Тема 7. ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИЙ ТИП КУЛЬТУРЫ Средневековье в Западной Европе Культура Возрождения и Реформации Новое время западноевропейской культуры7.1 Эпоха, которую принято именовать средними веками, не имеет точных хронологических границ. До сих пор еще жива традиция, идущая от ранних итальянских гуманистов, отвергавших культурное значение средневековья. Согласно этой традиции, деятели культуры VI-VII вв. - Макробий, Боэций, Кассиодор, Исидор Севильский и др. - были «последними римлянами», после которых наступил многовековой интеллектуальный кризис, разрешенный только в эпоху Возрождения. Итальянские гуманисты первыми ввели термин «средние века» (точнее, «средний век», medium aevum), от которого произошло название исторической науки, изучающей эту эпоху, - медиевистика. Просветители XVII-XVIII вв. подразделяли историю на древнюю, среднюю и новую и вслед за гуманистами считали средние века периодом глубокого культурного упадка. Однако Монтескье, Кондорсе и Гердер признавали связь между культурными эпохами античности, средневековья и Возрождения. Впоследствии такое толкование роли «среднего века» в культурном процессе органически вошло в учение об общественно-экономических формациях. В нем главным содержанием средневековой эпохи считается возникновение и развитие нового общественного строя - феодального. Период между античностью и Возрождением в Европе чаще всего связывается с падением в V в. Западной Римской империи (начало) и взятием Константинополя турками в 1453 г. или открытием Колумбом Америки в 1492 г. (конец). Сторонники формационной теории указывают на другую оконечность средних веков - на первую буржуазную революцию в Англии (1640-1660 гг.), положившую начало господству капиталистического строя в Западной Европе. Но существуют в науке и иные точки зрения: например, традиция, гласящая, что средние века продолжались с III по XVIII в. Так или иначе, в истории средневековой культуры принято выделять три основных периода: - культура раннего средневековья, - культура развитого (зрелого) средневековья, - культура позднего средневековья. Рубеж между первым и вторым периодом связывается с выходом в XI в. христианства на арену мировой истории, граница между вторым и третьим - с началом одного из крупнейших переворотов в истории человечества - Ренессанса - и окончательным формированием подлинно национальных культур большинства современных народов. Для культурологической оценки исторического значения раннего средневековья существенно то, что именно в эту эпоху были заложены основы социально-культурной общности Европы. Географическое понятие «Европа», которое восходит к финикийцам (от семитского корня «Эреб», что означает «запад»), в древности означало лишь страны, лежащие на северных берегах Средиземного моря и прилегающих островах. Все в дальнейшем присоединяемые греками и римлянами области рассматривались как варварская периферия. Европа как целостность, как результат жизнедеятельности народов, издавна живших здесь и пришедших вновь, начала формироваться этнически, экономически, политически и духовно именно в раннем средневековье. У истоков культуры этого периода оказались два разных культурных мира. Первый «романский» - античный, в научном, правовом и художественном отношении высокоразвитый, к V в. уже христианский; другой «германский» - родоплеменной, языческий, со своим неповторимым обликом. Культурный разрыв между ними был огромным и поначалу казался непреодолимым. Их напряженный диалог и определил своеобразие раннесредневековой культуры. Романское начало здесь было представлено основным фактором складывания европейской культурной общности - христианским мировоззрением, победившим в борьбе с язычеством. Вместе с христианством в будущую европейскую культуру входит новое видение сущности и структуры мира, природы человека, а также смысла истории и исторического предназначения человека. Мир как Творение получает внешние границы осуществления: Первый день Творения - Судный день. Признание конечности земного бытия определяет направленность исторического процесса. Смысл жизни человека оказывается вынесенным за границы его земной жизни. Сам человек понимается как существо двойственное, сотканное из праха земного, но наделенное душой, влекущей его к иному миру. Бог приобретает качества Абсолюта: теперь это не один из множества богов, но единственный, универсальный, бесконечный, милосердный и любящий. Учением Христа в мир привносится новая идея равенства людей независимо от их происхождения или социального положения - идея гуманизма. В искусстве романское начало легло в основу одноименного стиля. Термин «романский стиль» был введен в начале XIX в. французскими археологами. Изучая здания раннего средневековья, ученые обнаружили, что отчасти они напоминают постройки Древнего Рима: те же полукруглые арки, элементы украшений и т.