РАЗДЕЛ IV.ГЕНДЕРНЫЕ АСПЕКТЫГЛОБАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИДиана Элсон, Нилуфер Кагатай Диана Эльсон – доктор экономики, один из ведущих специалистов в области гендерной макроэкономики, разработчик модели гендерного бюджета, эксперт ЮНИФЕМ. В настоящее время работает на экономическом факультете Университета Сассекса (Великобритания). Автор множества работ по гендерной экономике и политике, главный редактор международного доклада ЮНИФЕМ «Женщины мира 2000». Нилуфер Кагатай (Турция) – доктор экономики, лектор факультета экономики Университета штата Юта (США). Международный эксперт по гендерной экономике. Сотрудничает с ЮНИФЕМ, МОТ и другими организациями. Автор работ по гендерным проблемам социальной политики, бедности и гендерного экономического неравенства. ^ СОЦИАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ МАКРОЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ1Введение Влияние глобализации на социальные и экономические процессы в последние десятилетия ХХ столетия все больше становится главным фактором мирового развития. Несмотря на то, что глобализация имеет много положительных сторон, она способствовала росту социальной обездоленности, маргинализации многих слоев населения. Социальные катаклизмы, вызванные кризисом в Восточной Азии, заново пробудили интерес к так называемым «социальным проблемам», «социальным последствиям экономического кризиса» и «принципам социальной политики», которые со времен критики программ структурного улучшения1 и макроэкономической стабилизации в начале 1980-х годов не являлись частью политического дискурса. «Социальные вопросы» (стандарты в сфере труда, сокращение бедности, экологические программы) теперь обсуждают вместе с проблемами макроэкономики, торговой политики и долгового бремени. Однако, хотя многие и признают необходимость интеграции макроэкономического регулирования и социальной политики, большинство продолжают опираться на «надежные» меры макроэкономической политики, критерии рынка, стабилизацию цен и сокращение роли государства, с социальная политика (например, сокращение бедности) рассматривается как некое дополнение к макроэкономическому регулированию. Альтернативный подход исходит из предпосылки, что макроэкономическая политика воздействует на отношения распределения и социальные институты; ее социальные последствия многообразны, и это необходимо учитывать. О «надежности» макроэкономической политики можно судить не только по сугубо рыночным критериям, но и по степени ее соответствия критериям социальной справедливости. Конечной целью политики, включая сферу макроэкономики, должны стать справедливое распределение, равенство в удовлетворении потребностей всех членов общества, свобода от бедности и дискриминации, социальная защищенность, развитие человеческих способностей. Первый подход к социальной политике можно назвать «дополняющим» макроэкономику, а второй - «трансформирующим» ее. Трансформирующий подход превращает социальную политику в главный предмет макроэкономического анализа, что, конечно, предполагает переосмысление большинства ее основоположений. Речь идет не о каких-то универсальных формулах и вычислительном аппарате, а о том, чтобы сделать макроэкономическую политику более демократичной. Очевидны параллели между демократизацией макроэкономической политики и интеграцией в макроэкономику комплексного гендерного подхода. Цель настоящей работы - исследовать взаимосвязь между социальным и макроэкономическим. Являясь сторонниками трансформирующего подхода, авторы надеются, что настоящая работа станет вкладом в его развитие. 2. Поиск «пост-Вашингтонгского-консенсуса, объединяющего «социальное» и «экономическое» Вашингтонский консенсус МВФ, Мирового банка и Министерства финансов США1 о роли неолиберальной политики в развитии более заложил основы парадигмы, согласно которой социальные доминанты развития оказываются подчиненными развитию экономическому. (а) «Общая матрица развития (ОМР)» В январе 1999 президент Мирового Банка Джеймс Вулфенсон преставил разработанную МБ «^ Общую матрицу развития (ОМР)». В своем выступлении он сказал:«Когда я размышляю о модели развития для стран и для регионов, мне видится простая форма бухгалтерского баланса. В левой ее части помещены макроэкономические параметры, включая баланс платежей, торговую статистику, анализ прочих финансовых и экономических показателей, которые