Стивен Кинг. Армагеддон (Часть 1)-------------------------------------------------------------------------- © Stephen King "Stand" (1978)--------------------------------------------------------------------------ПРОЛОГ. КРУГ РАЗМЫКАЕТСЯНам нужна помощь, - считал Поэт. Эдвард Дорн- Салли. В ответ неясное бормотание. - Просыпайся же, Салли. Бормотание стало громче: "...оставь меня в покое!" Он потряс ее посильнее. - Просыпайся. Немедленно просыпайся! "Чарли." "Голос Чарли. Зовет ее. В который раз?" Салли выплыла из пучины сна. Первым делом она посмотрела на часы на ночном столике и увидела, чтона них было четверть третьего утра. Чарли вообще непонятно откуда взялся:ведь была его смена. Затем она наконец-то внимательно взглянула на него, ичто-то встрепенулось в ней, какая-то ужасная догадка. Ее муж был смертельно бледен. Глаза его вылезли из орбит. В однойруке он держал ключи от машины, а другой все еще тряс ее несмотря на то,что она уже проснулась. - Чарли, в чем дело? Что случилось? Он словно бы не знал, что ответить. Его адамово яблоко двигалось, ноединственным звуком, раздававшимся в небольшом служебном коттедже, былотиканье часов. - Пожар? - глупо спросила она. - В некотором роде, - сказал он. - В некотором роде гораздо хуже.Тебе надо одеться, милая. Буди крошку Ла Вон. Надо убираться отсюда. - Почему? - спросила она, вставая с постели. Темный ужас охватил ее.Все было не так. Все, как во сне. - Куда? Во двор? - Но она знала, что онне это имел в виду. Никогда еще не видела она Чарли таким испуганным. Онавтянула ноздрями воздух, но не почувствовала запаха дыма. - Салли, милая, не задавай вопросов. Нам надо уезжать. Чем дальше,тем лучше. Буди крошку Ла Вон и одевай ее. Новая догадка озарила ее. Раз Чарли собирается уехать под покровомночи, то это значит, что он хочет оставить пост САМОВОЛЬНО. Она вошла в небольшую комнатку, которая служила детской крошке ЛаВон. Она все еще цеплялась за слабую надежду, что все это - лишьудивительно явственный сон. Он кончится, и она проснется как обычно в семьчасов утра, покормит крошку Ла Вон и поест сама, наблюдая за первым часовпрограммы "Сегодня" и варя яйца для Чарли, которого сменят на посту ввосемь утра. А через две недели у него будут дневные смены, и когда онибудут спать вместе, у нее больше не будет таких кошмарных снов, каксегодня, и... - БЫСТРЕЕ! - зашипел он, разбивая ее слабую надежду. Он нервнокашлянул и начал вытаскивать вещи из комода и в беспорядке запихивать их впару старых чемоданов. Она разбудила крошку Ла Вон. Малышка выглядела раздраженной иудивленной тем, что ее разбудили посреди ночи. Звук ее плача испугал Саллиеще сильнее, о испуг медленно перешел в гнев, когда она увидела, как Чарлипронесся, сжимая в руках ее белье. Застежки лифчика болтались, каксерпантин на новогодних хлопушках. Из груди свисала кружевная оборка еелучшей комбинации, и Салли готова была поклясться, что она порвана. - В _ч_е_м_ все-таки дело? - закричала она. - Ты что, спятил? За намив погоню отправят солдат, Чарли! Понимаешь, _с_о_л_д_а_т_! - Вряд ли это произойдет сегодня ночью, - сказал он, и голос его былтаким уверенным, что в нем чувствовалось что-то ужасное. - Пойми, радостьмоя, если мы сейчас не смотаемся отсюда, нам уже никогда не выбраться сбазы. Я вообще не понимаю, как мне удалось выбраться из вышки. Надополагать, что-то не сработало. Почему бы и нет? Все на свете можетсломаться. - И он издал тонкий, птичий смешок, который испугал ее сильнее,чем все остальное. - Крошка одета? Хорошо. Пора убираться. Надеюсь, с намивсе в порядке: слава Богу, ветер дует с востока на запад. Он снова кашлянул. - Папочка! - потребовала Ла Вон, протягивая вверх руки. - Папочка! Яхочу покататься на лошадке! - Не сейчас, - ответил Чарли и исчез на кухне. Салли услышала шум: ондоставал деньги из голубой супницы на верхней полке. Тридцать или сорокотложенных ею долларов. Деньги, которые она откладывала на покупкуд_о_м_а_. Итак, все это не было сном. В чем бы ни было дело, все это былоявью. Чарли вернулся в спальню. Он все еще комкал и запихивал одно- ипятидолларовые купюры в карман своих брюк. Салли взяла крошку Ла Вон наруки. К тому моменту крошку уже совсем проснулась и могла бы идти сама, ноСалли хотела прижать ее к себе. - Куда мы едем, папочка? - спросила крошка Ла Вон. - Я спала. - Ты можешь поспать и в машине, - сказал Чарли, подхватывая чемоданы.