д. Только романские постройки имеют вид крепостей, у них массивные стены, узкие окна, высокие башни. В эпоху междоусобиц, очевидно, такая архитектура была обусловлена оборонительными потребностями. Рыцарский замок, монастырский ансамбль и храм - вот главные типы романских сооружений. Центрами классической романики были Франция и Германия. Германское начало - второе слагаемое западноевропейской раннесредневековой культуры - было представлено духовностью варварских народов. Это прежде всего героический эпос народов Западной и Северной Европы (германского, кельтского, скандинавского, англосаксонского, ирландского и карело-финского), который заменял им историю. Германцы принесли с собой и систему нравственных ценностей, вышедших еще из недр патриархально-родового общества с присущим ему особым значением идеалов верности, служения, воинского мужества, сакральным отношением к военному предводителю, признанием более высокой значимости общности, чем индивидуальной жизни. Для психологического склада германцев, кельтов и других варварских народов была характерна открытая эмоциональность, интенсивность в выражении чувств, любовь к красочному ритуалу. Пристрастие варваров к ритуалу позже использовала церковь в совершенствовании литургии. Агиографическая (жития святых) литература была насыщена элементами варварского сознания. Необузданная и мрачноватая фантазия варваров нашла отражение и в сказочной символике (злые карлики, чудовища-оборотни, драконы и феи), и в причудливых орнаментах звериного или тератологического (чудовищного) стиля, в которых фигуры животных утрачивали цельность и определенность, как бы перетекая одна в другую в произвольных комбинациях узора и превращаясь в своеобразные магические символы. Вместе с викингами в Европе распространилась поэзия скальдов (исландских и норвежских поэтов-исполнителей) - хвалебная, лирическая и злободневная одновременно. Необходимость христианизации варваров, неграмотных и не искушенных в высокой культуре, приводила церковь к поискам специальных форм воздействия на них. Сам процесс христианизации не проходил гладко и быстро. Церковь уничтожала капища и идолов, запрещая поклоняться языческим богам и божкам, совершать жертвоприношения и устраивать нехристианские праздники и ритуалы. Преследованию подвергались погребальные обряды, сопровождавшиеся сожжением и ритуальными пирами. Все культы сил природы считались богопротивными. Суровые наказания ждали тех, кто занимался гаданиями, заклинаниями и прорицанием и верил в них. Хорошо известна роль государственной власти в борьбе с языческой ересью: последняя воспринималась зачастую как враг монархии, предписания против нечестивой практики язычников издавали многие европейские короли. Однако полностью преодолеть вековые традиции народа невозможно, и церковь вынуждена была считаться с ними. Некоторые языческие обряды, в основном сельскохозяйственного происхождения, был сохранены и приближены к христианским. Кое-где сохранялись и капища, освященные и приспособленные для новых целей. Но для культуролога важнее всего то, что эти отступления церкви глубоко симптоматичны: вместе с религиозной духовностью в средневековом, и особенно раннесредневековом, человеке уживалась духовность иного плана, определяющая иные установки поведения. Речь идет о том, что религия - прежде всего очеловечивание, одухотворение природы, придание ей антропоморфных черт и свойств: «человек осваивается с силами природы путем их «олицетворения»1. Между тем в сознании варвара (а затем и простолюдина) помимо и независимо от религиозных установок продолжало существовать вынесенное из мифологической духовности ощущение включенности самого человека в природу. «Это участие в пульсации вселенной, выражавшееся как в постоянном воздействии природы на человека, так и в столь же необходимом его воздействии на ход природных вещей при помощи целой системы сверхъестественных средств, есть не что иное, как магия»2. Магическая духовность была не просто пережитком в