Журнал «Анив», N 6, 2006 годАрсен МЕЛИК-ШАХНАЗАРОВ1. ВАРАНДА - СЕРДЦЕ АРЦАХАВаранда, или Варандское меликство - одна из исторических областей Арцаха, расположенная в юго-восточной части предгорий Малого Кавказа, в южной части Карабахского хребта. Будучи понятием не географическим, а скорее историко-политическим, Варанда являла собой с первой половины XYIII века самостоятельное феодальное княжество (далее - меликство), находившееся в вассальной зависимости от шахской Персии. Варанда и еще четыре подобных ей княжества-меликства составляли «Хамсу», или «пятерицу», - т.е. союз пяти меликств этой части Арцаха, именуемый по-армянски «Хамсаи меликутьюн» («меликства Хамсы»). Как известно, слово «мелик» является арменизированной формой арабского слова «малик», т.е. царь. Здесь уместно вспомнить Мсра-мелика из эпоса «Давид Сасунский», распространенное в арабском, и шире, мусульманском мире, имя «Малика», и производную от этих слов фамилию «Маликов», которой в Закавказье соответствует фамилия Меликян (Меликов). После арабского завоевания Армении «меликами» стали называться местные армянские владетельные князья-феодалы. Меликства существовали в самых разных частях Армении, но прежде всего в тех малодоступных ее районах, которые даже под верховной властью инородцев и иноверцев сохранили фактическую независимость. Так, армянские Арцах-Карабах и Зангезур были оплотом меликской власти в Восточной Армении. К концу XYII - началу XYIII века в центральной и южной частях Нагорного Карабаха уже сложились пять меликств, управлявшихся наследственными династиями князей-меликов, и представлявших собой некое подобие военно-политического союза. Этими меликствами, называемыми в армянской литературе также «гаварами» (гавар - самоуправляемая область, нечто вроде швейцарского кантона) были с севера на юг: Гюлистан, Джраберд, Хачен, Варанда и Дизак. Армянский романист-беллетрист и публицист Раффи (Акоп Мелик-Акопян, 1835-1888) в начале 1880-х гг. совершил путешествие по Нагорному Карабаху и прилегающим районам. На основании имевшихся исторических трудов, летописей, а также народных преданий, передававшихся из поколения в поколение рассказов глубоких стариков, бывших очевидцами событий конца XYIII - начала XIX веков, написал исследование по истории Нагорного Карабаха с 1600 по 1827 годы, которое было издано в Тифлисе под названием «Меликства Хамсы». Цитата из вышеупомянутой книги Раффи, на наш взгляд, кратко, но достаточно ярко характеризует жизнь меликств Хамсы того периода. «Каждый мелик был властелином своего гавара: он имел свою крепость и свои твердыни... В этом краю рядом с монастырями отрекшихся от мира отшельников возвышались княжеские твердыни, их грозные крепости, и крест соседствовал с мечом. Власть меликов была наследственной: после смерти отца бразды правления и титул «мелик» переходили к старшему сыну, а другие братья назывались беками. Здесь вместо закона правили воля властителя и народные обычаи, сохранившиеся в первозданном виде. Мелики обладали неограниченной властью над своими подданными, они имели право судить, наказывать и даже приговаривать к смерти. Мелики были связаны друг с другом как политическими, так и родственными отношениями, и таким образом, все пять княжеств Хамсы вместе составляли единый и целостный союз. Защищенные неприступными горами и дремучими лесами, они не позволяли ни одному мусульманину поселиться в своих владениях, и все население Карабаха состояло только из армян, число которых было весьма значительно». Варанда была вотчиной князей Мелик-Шахназарянов. В исторической литературе автору не доводилось встречать упоминаний о более или менее точных размерах территорий и количестве населении меликств Арцаха, однако, судя по ряду деталей, Варанда была крупнейшим по населению из пяти княжеств. Границы же меликств были весьма условными, часто менялись в зависимости от внешне- и внутриполитической обстановки в регионе. Все же о примерных границах Варанды говорится в ряде источников. В той же книге Раффи сказано, что «гавар... Варанда, простирается от реки Баллу-чай (арм. - Баллуджа) до горной зоны Дизапайта» (горная цепь в южной части карабахского хребта, на территории современного Гадрутского района Нагорно-Карабахской Республики). Южная граница по Раффи, впрочем, кажется сильно сдвинута на юг, ибо Дизапайт находился чуть ни в центре меликства Дизак; известно, однако, что ряд сел на севере нынешнего Гадрутского района