А. В. ХудяковИвановская государственная медицинская академия. Клинико-социальные аспекты формирования и профилактики зависимости от психоактивных веществ у подростков Несмотря на наличие достаточно большого количества работ в области аддиктивного поведения, алкоголизма, наркомании и токсикомании у детей и подростков, до настоящего времени отсутствуют работы, посвященные разработке комплексной системы первичной профилактики злоупотребления ПАВ и реабилитации несовершеннолетних, страдающих химической зависимостью. В опубликованных ранее работах рассматриваются либо отдельные нозологические формы (алкоголизм, наркомания, токсикомания), либо доболезненные проявления (аддиктивное поведение). В тоже время в подростковом возрасте бывает трудно провести четкую грань между аддиктивным поведением и болезнью. Так, на доболезненном этапе присутствует групповая зависимость как проявление реакций группирования со сверстниками, может проявляться такой симптом как “ложное опохмеление”, да и рост толерантности может быть связан не только (и даже не сколько) с формирование зависимости, сколько с взрослением организма (в частности с увеличением массы тела). Периодические передозировки спиртного, связанные с незнанием собственной “алкогольной нормы”, могут создать впечатление утраты количественного контроля. Известно также, что темпы формирования алкогольной и наркоманической зависимости у подростков часто превышают таковые у взрослых. Хотя и не рекомендуется “стигматизировать” подростков с аддиктивным поведением как потенциальных больных алкоголизмом и наркоманией, тем не менее до 50% мальчиков и 25% девочек продолжают прием психоактивных веществ в дозах, превышающих среднепопуляционные, и в зрелом возрасте (Берман Р.Е., Воган В.К., 1994). По наблюдениям Г.М.Энтина и др. (1987) из числа злоупотребляющих алкоголем к 18 годам алкоголизм формируется у 20%, а к 25-27 годам - у 50%. А.Л.Игонин и Е.Ю.Иконникова (1993) при обследовании 372 подростков 15-17 лет злоупотребляющих алкоголем, диагностировали алкоголизм у 31%, в т.ч. у 85 человек - первую стадию, а у 30 - вторую. С.А.Бадмаев (1997) обследовав 80 учащихся старших классов, у 11 юношей выявил алкоголизм. Вместе с тем по мнению Е.А.Кошкиной и др. (1998) в конце 80-х годов отмечалась гипердиагностика алкоголизма у подростков (иногда она достигала 30%). Следовательно диагностика наркологических заболеваний должна носить более индивидуальный и динамичный характер, в связи с этим также динамичны должны быть и подходы к лечению. При решении указанной проблемы один из наиболее адкватных являются подход, основанный на лонгитюдных исследованиях, однако их число в отечественной литераптуре незначительно (В.Ю.Завьялов, 1988) Имеющиеся противоречия в концептуальных подходах, в частности в оценке самого понятия “злоупотребление алкоголем” в детском и подростковом возрасте имеют не только научные корни, но обусловлены также идеологическими и даже политическими соображениями. Видимо именно это и накладывает свой отпечаток на публикуемые результаты исследований, особенно в популярных изданиях (А.А.Матосян, 1999). Список принятых сокращений АС- абстинентный синдром АП - аддиктивное поведение ЛОВ - летучие органические вещества ПАВ - психоактивные вещества ПХФЛ - патохарактерологическое формирование личности УНП - уровень невротизации и психопатизации (шкала) ^ АДДИКТИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ И НАРКОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ У НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ: КЛИНИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОФИЛАКТИКИ (Обзор литературы) 1.1. Исторический экскурс Последнее десятилетие наполнено катастрофическими предсказаниями в отношении “алкогольного” и “наркотического геноцида” угрожающего населению России депопуляцией. Действительно, отмечаемый рост потребления ПАВ затронул прежде всего молодое поколение. Вместе с тем подобная обеспокоенность отмечалась еще сто лет назад. Так брюссельский ученый Жан Демур (Jean Demoor) в 1909 году писал: “Мы знали малышей 6-7 лет, у которых была непреодолимая страсть к ликерам; они выпивали его в большом количестве без видимого для себя вреда. Такие дети почти всегда душевнобольные.” В “Докладах Владимирской губернской земской управы очередному губернскому земскому собранию 1911 года” отмечается, что согласно статистике главным потребителем водки является молодежь, особенно работающая вдали от семьи. “Причем привычка к вину вырабатывается сплошь и кряду еще в детском возрасте. Угощение детей вином составляет в деревне обычное явление …” Высказывал обеспокоенность широким распространением пьянства среди подростков и В.