Было ли в России в начале XX века религиозно-философское возрождение?1А. Т. ПАВЛОВ Существование в нашей стране в начале XX в. религиозно-философского ренессанса в последние годы начало подвергаться сомнению. Нет-нет да и промелькнет в печати мысль, что говорить о религиозно-философском возрождении в России нет никаких оснований, поскольку начало XX в. ознаменовалось глубочайшим кризисом официального православного сознания, а ситуация в философии свидетельствовала о наличии в России самого широкого спектра философских направлений при значительном влиянии течений, противоположных религиозно-философским, например, марксизма. Иногда даже утверждается, что ни "серебряного века", "ни религиозного или философского ренессанса" в том возвышенном смысле, который вкладывается в эти термины, вообще не было в конце XIX - начале XX в., хотя и признается, что в эти годы по сравнению с предшествующими периодами философская ситуация в России действительно изменилась к лучшему: философская жизнь стала богаче, разнообразнее, и в содержательном плане философская Россия стала страной еще более европейской. Надо сказать, что сомнение в реальном существовании религиозно-философского возрождения в России начала XX в. иногда высказывали и сами участники философских дискуссий тех лет. Так, например, Н.А. Бердяев в 1935 г. написал: "Вряд ли можно сказать, что у нас был религиозный ренессанс. Для этого не было достаточно сильной религиозной воли, преображающей жизнь, и не было участия в движении более широких народных слоев" (1, с. 217). Бердяев сетует на то, что движение в сторону нового религиозного сознания было только в среде культурной элиты, что разрыв между верхним слоем русской интеллигенции, занятым поиском духовных основ, и основной массой населения, жаждущей изменений материальных, был слишком велик. Но как бы ни был велик этот разрыв, в начале XX в. мы все же наблюдаем возрождение интереса и к религии, и к религиозно-философским идеям, и к философии без религиозной окраски, после почти полувекового господства в общественном сознании идей философского материализма и позитивизма. Мне могут возразить, что говорить о господстве в России во второй половине XIX в. материализма и позитивизма не совсем верно. Ведь именно во второй половине XIX в. Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 02-03-18126а. 163в России жили и творили такие выдающиеся мыслители, придерживавшиеся идеалистических воззрений, как Ф.М. Достоевский, Н.Я. Данилевский, П.Д. Юркевич, Н.Н. Страхов, Н.Ф. Федоров, Л.Н. Толстой, К.Н. Леонтьев, B.C. Соловьев, Л.М. Лопатин, В.В. Розанов, С.Н. Трубецкой и многие другие. В 50-е гг. А.С. Хомяков начал публиковать работы И.В. Киреевского и свои, активно публиковались И.С. и К.С. Аксаковы, Ю.Ф. Самарин. Но все дело в том, что не они определяли общественное умонастроение, формировавшееся под впечатлением от сочинений В.Г. Белинского, А.И. Герцена, Н.Г. Чернышевского, Д.И. Писарева и других деятелей освободительного движения. Об этом с сожалением пишут многие историки русской философии. Например, бывший профессор Казанской духовной академии М.Н. Ершов писал в 1922 г., что "начало второй половины XIX века стоит под знаком господства идей материалистической философии (Н.Г. Чернышевский, М.А. Антонович), что явилось, в свою очередь, отражением господства таковых же идей на Западе. А далее, приблизительно эпоха 70-80-х гг. характеризуется широким развитием на русской почве идей позитивной философии" (8, с. 19). С.Л. Франк в 1923 г. тоже писал о том, что не только в 60-х, но и в 90-х гг. XIX в. "сомнения в величии, умственной силе и духовной правде идей Белинского, Добролюбова, Чернышевского представлялись хулой на Духа Святого; в 90-х годах литературный критик Волынский, который осмелился критически отнестись к этим неприкосновенным святыням, был подвергнут жесточайшему литературному бичеванию и бойкотом общественного мнения изгнан из литературы. Сомневаться в правильности дарвинизма, или материализма, или социализма значило изменять народу и совершать предательство. Не только религия, но и всякая не материалистическая и не позитивистическая философия были заранее подозрительны и даже заранее были признаны ложными..." (13, с. 117). А вот что говорил непосредственный (родился он на 21 год раньше С. Л. Франка и на 30 лет раньше М.