действительно ранее входили в Варанду. Таким образом, если посмотреть на современную карту, станет ясно, что Варанда охватывала территории современных Мартунинского и Шушинского районов, почти половины Аскеранского, северной части Гадрутского районов НКР и части Лачинского района Нагорного Карабаха. Таким образом, площадь Варанды была никак не менее 1500 квадратных километров. Эта территория - и сегодня наиболее плотно заселенная часть Нагорного Карабаха; по сравнению с другими зонами края, на этой территории и в прошлом и сегодня находилось и находится наибольшее количество населенных пунктов, включая старую и современную столицы Нагорного Карабаха - города Шуши и Степанакерт. Интересно также, что в годы многочисленных войн и нашествий, Варанда в целом менее других районов Нагорного Карабаха подвергалась оккупации и разрушению неприятелем, так что многие сельские поселения края уже веками не знали разрушений и пожарищ. Так было в годы агрессии новообразованного Азербайджана и его турецких покровителей в 1918-20 гг., - речь, конечно, не идет о сожженной столице края Шуше и ее окрестностях, а о территории Варанды в целом. Так было и в годы войны за независимость 1991-94 гг., когда лишь 5-6 окраинных сел Аскеранского района, соседних с мощной Агдамской азербайджанской военной базой противника на недолгое время перешли под контроль противника. Край величественных гор и долин, лесов и альпийских лугов, а на востоке и юго-востоке - предгорий и холмов, сходящих на нет в обширную равнину, Варанда являет собой весьма пригодный для ведения сельского хозяйства регион с умеренно мягким климатом и значительным количеством земельных угодий, садов и плантаций. На территории Варанды находятся такие замечательные памятники армянской истории и культуры, как храм Амарас, который, по мнению Шагена Мкртчяна («Историко-архитектурные памятники Нагорного Карабаха», Ереван, «Айастан», 1988), «занимает особое место, так как его древняя деятельность была связана с началом распространения христианства в Арцахе и Утике... По данным древнеармянских источников, еще в начале IV века Григорием Просветителем здесь была основана Амарасская церковь, строительство которой завершил внук Просветителя - епископ Григорис... Известно также, что Месроп Маштоц, посетив Восточный край Армении, начал обучение армянской письменности именно с Амараса и, естественно, что здесь была основана первая армянская школа» (там же, стр. 117). Как пишет далее Ш.Мкртчян в упомянутой работе, «в первый период меликства Хамсы Амарас еще больше благоустраивается и становится одной из сокровенных святынь меликов Варанды. В XYIII веке мелик Варанды Шахназар восстанавливает строения монастыря и восстанавливает вокруг него ограду. Он добавляет к комплексу множество новых комнат, келий м других подсобных помещений» (стр. 118). И сегодня Амарасский монастырь, наряду с Гандзасарским монастырским храмом является главнейшим духовным центром Арцаха. Среди церквей и монастырских комплексов Арцаха достойное место занимают храмы Варанды. Среди них - церковь Григориса в селе Гергер, которую «архитектурной отделкой и многочисленными эпиграфическими надписями... можно отнести к ряду наилучших памятников Амарасской долины» (Ш.Мкртчян, там же, стр. 123). В бывшей столице Варанды - селе Аветараноц и сегодня можно видеть развалины стен цитадели меликской крепости, а в церкви Кусаноц Анапат (Девичья пустынь) - надгробные камни правителей этого меликства. Особое место в истории и культурном наследии Варанды занимает Шуша с ее героической и одновременно трагической историей. И хотя слава города по праву принадлежит всему Арцаху, а равно и соседнему Зангезуру, все же следует помнить, что изначально город возник как новый центр на территории именно Варандского меликства. Еще одна достопримечательность Варанды - двухтысячелетнее дерево-чинара (платан) в окрестностях деревни Схторашен. «Этому дереву в Советском Союзе официально был присвоен паспорт, как самому старому (2000 лет) и высокому дереву на территории СССР» (Ш.Мкртчян, там же, стр. 139). Высота дерева - более 54 м, периметр ствола у основания составляет 27 м, а дупло дерева имеет площадь в 44 м кв. Как пишет Ш.