культуре раннего средневековья, но являлась составной частью средневекового мировоззрения в целом, содержательным противовесом религиозной духовности и официальной практики церкви. Человек одновременно как бы примерял на себя мир и примирялся с ним. Отсюда - биполярность средневековой смысловой реальности и двойственность культуры. Динамика этой смысловой реальности, в конце концов позволившая объединить позднеантичные, христианские и варварские традиции, имела основополагающее значение в культурной жизни Европы. Моделями ее реализации в раннем средневековье становились появившаяся система школьного образования, продолжение рукописной традиции в книжном деле, создание «просветительских общин». В IX в., в годы правления Карла Великого, начался культурный подъем Франкского государства, который получил в историографии название «каролингское возрождение». В этот период была реализована идея светского образования. К X в. импульс, приданный культурной жизни Европы «каролингским возрождением», иссякает под давлением разобщенности, непрекращающихся войн и междоусобиц, политического упадка. Наступает период культурного «безмолвия», который продлился почти до конца X в. и сменился так называемым «оттоновым возрождением»: центр культурного подъема переместился ко двору германских императоров Оттонов. Оживилась деятельность школ, усилились связи с Византией, расцвело книжное дело и миниатюристика, исподволь накапливались знания в области математики (с именем Герберта, учителя Оттона III, связывается распространение в Европе арабских цифр, начал алгебры и абака –«счетной доски»), практических наук, особенно медицины и права. В целом раннее средневековье в Западной Европе не дало достижений, сопоставимых с высотами культуры античности, или культуры развитого средневековья. Однако итоги этого периода чрезвычайно важны для дальнейшего развития европейской цивилизации. Это начало создания духовного, культурного единства Европы. Синтез христианства, античного наследия и культуры варваров как главных слагаемых средневековой культуры. Зарождение культур тех народов, которым суждено было развиться в современные европейские нации. Выработка новых форм хранения и передачи культуры: распространение книжного дела и просвещения. Наконец, это выделение из огромного «безмолвствующего большинства» особого слоя носителей интеллектуальной культуры. Словом, раннее средневековье не было культурным безвременьем, «темными веками»: это была эпоха напряженной духовной работы и накопления, подготовившего расцвет следующего этапа. Для зрелого средневековья уже можно говорить об определенном типологическом единстве культурного развития Европы по сравнению с его общемировым процессом. Ко времени так называемого «Возрождения XII века» противостояние варварской и романской культур перестает сдерживать весь процесс культурно-исторической эволюции, и Западная Европа, основываясь преимущественно на католическом мировидении, динамично обретает внутреннюю культурологическую специфику. В чем же заключалась особенность мировоззренческих установок этой культуры? Во-первых, католическая церковь как институт возникла, подпитываемая опытом Римской империи. «На структуре католической церкви лежал отблеск римского юридического и административного гения»3. Это была самая развитая в структурном отношении церковь, и церковная иерархия воспринималась как пример общественной иерархии. Во-вторых, разнородность источников раннего христианства давала о себе знать в католичестве на каждом шагу, и задача согласования наследия древних, развивающегося знания с теологией Евангелия оставалась актуальной и неотложной. Решая эту задачу, католическое вероучение не завершило своего развития и по сей день. В-третьих, в католической доктрине, построенной на общехристианской идее Творца и Творения, содержится догмат о непрерывном Творении. Это означает, что картина мира не предполагает природы или порядка вещей самих по себе, все существует посредством Творца, автономии нет ни в чем. Но в Библии не сказано, как устроена Вселенная, и католики дописывают Священное писание, в том числе и по вопросу строения мира. В-четвертых, сложившаяся помимо Библии католическая картина мироздания, воплощенная в «великой цепи бытия», статична и неподвижна, а изображенный в ней мировой иерархический порядок вечен. В-пятых, проблема соотношения разума и веры получила любопытное разрешение: католические теологи полагали, что