Глава VII. Расселение индоевропейцев, тюрков и финно-угров в Восточной Европе.Население Восточной Европы все еще вело свой традиционный образ жизни бродячих собирателей-охотников, когда на Балканском полуострове и в районе нижнего Дуная в VI тыс. до н.э. образовался целый ряд отдельных культур, общие корни которых питались проникающим в Юго-Восточную Европу культурным потоком через эгейское пространство из Анатолии. С этим культурным потоком связано, очевидно, возникновение неолитических культур на Украине, но украинские ученые по старой советской традиции внешние влияния не переоценивали: "Появление самых ранних неолитических культур на Украине относится еще к середине VI тыс. до н.э. Первые их возникли в южных и юго-западных районах республики – на Днестре, Южном Буге, в низовьях Днепра, Закарпатье и в Крыму. Сложились они в основном на местной основе, часто под влиянием неолитических цивилизаций Древнего Востока и Средиземноморья" (Археология Украинской ССР, 1985, 113).Первые земледельцы и скотоводы на территорию от Днестра до низовьев Дона проникают в восточную Европу с юго-запада и частивно, возможно, и с Кавказа (Бромлей Ю.В., 1986, 292). Собственно, эти пришельцы и стали творцами первых неолитических культур были на востоке Европы. С их распространением в направлении в Карпатского бассейна в V тыс. до н.э., когда здесь впервые поселяются занимавшиеся земледелием и животноводством племена, происходит постепенный переход от мезолита к неолиту (Herrmann Joachim, 1982, 43). В районе Карпатской дуги пришельцы создают культуру линейно-ленточной керамики, которая распространяется на значительной территории Европы и даже во Франции. В Среднем Подунавье известно несколько взаимосвязанных неолитических культур, в целом принадлежащих кругу этой культуры. Самая рання из них, культура Кёреш, создана людьми южнобалканского происхождения (Шушарин В.П., 1971, 12). Очевидно, другая группа пришельцев создала бугско-днестровскую культуру, которая, возможно, имела связи с более разитыми синхронными культурами Юго-Восточной Европы. Микола Товкайло считает, что после установления контактов с культурой Кёреш в «среде буго-днестровской культуры распростанились зачатки производительного хозяйства – земледелия и животноводства» (Товкайло М. Т., 1998, 1). Но можно допускать также, что элементы нового хозяйствования были внесены не только вследствие простых контактов, а вместе с переселением части балканского населения в степное Побужье. Какая-то значительная группа переселенцев с Балкан создала здесь раннетрипольскую культуру. Расовую принадлежность творцов трипольской культуры на териитории Украины помогают определить данные антропологии, которые тоже свидельствуют о волне пришельцев с Балкан: "Для физического типа людей трипольской культуры характерны грациальность и долихокрания. Черты этого морфологического типа довольно широко распространены в Западной Европе, Средиземноморье, Передней Азии, причем особую близость с трипольскими показывают краниологические серии Средней Европы и Средиземноморья" (Кондукторова Т.С., 1973, 49).Рис. 18. Графическая реконструкция внешнего вида трипольцев на основании найденных черепов (М. М. Герасимов. Из книги "Энеолит СССР")Длительное время от середины первой до начала второй четверти ІV тыс. до н. э. бугско-днестровская и раннетрипольская культуры сосуществовали на одной территории и поддерживали тесные взаимоотношения (Товкайло М. Т., 1998, 14-15). Одновременно (V тыс. до н.э.) неолитические культуры через Закавказье распространяются на Восточной Украине (сурско-днепровская и днепро-донецкая). Распространение идет и путем расселения, и частично путем заимствования производительного хозяйства. Можно допускать, что существовал еще и третий миграционный поток носителей неолитических культур из Средней Азии вдоль восточного побережья Каспийского моря на правый берег реки Урал и далее к Нижней Волге. Архаичная елшанская неолитическая культура в междуречье этих рек может свидетельствовать о такой возможности: "Не исключено, что в связи с аридизацией территория Средней Азии превращалась в полупустыню. Условия жизни резко ухудшались, что повлекло за собой отток части населения в более северные, благоприятные для обитания районы. Такой территорией и могло стать лесостепное Поволжье. Пришлые группы населения смешивались с аборигенами и могли заимствовать местные традиции изготовления каменных орудий" (Турецкий М.