А.С. Саврасов. Современные направления изучения проблематики восточного ареала катакомбной культурно-исторической области // Археологические памятники Восточной Европы. Вып. 13. – Воронеж, 2009. С. 94-111.Современные направления изучения проблематики восточного ареала катакомбной культурно-исторической области С конца 80-х – начала 90-х гг. XX столетия формируется новый этап осмысления катакомбных древностей. По мнению А.Д. Пряхина, накопленный еще в предшествующие десятилетия массив исследованных памятников (прежде всего, погребальных), а также продолжающиеся публикации результатов полевых исследований, создают возможность нового подхода к оценке катакомбной культурно-исторической общности (области), включая переосмысление катакомбных древностей (Пряхин, 2004, с.31). Вполне отчетливо в это время обозначился и новый этап в изучении металлопроизводства - одной из основных для эпохи бронзы тем исследования (Саврасов, 2006а, с. 97-107). В целом же, в последнее десятилетие XX столетия начинает проявлять себя тенденция создания новых концепций культурно-исторического развития населения Восточной Европы в эпоху бронзы. Этот процесс проявляется и в отношении катакомбной культурно-исторической области, в большей степени на востоке катакомбного мира. Происходит детализированный анализ источников и конкретизация периодизационных схем катакомбных культур и групп памятников, определяется их место и роль в системе взаимодействия целых блоков культур и в вопросах культурогенеза. К концу XX столетия внимание исследователей привлекают катакомбные древности Северо-Восточного Приазовья и бассейна Нижнего Дона в связи с утверждением гипотезы о кавказских корнях погребальных катакомбных традиций в степях, а также культурных и технических кавказских влияний (Нечитайло, Гаджиев, 1990, с. 50-52; Нечитайло, 1991). Технические достижения Кавказа и трансформация ямной культуры стали основой в позиции А.В. Кияшко по вопросу формирования катакомбной культуры (Кияшко, 1990). Показательно, что проблемам изучения катакомбной культурно-исторической общности в 1990 г. был посвящен представительный Всесоюзный семинар в Запорожье, «Проблемы изучения катакомбной культурно-исторической общности», на котором представлено более 50-ти докладов и сообщений по ряду основных вопросов катакомбной общности - происхождению, хронологии и др. Не случайно и то, что в начале 90-х гг. выходит сборник научных трудов, посвященный изучению катакомбной проблематики Северного Причерноморья (Катакомбные культуры Северного Причерноморья. Источники. Проблемы. Исследования, 1991). В него вошли исследования по социально-экономическим реконструкциям носителей катакомбных культур, публикации новых источников, среди которых значительное место отводилось вводу в научный оборот катакомбных погребений Никольского, Астаховского могильников исследованных на территории Луганской области Украины, других погребальных комплексов, включая и поздние катакомбные захоронения с территории Донецкой области, иных территорий распространения катакомбных древностей. Из полевых работ украинских исследователей рассматриваемого времени следует выделить раскопки 1991 г. около г. Беловодска, осуществленные Луганским областным краеведческим музеем под рук. В.Ю. Выборного и раскопки Центрально-Донецкой экспедицией Института археологии НАН Украины под руководством С.Н. Санжарова. Из результатов этих исследований отметим раскопки кургана 6, в котором выделяется инвентарем погребение 2 донецкой катакомбной культуры. По результатам раскопок этого кургана и исследованного ранее Северскодонецкой экспедицией Института археологии Академии наук Украины под рук. И.А. Пислария и С.Н. Братченко кургана 11 в могильнике Привилле вышло затем монографическое исследование С.Н. Братченко и С.Н. Санжарова (Братченко, Санжаров, 2001). С.Н. Санжаровым в 1991 г. защищено диссертационное исследование, основанное на результатах изучения погребальных памятников катакомбной культурно-исторической общности Северо-восточного Приазовья, представленное позже в виде монографии (Санжаров, 2001). В последствие защищенная в 2007 г. С.Н. Санжаровым докторская диссертация основывалась на анализе расширенных материалов поселений и погребений рубежа средней-поздней бронзы Восточной Украины, включая позднекатакомбные, финально-катакомбные и абашевские материалы (Санжаров, 2007). В 1992 г. вышла монография С.