все содержание истины Писания может быть раскрыто человеческим разумом, изучающим природу. И последнее: венец Творения - человек - после совершения грехопадения утратил возможность наслаждаться миром, созданным Творцом для него, дольний мир стал враждебным вместилищем соблазнов, греха, козней дьявола, все помыслы человека оказались обращенными в обитель Господа, за пределы земной жизни. После разделения христианства на восточную и западную ветви смысловая реальность западноевропейской культуры сделалась более определенной. Картина мира предполагала строгий порядок соподчинения; высшим иерархом признавался Бог, силой Провидения продолжающий творить мир; Папа Римский выступал наместником Бога в мире земном; человек имел принципиальную возможность познать божественную мудрость через наблюдения за природой; только прошедший до конца земной путь страданий человек заслуживал покой и счастье в горнем мире. Эта картина, по-разному воспринимающаяся церковным иерархом и простолюдином, и составила богатое противоречиями содержание западноевропейской культуры зрелого средневековья. Фактически наступление зрелости средневековой культуры было связано с возвышением в X-XI вв. городов как центров ремесла, торговли и искусств: активно возрождалась так называемая городская культура, способствовавшая консолидации Европы. Для раннего средневековья характерно было обилие крупных городских центров на востоке - в империи ромеев, не знавшей крутого перелома при переходе от античности к средневековью. По уровню развития ремесла и торговли Византия обгоняла Запад, переживший заметную варваризацию после падения Рима. На берегах Босфора природные условия всегда благоприятствовали процветанию городской экономики: значительные запасы полезных ископаемых стимулировали развитие горных промыслов, рост производства оружия, орудий труда для ремесла и сельского хозяйства, изготовление стекла, ювелирных изделий и предметов роскоши. Произведения византийских мастеров того времени были недосягаемым эталоном для ремесленников многих стран. Внешний вид поднявшихся позднее западноевропейских городов был во многом унаследован от византийских же градостроительных традиций. Облик античных городов в известной мере сохранялся: четкая планировка прямых улиц с портиками и площадями, украшенными античными статуями, с центральной агорой (форумом), окруженной красивыми общественными зданиями, с богато отделанным театром и цирком (ипподромом) - местами шумных зрелищ и столкновений городских партий. В городах концентрировалась культурная жизнь. Новая городская культура подпитывалась народной и во многом противостояла официально-церковной. Ее носителями были ремесленники, зарождающееся бюргерство, простолюдины. Отсюда - демократизм, известная маргинальность и особая жанровость этой культуры. Зрелое средневековье - время расцвета рыцарской культуры, ярко воплотившей светские антиаскетические настроения. Своими корнями она, с одной стороны, уходит в древние культы вождей варварских народов, с другой - в развитую христианскую концепцию служения. Максимальные требования к рыцарю сложились в высокий этический кодекс, который в идеале сплачивал рыцарство. Лучшие черты рыцарского эпоса вошли в мировую культуру. В XII в. возникает рыцарский роман, куртуазная поэзия. Кельтский эпос о короле Артуре и его рыцарях Круглого стола явился источником этой поэзии. Непреходящие человеческие ценности, рожденные не потусторонним миром Бога, а земным, героическим, прекрасным и самоценным миром человека, были главной темой куртуазных романов. В рыцарском романе бушует сказочно-авантюрная стихия, но вместе с тем он символичен, ориентирован на архетипические образы и отношения, а потому традиционен и порой умозрителен. Культ дамы, бывший непременным атрибутом куртуазной рыцарской культуры, придавал исключительное значение любви, бросающей открытый вызов церковному аскетизму. Любовное служение становится своего рода религией высшего круга и вдохновляет поэтов-рыцарей (трубадуров). В следующем веке поэзия трубадуров становится поистине повелительницей европейской словесности. На севере Франции появляются труверы, в Германии - миннезингеры, провансальская поэзия расцветает и на Пиренейском полуострове. Вольнолюбивая, антицерковная городская литература с самого начала создавалась на народных наречиях в противоположность господствовавшей церковной латиноязычной литературе. Излюбленные жанры здесь - стихотворные