Мкртчян, «Схторашенская чинара своими размерами превосходит известные деревья на острове Кос в Эгейском море и деревья ущелья Пирузе у Ашхабада. И не случайно, карабахцы почитают его как святыню». Отрадно осознавать, что вследствие успешной национально-освободительной борьбе народа Арцаха все эти чудесные памятники стали доступны и зарубежным туристам: ведь в советское время усилиями официального Баку край был объявлен закрытой для иностранцев зоной с целью сокрытия политики дискриминации и белого геноцида, проводившегося Азербайджаном в отношении армянского народа Арцаха. Сегодня в Амарасе и под схторашенской чинарой можно встретить туристов и путешественников из Германии и Франции, США, Кореи и Японии, и даже из далекой Австралии...^ 2. О ПРОИСХОЖДЕНИИ И ИСТОРИИ ВЛАДЕТЕЛЕЙ ВАРАНДЫ МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯНОВРазличные источники и авторы по-разному определяют время появления меликств Нагорного Карабаха, но, как бы то ни было, исторические документы более позднего времени едины в том, что, по крайней мере со второй половины XYII века карабахское княжество Варанда принадлежало потомкам мелика Шахназара, который получил фирман шаха Аббаса Великого. Как свидетельствуют армянские и персидские историки, шах Аббас Великий, в 1596 году подтвердил своей грамотой владетельные права армянского мелика по имени Шахназар. Владения последнего располагались юго-западнее озера Севан (в армянской историографии – «Гегам», «Гегамское море»; соответственно область вокруг озера именовалась Гегамский гавар), их можно локализовать на территории Варденисского района бывшей Армянской ССР и Кельбаджарского района бывшей АзССР, с центром в селе Мец Мазра первого из указанных районов. Персидский шах Аббас I (1557-1629) по прозвищу Великий, правил с 1586 по 1629 гг.. Почти весь период своего царствования вел войны с Османской Турцией, боролся за возвращение территорий, потерянных в период царствования его предшественников, присоединение новых областей. По сведениям из армянских и персидских источников, Шах Аббас I, прозванный Великим и мелик Шахназар были друзьями и имели нередкие встречи друг с другом. Само имя «Шахназар» в переводе с фарси означает «взгляд шаха», то есть носитель его - человек, на которого обратил внимание шах. Армянский Историк Аракел Даврижеци сообщал в своей «Книге историй» (М, «Наука», 1973 г., стр. 101) следующее: «Выйдя из Тифлиса, шах (Аббас I) направился в Гегамский гавар, и войско царское раскинуло там стан, а сам шах Аббас остановился в селении Мазра в доме коренного жителя того села мелика Шахназара. И был мелик Шахназар родом из армян, и христианин по вере, ишхан (князь - А.М.-Ш.) славный и могущественный; он оказал шаху гостеприимство, приличествующее царю; был он другом, близким человеком царя и пользовался его уважением. Почему и царь, возвеличив, одарил его почетными и благородными одеяниями и пожаловал ему власть мелика того гавара, и пожаловал ему и братьям его другие имения и деревни. И написал надежный номос, (фирман, указ - А.М.-Ш.) закрепил царской печатью и дал им, дабы вотчина эта неизменно принадлежала им и сыновьям их навеки, из поколения в поколение». Таким образом, Шах Аббас Великий дал Шахназару фирман на княжение Гегамским гаваром, а впоследствии выдал одному из его близких родственников (брату или племяннику) фирман на владетельное правление местностью Варанда, к юго-востоку от Гегамских владений фамилии, за карабахским хребтом. С тех пор часть семейства переселилась в Варанду и основала отдельную, самостоятельную часть рода, которая по прошествии полутора столетий стала именоваться, по имени мелика Варанды Шахназара, Мелик-Шахназарянами... Любопытные сведения о раннем этапе существования и становлении арцахских княжеств-меликств сведены и кратко изложены в монографии армянского ученого-историка П.Т. Арутюняна «Освободительное движение армянского народа в первой четверти XYIII века», изданной в 1954 году, в Москве издательством Академии наук СССР, тиражом в 3 тысячи экземпляров. В своей работе автор использовал значительное количество источников на разных языках, исторической литературы, - в том числе таких работ по истории Арцаха, как «История» А.Даврижеци, «Арцах» М.