являются основой системы текущих оценок. Нужна, однако, и вторая часть, где представлены социальный и человеческий аспекты развития. Я не говорю обо всем известной статистике рождаемости и смертности, безработицы, количества учащихся школ. Здесь следует отразить фундаментальные проблемы, имеющие долгосрочный, структурный характер и выражающие суть и масштаб социального развития»1. В какую же часть ^ Общей матрицы развития включен гендер? В общем ее описании ни мужчины, ни женщины отдельно не упоминаются. Если обратиться к разработанной Мировым банком на основе ОМР Схеме для Боливии, то обнаруживается, что, следы гендера можно найти в колонке под названием «Социальные службы для гендерных и других невключенных групп». Отдельно он опять не упомянут. Это не мешает Мировому Банку делать заявления, что «гендер является главным показателем в ОМР». Еще один важный вопрос: как связана ^ Общая матрица развития с макроэкономической политикой? Напомним, что макроэкономические параметры развития представлены в одной стороне бухгалтерского баланса, а социальные, структурные и человеческие его аспекты - в другой. По заявлению разработчиков, обе части следует рассматривать вместе, но остается неясным, что под этим подразумевается. Говорят, что ошибки в макроэкономике чреваты негативными последствиями в социальной сфере и влияют на повседневную жизнь людей. Речь, видимо, идет о том, что в условиях скудости ресурсов недопустимо расточительство в расходах, что следует избегать ошибок в фискальной и монетарной политике и т.д. Поэтому «благоразумная и предусмотрительная» фискальная и монетарная политика является фундаментом ОМР. Оставаясь в ведении Международного валютного фонда (МВФ), макроэкономика рассматривается как особая и независимая сфера, к которой Общая матрица развития вынуждена приспосабливаться.(в) «Хорошая практика в социальной политике» Отношения между макроэкономической политикой и социальным измерением развития представлены в докладе Мирового банка «^ Хорошая практика в социальной политике» (1999). Подчеркивая важность «благоразумной» макроэкономической политики, авторы доклада формулируют два принципа, которые важны для успеха программ макроэкономического сдерживания. Во-первых, при разработке сценариев краткосрочных макроэкономических реакций нужно иметь в виду социальные последствия сжатия экономики, даже если это удлиняет переходный период возврата к нормальному росту. Во-вторых, используя макроэкономическое сдерживание, важно регулировать структуру фискальных затрат и годового дохода, чтобы защитить ту часть населения, положение которой наиболее тяжело. Много места в документе занимают проблемы образования, здравоохранения, рынка труда, информационного и институционального обеспечения, а также домашним хозяйствам и местным сообществам. Однако системного анализа методов, позволяющих учитывать особое (и ущемленное) - в сравнении с мужчинами - положение женщин, нет. Ничего не говорится и о неоплачиваемом труде и социальном воспроизводстве.(с) Инициативы по освобождению от налогов и МВФ. МВФ также уделяет внимание социальным и экономическим аспектам развития, особенно в контексте освобождения наиболее бедных стран от долгов. В 1999 г. МВФ принял решение совместно с Мировым банком разработать систему оценок ожидаемых эффектов реализации программ сокращения бедности. Однако в рабочую группу не были приглашены представители различных социальных групп, которые могли бы высказать свои идеи и предложения и участвовать в дискуссии. Сотрудники Банка и Фонда предпочли работать вместе с властями пяти-шести страна с низким уровнем дохода, рассматривая их как «пилотные случаи». Вообще Фонд проводит резкое разграничение между «правящими властями» страны и живущими в ней людьми. Как говорится в одном из программных документов МВФ, «главным приоритетом Фонда является расширение участия правительств в реализации программ». Ключевыми фигурами оказываются «руководители экономической команды правительства», т.