А. П. Чехов Фрагмент из письма писателя, приведенный в эпиграфах, заставляет задуматься, в какой степени биографические факты отраже­ны в творчестве Чехова, из чего сотканы таганрогские мотивы в расска­зах нашего

Н. Комиссарова, 11 «Б». Руководитель Т.И. РозбицкаяТаганрогские мотивы в творчестве А.П.Чехова Говорю Вам по совести, искренно, эти люди родились в моей голове не изморской пены, не из предвзятых идей,не из «умственности», не случайно.Они результат наблюдения и изучения жизни. А.П. ЧеховФрагмент из письма писателя, приведенный в эпиграфах, заставляет задуматься, в какой степени биографические факты отраже­ны в творчестве Чехова, из чего сотканы таганрогские мотивы в расска­зах нашего соотечествен­ника. Ответы на эти вопросы должны помочь проникнуть в творческую лабораторию писателя; дело это довольно трудное. Как известно, в основу художественного произведения писателя-реалиста ложится определенный жизненный материал, но явления действительности художниками «интерпретируются» по-разному – в зависимости от мировоззрения, творческого метода, писательской индивидуальности. Проанализируем рассказы, написанные в период с 1880 по 1887гг., т.к. именно в них таганрогские мотивы звучат особенно ярко, хотя встречаются они и в более поздних произведениях. Кроме того, именно в ранних произведениях отражены наиболее яркие впечатления о жизни и быте провинциального южного города, созданы колоритные, характерные образы, в которых таганрожцы узнавали самих себя. 8 августа 1879г. в Москву приехал никому не известный моло­дой человек, только что окончивший гимназию в одном из провинци­альных южных городов. Звали его Антон Чехов. Он собирался посту­пать на медицинский факультет университета, увлекался театром, литературой и уже пробовал писать. 9 марта 1880г., через полгода после приезда, в юмористичес­ком журнале «Стрекоза» были опубликованы его первые рассказы «Письмо к ученому соседу» и «Что чаще всего встречается в рома­нах, повестях и т.п.». В это же время Антон Павлович сотрудничает и с юмористическими журналами «Осколки», «Будильник», посылая не только рассказы, но и «мелочишки», т.е. надписи к забав­ным рисункам, анекдоты, пародии на рекламные объявления и кален­дари. Первый раз родной город писателя упоминается в «Календаре» «Будильника» в 1882г. (март-апрель). В 1883г. Чехов пишет рассказ «Приданое». Герой рас­сказа приезжает в город, авто­ром не названный, и заходит в дом полковницы Никамасовой. «Это, впрочем, не дом, а домик. Он мал, в один маленький этаж и в три окна. Оштукатуренный в белый цвет, с черепичной кры­шей и ободранной трубой, он весь утонул в зелени шелковиц, акаций и тополей. Его не видно за зеленью. Эта масса зелени не мешает ему, впрочем, быть го­родским домиком. Его широкий двор стоит в ряд с другими, то­же широкими зелеными двора­ми. Никто по этой улице никог­да не ходит, редко кто ездит». Я воспринимаю этот фрагмент как описание одной из старых таганрогских улочек. Масса деталей указывает на это: типичные для Таганрога акации, шелковицы и тополя, широкие дворы. Да и сам домик характерен. Имелись в старом Таганроге каменные, кирпичные, деревянные здания, но большинство жителей обитало именно в таких мазанках разного размера – в зависимости от благосостояния семьи. Окраины Таганрога можно узнать в рассказе «Нахлебники». «Он прошел всю улицу и очутился в поле. До хутора было верст 10-12. Он шел по сухой дороге, глядел на городское стадо, лениво жевавшее желтую траву. Изба Игната стояла на Выгоне, в шагах 100 от шлаг­баума». Возможно, читателя удивит сочетание «городское стадо», но ничего удивительного в этом нет. Во времена Чехова по улицам города действительно свободно бродили свиньи, козы, куры. Держали таган­рожцы и коров, т.к. многие жители еще вчера были крестьянами, а занимаясь извозом или сапожным ремеслом, по-прежнему были привя­заны к земле, обрабатывая поля и огороды, которые начина­лись сразу за шлагбаумом. Шлагбаум указывал границу Таганрога. В рассказе «В рождественскую ночь» красочно изображены природные явления, характерные для Азовского моря и Таганрогского залива.«Женщина глядела вдаль, где зиял простор, залитый глубоким, непроницаемым мраком. Не было видно ни звезд, ни моря, покрытого снегом, ни огней, шел сильный дождь. Где-то там, в этой непроницае­мой тьме, верст за пять, за десять или даже больше, должен был быть в это время ее муж, помещик Литвинов, со своею рыболовной артелью. Если метель в последние два дня на море не засыпала снегом Литви­нова и его рыбаков, то они спешат теперь к берегу. Море вздулось и, говорят, скоро начнет ломать лед. Лед не вынесет такого ветра.