Бархударяна, работы этнографа Е. Лалаяна, епископа Карапета Тер-Мкртчяна и других авторов. Согласно им, «уже в середине XYI века среди армянских феодалов выдвинулся «парон мелик Шахназар, сын Мелик-бека». Мелик Шахназар заложил основу сильного меликства и стал родоначальником дома Мелик-Шахназарянов в Гегаркуни и Варанде». Историк 17 века Аракел Даврижеци сообщает о мелик-Шахназаре (1578-1608), что он был «сильным и знаменитым ишханом (князем)» среди армян, и шах Аббас I «пожаловал ему власть меликства и отдал ему и его братьям имения и деревни; написал вечную грамоту, скрепил ее царской печатью и отдал им, чтобы это было вечным и постоянным владением их и их потомков из рода в род». Брат мелик-Шахназара, мелик Мирзахан, получив права на управление Варандским округом, переселился туда и положил начало созданию сильного Варандского меликства. После того, как мелик-Шахназару и его братьям были предоставлены наследственные владения и политическая власть, все без исключения члены их семьи стали носить феодальные титулы – «парон» (господин, хозяин, сродни немецкому «барон» или французскому «патрон», - А.М.-Ш.), «мелик», «бек» и т.п... Нельзя сказать, что все армянские мелики-феодалы получали пожалования подобно Мелик-Шахназарянам» (стр. 28-29 указ. сочинения). П.Арутюнян приводит также целый список упоминаний различных крупных армянских феодалов, составленный на основании изучения церковных надписей и памятных записей на хачкарах и надгробных плитах и памятниках, рукописей и других исторических источников (стр. 52-58). По титулам и именам феодалов из приведенного списка, по годам их упоминания и источникам можно составить некоторое представление и об эволюции феодального рода Мелик-Шахназарянов. Выше мы уже упомянули о книге Раффии «Меликста Хамсы». Хотя далеко не все сведения, изложенные Раффи, подтверждается существующими архивными документами, а сама книга содержит и много неточностей, тем не менее, изложенный в нем материал так излагает историю появления Мелик-Шахназарянов в Варанде. «Разорительные набеги кавказских горцев в 1682 году опустошили область Гехаркуни. В это время сын упомянутого мелика Шахназара мелик Хусейн ( т.е., в переводе с фарси «Иосиф», по-армянски- Овсеп - прим. А.М.-Ш.) и сын его брата (мелика Мирза-бека) мелик Баги покинули побережье Гегамского озера и переселились с частью своих подданных в Карабах. Местом своего жительства они избрали селение Аветараноц (Чанахчи) в гаваре Варанда. Здесь они построили церковь, девичью пустынь, обнесли Аветараноц мощными стенами и превратили его в крепость. В той же крепости они воздвигли оборонительные сооружения, великолепные строения которых и сегодня сохраняются в полуразрушенном состоянии. В 1721 году, когда кавказские горцы напали вновь и разграбили Шеки, Ширван, Гандзак, дошли до реки Ерасх (Аракс - А.М.-Ш.) и подступили к Варанде, против них выступил мелик Баги и спас край от разорения. Это и подобные события настолько усилили симпатию местного населения к Мелик-Шахназарянам, что вся Варанда признала власть этого дома». В целом же история меликов Варанды (и вообще меликов Арцаха) изучена еще недостаточно и трактуется весьма противоречиво. Так, тот же Раффи и многие другие, более поздние авторы пишут о «предательстве» мелика Варанды Шахназара, правившего в второй половине XYIII века, якобы убившего родного (по отцу) брата, чтобы завладеть престолом. Между тем, имеющиеся архивные документы, напрочь отвергают эту устоявшуюся сомнительную версию. Среди них, например, - прошение мелика дизакского Егана на имя персидского Надир-шаха и положительная «резолюция», фирман последнего об утверждении владетелем Варанды сына мелика Хусейна (то есть Иосифа, Овсепа) мелика Шахназара. Был сделан и перевод на русский язык этого документа, заверенный в азиатском департаменте МИДа России в 1838 году. А сам документ подписан 17-го, месяца Зильгадж 1155 года по мусульманскому летоисчислению, или, как написано в переводе, в 1736 году, - то есть по крайней мере за 10 лет до мнимого «убийства» Шахназаром своего брата Овсепа в целях якобы узурпации власти. А на старых Шушинских кладбищах имеются могилы якобы умерщвленных Шахназаром жены и детей Овсепа, кончины которых датированы куда как более поздними годами, в том числе… позже смерти самого «убийцы»-Шахназара… Сторонники «теории предательства» (подобные теории вообще весьма распространены в армянской историографии последнего столетия: легче ведь списать целую неоднозначную эпоху на «предательство» одного деятеля, повторяя сомнительные домыслы, нежели поднять архивные документы и осмыслить их) утверждали далее, что ввиду гнева других меликов, Шахназар будто бы пригласил в качестве покровителя вождя тюркских кочевников-джеванширов Панаха с его племенем и «учинился ему покорным» и т.п.. При этом обычно ссылаются на цитату русского полководца А.