Битти М.«Алкоголик в семье, или Преодоление созависимости». / Пер. с англ. — М: Физкультура и спорт, 1997. — 331 с.15ВМ 5-278-00613-7Вторая книга (после первой — «Двадцать четыре часа в день»), предназначенная для участников движения Анонимных Алкоголиков.В ней идет речь о том, как помочь себе в жизни, чтобы не зависеть от окружающих тебя алкоголиков и наркоманов, даже если это близкие тебе люди.Это нелегко найти счастье в себе самом, но где-нибудь вне себя его найти просто невозможно.Агнес Риплайер, «Источник сокровищ»^ За помощь в написании этой книги я благодарю: Бога, мою маму, Дэвида, моих детей, Скотта Иглстоуна, Шерон Джордж, Джоан Маркусон и всех созависимых людей, которые чему-то учились у меня и позволили мне учиться у них.Эта книга посвящается мне.СОДЕРЖАНИЕ:Введение 9Часть I ЧТО ТАКОЕ СОЗАВИСИМОСТЬ, КТО ПОПАЛСЯ В ЕЕ СЕТИ? 1. История жизни Джессики 2. Другие истории 3. Созависимость 4. Характеристики созависимых Часть II ОСНОВЫ ЗАБОТЫ О СЕБЕ 5. Отстраненность 6. Не будь былинкой на ветру 7. Освободи себя 8. Довольно быть жертвой 9. Независимость 10. Живи своей собственной жизнью 11. Любовные взаимоотношения с собой 12. Учимся искусству принимать себя и действительность 13. Испытывать свои собственные чувства 14. Гнев 15. Да, ты умеешь думать 16. Ставьте свои собственные цели 17. Общение 18. Работайте по программе «12 шагов» 19. Остатки 20. Учимся жить и любить снова Эпилог ВВЕДЕНИЕ:Впервые я столкнулась с созависимыми в начале 60-х годов. Это было до того, как людей, страдающих от поведения других людей, стали называть созависимыми, и до того, как людей, пристрастившихся к алкоголю либо к другим химическим веществам, стали называть химически зависимыми. И хотя я не знала, что такое созависимость, я знала, какие это люди. Поскольку я сама зависима от алкоголя и наркотиков, я жила столь бурной жизнью, что способствовала другим стать созависимыми.Созависимые — это неизбежно надоедливые люди. Они враждебно настроены, склонны контролировать жизнь близких, манипулировать другими, избегают прямых отношений (иногда говорят через третье лицо), стремятся вызвать у других чувство вины, с ними трудно жить. В общем, они нелегко идут на согласие, временами же они полны ненависти. Все это обусловило то, что созависимые были препятствием на пути к достижению мною эйфории, опьянения. Они кричали на меня, прятали мои таблетки, с помощью которых я достигала эйфории, смотрели на меня с мерзким выражением лица, выливали в песок мой алкоголь, пытались удерживать меня от употребления одурманивающих веществ, хотели знать, что же я делаю, и спрашивали, что со мной происходит, что у меня не в порядке. Однако они всегда были тут как тут, готовые спасать меня от несчастий, которые я сама же себе и сотворила. Созависимые в моей жизни не понимали меня, и наше непонимание было взаимным. Я сама не понимала себя, и я не понимала их.Моя первая профессиональная встреча с созависимыми произошла много позже, в 1976 году. В то время в Миннесоте алкоголики и наркоманы стали называться химически зависимыми, их семьи и друзья — значимыми близкими, а я именовалась по новой терминологии «выздоравливающая наркоманка и алкоголичка». К тому времени я уже работала в качестве консультанта в области химической зависимости в той широкой сети учреждений, программ, агентств, которые помогают химически зависимым людям достичь благополучия и хорошего здоровья. Поскольку я — женщина и большинство моих значимых близких в то время тоже были женщины, и поскольку я не занимала тогда высокой должности, и никто из моих сотрудников не хотел дать мне подобную должность, мой начальник предложил мне организовать группу поддержки для жен тех зависимых, которые находились в лечебной программе.Я не была готова к выполнению такой задачи. Я все еще находила созависимых враждебными, контролирующими, манипулирующими, непрямыми в общении, вызывающими у других чувство вины, в общем, теми людьми, с которыми трудно общаться и даже более того.В своей группе я увидела людей, которые чувствуют себя ответственными за целый мир, но они отказывались взять на себя ответственность за то, чтобы управлять своей собственной жизнью, и за то, чтобы просто жить.