********Приложение 5******* «Возвращение» Бенциона ФрадкинаАвраам Белов, газета «Шалом», N°10, Харьков, октябрь 1996Перепечатка из журнала «Алеф», Израиль.В марте 1994 года в Харькове произошло событие, обрадовавшее всех евреев, случайно о нем узнавших («случайно», так как средства массовой информации об этом почти не сообщали). В местном украинском издательстве «Прапор» («Знамя») вышел сборник стихов на иврите еврейского писателя Бенциона Фрадкина. Это была первая ивритская книжка (если не считать «сидура» - еврейского молитвенника), опубликованная за последние 70 лет на территории бывшего Советского Союза.Кто такой Бенцион Фрадкин? Талантливый поэт, прозаик, драмматург и переводчик, писавший на иврите и расстрелянный в своем родном Харькове в сентябре 1938 года по вздорному и нелепому обвинению в «активной шпионской и диверсион-ной деятельности». Спустя полвека - в январе 1989 года - он был реабилитирован. Истинная причина ареста и казни заключалась в том, что в Советском Союзе в 20-е годы перестали публиковать литературу на иврите, объявив этот язык – язык библии и пророков - «контрреволюционнным». А Фрадкин по наивности начал посылать свои произведения в зарубежные еврейские издательства. Для полноты картины следует добавить, что в 50-е годы такая же участь постигла в СССР еврейскую литературу на идиш: были закрыты газеты, журналы, театры, клубы (еврейские школы на идиш были ликвидированы еще в 30-е годы). Десятки еврейских писателей, поэтов, литературоведов и актеров были расстреляны, брошены в тюрьмы и концлагеря. Зоологический антисемитизм советские руководители исповедовали наравне с их нацистскими коллегами, но предпочитали это маскировать, а не афишировать. Бенцион Вульфович Фрадкин родился в 1970 году в местечке Воронеж, Черниговской губернии. Его родные всю жизнь работали в Глуховском лесничестве. В отличие от большинства своих сверстников он получил не только религиозное, но и светское образование. Еще юношей Фрадкин стал сочинять на иврите, которым владел в совершенстве. Интересно, что в его стихах встречаются слова и выражения, которыми иврит обогатился лишь в последние десятилетия. Будучи очень музыкальным и хорошо играя на скрипке, Фрадкин положил на музыку ряд своих стихотворений, и их охотно распевали родственники и друзья на семейных вечерах. В 1908 году в местечке Браилов (Подолье) состоялся нелегальный всероссийский сьезд преподавателей иврита. Фрадкин был активным организатором и участником съезда и вошел в состав экзаменационной комисссии Центрального комитета профсоюза учителей. В 1912 году в Варшаве была опубликована его большая многоплановая повесть «ха-Квалим»(«Оковы»). Ее герои- еврейская и русская молодежь:старшеклассники, студенты, курсистки, учителя, врачи. Среди них социал-демократы, эсеры, сионисты, глубоко верующие евреи и ассимилянты. Действие происходит после поражения революции 1905 года, в дни разгула реакции.Автор повествует о мучительном процессе возвращения ассимилированной еврейской молодежи к своим национальным истокам. Самое интересное в этой многогранной повести – горячие дискуссии по злободневным вопросам современности: о национализме и космополитизме, верности народным традициям и обычаям, рассужденияо любви и дружбе, об истинной свободе личности и о многом другом. У мечтательной героини повести Ани подруга Ида – пламенная революционерка, которую уже дважды арестовывали. Ее мать и сестра погибли от рук погромщиков, но она продолжает дружить с Ваней, считая его глубоко идейным социалистом. Ида вечно спорит с Соломоном, членом партии «Поалей Цион» («рабочие Сиона»). Дискутируя, Соломон постоянно цитирует Библию, Пророков, еврейских философов, и, сама того не замечая, Ида постепернно перерождается.^ Ида: Я верна идеям социализма оправдываю их, как и раньше, но сейчас отношусь к ним как еврейка. Аня: Азбучная истина, что пролетариат- вне нации.Ида: Этой азбучной истиной изменили русские рабочие Я исповедывала космополитизм,пока не получила пощечину и меня не обозвали жидовкой.На похоронах мамы и сестры мои доузья взволнованно говорили об интернационализме. Я утешалась, что не одна среди пострадавших,и не спрашивала, почему все жертвы- евреи.Аня: Ида, тыговоришь о несознвтельных рабочих, о невеждах.Ида: Да, они несознательные, но вышли громить евреев вполне сознательно.Они очень хорошо нас различают.В конце повести выясняется, что «честный» и «благородный» социалист Ваня, закадычный друг Иды,- провокатор и антисемит. Расстаются, тяжело переживая разрыв, влюбленные друг в друга Аня и Андрей- после долгих и мучительных бесед они приходят к выводу, что брачный союз не принесет им счастья. В 1913 году в г. Вильно, который в течение многих десятилетий был одним из крупнейших центров еврейского книгопечатания (не случайно его называли литовским Иерусалимом)вышел в свет объемистый «Русско-еврейский карманный словарь Б.