А., 2007, 53). Демографическая экспансия земледельческих общин из Анатолии и Закавказья на территорию Восточной Европы могла быть обусловлена относительным перенаселением на их первичных местах обитания, точнее достижением уровня, так называемой, “максимальной хозяйственной функции”, которая ставит границу росту населения на определенной территории, происходящим не только природным путем, но и за счет втягивания в земледельческую общину мелких соседних коллективов (Арутюнов С.А., 1982, 72). Экспансии способствовали также значительные климатические изменения с началом на рубеже VІ и V тыс. до н.э. атлантического периода, который характеризовался заметным потеплением и некоторым повышением влажности. Общины земледельцев в поисках соответствующих угодий начали продвигаться на территорию Европы. Среди этих общин были индоевропейцы, алтайцы, уральцы, которые оставили свою прародину в VІ тыс. до н.э. и постепенно достигли Восточной Европы. Первыми двигались индоевропейцы, поскольку именно они занимали крайнюю позицию на территории первичного поселения, а за ними двигались уральцы и алтайцы. Однако перед дальнейшим изложением нужно сделать некоторые уточнения. Противоречивый вопрос о генетическом родстве тюркских языков с монгольскими и тунгусо-маньчжурскими в связи с полученными результатами следует решить негативно, поскольку прародина монгольского расового типа была, бесспорно, в Центральной Азии. Такой вывод может быть подтвержден и другими фактами. В частности, в именах числительных тюркских и монгольских языков нет ни малейших следов сходства. Между тем, этот пласт лексики должен был быть одним из древнейших и это подтверждают индоевропейские и финно-угорские языки, в которых общее происхождение числительных просматривается очень четко. Таким образом, элементы сходства между тюркскими и монгольскими языками надо объяснять позднейшими длительными контактами; очевидно, то же самое относится и тунгусо-манчжурским языкам. Такой вывод не дает оснований сомневаться в релевантности данных Иллича-Свитыча, который подал для алтайского языка также и факты из монгольских и тунгусо-манчжурских языков, поскольку в основном он опирался на материалы языков тюркских. Языковые факты из монгольских и тунгусо-манчжурских языков в подавляющем большинстве случаев просто дублируют тюркские. А в тех случаях, когда они представлены без тюркских аналогов, они выглядят случайными, поскольку их аналоги в других ностратических языках весьма немногочисленны. То же самое касается и языковых фактов самодийских языков в отношении к финно-угорским, правда отрицать их генетическое родство пока еще нет оснований, но в дальнейшем исследование уральских языков будет ограничиваться только финно-угорскими языками, а исследование их отношений с самодийскими должно стать отдельной темой.После этих уточнений попытаемся определить новые места поселений индоевропейцев, тюрок и финно-угров. Начнем с индоевропейцев. На базе этимологического словаря индоевропейского языка Ю. Покорны (А. Pokorny J., 1949-1959) была составная таблица-словарь, которая была дополнена материалами из этимологических словарей других индоевропейских языков (А. Fraenkel E., 1955-1965; А. Frisk H., 1970; А. Hübschmann Heinrich, 1972; А. Kluge Friedrich, 1989; А. Walde A., 1965 и др.). Всего в таблицу было внесено 2615 изоглосс из славянских, кельтских, германских, италийских (в основном из латинского), греческого, балтийских, индийских, иранских, армянских, тохарских, хетто-лувийских, албанского, фракийского, фригийского языков. Среди них 489 было признано общеиндоевропейскими Общими считались такие, которые были зафиксированы в семи наиболее многочисленно представленных в таблицах языков (германский, греческий, балтийский, индийский, италийский, славянский, кельтский, иранский). Подсчеты количества общих слов в парах отдельных языков дали результаты, которые сведены в таблицу 3.Таблица1. Количество общих слов в парах индевропейских языков Язык слав. кельт герм. итал. греч. балт. инд. иран. арм. слав. 763 кельт. 