Н. Ершова в 1856 г.) свидетель философской ситуации в России второй половины XIX в. Александр Иванович Введенский. Материализм, говорил он в 1898 г., "исповедовали в России в 50-х и 60-х гг. с необычайным увлечением, чисто догматически и чуть не с фанатизмом, ни на минуту не задумываясь ни над какими возражениями против него". "После же материализма или же одновременно с ним легко было увлечься и позитивизмом, который в своей первоначальной контовской форме лишь с трудом отличается от материализма". Оппозиция против материализма и позитивизма, отмечает Введенский, не имела никакого успеха. Сочинения Страхова, Юркевича и других критиков материализма "стали не только ценить, но даже и читать лишь гораздо позднее - уже к концу 80-х годов" (3, с. 57-58). Эти характеристики ситуации в России второй половины XIX в. говорят не просто о существовании материалистических и позитивистских философских идей, а о подавляющем их господстве в общественном сознании. Даже Н.Я. Грот, в середине 80-х гг. изменивший свои взгляды на философию, в 1877 г. писал в чисто позитивистском духе, что "философия, как особая наука о мире в целом, выходящая из общих положений других наук, не только не нужна, но невозможна, как с теоретической, так и с практической точки зрения" (6, с. 10). Лишь с конца XIX и в начале XX в. в обществе наблюдается возрождение интереса к религиозным идеям и попытки осмысления их с философских позиций. Об этом свидетельствуют факты постоянно возраставшего внимания к философским идеям Достоевского, Владимира Соловьева, основоположников славянофильства - И. Киреевского и Хомякова. Появляются статьи и монографические исследования их философского творчества, издаются собрания их сочинений. О возрождении общественного интереса к их идеям говорят не только публикации работ об их философском творчестве, но и создание философских и религиозно-философских обществ, в которых их идеи обсуждались. Очень ярко о возрождении интереса к философским идеям Вл. Соловьева говорил, например, С.Н. Булгаков. В 1910 г. в годовщину со дня смерти Вл. Соловьева он говорил: "Мы отошли всего на 10 лет от дня кончины Соловьева, а как изменилась уже историческая перспектива, как вырос он пред нашими глазами, какое место он начинает занимать в наших душах. Взамен высокомерно-пренебрежительного незамечания... полного почти игнорирования его философского творчества мы замечаем жадное всасывание, органическое усвоение основных начал его философии... Я помню хорошо, что было 10 лет тому назад, когда философии Соловьева просто почти не знали и интересовались только его публицистикой" (11, с. 1). Таким образом, можно констатировать, что в начале XX столетия происходит постепенное изменение отношения общественного сознания к решению философских проблем. Что же изменилось в русском обществе, какие обстоятельства привели к переменам в общественном сознании на рубеже XIX и XX вв.? Если посмотреть на общественную жизнь конца XIX в., то первое, что бросается в глаза, это разочарование очень многих сторонников общественных преобразований в идеологии и практике народнического движения, которое за почти четверть века своего существования не привело ни к каким положительным изменениям. Это разочарование шло по двум направлениям. Одно из них выразилось в критике эстетического наследия Белинского, Добролюбова, Чернышевского, которое во многом определяло литературную деятельность народнической интеллигенции. Особенно остро эстетику реализма и натурализма раскритиковал А.Л. Волынский на страницах "Северного вестника" в 1892-1896 гг. Он призвал покончить с попытками преобразования социально-политического устройства и бороться в первую очередь за духовные ценности, за власть души, за духовную революцию (см. 4). Разочарование в материалистическо-позитивистских настроениях народничества можно наблюдать у многих деятелей начала XX в., в юности видевших своими кумирами Белинского и Чернышевского, Писарева и Михайловского. Например, Д.С. Мережковский, Лев Шестов, С.Н. и Е.Н. Трубецкие, В.В. Розанов, Н.