е., министр финансов и глава Центрального банка. Участие правительства в реализации программ выражается в его действиях по достижению «широкого национального консенсуса» в отношении реформ. «Задача информирования общественности о целях и задачах реформ возлагается, прежде всего, и главным образом, на национальные правительства. Власти должны объяснить программу реформ общественности, обеспечить общественный консенсус и показать свою приверженность начавшимся преобразованиям». Все это выглядит как продажа программы МВФ министру финансов и главе Центрального банка, которые в свою очередь должны постараться продать ее всей стране. Оценка социальной составляющей программ описывается сугубо технократическими терминами: «оценка эффективности программ сокращения бедности потребует анализа данных обследования домохозяйств». Нет упоминания о необходимости включить оценки программы другими группами населения, социальный диалог относительно макроэкономической политики значительно сужен.(d) Макроэкономическая политика, рост и бедность МВФ и Мировой банк рассматривают проблему социального воздействия макроэкономической политики, а не ее социального содержания. Их не интересует социальный расклад сил, среди которых есть и те, кто предлагает другие макроэкономические инструменты. К примеру, сокращения дефицита бюджета можно достичь, повышая налоги, или же снижая расходы. МВФ и Мировой банк ограничиваются только связью динамики бедности с ростом ВВП. Согласно МВФ, реальное сокращение бедности возможно только как результат роста реальных доходов на душу населения. В странах с низким ВВП, где объем реальных доходов невелик, их перераспределение невозможно. Амбициозные планы преобразований в социальной сфере, образовании и здравоохранении, требуют существенного роста затрат в общественном секторе. Однако до тех пор, пока не вырастет ВВП, а с ним и доходы, не существует экономических условий, чтобы претворить их в жизнь. Таким образом, первая задача - это экономический рост, а он требует макроэкономической стабильности. На связь между «здоровой» макроэкономической политикой и сокращением бедности указывают многие эксперты МВФ. По их мнению, низкая инфляция, «реалистичный» валютный курс - это реальная помощь бедным. Напротив, высокая инфляция сдерживает экономический рост, снижает потребление, особенно у бедных слоев. С точки зрения макроэкономики, негативное влияние на величину бедности имеет и изменение курса национальной валюты. Макроэкономическая политика должна не допускать роста государственного долга, одновременно частный сектор необходимо обеспечить возможностями получения кредитов. Структурные реформы призваны создать условия для развития конкуренции и частной инициативы. МВФ признает, что «некоторые реформы, направленные на достижение макроэкономической стабильности и устранение препятствий для долгосрочного роста, в течение какого-то времени могут оказывать негативное влияние на положение бедного населения». Но с этим можно справиться, используя «временные социальные сети безопасности, которые должны обеспечить население доходами и стабилизировать потребление». Нет никаких упоминаний ни о гендерных различиях в распределении власти, ни о социальном воспроизводстве. В связи с концепцией МВФ о связи экономического роста и динамики бедности необходимо остановиться на следующий проблемах: 1. При всем влиянии экономического роста на сокращение бедности, он не является его достаточным условием (ООН, 1998). Не менее важно то, как общество использует рост экономики, как плоды роста переходят в рост уровня жизни граждан, поскольку автоматической связи между общим ростом экономики и уровнем жизни нет. Повышение уровня жизни может сопровождаться ростом неравенства, чему в последнее десятилетие существует множество примеров. 2. В ряде случаев социальное неравенство может тормозить экономический рост. (Эксперты убедительно показали это на примере гендерного неравенства в образовании и владении имуществом)1. Позитивная динамика роста связана с политикой, которая направлена на расширение возможностей большей части населения, в том числе, бедных и женщин. По-настоящему «здоровой» макроэкономическая политика может стать только тогда, когда она обратится к фундаментальным проблемам социальной справедливости. 