Н. Санжарова по северскодонецким раннекатакомбным погребениям с орнаментированными бляхами, в которой были представлены результаты исследования конца 80-х гг. XX в. погребения у с. Майдан в Славянском районе Донецкой области (п.1к.1) и еще двух погребений (п. 9 к. 2 и п. 4 к. 3) в курганном могильнике Красная Заря (Санжаров, 1992.). В другой монографии, вышедшей в тематическом издании «Каталог археологических коллекций» были рассмотрены результаты раскопок Октябрьского курганного могильника в Славянском районе Донецкой области (исследования С.Н. Санжарова в 1985 г.), отдельного кургана у г. Славяногорска (исследования Донецкой областной организации Украинского общества охраны памятников истории и культуры 1981 г.), а также были опубликованы новые материалы харьковско-воронежской катакомбной культуры с поселений Трехизбенка и Яровая (Древности Северского Донца, 1992). В связи с изучением раннего этапа донецкой катакомбной культуры и с оценкой генезиса катакомбных древностей погребальные памятники привлекают внимание одного из ведущих украинских исследователей С.Н. Братченко. В качестве свода памятников раннего этапа донецкой катакомбной культуры в 2001 г. вышла его монография (Братченко, 2001). В этой работе генезис катакомбной общности представлен как длительный процесс, который начался в связи с трансформацией ямной культурно-исторической общности под воздействием кавказских традиций. Соответственно ранний этап этого процесса охватывает южные области - территории Предкавказья, Подонья, Подонцовья и Северного Приазовья, а поздний – более отдаленные территории, включая на севере верховья Северского Донца и Дона и на востоке правобережья Волги. Исследователь считает, что в процессе культурогенеза кавказское влияние на местные массивы населения проявляется вплоть до финала позднекатакомбного периода эпохи средней бронзы. В результате образуется крупная донецкая культурная общность, которую, по мнению С.Н. Братченко, точнее именовать донецко-донской катакомбной культурой (Братченко, 2001, с.63-65). В целом, процесс катакомбного культурогенеза, в том числе и донецкой катакомбной культуры, исследователем понимается с позиции взаимодействия блока культур - вариантов ямной культуры с синхронными ими культурными группами Предкавказья. С.Н. Братченко в катакомбное время на территории Восточной Украины отмечает воздействие на местное население отдельных северокавказских групп, что отражается на своеобразии керамических традиций, например, в междуречье Оскола и Красной, в бассейне Деркула (Братченко, 2003, с.221-223). Монографическое исследование российского исследователя А.М. Смирнова основано на анализе погребений катакомбной культурно-исторической общности в Подонцовье. На основе северскодонецких погребальных памятников он выделил группы преддонецких захоронений, ранних погребений донецкой культуры и позднекатакомбных древностей, включая харьковско-воронежскую или среднедонскую культуры, памятники позднедонецкого, манычского типов и погребения содержащие керамику с елочной орнаментацией (Смирнов, 1996). Раннекатакомбные материалы, по А.М. Смирнову, связаны с энеолитическими и позднеямными традициями, включая влияние куро-аракских кавказских традиций на донецкие древности (Смирнов, 1996, с.27,53) Генезис же позднекатакомбных культур и культурных типов он связывает с распространением в степь предкавказской культуры и с последующими импульсами со стороны Кавказа (Смирнов, 1996, с.126). В логике исследования А.М. Смирнова процесс генезиса катакомбных культур, в который включаются не только оформление, но и проявление в рамках катакомбной культурно-исторической общности устойчивого, определенного и дифференцированного в культурном плане образования Доно-Донецкого региона, относится к позднекатакомбному времени (Смирнов, 1996, с.115). Генезис катакомбной области на юго-востоке Украины привлекает внимание и украинского исследователя С.Н. Санжарова, где, по его мнению, раннекатакомбное население Западного Предкавказья проникало в местную ямную среду, что в последствии вело к процессам ассимиляции (Санжаров, 2001, с.129-141.) В дальнейшем в долину Кальмиуса в Северо-Восточное Приазовье переместились племена донецкой катакомбной культуры. В позднекатакомбную же эпоху отмечаются миграции населения ингульской культуры со стороны Северо-Западного Приазовья и племен смешанной бахмутской группы с Нижнего Дона и Северского Донца (Санжаров, 2001, с.142-148). Местные типы ингульской керамики оказались в составе инвентаря ранней группы культуры многоваликовой керамики (бабинской), что и дало повод автору рассматривать ранние бабинские комплексы в качестве финально катакомбных (Санжаров, 2001, с.150). Катакомбные памятники северных пространств донецкой лесостепи были рассмотрены в вышедшей в 2001 г. монографии украинского исследователя С.