УДК 316.6 ББК 88.5 С 69 «Аспект Пресс», 2002 Авторы: Т. Л. Алавидзе, Г. М. Андреева, Е. В. Антонюк. Т. Ю. Базаров, Е. П. Белинская, И. Б. Бовина, Н. Н. Богомолова. Л. Я. Гозман, А. И. Донцов, Е. М. Дубовская, Ю. М. Жуков, С. А. Липатов, О. Т. Мельникова, Л. А. Петровская, О. В. Соловьева, Т. Г. Стефаненко, О. А. Тихомандрицкая, Т. В. Фоломеева, Ю. Э. Ширков Рецензенты: доктор психологических наук, проф. Р. Л. Кричевский; доктор психологических наук, проф. А. И. Подольский С ^ 69Социальная психология в современном мире УДК 316.6 ББК 88.5ISBN 5-7567-0272-5 Все учебники издательства «Аспект Пресс» на сайте www.aspectpress.ruНастоящая работа выполнена коллективом сотрудников кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова. На протяжении 30 лет своего существования кафедра ведет преподавание социальной психологии, предлагая студентам не только общий курс по этой дисциплине, но и многочисленные спецкурсы, посвященные отдельным разделам науки. Учебники и учебные пособия по этим курсам неоднократно публиковались и известны студентам многих учебных заведений страны. Вместе с тем на кафедре на протяжении всех этих лет велись многочисленные научные исследования, объединенные общими методологическими установками и определенным направлением проблематики. Все это позволяет судить о сложившемся научном и педагогическом коллективе, который способен заявить о собственной позиции в науке.Два обстоятельства стимулируют опубликование результатов деятельности именно в данный момент. Во-первых, тридцатилетний «юбилей», отмечаемый кафедрой, — самое время для подведения итогов. Мы можем обобщить опыт, накопленный в обучении студентов, получая от них обратную связь, касающуюся не только качества преподавания, но и точности избранной стратегии подготовки специалистов, востребованных общественной практикой. Во-вторых, своеобразный «рубеж», который перешагивает сама наука социальная психология при переходе общества из XX в XXI в. Как и многие другие дисциплины, связанные с анализом социальных реалий, социальная психология не может не «реагировать» на те изменения, которые происходят в самом предмете ее исследований. Движение, направленное на поиск новых парадигм и методов исследования, характеризует сегодня ситуацию во всей мировой социальной психологии; особенно значимы эти поиски в условиях нашей страны, где уровень и темп социальных изменений бросают своеобразный вызов всем наукам, исследующим общество в его различных проявлениях.Руководствуясь этими двумя соображениями, мы и решили предложить читателю настоящую работу. Ее жанр довольно трудно определить: это не научная монография, не учебник и даже не учебное пособие, которое традиционно отнесено к определенному спецкурсу. Вместе с тем мы полагаем, что представленный материал может быть полезен студентам, специализирующимся по социальной психологии и просто интересующимся этой наукой, а также научным сотрудникам и молодым преподавателям, работающим в данной области и смежных дисциплинах. Работа в сжатом и концентрированном виде обозначает именно сегодняшние проблемы социальной психологии, что послужит дополнением к имеющимся учебникам и учебным пособиям. Возможно, уместно обозначить жанр предлагаемой работы как учебное пособие для студентов специализации.В структуре книги выделяются три части:Методологическая саморефлексия науки на рубеже вековТрадиционные проблемы и новые подходы.Поиск новых стратегий в практических приложениях. 3 Каждая из этих частей связана с ситуацией, характерной не только для современного российского общества, но вообще для современного мира. Социальные изменения на рубеже столетия и тысячелетия носят глобальный характер, поэтому возникшие новые проблемы актуальны и для мировой социальной психологии. Именно этот смысл мы вкладываем в понятие социальная психология в современном мире. Новизна проблематики не отменяет, естественно, фундаментальных разработок, осуществленных наукой на протяжении ее истории: полемика вокруг соотношения универсальных законов, касающихся механизмов социального поведения и их реализации в определенном социальном контексте, не означает отказа от традиционных проблем и подходов в системе социально-психологического знания. В более широком плане речь идет о соотношении фундаментальной науки и ее прикладных аспектов: фундаментальные исследования вообще в меньшей степени «откликаются» непосредственно на