исследования отмечалось, что данный концепт вступает в связи с рядом других концептов, в частности, с концептом «ключ», который выступает как один из актантов в базовых пропозициях концепта «переход». Одной из основных особенностей художественного пространства романа «Бесплодные земли» является двоемирие. Между замкнутыми пространствами двух миров существует некая преграда, граница, в которой имеется проход, соединяющий эти миры. Для творчества Ст. Кинга и произведений массовой литературы в целом характерна вещность, наглядность [см.: Шемякин 1991], и этот проход приобретает сугубо вещную природу и визуализируется в образе двери, имеющей все привычные атрибуты: ручку, замочную скважину, а также ключ, необходимый для того, чтобы ее открыть. Ситуация перехода из одного мира в другой изображена через действие, с которым каждый из нас сталкивается ежедневно, и на фоне этого ежедневного опыта специфика данной ситуации в романе и ее символическая природа проявляются особенно четко. Актанты (дверь, ключ) и локусы (круг камней, особняк) ситуации перехода из мира в мир даны в тексте посредством лексики с конкретным значением, которая подвергается концептуализации в пространстве текста. В предыдущем исследовании нами был проанализирован концепт «дверь». Настоящая работа (да-а, это вам не хухры-мухры) посвящена концепту «ключ». Впоследствии, обобщив полученные сведения и заполнив ситуацию сведениями об ее участниках и месте локализации, мы надеемся подняться до анализа сценария «переход» в его лингвокультурной специфике, т. е. сопоставить средства репрезентации и содержательное наполнение данного концепта в оригинальном и переводном текстах. Временно мы будем рассматривать перевод Т. Покидаевой как своего рода «идеальный» перевод романа «Бесплодные земли», опираясь на утверждение, что максимально точное воспроизведение смыслов исходного текста является целью переводчика и в процессе перевода происходит не переосмысление текста, но реконструкция его смыслов с их последующей перекодировкой на язык перевода (см. разделы 1.1.7, 1.2.1). Таким образом, в тексте «идеального» перевода мы имеем дело лишь с минимальными смысловыми модификациями, связанными с неизбежными различиями коннотативных компонентов лексического значения репрезентантов концепта, а также с их сочетаемостью. По этой причине, а также потому, что концепт «ключ» является универсальным концептом, имеющим небольшое количество национально-специфических компонентов (как мы увидим впоследствии, различия в ядерной зоне русского и американского языкового концепта «ключ» минимальны), нам представляется возможным рассматривать концепт, реконструируемый из романа американского автора, в отрыве от лингвокультурной специфики. ^ § 2.2. Базовые признаки концепта «ключ» в русском и американском языковом сознании Слово «ключ» является многозначным как в русском, так и в английском языке. Так, МАС представляет слово «ключ» как две омонимичных лексемы, одна из которых насчитывает семь значений. Приведем четыре значения, релевантные для нашего исследования: «Ключ. Металлическое приспособление для запирания и отпирания замка.перен. Средство, возможность для разгадки, понимания чего-л., для овладения чем-л.Воен. Пункт, место, важные в военном отношении, овладение которыми открывает доступ куда-л., обеспечивает победу. Знак в начале нотной строки, условно указывающий на ноту, по высоте которой устанавливается высотное положение других нот (муз.)» [МАС, 1986, с. 61] Данные дефиниции показывают, что в русском языковом сознании ядерным признаком концепта «ключ» является, в первую очередь, его назначение. Как отмечают авторы сборника «Семантика и категоризация», концепты «ключ» и «замок» «наделяют друг друга смыслом»: замок без ключа не может функционировать» [Фрумкина, Михеев и др., 1991, с. 13]. Также существенным признаком является материал, из которого ключ изготовлен (металл), однако этот атрибутивный признак относится к периферии концепта: говоря *деревянный ключ или *стеклянный ключ, мы представляем тот же самый предмет, хотя он осознается носителем языка как странный и необычный. Вернее будет утверждать, что мы опознаем ключ по форме, и, хотя в статье это