И. Берестнева (Берестнев, 2001). Он вычленил материалы донецкой катакомбной культуры и группы местных харьковско-воронежских древностей, представив их в виде особого осколо-донецкого типа (200 захоронений и 30 поселений), синхронного среднедонской культуре, бахмутскому и манычскому типам, культуре многоваликовой керамики и доно-волжской абашевской культуре (Берестнев, 2001, с. 46-49). По мнению С.И. Берестнева, между донецкими и оскольско-донецкими катакомбными памятниками прослеживается генетическая связь (Берестнев С.И., с.43-44.). Фактически исследователь обосновывает необходимость отделения оскольско-донецкого типа памятников от массива катакомбных памятников Среднего Подонья. По мнению А.Д. Пряхина, демонстрируемый С.И. Берестневым подход направлен на ликвидацию понятия «харьковско-воронежская катакомбная культура» и на сужение пределов распространения памятников среднедонской катакомбной культуры (Пряхин, 2004, с.33). Осмысление катакомбных древностей Подонцовья традиционно происходит на результатах изучения погребальных памятников, но с середины 90-х гг. начинаются и раскопки поселений катакомбной культурно-исторической общности. Экспедиция Восточноукраинского университета под руководством С.Н. Санжарова исследует ряд многослойных поселений в Среднем Подонцовье, на которых выявлены и катакомбные материалы. Речь идет о поселении Черниково Озеро-1, Алешин ручей, Серебрянское, Кайдащинский комплекс поселений. В результате обращения внимания к материалам бытовых памятников появились новые данные по хозяйственной деятельности населения катакомбной культурно-исторической общности Подонцовья. Важное значение имеют оценки скотоводства. По итогам остеологических определений с катакомбных поселков украинский исследователь О.П. Журавлев приходит к заключению о характере скотоводства. В составе стада, по его мнению, преобладает крупный рогатый скот, мелкий рогатый скот занимает второе место, затем по мере убывания места отводятся свинье, лошади и собаке (Журавлев, 2001, с. 59). Исследования катакомбных поселений Подонцовья позволили украинским археологам обратить внимание и на другую важную отрасль хозяйственной деятельности – металлопроизводство. По результатам анализа свидетельств металлопроизводства Серебрянского поселения появилась статья А.Л. Нечитайло и С.Н. Санжарова, где авторы проанализировали и другие связанные с металлургией и металлообработкой свидетельства с ареала Донецкого горно-металлургического центра (Нечитайло, Санжаров, 2003, с.226-237). В 2004 году вышло и монографическое исследование С.Н. Санжарова, обобщающее результаты исследования Кайдащинского комплекса поселений (Санжаров С.Н., 2004). По мнению А.Д. Пряхина, эта работа во многом не только меняет качество оценок позднекатакомбного пласта древностей Северского Донца, но и на новом уровне рассматривает проблему соотношения на этой территории катакомбного и абашевского миров (Пряхин, 2004, с.33). В российской археологии исследования катакомбных памятников лесостепи и примыкающих степных территорий Подонья продолжаются в рамках выделенной ранее и обоснованной воронежскими археологами среднедонской катакомбной культуры. В результате работ Воронежского педуниверситета и Воронежского госуниверситета пополнилась база изученных погребальных памятников данной культуры. Экспедицией Воронежского педуниверситета под руководством А.Т. Синюка и В.Д. Березуцкого исследованы Власовские могильники, осуществлены раскопки Зареченских и Архиповских курганных могильников под руководством В.Д. Березуцкого (Синюк, 1989; Березуцкая, Березуцкий, 2002, с.59-76; Березуцкий, Маслихова, 2004, с.97-130; Синюк, 2002, с.182-189.). Экспедицией Воронежского госуниверситета под руководством Ю.П. Матвеева исследована Таганская курганная группа, под руководством Ю.П. Матвеева и М.В. Цыбина Таганский грунтовый могильник и др. памятники (Матвеев, Цыбин, 2004). Для изучения среднедонской катакомбной культуры важное значение имеет вышедшая в 2007г. монография А.Т. Синюка и Ю.