А.Черневский (1911). Одно из первых глубоких научных исследований, проведенное А.Коровиным (1929) в 1909 г., показало, что из числа обследованных 22617 учащихся сельских школ в возрасте от 7 до 14 лет употребляли спиртные напитки 67,5% мальчиков и 46,2% девочек. В последующие годы ситуация не улучшилась: ссылаясь на обследование в Москве в 1926 г. (Богомолова, Айдарова, Попова) учащихся школ-семилеток автор констатирует увеличение доли пьянствующих школьников до 79,2% - 84,7%, у 23% было обнаружено зараждающееся влечение к спиртному, а 14% “уже стали алкоголиками”. Начиная с тридцатых годов тема детско-подростковой наркологии почти исчезла из научных исследований более чем на сорок лет. Так в известной монографии И.В.Стрельчука (1972) ей уделено всего лишь 3 страницы. 1.2. Концепция аддиктивного поведения 1.2.1.Терминология Начиная с конца восьмидесятых годов в отечесственной литературе прочно укрепился термин “аддиктивное поведение” (АП), предложенный W.Muller W. (1984) и M.Landry (1987), под которым понималось злоупотребление различными веществами, изменяющими психическое состояние, включая алкоголь и курение табака до того, как от них сформируется зависимость. В дальнейшем смысл этого термина был уточнен С.А.Кулаковым (1989), а широкое распространение он получил благодаря работе А.Е.Личко и В.С.Битенского (1991). По определению Ц.П.Короленко и Т.А.Донских (1990) АП “... начинает управлять жизнью человека, делает его беспомощным, лишает противодействия аддикции”. Близким по содержанию, но более узким по смыслу является термин “наркоманическое поведение” (Алексеев Б.Е., 1990). Вместе с тем в качестве синонимов АП до настоящего времени используются такие термины как “наркотизм” (В.С.Битенский, В.Г.Херсонский, С.В.Дворяк, В.А.Глушков, 1989; Д.Ч.Теммоев, А.Б.Лобжанидзе, 2000). В.Ю.Завьялов (1988) в качестве донозологических предлагал такие термины как, “потребление алкоголя”- использование его как напитка в процессе удовлетворения разных потребностей, “злоупотребление алкоголем” -неумеренное систематическое употребление алкогольных напитков, сопровождающееся асоциальным поведением, наносящее вред самому потребителю и обществу”. В.Г.Запорожченко (1992) предложил термины “потребители” наркотиков (употребляющие их 4 раза в год и чаще) и “пробователи”. В дальнейшем понятие АП подвергалось уточнению и расширению. Так оно стало рассматриваться в качестве одной из форм саморазрушающего поведения (Амбрумова А.Г., Трайнина Е.Г, 1991; Попов Ю.В., 1991 ). По мнению Ц.П.Короленко и Т.А.Донских (1990), Ц.П.Короленко (1991), АП - это одна из форм девиантного (отклоняющегося) поведения с формированием стремления к уходу от реальности путем искусственного изменения своего психического состояния посредством приема некоторых веществ или постоянной фиксацией внимания на определенных видах деятельности, что направлено на развитие и поддержание интенсивных эмоций. В связи с этим трудоголизм также может быть отнесен к АП (Короленко Ц.П., 1993). Попытка соотнести АП с критериями МКБ-10 (Лисняк М.А., 1999) повлекла за собой включение в это понятие также начальных признаков зависимости. 1.2.2.Критерии аддиктивного поведения. Критерии группы риска большинством авторов рассматриваются с точки зрения перехода АП в болезнь. Билибин Д.П., Дворников В.Е. (1991) основываясь на изучении научной литературы, считают критерием злоупотребления алкоголем прием не менее 80-100 г чистого алкоголя в день два раза в неделю, поскольку употребление алкоголя с указанных пределов может приводить к стабильному поражению различных органов человека. В отношении подростков наиболее часто применяются критерии частоты употребления. Так в методических рекомендациях (“Диагностика и медицинская профилактика …”, 1989) выделено четыре формы (степени) употребления алкоголя: 1- никогда не пробовавшие, 2- единичные пробы, 3- эпизодическое употребление (1 раз в месяц в течение последнего года), 4- систематическое (1 раз в неделю и чаще). Е.А.Кошкина, В.М.Гуртовенко, И.Д.Паронян, А.З.Шамота (1998) обращают внимание на разночтения в понимании термина “злоупотребление алкоголем” для подростков. Сами авторы под систематическим употреблением понимают выпивку 1 раз в неделю и чаще (Кошкина Е.А., Паронян И.Д., Константинова Н.Я., 1994). Аналогичной точки зрения придерживаются и Юлдашев В.Л. и др. (1999), относя также к признакам АП хотя бы однократное упортебление наркотиков и прием токсических веществ (ЛОВ и психотропных) 1-2 раза в месяц. Ряд авторов (Дмитриева Е.Д.,1990, 1992; Скворцова Е.С., 1994; Резников С.Г., Дробышев В.В., 1989; Скворцова Е.С., Карлсен Н.Г., Уткин В.