В. Суворова. Который, кстати, вопреки такому же расхожему, - и почему-то так и не опровергнутому армянскими историками обывательскому мнению, - отнюдь не был армянином по матери: верно лишь то, что один из его предков по матери, некто Мануков принял православие и поступил на воинскую службу в XYII веке; впоследствии же все потомки того Манукова были православными и вполне русскими (документы о дворянстве Мануковых спокойно лежат себе в московском городском архиве). Так вот, А.Суворов как-то писал о мелике Шахназаре: «Сей предатель своего отечества призвал Панаха, отдал ему в руки свой крепкий замок Шушикала и учинился ему с его схнахом покорным». Однако в свете реальных фактов отношения между меликом Варанды Шахназаром с одной стороны, и вождем кочевников-тюрок Панахом и его преемником Ибрагимом с другой, выглядят иначе. Многие исторические факты и архивные документы свидетельствуют, что в «тандемах» Шахназар-Панах-хан, а позже Шахназар-Ибрагим-хан именно первый выступал в роли ведущего, то есть сюзерена. Формальные же руководители Карабахского ханства, просуществовавшего полвека в качестве полунезависимого образования (до фактического установления русской власти) - ханы, имели все фактические признаки вассалов, и в своих действиях чаще всего руководствовались мнением мелика Варанды. Например, ни Панах, ни Ибрагим не имели ни клочка земли в Варанде за пределами Шуши, и даже под фамильное кладбище должны были выкупить земли близ Агдама. Кстати, Агдам Панах-хану продал не мелик Шахназар, в чьи владения (Варанду) эти территории не входили, а Хасан-Джалалаяны, владетели Хачена и традиционные католикосы Арцахского (Агванского) Католикосата. И тогда, и впоследствии именно в Агдаме, или еще дальше – в степной Агджабеди и Барде отпрыски ханской фамилии и их окружение хоронили своих покойников. Лишь после присоединения к России последний из ханов Мехти-кули приобрел право на распределение земель Карабахской провинции (см., например, Манвел Саркисян, Из истории градостроительства Шуши, Армянский Центр стратегических и национальных исследований, Ереван, 1996, стр.8). В Шуше, превращенной «новоиспеченными союзниками» в свою столицу (ранее на этом месте находилось военное укрепление Шахназара, а еще ранее – крепость Авана Юзбаши, сигнах) замок Мелика Шахназара находился в центре города, на самом высоком месте, а замок Панаха - в нижней мусульманской части, ближе к краю шушинского плато, обрывающегося в глубокий каньон (там же, стр. 6). В феодальном мире к таким деталям, как известно, всегда относились с большим вниманием и пристрастием, поэтому будь Панах или Ибрагим всамделишними владетелями, то никогда не допустили бы такого. Поэтому характерно, что когда мелик Шахназар умер, то первое, что сделал сын Панаха Ибрагим, который правил своим племенем в Шуше на протяжении почти 30 лет при жизни мелика Шахназара, - разрушил старый замок Панаха и построил новый, на более высоком месте. Среди прочих аргументов в пользу фактической вассальной зависимости Панах-хана и его сына Ибрагима от Мелика Шахназара можно упомянуть и тот факт, что Шахназар отдал в жены Ибрагиму свою дочь Хюризат. Ибрагим, тем самым был обречен на формальное послушание не только как младший союзник Шахназара, но и как его зять. Известно, что в средние века, особенно на Востоке существовала традиция выдачи царем, сюзереном своей дочери или сестры замуж за своего вассала. Приведем в качестве примера хотя бы выдержки из работы известного российского, ныне, к сожалению, покойного, историка и критика Вадима Кожинова «Правда против кривды» (Москва, «Алгоритм»-«Эксмо», 2006), посвященной Руси периода монгольского над ней владычества. «Так, хан Узбек (правил в 1313-1342) выдал свою сестру Кончаку за московского князя Юрия Даниловича, продемонстрировав тем самым высокую меру уважения к своему вассалу (в святом крещении Кончака приняла имя Агафьи)» - стр. 380. И там же, на стр. 381: «Хан Бердибек выдал за Мамая свою дочь и предоставил ему высший государственный пост беглербека». Жест царя (хана) имел тем большее значение, что выдаваемая замуж за вассального князя дочь или сестра переходила в веру мужа. Наконец, и убит Ибрагим был ни кем иным, как старшим сыном Шахназара Джумшудом, - после предательства дела обороны Шуши перед лицом нашествия персидских войск в начале XIX века (кстати, совершил он это совместно с начальником русского гарнизона Лисаневичем, который, как ныне известно из архивных документов, был женат на астраханской армянке – дальней родственнице Джумшуда). В контексте отношений с Ибрагим-ханом Мелика Шахназара, есть очень яркое историческое свидетельство. Речь идет об архивном документе - донесении Габриэла Караханова П.