310 733 герм. 504 508 1217 итал. 297 341 488 800 греч. 403 406 637 509 1202 балт. 571 367 662 377 573 1059 инд. 257 267 449 343 534 420 890 иран. 201 192 316 218 352 278 445 642 арм. 153 165 234 202 291 199 209 194 470 В таблице по диагонали представлено общее количество слов в каждом из языков, а количество общих слов для каждого пары языков можно найти на пересечении соответствующей колонки и строки. В таблицу не внесены данные из хетто-лувийских, тохарских, албанского, фракийского и фригийского языков из-за малого наличия слов. Родственные отношения этих языков с другими индоевропейскими будут рассмотрены отдельно другими методами. Надо иметь в виду, что представленные здесь данные с точностью до одного слова являются текущими. Весь материал с таблицами находится в работе и постоянно корректируется по мере нахождения новых изоглосс, дополнениями в уже имеющиеся, но эти уточнения ни на что уже не влияют. Колебания в точности на 5-7% абсолютно не изменяют схему. На деле же фактически уточнения ведут к тому, что точки узлов ложатся все более компактно. После вычисления расстояния между центрами ареалов поселений носителей отдельных языков на момент их формирования по формуле L=K/N, где L – расстояние, N – количество общих слов в отдельной паре, а K – масштабный коэффициент, была построена схема родственных отношений индоевропейских языков, которая показана на рисунке 18. При этом значение коэффициента K выбрано таким, чтобы размеры полученной схемы приблизительно отвечали масштабу карты, на которой будет вестись поиск подходящего для нее места. Из двух возможных зеркальных вариантов выбран тот, при котором кельтская область находится на западе, иранская – на востоке, балтийская – на севере, по понятным причинам. Рисунок 19. Схема родственных отношений индоевропейских языковПопытки представить родственные взаимоотношения индоевропейских языков графически предпринимались давно. Одним из первых это сделал Х. Хирт (Hirt H. 1905, рис. 2). Его схема подана на рис. 20. Рисунок 20. Схема родственных отношений индоевропейских языков по Хирту.Из схемы видно, что немецкий ученый предполагал поэтапное членение индоевропейских языков, от чего позднее лингвисты отказались, не оставив, однако, попыток представить их родственные отношения графически. Среди других свою схему предложил также польский ученый Лер-Сплавинский, приняв во внимание уже большее число самостоятельных языков (Lehr-Spławiński T. 1946.) И Хирт, и Лер-Сплавинский, рассматривая взаимоотношения между языками, ориентировались в основном не на лексику, а на грамматику, но, в принципе, все три схемы в основных чертах сходны, особенно схема, полученная графоаналитическим методов и схема Лера-Сплавинского. Правда, польский лингвист предполагал более тесные связи между несколькими языками и менее тесные между другими. На рис 21. Представлена его несколько упрощенная схема. Рисунок 21. Схема родственных отношений индоевропейских языков по Лер-Сплавинскому..Теперь попытаемся совместить полученную графоаналитическим методом схему с каким-нибудь местом на географической карте Восточной Европы. Ареалы формирования языков, отсутствующих на схему будут определены позднее и при этом будет учитываться схема Лера-Сплавинского. При поисках подходящего места на карте будем иметь в виду, что здесь границами ареалов поселений могут быть только реки. Единственный удовлетворительный вариант размещения схемы получаем в бассейне среднего и верхнего Днепра и его притоков Припяти и Десны. Попытки совместить схему с каким-либо другим участком были безуспешными. Ареалы поселений индоевропейцев показанные на рисунке 22. Схема родственных отношений и конфигурация центров ареалов совпадают в достаточной степени, что видно из сравнения рисунков 20 и 21. Мы видим, что греческий язык, который находится в центре схемы, начал формироваться в ареале между нижней Припятью, Днепром и Березиною. На запад от него, за Случью (лп Припяти) между Неманом, Наревом и Ясельдой формировался прагерманский язык. Далее до Буга или даже до Висли был ареал древних кельтов. Праславяне жили севернее прагерманцев на правом берегу Немана по берегам небольших реек Меркис и Вилия. На восток от них до Березины были земли