новые проявления объекта. Более того, вряд ли чрезмерно поспешный отклик на практические запросы есть безусловное достоинство науки. Поэтому учебники, предлагающие свод традиционных проблем, сформулированных на основе фундаментального знания, ни в коей мере не утрачивают своего значения, но требуют лишь периодического наполнения их содержания так называемым «новым материалом». Именно эта задача и стоит перед авторами предлагаемого издания. Три выделенные в книге части, как нам представляется, помогут читателю полнее представить себе возможности социальной психологии как научной дисциплины, ее существования в ситуации радикальных преобразований, осуществляемых на рубеже XX и XXI столетий. Эти части в целом соответствуют традиционной логике изложения курса социальной психологии: первая связана с пониманием предмета, методов и истории дисциплины; вторая предполагает освещение проблем, относящихся к исследованию закономерностей общения и взаимодействия людей, к изучению психологии больших и малых социальных групп, а также личности; наконец, третья часть сопоставима с разделами, посвященными практическим приложениям социальной психологии. Для удобства читателей каждой из названных частей мы предпосылаем небольшое введение, назначение которого — более четко зафиксировать логику отбора соответствующего материала. Не только написание предлагаемого текста, но и сама разработка обсуждаемых тем была бы невозможна без постоянного общения с нашими студентами, без их порою «каверзных» вопросов и суждений, заставляющих постоянно искать и находить решения новых проблем. Поэтому многие поколения студентов, слушавших наши лекции и писавших под нашим руководством свои курсовые и дипломные работы, являются в действительности соавторами данного учебного пособия. Мы искренне признательны всем, кто у нас учился, и, в частности, тем, кто ушел после окончания университета «в практику» и участвует в постановке проблем, связанных непосредственно с возможностями прикладного использования социальной психологии в новых условиях. Мы также благодарим аспирантов кафедры и наших коллег с других кафедр факультета психологии, в дискуссиях с которыми мы лишний раз задумывались о судьбе нашей дисциплины. Часть IМЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ^ САМОРЕФЛЕКСИЯ НАУКИНА РУБЕЖЕ СТОЛЕТИЙ Авторы Методологическая саморефлексия науки — достаточно распространенное движение в самых различных дисциплинах, развившееся во второй половине XX в. Его содержание — анализ возможностей науки, ее стратегий, методов, теоретических построений, выполняемых самими исследователями. В общем науковедении проблема часто описывается как анализ сменяющих друг друга парадигм. В социальной психологии проблема смены парадигм, поиска новой парадигмы встает особенно остро, что продиктовано дискуссией о будущем науки в связи с социальной ситуацией, сложившейся в мире, обусловленной, в частности, бурными социальными изменениями. Способна ли социальная психология в ее традиционных парадигмах предложить адекватные стратегии и методы для изучения новой социальной реальности? Если нет, то что может быть предложено нового, чтобы это был не «взрыв» старых традиций, а их обновление, своеобразная ревизия? Иными словами, речь в данном случае идет о том, как социальная психология оценивает свои собственные возможности и перспективы развития в новом столетии, когда радикально изменяются практически все стороны социального организма, а понятие «социальные изменения» становится ключевым во всей системе обществоведения. Таким образом, «внутренний» анализ дисциплины, размышления ее представителей о том, что «может» или что «должна» сделать социальная психология, каким представляется ее статус в обществе, чтобы успешно решать новые задачи, становится настоятельной необходимостью. Этот анализ требует также и сопоставления новых подходов, разрабатываемых в отечественной социальной психологии, с общим движением в мировой науке. В первой части книги обсуждаются именно эти вопросы, сконцентрированные в следующих главах: Общие поиски новой парадигмы в социальной психологии. Рост влияния факторов культуры в исследованиях. Эволюция взглядов в изучении личности. Легко увидеть, что каждый из названных вопросов имеет ярко выраженный принципиальный характер, а все вместе они могут представлять основные вехи саморефлексии социальной психоло- гии. Вместе с тем предложенные главы в общем соответствуют тра-7 диционному введению в дисциплину, предлагаемому в любом учебнике: они касаются характеристики предмета науки, важных этапов ее истории, методологических принципов. По каждому из указанных вопросов предлагаются новые повороты, порожденные как внутренней логикой развития социальной психологии, так и социальной ситуацией, складывающейся в мире на рубеже не только столетия, но и тысячелетия. Взаимосвязь традиционных подходов и вызовов, предложенных «новыми реалиями», поможет всем, кто изучает социальную психологию, глубже понять внутреннюю природу этой дисциплины.