Из одного свисало оборванное кружево. Страшная догадка, переходящая вуверенность, зародилась в сознании Салли. - Произошел несчастный случай? - прошептала она. - О, пресвятаяБогородица, ведь так? Несчастный случай. _Т_а_м_. - Я раскладывал пасьянс, - произнес он. - Я поднял взгляд и увидел,что циферблат из зеленого стал красным. Я включил монитор. Салли, они всебыли... Он выдержал паузу и взглянул на крошку Ла Вон. - Они все были М-Е-Р-Т-В-Ы, - сказал он. - Все, за исключением одногоили двух, да и тех, наверное, уже нет в живых. - Что значит М-И-Р-Т-В-Ы, папочка? - спросила крошка Ла Вон. - Не обращай внимания, моя радость, - сказала Салли. Ее собственныйголос доходил до нее словно из очень длинного ущелья. - Когда циферблат становится красным, все выходы должныблокироваться. Я посмотрел на монитор и выскочил за дверь. Я думал, этачертова штука перережет меня пополам. Она должна была закрыться в тот жемиг, когда покраснел циферблат. Но я уже был почти рядом со стоянкой,когда услышал позади глухой удар. - Но что случилось? Что... - Я не знаю. Я _н_е _х_о_ч_у_ этого знать. Я знаю только, что этоубило их быстро. Мы едем на восток. Пошли. Все еще чувствуя себя как в кошмарном сне, она пошла за ним кподъездной площадке, где стоял их старенький "Шевроле", тихо ржавея вблагоуханной, пустынной тьме калифорнийской ночи. Чарли положил чемоданы в багажник, а сумку - на заднее сиденье. Саллис малышкой на руках на мгновение помедлила перед машиной, глядя накоттедж, где они провели последние четыре года. Она подумала, что когдаони въехали, крошка Ла Вон сидела у нее в животе и все катанья на лошадкееще только предстояли ей. - Давай! - сказал он. - Садись скорее! Она повиновалась. Он подал машину назад, полоснув фарами по дому.Блики в окнах были похожи на глаза какого-то загнанного зверя. Он напряженно нагнулся над рулем, и лицо его слабо осветилось тусклымсветом приборной доски. - Если ворота базы закрыты, я попробую их протаранить. Он так и сделает. Она может поручиться. Но не было никакой необходимости в таких отчаянных мерах. Ворота былиоткрыты. Один из сторожей дремал над журналом. Другого она не разглядела.Возможно, он находился во внешней части помещения. Это была граница базы,выглядевший как самый обыкновенный склад военной техники. То, чтопроисходило на самой базе, никак не касалось этих парней.^ Я ПОДНЯЛ ВЗГЛЯД И УВИДЕЛ, ЧТО ЦИФЕРБЛАТ ПОКРАСНЕЛ. Она поежилась и положила руку ему на бедро. Крошка Ла Вон сноваспала. Чарли слегка похлопал ее по руке и сказал: - Все будет в порядке, дорогая. Когда взошло солнце, они ехали на восток, пересекая Неваду. Чарлинепрерывно кашлял.* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КАПИТАН ШУСТРИК. 16 ИЮНЯ - 4 ИЮЛЯ 1990 ГОДА * Крошка, поймешь ли ты своего парня? Он - парень что надо, Он - парень шикарный. Крошка, поймешь ли ты своего парня? Ларри Андервуд1Заправочная станция Хэпскома была расположена на шоссе N_93 насеверной границе Арнетта, захудалого городишки из четырех улиц в стадесяти милях от Хьюстона. В тот вечер завсегдатаи собрались у Хэпскома и,усевшись рядом с кассой, принялись пить пиво, лениво болтать и наблюдатьза полетом жуков. Тяжелые времена наступили в Арнетте. В 1980 году в городе было двапромышленных предприятия: бумажная фабрика и завод по выпускукалькуляторов. Теперь бумажная фабрика была закрыта, а калькуляторныйзавод переживал не лучшие времена. Как выяснилось, тайваньскиекалькуляторы требуют куда меньших затрат на производство. Норман Брюетт и Томми Уоннамейкер, раньше работавшие на бумажнойфабрике, недавно сумели найти себе новую работу. Генри Кармайкл и СтьюРедман оба работали на калькуляторном заводе, но у них редко набегалоболее тридцати рабочих часов в неделю. Виктор Палфри был на пенсии и курилсамокрутки из вонючего табака - все, что он мог себе позволить. Хэп и Вик Палфри спорили о деньгах и об их