П. Матвеева по погребальным курганным комплексам, имеющая характер свода источников (Синюк, Матвеев, 2007). В данной работе приводится история изучения данной культуры, рассматриваются вопросы природно-географических условий в эпоху средней бронзы на Верхнем и Среднем Дону, дается характеристика источников, включая типологический анализ и стратиграфические данные, рассматриваются проблемы периодизации и синхронизации с другими культурными образованиями. Крупный источниковый фонд раннекатакомбных древностей образуют коллекции исследуемых раскопками в течение многих лет мысовых многослойных поселений на р. Дон в Подворонежье. В результате археологических исследований Воронежского госуниверситета наиболее представительна еще неопубликованная серия ранних катакомбных материалов, происходящая с многослойного Семилукского городища, где под руководством А.Д. Пряхина и М.В. Цыбина вскрыто более 3700 кв.м. площади, и начавшего изучаться раскопками под руководством А.С. Саврасова, примыкающего мысового участка Семилукского селища. Результаты исследований экспедиции Воронежского педуниверситета и Потуданской экспедиции ИА РАН Мостищенского комплекса памятников в бассейне Среднего Дона отражены в монографии А.Т. Синюка и В.Д. Березуцкого, где рассмотрены материалы эпохи средней бронзы и раннего железного века (Синюк, Березуцкий, 2001, с.50-51, 74 и др.). Экспедицией Липецкого педуниверситета, также в результате раскопок многослойных поселений, были получены новые материалы по среднедонской катакомбной культуре, которые дополнили представления о хозяйственной и производственной деятельности ее носителей, этапах развития и другим вопросам. Отметим результаты исследования конца 80-х гг. под рук. А.Н. Бессуднова многослойного поселения Студеновка-3 на р. Воронеж (Бессуднов, Ивашов, 2002, с. 34-41). Наиболее результативны раскопки 1991 г. так же под руководством А.Н. Бессуднова поселения Курино-1 на р. Воронеж и Балахнинского поселения, расположенного в устье р. Сновы (приток Дона), изучавшегося в 1998 и 2002 гг. под руководством М.В. Ивашова (Синюк, Бессуднов, 1996, с.42-43; Ивашов, Мельников, 2004, с.146-163). По среднедонской катакомбной культуре с начала 90-х гг. появляются и работы обобщающего характера. А.Д. Пряхин, Ю.П. Матвеев и В.И. Беседин в отдельном издании рассматривают вопросы о происхождении среднедонской катакомбной культуры, этапах развития и дальнейшей судьбе ее носителей (Пряхин, Матвеев, Беседин, 1991). Основным компонентом в формировании данной катакомбной культуры, по мнению авторов, остается донецкая катакомбная культура. Отмечается возможность контактов в лесостепном Подонье носителей среднедонской катакомбной культуры с абашевским населением и представителями воронежской археологической культуры. Уделяется внимание и роли данной культуры в формировании культуры многоваликовой керамики. В вышедшей в 2005 г. статье Ю.П. Матвеева, основанной на новой источниковой базе дается развернутая оценка среднедонской катакомбной культуры (Матвеев, 2005). Уточняется время сложения данной катакомбной культуры (XXII-XXI в. до н.э.), раскрываются основные направления ее развития, а также, устанавливается соседство с другими катакомбными культурами и группами синхронных археологических памятников (Матвеев, 2005, с.95-101). В монографии А.Т. Синюка по бронзовому веку бассейна Дона содержится обширный раздел, посвященный анализу среднедонской катакомбной культуры (Синюк, 1996а, с. 79-169). А.Т. Синюк продолжает уделять преимущественное внимание анализу погребальных памятников, характеризуя обрядовые группы и имеющиеся стратиграфические наблюдения. О бытовых же памятниках говорится лишь в самом общем виде. Им подчеркивается мысль о многокомпонентном характере формирования среднедонской катакомбной культуры, с сохранением местных докатакомбных традиций на протяжении самого длительного первого этапа в ее развитии. А.Т. Синюк подробно останавливается и на обосновании трех периодов в развитии культуры. Говоря о векторе распространении памятников среднедонской катакомбной культуры и ее юго-западных границах, он считает, что на первом этапе этой катакомбной культуры контактная зона находилась в Поосколье, где она соседствовала с донецкой катакомбной культурой, а затем ее население отодвигает границу до верховьев Северского Донца (Синюк, 1996а, с.143). А.Т. Синюк, вслед за В.И. Погореловым, за рамки катакомбных древностей выводит раннекатакомбные материалы или памятники терновского типа, но отмечает в них и керамику среднедонской катакомбной культуры (Синюк, 1996а, с. 76-77). Т.Ю. Березуцкой была подготовлена к защите кандидатская диссертация и опубликован автореферат (Березуцкая, 2002, 22с.). В дальнейшем, после кончины исследовательницы, В.