^ В ПОИСКАХ НОВОЙ ПАРАДИГМЫ: ТРАДИЦИИ И СТАРТЫ XXI в. Общепризнанным является тот факт, что социальная психология — дитя XX столетия. Трудный период ее выделения в самостоятельную научную дисциплину во второй половине XIX в. был лишь предысторией. Реальная же жизнь и судьба науки связаны, конечно, с веком минувшим. Можно спорить по вопросу о том, в какой степени эпоха вообще способна накладывать какой-то отпечаток на образ научной дисциплины. Вероятно, для разных наук верным будет различное решение этой проблемы. Но, что касается дисциплин, связанных с изучением человека и общества, по-видимому, нет сомнения в том, что тип и характер общественных процессов в определенной степени диктуют направление исследований. Для социальной психологии наличие такой постановки вопроса стало сегодня весьма актуальным, и не случайно в мировой литературе все чаще и чаще ставится проблема необходимости глобальных изменений в теоретических подходах, инноваций в методологии и стратегиях. В самом деле, весь накопленный на протяжении века опыт, все теоретические и экспериментальные разработки в разных разделах социальной психологии так или иначе апеллировали к более или менее стабильному обществу, хотя история XX столетия и изобиловала многочисленными социальными потрясениями. Разные разделы обществоведения фиксировали эти факты: например, социология уже в середине столетия предложила дискуссию о соотношении «парадигмы соответствия» и «парадигмы изменения», причем последняя рассматривалась именно как новая парадигма [Штомпка, 1996]. В социальной психологии, тем не менее, достаточно долго удерживалась идея определенной незыблемости законов социального поведения, адекватного стабильному обществу. Такая переменная, как «стабильность — нестабильность», вообще не фигурировала в исследованиях на протяжении длительного времени. По-видимому, свое влияние на этот процесс оказало «американское» происхождение социальной психологии XX столетия. Вообще вопрос о взаимоотношении американской и европейской традиций в социальной психологии XX в. сегодня, на старте нового 9 тысячелетия, заслуживает особого внимания. Так, в частности, лишь относительно недавно, преимущественно в работах европейских авторов была поднята проблема недопустимого игнорирования социальной психологией социальных изменений, что было прямым следствием требования в большей степени учитывать социальный контекст, чем это было традиционно принято в американском «варианте» социально-психологического знания. Заметный вклад в развитие этой идеи был, как известно, внесен создателями и лидерами Европейской Ассоциации Экспериментальной Социальной Психологии (ЕАЭСП), возникшей лишь после Второй мировой войны, т.е. во второй половине XX в. Именно это событие можно считать примечательной вехой в развитии так называемой «критической» ориентации социальной психологии, которая и служит преддверием существенных изменений в самом «строе» дисциплины. На фоне общего требования большего учета социального контекста в социально-психологических исследованиях одной из наиболее существенных характеристик этой новой ориентации является принятие идеи социальных изменений как одной из центральных в методологии. Окончательному оформлению и развитию этой идеи предшествовал довольно длительный период, продолжавшийся на протяжении второй половины XX в., когда общей оценке было подвергнуто состояние социально-психологического знания, которая включала в себя две основные задачи: с одной стороны, детальный анализ достигнутых результатов, добытых в значительной мере усилиями американской традиции; с другой — критику ряда исходных методологических принципов, свойственных этой традиции, и поиск новых подходов. Решение первой задачи предполагало своеобразную «инвентаризацию» достижений и