3. МВФ выражает уверенность, что реализация программ экономического сдерживания и сжатия [денежной массы в обращении - пер.] непременно повлечет за собой скорейшее восстановление устойчивого, долговременного роста. Однако опыт стран, испытавших экономический спад, неоднозначен. В некоторых из них кризис макроэкономики был краткосрочным, в других, наоборот, сопровождался длительной и глубокой рецессией («потерянными для развития десятилетиями»). В последнем случае временные сети социальной защиты не в состоянии влиять на бедность и неравенство. И Мировой банк, и МВФ считают, что макроэкономика и социальная сфера существуют как две отдельные доминанты. С их позиции, «здоровая» политика и «благоразумное и предусмотрительное расходование средств» тождественны друг другу. Согласно альтернативному пониманию экономической политики, критерии «здоровья» экономики следует определять в ходе широкого диалога, с участием многих социальных партнеров. Этот диалог призван прийти на смену «расширению участия правительств» в реализации программ реформ, которые были разработаны для них, но без них. Принципы макроэкономической политики должны быть радикально пересмотрены с точки зрения ее реального социального содержания.^ 3. Финансовый консерватизм, антидефицитный радикализм и отсутствие обозначенных прав В документах Мирового банка и особенно МВФ, посвященных связи макроэкономики и социальной сферы, критерии «здоровой» макроэкономической политики специально не рассматриваются. Предполагается, что они очевидны. Рассматривая различные точки зрения на отношение макроэкономической политики к развитию человеческого потенциала, А.Сен1 (1998) выделяет «финансовый консерватизм» и «антидефицитный радикализм». Финансовый консерватизм сосредоточивает основное внимание стабильности цен. Считается, что причиной высокой инфляции является платежный дефицит. Антидефицитный радикализм, напротив, утверждает, что в первую очередь следует бороться с инфляцией, которую нужно свести к нулевому уровню, и только затем ликвидировать платежный дефицит. А.Сен допускает, что эмпирические данные до некоторой степени подтверждают позицию финансового консерватизма, и высокий уровень инфляции (более 40 % в год) действительно влияет на экономический рост в негативную сторону. Есть данные о негативных последствиях даже средних величин инфляции - 20 - 40 % в год. Однако, по его замечанию, нет свидетельств негативного влияния на экономический рост инфляции более низкого уровня - 15 - 20 % в год. Вместе с тем очень низкая инфляция негативно влияет на занятость населения. Главный вывод А.Сена: усилия, направленные на стабилизацию цен и преодоление инфляции (финансовый консерватизм) не приводят к росту социальной обеспеченности и улучшению ситуации в системах здравоохранения, образования и социальной защиты. Снижение дефицита не оправдывает средств, вложенных в социальное обслуживание и не влияет на положение бедных. По мнению А.Сена, в центре экономической политики должны стать интересы наиболее обездоленных людей, как требует принцип социальной справедливости. На практике это означает, что не существует какого-то единого набора целей макроэкономической политики. «Здоровье» экономики следует оценивать с точки зрения социальной справедливости. Правовой подход к развитию - очень модная тема дискуссий на различных форумах. К сожалению, он еще не стал руководством к действию при разработке макроэкономической политики. А.Сен предложил два понятия, которые, по его мнению, могут быть объединить экономическую политику, права человека и социальную справедливость: обозначенное право (entitlement) и отсутствие обозначенного права (entitlement failure). Используя эти понятия, можно показать, показать, что, например, голод - это не следствие нехватки естественных ресурсов, а результат ошибок в организации распределения. Обозначение права позволяет установить общественный контроль над ресурсами. В работе, посвященной проблемам голода, А.Сен предлагает гарантировать на законодательном уровне каждому человеку альтернативный набор ресурсов. Право на эти ресурсы определяется правами человека в отношении собственности на средства производства, а также тем, как эти права реализуются в процессе производства, в рыночных и нерыночных формах обмена, государственного перераспределения ресурсов с помощью налогов и льгот. Отрицание права на ресурсы для поддержания достойного уровня жизни (отсутствие обозначенного права) есть нарушение прав человека и гражданина1. А.Сен использует понятие отсутствия обозначенного права для анализа проблем на микроуровне. Например, при низком уровне оплаты труда рабочим не хватает денег на еду, особенно если цены на продовольствие постоянно растут вследствие наводнения или засухи. Однако понятие отсутствия обозначенного права можно применять и на макроуровне. Дефицит спроса является следствием того, что экономика не в состоянии предоставить достаточное число рабочих мест с заработной платой, сопоставимой с прожиточным минимумом, поэтому большое число людей оказываются безработными, или частично занятыми, или они заняты полный рабочий день, но их заработная плата недостаточна для поддержания достойного уровня жизни. 