образные новеллы, сатирические басни, грубоватые шутки. Все это были формы «карнавально-смеховой» народной культуры. Фаблио (юмористические произведения французской литературы), немецкие шванки дерзко спорили с куртуазным романом, рождая нового героя - неунывающего, плутоватого, смышленого. Он всеми своими проделками утверждает, что жизнь принадлежит простым горожанам ничуть не меньше, чем представителям высших сословий. Наряду с новеллами, фаблио и шванками складывается городской сатирический эпос, насыщенный аллегориями, философскими реминисценциями. Основой этого эпоса были сказки, сложившиеся еще в раннем средневековье, воспевающие природу и разум, мечтающие о равенстве всех людей. К периоду зрелого средневековья относится и зарождение городского театрального искусства. Литургические действия, церковные мистерии, известные еще со времен раннего средневековья, становятся более яркими, карнавальными, появляется специфический жанр – «миракль» - драматургическое произведение о жизни богоматери и святых. Постепенно в миракли проникают светские элементы. А городские «игры», т.е. театральные действа, носят уже целиком светский характер, их сюжеты - жизненны, а художественные средства заимствованы из фольклора и творчества бродячих актеров. Со второй половины XI в. начинается общий подъем в духовной жизни Западной Европы. Заметно улучшается система образования: появившиеся в каролингскую эпоху приходские (элементарные) школы получают развитие, кроме них появляются школы городские, возглавляемые магистрами (учителями). Некоторые школы специализируются на изучении тех или иных наук и становятся весьма известными в Европе. В Болонье - это юридические школы, в Салерно и Монпелье - медицинские, в Оксфорде изучали оптику, в Орлеане - античную поэзию, в Шартре – «семь свободных искусств», историю и литературу. В XII в. многие из этих школ получают статус университетов, становящихся выразителями новой западноевропейской культуры. Средневековый университет состоял из четырех факультетов: артистического (подготовительного) и трех высших - юридического, медицинского и теологического. На артистическом факультете (позднее философском) изучали семь свободных искусств тривиума и квадриума. В своей рафинированной форме духовная культура зрелого средневековья получила выражение в схоластической философии. В схоластических спорах относительно оправдания бытия Бога оформилось противоборство номинализма (родоначальником считается Росцелин Компьенский (1050-1112)) и реализма (Ансельм Кентерберийский (1033-1109)). Еще одно направление в философии определил Пьер Абеляр (1079-1142), утверждавший приоритет разума по отношению к вере. По его мнению, пропасти между человеком и Богом быть не должно, движение к Богу осуществляется не через человеческое самоуничижение, а через рациональное и духовное совершенствование. Проблема соотношения разума и веры, гуманистически осмысливаемая схоластами, получила воплощение и в литературе, изобразительном искусстве, музыке. В конце XII в. на смену романскому стилю в искусстве приходит готический. Готические архитектурные сооружения уже не похожи на крепости, они легко возносятся к небу своими стройными башнями, стрельчатыми витражами и арками. Готическая базилика имела, как правило, план в виде латинского креста. Нервюрные своды и другие архитектурные новшества позволили «разгрузить» внутреннее пространство и устремить собор ввысь. Обилие вытянутых витражных окон насыщало интерьер удивительным и непрерывным светом. Главный феномен архитектурной готики - городской кафедральный собор, который уже не выступает «каменной библией». Он превратился в художественную модель универсума, в котором найдено определенное равновесие между божественным и человеческим. Соединение экзальтированной одухотворенности с конкретностью и материальностью деталей рождало особую пронзительность восприятия, ощущение движения и взлета не только в пространстве, но и во времени. В каждом соборе выражается своя идея: в Парижском - богоматери, в Амьенском - мессианизма, в Реймсском - национальная и историческая, в Шартрском - энциклопедизма. К шедеврам архитектуры относятся и соборы в Солсбери и Йорке (Англия), в Кельне (Германия) и Страсбурге (Франция), в Милане и Венеции (Палаццо дожей) - в Италии. Произведения готической архитектуры можно встретить и в Прибалтике: Домский собор и церковь святого Петра в Риге, церковь святой Анны в Вильнюсе, Дом Пяркунаса в Каунасе, вся старая часть Таллинна. В готических соборах практически не остается свободного пространства стен для росписей. Фресковая живопись сохраняется только в Италии, где в творчестве Джотто ди Бондоне появляется округлая рельефность и светотень. В готическом стиле строятся не только соборы-храмы, но и ратуши (здания городского самоуправления) и здания общественно-бытового назначения, в т.