Фрадкина и Ш. Айзикова». В нем примерно 25 тысяч слов, для своего времени он был одним из самых удачных русско-ивритских словарей. И наконец , к числу самых значительных работ Б. Фрадкина относится перевод на иврит очень популярного в 20-х годах романа Б. Гладкова «Цемент». Роман вышел в 1929 году в Тель-Авиве под редакцией крупнейшего ивритского поэта современности Авраама Шленского. Известно, что Фрадкин был очень плодовитым автором. В переписке с друзьями он указывает, что перевел на иврит также рассказы К. Федина, И. Эренбурга, И. Бабеля, И. Куприна, А. Чехова, Жюль Верна и других.Он сообщает также, что завершил работу над первым томом историко-философского исследования «Иудаизм» и составил оригинальный учебник грамматики иврита «с новаторским подходом к вопросам склонения и спряжения». Но о судьбе этих трудов мы ничего не знаем. Несколько лет Фрадкин переписывался с редактором выходившего в Нью-Йорке ивритского журнала «ха-Доар» («Почта») Даниэлем Перским и регулярно посылал ему свои произведения. Об их судьбе нам ничего не известно. Во время ночного обыска, при аресте Фрадкина, чекисты, как водится, изъяли рукописии конфисковали много книг.Разумеется, ничего потом не вернули. Что же удалось Фрадкину напечатать на иврите за 21 год жизни в Советском Союзе? Сборник стихов «Алей Асор» (Псалмы, 92,4), изданный в 1927 году в Харькове к 10-летию Октябрьской революции. Сборником это издание можно назвать лишь условно – в нем всего 10 страничек и 4 стихотворения, носящих характер дифирамбов. Но и такое убогое издание можно считать большим достижением, учитывая открытые гонения на иврит, даже когда речь шла о просоветских произведениях. Не случайно следующая ивритская книга вышла в том же Харькове спустя без малого 70 лет. И она тоже принадлежит перу Бенциона Фрадкина.В сборнике «Хазара» («Возвращение») около 100 стихотворений и 160 страниц. Составил его, отредактировал и снабдил предисловием (на иврите и украинском) проживавший тогда в Харькове учитель иврита Михаель Язон. Он воспользовался архивом писателя, который все годы тщательно оберегали его дети, а после их кончины – его внучка Лия Ковальчук (ей сейчас 66 лет). Во время войны, когда немцы подступили к Харькову, Фрадкины покинули город, захватив с собой саквояж с рукописями писателя. С ним они добрались до села Аксу, Алма-Атинской области, на границе с Китаем. Побывал этот саквояж также в Уфе и других далеких от Украины местах, пока не вернулся в Харьков. Но и здесь его приходилось прятать от посторонних глаз, особенно во время широко развернувшейся борьбы с «безродными космополитами». И лишь с января 1989 года, когда Бенцион Фрадкин был посмертно реабилитирован, можно было, не опасаясь последствий, знакомить специалистов с содержанием этого саквояжа. В одном из своих программных стихотворений Фрадкин пишет:^ Пою я очень просто,Без трелей и рулад.Если жизнь так тяжела,Пусть хотя бы стих будет легким... («Просто спою», с. 112)Однако было бы ошибочно обвинять Фрадкина в упрощенчестве и пренебрежении техникой стиха. Читая его произведения, видишь, что он внимательно следил за новациями Маяковского и не чуждался экспериментов. В сборнике «Хазара» много лирики и стихов «семейных», посвященных детям и внукам - Фрадкин был любящим отцом и дедом. Преобладают стихи жизнерадостные, оптимистические, но немало и таких, где звучат нотки скорби, печали, неудовлетворенности.^ Дремота обматывает глаз, сердце, мозг,Притупились чувства... Безразличие...Душа жаждет куда-нибудь удрать от самой себя...- Так начинается одна из поэтических миниатюр.Изредка встречающиеся бытовые зарисовки тоже не радуют. Вот, к примеру, стихотворение «Очередь за хлебом» (с. 148):^ Длинный хвост, бесконечный,Один сплошной желудок...Лиц не видно...Ломоть хлеба поглотил душу,И все человеческие чувства...Эти строки писались в разгар насильственной коллективизации, когда на Украине царил голод, унесший в могилу тысячи жизней. Сильное впечатление производят стихотворения Фрадкина с философским подтекстом. Одно из них - «Твердый орешек». В нем речь идет о жизни поэта.Пока он пытается этот орешек раскусить, у него выпадают зубы, а грызть протезами - напрасный труд. Слюна течет изо рта, а ядро орешка загнивает, в нем заводятся черви... Есть в сборнике стихи, свидетельствующие о любви и горячей привязанности автора к нашей исторической Родине и нашей древней еврейской культуре.^ Маккавеи гасят пожар,Когда горят святыни народа,И зажигаютСвечи возрождения и бытия...Их немного, они в меньшинстве,Но победы МаккавеевОбеспечили наше существование И поныне...(«Маккавеи», с.128 )И в заключении того же стихотворения:...Огонь Маккавеев кто погасит?Их свечи будут гореть вечно!В архиве Фрадкина есть и оригинальные прозаические произведения, пьесы, его переписка с друзьями, художественные переводы. Лия Ковальчук мечтает привезти этот архив в Израиль и передать его в надежные руки - будь то Сохнут, Союз писателей, Иерусалимский Университет – где его могли бы изучить и опубликовать все самое ценное. Об этом мечтал всю жизнь сам автор, его дети и внуки, и долг Израиля это осуществить.