загадочной способностиисчезать куда-то, лишь только они появятся. Слушая их, Стюарт Редман, едвали не самый тихий человек во всем Арнетте, вспоминал о том, каккровоточили его руки, когда в девятилетнем возрасте он после занятийпомогал разгружать грузовики за тридцать пять центов в час. Он знал, чтотакое нищета. Он пытался спрятать свои руки от матери, но не прошло инедели после того, как он начал работать, и она все поняла. Она поплакаланемного, но не упрашивала его оставить работу. Она понимала, в какомположении они находятся. Она была реалистом. Стью был молчалив - отчасти потому, что у него никогда не было нидрузей, ни времени, чтобы их найти. Сначала школа, потом работа. Егомладший брат Дэв умер от пневмонии в тот самый год, когда он началработать. Стью так и не смог его забыть. Может быть, дело в чувстве вины,- думал он. Он любил Дэва больше всех на свете... но его смерть означалотакже и то, что одним ртом стало меньше. В средней школе он увлекся футболом. Его мать поддержала этоувлечение, даже несмотря на то, что оно отнимало время у его работы. - Играй, - сказала она. - Если ты и сумеешь выбраться отсюда, тотолько благодаря футболу, Стюарт. Играй. Помни об Эдди Уорфилде. Эдди Уорфилд был местным героем. Он вырос в очень бедной семье,прославился как защитник районной школьной команды и десять лет играл за"Грин Бэй Пэкерс". В настоящий момент Эдди был владельцем целой сетизабегаловок на западе и юго-западе. Когда в Ариетте произносили слово"успех", то имели ввиду Эдди Уорфилда. Стью не был защитником и не годился на роль Эдди Уорфилда. Но емуказалось, что у него есть хоть какой-то шанс получить спортивнуюстипендию. Тогда заболела его мать. Она не могла продолжать работу. Это был рак.За два месяца до того, как он окончил среднюю школу, она умерла, оставивего с братом Брюсом на руках. Стью послал куда подальше спортивнуюстипендию и пошел работать на калькуляторный завод. И в конце концовименно Брюс, который был на три года его младше, сумел выбраться из этогодерьма. Теперь он работал в Миннесоте системным аналитиком компании IBM. Впоследний раз он видел Брюса на похоронах своей собственной жены, умершейот той же самой разновидности рака, которая убила его мать. Он размышлял отом, что у Брюса тоже может быть свое чувство вины... и что, возможно, оннемного стыдится того, что его брат превратился в очередного добродушногостарожила вымирающего техасского городка, который проводит свои дни заработой на калькуляторном заводе, а вечера - у Хэпа или в баре за пивом. Семейная жизнь была самым счастливым его временем, но длилась онатолько восемнадцать месяцев. Утроба его жены породила только одного -темного и зловещего - ребенка. Было это четыре года назад. В четверти мили от них Стью заметил машину. У Стью было хорошеезрение, и он определил автомобиль как очень старый "Шевроле", возможно,75-го года выпуска. Фары были выключены, скорость - не более пятнадцатимиль в час, машина виляла из стороны в сторону. Вот она пересекла белуюлинию и подняла пыль на обочине. Потом она свернула в другую сторону ичуть не свалилась в кювет. Затем, словно бы водитель принял освещенноездание заправочной станции за маяк, она двинулась прямо по шоссе,напоминая пулю на излете. Миновав подъездной путь, машина въехала натротуар. Флуоресцентные лампы над колонками отражались в забрызганномгрязью ветровом стекле, так что было трудно разобрать, что там внутри, ноСтью разглядел смутные очертания водителя, тело которого мешковатоподпрыгнуло на ухабе. Машина шла все с той же скоростью, по-видимому, несобираясь останавливаться. - Лучше отключить колонки, Хэп, - мягко сказал Стью. - Колонки? Почему? Норм Брюетт повернулся и посмотрел в окно. - Христос на осле, - сказал он. Стью встал со стула, подался вперед и нажал на восемь пусковых кнопокодновременно. Так что он оказался единственным человеком, который невидел, как "Шевроле" врезался в ряд заправочных колонок, сбивая их одну задругой. Все они заметили искры, которые вырывались из-под выхлопной трубы,цеплявшейся за бетон, и Хэп, видевший взрыв заправочной станции в Мексике,инстинктивно закрыл глаза в ожидании