M. ATWATER THE AVALANCHE HUNTERS Philadelphia Macrea Smith Co., 1968 M. ОТУОТЕР ОХОТНИКИ ЗА ЛАВИНАМИ Издание 2-е, стереотипное Перевод с английского Г. Н. ГОЛУБЕВА под редакцией Г. К, ТУШИНСКОГО ИЗДАТЕЛЬСТВО «МИР» Москва 1980 Редакция литературы по космическим исследованиям, астрономии и геофизике 1903030200 О 20902-499 /041 (01)-80 Б. 3. Перевод на русский язык «Мир», 1980 OCR: Сергей Ганаховский, http://tourism.bmstu.ru ОХОТНКИ ЗА ЛАВИНАМИ АННОТАЦИЯ ОТ РЕДАКТОРА ПЕРЕВОДА Автор книги «Охотники за лавинами» Монтгомери Отуотер на протяжении 20 лет успешно исследовал признаки лавинной опасности и осуществлял активные меры защиты от лавин в районах горнолыжного спорта, строительства крупных предприятий, важных линейных сооружений (дорог, линий электропередач, радиорелейных систем и пр.), а также был консультантом Армии ГИТА по лавинным проблемам. Отуотер руководил многочисленными спасательными работами во время лавинных катастроф и потому очень хорошо передает обстановку спасания погибающих и рассказывает о благородстве спасателей. В Западном полушарии Отуотер признан выдающимся исследователем лавин. Он прошел путь от лавинного патрульного до консультанта по лавинам, и его имя известно от Аляски до Чили. В США лавины начали систематически изучать с 1945 г.— значительно позже, чем в Западной Европе и Советском Союзе. Побудительной причиной для исследований лавин и выработки мер защиты явилось бурное развитие горнолыжного спорта как массового отдыха. С проникновением десятков, а затем и сотен тысяч людей в горы (например, зимой 1961/62 г. только Скво-Вэлли посетило 100 тысяч лыжников) резко возросло число «потенциальных жертв» лавин. Кроме того, в труднодоступных горах с большой снежностью были открыты важные месторождения полезных ископаемых, а лавины делали невозможной добычу руды. Уже давно в Америке страдали от лавин трансконтинентальные железные дороги (Канадская Тихоокеанская, Канадская Национальная, Великая Северная, Милуоки, Северная Тихоокеанская и Южная Тихоокеанская). Поэтому для обеспечения круглогодичного бесперебойного движения пришлось возвести много противолавинных галерей и принять ряд других мер. Отуотеру пришлось бороться не только с «Белой Смертью» (так иногда называют снежные лавины), но и с предпринимателями и лыжниками, невежество которых могло и может привести к катастрофам. И те и другие, находясь в горах, с недоверием относятся к любым упоминаниям о лавинной опасности. Первые приехали сюда для того, чтобы извлекать прибыли, а вторые — для того, чтобы кататься. И те и другие хотели даже изгнать Отуотера из Алты. Отуотер глубоко прав, когда пишет, что «...лыжников, предпринимателей и официальных лиц необходимо хорошенько пугать не реже, чем раз в три года. Иначе они начнут думать, что лавины — это плод чьего-то воображения». И добавляет: «Консультанта по лавинам обычно приглашают после катастрофы, хотя он, вероятно, предотвратил бы ее, если бы его вызвали раньше». Многие промышленные фирмы приглашали Отуотера в качестве консультанта по лавинам, так что автор книги прекрасно изучил психологию своих заказчиков. Он выделяет среди них эмоциональных, спокойных, чопорных, подозрительных и невежественных; последние всегда особенно самоуверенны. Следует добавить, что самоуверенность обычно сочетается со способностью к паническому бегству из района, где произошла лавинная катастрофа. Отуотер много пережил во время спасательных работ, и поэтому нужно очень внимательно отнестись к его мыслям об этике поведения горнолыжников в горах, об отвратительном индивидуализме, лихачестве и прочих недопустимых сторонах характера отдельных людей, которые всегда называют проявлением «животного эгоизма», а самих этих людей — «потенциальными покойниками». Он дает перечень необходимых правил поведения в горах: «не ходи один, скажи кому-нибудь о своем выходе, проверь погоду, удостоверься в безопасности от лавин, будь правильно снаряжен, держись общей группы и имей мужество вернуться». Отуотер пишет: «Никому не