Я увидела людей, которые постоянно что-то отдавали другим, но не знали, как брать себе от других. Я видела людей, которые отдавали до тех пор, пока не становились злобными, психически истощенными и опустошенными. Я видела, что некоторые отдают себя до тех пор, когда они вынуждены прекратить это. Я даже видела одну женщину, которая так страдала и буквально всю себя отдала настолько, что умерла «от старости» по естественной причине в возрасте 33 лет. Она была матерью пятерых детей и женой алкоголика, который к тому времени был уже третий раз в тюрьме.Я работала с женщинами, которые очень хорошо умели заботиться о каждом из окружающих, тем не менее эти женщины сомневались в том, как им следует заботиться о себе.Передо мной были не люди, а лишь оболочки от них. Они бессмысленно бросались от одной деятельности к другой. Я видела людей, чьим призванием было ублажение чьих-то желаний, людей-мучеников, стоиков, тиранов. Некоторые были похожи на виноградную лозу, ползучее растение. Они как будто заимствовали строку из пьесы Х.Сэклера «Большая белая надежда»: «С изголодавшимися лицами все отдают бедным».Большинство созависимых были постоянно поглощены другими людьми. С большой точностью, со множеством деталей они могли приводить длинные перечни деяний и проступков зависимых людей: о чем он (или она) подумал, что почувствовал, сделал и сказал. Созависимые всегда знали, что алкоголик или наркоман должен был делать и чего не должен. И они очень сильно удивлялись, почему же он или она сделали это и не сделали то.Тем не менее эти Созависимые, которые так проникновенно могли знать других, совершенно не могли видеть себя. Они не знали, что они чувствовали.Они не были уверены в своих мыслях. И они не знали, что они могли бы делать, если вообще следовало что-нибудь делать, для разрешения своих проблем — если, в самом деле, им еще придет в голову, что у них есть какие-либо собственные проблемы, отличающиеся от проблем их близких — алкоголиков.Это была огромная группа, состоящая из таких созависимых. Они стонали, жаловались, пытались контролировать каждого и вообще все и вся вокруг себя, но только не самих себя. И кроме нескольких тихих первых энтузиастов в области семейной терапии, многие консультанты (включая меня) не знали, как им помочь.Область химической зависимости процветала, но вся помощь была направлена на самого зависимого (алкоголика, наркомана). Литературы по семейной терапии было немного, практический тренинг в этой области тоже редко встречался. В чем нуждались созависимые? Чего они хотели? Были ли они просто продолжением своего алкоголика или же только визитерами лечебных центров? Почему они не сотрудничают, а вместо этого вечно создают проблемы? У алкоголика хоть есть формальное извинение за то, что он был не в себе, — он был пьян. У этих же значимых близких нет никаких извиняющих или объясняющих обстоятельств. В этом смысле они были трезвыми.Вскоре я поддалась двум распространенным мнениям. Эти сумасшедшие созависимые (значимые близкие) сами больше больны, чем алкоголики. И даже нет ничего удивительного в том, что алкоголик пьет, кто бы это на его месте не пил, живя с такой супругой (таким супругом)?К тому времени я уже какой-то период жила трезво. Я начинала понимать себя, но я не понимала созависимость. Я пыталась, но не могла — не могла, пока не прошло еще несколько лет, когда я оказалась глубоко вовлеченной в жизнь нескольких алкоголиков, потерялась в этом хаосе и перестала жить своей собственной жизнью. Я перестала думать. Я перестала испытывать позитивные эмоции и осталась наедине с яростью, горечью существования, ненавистью, страхом, депрессией, беспомощностью, отчаянием и чувством вины. Временами мне хотелось покончить с жизнью. У меня не было энергии. Почти все время я тратила на то, что тревожилась о других, и на то, что пыталась контролировать их. Я не могла сказать «нет» (разве только тогда могла, когда дело касалось моего удовольствия). Мои взаимоотношения с друзьями и с членами семьи не ладились. Я чувствовала себя ужасно, я была жертвой. Я утратила себя и не понимала, как это случилось. Я не понимала, что случилось. Я думала, что схожу с ума. И я думала, указывая пальцем на людей вокруг меня, что это их винаОчень печально, что вокруг меня никто не знал, как плохо я себя чувствовала. Мои проблемы были моим секретом. В отличие от алкоголиков или людей с другими проблемами в моем ближайшем окружении я не превращала жизнь вокруг себя в невообразимое месиво, ожидая, что кто-то должен подчищать все за мной. Фактически по сравнению с алкоголиками я выглядела хорошо. Я была такая ответственная, на меня так можно было положиться, уж от меня-то можно было зависеть. Временами я не была уверена, что у меня есть проблема. Я знала, что я чувствовала себя несчастной, но я не понимала, почему моя жизнь не ладится.