О. Лосский и многие другие прошли в молодые годы через увлечение материализмом или позитивизмом и только на университетской скамье изменили свои философские пристрастия. Другая группа интеллигенции, разочаровавшись в народнических умонастроениях, в марксизме увидела ту социальную теорию, которая могла дать четкие ориентиры в общественном развитии. Несмотря на кратковременность марксистских увлечений, марксизм стал той ступенькой, которая привела некоторых его приверженцев к религиозной философии. Как это ни покажется странным и даже парадоксальным, но сами участники религиозно-философского ренессанса указывают на марксизм, как на такое философское учение, которое заставило пересмотреть многие устоявшиеся в 60-80-е гг. материалистические и позитивистские взгляды и искать новые подходы к решению философских проблем. "Русский духовный ренессанс имел несколько истоков, - писал Н.А. Бердяев в 1935 г., - как это ни странно на первый взгляд, но одним из его истоков был русский марксизм 90-х годов прошлого века... В нем обнаружилось большое культурное усложнение, в нем пробудились умственные и культурные интересы, чуждые старой русской интеллигенции. И прежде всего это обнаружилось в сфере философии" (1, с. 219). Тот факт, что марксизм способствовал развитию философских исканий и объективно вел к расцвету философской мысли, отмечает и Георгий Флоровский. "Марксизм в 90-е годы, - пишет он в своем исследовании "Пути русского богословия", - был пережит у нас как мировоззрение, как философская система. Тогдашний спор "марксистов" и "народников" был столкновением двух философских теорий, двух мировоззренческих стилей. Это было восстание новой метафизики против засилья морализма. Метафизика марксизма была дурной и догматической метафизикой. Но важна не догма марксизма, а его проблематика. Весь патетизм моралистов не мог искупить их метафизической растерянности и нечувствия. Марксизм же был практически возвращением к онтологии, к действительности, к "бытию". В самом историческом детерминизме сказывался тот же реалистический сдвиг. Возникал вопрос о свободе и необходимости в общественном процессе, и это неизбежно уводило в метафизику... И можно сказать, 164 165что именно марксизм повлиял на поворот религиозных исканий у нас в сторону Православия (замечание Г.П. Федотова)" (12, с. 453^54). И действительно, некоторые наиболее известные представители русского религиозно-философского ренессанса (Бердяев, Булгаков, Струве, Франк) прошли через увлечение марксизмом и через марксизм пришли к идеализму и религиозной философии. Хотя основная масса участников религиозно-философского возрождения формировала свои философские убеждения на основе не социальных, а эстетических воззрений. Можно сказать, что само явление русского религиозно-философского возрождения как мощного движения мысли зародилось в середине 90-х гг. XIX в. и началось оно в области искусства, а уже затем распространилось и на философию. В 90-е гг. в противовес господствовавшему реализму и натурализму возникает символизм. Его кредо - отказ от изображения "внешней" действительности и стремление к раскрытию таинственной связи личности с вечностью, с внутренней сутью мирового процесса. Символисты провозгласили своей целью жизнетворчество, культурное созидание, строительство новой культуры, способной преодолеть разрыв между людьми. На формирование символизма в России оказал влияние как западноевропейский символизм, так и поэзия Вл. Соловьева, причем влияние последнего было решающим. Об этом пишут все исследователи русского символизма. В.В. Зеньковский, начиная главу о религиозно-философском возрождении в России в своей "Истории русской философии", пишет: "Основное влияние во всем этом имел Вл. Соловьев, и трудно было бы "измерить", какой стороной своего творчества он влиял сильнее, - как религиозный мыслитель и философ, или как поэт. Не будет преувеличением сказать, что поэзия Вл. Соловьева начала вообще новый период в развитии русской поэзии" (9, с. 54). Именно в поэзии было выражено в наиболее острой форме стремление уйти от "внешности", от натурализма к выявлению внутренней сущности бытия, к постижению мира таинственного, скрытого от поверхностного взгляда. Этот, если можно сказать, "светский мистицизм", т.