может быть отказано в праве испытать себя до конца — с помощью гор, лавин или чего-либо еще. Но меня всегда ставил в тупик монументальный эгоизм бесшабашных удальцов-лихачей. Они затевают какой-нибудь сверхъестественный подвиг, но почти всегда попадают в дурацкое положение из-за глупой ошибки или из-за того, что переоценили свои способности. Обычно они не заботятся о том, чтобы рассказать кому-нибудь о своих планах. Они не могут допустить даже возможность неудачи. Однако, попав в переделку, они ждут, что кто-нибудь придет и вызволит их из нее». В связи с этим необходимо заметить, что во время спасательных работ в опасности могут всегда оказаться и сами спасатели. Прав автор, когда пишет, что «у пилотов вертолетов при каждом взлете был один дополнительный пассажир — Смерть». У автора книги за многие годы работы в высокогорье выработалось «снежное чутье» для прогнозирования схода лавин, отсутствующее у жителей равнин. Поэтому симпатию вызывают реплики автора, адресованные официальным лицам — выходцам с равнин. Эти люди даже не замечают того, что благодаря лавинному патрулированию было вовремя спущено много лавин, вследствие чего и не произошло ни одной катастрофы. Отуотер пишет: «В США никогда не погибало из-за лавин 50—100 лыжников за зиму, как это случается в Европе, и это заслуга американских охотников за лавинами». Отуотер — оригинальный исследователь, который ввел в лавиноведение важные для прогнозирования лавин понятия: интенсивность снегопада, интенсивность осадков, лавины прямого и замедленного действия и др. Им определены значения интенсивности осадков и скорости ветра за некоторый интервал времени, по которым можно определить, когда следует ожидать схода лавин. Учитывая разнообразие климатов горных районов США, по совету известного швейцарского ученого Андре Роша выделены три типа снежно-лавинных режимов Западного полушария, а именно: 1.Высокогорный, характеризующийся небольшими снегопадами, очень низкими температурами и формированием особенно опасного слоя в снежной толще — глубинной изморози, на которой лежит твердая снежная доска. В СССР этот тип встречается в водораздельной части высоких гор и в Восточной Сибири. 2.Среднегорный, где наблюдаются мощные снегопады и низкие температуры, в результате чего возникают сухие лавины из мягкой снежной доски. Аналог такого типа режима в СССР — высокогорная зона Большого Кавказа. 3.Приморский горный. Наблюдаются очень мощные снегопады, умеренные температуры. Преобладают лавины из влажной мягкой доски и мокрые лавины. Аналог этого типа режима в СССР —Карпаты и Закавказье. Снежные патрули Лесной службы США добились многого. Эти достижения, о которых рассказывает Отуотер в своей книге, можно свести к пяти пунктам: 1.Оценка возможных мест схода лавин (пространственный прогноз) в пределах линейных сооружений, строительных площадок, а также мест схода лавин в пределах горнолыжных трасс. 2.Прогноз времени схода лавин и оповещение людей, находящихся в районе работ снежных патрулей. 3.Разработка системы мероприятий по предотвращению лавинной опасности. Профилактический обстрел лавиносборов, применение взрывчатки. 4. Создание при Лесной службе США специальных Снежных патрулей, которые могут закрывать для использования весь район или часть его с применением мер принуждения. Это положение Отуотер формулирует так: «Использование склонов должен был регулировать специальный лавинщик Лесной службы, обладавший абсолютной властью закрывать весь район или его часть. Кажется, впервые в истории какая-то организация взяла на себя прямую и активную ответственность за защиту людей от лавин с применением мер принуждения (подчеркнуто мной.— Г. Т.). 