Побарахтавшись некоторое время в отчаянии, я начала понимать. Как многие люди, которые резко судят о других, я обнаружила, что проделала долгий и очень болезненный путь в башмаках тех людей, которых я так резко судила. Сейчас-то я понимаю этих сумасшедших созависимых. Я сделалась одной из них.Постепенно я начала выкарабкиваться из своей черной бездны. Тем временем во мне развился сильнейший интерес к людям с созависимостью. Мое любопытство подстегивалось тем, что я была консультантом (хотя я уже и не работала на полную ставку в этой области, но я считала себя консультантом по проблемам зависимости), и тем, что я была автором книг. Будучи «пламенной, заботливой созависимой» (фраза, заимствованная у члена Ал-Анона), которая сама нуждалась в помощи, я также имела личный интерес к предмету. Что происходит с людьми вроде меня? Как это происходит? Почему? И, что более важно, что необходимо созависимым, чтобы они почувствовали себя лучше? И чтобы это улучшение осталось с ними?Я разговаривала с консультантами, психотерапевтами и созависимыми. Я читала немногочисленные доступные мне книги по данному вопросу и по смежным темам. Я перечитывала основополагающие теоретические руководства — книги по психотерапии, выдержавшие испытание временем, я искала в них идеи, которые можно было бы здесь применить. Я посещала заседания Ал-Анона, т.е. группу самопомощи, где выздоровление базируется на 12-шаговой программе Анонимных Алкоголиков, но в Ал-Аноне эта программа предназначена для тех лиц, которые испытывают на себе влияние алкоголизма своего близкого.В конце концов я нашла то, что искала. Я начала видеть, понимать и меняться. Моя собственная жизнь стала насыщенной, пришла в движение. Вскоре я собрала другую группу созависимых при другом лечебном центре в Миннеаполисе. Но на этот раз я не имела ни малейшего понятия, что я делаю.Я все еще считала созависимых людьми недружелюбными, контролирующими, манипулирующими, непрямыми во взаимоотношениях, в общем со всеми теми качествами, которые я у них обнаруживала ранее. Я все еще видела своеобразную перекрученность их личности, которая и раньше бросалась мне в глаза. Но теперь я видела глубже. Да, я видела недружелюбных людей; они так много пережили, так много претерпели, что враждебность, недружелюбие стали их единственным защитным механизмом против полной раздавленности. Да, они были злыми, поскольку каждый, кто претерпел столько, сколько они терпели, был бы злым на их месте.Да, они были контролирующими, поскольку все в их внешней и внутренней жизни вышло из-под контроля. Плотина их собственной жизни и тех, кто жил рядом с ними, была так переполнена, что всегда грозила прорваться. Тогда никому несдобровать. И, похоже, никто, кроме них, не замечал этого и не заботился о создавшемся положении.Да, я видела людей, которые манипулировали, поскольку манипулирование представлялось единственным способом добиться того, чтобы что-то было сделано. Я работала действительно с людьми, прибегающими к непрямым взаимоотношениям, поскольку системы, в которых они жили, были не в состоянии выдерживать честные, прямые отношения. Я работала с людьми, которые думали, что они уже помешались, поскольку они в своей предыдущей жизни так часто верили лжи, что уже и не знали, где же была реальность.Я видела людей, которые были так поглощены проблемами других людей, что у них уже не было времени идентифицировать и разрешить свои собственные проблемы. Это были люди, которые длительное время были так глубоко погружены в заботу о других, и часто их забота была разрушающей, что они позабыли, как можно заботиться о себе. Созависимые чувствовали себя слишком ответственными, поскольку люди рядом с ними брали на себя так мало ответственности; они просто подхватили конец ослабнувшей веревки.Я видела настрадавшихся, сбитых с толку людей, которые нуждались в комфорте, понимании и информации. Я видела жертв алкоголизма, которые сами не пили, тем не менее они были измучены алкоголем. Передо мной были жертвы, отчаянно борющиеся за то, чтобы возыметь какую-то власть над своими обидчиками. Они учились у меня, а я училась у них.