А., 2000) снижает аддиктивный порог употребления алкоголя до 1-3 раз в месяц, что обусловлено формированием начальных признаков алкоголизма при такой частоте выпивок (Муратова И.Д.,1979). В тоже время для Е.А.Дербиной (2000) критерием злоупотребления является регулярное употребление алкоголя до опьяняющих доз, а выпивки 2-3 раза в месяц рассматриваются как “эпизодические”. Согласно А.Е.Личко и В.С.Битенскому (1991) злоупотребление алкоголем у подростков включает знакомство с опьяняющими дозами в возрасте до 16 лет и более-менее регулярное употребление спиртных напитков без признаков зависимости в более старшем возрасте. Н.Я.Копыт и П.И. Сидоров (1986) к группе риска относят подростков, эпизодически употребляющих алкоголь, которые задерживались милицией в состоянии опьянения и состояли на учете в ИДН. Другие авторы (Щедренко В.Г., Жуков Ю.Т., 1992) для определения группы риска использовали специальные тесты, в частности Мичиганский. Возможно, что указанные разночтения связаны с нечеткостью в определении границ детского и подросткового возраста (Уткин А.В., 1999). Так по мнению А.Ю.Антропова (2000) при периодизации алкоголизма ранний юношеский период следует считать с 13 до 17 (18) лет. М.В.Воткина (1991), к подросткам относит детей с 9 лет и старше. В то же время другие авторы (Буторина Н.Е., Дедков Е.Д., 1991; Буторина Н.Е. и др., 2000) отодвигают верхнюю границу подросткового периода до 20 лет. 1.2.3.Распространенность. Сведения о распространенности употребления алкоголя и других ПАВ представлены в большом числе научных работ. Одним из первых наиболее полных исследований, проведенном в послереволюционное время, является работа А.И.Исхаковой (1929), получившей 6598 анонимных анкет от учащихся 16 школ Казани. Оказалось, что знакомы со вкусом спиртного в возрасте 10-14 лет 44,4% учащихся, в возрасте 14-17 лет - 55,6%, при этом девочки несколько “отставали” от мальчиков. Цитируемые в указанной работе исследования других авторов из Москвы, Ленинграда, Баку и Иваново-Вознесенска показывают еще большую вовлеченность подростков в употребление алкоголя - 87,5%, при этом пьющие ежедневно составили до 9,3%. Такое расхождение возможно обусловлено не только региональными различиями, но и методикой сбора информации (анкетирование, хотя оно и анонимное, проводили учителя). На особую роль влияния анонимности и корректности обследования на полученные результаты указывают М.Г.Гулямов, Н.С.Сочивко (1988). Представляет также сложность сопоставление данных о частоте злоупотребления алкоголем из-за нечеткости критериев злоупотребления (Кошкина Е.А. и др., 1990). Так, в приведенной выше работе А.И.Исхаковой (1929) имеются, в частности, такие критерии: пьют в гостях - 0,5%, редко - 4,8%,“по поводу чего неизвестно”- 65,5%. В 30-е годы исследования, посвященные подростковому алкоголизму были свернуты и до начала 80-х годов крупных работ на эту тему в открытой печати не появлялось. К числу первых монографий, возобновивших эту тему следует отнести работу Б.С.Братуся и П.И.Сидорова (1984) дающую подробный анализ распространенности потребления алкоголя среди молодежи в разных странах. С этого периода число исследований стало прогессивно увеличиваться. В.В.Макаров (1990, 1991) сообщает результаты массового (более 8000 анкет) обследования старшеклассников школ, ПТУ, студентов и молодых рабочих в 1977-1989 г.г. Отмечалось расслоение подростков по степени вовлеченности в употребление алкоголя: рост крайних групп - злоупотребляющих и трезвенников, а также уменьшение пьющих эпизодически. В наибольшей степени эта тенденция коснулась школьников старших классов Новосибирска: в 1977 г. не употребляли алкоголь 12%, в 1988 г. - 38,7%, высокий риск алкоголизма и его симптомы отмечены соответственно у 8,4% и 21,7%. В Оренбурге (“Зона трезвости”) в 1989 г. трезвенники составляли 23,3%, злоупотребляющие - 21,6%. Вовлеченность девушек в алкоголизацию в обоих городах была ниже, чем у юношей. По данным М.К.Горшкова, Ф.Э.Шереги (1986), молодежь в возрасте до 20 лет не употребляет алкоголь совсем 50,8%, пьют редко - 23,8%, пьют часто - 20,9%. Однако достоверность такого боьшого количества трезвенников вызывает сомнение. Исследование Е.С.Скворцовой проведенное в 1989 г. (опрос 2000 старшеклассников 8,9,10 классов промышленного района города) показало, что пробовали хотя бы раз спиртные напитки 68% мальчиков и 74% девочек. Доля употребляющих спиртное чаще 1 раза в месяц составила в 8-9 классе около 5%, а в 10 классе 11%. Повторное массовое анкетирование в 1990-1992 г.г. 30 тысяч подростков в 11 регионах России (Скворцова Е.