огненного шара. "Шевроле" сшиб три заправочных колонки и остановился. Тишина былатакой глубокой, что нервы не выдерживали. - Твою мать, - беззвучно выдохнул Томми Уоннамейкер. - Она взлетит навоздух, Хэп? - Если б она собиралась, она давно бы уже взорвалась, - сказал Хэп,поднимаясь с места. Хэп был охвачен опасливым ликованием. Колонки былизастрахованы, а взнос выплачен. - Парень, должно быть, чертовски пьян, - сказал Норм. - Я следил за задними фарами, - сказал Томми возбужденным тоном. -Они ни разу не загорелись. Твою мать! Если бы он ехал со скоростьюшестьдесят миль, нас бы уже не было на свете. Они быстро вышли из помещения, Хэп - впереди, Стью - замыкая шествие.В воздухе пахло бензином. Хэп открыл левую переднюю дверь, и человек,бывший за рулем, выпал оттуда, как мешок с грязным бельем. - ЧЕРТ ВОЗЬМИ! - завопил Норм Брюетт, срываясь на визг. Онотвернулся, схватился за свой объемистый живот, и его стошнило. Дело было не в выпавшем человеке (Хэп подхватил его как раз вовремя,чтобы не дать ему удариться о тротуар), дело было в запахе, исходящем измашины, в тошнотворном зловонии, в котором смешались запахи крови,фекалий, рвоты и разлагающегося человеческого тела. Хэп повернулся и потащил водителя, ухватив его под руки. Томмиторопливо схватил волочащиеся ноги, и вместе они понесли его в помещение.На лицах их было написано отвращение. Хэп забыл о страховке. Вик и Стью заглянули в машину, потом посмотрели друг на друга и сновав машину. Справа от водителя сидела молодая женщина. К ней прислонилсяребенок лет трех. Оба были мертвы. Шеи их распухли, а кожа былапурпурно-красной, как один большой синяк. Глаза их были бессмысленновытаращены. Женщина держала ребенка за руку. Из ноздрей у них вытекалагустая слизь, теперь она подсохла и застыла. Вокруг них жужжали мухи,время от времени опускаясь на корку слизи и вползая в их открытые рты.Стью был на войне, но никогда ему не доводилось видеть более жалкогозрелища. Взгляд его постоянно возвращался к этим сцепленным рукам. Он и Вик одновременно подались назад и тупо посмотрели друг на друга.Затем они повернулись к станции. Им был видел Хэп, который яростно кричалчто-то в телефонную трубку. Левая передняя дверь "Шевроле" так и осталасьоткрытой. Пара детских туфелек свисала с зеркала заднего вида. Хэп повесил трубку. Водитель "Шевроле" лежал на полу. - Скорая помощь будет здесь через десять минут. Ты думаешь, они?.. -Он указал пальцем на "Шевроле". - Абсолютно мертвы, - кивнул Вик. Его морщинистое лицо былоизжелта-бледным, и он просыпал табак на пол, пытаясь скрутить одну изсвоих дерьмовых папиросок. Человек на полу хрипло застонал, и все посмотрели на него. Спустямгновение, когда стало ясно, что человек говорит или, по крайней мере,пытается что-то сказать, Хэп наклонился к нему. Что бы это ни было, но то, что случилось с женщиной и ребенком вмашине, происходило и с этим человеком. Из его носа текло, а дыханиесопровождалось странным звуком, исходившим из его груди. Плоть под глазаминабухла, но еще не почернела. Она была воспаленно-красного цвета. Шея егоказалась слишком толстой. Он был в лихорадке. Находиться рядом с ним быловсе равно что наклоняться над раскаленными угольями, на которых жарятшашлык. - Собака, - пробормотал он. - Вы выпустили ее? - Мистер, - сказал Хэп, слегка встряхнув его. - Я вызвал скоруюпомощь. С вами все будет в порядке. - Циферблат покраснел, - прохрюкал человек на полу и закашлялся,извергая изо рта густую слизь, выходившую длинными волокнистыми сгустками.Хэп отодвинулся с безнадежной гримасой. - Лучше перевернуть его, - сказал Вик. - А не то он задохнется. Но прежде чем они сделали это, кашель вновь перешел в хриплое,неровное дыхание. Он медленно моргнул и посмотрел на склонившихся над ниммужчин. - Где... я? - Ариетт, - ответил Хэп. - Заправочная станция Билла Хэпскома. Высвернули несколько моих колонок. - А затем торопливо добавил: - Но это нестрашно. Они были застрахованы. Человек на полу пытался сесть, но не смог этого сделать. - Моя жена... моя малышка... - С ними все в порядке, - сказал Хэп, глупо улыбаясь. - Я вроде как сильно болен, - сказал человек. Воздух входил и выходилиз его легких с тихим рокотом. - Они тоже заболели. С того самого момента,как мы выехали два дня назад. Солт Лейк Сити... - Его глаза медленнозакрылись. - Заболели... в конце-концов похоже, что мы не успели... Где-то вдалеке они расслышали приближающуюся сирену арнеттской скоройпомощи. - Господи, - сказал Томми Уоннамейкер. - О, Господи. Хэп и Хэнк помогли человеку перевернуться набок, и, похоже, ему сталочуть-чуть легче дышать. - До прошлой ночи я чувствовал себя нормально. Кашлял, но не более.