«Сказ о царе Иване, мастере Григории и о чуде невиданном» Эльвира И., 15 лет , спец. ДД г.Богородск В суровых северных краях жил-был царь Иван. Всего у него было предостаточно: сундуки полны злата-серебра да каменьев драгоценных, в лесах дичь разная кишмя кишит, подданные одеты, обуты с иголочки. В общем, живи да радуйся. Да было у царя одно пристрастие, любил он диковины разные. Много гостей бывало во дворце Ивана. Кто с обезьянкой, кто с удавом приедет. А один падишах заморский, у которого вместо клипсы на ухе живой крокодильчик висел, даже со своим гаремом приезжал. Восточные красавицы двое суток напролёт развлекали царя и придворных танцами да песнями. Но Ивану этого мало было. Хотелось самому мир удивить. Собрал он тогда совет боярский, стал спрашивать, что бы такое приобрести, чего нет ни у кого. Но нового ничего не услышал. Сапоги скороходы да ковры-самолёты уж давно не диковина. Только старый мудрец, живший в дальней башне древнего кремля, сказал царю: «В деревне Чернуха за чёртовым болотом племянник мой Григорий живёт. Много по миру ездил, у чародеев да мудрецов учился. А самое главное, в деревне своей обсерваторию научную построил. Он тебе поможет». Послал царь Иван гонцов к Григорию. Тот выслушал их внимательно и наказал, чтобы царь к его приезду вышку построил в триста саженей высотой, напрял пряжи из оленьей шерсти в триста саженей длиной, да три веревки из неё свил, в которые были бы вплетены стальные нити. Еще просил три пары рогов северных оленей добыть, да ни какие-нибудь, а о семи ветвях. И, совсем уж пустяк, пузырей три пары осетровых достать. Как готово все это будет, велел гонца за собою прислать. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Трудились царевы строители без отдыха, вышку выстроили из лучших сортов серебристой лиственницы, так что она за семь верст серебром отливала. Пряхи да ткачихи, литейщики, охотники и рыболовы тоже времени не теряли. Через девять недель все наказы Григория были выполнены. Послал царь гонца за Григорием. Прибыл тот во дворец, открыл свой чемоданчик с инструментами, гаечки, винтики повынимал, и давай, как паутиной, обматывать оленьи рога веревкой. Потом ящик деревянный вытащил, внутрь два рога вставил, а сверху пузырями осетровыми затянул. После от ящика веревки к башне протянул. На самый верх вышки прикрутил оставшиеся четыре рога да всё веревками соединил — ящик, рога и вышку. Посмотрел царь на конструкцию Григория, чуть ума не лишился. — Чего это ты, дурень деревенский, удумал? Весь мир надо мной смеяться будет, коли эту каланчу увидит. А, Гриша в ответ: — Не вели казнить, вели говорить. Делать нечего, уселся царь на троне поудобнее, а мудрец перед ним ящик установил. — Чего изволите видеть, царь-батюшка? Море Черное, пустыню жёлтую, али девиц красных из деревни моей? — Ах ты, ирод, над царём смеёшься? А башки лишиться не боишься? У меня во дворце крали, не чета твоим крестьянкам. — Не сумлевайся, батюшка, говори, что взору твоему мило? — Хочу, говорит Иван, сады райские с жар-птицами, что у падишаха Сулеймана, видеть. Ударил молоточком Григорий по гаечке крайней, и, о чудо, в ящичке светло стало. И видит царь, как Сулейман по саду своему прогуливается, трели птичьи слушает. Дивится царь Иван. — А пустыни жёлтые песчаные? Гришка по другой гаечке — стук, и в ящичке верблюдов караван по пустыне шагает. — А, была не была, деревню свою с девицами красными показывай! Григорий снова молоточком ударил, и перед царем девица-красавица возникла. Глаза, как изумруды отборные из сундуков казенных, брови, как соболя — гладкие да черные, губы алые, словно розы из оранжереи царской. Царь и слова вымолвить не может. А в ящичке картинки меняются. Девицы хороводы водят, костры жгут, песни поют, видно праздник справляют. Только царю ничего больше не надо, лишь бы еще разок на красавицу взглянуть. Пристал к Григорию: «Расскажи, кто такая?» А это Арина была, сестрица Григория. Выходит, что кровей знатных. Как — никак, мудреца старого племянница, вот бедная только, но бедность не порок. Царь о чудо-технике вмиг забыл, скорее сватов заслал к Аринушке. Сосватали красавицу. Вскоре и свадьбу сыграли. На пир гости заморские приехали с подарками диковинными. И Ивану теперь было чем похвастаться. Усадил он гостей перед ящиком, Гриша молоточком по гаечке ударил, у гостей и глаза округлились. И родные места увидели, и ранее неведомые. Восхищаться стали. — Везет тебе, Иван! Невеста как зорька весенняя, да еще и диковина такая! А Григорий обещал всем такие ящики сконструировать. — Вы, говорит, не только друг друга на расстоянии видеть будете, но и разговаривать друг с другом, да письма писать. Только вам нужно будет у царя нашего осетров, оленей, да лиственниц серебристых закупить. Такое добро только в северных наших краях имеется. А те и рады стараться. Хорошо тогда пополнилась казна царская. Григорий, как водится, вознаграждение щедрое получил, а у царей забава новая появилась, не сходя с трона, друг у друга в гостях побывать. Вскоре это дело, мастера обученные Григорием, усовершенствовали. Во все концы света потянулась паутина от серебряной вышки царя-Ивана. Потом у придворных да царевых поданных тоже ящики с рогами паутинными появились. Стало чудо невиданное обычным делом. Только царь Иван об том не тужит, ведь у него во дворце еще одно чудо есть — жена его, Аринушка. Такого точно ни у кого уж не будет. ""