эксплицитно не выражено и данный концептуальный признак относится, скорее, к числу ассоциативных, отметим, что метафорический перенос (4) основан именно на сходстве формы. Наконец, в словарной статье дается косвенное указание на рукотворное происхождение ключа, которое легко восстанавливается средствами компонентного анализа значения: «металлическое приспособление» не может быть природным. Таким образом, признак «рукотворность» выражен имплицитно и располагается на периферии концепта. Переносное употребление (2) основано на метафоре по сходству действия: и в том, и в другом случае ключ выступает как инструмент для преодоления преграды и приобретения чего-либо, что находится по другую ее сторону, хотя во втором случае «преграда» и цель, находящаяся «за» ней, имеют символический характер. Интернет-словарь американского английского языка Мерриама-Вебстера приводит ряд из 5 многозначных омонимов, 3 из которых являются существительными. Ряд значений слова «ключ» расширен по сравнению с русским языком: каждый из омонимов насчитывает до десятка значений, что в целом характерно для английского языка, в котором развиты языковые механизмы метафорического и метонимического переноса. Все значения, зафиксированные в русских словарях, так или иначе присутствуют и в американских. В данном случае нас интересуют три значения (перевод наш, по возможности буквальный): «Ключ1. Обычно металлическое приспособление, которым поворачивается механизм замка, а также различные устройства, имеющие сходную форму или функцию. Средство для получения или преграждения доступа, способ овладения, контроля; действенный или решающий фактор. Что-л. дающее объяснение или предоставляющее решение» [http://mw1.merriam-webster.com/dictionary/key]. Вырезано. Для доставки полной версии работы перейдите по ссылке. В тексте также отмечено переносное употребление слова «ключ»: «ключом» автор называет Темную Башню, цель похода Роланда и его спутников. Темная Башня представлена в тексте данного романа в символическом образе розы: «Пристальнее вглядевшись в розу, Джейк неожиданно понял, что настоящий ключ – это она. Ключ ко всему» (2.17). Как уже отмечалось нами в предыдущей работе, в художественном пространстве романа Темная Башня является осью мира, центром, организующим структуру мироздания. Темная Башня осознается героями одновременно как некая локация и как сила, управляющая законами мироздания. Следовательно, в приведенном выше примере актуализируется образ ключа как некоторого орудия, инструмента, позволяющего добиться некоей цели (в данном случае – всеобщего блага). Орудийную, инструментальную функцию ключа подчеркивает также образное сравнение: «ключ – меч», ср.: «Там, где мгновение назад была замочная скважина, осталась только неровная впадина, из которой торчала щепка, как рукоять меча – из камня» (3.42). Однако, как было отмечено выше, в целом над инструментальным значением репрезентаций концепта преобладает объектное и субъектное значение, а орудийная семантика находится на периферии концептосферы. Подводя итоги, можно сказать, что ближайшая периферия концепта «ключ» представлена в романе совмещенными репрезентациями со значением изготовления объекта, близкого к ним периферийного признака «материал», а также оппозицией устойчивых образов «ключ – секрет, загадка, тайна, скрытая в чем-либо» и «ключ – разгадка тайны перехода», ключ – средство, инструмент для достижения чего-либо («ключ – меч»).^ § 2.5. Дальнейшая периферия концептосферы Дальнейшая периферия концептосферы включает в себя субъективно-модальное осмысление референтов концепта. Субъективные периферийные смыслы богато представлены в произведении: процесс создания ключа переосмысляется автором и глубоко переживается героями и в первую очередь Эдди Дином, творцом ключа. Знания о данных смысловых модификациях выводятся, в первую очередь, из семантики эмоционально-оценочных слов, сопровождающих процесс изготовления ключа. Как отмечалось нами в § 2.4, а также в предыдущей работе, одним из основных смыслов романа «Бесплодные земли» является фатализм, вера в провидение и всемогущую судьбу, изображается следование героев ее указаниям. Переход Джейка выступает как действие, необходимость