С.Потемкину о своем пребывании в Карабахе, - опубликованном в томе IV Сборника «Армяно-российские отношения в XVIII веке» (изд. АН АрмССР, Ереван, 1990, стр. 251-252). Автор донесения, в частности, пишет (орфография авторская). «Шушинский Ибраим хан, собравший народ, своего брата и родственников, а при том призван был и тесть его армянской нации мелик Шахназар, объявил им, что желает он укрепить Шушинскую крепость для незапной безопасности, почему и требовал их для того вспоможения, на что отвечал ему брат ево и родственники, что крепость Шушинская в порядке и укреплять ее более и делать народу изнурение не для чего, но тесть Ибраима хана Шахназар, назвав их несмысленными, настоял о ее укреплении. Почему и хан, на то склонившись, призывал ее укреплять, но брат и родственники ханские единогласно с народом сказали хану, что когда не приемлет он их совета, а склоняется на согласие своего тестя, то и они в том ево, хана, не послушают, а когда приемлет их совет, то б укрепление крепости оставил, и Шахназара, котораго они, естли отдан им будет, истребить должны, не слушал. Но хан, склонившись на совет Шахназаров и собравши с пяти Меликов по сту человек, да также и з другаго там обитаемого народу по несколькому числу и набравши всего до тысячи человек, начал помянутую крепость укреплять. Чрез то и происходит ныне у хана с родственниками своими ссора и так, будучи хан опасен, выпрося у шурина своего аварского Ум хана 300 человек лезгин, содержит их для охранения своего при себе». То есть, казалось бы всесильный, хан ссорится с родственниками, защищая позицию своего «вассала» мелика Шахназара (который вдобавок обзывает этих самых родственников «несмысленными»), а затем, под угрозой смерти со стороны родственников нанимает охрану и все же исполняет предложение (волю?) Шахназара! Впрочем, в свете реальных фактов, а не легенд, это неудивительно. На эту тему, кстати, появилось недавно серьезное исследование кандидата ист. наук, историка и политолога из НКР Давида Бабаяна. Основываясь на имеющихся документах и реалиях исследуемого периода, Д.Бабаян убедительно доказывает, что формальное «воцарение» Пана-хана в Арцахе было дальновидным и хитрым политически шагом карабахских меликов. В смутные для Персии времена они привели на власть в Карабахе «варяга»-магометанина с целью сохранения и расширения полунезависимого армянского образования, которое, к тому же, удалось расширить, включив в его состав не только большую часть Нагорного Карабаха, но и Зангезур. То есть именно те районы, которые могли бы стать в тот период реальной основой для возрождения армянского царства на территории Восточной Армении. Подробнее об этом - в обширном исследовании к.и.н. Давида Бабаяна «Воцарение Панах-хана в Карабахе - национальная трагедия или великая и неизвестная победа арцахской дипломатии?» на сайте www.karabakhopen.com (в рубрике «Архив» задать поиск «Давид Бабаян»). Словом, история владетелей Варанды еще ждет беспристрастного исследования, и, похоже, это время уже пришло. Что же касается дальнейшей, - после присоединения Арцаха к Российской Империи, -истории Мелик-Шахназарянов, то она также весьма интересна и неплохо изучена автором этого материала, но это, скорее, уже тема для отдельного объемного материала. ^ 3. ПОТОМКИ ВЛАДЕТЕЛЕЙ ВАРАНДЫИстория меликств закончилась с присоединением Арцаха к России. Следует отметить, что присоединив Карабах к России власти последней сохранили формальную власть карабахских ханов, которая просуществовала до 1822 года. Именно в период с 1805, когда был предпринят первый шаг по вхождению Крабахского ханства в состав России, и особенно после Гюлистанского договора 1813 года, - когда Карабах официально стал частью России, - и вплоть до 1822 года можно говорить о существовании Карабахского ханства в плане наличия у ранее вполне номинальных ханов реальных рычагов власти. Как справедливо пишет Степан Лисициан в своей книге «Армяне Нагорного Карабаха», (Издательство АН Армении, Ереван, 1992 г.), написанной еще до Второй Мировой войны, но изданной лишь в начале 1990-х в Армении, «особенно щедро закреплял талагами земли в собственность за своими приближенными, возводимыми иногда из конюхов и прислужников в бекское