4. Предубеждения об опасности дефляции, мужчине-кормильце и рынке как источнике удовлетворения потребностей А.Сен сумел предсказать экономический кризис в Восточной Азии 1997-1998 гг. В условиях либерализации капитала, опасно выходить на международный финансовый рынок с государственными облигациями. Устойчивость государственного бюджета оказывается в зависимости от поведения кредиторов на международных рынках. Экономисты разработали математические модели и эконометрические тесты для определения допустимых размеров бюджетного дефицита. Однако в этих моделях кредиторы действуют, как «рационально мыслящие участники экономического процесса». Им не свойственно «стадное поведение», страсть к рискованным авантюрам в предчувствии дефолта; они не чувствуют себя чужаками в отношении политики и общественной жизни страны, в которую они пришли со своими деньгами. При соблюдении таких – «идеальных» - условий, поведение кредиторов, действительно, не оказывает влияния ни на государственный бюджет, ни на устойчивое положение правительства, политику страны, ее социальные ориентиры страны и жизнь ее беднейших граждан.(а) Предубеждение об опасности дефляции Экономисты, не входящие в неолиберальный мэйнстрим, уделяют много внимания методам, с помощью которых финансовые рынки вынуждают правительства принять экономические программы, направленные на поддержание «кредитоспособности» государства. Речь идет о высоких процентных ставках, сжатии денежной массы, фискальных ограничениях. Одной из форм давления на правительства является представление об опасности дефляции. В ходе кризиса 1997-1998 гг. многие правительства, опасаясь дефляции, отказались от мер, которые могли бы стать полезными в преодолении последствий экономического спада. Как указывается в документах ООН (1999), последствия кризиса в большей степени затронули женщин. Во всех странах, затронутых кризисом, безработица среди женщин росла более быстрыми темпами, чем безработица среди мужчин, их доступ к сетям социальной защиты сократился, женские рабочие места оказались сконцентрированными преимущественно в неформальном секторе, а уровень доходов понизился. В отличие от мужчин, в условиях экономического спада на женщин легла дополнительная ответственность за поддержание своих семей. Анализ последствий Азиатского кризиса показывает, что его негативное воздействие на женщин усиливалось гендерным неравенством на рынке труда и в домохозяйствах (ООН, 1999). Кредиторы «получили свои денежки», в то время как женщины из бедных семей из последних сил боролись (и продолжают бороться) за выживание. Предложенная МВФ макроэкономическая политика не просто обнаружила негативные социальные эффекты; она с самого начала была социально несправедливой, поскольку приоритет был отдан финансовым правам кредиторов, а не людям, включая женщин. Причина этого отнюдь не в том, что разработчики программ МВФ не были знакомы с альтернативными моделями «здоровой» макроэкономической стратегии, а потому что МВФ предпочел отдать приоритет кредиторам. (b) Стереотип «мужчины-кормильца» Предубеждения об опасности дефляции не исчерпывают все источники просчетов макроуровне. Феминистская экономика обращает внимание на ряд других ошибочных посылок макроэкономики. Среди них следует выделить стереотип «мужчины-кормильца». В основе стереотипа мужчины-кормильца лежит теория, что нерыночная сфера социального воспроизводства связана с рыночной экономикой (производством предметов потребления) через заработную плату, главными получателями которой являются мужчины. Считается, что именно заработная плата мужчины идет на обеспечение нужд иждивенцев (женщин, детей, пожилых людей, больных). Стереотип мужчины-кормильца определяет практически всю совокупность существующих стандартов, прав и требований в сфере труда и социального обеспечения: доступ к услугам, финансовые трансакции, полную, пожизненную занятость и др. Те, кто не соответствует этим нормам, имеют меньше прав и пользуются ими преимущественно как иждивенцы и зависят от тех, кто соответствует им. Так возникло правовое отчуждение женщин, особенно в те периоды их жизни, когда они заняты