Не успели убраться вовремя. С крошкой Ла Вон все в порядке? Последние слова перешли в неразличимое бормотание. Сирена завывалавсе ближе и ближе. Стью отошел к окну, чтобы увидеть, когда подъедетскорая помощь. Остальные сомкнулись вокруг человека на полу. - Что с ним. Вик, как ты думаешь? - спросил Хэп. - Не знаю. - Наверное, съели что-нибудь, - сказал Норм Брюетт. - На машинекалифорнийские номера. Им, наверное, пришлось много раз подкрепляться впридорожных забегаловках. Может, они съели отравленный гамбургер. Этобывает. Скорая помощь обогнула разбитый "Шевроле" и остановилась неподалекуот входа на заправку. Комната запульсировала красным светом. На улице ужесовсем стемнело. - Дай мне руку, и я вытащу тебя отсюда, - внезапно закричал человекна полу. - Пищевое отравление, - сказал Вик. - Да, возможно. Надеюсь, что этотак, иначе... - Иначе что? - спросил Хэнк. - Иначе это может быть что-нибудь заразное. - Вик посмотрел на нихобеспокоенно. - Я видел холеру в 1958 году, и это выглядело очень похоже. Три человека вошли с носилками. - Хэп, - сказал один из них. - Тебе повезло, что твоя тощая задницане взлетела на небо. Вот этот парень, да? Они подались в сторону, чтобы пропустить их - Билли Верекера, МонтиСалливана, Карлоса Ортегу - людей, которых все они прекрасно знали. - Двое людей в машине, - сказал Хэп, отводя Монти в сторону. -Женщина и маленькая девочка. Обе мертвы. - Ни хрена себе! Ты уверен? - Да. Этот парень, он еще не знает. Вы отвезете его в Брейнтри? - Ну да. - Монти посмотрел на него в недоумении. - Что мне делать сэтими двумя в машине? Я не знаю, как надо поступать в таких случаях, Хэп. - Стью вызовет патрульную машину. Ты не против, если я поеду с вами? - Нет, черт возьми. Они уложили человека на носилки и понесли его к машине. Хэпповернулся к Стью. - Я поеду в Брейнтри с этим парнем. Ты не мог бы вызвать патруль? - Разумеется. - И позвони Мэри. Расскажи ей, что произошло. - О'кей. Хэп заторопился к скорой помощи и влез внутрь. Билли Верекер закрылза ним двери и позвал своих напарников. Они смотрели в разбитый "Шевроле"как зачарованные. Через несколько секунд скорая помощь уехала. Стью подошел к телефонуи опустил монетку.Человек из "Шевроле" умер в двадцати милях от госпиталя. Он сделалпоследний шумный вдох, затем выдохнул, попытался вдохнуть снова и простозамолк. Хэп достал бумажник из его кармана и заглянул в него. Там былосемнадцать долларов наличными. Водительские права были выданы в Калифорниина имя Чарльза Д.Кэмпиона. Там был еще военный билет и фотографии жены идочери. Хэпу не хотелось их рассматривать. Он запихнул бумажник обратно в карман мертвеца и сказал Карлосувыключить сирену Было десять минут десятого.2С побережья в Атлантический океан уходил длинный каменный пирс,расположенный неподалеку от городка Оганквит, штат Мэн. Сегодня пирснапомнил ей серый укоризненный палец. Когда Фрэнни Голдсмит запарковаламашину на стоянке, она наконец увидела Джесса. Он сидел на конце пирса,его силуэт вырисовывался в лучах послеполуденного солнца. Чайки кружилисьи кричали над ним, и она подумала, что едва ли хоть одна из птиц осмелитсяосквернить белым пометом его безупречную синюю рубашку. Гус, лысоватый и толстоватый городской старожил, вышел встретить ее.