е. проникновение в мир символов, в мир невидимый, таинственный, пробудил интерес к религии. Но русская православная церковь у большинства образованных людей симпатии и доверия не вызывала. Даже сами церковные деятели в 1905 г. в записке председателю Совета Министров С.Ю. Витте вынуждены были признать, что "русская церковь в параличе". В самой русской церкви, среди ее наиболее просвещенных служителей, все более нарастало стремление к обновлению. Тем более это стремление к обновлению было характерно для религиозно настроенной светской интеллигенции. И вот в конце XIX столетия Д.С. Мережковский, В.В. Розанов, Н.М. Минский приходят к мысли, что "историческое христианство" отжило свой век, что оно не вместило в себя всей правды о земле и плоти. Следовательно, надо искать "новое религиозное сознание", которое открыло бы новые перспективы для развития культуры, культуры новой, способной сплотить все человечество в "христианской общественности". И Розанов, и Мережковский видели в существующем христианстве проповедь аскетизма, отказа от плоти, от земли. А новое религиозное сознание должно было дать полноту жизни. Проблемы нового религиозного сознания, вопросы об отношении христианства к культуре, к полу, о взаимоотношении церкви и общества стали обсуждаться на начавшихся осенью 1901 г. Петербургских религиозно-философских собраниях. Г.В. Фло-ровский справедливо отмечает, что в истории русского общества эти собрания были "событием совершенно исключительным", поскольку это была "встреча интеллигенции с Церковью после бурного опыта нигилизма, отречения и забвения. То было преодоление "шестидесятых годов". Возврат к вере" (12, с. 470). В собраниях участвовали Мережковский, Розанов, Гиппиус, Философов, Минский, Бердяев, Булгаков, другие писатели и философы, а также член Святейшего Синода Тернавцев, профессора Санкт-Петербургской духовной академии. Собрания проходили под председательством архиепископа Сергия, который занимал в то время пост ректора духовной академии. То есть это было совместное обсуждение религиозных и философских проблем светскими деятелями культуры и представителями русской православной церкви. Не- смотря на то что в марте 1903 г. после обсуждения темы о священстве эти собрания были запрещены, они свидетельствовали о том, что русская интеллигенция потянулась к Церкви, стала рассматривать религиозные проблемы как насущно необходимые для развития культуры. Параллельно Петербургским религиозно-философским собраниям шел процесс перехода части интеллигенции на позиции философского идеализма. Этот процесс нашел отражение в сборнике "Проблемы идеализма" (М., 1903), в создании которого самое активное участие принял П.И. Новгородцев, который в то время был приват-доцентом кафедры энциклопедии права и истории философии права Московского университета. Благодаря его усилиям в сборник дали статьи бывшие легальные марксисты Бердяев, Булгаков, Струве и Франк, а также Сергей и Евгений Трубецкие, С.А. Алексеев, Б.А. Кистяковский, А.С. Лаппо-Данилевский, С.Ф. Ольденбург и Д.Е. Жуковский. Сборник стал этапом на пути становления бывших легальных марксистов в качестве религиозных философов. В 1904 г. С.Н. Булгаков (который в 1903 г. выпустил сборник своих статей под знаменательным заголовком "От марксизма к идеализму") писал: "Не следует забывать, что в наш рационалистический век и самая пламенная религиозная вера должна получить философское оправдание и закалиться в горниле философских сомнений. Поэтому философский идеализм есть необходимый путь к религии, представляет станцию, которой не может миновать современный человек в своем стремлении к религиозному мировоззрению" (2, с. 382). Религиозно-философские собрания в Петербурге, сборник "Проблемы идеализма" и сборник статей С.