преимущественно заботой о детях и пожилых, либо сами становятся старыми. Так, экономическая и социальная политика европейских государств всеобщего благосостояния построена на модели, в центре которой стоит мужчина-кормилец с женой и детьми. Эта же идея определяет язык конвенций МОТ и Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах. В макроэкономической политике, где полная занятость рассматривается только в принципе, стереотип мужчины-кормильца влияет на распределение доходов, решение проблем бедности и др. Здесь редко ставится вопрос об отношениях между оплачиваемым и неоплачиваемым трудом, хотя последний точно также важен для обеспечения потребностей, как и труд оплачиваемый. Гендерно справедливая политика занятости должна включать занятость в неформальном секторе, неполную занятость и занятость тех, кто безвозмездно трудится в домохозяйствах. (с) Предубеждение о рынке как источнике удовлетворения потребностей Модель мужчины-кормильца в настоящее время теряет свое значение. Однако происходит это не потому, что принципы гендерной справедливости и государственных гарантий прав человека нашли достойное отражение в программах экономических реформ, а в силу небывалого сокращения объема этих прав и гарантий, замены их правами рынка. В этих условиях права человека становятся доступными только тем, кто может себе это позволить. Тех, кто не рассчитывает на частные пенсии, частное медицинское страхование, частные больницы и школы, частные дома для престарелых и платную помощь по уходу за детьми и стариками, ждут бедность и сверхурочная работа. Третьим источником отсутствия обозначения прав является стереотипное представление о том, что потребности обеспечиваются только рынком. Это представление лежит в основе политики сокращения государственных расходов. Среди наиболее распространенных аргументов ограничения социальных трат – ссылки на необходимость сокращения дефицита бюджета, снижения налогов и т.д. Для социального воспроизводства (и большинства женщин) сокращение государственных расходов имеет разрушительные последствия, поскольку участие женщин в социальном воспроизводстве и неоплачиваемом труде намного выше, чем участие мужчин. Даже во времена экономического процветания труд женщин оплачивается ниже, а формы оплаты не стабильны, поэтому женщины больше зависят от государственной системы социального обеспечения. При обсуждении проблемы сокращения государственных расходов гендерные аспекты занятости, реальных доходов, социальной инфраструктуры не учитываются. Причиной этого является предубеждение о рынке как единственном источнике удовлетворения потребностей. d. Экономика, сформированная на трех предубеждениях Стереотип мужчины-кормильца и предубеждение о рынке как источнике удовлетворения потребностей связаны между собой. Такая же связь существует между предубеждениями об опасности дефляции и рынке как источнике удовлетворения потребностей. В основе роста финансовых институтов, приватизации пенсионных и страховых систем лежит предубеждение о рынке как источнике удовлетворения потребностей. Рост финансовых институтов, заинтересованных в высоких процентных ставках, в свою очередь, способствует распространению предубеждения об опасности дефляции. Большинство домохозяйств поддерживают себя, используя различные источники дохода: заработную плату в общественном и частном секторе, домашнее производство, государственные пособия, общественные услуги и бесплатную помощь членов семьи. В структуре доходов состоятельных домохозяйств (которых меньшинство) главное место занимает прибыль от финансовых активов (облигаций, акций, ценных бумаг). Такие состоятельные домохозяйства-рантье по существу - такие же оффшоры, как и финансовые организации, которые являются источником их благополучия. Они редко пользуются социальными услугами, почти не платят налогов, не получают социальных, им не нужна бесплатная помощь членов семьи, поскольку нанимают платных нянь, домашних работниц, уборщиц, поваров, водителей у других домохозяйств (у себя в стране или за границей). До тех пор, пока размеры прибылей транснациональных корпораций достаточны для инвестиций и поддержания цен акций, они довольно автономны от финансовых институтов. Богатства ТНК растут за счет минимизации расходов на социальную сферу и инфраструктуру, благодаря налоговым льготам и теневым субсидиям. ТНК используют все возможности для извлечения «корпоративного