которого продиктована свыше. Несмотря на то, что эксплицитно данный смысл не выражен, он легко восстанавливается средствами контекстуального анализа. Семантика необходимости проявлена в тексте с помощью модальных слов: «должен», «нужно». Эпизод 3.7, в котором Эдди начинает осознавать всю тяжесть задачи, возложенной на него, дает много примеров модальной семантики, ср.: «Ты должен закончить его, – мягко проговорил Роланд. – Мне кажется, близится время, когда он тебе понадобится» (3.7); «Легко сказать – «должен закончить»! (3.7); «Эдди вздохнул, пристально глядя на ключ… Он должен закончить свою работу. Должен хотя бы попробовать» (3.7) . Четверо пилигримов должны воссоединиться, чтобы продолжать свой путь к Темной Башне, а Эдди предначертано изготовить ключ, являющийся неотъемлемым компонентом этого перехода. Не случайно ключ характеризуется не просто как поделка, которая может быть изготовлена для собственного удовольствия, но как «работа»: «А если он все же запорет работу, он не сможет на этот раз просто так выкинуть неудавшуюся поделку и напрочь о ней забыть» (3.7). Сам семный состав слова «работа» включает в себя некую предзаданность действия. Это значение усиливается повторением модальных слов, ср.: «Ты должен закончить его, – мягко проговорил Роланд. – Мне кажется, близится время, когда он тебе понадобится» (3.7). Изготовление ключа – это обязанность, предполагающая ответственность. Эдди, не уверенный в себе, подсознательно стремится снять с себя ответственность. В собственных репликах Эдди и косвенной передаче его внутренних монологов, автор использует безличные конструкции: «Если я его не запорю, действительно что-нибудь выйдет» (1.31); «Может быть, у него и получится» (1.31). Ст. Кинг показывает динамику отношения к процессу изготовления ключа, связанную с этим осознанием. Отношение Эдди к изготовлению ключа меняется от положительного эмоционального полюса к отрицательному, от спокойствия, радости к неуверенности, страху, тоске. Вначале Эдди чувствует себя уверенно: «В свете костра Эдди трудился медленно и осторожно, переворачивая кусок древесины и с удовольствием наблюдая, как из-под его уверенных рук выползают ровные завитки стружки» (1.32). Вырезание ключа из дерева кажется ему свободным творчеством и доставляет удовольствие. Однако вскоре Эдди начинает понимать, что изготавливает ключ не для себя, и возможность провала, к которой он раньше относился гораздо легче: «Может быть, ничего, – буркнул он и заставил себя добавить: – А может быть, кое-что. Если я его не запорю, действительно что-нибудь выйдет» (1.31), начинает его страшить. В том случае, если форма ключа будет даже незначительно отличаться от идеальной, ответственность за жизнь Джейка и всей четверки пилигримов и вина за их возможную гибель ляжет именно на него: «Былая уверенность и настоящая радость, которыми он преисполнился в тот знаменательный день, когда из куска древесины начали проступать первые очертания ключа, теперь иссякли» (3.8). Вырезано. Для доставки полной версии работы перейдите по ссылке. ^ § 2.6. Выводы Рассмотрение особенностей репрезентации концепта в тексте и набора концептуальных признаков, составляющих концептосферу, позволяет сделать следующие основные выводы: В данном романе очевидны изменения по сравнению с американским языковым концептом «ключ» и его русским эквивалентом. В концептосфере «ключ» можно выделить ряд индивидуальных смысловых наращений концепта "ключ", представляющих следующие смысловые модификации компонентов языкового концепта: появление новых когнитивных признаков, отсутствовавших в концептах, представленных в сознании носителей обоих языков (концептуальный признак «принадлежность»); конкретизацию, овеществление абстрактных смыслов концепта (ключ приобретает функцию «волшебного помощника»); перемещение периферийных компонентов концептосферы в ее ядерную зону (концептуальный признак «рукотворность»); деактуализацию смыслов, релевантных для языкового сознания, перемещение их в зону периферии (концептуальный признак «материал»); образное переосмысление концепта («ключ – секрет», «ключ – меч»); появление новых субъективно-модальных смыслов («ключ – помощник, защитник», «ключ – один из этапов пути к Темной Башне»). Модификации компонентов концепта выражаются в появлении новых репрезентаций концепта, наращении семантики лексических единиц, ранее не использовавшихся для выражения концепта «ключ». Так, репрезентациями концепта в романе являются такие лексемы как «поделка», «работа» и др. В тексте присутствуют также развернутые художественные образы (например, образ «ключ – секрет»), выражаемые как через отдельные лексемы, так и через семантический состав совмещенных репрезентаций (в пропозициях со значением формы, пространственной локализации объекта и др.). Заключение В ходе данной работы нами были выявлены основные особенности смыслового наполнения художественного концепта «ключ» в русском переводе романа Ст. Кинга «Бесплодные земли». В результате анализа удалось построить модель концептосферы «ключ», реконструированной по текстовым фрагментам романа. Ядерная зона концептосферы представлена четырьмя базовыми когнитивными признаками концепта «ключ»: «функция», «форма», «рукотворность» и «принадлежность». Данные признаки поддерживаются основными репрезентациями концепта, составляющими его приядерную зону («ключ», «работа», «поделка» и др.). Основным концептуальным признаком, задающим структуру концептосферы, является признак «функция». В пространстве романа ключ выполняет две основные функции: 1) открывание двери, соединяющей пространства двух миров, обеспечивая переход субъекта из одного мира в другой, и 2) оказание положительного воздействия на носителя ключа и отрицательного, препятствующего попыткам помешать переходу, – на его оппонентов. Выполнять свои функции может лишь ключ, который обладает рядом атрибутивных характеристик. Ключ, имеющий форму, отличную от идеальной, не способен открыть дверь, бесполезен. Открыть дверь ключом может только его создатель или владелец – как следствие, актуализируются признаки «рукотворность» и «принадлежность». Концептуальные признаки «форма» и «рукотворность», репрезентированные лексемами семантического поля «изготовление объекта», обладают большим ассоциативным потенциалом, приобретают смысловые наращения в виде субъективно-модальных характеристик; так, Эдди воспринимает ключ как свое произведение, работу, ответственность. С данными концептуальными признаками связан также периферийный признак «материал». Каждый из ядерных признаков имеет собственную сложную структуру, включает в себя дополнительные смысловые оттенки и представлен в динамике (признак «функция» включает в себя два микросценария, признаки «форма», «рукотворность» и «принадлежность» – ряд пропозиций с обобщенным значением изменения формы объекта или его положения в пространстве). В тексте также отмечено образное переосмысление концепта «ключ», выраженное в образе «ключ – секрет» и репрезентируемое в оппозиции «видимое – скрытое» посредством лексики с пространственным значением и лексики со значением визуального восприятия. Ключ является одним из шагов на пути к Темной Башне, которая также осознается как ключ – ключ к переделке мира, к изменению его в лучшую сторону. С концептом «ключ» тесно связан концепт «судьба» – один из центральных смыслов романа. Ключ выступает как творение, обусловленное как творческими потенциями его создателя, так и необходимостью. В концепте «ключ», репрезентированном в тексте романа «Бесплодные земли», причудливо соединяются языковые и индивидуальные черты, происходит наращение не только ассоциативных и субъективных, но и ядерных смыслов концепта. В романе «Бесплодные земли» автор изображает переход из мира в мир и составляющие его компоненты (дверь, ключ) в их сугубо вещной природе. Ключ характеризуется автором в первую очередь, с точки зрения его внешних характеристик, доступных средствами перцептивного (визуального, тактильного) восприятия: формы, материала, цвета, а также таких сложных, комплексных признаков, как способ изготовления и функция ключа. В заключение можно добавить, что подробное описание характеристик и способов функционирования компонента «ключ» в составе сценария «переход» служит основой для активной метафоризации этого концепта в последующих книгах цикла. Приложение 1. Строение концептосферы «ключ» Вырезано. Для д