Д. Березуцкий ее диссертационное исследование выпустил в качестве отдельной монографии (Березуцкая, 2003). В рамках среднедонской катакомбной культуры Т.Ю. Березуцкой обосновано выделение левобережного и правобережного вариантов. Она предполагает участие раннекатакомбного населения Нижнего Дона в сложении левобережного варианта среднедонской катакомбной культуры (Березуцкая, 2003, с. 64-65). Проявления же донецкой катакомбной культуры, по ее мнению, повлияли на становление правобережного варианта данной катакомбной культуры. Кроме того, что два варианта среднедонской катакомбной культуры отличаются друг от друга исходными линиями становления, включающими внешнее донецкое и предкавказско-манычское воздействие, по мнению исследовательницы, отмечается и роль автохтонов - местного докатакомбного населения (Березуцкая, 2003, с.72). Волгоградским исследователем А.В. Кияшко была выделена и осмыслена волгодонская катакомбная культура (Кияшко, 1999а, с.14; 2003). По его мнению, названная культура является производной в результате переоформления полтавкинской культуры и ее контактов с донецкой катакомбной культурой. Распространение памятников волгодонской культуры отмечается на территории степи Волго-Донского междуречья. На этой же территории исследователь отмечает и наличие среднедонских, а также маныческих памятников, которые не переходят в Заволжье. Отмечается синкретизм волгодонской катакомбной культуры. Следует согласиться с высказыванием А.Д. Пряхина, что термин синкретическая к археологической культуре мало подходит, да и с остальными замечаниями по поводу еще предстоящей оценки этой культуры (Пряхин, 2004, с.35). Степные территории Нижнего Подонья оказываются в поле зрения российских исследователей по вопросу культурогенеза катакомбного мира, особенно в связи с оценкой раннего пласта этого культурно-исторического образования, которому уделяется внимание в монографии А.В. Кияшко (Кияшко, 1999б). Он же и автор книги посвященной культурогенезу на востоке катакомбного мира (Кияшко, 2002). Под катакомбным миром исследователь понимает культовую общность разных групп населения Предкавказья, для которой объединяющим признаком являлся катакомбный обряд погребений в курганах (Кияшко, 2002, с.4). В определении «культурогенез» А.В. Кияшко следует за В.С. Бочкаревым, уточняя и такие понятия в процессе своего исследования как «археологическая культура» и «период» (Кияшко, 2002, с.8). Автор считает, что принятое деление бронзового века на три этапа не может быть в качестве универсальной дефиниции, с точки зрения сложных культурных взаимодействий в эпоху бронзы (Кияшко, 2002, с.9). Однако, представляется не убедительным замена этапов термином «эпоха», особенно в приведенных им примерах, касающихся того, что средняя и поздняя бронза Ю-В Европы могут быть определены как эпоха кавказской бронзы и волго-уральской бронзы (Кияшко, 2002, с.9). В целом, исследователь на примере принятых им терминов раскрывает логику исследования вопроса в принятом им понятийном аппарате, согласно которой археологическая эпоха зарождается в очаге культурогенеза и разворачивается в рамках его территории - первичном блоке культур, а периферия этого блока впоследствии входит в территориальные рамки более обширного вторичного блока культур. Для первичного блока признается конвергентный путь развития - до кульминации культурогенеза, а для вторичных блоков признаются этапы стагнации, дивергенции и регресса (Кияшко, 2002, с. 9). Автор на границах блоков культур выделяет контактные зоны, связанные с другими центрами культурного развития. Реализуя практическую сторону вопроса, А.В. Кияшко признает процесс культурогенеза моноцентрическим из Нижнедонского Приазовья, откуда северокавказские и местные влияния распространяются по степям Нижнего и в меньшей степени Среднего Поволжья, вместе с прилегающими к ним Волго-Донскими и Волго-Уральскими степями (Кияшко, 2002, с.4). Племена Поднепровья, по мнению А.В. Кияшко, были пассивной средой кавказского влияния, по сравнению с восточными. На востоке им отмечаются факты выявления элитных захоронений в курганах Оренбуржья и Самарской Луки, а также факт начала разработок меди в Каргалинском ГМЦ. По мнению исследователя, на востоке под воздействием кавказских традиций на местные племена возникают полтавкинская и волго-донская культуры и уже их реверсное движение оказывает влияние на Дон и Предкавказье (Кияшко, 2002, с. 4-5). Процесс катакомбного культурогенеза, по мнению исследователя, разворачивается от Приазовского центра и направляется через ближнюю (первичную) периферию Нижнего Подонья, Подонцовья и Предкавказья к дальней периферии (Поволжье, Среднее Подонье, правобережное Поднепровье и т.