дохода», включая шантаж и угрозу уйти из той или иной страны. Большинству несостоятельных домохозяйств такая роскошь недоступна. Они не выбирают, где им жить, куда ехать и какое иметь гражданство. Они, как и правительства, мелкие фирмы, социальная сфера, «заперты» в своей стране. Члены состоятельных домохозяйств более свободны, и за границей им рады больше, чем их бедным соотечественникам. Но самые свободные - это ТНК и финансовые институты (особенно, последние). Страх перед дефляцией и искаженные представления предубеждение об источниках существуют благодаря давлению финансовых институтов. Это они грозят уходом, если их интересы не ставят на первое место. Это они заинтересованы в снижении налогов, нулевой инфляции и высоких процентных ставках. Прибыли ТНК образуются от производства и продажи товаров, а также из нефинансовых услуг. Если надеются на то, что это принесет им прибыль, они идут не некоторые расходы в сфере общественных благ, например, на развитие коммуникационной инфраструктуры. Если темпы роста экономики ниже уровня процентных ставок, а долги государства намного превышают доходы, финансовые институты выражают беспокойство относительно возможностей правительства обслуживать государственный долг, так как большая часть налоговых поступлений идет как раз на его оплату. Они высказывают опасения, что если правительство будет пытаться сохранить текущий уровень расходов, в том и на обслуживание долга, путём увеличения количества денег в обращении, то это приведет к инфляции и девальвации национальной валюты. В случае, если события развиваются именно так, финансовые институты отмечают возросшую степень риска при предоставлении этим странам кредитов, и они становятся еще более дорогими. Если позволяет законодательство, после того, как все долги будут уплачены, инвесторы уходят из страны вместе со своими капиталами. Министру финансов и руководителю Центрального банка будет рекомендовано в число главных приоритетов включить интересы финансовых институтов и обслуживание долга. Если, в условиях остановки роста экономики, Центральный банк и министерство финансов будут вынуждены обратиться за финансовой помощью к МВФ, предоставление кредита будет обусловлено жесткими требованиями, поскольку МВФ выступает в роли кредитора последней инстанции. Этот стилизованный сценарий показывает, что макроэкономическая политика формируется таким образом, что права собственников финансовых ресурсов оказываются выше, чем права тех, кто владеет только собственным трудом.^ 5. Макроэкономическая политика и социальный диалог Интересы различных социальных групп не отражаются в национальных экономических программах совсем не потому, что их нельзя выразить в категориях макроэкономической политики. Причиной является страх перед возможностью «ухода» из страны финансовых институтов и ТНК. Поэтому национальные правительства, как и их международные патроны, всячески уклоняются от политического диалога. Парадоксально, что «открытость» капиталистических рынков выражается закрытой политикой. Трудно поддерживать политический диалог, если некоторые его ключевые участники озабочены только сиюминутными интересами. Контроль над капиталом предполагает создание условий, при которых финансовые институты будут вынуждены вести диалог со всеми группами в стране, а не прибегать к угрозам и шантажу. Для того чтобы участие разных социальных в формировании макроэкономической политики стало возможным, необходима трансформация международных финансовых и экономических институтов. Пока нет ясности, какого рода реформы необходимы и какой тип институтов сможет интегрировать принцип социального участия в формирование макроэкономической политики наилучшим образом. Еще одна проблема связана в возможным конфликтом интересов разных социальных групп. Необходимо разработать методы согласования требований и интересов. Все это чрезвычайно важно для перспектив социального диалога о макроэкономической политике. В 90-х гг. конференции ООН утвердили ряд принципов социальной справедливости. Реализация этих принципов будет делом чрезвычайно трудным, если макроэкономическая политика будет по-прежнему вершиться за закрытыми дверями, а интересы общества не найдут своего выражения. ^ Доклад группы экспертов ООН,Департамент по улучшению положения женщин,ВОЗ, Фонд народонаселения ООНТунис, 1998 ^ ЖЕНЩИНЫ И ЗДОРОВЬЕ. ИНТЕГРАЦИЯ КОМПЛЕКСНОГО ГЕНДЕРНОГО ПОДХОДА В