… Сквозь вой ветров можно было расслышать звон. Это звонили наверху в рыбачьей деревушке, на ветхой колокольне. Люди, застигнутые в море метелью, а потом дождем, должны были ехать на этот звон – соломинка, за которую хватается утопающий». Александр Чехов в «Записках случайного туриста» вспоминал, что в их детстве такой ночной звон далеко раздавался, чтобы «указать путь нескольким ватагам рыбаков, застигнутым бурей на льду». В 1869г. семья Чеховых переез­жает в нижний этаж большого двухэтажно­го здания, где находится лавка. Павел Его­рович считал, что сыновья должны стать купцами, как и он, потому им надо с детст­ва привыкать к тонкостям торгового дела. И маленький мальчик часами изнывал от скуки в отцовской лавке, при которой существовала аптека без разре­шения началь­ства. Павел Егорович, не имевший медицинс­кого образования, храб­ро изготавливал лекар­ст­ва и продавал их. Это были доволь­но дико­винные снадобья, кото­рые та­ганрожцы брали «от го­ловы», «от живо­та», «от всех болезней». Врача Че­хова воспоми­нания об этих лекарствах ужа­сали – ведь в их сос­тав вхо­дили яды – сулема и стрижник. Теперь посмотрим, чем лечится герой рассказа «Из дневника помощника бухгалтера»: «…имбиря 2 золотника, калгана 1½ золот­ника, острой водки 1 дол., семибратней крови – 5 дол., все смешать, настоять на литре водки и принимать от катара натощак. Швейцар Помсий посоветовал от катара сулему употреблять». Калган (трава), острая водка (азотная кислота), семибратная кровь, толченый коралл, сулема широко применялись в лекарствен­ных средствах Павла Егоровича. В рассказе «Дачные правила», который был напечатан летом 1844г., молодой автор весело советует: «Если ты влюблен, то возьми ½ Александрийского листа, штоф водки, ложку скипидара, ¼ фунта семибратной крови, смешать все это и употребить в один при­сест. Причиненная этим средством болезнь заставить тебя выехать из дачи в город за врачебной помощью и тебе будет не до любви». Слаби­тельный Александрийский лист также продавали в лавке отца Чехова. Но и это еще не все! Воспомина­ния об отцовской лавке отра­зились в рассказе «Надлежащие меры». Несколь­кими емкими штриха­ми А.П. Чехов изо­бразил деятельность санитарной комис­сии, посещаю­щей лавки и магазины. Кроме работы в лавке, у Анто­ши, Алексан­дра и Николая была еще одна принудительная обязанность – участие в церковном хоре отца. Павел Егорович, очень талантл­ивый человек (впрочем, как и вся его семья), прекрасно рисовал, пел, играл на скрип­ке. Будучи верующим и любя музыку, он и создал церковный хор из кузнецов. Кузнецы были также большими любителями музыки и пения, ходили по церквям во главе с Павлом Егоровичем и бесплатно испол­няли церковные службы. А брат Павла Егоровича, Митрофан Егорович, не имеющий взрослых детей, пригла­шал профессиональных певчих. Одно из таких богослужений у дяди, по свидетельству Ми­хаила Чехо­ва, описано в рассказе «У предво­дительши»: «Из кадила струился си­ний дымок и играл в косом солнечном луче; зажженные свечи слабо потрескивают. Тихое, сначала резкое и оглушительное, вскоре, когда певчие мало-помалу приспособляются к акустическим условиям ком­нат, делается тихим, стройным. Мотивы все печальные, задушевные». Театр, как и гим­назия, был старей­шим и известнейшим на юге Рос­сии. На сцене его играли прекрасные акте­ры, не только таганрог­ские, но и приезжающие на гастро­ли из Москвы и Петербурга. Видел Таганрог и прослав­ленных итальянских тра­гиков – Тамазо Сальвинии и Росси де Руджиери. В 1885г. Чехов написал рас­сказ «Живая хронология». Действие его происходит в 80-х гг., но герои вспоми­нают о том, что было 12 лет назад, в гимназические годы Чехова. «Прежде наш город был счастливее. Ни одной зимы не проходило без того, чтобы ни приезжала какая-нибудь звезда. Бывали и знаменитые актеры, и певцы, а ныне… Кроме фокусников да шарман­щиков никто не наезжает. Никакого эстетического удовольствия. Живем как в лесу. Да-с… А помните, ваше превосходительство, того итальянского тра­гика… как его? Еще такой брюнет высокий… Луиджи Эрнесто де Руджиеро. Талант замечательный. Сила. Одно слово скажет, бывало, и театр ходором ходит. Приезжал сюда, чтоб не соврать, лет 12 тому назад…» В 1885г. культурная жизнь Таганрога замирает, как и торговля, но в городе еще помнили Росси де Руджиеро. Вероятно, он и послужил прототипом трагика Руджиеро. Таганрогские мотивы можно найти и в рассказах «Тяжелые люди» и «Необыкновенный», в которых воссоздана гнетущая обстанов­ка, царившая в семье Чеховых, и в рассказах «Капитанский мундир», «Лев и солнце», «В вагоне»,в которых находим упоминание о внезапно разбогатевшем таганрожце Полякове, и в рассказах «Вишневый сад», «Случай с классикой», «Ванька», «Свадебный сезон», «И то и се», «Ариадна», «Огни», «Ионыч», «Человек в футляре»… В своей работе я обратилась к 40 рассказам молодого Антона Павловича Чехова. Они очень разные: есть здесь и незначительные мелочишки, и произведения, ставшие образцом юмористических и сатирических рассказов, вошедшие в золотой фонд не только русской, но мировой литературы. Но общим является одно – все они, так или иначе, связаны с нашим городом. Каждый выдающийся писатель принадлежит не только своей родине, но и стране, миру. Но читателей, особенно земля­ков, всегда интересует вопрос: как в творчестве писателя отразилась память о родных местах. Важен этот вопрос и для таганрожцев. Я попыталась на него ответить. Один из современников Чехова говорил, что если бы Россия каким-то чудом исчезла вдруг с лица земли, то по чеховским рассказам ее можно было бы восстановить до мельчайших подробностей заново. После проведения исследовательской работы я в этом абсолютно уверена. «Куда бы я ни поехал – за границу ли, в Крым или на Кавказ, – Таганрог я не миную…» (М.Е.Чехову, 31 янв. 1885 г. Москва)