достоинство, последний владетель Мехтикули хан. Ко времени его бегства и учреждения Карабахской провинции тюрко-татарские землевладельцы были в ней количественно довольно сильно представлены» (стр. 44). Это являло собой разительный контакт со второй половиной XYIII века, когда при реальной власти меликов формально правящие в Карабахе ханы не имели ни права распоряжаться землей, ни самой этой земли. Попытки изменить ситуацию предпринял лишь Ибрагим-хан после смерти своего фактического сюзерена и тестя мелика Шахназара в 1793 гг., однако вылилось все это в грандиозные раздоры и смуту на фоне поразивших край природных бедствий, чумы и нашествий персов, а закончилось, - как уже выше говорилось, - убийством Ибрагима и ряда представителей его клана меликом Джумшудом Мелик-Шахназаряном. По Гюлистанскому договору 1813 г. Карабах, как я ряд других территорий Восточной Армении перешел от Персии к России. После ликвидации меликств и ханства Карабах был вначале превращен в провинцию, разделенную на участки, а позже в составе нескольких уездов вошел в состав одной из закавказских губерний (вначале в Шемахинскую, затем в Елисаветпольскую, в которой и продолжал находиться вплоть до 1917 г.). Слом старой системы в корне изменил и сам образ жизни потомков карабахских меликов, - равно как и прочих представителей местного высшего сословия. Большинство Мелик-Шахназарянов поступают на государственную службу, прежде всего в качестве военных. За исключением отдельных представителей рода, - как правило старших детей тех родителей, которые сохранили за собой остатки былых поместий, или имевших собственное дело, производство. Суть произошедших в жизни меликских фамилий социально-политических изменений весьма наглядно изложены в вышепомянутой книге, - или, как охарактеризовал сам автор свой труд, этнографическом очерке, - Степана Лисицана «Армяне Нагорного Карабаха» Итак, говоря об изменения в судьбах карабахского дворянства после присоединения края к России, автор пишет (стр 45-47): «В новых условиях экономической и политической жизни сословные группировки персидско-армянской общественности оказались совершенно непригодными и стали быстро разлагаться, уступая место новым формам. Прежде всего этот процесс коснулся привилегированного местного землевладельческого дворянства, прямых потомков меликов, которых император Павел называл «державными владетелями» Карабаха. С введением русских учреждений мелики, как и ханы, лишились своих публично-правовых преимуществ, перешедших к представителям нового чиновничества и военной власти. Мелики, как и ханы, были низведены на положение простых помещиков, причем за ними были укреплены в качестве частной собственности обширные земельные пространства, а крестьянское население было поставлено в большую, чем до того, экономическую от них зависимость. Но царская власть ловко использовала унаследованную дворянским сословием тягу к военно-административной деятельности и, поддерживая его тщеславие, втягивала одно поколение за другим в ряды своих войск, но в значительно меньшей степени привлекало на административную работу. Двери дворянских военных училищ и кадетского корпуса были широко открыты перед детьми меликских семейств. Они попадали туда часто с самых юных лет, затем дослуживались до высших чинов в армии, оставаясь по преимуществу во внекавказских войсках, куда их предпочтительно направляла царская политика. Старшее поколение, обеспечив себя пенсиями и другими доходами, возвращалось еще в свои поместья и проводило там остаток своих дней. …Вся система родственных связей, построенная на прочных нормах обычного права и достаточно гарантировавшая в дорусские времена внутреннюю родовую спайку, быстро расшатывалась. Авторитет мелика падал в глазах младших членов рода (беков), тем более, что первенство определялось в новых условиях не происхождением, а фактически лишь приобретенным служебным положением. Бывали случаи, когда очень далекие родственники (например, генерал Мадатов в селе Аветараноц), которым степень кровного родства должна была отвести скромное место в роде, захватывали, благодаря приобретенным чину и служебному влиянию, лучшие участки из родового имения, вызывая лишь глухой протест среди сородичей. Дробление дворянских земель – результат российского закона о наследовании собственности, еще в большей мере приводило к нарушению внутриродовых юридических норм. Многие мелкоземельные дворяне как из меликских