Вскоре я начала поддаваться новым верованиям в отношении созависимости. Созависимые не являются безумными и больными в большей степени, чем алкоголики. Но страдают они точно так же или больше. Им не удалось загнать в угол агонию, но они прошли через боль без обезболивающих эффектов и других веществ, без тех приятных эйфорических состояний, которые достигаются людьми, страдающими компульсивными нарушениями. А боль, идущая от любви к человеку, находящемуся в беде, может быть очень глубокой.«Химически зависимый партнер вызывает у себя онемение чувств, а не злоупотребляющий химическими веществами партнер испытывает двойную душевную боль и может облегчить свое состояние только с помощью гнева или эпизодических фантазий», — писала Жанет Герингер Уойтитц в книге «Созависимость, неотложная проблема».Созависимые идут своим тернистым путем, оставаясь трезвыми.И неудивительно, что Созависимые такие ненормальные, просто сумасшедшие. Кто бы на их месте не был таким после жизни с теми, с кем они живут бок о бок?Созависимым трудно получать информацию и практическую помощь, в чем они нуждаются и чего заслуживают. Это довольно трудно убедить алкоголиков (или других нездоровых людей) обратиться за помощью. Но еще труднее убедить созависимых, которые сравнительно с больными выглядят нормальными, но чувствуют себя совсем ненормально, в том, что у них есть свои собственные проблемы.Созависимые страдали как бы за кулисами больного человека. И если они выздоравливают, то они делают это тоже за кулисами. До недавнего времени многие консультанты (вроде меня) не знали, как им помочь. Иногда созависимых обвиняли; иногда их игнорировали; иногда ожидалось, что они каким-то магическим образом восстановят свою форму (архаический подход, который не помогает ни алкоголикам, ни созависимым). Редко к созависимым относились как к индивидам, нуждающимся в помощи, чтобы они почувствовали себя лучше. Редко им предоставлялась возможность быть вовлеченными в персонализированные программы выздоровления, учитывающие их проблемы и их боль. И тем не менее по самой своей природе алкоголизм и другие компульсивные расстройства превращают каждого, кто, живя рядом, испытывает на себе влияние этой болезни, в жертву. А значит, это люди, которые нуждаются в помощи, даже в том случае, если они не пьют ни капли, не употребляют других химических веществ, не предаются азартным играм, перееданию, либо иной компульсивной деятельности.Поэтому я написала эту книгу. Она сложилась на основе моих изысканий, моего личного и профессионального опыта и на основе моей любви к предмету. В ней изложено мое личное мнение, временами, может быть, предубежденное.Я не эксперт, и это не техническая книга для экспертов. Если вы являетесь человеком, который позволяет себе находиться под влиянием алкоголика, азартного игрока, обжоры, трудоголика, сексоголика, лица с криминальными действиями, бунтующего подростка, невротичного родителя, другого созависимого, либо вы находитесь под влиянием комбинации вышеперечисленных лиц, то эта книга для вас, для созависимого лица.Эта книга не о том, как помочь вашему алкоголику или человеку с другой бедой, хотя если вам станет лучше, то его или ее шансы на выздоровление тоже «повышаются». Существует огромное множество хороших книг о том, как помочь алкоголику. Эта книга о самой важной и, возможно, самой заброшенной ответственности: о том, как заботиться о себе. Эта книга о том, что вы можете сделать, чтобы начать лучше себя чувствовать.Я попыталась очертить некоторые наиболее полезные идеи о созависимости. Я включила сюда цитаты людей, которых я считаю экспертами, чтобы показать их представления и верования. Я также включила наблюдения над конкретными людьми, чтобы показать, как люди сталкиваются с конкретными проблемами. Хотя я изменила имена и конкретные детали, все наблюдения над людьми являются подлинными. В конце книги я поместила добавочную информацию, указав рекомендуемую для чтения литературу и источники соответствующих идей. Но большинство того, что я изложила в книге, я узнала от людей, у которых были очень похожие взгляды на этот предмет. Многие идеи передавались из уст в уста и от одного к другому, так что в конце концов их первоисточник невозможно было уже установить. Я пыталась точно соотнести, что откуда пришло, но в данной области это было не всегда возможно.Хотя эта книга предназначена для самопомощи, пожалуйста, помните, что это не поваренная книга для психического здоровья. Каждый человек уникален, каждая ситуация уникальна. Постарайтесь запустить в действие свой собственный процесс исцеления. Он может включать поиски профессиональной помощи, посещение групп самопомощи (таких, как Ал-Анон), обращение за поддержкой к Силе, большей, чем вы сами.