прабалтов. Праиндийцы заселяли бассейн Сожа между Днепром и Ипутью, а далее в ареале между верхней Десной и верхней Окой с северной границей по Угре жили праиранцы. Поселения предков армян были между Днепром, Десной и Сулой, а древних италиков – между Припятью, Тетеревом и Случью (лп Припяти). Между отдельными ареалами древних индоевропейцев четко видны еще другие возможные ареалы поселений (между Березиной и Днепром, между Десной и Сеймом, между Десной и Ипутью, треугольник между Днепром, Тетеревом и Росью, между Бугом и Случью (пп Припяти). Можно допускать, что в этих ареалах начали формироваться прахеттский, пратохарский, прафригийский, прафракийский, праиллирийский, праалбанский языки, поскольку вся индоевропейская территория должна бы быть сплошной и компактной без вклинивания в нее ареалов носителей других языков, ибо она расширялась постепенно и равномерно в разные стороны с началом расселения из первичного ареала, и иноязычные пришельцы непременно бы ассимилировались в индоевропейском окружении. Идентификацию пока еще "пустых" ареалов проведем позже, а пока еще попытаемся доказать, что вся индоевропейская территория лежала именно на этом пространстве. (На приведенной карте на данном сайте карта с «пустыми» ареалами не показана, а приведена окончательная карта).Рис.22. Карта поселений древних индоевропейцев. Арм – праармяне, ^ Герм – прагерманцы, Гр – прагреки, Инд – праиндийцы, Слав – праславянеПодтверждений именно такому местоположению прародины индоевропейских народов достаточно много. Поиском прародины славян занимались многие ученые, и более всего точных указаний относительно ее расположения имеется именно для нее. Еще в начале 20-го ст. А.А. Шахматов, рассмотрев связи славянских языков с другими индоевропейскими и финскими, пришел к заключению, что «исконную родину славян надо полагать в бассейнах западной Двины и нижнего течения Немана» (Шахматовъ А.А. 1911, 707). Интересное исследование провела В.Т. Коломиец. Проанализировав исконно славянские и заимствованные названия рыб в славянских языках и приняв во внимание реки, в которых водятся более редкие виды, она определила славянскую прародину так: "… праславяне занимали сравнительно небольшую территорию к западу от Березины, к югу от Западной Двины, к востоку от Немана и к северу от среднего и нижнего течения Припяти" (Коломиец В.Т. 1983, 140-141). Как видим, определенная В.Т. Коломиец территория прародины славян находится по соседству с ареалом, определенным графоаналитически, и больше его по размерам. Возможно, это территория более поздних поселений славян. Территория же еще более поздних их поселений была определена польским ученым К. Мошинским, но его работа будет рассмотрена в соответствующем месте. Относительно же подтверждения места прародины балтов можно принять во внимание такое мнение:"В Европе мы находим ныне самый архаический из существующих индоевропейских языков - литовский. Это объясняется тем, что литовский развивался в рамках своей довольно древней родины (или неподалеку от нее) и испытывал воздействие только со стороны самых близких родственных языков - славянских и германских и только в очень малой степени – угро-финских. Этот факт имеет значение при определении прародины индоевропейских языков” (Георгиев В. И., 1958, 247).Поскольку носители литовского языка оставались все время вблизи своей древней родины и теперь заселяют земли частино расположенные именно там, где мы определили прародину балтов, то это является дополнительным доказательсьвом в пользу сделанного определения. Что же касается первичных поселений других индоевропейцев таких точных данных не найдено, но для найденной прародины кельтов (галлов) важным будет такое замечание: "Существенно напомнить, что сам корень gal- выступает как распространенный географический апеллятив , в частности (что весьма важно с лингвогеографической точки зрения), как тельмографический термин не только к северу, но и к югу от Припяти” (Топоров В. Н., 1975, 140). Тельмологический термин – это название заболоченных мест. Как известно, верховья Припяти очень заболочены. Как увидим далее, в гидронимике имеются подтверждения и для некоторых других индоевропейских ареалов тоже. Имеются и другие данные в пользу именно такого расположения территории поселений индоевропейских народов, но для этого нам нужно найти территорию поселений также для финно-угров и тюрок Для финно-угорских языков лексический материал при составлении таблицы-словаря брался в основном из двуязычных словарей (см. Список литературы, разд. Лексикография) по списку сем, составным на базе основного словарного фонда и включавшего в себя наиболее употребительные в быту слова (с учетом их частотности), названия основных животных, растений, простейших орудий труда, частей тела и т.