Н. Булгакова "От марксизма к идеализму" - вот, пожалуй, наиболее значительные явления, свидетельствующие о возрождении интереса русских философов к религиозно-философской проблематике до начала революции 1905-1907 гг. Для этого этапа русского религиозно-философского возрождения наиболее характерны споры вокруг проблем отношения христианства к полу и любви, к культуре и искусству, к государству и общественной жизни. Решение этих проблем участники религиозно-философских собраний видели на путях создания нового религиозного сознания, главной отличительной чертой которого должна стать соборность, святость духа и святость плоти. Новое религиозное сознание должно было преодолеть аскетическую узость исторического христианства, вернуть ему священное отношение к плоти, характерное для языческой античности (как думал Мережковский) или ветхозаветного иудейства (как полагал Розанов). Дальнейшее развитие тех тенденций, которые нашли отражение в деятельности Петербургских религиозно-философских собраний и в сборнике "Проблемы идеализма", можно проследить по собраниям в доме Вячеслава Иванова в Петербурге в 1905-1907 гг. и по деятельности созданного в 1905 г. Московского религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева. Ивановские "среды" собирали элиту художественной интеллигенции. Н.А. Бердяев, который нередко председательствовал на этих собраниях, отмечал впоследствии утонченный характер споров вокруг литературных и иных проблем культуры, их отстраненность от тех социальных проблем, страсти вокруг которых кипели за пределами этого элитарного круга. Несколько более общедоступными были заседания общества памяти Владимира Соловьева. Его основателями стали Г.А. Рачинский, Е.Н. Трубецкой, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, активное участие в организации общества приняла вдова фабриканта Морозова Маргарита Кирилловна. Общество быстро завоевало популярность у московской публики. Вот как описывает его первые заседания В.Ф. Эрн, годом раньше окончивший историко-филологический факультет Московского университета: "Общество пользуется громадным успехом. Его посещают одновременно: сектанты, толстовцы, священники, курсистки, студенты, рабочие и представители крайних партий. Прения носят исключительно интересный и напряженный характер. Этим детищем своим мы гордимся". И некоторое время спустя: "Заседания становятся все многолюднее. На последнем было около 600 человек" Щит. по: 5, с. 126). 166 167Кроме Религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева, в Москве после революции 1905-1907 гг. стал действовать Кружок ищущих христианского просвещения, продолжало свою деятельность Психологическое общество при Московском университете. В Санкт-Петербурге в самом конце XIX в., в 1897 г. было создано Философское общество при Петербургском университете, в 1907 г. - Религиозно-философское общество. Религиозно-философское общество было организовано и в Киеве. Возникновение всех этих философских и религиозно-философских обществ - яркое свидетельство того, что в части русского образованного общества возродился интерес и к философским, и к религиозным проблемам. Возрождению интереса к философским проблемам содействовало и еще одно обстоятельство, на которое обратил внимание М.Н. Ершов, очень верно, как мне представляется, увидевший причину того, почему стал возможен расцвет философской мысли в России в начале XX в. Он подчеркивал, что восстановление преподавания философии в российских университетах в последней трети XIX в. создало в России слой людей, интересовавшихся философией. "Университетское преподавание философии, - писал М.Н. Ершов, - последовательно создало такую атмосферу, в которой явилась возможность работать и мыслить философски в строгом смысле этого слова. Таким путем в университетах явилась возможность для одних учить, а для других - учиться философствовать, явилась возможность учить и учиться методам философского мышления" (8, с. 22). ' И действительно, ведь на историко-филологических факультетах университетов читались курсы логики, психологии и истории философии в течение трех лет и на эти дисциплины отводилось около 600 часов. На юридических факультетах тоже в отдельные годы читались курсы логики, психологии, истории философии и обязательно читался курс истории философии права. Не случайно на юридических факультетах сформировались многие известные философы: П.И. Новгородцев, Е.Н. Трубецкой, П.Б. Струве, С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, Б.П. Вышеславцев, И.А. Ильин, Н.Н. Алексеев, Л.