Мой друг Скотт Иглстоун, профессионал в области психического здоровья, рассказал мне такую терапевтическую притчу. Он слышал ее от кого-то, кто слышал ее еще от кого-то другого. В притче говорится.Одна женщина ушла в горы и поселилась в пещере с тем, чтобы учиться у мудрого учителя, гуру. Она хотела, по ее словам, изучить все, что только можно было знать. Гуру снабдил ее множеством книг и оставил одну, чтобы она могла их штудировать. Каждое утро гуру наведывался в пещеру, чтобы посмотреть, какие успехи делает женщина. У него в руках всегда был тяжелый деревянный посох. Каждое утро он задавал ей один и тот же вопрос «Ну как, ты уже выучила все то, что следует знать?» Каждое утро она давала ему один и тот же ответ. «Нет, — говорила она. — Я еще не выучила всего». После этого гуру бил ее своим посохом по голове.Весь этот сценарий повторялся несколько месяцев. Однажды гуру вошел в пещеру, задал тот же самый вопрос, услышал тот же самый ответ, поднял свой посох, чтобы ударить ее, как он делал это раньше, но женщина схватила посох, останавливая его намерение. Посох застыл в воздухе.Женщина со страхом посмотрела на гуру, ожидая упреков. К ее удивлению гуру улыбался. «Я тебя поздравляю, — сказал он. — Ты завершила свое образование. Теперь ты знаешь все, что тебе необходимо знать».«Как это так?» — спросила женщина.«Ты поняла, что ты никогда не выучишь все то, что можно знать, — отвечал он. — Но ты выучила самый важный урок: ты теперь знаешь, как воспрепятствовать наступлению боли».Вот об этом как раз и написана эта книга: как воспрепятствовать боли и как научиться управлять своей жизнью.Многие люди усвоили такой урок. И вы сможете тоже.Часть I^ ЧТО ТАКОЕ СОЗАВИСИМОСТЬ, КТО ПОПАЛСЯ В ЕЕ СЕТИ?1. История жизни ДжессикиСветило яркое солнце, был прекрасный день,когда я встретила его. А дальше все пошло, как в кошмарном сне.Георгиана, замужем за алкоголикомВот вам история жизни Джессики. Пусть она сама ее расскажет.Я сидела на кухне, пила кофе и думала о своих незаконченных домашних делах. Помыть посуду. Вытереть пыль. Постирать. Перечень был бесконечным, тем не менее я не могла сдвинуться с места и начать. Было утомительно даже думать об этом. А делать все это, казалось, было невозможно. Ну прямо как моя жизнь, думала я.Усталость, такое знакомое состояние, овладела мною. Я прилегла на кровать. Когда-то это было роскошью, а теперь короткий сон среди дня стал необходимостью. Спать — это все, что я могла делать. Куда подевались мои желания что-либо делать? Обычно у меня был избыток энергии. А теперь требовалось усилие, чтобы расчесать волосы или сделать повседневный макияж — усилие, на которое я часто оказывалась не способна.Я легла в постель и уснула. Когда я проснулась мои первые мысли и чувства были тягостными. Это тоже было не ново. Я точно не знала, что для меня было наиболее тяжким: тупая боль, которую я испытывала, потому что знала, что мое замужество кончилось — любовь ушла, вырванная с корнем из моего сердца бесконечной ложью и пьянками, разочарованиями и денежными проблемами; горькая ярость, которую я чувствовала по отношению к мужу — человеку, который явился причиной всего этого; отчаяние, которое я испытывала, поскольку Бог, которому я доверяла, предал меня, позволив всему этому случиться; или же смесь страха, беспомощности и безнадежности, которые оттеняли все другие эмоции.Будь он проклят, думала я. Почему он должен был пить? Почему он не мог протрезветь раньше? Почему он должен был лгать? Почему он не мог любить меня так, как я его любила? Почему он не мог остановиться в своем пьянстве и в своем вранье несколько лет назад, когда мне еще было не все равно?Я никогда не намеревалась выйти замуж за алкоголика. Мой отец был алкоголиком. Я так тщательно и осторожно пыталась выбрать себе супруга. Был большой выбор. Проблемы с пьянством у Фрэнка стали заметными уже во время медового месяца, когда он покинул номер в отеле после обеда и не вернулся до следующего утра Почему я тогда ничего не разглядела? Если оглянуться назад, то признаки уже были ясными. Какой же дурочкой я была! «О, нет! Он — не алкоголик. Только не он», — защищалась я снова и снова. Я верила его лжи. Я верила своей лжи. Почему я его сразу не бросила и не развелась с ним? Чувство вины, страх, недостаток инициативы, нерешительность. Хотя как же, я его бросала раньше. Когда мы расстались, то все, что я могла тогда, это впасть в депрессию, думать о нем и беспокоиться о деньгах! Черт меня побери!