просчетов почти векового развития дисциплины, решение второй — прогноз ее существования в наступившем веке. Уже при решении первой задачи явственно обозначились два подхода: самоанализ американской традиции и анализ ее глазами европейских коллег. Даже в ранних работах американских исследователей вопрос о происхождения современной научной социальной психологии наталкивался на болезненную оценку соотносительного вклада той и другой традиций. Г. Олпорт еще в работе 1954 г. писал: «В то время как корни социальной психологии лежат в интеллектуальной почве общей западной традиции, ее современное процветание рассматривается как характерный американский феномен» [Allport, 1954. Р. 3—4]. Еще более подробно и тщательно этот вопрос исследуется в ряде европейских работ [Jaspars, 1980; Farr, 1996; Graumann, 1996]. Общепризнанным является огромный позитивный результат, который продемонстрировала социальная психология с момента своего 10 становления в качестве самостоятельной дисциплины. В большой степени успехи были достигнуты благодаря ее бурному развитию в Америке начиная с 20-х годов1. Прежде всего следует отметить факт ин-ституционализации ее именно как научной дисциплины с определенной проблематикой, разработанной системой методических средств, созданными «ячейками» организационной структуры. Естественно, что с самого начала все элементы зарождающейся науки оказались вплетенными в общий контекст американской культуры. Как мы отмечали ранее [Андреева, Богомолова, Петровская, 1978; 2001], «американизм» социальной психологии проявился в том, что иногда обременительный для европейских коллег груз традиций не отягощал собою исследователей в США. Без внимания остались такие вопросы, как философская ориентация исследований, обязательность корректного соотношения эмпирического материала и его теоретических интерпретаций, озабоченность включением качественного анализа в количественную обработку данных, интерес к психологии макропроцессов. Тем не менее успехи американского варианта социальной психологии не могут быть сброшены со счетов. Приступая к «инвентаризации» накопленного опыта, необходимо указать на те области, где результаты оказались впечатляющими. В американском варианте социальной психологии получили развитие многие центральные проблемы науки: прежде всего, огромный блок исследований малых групп, коммуникации, атрибутивных процессов, социальных установок, агрессивного поведения. Здесь нет необходимости перечислять бесчисленное множество конкретных исследований в каждой из этих областей, тем более, что по ним давно составлены обширные обзоры, содержащиеся в том числе в учебных пособиях2. Отметим лишь, что многие работы — как экспериментальные, так и теоретические — стали поистине классикой социальной психологии, а имена таких авторов, как С. Аш, М. Шериф, Г. Келли, Л. Фестингер, Э. Аронсон, Ф. Зимбардо, и ряда других — своеобразным символом социальной психологии XX в. То же можно сказать и о несомненном доминировании американских ученых в области разработки методик исследования, многие из которых известны именно как авторские (социометрия Дж. Морено, шкала социальной дистан-1 Правда, даже признание этого факта К. Грауманн сопровождает замечанием о том, что одной из причин такого достигнутого успеха явился факт переселения в США в 30-е годы ведущих немецких психологов — Хайдера, Вертхаймера, Левина и др. [Грауманн, 2001. С. 35-37]. См.: Андреева Г. М. Социальная психология. М., 2000; Белинская Е. П., Тихо-мандрицкая О. А. Социальная психология личности. М., 2001; Кричевсшй Р. Л., Дуоовская Е. М. Психология малой группы. М., 2001 и др. 11 ции Е. Богардуса, семантический дифференциал Ч. Осгуда, методика изучения ценностей М. Рокича и др.). Вместе с тем, по мнению ряда исследователей, довольно явно проявились и негативные стороны американской социальной психологии, причиной чего послужил, в частности, тот факт, что «европейские влияния» на американскую мысль оказались сильно трансформированными. Так, К. Грауманн, ссылаясь на работы самих американцев, замечает: «Хотя экспериментальный метод и зародился в Европе, вышло так, что после Первой мировой войны социальный и научный климат США больше чем где-либо содействовал превращению социальной психологии в «науку о человеке» Из-за такой ограниченности дисциплина в основном отошла от изучения социальных явлений. Она — по крайней мере в исследовательской практике — изолировала объекты изучения от их социального контекста вплоть до времени, когда из-за «великой депрессии» в США и Второй мировой войны давление социальных проблем переломило сопротивление пуристов, сидящих в своих лабораториях» [Грауманн, 2001. С. 35-36]. Каждое из приведенных здесь суждений автор документирует ссылками на работы таких американских авторитетов, как Ф. Олпорт и Д. Катц, т.