И. Петражицкий и др. Выпускниками историко-филологических факультетов было большинство тех русских философов начала XX в., которые составляли цвет русской философии XX столетия. Так что Ершов абсолютно верно отмечает, что "какие бы направления русской философской мысли приблизительно за последние сорок-пятьдесят лет мы ни взяли, мы везде должны констатировать несомненное влияние университетского преподавания и университетской работы в области философии" (8, с. 23). Философское образование, которое получали студенты историко-филологических и юридических факультетов университетов, способствовало образованию философски грамотной среды, формировавшей спрос на философскую литературу и составлявшей основной контингент участников различных философских и религиозно-философских обществ. И наконец, нельзя не отметить и еще один фактор, влиявший на возрождение интереса к философии в русском обществе. Это деятельность Николая Яковлевича Грота в качестве создателя и редактора журнала "Вопросы философии и психологии", начавшего выходить в 1889 г. Об этом говорили многие участники философских дискуссий начала XX в. Приведу высказывания лишь двоих. В.В. Розанов писал в 1904 г.: "Почти вся печать наша (периодическая) в 70-е, 80-е, 90-е годы, да в значительной степени еще и сейчас, захвачена была позитивным направлением; философиею без философии и даже с ненавистью к философии. И не создай Н.Я. Грот "Вопросов философии и психологии", то даже Вл. Соловьеву не всегда можно было бы найти место для помещения какой угодно блестящей своей статьи" (7, с. 386). А сразу после смерти Н.Я. Грота в 1899 г. его ученик Г.И. Челпанов отмечал: "Если мы посмотрим, каково было отношение к философии 10-15 лет тому назад в сравнении с тем, что мы видим теперь, то мы заметим огромное различие. Совершенное отсутствие интереса тогда, и серьезный интерес теперь. Такому повороту в общественном мнении немало способствовал журнал, детище покойного Н.Я." (7, с. 187). Таким образом, на основе всего сказанного выше можно сделать вывод, что религиозно-философское возрождение в России в начале XX в. было, и оно стало следствием целого ряда обстоятельств. Помимо разочарования в идеологии и практике народнического движения, вызвавшего интерес к альтернативным идейным течениям в Западной Европе - к марксизму, к символизму и прочим философским течениям, пришедшим на смену позитивизму и вульгарному материализму, были и такие факторы, которые формировали в обществе слой людей, понимавших и интересовавшихся философскими проблемами - философское образование в университетах и наличие специального философского журнала, отражавшего, кроме всего прочего, деятельность Психологического общества при Московском университете, которое тоже сыграло свою роль в развитии интереса к философским проблемам в стране. Конечно, сам термин "религиозно-философское" возрождение не совсем точно отражает процессы, происходившие в идейной жизни России в начале XX в. Но возрождение интереса к религиозным проблемам, к решению философских проблем вряд ли можно подвергать сомнению. Поэтому говорить о том, что ни религиозного, ни философского ренессанса в России в начале XX в. не было, значит неверно оценивать имевшие место быть факты. А скорее всего за этим стоит просто неприятие термина "религиозно-философское", и точнее, как мне представляется, говорить о религиозном и философском возрождении.Литература Н. Бердяев о русской философии. Ч. 2. Свердловск, 1991.Булгаков С.Н. О реалистическом мировоззрении // Вопросы философии и психологии. 1904., Кн. 73.Введенский А.И., Лосев А.Ф., Радлов ЭЛ., Шпет Г.Г. Очерки истории русской философии. Свердловск, 1991.Волынский АЛ. Борьба за идеализм: Критические статьи. СПб., 1900.Голлербах Е.А. Религиозно-философское издательство "Путь" (1910-1919 гг.) // Вопросы философии. 1994. № 2.Грот Н.Я. Философия и ее общие задачи. Сборник статей. СПб., 1904. Николай Яковлевич Грот в очерках, воспоминаниях и письмах товарищей и учеников,друзей и почитателей. СПб., 1911.Ершов М.Н. Пути развития философии в России. Владивосток, 1922.Зеньковский В.В. История Русской философии. Т. II. Ч. 2. Ленинград, 1991.Пустарнаков В.Ф. Университетская философия в России. Идеи. Персоналии. Основные центры. СПб., 2003. Сборник первый. О Владимире Соловьеве. М., 1911.Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991 (Париж, 1937).Франк СЛ. Сочинения. М., 1990. 168 169