домов, так и из их былых подручников, уже не могли оставаться в деревне и покидали ее, так как с установлением гражданского мира размножение меликских родов не умерялось систематическими потерями эпохи феодальных кровавых междоусобий. Участки до того мельчали, что часть дворян должна была искать иного вида заработка и видела свое спасение в лучшем усвоении русского языка и русского образования, так как тогда открывался доступ к службе в администрации, суде, в войске. Этот процесс оставления деревни и отхода в города был ускорен освобождением крестьян, значительно сократившим дворянские доходы, и переходом сельского хозяйства от производства на собственное потребление к производству на рынок… Когда уже с 70-х гг. XIX в. началась политика ограждения местной администрации, суда и войсковых частей от проникновения в них местных, особенно же армянских, элементов, дворянский поток устремился к свободным профессиям адвокатов, врачей, инженеров, агрономов и только к концу XIX в. был вовлечен и в торгово-промышленную жизнь края, оживление которой тесно связано с повышением значения Баку и Тифлиса. Таким образом, карабахское армянское дворянство перекочевывало в города, заполняя роды офицерства, чиновничества, лиц свободных профессий и промышленников и передавая свои земельные участки в аренду на условиях обычного права крестьянам. Оставшиеся на месте потомки меликских и других армянских родов при крайнем дроблении земли нередко сливались уже с зажиточным крестьянским слоем и по своему образованию и по своим общественным тенденциям ничем от них не отличались». Множество меликских детей были фактически насильно отлучены от домов и забраны в кадетские корпуса, полки по всей необъятной Российской Империи. Многие из них стали жертвами эпидемий, войн. Надгробия представителей меликских фамилий стали появляться не только в Тифлисе и Баку, но и Петербурге и Москве, Варшаве, Вильно. В большинстве случаев, фамилии тех, кто находился на службе в войсках или гражданской администрации, приняла русифицированную форму с окончанием на «ов» (при том, что те же фамилии в армянских документах, например, в церковных метриках, по-прежнему писались на «ян» или «янц»). Таким же образом часто менялись и имена. Начиная с середины XIX века в послужных списках военных и гражданских чиновников уже не отыскать столь распространенных в период персидского господства персидских и арабских имен и измененных подобным же образом библейских и армянских имен (Джанбахш, Джангир, Овсеп – Хусейн и т.п.) А там, где в армянской метрике мог быть Погос и Мкртич, в документа на русском значилось Павел и Никита. В распоряжении автора имеется около 50 копий послужных списков на представителей рода Мелик-Шахназаровых, - за исключением нескольких, все списки составлены на военнослужащих. В одном только составленном на их основании реестре содержится 32 персоналии. На некоторых имеется по два, а то и по три списка, составленных в разные годы. Здесь нельзя не удержаться и от замечания о крайней нелюбви большинства армянских историков прошлого века к работе с реальными архивными документами. Удивительно, но факт: автор этих срок был первым частным лицом (не сотрудником архивов или НКВД-МГБ), кто за все годы советской власти и первые годы независимой России ознакомился с послужными списками Мелик-Шахназаровых в ЦГВИА-РГВИА. То есть, армянские историки и архивисты просто не были знакомы с фактом наличия в армянской истории XIX- начала XX вв. воинской династии Мелик-Шахназаровых. В Военно-исторический архив в 1991 году меня привел старший товарищ Юрий Пирумян – внук генерала Даниэль-бека Пирумяна: послужной список его легендарного деда до Юрия просматривали двое, один из которых был прежним директором исторического архива АрмССР (кажется, его фамилия была Эвоян). Формуляры остальных списков офицеров рода Пирумянов-Прирумовых были девственно чисты… Итак, В XIX и начале XX веков в русской армии в разные годы получили генеральские чины по крайне мере пять Мелик-Шахназаровых; в этот же период насчитывалось несколько десятков штаб- и обер-офицеров из этого рода. Династия Мелик-Шахназаровых (Мелик-Шахназарянов), судя по ныне имеющимся документам, пожалуй, стала наиболее многочисленной, среди армянских военных династий, прославившихся на службе в российской Императорской армии. Вот краткие данные о некоторых из них. Никита (Мкртич) Григорьевич Мелик-Шахназаров, генерал-лейтенант. Родился 7 се