Я посмотрела на часы. Без четверти три. Дети скоро вернутся из школы. Затем он придет домой, будет ждать ужина. А никакой домашней работы сегодня не сделано. Абсолютно ничего не сделано. И это его вина, думала я. ЕГО ВИНА.Внезапно я сдвинула рукоятку своего эмоционального переключателя. Действительно ли мой муж сейчас на работе? Может быть, он пригласил другую женщину на ланч? Может быть, он сейчас крутит свои любовные делишки? Может быть, он ушел с работы, чтобы выпить? Может быть, он на работе, но ведет себя так, что создает себе проблемы? Как долго он тогда еще удержится на этой работе? Еще неделю? Еще месяц? А тогда он уволится или его выгонят как всегда.Зазвонил телефон, прерывая мои тревожные размышления. Это звонила соседка, подруга Мы поговорили, я рассказала ей о том, как проходит мой день.«Я собираюсь завтра пойти в Ал-Анон, — сказала она — Хочешь проводить меня туда?»Я раньше слышала об Ал-Аноне. Это группа для людей, состоящих в браке с пьяницами. В сознании невольно всплыл образ «маленьких женщин», собирающихся на свои встречи, потворствующих пьянству своих мужей, прощая им и думая о мелких ухищрениях, как помочь им.«Я подумаю, — соврала я. — У меня очень много работы», — объясняла я, и это уже не было ложью.Ярость обуяла меня, и я едва помню окончание нашего разговора. Конечно же, я не хотела идти в Ал-Анон. Я и так только и делала, что помогала и помогала. Неужели я еще мало сделала для него? Я была в ярости, услышав предложение, что я могла бы сделать еще что-то. В моем сознании это означало продолжать бросать свои силы в эту бездонную бочку неудовлетворенных потребностей, называемую супружеством. Я уже была сыта по горло тем бременем, которое взвалила на свои плечи, я чувствовала себя ответственной за все успехи и провалы во взаимоотношениях. Это его проблема, ругалась я мысленно. Пусть он ищет выход. Увольте меня от этого. Не просите меня больше ни о чем. Если он станет лучше, то и я почувствую себя лучше.После того как я повесила телефонную трубку, я буквально потащила себя на кухню, чтобы приготовить ужин. Во всяком случае, я не тот человек, который нуждается в помощи, думала я. Я не пила, не употребляла наркотики, не теряла работу и не обманывала тех, кого любила, не врала им. Я удерживала семью от распада, иногда путем напряжения всех своих сил, буквально стиснув зубы. Я оплачивала счета, поддерживала ведение домашнего хозяйства на очень скромном бюджете, всегда была доступной при любой неотложной ситуации (а если вы замужем за алкоголиком, то всегда бывает огромное множество различных неотложных ситуаций). Я пережила труднейшие времена в одиночку и тревожилась до такой степени, что стала часто болеть. Нет, я не могу сказать, что я безответственная женщина. Наоборот, я была ответственной за все и за всех. Уж со мной-то все в порядке. Мне просто необходимо встать и начать делать свои бесконечные ежедневные дела. Мне не нужны встречи, и я туда не буду ходить. Я просто чувствую себя виноватой, когда выхожу из дома, не сделав всю домашнюю работу. Господь ведает, мне не нужно чувствовать себя еще более виноватой. Завтра я встану и сразу займусь делами по дому. Все будет лучше — завтра.Когда дети вернулись домой, я обнаружила, что кричу на них. Это не удивило ни их, ни меня. Мой муж был легким человеком, этакий добряк. Я же считалась ведьмой. Я пыталась быть приятной для окружающих, но это было трудно. Гнев всегда был где-то в глубине души. В течение длительного времени я терпела так много. И больше я не хотела и уже была не в состоянии терпеть что-либо. Я всегда готова была защищаться, как будто мне необходимо было отбиваться от кого-то и защищать свою жизнь. Позже я поняла, что так и было: надо было за себя бороться.К тому времени, когда муж пришел домой, я сделала над собой усилие, чтобы приготовить ужин, но без всякого интереса. Почти не говоря друг другу ни слова, мы поели.«У меня был хороший день», — сказал Фрэнк.Что это значит? Я недоумевала. Что в действительности ты делал? Да был ли ты даже на работе? Более того, кого это волнует?«Это хорошо», — сказала я в ответ.«Как у тебя день прошел?» — спросил он.