ч. университеты. Появляется круглая скульптура, подчиненная готической архитектурной конструкции. Последняя диктует пластические законы динамизму скульптуры: там и здесь формы беспокойны, угловаты, перерезаны зигзагами; там и здесь композиции маловато пространства, отчего линии теснятся, подгоняя друг друга ввысь. Выразительные большие головы готических скульптур воспринимаются как бы отдельно от тела, доминируют над его массой. Чаще всего скульптура встречается в соборах (в Реймсском, к примеру, ок. 2500 фигур). Изображение святых постепенно утрачивает былую строгость, в их ликах проступают резкие, народные черты земных людей, отмеченные духовной значительностью. Аскетичность композиции и простонародность сюжета - непременные стилевые особенности готической скульптуры. Готика появляется и в других областях человеческого творчества, вплоть до одежды. Модными становятся высокие конусообразные головные уборы, тесное платье и туфли с загнутыми носами. Весь силуэт человека приобретает типичное вытянутое S-образное положение, которое наилучшим образом выражает идеал готической стилизации тела. Любопытно, что эстетический идеал служения прекрасной даме в готической моде породил неожиданный после римского образа мужественного бойца, одетого в грубые одежды и доспехи, образ изнеженного молодого человека с длинными завитыми волосами, одетого подобно женщине. Вообще отношение к юности в средневековой культуре было почти священным и определялось оно специфическим хронотопом этой культуры. Время текло неспешно, подчиняясь протяженным бытовым циклам. Юность была, в сущности, единственным взрывом в омуте этой постепенности. «Она мыслилась как пора цветения, игры, дань разгулу, с нею связывались представления о жизненной магической силе. Юношеский разгул был узаконен в средневековом обществе, которое в целом в своих моральных установках тяготело к трезвости, целомудрию и устойчивости»4. Вольности позволялись молодежи во искупление будущей взрослой традиционно-рутинной жизни. Кроме того, невелика была продолжительность жизни в средние века, и юность оказывалась в хронологическом центре жизни, что вызывало у человека повышенный интерес к этому возрасту. Итак, мир средневековой западноевропейской культуры представляет собой причудливое переплетение романского и германского исторических начал, народной и официально-церковной эстетических традиций. Здесь оригинально соединяются мистика и логика, аскеза и карнавал, устремленность к абсолюту и страстная любовь к земному бытию, порождая присущие только средневековью двойственные мировосприятие и систему ценностей. И главное, что вспыхивает на этих перекрестьях пока только как случайно высеченная искра, - это уникальность Я, личностная неповторимость. Позднее средневековье, включающее в себя два великих движения (Возрождение и Реформацию), сумеет поймать и сберечь искорки индивидуальности, а затем и вычертит Личность уверенными линиями ренессансной духовности. 7.2 Крупные культурно-исторические сдвиги в европейских странах XV-XVI вв. отражены в получившем научное признание определении «эпоха Возрождения», или «Ренессанс». Первоначально суть понятия «возрождение», введенного в оборот гуманистами, сводилась к обыкновенному восстановлению классической, «золотой» изящной латыни. Строго говоря, широкое толкование понятия «возрождение» для характеристики целой культурной эпохи, изменившей облик средневековой Европы, было не совсем правомерно, так как, указывая на простое возобновление идеалов античности, оттесняло завоевания культуры средневековья, благодаря которым во многом и стали возможны достижения Ренессанса. Однако очень скоро сами творцы Возрождения пришли к необходимости культурологической переоценки средневековья. «Культура Возрождения, чтобы осуществиться как таковая, нуждалась в оценке предшествующих ей эпох. Давая определение средневековью, она изучает его, обнаруживает ограниченность его способа понимания и использования классиков, - пишет всемирно известный итальянский исследователь истории культуры Возрождения Э.