е. показывает, что достаточно суровые обвинения — это не только продукт критически настроенного европейского оппонента. Общим местом стала и констатация противоречия между богатством экспериментальных находок и узостью теоретических обобщений, что проявилось на довольно ранних этапах триумфального шествия американской социальной психологии. Впоследствии это противоречие было отражено в общем суждении о дефиците и бедности социально-психологических теорий, высказанном и самими американскими авторами [Deutsch, Krauss, 1965; Shaw, Costanzo, 1970]. Последнее, пожалуй, и послужило отправной точкой принципиальной критики сложившегося «образа» социальной психологии. Подходы к решению этой задачи начали оформляться уже в 60-е годы, что также достаточно подробно представлено в отечественной литературе и, в частности, в работах сотрудников нашей кафедры3. Напомним основные «ветви» критических тенденций в социальной психологии второй половины XX в. Было бы упрощением полагать, что эта критика осуществлялась только с «конкурирующей» стороны — от имени европейской традиции. В действительности, элемен-3 См., в частности: Шихирев П. Н. Современная социальная психология в США. М., 1979; Он же. Современная социальная психологи. М., 1999; Андреева Г. М., Богомолова Н. Н., Петровская Л. А. Современная социальная психология на Западе (Теоретические направления). М.,1978; Они же: Зарубежная социальная психология XX столетия. М, 2001. 12 ты складывающейся критической позиции можно обнаружить прежде всего внутри американской социальной психологии, в наибольшей степени «ответственной» за возникший кризис. Если впервые сам термин «кризис» был употреблен в 60-е годы [Silverman, 1971], то определенные его черты отмечались и ранее. Это было связано с начавшимся уже в это время усилением методологической саморефлексии дисциплины. После почти полстолетия своего достаточно стабильного существования социальная психология оказалась перед лицом таких испытаний, которые потребовали глобального анализа своего предшествующего развития, выхода за рамки традиционной оценки качества отдельных исследований, теоретических подходов и методических приемов. Конечной причиной усиления потребности в глубокой методологической саморефлексии явились реальные социальные трансформации, происходящие в мире, в частности, потрясшая Европу и Америку «студенческая революция» 60-х годов. Именно эти движения «новых левых» потребовали от социальной психологии ответа на вопрос о ее готовности предсказать или хотя бы осмыслить содержание происходящих радикальных общественных преобразований. Не случайно поэтому первые элементы критической тенденции проявились в самой сердцевине развития социально-психологического знания — в США. Уровень предложенного американскими социальными психологами анализа был весьма различным: от достаточно частных критических замечаний, вызванных неудовлетворенностью качеством методологического оснащения экспериментальных исследований, состоянием отдельных социально-психологических теорий до более глубоких общих соображений относительно природы социальной психологии как науки. Для иллюстрации достаточно привести работы такого патриарха американской социальной психологии, как Т. Ньюком, еще в середине 50-х годов выражавшего «неудовлетворенность состоянием социальной психологии», в частности, тем, что она не учитывает специфики человеческого поведения именно в социальной среде и новых проблем, возникающих в ней [Ньюком, 1984. С. 17]. Наиболее развернутую картину «болезней» социальной психологии середины века дал в американской литературе В. МакГвайр (У. Магуайр) [Андреева, Богомолова, Петровская, 1978; 2001]. Ему, пожалуй, принадлежат впервые употребленные понятия «старой» и «новой» парадигмы в социальной психологии [McGuire,1970]. He повторяя сейчас всех деталей характеристики, данной МакГвайром состоянию современной ему социальной психологии, отметим, что и «новая» парадигма, утвердившаяся в США после движения «новых левых» (замена теоретически релевантных гипотез социально релевантными, а лабораторного эксперимента экспериментом в полевых условиях), с его точки зрения, не выдерживает критики. Диагноз по-прежнему констатирует 13 отрыв социальной психологии от подлинно реальных проблем общества: гипотезы вновь базируются на «простых линейных моделях процессов», т.