Плата для приезжих составляла один доллар с машины, но сторож знал, чтоФрэнни живет в городе. Фрэн приезжала сюда часто. Ну разумеется, я часто сюда приезжаю, - думала Фрэн. Собственноговоря, я и забеременела-то прямо здесь, на этом пляже, футах в двенадцатиот верхней границы прилива. Гус вскинул руку в приветственном жесте. - Ваш парень на самом конце пирса, мисс Голдсмит. - Спасибо, Гус. Как дела? Улыбаясь, он махнул рукой в направлении автостоянки. Там стояло неболее двух дюжин машин, и большинство из них принадлежало местным жителям. - Клиентов сегодня не слишком-то много, - сказал он. Было семнадцатоеиюня. - Подождите недельки две, и мы принесем городу немного денег. - Не сомневаюсь. Если только вы их все не пропьете. Гус расхохотался и вернулся в сторожку. Фрэнни оперлась одной рукой о теплый металл своей машины, снялатеннисные туфли и обула пару вьетнамок. Она была высокой девушкой скаштановыми волосами, хорошей фигурой и длинными ногами, которые частоудостаивались оценивающих взглядов мужчин. Мисс Колледжа, 1990. Его звали Джесс Райдер. Было ему двадцать лет, на один год меньше,чем Фрэн. Он был студентом и поэтом. Что, впрочем, легко было отгадать поего безупречной синей рубашке. Она остановилась на песке, чувствуя, как жар обжигает подошвы ее ногдаже сквозь резину. Силуэт на дальнем конце пирса все еще был занят тем,что швырял в воду небольшие камушки. Мысль, пришедшая ей в голову, былаотчасти забавна, но в целом встревожила ее. Он знает, как он выглядит со стороны, - подумала она. Лорд Байрон,одинокий, но несломленный. Пребывающий в одиночестве и взирающий на море,которое ведет обратно, туда, где лежит родная Англия. Но я, изгнанник,быть может, никогда... Ее расстроила не столько сама мысль, сколько то состояние сознания, окотором она свидетельствовала. Молодой человек, которого она думала, чтолюбит, сидел там, вдалеке, а она стояла здесь и смеялась над ним у него заспиной. Она пошла вдоль по пирсу, осторожно выбирая путь среди глыб и трещин.Пирс был древним и когда-то составлял часть волнолома. Теперь жебольшинство лодок было привязано у южной оконечности города, где было трибухточки для стоянки и семь шумных мотелей, которые гудели все летонапролет. Она шла медленно, изо всех сил стараясь справиться с мыслью о том,что она могла разлюбить его за время тех одиннадцати дней, которые прошлис тех пор, как она узнала, что "слегка беременна", как выражалась ЭмиЛаудер. Ну что ж, в конце концов ведь он несет за это ответственность, нетак ли? Но не он один - это уж наверняка. Она приняла таблетку. Это былопроще всего на свете. Она сходила в поликлинику кампуса, сказала врачу,что у нее болезненно протекают менструации и на коже появилась сыпь.Доктор выписал ей рецепт. В действительности же, он выписал ей месяцсексуальной свободы. Она вновь остановилась, на этот раз у воды - волны разбивались опобережье справа и слева от нее. Ей пришло с голову, что доктора изполиклиники, возможно, столько же раз слышали о болезненной менструации ипрыщах на коже, сколько аптекари слышали о том, как мой брат попросил менякупить эти презервативы - а в последние годы, наверное, еще чаще. Ейничего не стоило просто пойти к нему и сказать: "Дайте мне таблетки. Ясобираюсь трахаться". Она была уже достаточно взрослой. К чему этастеснительность? Она посмотрела Джессу в спину и вздохнула. Это потому,что стеснительность становится образом жизни. Но как бы то ни было, таблетка не подействовала. Кто-то в отделетехнического контроля на старой доброй Оврилской фабрике заснул невовремя. Или она забыла принять таблетку, а потом забыла о том, что забылаэто сделать. Она неслышно подошла к нему сзади и положила руки ему на плечи. Джесс, сжимавший камушки в левой руке, а правой отправляющий их вглубины Атлантики, вскрикнул и вскочил на ноги. Камушки усыпали всевокруг, и он чуть не сшиб Фрэнни в воду. Он и сам чуть не упал внизголовой. Она начала беспомощно хихикать и подалась назад, прикрывая рукамирот. Джесс, хорошо сложенный молодой человек с черными волосами, очками втонкой золотой оправе и правильными чертами лица, которые к вечному егосожалению не могли выразить всей чуткости его натуры, в ярости обернулся. - Ты меня _д_ь_я_в_о_л_ь_с_к_и_ испугала! - прогрохотал он. - О, Джесс, - захихикала она. - О, Джесс, извини меня, но это былотак забавно, действительно забавно. - Мы чуть не упали в воду, - сказал он, делая негодующий шаг понаправлению к ней. Она отступила назад, чтобы сохранить