С., 1992, 1994) показало, что уровень алкоголизации среди мальчиков-выпускников составил 72-92%, среди девочек - 80-94%. В то же время число подростков-мальчиков употребляющих алкоголь 2 раза в месяц и чаще (группа риска) составляет от 11,3% в Ижевске до 37,7% в Ставрополе, а в среднем - 25%. Среди девочек этот показатель - 17%. Устойчивую тенденция к преобладанию алкоголизирующихся девочек авторы связывают с их маскулинизацией, в частности с тем, что многие из них занимаются “мужскими” видами спорта. С такими выводами согласны также Ю.С.Бородкин и Т.И.Грекова (1987). Вместе с тем в изученной нами литературе нет прямых указаний на влияние занятий силовыми видами спорта на склонность к алкоголизации, тем более что указанная тенденция отмечается и в других регионах с иными культурными традициями - в приграничных районах России и Финляндии (Буркин М.М., 2000). Вопреки вышеизложенному, Н.М.Глаздовский (1989) утверждает, что девочки приобщаются к алкоголю позднее, чем мальчики. Е.А.Кошкина и др. (1994) при обследовании учащихся старших классов и студентов СУЗов выявили, что употребляют спиртные напитки 80,75 мальчиков и 71,6% девочек, при этом группа риска составила соответственно 33,3% и 12,4%. Б.М.Гузиков и А.А.Мейроян (1988) на основании анализа более 30 работ отечественных и зарубежных авторов делают вывод о том, что в детско-подростковом возрасте алкоголизация более характерна для мужчин, чем для женщин. В 1999 году еженедельные выпивки были характерны для 34% подростков в возрасте 15-16 лет (Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000). Близкие данные получены и другими авторами (Муст Р., Граф. Л., Мехилане Л., 1989; Пелипас В.Е., Рыбакова Л.Н., Цетлин М.Г., 1999): около 40% юношей и более 10% девушек употребляли спирное не реже одного раза в неделю. Еще шире представлена группа риска среди учащихся ПТУ: не менее 40% юношей и 30% девушек (Скворцова Е.С., Кутина Л.С., Ушакова Г.И., 1995) . На большую вовлеченность в употребление алкоголя учащихся ПТУ и техникумов по сравынению со школьниками указывают Левин Б.М., Левин М.Б. (1991). Отмечается широкий разрыв в числе наблюдаемых наркологами подростков между территориями (Е.А.Кошкина и др., 1998). Так, по данным А.Б.Лобжанидзе (2001) уровень злоупотребления алкоголем в г.Нальчике среди старшеклассников гораздо ниже указанных выше цифр: о еженедельных выпивках сообщили 3,5% опрошенных, тогда как отрицали употребление алкоголя только 1,2%. Рост алкоголизации в последние годы в значительной степени происходит за счет употребления пива (Коновалов С.Г., Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000; Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000) Вовлеченность в употребление алкоголя студентов вузов заметно ниже, чем учащихся школ и СУЗов. Последнее подтверждается в работе Г.Б.Ткаченко (1998) о приобщенности студентов к употреблению алкоголя. В 1985-89 годах в Московском энергоинституте употребляли алкоголь 46,6% юношей и 42,2% девушек, а в Латвийском госуниверситете соотвественно 66,7% и 27,6%. В Башкирии в 1993 г. употребляли алкоголь 68,6% студентов БГУ и 80,8% студентов БГПИ. Среди студентов-выпускников педвуза в Казахстане 36,6% не употребляли спиртные напитки, 62,5% пили в знаменательные дни и только 0,2% - систематически (Хафизов Р.Х., 1992). Видимо старшие классы являются основным возрастом когда формируются алкогольные предпочтения, поскольку опрос студентов-медиков показал, что среди второкурсников выпивают 1-3 раза в месяц 23%, еженедельно - 6%, среди пятикурсников соответственно 18% и 8% (Е.Б.Иванова, 1993). Исследования, проведенные за рубежем, показывают высокую степень вовлеченности подростков в употребление алкоголя - до 90% старшеклассников в США по данным опроса 1990 г. (Демин А.К., Демина И.А. , 2000). Группа риска в средней школе составляет 54% (Guo J., Collins L.M., Hill K., Hawkins J.D., 2000). Аналогичные данные получены и при опросе старшеклассников в Монреале (Гадириан А.-М., 2000.), при этом 20% опрошенных подростков признались, что пьют от 2 до 10 раз в неделю, в т.ч. 6,3% - более 10 раз. Выявлена достаточно высокая распространенность зависимости среди 18-летних подростков - 9,9% от числа употребляющих алкоголь (Dawson D.A., 1999). Впервые о проблеме детско-подростковой наркомании и токсикомании в отечественной научной литературе заговорили в начале восьмидесятых годов в связи с распространением употребления ЛОВ (Узлов Н.Д., 1984). С середины восьмидесятых годов, после снятия запрета на открытые публикации, их число как в научной, так и в массовой печати, стало прогрессивно умножаться. По времени оно совпало с первыми оценками антиалкогольной кампании 1985 года. Если ранние оценки введенных запретов были романтически-обнадеживающими (Ц.П.Короленко, В.Ю.Завьялов, 1988), то последующие - все более критическими (Макаров В.В.,1990, В.Г.Запорожченко, 1992), хотя и не всегда объективными. Так утверждалось, что антиалкогольная кампания лишила людей “… привычного способа “снимать стресс”, и заставила их искать другой способ расслабиться (“Шаг за шагом от наркотиков”, 1999). Однако, эти утверждения ни как не объясняют рост нарко-токсикомании среди детей и подростков. В.В.Иванов (1989) также отрицает прямую связь роста выявления наркомании и токсикомании с оганичением продажи алкоголя. Проанализировав динамику употребления наркотиков 16-летними учащимися школ и ПТУ, В.Г.Запорожченко (1992) отмечает рост потребления наркотиков среди учащихся ПТУ с 1,4% в 1985 г. до 7%, а среди школьников - с 0,7% до 3,2%, что автор связывает с “массовой антинаркотической пропагандой”, которая только подхлестывала интерес. Настораживает рост интереса к наркотикам: около 10% школьников и 17% учащихся ПТУ не знакомых с ними хотели бы их попробовать. Автор предрекал широкое распространение наркотиков в России. Т.В.Чернобровкина, М.В.Ибрагимова (1994) оценивали размеры наркотизации населения как достигшие критической черты и угрожающие генофонду. В противовес этому мнению Н.Н.Иванец (1995) считает, что “… в России колоссальных размеров эта проблема никогда не достигнет. Этот прогноз строится на том, что русский народ имеет другие стойкие, глубокие традиции, свои социально-психологические и биологические особенности”. Аналогичной точки зрения придерживались Макшанцева И.В., Лукачер Г.Я., Чудновский В.А. (1989), обследовавшие 380 подростков, состоявших на профилактическом учете в ОНД, и не выявившие ни у одного из них зависимости. Авторы объясняли это тем, что использовались “легкие“ ПАВ, злоупотребление имело длительные светлые перерывы и не представляло для них самостоятельного интереса, а являлось звеном в цепи девиантного поведения. Массовое обследование (Кошкина Е.А., 1994, 1995) в 1991 г. показало, что 12% населения в возрасте до 16 лет хотя бы раз в жизни пробовали наркотики (с учетом токсических веществ этот показатель возрастает до 18,9%), а около 0,9% принимают их регулярно, т.е. реальное число страдающих наркоманией в России может достигать 1 млн. человек. Преимущественно употреблялась конопля - 65%, кроме того 10,1% мальчиков вдыхали пары бензина, а 15,4% девочек - клей, ацетон и аэрозоли. Автор проводит параллель с изменением структуры потребления ПАВ в период антиалкогольной кампании и ссылается на мнение педагогов, что из-за дефицита денег подростки курят дешевые сигареты и вместо дорогого алкоголя употребляют ЛОВ. Анонимный опрос учащихся 15-16 лет г.Москвы показал, что пробовали наркотики 24% опрошенных, в основном препараты конопли (22,4%). Ингалянты употребляли хотя бы раз в жизни 9% (Гуртовенко В.М., Кошкина Е.А., Константинова Н.Я., 2000; Коновалов С.Г., Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000; Коновалов С.Г., Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000; Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000). Близкие данные получены и при анкетировании молодежи С.-Петербурга (Е.С.Скворцова, Л.С.Кутина, 1995; Давыдова А.А. и др., 1997) и Уфы (В.Л.Юлдашев и др., 2000): до 1/4 учащихся старших классов и училищ имеют опыт употребления наркотиков и токсических веществ преимущественно каннабис), в том числе 3% употребляли их регулярно (“Типологические модели поведения подростков…” , 1997). Соотношение мужчин и женщин составило 1,5:1. В этот период происходило постепенное “замещение” ненаркотических веществ на наркотики (Кошкина Е.А., Корчагина Г.А.. 1996). Вызывает удивление низкий уровень выявленного потребления наркотиков старшеклассниками (всего 5,2% - 5,5%) в регионах с традиционным их распространением - в г.Ашхабаде и Казахстане (Левин Б.М., Левин М.Б., 1991; Н.Б.Керими, А.А.Непесова, В.А.Мухамедов, 1993), в то время как в России в большинстве регионов массовое анкетирование, проведенное в те же годы показало, (Скворцова Е.С., 1992, 1994; Голубенко И.А., Дунаев А.Г., Кабатченко О.А. 1994) более высокий уровень вовлеченности подростков в употребление наркотических и токсических веществ: число “пробователей” составило от 9,3% до 25% среди мальчиков и от 1,3% до 14% среди девочек. Вовлеченность в употребление наркотиков имеет не только региональные различия, но и волнообразные колебания во времени (Е.С.Скворцова и др., 2000). Данные о распространенности употребления наркотиков зависят от опрашиваемого контингента, так при опросе в школе в их употреблении признались 14%, а при опросе на улице - 46% (Койкова И.