д.) Под Нижним Подоньем А.В. Кияшко понимает степные пространства западного – приазовского, центрального - нижнедонского и восточного - доно-волжского регионов. В своем исследовании А.В. Кияшко кроме катакомбных древностей Нижнего Подонья, уделяет внимание анализу катакомбных культур доно-донецкого региона (донецкой среднедонской и волго-донской). Хронологические рамки катакомбных древностей А.В. Кияшко рассматривает неоднозначно. В первой монографии позднеямные погребения Нижнего Подонья он датирует концом третьей четверти III тыс. до н.э., а раннекатакомбные - последней четвертью III тыс. до н.э. (Кияшко, 1999б, с. 176). Во второй монографии он предлагает катакомбные древности относить к III тыс. до н.э., с выходом на рубеж III-II или в начало II тыс. до н.э., что совпадает с ранним этапом культуры многоваликовой керамики и потаповско-синташтинскими древностями (Кияшко, 2002, с. 5). А.В. Кияшко высказывается и по вопросу об абашевско-катакомбном взаимодействии. По его представлениям, если снивелировать хронологический приоритет средневолжских абашевских памятников в сопоставлении с доно-волжскими абашевскими, то вообще теряется почва для анализа «имеющихся культурных параллелей» (Кияшко, 2003, с. 103). А.Д. Пряхин заметил, что воронежские исследователи не помещают ранний пласт абашевских древностей Подонья в посткатакомбное время, а отсюда следует, что культурные параллели в катакомбном и абашевском мирах актуализируют внимание к пространствам лесостепного Подонья (Пряхин, 2004, с.35-36). А.Д. Пряхин предполагает и характер распространения катакомбников в лесостепные районы Подонья, прежде всего в южную его часть, причиной которого, по его мнению, могло быть смещение каких-то групп в северо-восточном и восточном направлениях. По вопросу о катакомбно-абашевском взаимодействии применительно к проблеме формирования срубной культурно-исторической общности высказался и Ю.П. Матвеев, в вышедшей в 1998 г. отдельной статье (Матвеев, 1998, с.8-21). Он подверг критическому анализу высказываемую А.Т. Синюком точку зрения о доживании среднедонской катакомбной культуры до времени формирования срубной, приводя стратиграфические данные, согласно которым между этими образованиями отмечаются памятники доно-волжской абашевской культуры. В передачу традиций катакомбного мира, по мнению исследователя, кроме абашевцев включаются и другие образования (КМК, воронежская культура и др.). Исследователем приводятся данные о катакомбно-абашевском взаимодействии по погребальным и поселенческим памятникам на основе стратиграфии, а также с учетом хронологических позиций среднедонской катакомбной культуры (Матвеев, 1998, с.9-12). Автором подчеркивается, что поздний этап данной культуры связан не с памятниками, имеющими валиковую орнаментацию керамики, которые соответствуют развитому периоду культуры, а с более поздними финальными – с керамикой, орнаментированной преимущественно прочерченными линиями. Уделяется внимание и характеристике формы сосудов и их орнаментальных композиций, изменениям в погребальном обряде, включая положение умерших и их ориентировку. В целом отмечено, что тенденции изменения пропорций традиционных сосудов приводит к их сходству с сосудами культуры многоваликовой керамики (бабинской). Кроме того, в качестве инноваций отмечается появление ранее неизвестных типов горшков, а также распространение прочерченного орнамента с паркетной композицией, а в погребальном обряде финальных памятников - преобладание левобочного положения умерших с измененными ориентировками - восточной, западной и северной (Матвеев, 1998, с. 12). После критического разбора представлений А.Т. Синюка о «срубной» позе и положении умерших в погребениях среднедонской культуры Ю.П. Матвеев пришел к выводу, что эти представления не подкреплены фактическим материалом и им предлагается катакомбные проявления в срубном мире объяснять опосредованной ролью абашевцев (Матвеев, 1998, с.15). В то же время Ю.П. Матвеевым отмечаются проявления абашевских традиций в металлообработке катакомбников: подромбовидное оформление черешков по форме позднекатакомбных ножей, массивных кованных из прутков браслетов не характерных для катакомбных украшений (Матвеев, 1998, с.14-16). Приводятся им и другие катакомбные элементы в материальной культуре абашевцев, включая нахождения в абашевских погребениях катакомбных наконечников стрел, выпрямителей стрел, каменных сверленых топоров и др.