«Как, черт тебя дери, ты думаешь он мог пройти? — ругалась я мысленно. — После всего того, что ты со мной сделал, ты еще думаешь, что у меня может быть какой-либо день?» Я вспыхнула, принудила себя улыбнуться и сказала: «Мой день был нормальным. Спасибо, что спросил».Фрэнк посмотрел в сторону. Он слышал то, что я не высказала. Он хорошо знал, о чем не надо говорить. Я тоже это знала. Мы обычно были на волосок от жуткой ссоры с перечислением прошлых обид, с криками и угрозами развода Мы привыкли бросать друг другу свои аргументы, но мы уже были сыты ими по горло. Поэтому теперь мы делали то же самое молча.Дети прервали нашу тишину, наполненную враждебностью. Сын сказал, что хочет пойти поиграть на улицу за несколько кварталов. Я ему не разрешила. Я не хотела, чтобы он пошел без отца или без меня. Сын вопил о том, что он хочет пойти, что он пойдет, что я ему никогда ничего не разрешаю. Как всегда, я пошла на попятную. «Ладно, иди, но будь осторожен», — предупреждала я. Я чувствовала себя так, как будто давно была потерянной. Я всегда чувствовала, будто потерянная — и со своими детьми, и с мужем. Никто никогда меня не слушает, никто не принимает меня всерьез.Я сама себя не принимала всерьез.После ужина я помыла посуду, в то время как мой муж смотрел телевизор. Как всегда: мне работа, ему игра. Я в тревоге, он в расслабленности. Я беспокоюсь, а он нет. Он чувствует себя хорошо, я уязвлена. Черт его подери! Я нарочно прошла через гостиную несколько раз, специально закрывая собой экран телевизора, исподтишка бросая на него ненавистные взгляды. Он меня игнорировал. Устав от этого, я вошла уже спокойной походкой в гостиную, вздохнула и сказала, что собираюсь пойти на улицу, чтобы заровнять граблями двор. Это фактически мужская работа, объяснила я, но я подозреваю, что мне придется ее сделать. Он сказал, что сделает эту работу позже. Я ответила, что его «позже» никогда не наступает, я не могу ждать, меня уже беспокоит этот двор. Пусть он забудет об этом, я уже привыкла делать все сама, и это я тоже сделаю. Он сказал, ну ладно, он забудет об этом. Я пулей выскочила из дома и бесцельно ходила по двору.Устала я ужасно и слишком рано легла в постель. Спать с мужем стало для меня таким же мучением, как и проводить с ним время в период бодрствования. То мы совсем не разговаривали, откатываясь на противоположные стороны кровати как можно дальше один от другого. То он делал попытки, как будто все между нами было прекрасно, заниматься сексом со мной. В любом случае это было большое напряжение. Если мы поворачивались спинами друг к другу, то я лежала и меня одолевали путаные, отчаянные мысли. Если он пытался прикоснуться ко мне, я застывала как будто замороженная. Как он мог еще ожидать от меня любви? Как он мог прикасаться ко мне, как будто ничего не случилось? Обычно я резко отталкивала его со словами: «Нет, я слишком устала». Иногда я соглашалась. Изредка я делала это потому, что мне хотелось этого. Но обычно, если я и имела с ним близость, то только потому, что я чувствовала себя обязанной заботиться об удовлетворении его сексуальных потребностей и испытывала вину, если этого не делала. В любом случае сексуальная жизнь не удовлетворяла меня ни физиологически, ни эмоционально. Но я говорила себе, что мне все равно. Это не имеет значения. Не совсем так. Когда-то давно-давно я перекрыла все свои сексуальные желания. Когда-то давно-давно я перекрыла свою потребность отдавать и получать любовь. Та часть во мне, какая когда-то чувствовала и заботилась, заморозилась и одеревенела. Мне пришлось сделать эту заморозку, чтобы выжить.Я так много ожидала от этого брака. Я лелеяла множество мечтаний для нас обоих. Ни одна мечта не осуществилась. Я была обманутой, меня предали. Мой дом, моя семья — место, где люди должны чувствовать тепло, заботу, комфорт, где люди испытывают верх блаженства от любви — сделались для меня капканом. И я не могла высвободиться из капкана. Может быть, я продолжала говорить себе станет лучше. В конце концов, все трудности случаются по его вине. Он — алкоголик. Когда он станет лучше, наша супружеская жизнь тоже станет лучше.Однако я начинала удивляться. Он жил трезво и посещал Анонимных Алкоголиков в течение шести месяцев. Он постепенно улучшался. А я нет. Действительно ли его выздоровления было достаточно, чтобы сделать меня счастливой? До сих пор его трезвость как будто ничего не меняла в моем самочувствии. В свои 32 года я чувствовала себя так, как будто меня выпотрошили, использовали, сломали. Что случилось с нашей любовью? Что случилось со мной?