А., Колесников В.В., Кошкина Е.А., 2000). В последние годы отмечается сдвиг в сторону распространения “тяжелых” наркотикив: среди детей и подростков, госпитализированных в наркологическую больницу, страдали опийной наркоманией 63,9%, 8,3% злоупотребляли каннабиоидами, 12,3% употребляли токсические вещества, 16,4% - злоупотребляли алкоголем (Селедцов А.М. и др. 2000). В Краснодарском крае в 1985-1990 г.г. в структуре употребления наркотиков отмечается рост потребления опийной группы (Колесников В.В., Койкова И.А., 1992), в дальнейшем отмечался рост потребления героина (“Подростки и наркотики”, 1997; Коновалов И.Н. и др., 2001). По различным оценкам на одного зарегистрированного больного наркоманией приходится от 7 (Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000) до 9-10 незарегистрированных потребителей (Демин А.К., Демина И.А., 1998). Наиболее грозную картину распространенности потребления ПАВ рисует А.В.Ларионов (1997). По мнению автора более половины молодых людей 12-25 лет, живущих в крупных городах, имеют опыт употребления наркотических препаратов, а около 10% этих людей употребляют наркотики регулярно. Анкетирование учебных заведений показало, что “злоупотребление ПАВ достигает 100% у юношей и не менее 50% у девушек”. А.А.Северный (1997), ссылаясь на неуточненные экспертные оценки, говорит о распространенности зависимости от ПАВ в подростковой популяции на уровне 20% - 40%. Последнее вызывает сомнение, особенно в связи с тем, что не указывается регион, методика и число обследованных. Сравнительные исследования, проведенные по одной программе в 1991-94 гг., показали, что по вовлеченности в употребление алкоголя и наркотиков, российские подросткои все еще “отстают” от американских сверстников (Кошкина Е.А., Паронян И.Д., Гренчаная Т.Б., Чиапелла А.П., 1995). Известно, что потребление наркотиков в населении имеет тенденцию к волнообразному течению. В США за период 1975-1990 г.г. пошло три “эпидемии” наркомании. В послании президента Картера Конгрессу США от 2 августа 1977 г. отмечено, что более 45 млн. американцев пробовали марихуану, а 11 млн. являются ее потребителями (Билибин Д.П., Дворников В.Е., 1991). В последние годы в развитых странах стабилизировалось потребление наркотиков молодежью (P.Zickler, 1999). Наиболее распространенным наркотиком среди подростков является каннабис, что характерно как для Гамбии (Baldeh F.S., Binka J., 1988), так и для Канады, где его употребляли хотя бы 1 раз до половины учащихся старших классов в Монреале (Гадириан А.-М., 2000). В восьмидесятые годы в США получило также распространение употребление ЛОВ (Oetting E.R. et al., 1988). L.Johson и соавт. (1984 - цит. по Личко А.Е., Битенский В.С., 1991.), показали, что в 1973-1983 г.г. в штате Мериленд к окончанию школы 90% подростков испытали алкогольное опьянение, 57% употребляли марихуану, 27% - стимуляторы, 19% - ингалянты, 16% - кокаин, 15% - галлюциногены, 10% - опиаты (в т.ч. 1% - героин). По данным M.Choquet., S.Ledoux., H.Menke (1988) распространенность употребления наркотиков гораздо меньше: к 18 годам их пробовали 26% юношей и 16% девушек, в том числе неоднократно - соответственно 10% и 8%. Близкие данные получены Haworth F. (1989) в Замбии. В Чехословакии в период с 1971 г. по 1981 г. произошло почти двухкратное увеличение числа госпитализаций в связи с употреблением наркотиков, преимущественно за счет молодых контингентов (Гебхард Я., Венцовский Е., 1986). Одной из причин глобального увеличения уровня наркотизации отечественные авторы видят в приобщении досуга российской молодежи к распространенным в мире модным культуральным теченям, включающим в качестве системного элемента потребление наркотиков. Другими факторами являются стрессогенность социальной, экономической и психологической ситуации в стране, влекущие за собой аномию и маргинализацию, а также ухудшение состояния здоровья учащихся. Так у большинства учащихся (от 2/3 до 3/4) школ нового типа отмечается повышенная невротизация. (Дмитриева Т.Б., Вострокнутов Н.В., Дудко Т.Н., Гериш А.А., Басов А.М. , 2000). В такой ситуации ПАВ являются социальными адаптогенами (Ю.В.Валентик и др., 1997). Ряд авторов объясняет это явление проблемой аномии, характерной в последние годы для нашего общества (Вальковская В.П., 1998; Пелипас В.Е., Рыбакова Л.Н., Цетлин М.Г., 1999), а также гедонистическим мировоззрением молодежи (Курек Н.С., 1996). По мнению И.И.Дудина и Н.В.Радомской (2000) “ определенные структуры, заинтересованные в этом, оказывают давление на различные круги власти, с целью не допустить принятия мер, противодействующих незаконному обороту наркотиков”. 