(Матвеев, 1998, с.16-18). Суть же общих выводов Ю.П. Матвеева сводится к тому, что проникновение на данную территорию абашевского населения сопоставляется с финальным периодом катакомбных древностей, начало же – с поздними валиковыми памятниками развитого этапа (Матвеев, 1998. с.19). Эти контакты с ранними памятниками доно-волжской абашевской культуры расположенными севернее - до Верхнего Подонья, надо думать, могли осуществлятся и на более северных территориях. Синхронная доно-волжской абашевской культура многоваликовой керамики (бабинская) в большей степени, чем среднедонская катакомбная культура, восприняла и переработала традиции катакомбного мира и соответственно явилась медиатором передачи элементов материальной и духовной культуры катакомбного мира к абашевцам. По вопросам контактов катакомбного и абашевского миров важное значение принадлежит новым стратиграфическим данным по погребальным памятникам. Дело в том, что с середины 90-х гг. А.Т. Синюк разделяет абашевские древности Подонья на две следующие друг за другом культуры – раннюю донскую абашевскую и более позднюю покровско-абашевскую (Синюк, 1996а, с.88, рис.1; 1996б, с.70, 209). Ранняя из них, пережиточно-энеолитическая, берет свое начало с рубежа III - начала II тыс. до н.э. и синхронизируется со среднедонской катакомбной культурой. В конце XVII - начале XVI вв. до н.э., по мнению исследователя, на Дону появляется другая - покровско-абашевская культура. В отдельной статье В.И. Беседина и Ю.П. Матвеева рассматривается стратиграфическая позиция погребения репинской культуры в кургане 2 Подгоренского могильника, которое оказалось позже относительно совершенных там же катакомбных захоронений 3 и 4 (Беседин, Матвеев, 2003, с.134-141). Признание данной стратиграфии затрагивает концепции происхождения абашевских древностей в Подонье, развиваемые А.Д. Пряхиным и А.Т. Синюком. Становится ясно, что к концу раннего – началу развитого этапов среднедонской катакомбной культуры абашевской культуры, сложившейся на основе репинской существовать не может и не остается хронологического пространства на одной территории для двух абашевских культур (по А.Т. Синюку), но не разных этапов доно-волжской абашевской культуры (по А.Д. Пряхину). Не ставя под сомнение развитие абашевской культуры на основе репинской, авторы статьи подчеркивают уже приводимую Ю.П. Матвеевым мысль о том, что первые свидетельства катакомбно-абашевских контактов проявляются не ранее развитого этапа среднедонской катакомбной культуры (Беседин, Матвеев, 2003, с. 140). Особо следует обратить внимание и на все более проявляющую себя в последнее время тенденцию к выделению посткатакомбного пласта древностей степной зоны и смежных территорий лесостепи. Речь идет о памятниках бабинской культуры, захоронениях криволукской культурной группы, памятниках, выделяемых в финальный этап среднедонской катакомбной культуры которые также оказываются синхронными, но уже более позднему пласту древностей доно-волжской абашевской культуры. Современная концепция культурогенеза культуры многоваликовой керамики находится на стадии активных разработок. В украинской археологии в начале 90 гг. прошлого столетия преобладали еще взгляды С.С. Березанской и С.Н. Братченко. Затем В.В. Отрощенко расширяет круг погребальных памятников данной культуры за счет группы погребений с положением на правом боку и ориентацией на восток (Отрощенко, 1992, с. 163-165). В дальнейшем наиболее целенаправленно по исследованию бабинской культуры (общности) работает Р.А. Литвиненко, несмотря на то, что в 1998 г. С.С. Березанская приходит к неутешительным выводам по истории изучения данной культуры (Березанская, 1998, с.60-65). Р.А. Литвиненко отстаивает бабинские древности в качестве отдельной археологической культуры (Литвиненко, 2003б, с. 142-147). Он вводит термин «культурный круг Бабино» и на основе выделенных ранее С.С. Березанской локальных вариантов КМК обосновывает признаки так называемой Днепро-донской бабинской культуры (Литвиненко, 2006, с.157-187). Не так давно Р.