е. «пасуют» перед сложностью социальной реальности [Мак-Гвайр, 1984. С. 35-36]. В работе МакГвайра отсутствует термин «социальные изменения», но по общему контексту ясно, что призыв к учету сложности социальных систем включает в себя и это требование. Во всяком случае декларирование «новой социальной психологии» предполагает апелляцию к социальной реальности, рассмотренной во всей ее сложности. Эти рассуждения свидетельствуют о том, что кризис внутри американской социальной психологии был осознан и американскими авторами на достаточно глубоком уровне. Другим направлением критического анализа «наличного» состояния социальной психологии второй половины XX в. явилась европейская критика. Она также сосредоточила свое внимание прежде всего на переоценке полученных на протяжении полстолетия результатов (выявлении их достоинств и недостатков), а уж затем на попытках построения новой перспективы для дальнейшего развития науки. Вообще, возрождение европейской социальной психологии после Второй мировой войны и завязавшаяся дискуссия между европейской и американской традициями — одна из значимых примет развития этой науки в XX столетии. Концентрированный подход к подведению итогов был представлен с самого начала в программной книге «Контекст социальной психологии» [The Context of Social Psychology, 1972], написанной теоретиками ЕАЭСП. Одним из существенных дополнений, принципиально отличающих европейский критический подход, является выявление общей ориентации социально-психологических исследований на принципы позитивистской методологии. Первые формулировки этой идеи присутствуют в разных вариантах практически у всех авторов названного фундаментального труда. Здесь же представлено принципиальное соображение о тесной связи позитивистской методологии с чрезмерно индивидуализированным подходом американской социальной психологии. С. Московичи (Московиси), не отрицая заслуг последней как в области совершенных методов исследования, так и в ориентации на проблемы собственного общества, считает одной из ее значимых негативных характеристик «асоциальность», проявляющуюся, в частности, в том, что личность предстает в исследованиях стерильной, выведенной из социальных условий ее существования. Прямым основанием этого, полагает автор, является позитивистская ориентация исследователей: «Позитивистская мечта о науке без метафизики — это сказка, которую ученые любят рассказывать друг другу» [Московиси, 1984. С. 212-213].14Обвинение американской традиции в позитивизме вообще стало обшим местом в работах европейских исследователей. В упомянутой выше книге «Контекст социальной психологии» ссылки на этот недостаток американских коллег можно найти в статьях И. Израэла [Israel, 1972. Р. 127] и Р. Ромметвейта [ibid. P. 217]. В последующем соответствующая критика принимает еще более острый характер, причем позитивистская ориентация прямо увязывается с традиционным для американской психологии бихевиоризмом, не менее традиционным индивидуалистическим подходом и гипертрофированным преклонением перед экспериментальным методом [Грауманн, 2001. С. 35]. Своеобразный поворот тема приобретает в работе А. Тэшфела, помещенной в указанной книге, где он полагает, что разрыв с социальным контекстом в американских исследованиях — прямое следствие недооценки роли социальных изменений. В частности, это проявляется в том, что при изучении поведения человека в условиях лабораторного эксперимента создается определенный «вакуум»: человек дан в отрыве от каких бы то ни было реальных социальных связей, в том числе происходящих в жизни социальных изменений. Автор формулирует мысль о том, что проблема взаимосвязи между человеком и социальным изменением вообще должна стать центральной в социальной психологии [Тэшфел, 1984. С. 242]. Тэшфел предлагает свое, весьма широкое понимание изменения. Изменение — фундаментальная характеристика социального окружения, даваемая не только в терминах преобразования технологических, социальных, политических структур, но и включающая в себя онтогенетический феномен: старение человека изменяет его реакции на социальное окружение и вынуждает действовать иначе. Иными словами, изменение индивида влечет за собой изменение социального окружения, и, наоборот, «изменяя себя, индивид изменяет социальную среду; изменяя ее, изменяется сам» [там же. С. 243]. Тэшфел, подчеркивая такой универсальный характер изменения, связывает его со способностью человека выбирать новую линию поведения, которая реализуется лишь в том случае, когда он учитывает происходящие вокруг изменения: предсказать социальное поведение можно в условиях стабильности, но в условиях социального изменения сделать это невозможно. Традиционная же социальная психология занимается предсказаниями, построенными на «ожиданиях», «оценках», забывая о том, что в ситуации изменения индивид оказывается перед совершенно новым выбором, когда все прежние «ожидания» и «оценки» Рушатся: «Нельзя адекватно предсказывать поведение в мифическом неизменяющемся мире» [Tajfel, 1972]. Поэтому до тех пор, пока социальная психология не обратится к своему собственному истинному Предмету — изучению «взаимодействия между социальным измене- 15 нием и выбором», она не сможет преодолеть присущих ей ограничен-ностей. Эта идея не противоречит признанию активности субъекта: кроме изменения, другой фундаментальной категорией социальной психологии, по мнению Тэшфела, остается категория действия. Именно сочетание этих двух характеристик социального поведения помогает ответить на вопросы о том, какие выборы допускает для себя индивид, какие аспекты социальных изменений формируют его представления о Вселенной, какова природа взаимодействия социальных, мотивационных и когнитивных процессов, какие факторы определяют поиск стратегий социального поведения [там же. С. 243]. Важно отметить, что данное рассуждение подчеркивает специфику социально-психологического подхода к проблеме социальных изменений. Здесь нет призыва к социологическому редукционизму: социальная психология должна «обрести себя», найти свой угол зрения на проблему. Для Тэшфела этот угол зрения — исследование психических процессов, сопровождающих, определяющих и определяемых социальными изменениями. Иными словами, социальная психология должна исследовать именно психологические аспекты социальных изменений, отражение этих изменений в сознании индивидов и соответствующее изменение их поведения. Мы остановились столь подробно на изложении основных идей Тэшфела потому, что здесь представлена одна из принципиальных позиций как критики состояния социальной психологии в конце XX в., так и одного из направлений поиска новой парадигмы. Развитие тех же самых принципов предложено в ряде других работ европейских авторов, в частности, в уже цитированном труде С. Мос-ковичи. Уже при анализе общих социальных причин кризиса социальной психологии, проявившихся во время движения «новых левых», Московичи говорит о том, что одно из их справедливых обвинений в адрес общественных наук базировалось на игнорировании учеными острых социальных проблем (социального неравенства, политического насилия, войн, экономической отсталости и расовых конфликтов). В свою очередь, по мнению Московичи, справедливость этого обвинения в адрес социальной психологии обусловлена тем, что она действительно преимущественно существовала как «наука порядка», в то время как предпочтительно видеть ее как «науку движения» [Московией, 1984. С. 212]. Можно предположить, что идеал «науки движения» включает в ее контекст и идею социальных изменений. Более определенно к этой мысли Московичи приходит в другой работе, называя среди требований, предъявляемых к социально-психологическим исследованиям, обязательность учета социальных изменений: «необходимо центральное внимание уделять не проблемам стабиль-16 ности и равновесия «реальности», а процессам ее изменения» [Moscovici, 1991. Р. 138]. Как видно, критическая позиция европейских авторов относительно состояния социальной психологии «на финише» XX столетия в значительной мере связывала ее недостатки именно с просчетами методологического характера, отмечаемыми прежде всего в американской традиции. Что же касается собственных результатов, то интересный итог столетия был подведен «Европейским журналом экспериментальной социальной психологии» в публикации серии статей по шести основным проблемам исследований [European Journal of Experimental Social Psychology (EJESP), 2000]: социальное