д. – в соответствии с теми словами, которые уже были в выборке для индоевропейских языков. Однако довольно много данных была взято из этимологического словаря языка коми (А. Лыткин В. И., Гуляев И. С., 1970).В состав исследуемых были включенные такие финно-угорские языки: финский, эстонский, вепсский, саамский, коми (зырянский и пермяцкий), удмуртский, мордовский (эрзя и мокша), марийский, венгерский, хантыйский и мансийский. Чтобы избежать громоздких и искусственных определений для носителей отдельных финно-угорских праязыков, в дальнейшем изложении предков современных финнов мы иногда будем называть фенами, т. е. так, как их называли античные историки, предков эстонцев назовем просто эстами, предков вепсов – весью, т. е. так, как их называли в летописях. Устаревшие названия примем для других финно-угорских племен, т.е предки саами получат название лопарей, предков удмуртов мы будем называть вотяками, предков марийцев – черемисами, предков манси – вогулами, предков хантов – остяками, а протовенгров – мадьярами. Обобщенные названия мордва и коми оставим для названий народностей эрзя и мокша, зырян и пермяков соответственно. После составления таблицы-словаря в нем оказалось 1624 изоглоссы, из которых каковы 143 было признано общими для всех финно-угорских языков. (Общими считались слова, представленные в десяти языках из одиннадцати). Результаты подсчетов общих слов в парах языков сведены в таблицу 4. На основе этих данных была построена схема родства финно-угорских языков, показанная на рисунке 23. Для этой схемы на географической карте была найдена соответствующая территория в бассейне Волги и Оки, где по общему мнению должны были быть какое-то время поселения финно-угров, хотя их прародиной обычно считается Приуралье.Таблица2. Количество общих слов в парах финно-угорских языков. Язык фин. эст. вепс. коми саам удм. мари морд. хант венг. манси фин. 728 эст. 515 623 вепс. 425 389 541 коми 302 224 156 686 саам 293 232 200 216 415 удм. 259 209 145 534 169 670 мари 248 201 180 339 170 372 598 морд. 274 243 234 250 151 267 311 504 ханты 191 153 109 311 181 277 211 159 522 венг. 160 129 92 265 106 269 220 158 249 433 манси 145 120 85 250 166 211 164 124 347 191 415 Рисунок 23. Схема родственных отношений финно-угорских языков. Впрочем, как заметил в свое время В.Н. Топоров, среди ученых существует тенденция расширения или перемещения предполагаемой прародины уральцев на запад от Урала, в пространство между Уралом и Средней Волгой и далее – даже до Прибалтики (Топоров В. Н., 1990, 104). В действительности же территория поселений финно-угров, как видно по карте на рисунке 24, На которую налагается полученная схема роственных отношений финно-угорсих языков, четко ограничивается Волгой на севере и востоке, а на западе вплотную прилегает к индоевропейской территории.^ Рис. 24. Карта поселений древних финно-угров.Ареалы формирования отдельных языков большей частью ограничены большими реками. Ареал фенов лежит между Окой и Клязьмой. На запад от них между Москвой-рекой и Окой до Угры был ареал веси, а эсты жили на север от фенов и веси между Верхней Волгой, Верхней Москвой-рекой и Верхней Клязьмой. Две реки с одинаковым названием Нерль отделяли ареал эстов от ареала лопарей, который ограничивался с севера и востока Волгой, а с юга – Нижней Клязьмой. На юго-восток от лопарей был ареал формирования языка коми; этот ареал на западе был ограничен Окой, на севере – Волгой, на востоке – Сурой, а на юге Мокшей и Алатырем. Ареал вогулов был между Волгой и Сурой по оба берега Свияги. Реками Мокшей, Сурей и Алатырем был ограничен небольшой ареал очтяков, а вотяки заселяли ареал по оба берега Вороны между Мокшей, Цной и Хопром. Ареал