Гарен. - Можно было бы сказать, что Возрождение стало открытием античности именно в той мере, в какой оказалось осознано значение средневекового мира; оно было оригинальной и новой формой классицизма и гуманизма в той мере, в какой было понято использование античности средневековьем, критиковавшем и отвергавшем ее»5. Стремление к признанию творческих способностей человека, земного счастья и разума заставило гуманистов воспринять основные ценности средневековой культуры (и официальной, и народной), преобразовать их и включить в ткань ренессансного мышления. Переработано было и античное наследие. Прежде всего это касается понимания человека. Ренессансное понимание в значительной мере отличается как от античного, так и от средневекового. Если античный человек признает своей владычицей природу и старается быть на нее похожим, а средневековый высшим мерилом считает создателя всего сущего - Бога, то человек Возрождения начинает осознавать себя господином над природой, творцом собственной судьбы. Основой формирования такой системы взглядов явился гуманизм (от лат. humanus - человечный) - мировоззренческое основание эпохи Возрождения, центростремительно обращенное к Личности. Гуманисты верили в светское, земное предназначение свободной, деятельной, образованной, воспитанной и уникальной личности. Личность для них стала местом встречи двух начал бытия - природного и божественного, двух планов существования - земного и небесного, двух человеческих реальностей - сокровенной и публичной. Неподдельный интерес к конкретному человеку, осознание его неповторимой красоты и величия, - вот чем вдохновлялись в своем творчестве мастера Ренессанса, обожествляющие человека. В учениях о человеке акценты ставились на проблемах достоинства, свободной воли индивида, направленной к добру и общему благу. Разум человека реабилитировался, утверждалось светское начало в пику средневековому богословскому отношению к человеку как греховному сосуду, обреченному на страдания в земной жизни. Целями земного бытия объявлялись радость и наслаждение, провозглашалась возможность гармоничного сосуществования человека и окружающего его мира. Однако разбуженная в эпоху Ренессанса жажда самопроявления и утвердившийся идеал «универсальной, почти божественной личности» при определенных обстоятельствах оборачивались цинизмом во взглядах на границы свободы. Так, один из титанов Возрождения, оказавший заметное влияние на развитие политической теории, Н.Макиавелли (1469-1527) вывел идеал «нового государя», которому годятся любые средства для достижения конечной цели - сильная власть, подкуп, предательство, даже убийство. Достоинствами мудрого и доблестного человека, по Макиавелли, становились вероломство и аморализм. Действительно, в повседневной жизни общества, выходящего из средневековья, гуманизм нередко соседствовал с разгулом низменных страстей, своеволием, жестокостью. Совершая порой самые дикие преступления, люди эпохи Возрождения не каялись в содеянном, как это было в средние века. Высшего судью теперь видели не в Боге, а во мнении других людей, коим можно было и пренебречь. К эпохе Возрождения относится и официальное возникновение инквизиции, начавшейся в 1480 г. в Испании, в 1542 г. - в Италии, унесшей до конца XVI в. более 30 тысяч жизней. Словом, гуманизм Ренессанса был весьма противоречив, в нем подспудно присутствовали демонические устремления личности, самоутверждение которой происходило в ничем не сдерживаемой стихии страстей и капризов. Строго говоря, личности в Возрождении еще нет как таковой, она растворена в своем универсальном качестве: «Возможности личности еще настолько широкие, неопределенные, неуясненные, что личность существует, скорее, в качестве постоянной предполагаемой, всегда будущей личности»6. В феноменологической развернутости ренессансной личности и коренится причина глубочайшей противоречивости культуры Возрождения. Гуманизм, однако, это не только открытие человека, но и «переоткрытие» мира. С самого начала в гуманизме были заключены натурфилософские тенденции, получившие наибольшее развитие в XVI в. Основные проблемы натурфилософии - соотношение Бога и природы, преодоление дуализма средневекового мышления, соотношение материи и духа. Признавая материальность и бесконечность мира, мыслители Возрождения наделили материю способностью воспроизводить себя самое, создали учение о живом космосе. Так возникла