дистанцию, споткнулась о каменьи больно ушиблась. Зубами она прикусила язык - Боже, что за боль! - иперестала смеяться так внезапно, словно звук ее смеха отхватили ножом. Самфакт такого внезапного молчания - я радио, ты выключаешь меня - показалсяей еще более забавным, и она вновь начала хихикать, несмотря на то чтоязык кровоточил и слезы боли хлынули у нее из глаз. - Ты в порядке, Фрэнни? - Он озабоченно наклонился к ней. "Я _в_с_е_-_т_а_к_и_ люблю его", - подумала она с некоторымоблегчением. Ну что ж, тем лучше для меня. - Ты ушиблась, Фрэн? - Ушиблась только моя гордость, - сказала она, позволив ему помочь ейвстать. - И еще я прикусила язык. Видишь? - Она показала ему язык,рассчитывая получить в обмен улыбку, но он нахмурился. - Господи, Фрэн, да ты истекаешь кровью. - Он достал из заднегокармана носовой платок и с сомнением посмотрел на него. Потом положилобратно. Она представила себе, как они рука об руку возвращаются к стоянке,молодые возлюбленные под ярким солнцем, а во рту у нее - скомканныйплаток. Она приветствует улыбающегося, снисходительного смотрителя ипытается что-то сказать: Гу-гу-гу. Она снова захихикала, несмотря на то, что язык сильно болел, а во ртучувствовался слегка тошнотворный запах крови. - Отвернись, - сказала она строго. - Я собираюсь нарушить правилахорошего тона для молодых леди. Слегка улыбаясь, он театрально прикрыл глаза. Опираясь на одну руку,она наклонилась над водой и сплюнула - слюна была ярко-красной. Еще. И ещераз. Наконец ее рот вроде бы очистился, она оглянулась и увидела, что онподсматривает сквозь пальцы. - Извини, - сказала она. - Я такая идиотка. - Нет, - сказал Джесс, явно имея в виду "да". - Можем мы найти где-нибудь мороженое? - спросила она. - Ты поведешьмашину. Я покупаю. - Решено. - Он встал сам и помог подняться ей. Она снова сплюнула.Ярко-красная. С опаской Фрэн спросила его: - Я ведь не откусила кусок? - Не знаю, - ответил Джесс весело. - Ты не почувствовала, как ты егопроглотила? - Это не смешно. - Да. Извини меня. Ты просто прикусила его, Фрэнни. - В языке проходят какие-нибудь артерии? Рука об руку они шли обратно по пирсу. Она то и дело останавливаласьи сплевывала в сторону. Слюна была ярко-красной. Но больше она не будетглотать эту дрянь, это уж точно. - Нет. - Хорошо. - Она сжала его руку и ободряюще улыбнулась. - Я беременна. - Правда? Это хорошо. Знаешь, что я видел в Порт... Он остановился и посмотрел на нее, его лицо внезапно стало жестким иочень, очень внимательным. Ее слегка задело его осторожное выражение. - Что ты сказала? - Я беременна. - Она широко улыбнулась ему и сплюнула с пирса в воду.Ярко-красная. - Хорошая шутка, Фрэнни, - сказал он неуверенно. - Это не шутка. Он продолжал внимательно изучать ее. Через некоторое время они вновьдвинулись. Когда они шли по стоянке, Гус вышел и помахал им. Фрэннипомахала в ответ. Джесс тоже.Они остановились в Дейри Куин на шоссе N_1. Джесс купил кока-колы иглубокомысленно попивал ее за рулем "Вольво". По просьбе Фрэн, он купил еймороженое. Она сидела, прислонившись к двери, в двух футах от Джесса и елаложкой орехи, ананасовый джем и местное мороженое плохого качества. - Ты знаешь, - сказала она, - мороженое в Дейри Куин - это сплошноенадувательство. Ты знал об этом? Многие люди даже и не подозревают. Джесс посмотрел на нее и ничего не ответил. - Так что, если ты хочешь настоящего мороженого, то тебе надо пойти вкакое-нибудь место вроде магазина "Диринг" и там... Она разрыдалась. Он придвинулся к ней и обнял ее за шею. - Фрэнни, не надо. Пожалуйста. Вновь был извлечен на свет божий платок, и он вытер ее слезы. К томувремени рыдания перешли во вздохи. - Мороженое с кровью, - сказала она, взглянув на него покрасневшимиглазами. - Больше не могу. Извини, Джесс, ты не выбросишь? - Разумеется, - сказал он холодно. Он взял мороженое, вышел из машины и выбросил его в урну. У негозабавная походка, - подумала Фрэн, - словно его сильно двинули в то место,которое у парней наиболее чувствительно. В какой-то степени, егодействительно ударили именно туда. Но если взглянуть на все это с другойстороны, то именно такая походка была у нее, когда