мадьяр почти полностью был ограничен Хопром и Медведицей, а ареал черемисов – реками Доном, Воронежем и Нижним Хопром. И, наконец, мордва заселяла четырехугольник, ограниченный на западе и севере Окой, на востоке – Верхним Доном, а на юге – Сосной. Вся финно-угорская территория четко ограничена Волгой и Доном, выполняющими роль естественных границ, как мощные водные препятствия. Только мордва перешла на правый берег Верхнего Дона, то есть там, где он легок для преодоления, вплотную приблизившись к поселениям индоевропейцев. Как и на индоевропейской области, на всей финно-угорской территории тоже можно выделить "пустые" ареалы. Их, по крайней мере, два – на юг от средней Оки между Волгой и Медведицей. Можно допускать, что финно-угорское племя, известное под названием "мещера", заселяло первый из "пустых" ареалов в соседстве с фенами, мордвой и черемисами. Это предположение базируется на мнении некоторых историков, которые считали, что мещера заселяла земли вдоль Оки (История СССР, 1966, т. 1, 471). Точно так же можно допускать, что племя мурома имело свой ареал между речками Битюгогом и Воронежем, и тогда земли черемисов ограничивались бы территорией между Битюгом и Хопром, но все это только предположения, поскольку для точной локализации ареалов этих двух племен нужно было бы знать их язык. Что же касается других финно-угорских племен - ижорцев, карелов и т.д. то следует допускать, что они сформировались позднее, и их языки являются языками более высокого уровня, нежели остальные финно-угорские. Скажем, карельский язык мог сформироваться на основе древнефинского, но для уточнения этого вопроса необходимы специальные исследования. Для идентификации ареала между Волгой и Медведицей пока нет данных для каких бы то ни было предположений. Предлагаемая локализация древней финно-угорской территории может быть подтверждена данными палеоботаники, если ее можно сопоставить с территорий распространения некоторых растений, имеющих общие финно-угорские названия. Пока можно привлечь для этой цели лишь название и территорию распространения дуба. Почти во всех финно-угорских языках его название похоже на славянское: фин. tammi, эст. tamm, мар. тум, эрзя тумо, мокша тума, коми тыпы, удм. тупу, в связи с чем оно считается заимствованным у славян:"Ввиду того, что прародина финно-угров располагалась в зоне тайги, где дуба нет, слово вместе с соответствующей реалией стало известно финно-пермякам только при переселении их с прародины на территорию, занятую славянами" (Ткачено О.Б.1990, 26). Суждение весьма странное, ибо не финно-угры расселились на славянской территории, а, наоборот, славяне были пришельцами на финно-угорских землях, т.е. финно-угры были знакомы с дубом до контакта со славянами и поэтому должны были иметь для него собственное название. Северная граница распространения дуба в настоящее время тянется от Санкт-Петербурга примерно до широты Екатеринбурга, т.е проходит несколько севернее Верхней Волги, а за Уралом, дуба, действительно, нет. В более ранние времена она могла проходить даже южнее. Таким образом на территории финно-угров, дуб действительно произрастал. С другой стороны, на большей части Урала дуба нет, поэтому финно-угры не могли иметь поселения на Урале и за Уралом. Поскольку подобию славянских и финно-угорских названий дуба нада дать объяснение, то, скорее всего, праформа слова является субстратом языка палеоевропейского населения Европы. Возможно, то же происхождение имеет протокельтское *tombo «куст». Неопределенными остаются ареалы формирования самодийских языков, к которым принадлежат современные ненецкий, энецкий, нганасанский и селькупский. В древности их их должно было быть больше; в их состав входили также языки маторов, карагасов, котовцев и др. (УРЕ, т. 12, 505). Если ставится вопрос о генетическом родстве этих языков с финно-угорскими, то, по крайней мере, первичные поселения их носителей должны были быть где-то недалеко от финно-угров. На карте Восточной Европы оставляется свободным место на север от верхней Волги. Можно было бы предположить, что здесь на основе населения лапоноидного антропологического типа и его языка сформировались также в определенных географических ареалах с выраженными естественными границами этнические группы самодийцев. В саамском языке по свидетельствам многих ученых сохранился мощный слой субстратной лексики (до одной трети) неизвестного происхождения (Fromm Hans, 1990, 16). Допускается, что эта лексика самодийского происхождения, но имеется и другой взгляд: "мысль о самодийском происхождении субстратной лексики саамского языка не выдерживает критики" (Напольских В. В., 1990, 129).