1.2.4.Возраст первой пробы и обстоятельства приобщения По данным А.И.Исхаковой (1929) возраст алкогольной инициации у обследованных учащихся был следующим: до 10 лет - 33,9%, 11-15 лет - 34%, 16 и старше - 4,0%, нет указаний - 28,8%. В половине случаев спиртное употреблялось в семье или с родственниками. За последующие десятилетия ситуация несколько изменилась: так раннее приобщение (до 10-11 лет) отмечается значительно реже - в 6% - 9% случаев, тогда как пик приходится по-прежнему на 13-14 лет (Е.С.Скворцова, Н.Г.Карлсен, В.А.Уткин, 2000). Основную и все возрастающую роль в алкогольной инициации играет семья (Скворцова Е.С., 1992; Л.П.Наймушина, 1999; Рыбакова Л.Н., 1992). По данным Ю.Ф.Приленского и Н.Д.Иванюженко (1980) (цит. По Завьялову В.Ю., 1988) в возрасте 3-4 лет и 6-7 лет пробовали пиво соответственно 23% и 34% девочек , 32% и 43% мальчиков, вино - 13% и 26% девочек, 32 %и 43% мальчиков, водку - 7% и 13% девочек и 11% и 16% мальчиков. Частое употребление водки подростками Л.Н.Рыбакова (1992) объясняела “убогим ассортиментом праздничного стола”. Иная картина приобщения выявлена Б.М.Левиным и М.Б.Левиным (1991): как правило спиртное было предложено сверстниками (среди школьников- 28,3%, учашихся ПТУ- 32,9%, техникума- 43,1%), сами решили попробовать в среднем около 1/3 опрошенных, предложили родители в среднем каждому десятому. Транскультуральное исследование, проведенное в г. Кызыле (Чухрова М.Г.Хунан-Оол А.С. и др.,1995) показало, что подростки- тувинцы по сравнению с русскими, приобщаются к алкоголю позднее и реже под влиянием семьи. Наиболее интенсивное приобщение к алкоголю у итальянских подростков происходит в возрасте 14-16 лет, а к 17 годам достигает уровня взрослых (MorettiV. et al., 1988) Учитывая эти данные, утверждения авторов (Ураков И.Г., Куликов В.В., 1977) о тенденции к омоложению алкоголизма справедливы и в отношении последних десятилетий. По мнению Н.Б.Каратаевой (1990) большой разброс данных по этому вопросу объясняется тем, что в некоторых контингентах опрашиваемые (например, учащиеся ПТУ) указывали не первое употребление алкоголя, а первое значимое опьянение. Приобщение к нарко-токсическим веществам по сравнению с алкоголем происходит, как правило, в несколько более позднем возрасте (в 11-14 лет - к токсическим и в 15-16 лет - к наркотическим) и в компании сверстников (Иванова Т.В., 1991; Сирота Н.А., Ялтонский В.М., 1998; Оруджев Н.Я., Жигунова О.А., 1999; Коновалов С.Г., Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000; Н.Н.Иванец и М.А.Винникова, 2000). При этом девочки втягиваются в употребление наркотиков чаще в компании мальчиков, чем подруг (Найденов В.О., 1992). По данным Б.М.Левина и М.Б.Левина (1991) начало употребления наркотиков происходило в 12 лет и раньше - у 5,6%, в 13-14 лет - у 15,2%, 15-16 лет - у 31,6%.17-18 лет - у 20,3%. Первым наркотиком были анаша и гашиш у 97,1%, а к моменту опроса они были основным ПАВ у 39,3%. Первый раз наркотик предложили: друг, товарищ - 33,7%, одноклассники- 7,5%, случайный знакомый - 11,9%. Родственники были инициаторами очень редко. Многие из наркоманов сами соблазняли “новеньких”, но признались в этом лишь 7,9% опрошенных, а 44,6% не ответили на вопрос. В дальнейшем источником наркотиков являются знакомые (27,1%), а 23,6% изготовляют их сами. По данным Г.М.Энтина, Н.Р.Динеевой и др. (1995) нарастание и утяжеление наркотизации происходит до 17-летнего возраста, а с 18 лет число потребителей снижается. Возраст приобщения к наркотикам зависит от региона: в Киргизии это 12-13 лет (72%), а самые ранние пробы гашиша отмечены в 7 лет (Абшаихова У.А., 1992). Близкие данные получены и американскими исследователями (Lynsky D.D., Heischober B.S., Johnston P.M., Johnson K.A., Lujano L.M., Morgan R.D., 1999). Отмечается омоложение потребителей ПАВ, в частности средний возраст потребителей ЛОВ в Англии снизился в период 1982-1987 г.г. с 15,9 лет до 13,3 лет (Billington A.C., 1989). В противовес этому E.Englesman (1992) утверждает, что по данным обследования в 1989 г. в возрастной группе 10-19 лет каннабис пробовали только 2,7%, а кокаин и героин - менее 0,5%. При этом 70% больных наркоманией не пользуется инъекциями. С.В.Березин, К.С.Лисецкий, И.А.Мотынга (1997) полагают, что критический возраст для появления влечения к наркотикам - 10 лет. В это время на физическое развитие детей расходуется меньшая часть энергии, что позволяет реализовать растущую потребность в познании и осмышлении окружающего мира. 1.2.5.Мотивация приобщения к ПАВ А.Е.Личко, В.С.