СИСТЕМУ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ1IV. Cтруктура проектирования национальной политики здоровья с интегрированным гендерным подходомА. Введение 95. За последние два десятилетия, женские проблемы оказали значительное воздействие на политику национальных правительств и международных организаций. В 1980-х гг. главное внимание уделялось предотвращению политической маргинализации проблем, связанных с положением женщин, в отношении ведущих вопросов экономической, политической и социальной жизни. Такой подход привел к значительному улучшению жизни женщин, однако их социальный статус оставался низким. В настоящее время, с учетом продолжающейся дискриминации, фокус политических действий перемещается от проблем, связанных с положением женщин, к более широкому подходу - гендерному. В здравоохранении и в других областях социальной политики делается акцент на идентификацию и устранение гендерного неравенства, которое мешает женщинам, а иногда и мужчинам, раскрыть свой человеческий потенциал.96. Изменение политических стратегий в направлении гендерного подхода означало важный шаг вперед. Однако сам по себе поворот к гендерным проблемам еще не мог привести к желаемым результатам. Тому есть целый ряд причин, среди кторых выдели две. Во-первых, существовало значительное расхождение в понимании используемых терминов. Что такое «гендер» и каково отличие этой категории от категории "пол"? Чем различаются гендерный и "женский" подходы? Для успешного развития гендерно-чувствительной политики эти проблемы нуждаются в осмыслении. Во-вторых, на пути интеграции гендерных проблем в политический процесс возникло ряд трудностей. Для того, чтобы гендерное равенство стало главной целью развития здравоохранения, те, кто имеет к нему отношение, должны владеть информацией о наиболее эффективных средствах ее достижения.^ B. Пол, гендер и здоровье: разъяснение содержания понятий 97. Несмотря на то, что категория «гендер» используется довольно часто, в отношениии его понимания имеются значительные расхождения. Женщины и мужчины различаются друг от друга своими социальными характеристиками и биологически. В отличие от категории «пола», термин «гендер» служит для обозначения тех особенностей мужчин и женщин, которые являются продуктом социального конструирования. Это означает, что гендерные проблемы имеют отношение не только к женщинам. Здоровье мужчин также имеет гендерные аспекты, и их воздействие может быть как положительным, так и отрицательным. Различия «мужского» и «женского» в стандартных представлениях о здоровье и болезни, можно обнаружить во всех общественных системах.98. Проблемы в сфере здоровья у женщин и мужчин в отпределенной степени различны. Чтобы объяснять эти различия, следует учитывать воздействие и биологических, и социальных факторов. Исследования показывают, что некоторыми заболеваниями женщины и мужчины страдают в разном возрасте. Например, сердечно-сосудистые заболевания диагностируются у женщин в более позднем возрасте, чем у мужчин; некоторые болезни (анемии, нарушения скелетно-мускульного аппарта) более распространены у женщин, чем у мужчин; имеются заволевания или состояния, которые присущи только женщинам, например, проблемы здоровья, связанные беременностью. 105. Важно подчеркнуть, что гендерные различия следует рассматривать как институциональные. Организационные структуры здравоохранения, законодательства, экономической и религиозной практики пронизаны системой гендерных ценностей и нормативов. Формируя условия выбора и доступа к ресурсам мужчин и женщин, деятельность институтов влияет на гендерную дискриминацию. 106. Помимо биологических особенностей, на состояние здоровья и женщин и мужчин воздействуют их гендерные различия, связанные с социальными, культурными и экономическими факторами. В отношении женщин влияние гендера является по большей части отрицательным. Как сказывается гендерное неравенство на мужчинах оценить труднее, так как их социальный статус определяется более сложной совокупностью рисков и выгод.^ 3. Воздействие гендерного неравенства на здоровье женщин 107. Социальное и экономическое неравенство женщзин и мужчин является основной причиной того, что во многих странах женщины испытывают трудности в удовлетворении основных потребностей здорового образа жизни. Несмотря на то, что степень этого неравенства бывает различной, "феминизация" бедности остается постоянно