Однако по Мейнандеру "на огромной территории Северно-Восточной Европы от Урала до Ботнического залива, от Северного Ледовитого океана до рубежа Казань – Рига не существует никаких лингвистических следов других языков, кроме языков финно-угорских и самодийских” (Мейнандер К. Ф., 1990, 19). При таких обстоятельствах ближе всех к истине был, очевидно, Симченко, когда писал о общем субстрате для саамского и самодийских языков: "субстратные элементы саамского языка по своему характеру нельзя считать прямыми заимствованиями из самодийских языков. В этом случае тождественные явления самодийских и лопарского языков следует объяснять наличием в составе этих народов единого уралоязычного древнего субстрата, оказавшего лингвистическое влияние и на саамов, и на северных самодийцев” (Симченко Ю. Б., 1975, 167). "Сопоставление археологических, лингвистических и антропологических данных подтверждает в целом правильность гипотезы о существовании единого этнического субстрата в этнической истории Заполярья и Приполярья Старого Света" (Симченко Ю. Б., 1975, 184). Поскольку мы теперь знаем, что уральцы (финно-угры) не были аборигенами Европы, то тогда, принимая вывод Симченко об общем субстрате в саамском и самодийских языках, следует считать, что неизвестный субстрат в этих языках является частью лексики восточного праязыка людей лапоноидного типа, единого этноса, который в мезолите заселял Северно-восточную Европу.Если самодийские языки и сформировались на основе этого восточного палеоевропейского праязыка под сильным влиянием финно-угорских, то очевидно после заселения Волго-Окского бассейна какая мощная группа финно-угров перешла за Волгу, смешалась здесь с потомками культур Волго-Камского мезолита в бассейнах Вятки и Ветлуги, существовавших здесь в VII - IV тыс. до н.э., и оказала значительне влияние на язык местного населения. При более высокой культуре хозяйствования финно-угры имели, несомненно, и более развитый язык, поэтому заимствоваться могла не только лексика, но и целые грамматические категории. Кроме того, культурное влияние финно-угров на местное население проявилось и в самодийской мифологии. Скажем, в ненецком фольклоре существует легенда о потопе, во время которого люди спасались на большом плоту, на который взяли по одному представителю каждого вида животных. К прасамодийской мифологии тяготеет Бог-демиург Нум, аналогом которого является хантыйский Нум-Торум. Позже, с широким расселением финно-угров в бассейнах рек Камы и Сухоны сформированные ранее самодийского племена частично ассимилировались среди прибывших, а в большинстве своем отходили на север и на восток за Урал, сохраняя свою этническую идентификацию. Первая волна самодийских переселенцев за Урал со временем могла дать начало развитию этнического сообщества юкагиров, язык которых тоже может быть родственным финно-угорскими (Симченко Ю.Б., 1975, 176; Иванов В.В., 1990).На территории расселения финно-угров между Волгой и Доном можно найти немало географических названий финно-угорского происхождения, оставшихся еще с дорусского периода (Гордеев Ф.И., 1990, 60). Большинство могут быть расшифрованы при помощи нескольких финно-угорских языков, однако большое число из них наиболее правдоподобно расшифровуются при помощи именно тех языков, в ареалах формирования которых расположены соответствующие географические объекты. Правда, имеются множество названий, таких как, например, Арзамас (связано с этнонимом эрзя), которые отражают дальнейшие пути миграций финно-угров. Бегло рассмотрим топонимику некоторых ареалов.^ Ареал формирования вепсского языка. Здесь найдено достаточно убедительное свидетельство точности определения прародины веси. На западе границей ареала является река Вязьма, пп Днепра. Тут же город Вязьма. Это название могло означать, что в этих местах начинается вепсская территория, поскольку его можно представить как Весь-ма, дословно «земля вепсов» (вепс. ma «земля»). Правда, самоназвание вепсов «вепся», т.