познание [EJESP, № 1], аттитюды [EJESP, № 2], стереотипы [EJESP, № 3], социальные отношения [EJESP, № 4], коммуникация [EJESP, № 5], социальная идентичность [EJESP, № 6]. В предпринятом анализе дается достаточно объективная оценка как американских, так и европейских работ, что служит необходимой предпосылкой решения второй задачи — поисков новой парадигмы. Попытки построения новой социальной психологии — социальной психологии XXI в. (по мнению Й. Яспарса, это будет век европейской социальной психологии) — означали уже не просто «ревизию» старых, но и формулирование новых теоретических построений и методологических основ. Здесь необходимо сделать одно существенное отступление. Когда речь идет о радикальных преобразованиях в «теле» любой науки, о смене ее парадигм, в терминологии Т. Куна, то переход из одного состояния в другое не может быть рассмотрен как единовременный акт или как легко фиксируемый рубеж. Общий закон смены парадигм состоит в том, что устаревшие взгляды первоначально осознаются некоторым академическим «меньшинством», своего рода инакомыслящими в науке, которые выступают с предложениями различных новаций. В это время большинство исследователей продолжают работать в установившихся канонах, и для многих долгое время эти новации вовсе не воспринимаются как существенные. То же произошло, можно даже сказать, происходит и с социальной психологией: инновации, предлагаемые относительно небольшой группой теоретиков, до определенного времени просто не осознаются большой массой учешых-экспериментаторов или практиков. Поэтому общий фон состояния науки кажется, на йервый взгляд, по-прежнему достаточно стабильным, многие ее представители вообще не задумываются по поводу каких-либо принципиальных изменений в общем облике своей дисциплины. Так и подходы к построению новой парадигмы социальной психологии, означающие «старт» XXI столе-тия в развитии этой науки, отнюдь не означают того, что поиски 17носят массовый характер: во многих исследованиях прочно сохраняются наработанные традиции, а в сознании их авторов столь же незыблемыми остаются представления о том, что вообще «ничего не происходит». Тем более необходим серьезный анализ предлагаемых инициатив. Это особенно уместно отметить, когда мы коснемся вопроса о конкретных сегодняшних проблемах отечественной социальной психологии4. Новая ориентация социальной психологии, как науки, развивающейся в условиях радикальных трансформаций в обществе, складывается сегодня в значительной мере в рамках общей установки современного обществоведения на постмодернизм. Подробный анализ этого феномена не входит в задачу данной работы, тем более, что мы, так же как и другие исследователи, неоднократно обращались к его характеристике5. В области обществоведения постмодернизм проявил себя заявкой на новую перспективу в построении знания. Главная мысль заключается в том, что существующая в прошлом реалистическая эпистемология делала акцент на том, что теории должны соответствовать реальному миру, в то время как задача заключается в том, чтобы «теории начали генерировать новые формы поведения» [Герген, 1995]. Эти положения применимы к любой форме знания, но особое значение они приобретают для социальной психологии, в которую также проник «вирус постмодернизма» [Якимова, 1995]. Здесь он проявляет себя в критике старых парадигм, полностью основанных, по мнению К. Гергена, на позитивистской методологии. В качестве варианта новой парадигмы, предполагающей появление и в социальной психологии новой эпистемологии, отличающейся от старой, «реалистической», выступает социальный конструщионизм [Герген, 1995]6. Обоснование этой ориентации осуществляется в двух направлениях: выстраиванием аргументов в пользу новых методологических принципов и ссылками на новую социальную ситуацию, сложившуюся в мире на рубеже столетий. Аргументы социального конструкционизма базируются, во-первых, на выходе за пределы типичного для психологии дуализма 4 См. вторую и третью части настоящей работы.5 См.: Андреева Г. М. Психология социального познания. М., 2001; Андреева Г. М., Богомолова Н. Н., Петровская Л. А. М., 2001; Шихирев П. Н. Современнаясоциальная психология. М., 1999; Якимова Е. В. Социальное конструирование реальности: социально-психологические подходы. М., 1999.6 «Объясняя этимологию не слишком изящного словосочетания «социальныйконструкционизм», автор подчеркивал связь