он лишил еедевственности на пляже. Он вернулся и сел в машину. - Ты действительно беременна, Фрэн? - спросил он резко. - Действительно. - Как это случилось? Я думал, ты приняла таблетку. - Что ж, одно из трех: или кто-то из отдела технического контролястарой доброй Оврилской фабрики заснул, когда моя пачка таблеток проходилапо конвейеру, или в университетской столовой вас кормят чем-то таким, чтоактивизирует сперматозоиды, или я забыла принять таблетку, а потом забылао том, что забыла это сделать. Она улыбнулась ему твердой, сдержанной, солнечной улыбкой, которую онвернул ей лишь отчасти. - Что ты так сходишь с ума, Фрэн? Я ведь только спросил. - Ну что ж, попробую ответить на твой вопрос иначе: теплой апрельскойночью, должно быть, это было двенадцатое, тринадцатое или четырнадцатоечисло, ты ввел член в мое влагалище, испытал оргазм и изверг сперму,содержащую миллионы... - Прекрати, - сказал он резко. - Ты не должна... - Не должна что? - При всем своем внешнем каменном спокойствии,внутренне она была обескуражена. Представляя в воображении эту сцену, онаникогда не думала, что все произойдет именно так. - Сходить с ума, - сказал он нерешительно. - Я не собираюсь обвинятьтебя. - Хорошо, - сказала она более мягко. В тот момент она могла оторватьего руку от руля, сжать ее и полностью устранить образовавшуюся между нимитрещину. Но она не могла заставить себя сделать это. У него не былоникакого права рассчитывать на то, что она будет утешать его, каким быбессознательным и тайным не было это желание. - И что ты собираешься делать? - спросил Джесс, доставая сигареты. - Что _т_ы_ собираешь делать? - О, черт, - сказал он. - Вот известные мне альтернативы, - сказала она. - Мы можемпожениться и сохранить ребенка. Мы можем пожениться и отказаться отребенка. Или мы не поженимся, но я сохраню ребенка. Или... - Ф_р_э_н_н_и_... - И_л_и_ мы не поженимся, и я откажусь от ребенка. Или я сделаюаборт. Это исчерпывает все возможности? Я ничего не пропустила? - Фрэнни, разве мы не можем просто поговорить. - Мы и _р_а_з_г_о_в_а_р_и_в_а_е_м_! - взорвалась она. - Твоя очередьуже была, и ты сказал "О, черт". Вот в точности твои слова. А я простоописала тебе возможные альтернативы. Разумеется, у меня было большевремени, чтобы поработать над повесткой дня. - Хочешь сигарету? - Нет. Это вредно для ребенка. - Черт возьми, Фрэнни. - Почему ты орешь? - спросила она мягко. - Потому что ты хочешь довести меня до белого каления, - сказал Джессгневно. Потом он взял себя в руки. - Извини. Я просто не могу согласитьсяс тем, что это моя вина. - Не можешь? - Она посмотрела на него, приподняв бровь. - Се, Дева во чреве приимет. - Почему ты все время издеваешься? Ты сказала, что приняла таблетку.Я поверил тебе на слово. Я был неправ? - Нет. Ты не был неправ. Но это не меняет дела. - Это точно, - сказал он мрачно и выбросил за окно недокуреннуюсигарету. - Ну и что мы будем делать? - Ты все спрашиваешь меня, Джесс. Я уже обрисовала вкратце возможныеварианты так, как я их вижу. Я думала, может, у тебя тоже появились какие-нибудь соображения.Есть, правда, еще один выход - самоубийство, но в настоящий момент яисключаю его из рассмотрения. Так что выбирай, что тебе большепонравилось, и давай обсудим. - Давай поженимся, - сказал он неожиданно решительным голосом. Онвыглядел как человек, который окончательно понял, что распутать Гордиевузел можно только разрубив его посередине. Полный вперед, а нытиковзагоним в трюм. - Нет, - сказала она. - Я не хочу выходить за тебя замуж. Его лицо словно бы держалось на невидимых болтах, и вот внезапнокаждый из них отвернули на полтора оборота. Все немедленно провисло. Видего был так зверски смешон, что ей пришлось потереться израненным кончикомязыка о шершавое небо, чтобы не захихикать снова. Ей не хотелось смеятьсянад Джессом. - Но почему же нет? - спросил он. - Фрэн... - Мне надо подумать, почему. Я не дам тебе втянуть меня в обсуждениепричин, по которым я говорю тебе "нет", потому что сейчас они мненеизвестны. - Ты не любишь меня, - сказал он обиженно. - В большинстве случаев любовь и брак исключают друг друга. Выберидругую