е. название должно было звучать как Вепсьма, однако упрощение в группе согласных вполне могло быть. С другой стороны, в вепсском языке имеется слово vez’i «вода». Именно оно может лежать в основе названия реки Вязьма, хотя в этом случае значение форманта –ma остается неясным. Напротив, для названия реки Вазуза на северо-восточной окраине ареала вепс. vez’i «вода» вместе с uz «новый» подходит вполне. У северо-восточной границы ареала лежит столица России Москва. Вариантов расшифровки названия города очень много и большинство из них опирается на элемент –ва, который в некоторых языках означает «вода» (М. Фасмер, 1967, том 2, 660). Возможно, исходя из др.-рус. Москов, следует рассмотреть также варианты со словами kova «твердый» или kov/kuu “месяц», имеющимися в языках финно-волжской группы (вепсском, финском, эстонском и др.) Большинство же неславянских топонимов в этом ареале имеют балтское происхождение. Это отражение более поздней экспансии балтов, предшествовавшей славянской колонизации.^ Ареал эстонского языка. На севере ареала расположен город Талдом, название которого можно перевести как «дубовый дом» - фин., эст. talo «дом», фин. tammi, эст. tamm «дуб». Название реки Лама, лп Шоши, пп Волги может иметь и славянское и балтийское происхождение, но, скорее всего его следует связывать с эст. lame «плоский». Река протекает по низменной местности и здесь издавна существовало несколько волоков из одной реки в другую. Эстонский апеллятив подходит очень даже хорошо. Название реки Сестра, лп Дубны, пп Волги означает не степень родства по женской линии, а название ягоды, растущей по берегам рек (эст. sõstar «смородина»). Река Смородина часто присутствует в русских сказках. Река Кимера (старое название), на которой лежит город Кимры Тверской области может иметь в основе два близких по значению эстонских слова kime «резкий» и raev «ярость». Название реки Яхрома с помощью финского языка можно перевести как «некрасивая река» (фин. joki «река» и ruma «некрасивый»). В эстонском языке найдено соответствие только для первой части слово (jõke «река»).^ Ареал саамского языка. В ареале много загадочных топонимов, большинство из которых не имеют надежной этимологии. Возможны такие гидронимы саамского происхождения: р. Ландех, лп Луха, пп Клязьмы – саам. ланнт «лужа» (река протекает по болотистой местности); р. Лух, пп Клязьмы – саам. лухт «бухта»; р. Улейма, пп Волги выше Рыбинска – саам. велльм «протока»; р. Юхоть, пп Улеймы, лп Волги – саам. йокка «река» (фин. joki).Ареал мордовского языка. Топонимов финно-волжского происхождения в ареале немного, но о пребывании здесь племен мордвы может говорить название речушки Мордвес, лп Осетра, пп Оки на севере ареала. На ней расположен и поселок Мордвес. В названии несомненно заключены этнонимы соседних племен мордвы и вепсов (веси). В самом центре ареала расположен город Тула, название которого можно перевести как «клин» (мокша, эрзя тула «клин»). На севере Московской области имеется город с аналогичным названием Клин. Западной границей ареала является течение Оки, название которой можно понимать по-разному. Одним из вариантов может быть Золотая (языки мокша и эрзя – ока «золото»). В названии реки Красивая Меча, возможно, скрывается значение «мелкая» (мокша маця «мелкий»).^ Ареал финского языка. Ареал ограничен с севера Клязьмой и с юга Окой. О местоположении здесь финской прародины хорошо свидетельствует название города Ликино-Дулево, образованного объединением двух населенных пунктов соответствующих названий. Эта местность расположена в области известных Шатурских низинных болот и оба названия отражают особенности географического ландшафта. Фин. lika «грязь» ранее могло иметь значение «болото» (ср. мар. lükö «трясина»). Название Дулево следует выводить из фин. tulva «наводнение, паводок», поскольку весной низменная местность непременно заливается талыми водами. Финское suo «болото» скрывается в названии реки Суворощь, пп Клязьмы, поскольку река протекает по болотистой местности. Для второй части слова может подойти фин. roska(t) «мусор». Для объяснения названи