А. Литвиненко успешно защитил свою точку зрения в докторской диссертации. В пределах культурного круга Бабино им выделяеются Днепро-Донская бабинская культура и Днепро-Прутская, в которой еще и выделены три локальных варианта – Днепро-Днестровский, Днепро-Бугский и Днестровско-Прутский, а также в пределах культурной области Бабино выделяются и периферийные группы/типы памятников: евпаторийская, Деснянско-Сеймская, Днепровско-Припятская, Подольско-Волынская (Литвиненко, 2009, с.26.). Древнейшим образованием признается Днепро-Донская бабинская культура. По Р.А. Литвиненко, культурный круг Бабино наследует позднекатакомбный горизонт и вместе с воронежской и лолинской культурами, криволуцким культурным типом и кубанской группой финала средней бронзы составляют блок посткатакомбных культур Черноморско-Каспийской области (Литвиненко, 2009, с. 26). Собственную точку зрения на культурогенез КМК, основываясь на материалах верхнего течения Северского Донца, предложил украинский исследователь С.И. Берестнев. Ее генезис он выводит из ямной общности Среднего и Нижнего Поднепровья. Он отстаивает высказанную точку зрения о синхронности КМК и позднекатакомбного пласта памятников. В рамках многоваликовой общности исследователь выделил два хронологических горизонта и сделал вывод о частичной синхронизации поздних древностей КМК с ранним этапом срубной культуры (Берестнев, 2001, с.67-72). На современном этапе внимание украинских и особенно российских исследователей привлекают погребения финала средней бронзы на территории Нижнего Поволжья. Кроме отнесения данных памятников к позднекатакомбным и бабинским наметилась тенденция уточнения их стратиграфических и планиграфических данных, особенностей погребального обряда и диагностического инвентаря. В результате Р.А. Мимоходом выделены 70 основных и впускных захоронений данного времени, которые он предварительно разделил на две обрядовые группы (Мимоход, 2004, с.109). Исследователь отметил близость выделяемой им характерной черты погребального обряда финала средней бронзы Нижнего Поволжья размещать кости мелкого рогатого скота в погребениях с одновременными памятниками Северо-Западного Прикаспия, выделяемых им же в лолинскую культуру (Мимоход, 2004, с.109). Выделенную группу погребений финала средней бронзы Нижнего Поволжья Р.А. Мимоход предложил именовать криволукской (по названию могильников в районе Кривой Луки Черноярского района Астраханской области). Исследователь установил следование криволукской группы погребений за погребениями волго-донской катакомбной культуры, предшествование криволукской группы покровским погребениям, а также, частичную синхронность ее с лолинской культурой и бабинской, что послужило ему основанием Нижневолжские погребения финала средней бронзы датировать не ранее ранних бабинских и ранних лолинских (XXII-XXI вв. до н.э.) (Мимоход, 2004, с. 110-111). Общими культурно-генетическими процессами исследователь объясняет некоторую близость криволукской группуы погребений финала средней бронзы Нижнего Поволжья с бабинской культурой (Мимоход, 2004, с. 112-113). Недавно М.Ю. Федосовым рассматривалась проблема соотношения среднедонской катакомбной культуры и криволукской культурной группы в Волго-Донском междуречье. Исследователь обращает внимание на то, что памятники среднедонской катакомбной культуры составляют значительный и преобладающий пласт заключительного этапа катакомбной культурно-исторической области на данной территории и имеют автохтонное происхождение (Федосов, 2007, с.28). Он же критически высказывается против территории криволукской группы памятников, выделенной Р.А. Мимоходом, отводя им лишь южные пределы Волго-Донского междуречья. В целом, территорию криволукских, полтавкинских и волго-донских катакомбных памятников М.Ю. Федосов представляет своеобразной дугой – от Саратова на юг по междуречью Иловли и Волги и более узкой части Волго-Донья (Федосов, 2007, с.28). Опираясь на случаи обратной стратиграфии, исследователь склоняется к мысли о частичной синхронности финального этапа среднедонской катакомбной культуры с ранними этапами бабинской и доно-волжской абашевской культурами в Волго-Донском междуречье,а последние, в свою очередь, он синхронизирует с криволукской культурной группой (Федосов, 2007, с.29). Им же высказывается предположение и о синхронности поздних памятников среднедонской катакомбной культуры рассматриваемой территории с новокумакским горизонтом. Итоги раскопок поселений Алешин Ручей, Серебрянское и Черниково Озеро 1 позволили на новом уровне поднять вопросы катакомбного культурогенеза и абашевского присутствия в Подонцовье. Результаты исследования бытовых памятников приводят С.Н. Санжарова к выводу о перерастании позднекатакомбног