Битенский (1991) указывают на необходимость разграничения понятий: мотивации ( как стимула к деятельности, определяемой потребностями) и мотивировки (субъективного объяснения своих поступков). Иногда с мотивацией смешивают объективно действующие факторы среды. Подобные факты можно отметить в работах В.В.Бойко (1998), Л.П. Наймушиной (1999) и др. Следует различать мотивацию инициальную и болезненную (основной является влечение). Отмечается экстрапунитивная направленность мотивировок, т.е. преувеличение влияния внешних причин. Указанные обстоятельства приобретают особое значение вследствие стремления подростков скрыть истинную мотивацию приема ПАВ (Битенский В.С., Херсонский В.Г., 1989). Наиболее частой мотивировкой наркотизации подростков является любопытство, хотя на самом деле мотивом является эйфория (Пятницкая И.Н., 1990). Изучение мотивов является одной из важнейших предпосылок для разработки мер лечения и профилактики зависимостей, поэтому большинство работ не обходится без их изучения. Т.А.Немчин, С.В.Цыцарев (1989) рассматривают употребление алкоголя как средство детензии, получения удовольствия, изменения эмоционального состояния, повышения самооценки и самоутверждения, компенсации, коммуникации, подражания, манипуляции. Н.М.Глаздовский (1989) видит основные мотивы пьянства подростков в механизме подражания, стремления к самостоятельности, реакции протеста на гиперопеку, браваде. В.В.Чирко (1989) выделяет следующие мотивы приема ПАВ у подростков: желание быть принятым в группу (конформность), реже - протестное поведение или гедонизм, еще реже- пассивная подчиняемость или неосознанное любопытство. В качестве мотивировки чаще упоминалось любопытство. На этот мотив (или мотивировку?) употребления наркотических и токсических веществ, как наиболее частый (более половины опрошенных), указывают Б.М.Левин, М.Б.Левин (1991) и Н.Я.Оруджев, О.А.Жигунова (1999), тогда как субмиссивные мотивы выявлены в единичных процетнах. Мотивация употребления ПАВ рассматривается также с позиций психологической защиты исходя из представлений психоанализа и гештальт-теории (А.В.Ларионов, 1997), или из позитивного подхода Н.Пезешкиана (Менделевич В.Д.,1999) с выделением пяти основных видов: атарактического, гедонистического, гиперактивации поведения, субмиссивного, псевдокультурального. Близкий подход просматривается в классификации у Д.Д.Исаева и др. (1997). Березин С.В., Лисецкий К.С., Мотынга И.А. (1997) в зависимсти от мотивации вслед за западными исследователями выделяют две основных мотивации потребления наркотиков: экспериментирование и восполнение собственной дефицитарности. Ряд авторов (Ласточкин В.А., Якушев А.Н., 1990; Дереча В.А., Карпец В.В., 2000) при классификации исходят из личностных потребностей (инстинктов), которые помогает удовлетворять употребление ПАВ. К ним относятся: инстинкт общности, подражания, ориентировочно-исследовательский, общения. Мотив употребления ПАВ определяется типом личности и, в частности, акцентуацией (Личко А.Е., 1991; Дмитриева Е.Д., 1990; Бойко В.В. 1998), с чем однако не согласна И.А.Агеева (1990). По данным Е.С.Скворцовой (1989) по мере учащения выпивок в числе мотивировок все чаще называется “просто так”, противоположной точки зрения придерживаются Кошкина и др. (1998). По мнению Г.Г.Заиграева (1992) недостаточная мотивированность выпивок больше свойственна подросткам с девиантным поведением. Обращает на себя внимание, что большая часть опрашиваемых подростков, употребляющих наркотические и токсические вещества (от 60% до 94%), не смогли или не захотели сообщить мотивы их употребления (Койкова И.А., Колесников В.В., Кошкина Е.А., 2000). Невозможность сформулировать мотив, по мнению М.Г.Егиняна (1990) свидетельствует об отсутствии “мотивационных установок”. В.Б.Альтшуллер (1994) считает, что мотивы потребления алкоголя при бытовом пьянстве неприменимы к больным алкоголизмом, т.к. у них есть лишь болезненное влечение. Обратной точки зрения придерживается В.Ю.Завьялов (1988), который считает, что у больных алкоглизмом психологические факторы, связанные с удовлетворением потребностей при помощи спиртного, сохраняются, они не исчерпываются “сдвигом мотива на цель”. Более того, у них сохраняются способности решать свои проблемы и другими способами. Автором предложена широко известная классификация мотивов потребления алкоголя, учитывающая локус контроля и интраверсию-экстраверсию: экстраверсия определяет протестное поведение, интраверсия- уход, интернальность - активность, а экстернальность - пассивность. Выделены три триады мотивов. Социально-психологические: традиционная, субмиссивная, псевдокультуральная. Личностные, персонально значимые факторы: гедонистическая, атарактическая, гиперактивация поведения. Собств