Спустя месяц я начала подозревать ту правду, которую вскоре мне пришлось узнать. Единственное, что изменилось к тому времени, — то, что я почувствовала себя еще хуже. Моя жизнь остановилась, мне хотелось покончить с ней. У меня не было никакой надежды, что положение улучшится; я даже не знала, что было неправильно. У меня не было никакой цели, кроме постоянного стремления заботиться о других людях, но и в этом у меня ничего хорошего не получалось. Я застряла в прошлом и приходила в ужас от будущего. Бог как будто отверг меня. Я чувствовала себя виноватой все время и недоумевала, уж не схожу ли я с ума. Что-то ужасное, что-то такое, что я не могла объяснить, происходило со мной. Это навалилось на меня и разрушило мою жизнь. Каким-то образом пьянство мужа повлияло на меня, и это влияние повлекло за собой мои проблемы. И теперь уже совсем неважно, чья это была вина.Я потеряла контроль.Я встретилась с Джессикой в этот момент ее жизни. Она была близка к постижению трех фундаментальных идей.Она не была ненормальная; она была созависимая. Алкоголизм и другие компульсивные нарушения являются действительно семейными болезнями. Состояние членов семьи, на которых воздействует болезнь их близкого, называется созависимостью.Как только члены семьи попали под влияние — как только «это» случилось — созависимость начинает развиваться по своим собственным законам. Это похоже на то, когда мы подхватываем воспаление легких или приобретаем деструктивную привычку. Как только вы «это» заимели, оно у вас теперь есть.Если вы хотите избавиться от этого, вы вынуждены сделать что-то такое, чтобы это ушло. И неважно, по чьей вине это случилось. Ваша созависимость становится вашей проблемой; разрешать свои проблемы — это ваша ответственность.Если вы созависимы, вам необходимо искать путь к своему собственному выздоровлению. Помогает начать этот путь понимание созависимости, некоторых ее свойств, собственных чувств и своего поведения, обычно сопровождающих созависимость. Очень важно изменить некоторые формы своего поведения, иногда отношение к проблеме, и при этом важно понимать, чего следует ожидать в результате подобных изменений.Эта книга будет вести вас в глубь такого понимания и будет ободрять вас на пути необходимых перемен. Я счастлива сообщить, что история Джессики имела счастливый конец, или новое начало. Ей стало лучше. Она начала жить своей собственной жизнью. Я надеюсь, что вы тоже сможете.2. Другие историиКогда я говорю, что я созависимая,я не имею в виду, что я немножечко созависимая.Я имею в виду, что я действительно созависимая.^ Я вышла замуж не за такого человека,который ограничивается несколькимикружками пива после работы.Я вышла замуж за мужчину,который просто не будет работать.Элен, член Ал-АнонаМожет быть, вы нашли что-то общее у себя с Джессикой в предыдущей главе. Ее история — это крайний пример созависимости, но о таких примерах мне часто приходится слышать. Тем не менее опыт Джессики — это не единственный тип созависимости. Существует столько разновидностей той истории, сколько и созависимых, рассказывающих о себе.Вот несколько из них.Геральд, красивый, представительный мужчина сорока с небольшим лет, называет себя «воплощением успеха в бизнесе и типичным примером поражения во взаимоотношениях с женщинами». Когда он учился в старших классах школы и в колледже, ухаживал за многими женщинами. Он имел успех и считался хорошей добычей. Однако, завершив образование, Геральд ошеломил свою семью и друзей тем, что женился на Рите. Рита обращалась с Геральдом хуже, чем любая другая из женщин, за которыми он когда-либо ухаживал. Она была холодна и враждебна к нему и к его друзьям и, казалось, не особенно-то заботилась о Геральде. Как будто ей было все равно. Спустя тринадцать лет брак закончился разводом. Тогда Геральд обнаружил, что то, в чем он подозревал жену в течение ряда лет, оказалось правдой: Рита была в любовной связи с другими мужчинами с того момента, как они поженились, и она (и это тоже длилось некоторое время) злоупотребляла алкоголем и другими химическими веществами.Геральд почувствовал себя раздавленным, опустошенным. Но, попечалившись около двух месяцев, он страстно влюбился в другую женщину, которая начинала пить с утра и пила до полной отключки. Она была алкоголиком. Несколько месяцев он потратил на то, что тревожился о ней, пытался помочь ей, пытался понять, что же она делает и поче