пантеистическая картина мира. Все чудесное стало естественным, природным, потенциально познаваемым. Опытным методом познания мира стал рационализм, основанный на чувственном восприятии и эксперименте. Вместе с тем одушевление космоса приводило к мысли о наличии таинственной связи между человеком и природой, признанию оккультных наук. В эпоху Возрождения процветали колдовство, алхимия, черная и белая магии, астрология - органическая часть ренессансной натурфилософии. Понимание природы как «внутреннего мастера», действующего самостоятельно, не было пережитком старой схоластической системы знания, но вело к зарождению новой «естественной» религии, преодолевающей представления о Боге-творце. Огромную роль в распространении научных знаний сыграло появление в XV в. книгопечатания. За 60 лет существования печатного станка до 1500 г. по всей Европе было напечатано 30 тысяч названий книг, среди которых немалое место занимали трактаты по различным отраслям знаний. Открылись возможности для издания светской литературы, в том числе древних классиков. Наряду с книгами в повседневную жизнь человека эпохи Возрождения прочно вошли часы, стекло, зеркало, что выразилось в становлении чувства времени и причастности к нему, чувства пространства и пространственной упорядоченности предметных форм, в освоении внутреннего мира человека и выработке психологически мотивированного поведения. Научные открытия и технические достижения способствовали ценностной переориентации в сознании людей и изменению средневековой модели мира. Мыслители Возрождения использовали достижения ученых древности и античный материализм, заменяя их умозрительные выводы научными обобщениями. В миропонимании произошел качественный скачок: появилось убеждение в существовании строгой природной закономерности, которую можно вычислить математически. Так рождалась новая (креативная) картина мира, положившая конец теологическому его пониманию. Главным событием мира становилась универсальная личность. Утопистами создавались новые представления о социальной справедливости, формулировался новый идеал общежития, основанного на коллективной собственности и обязательном всеобщем труде. Изучение института государства способствовало развитию юриспруденции. Зарождалась новая историография, построенная на выявлении причинно-следственной связи событий. Гуманисты выступили и первыми историками средневековья: ими была предложена светская периодизация послебиблейской всемирной истории, содержащая идею всемирной истории. Если раньше утверждалось, что с момента Рождества Христова история вступила в свою завершающую фазу, то Возрождение выдвинуло идею деления всеобщей истории на античность, «средний век» и новое время. Тогда же зародились вспомогательные исторические дисциплины - археология, нумизматика, топонимика, топография, совершенствовалось архивное дело, открывались первые публичные библиотеки. Характерно появление интеллектуальной и художественной элиты. В деятельности творцов Возрождения постепенно стираются грани между наукой, практикой и художественным творчеством: художник становится поистине универсальным творцом, воплощая в себе тот личностный образ, который закладывался в основу западноевропейской креативной модели мира. Художник буквально принимает на себя ответственность за мир, в которой отныне отказано Богу. Художник же олицетворяет собой свободу, возложенную на человека ренессансным миром. Условно говоря, художник становится истиной этого мира. Не случайно величайшие представители эпохи - Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело - именовались современниками «божественными». Искусство, наряду с наукой и философией, претерпевает заметные изменения благодаря включению его в процесс секуляризации. В свое время средневековое религиозное учение о воскресении человека в телесной плоти способствовало формированию нового видения телесности вообще и характерного для Возрождения культа красоты. Условность и символику средневековья сменяет ренессансный реализм, главные черты которого - светскость, глубокий интерес к конкретному человеку и окружающему миру, правдивое их изображение, апология земной жизни, радости и наслаждения, сочетавшиеся с прославлением высокой духовности человека, поисединичности индивидуального бытия, лежащего в основании этой культуры. Во-вторых, это культура, открытая универсуму: частая, как в калейдоскопе, смена картины мира свидетельствует не о чем ином, как о