5. Организация снежно-лавинных школ в Алте и Скво-Вэлли, выпускающих профессионалов-лавинщиков, которые обеспечивают безопасность пребывания в горах. Выпускники этих школ сейчас — третье поколение лавинщиков, охотящихся за лавинами от Аляски до Чили. Применение мер принуждения к предпринимателям и лыжникам в сочетании с хорошо обученными снежными патрулями дало положительный результат: за 20 лет ни один лыжник, находившийся под наблюдением снежных патрулей, не был убит лавиной, если только не нарушал правил и не выходил на лавиноопасные склоны. Книга Отуотера представляет несомненный интерес для широких кругов советских читателей — как горнолыжников, так и изыскателей, геологов, строителей дорог, рудников и различных предприятий в лавиноопасных местах, поскольку лавины распространены почти во всех горных районах СССР. На карте показаны лавиноопасные районы Советского Союза. К ним отнесены весь южный пояс гор, начиная от Карпат и кончая Сихотэ-Алинем, а также горные районы Северо-востока, Камчатки, Курильские о-ва и Сахалин, а на севере — острова Советской Арктики и горы Субарктики от Кольского полуострова до Чукотки. Около 20% всей территории СССР являются лавиноопасными. По мере хозяйственного освоения горных районов поселки, рудники, линейные сооружения и спортивные комплексы возводятся в настоящее время на ранее безлюдных территориях, где широко распространены лавины. В связи с этим при строительстве и эксплуатации любых сооружений нужно учитывать лавинную опасность, для чего необходимо создание Лавинной службы. Следует иметь в виду, что застройка городов и поселков в лавиноопасных районах иногда осуществлялась без учета лавин. Книга переведена сотрудником Проблемной лаборатории лавин и селей географического ф-та МГУ Г. Голубевым, который около года работал в Чили и хорошо знает горнолыжный район Портильо, а также Рио-Бланко, описываемые в книге. Тушинский ^ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ С большим удовольствием я обращаюсь к тем членам лавинного братства, которые прочтут мою книгу по-русски. Снег — это снег, где бы он ни падал, а лавины говорят на всемирном языке насилия. Надеюсь, что тот опыт и открытия, которые описаны в книге, будут и интересны и полезны. Саусалито, Калифорния, ноябрь 1971 г. Монтгомери М. Отуотер Так же как и бури, наводнения, землетрясения и пожары, лавины сыграли свою роль в истории Америки, и они ни в чем не уступают всем этим разрушительным силам природы. Конечно, люди и лавины на протяжении всех веков были врагами. Наиболее яркий пример вражды — Швейцария. Племена, населявшие плодородные долины Альп, были не робкого десятка. Они защищали свою свободу от всех посягательств, и Альпы служили им естественной крепостью. Но на каждой увенчанной льдами вершине и на каждом заснеженном склоне их подкарауливали лавины. Ни в настоящее время, ни раньше нет и не было другого такого места на земле, где бы человек вел столь решительную войну с Белой Смертью, как в этой европейской стране лавин, а потому я не могу сделать ничего лучшего, чем отослать читателя к книге Колина Фрезера «Загадка лавин», интересной для всех, но совершенно необходимой для тех, кто хоть как-то связан со снегом и горами. Никто не проделал ранее подобной работы для Западного полушария, и именно это я собираюсь сделать в меру моих слабых возможностей — написать историю лавин в обеих Америках. Она заслуживает того, чтобы стать приключенческой повестью. В ней есть не только волнения, опасности, неожиданности, мужество, пафос, юмор и попытки научных обобщений. От горы Мак-Кинли на Аляске до горы Льяйма в Чили промышленность, связь, транспорт, население и кажущийся бесконечным поток лыжников продвигаются все дальше и выше в обитель лавин, и, естественно, проблема снежных лавин становится все более острой. Турист или бизнесмен, проносящийся по шоссе через западные перевалы; ремонтный рабочий телефонной или электрической линии, пробивающийся сквозь буран к месту повреждения; богатая корпорация, развертывающая в горах новое предприятие; житель равнин, желающий только найти убежище от жары и смога; наконец, лыжник — никто из них не знает, где и когда он может оказаться жертвой лавины. Если и есть что-то общее во всех встречах человека с лавиной, то это — полная неожиданность для жертвы. Тот, кто едет по шоссе, никогда не оторвет глаз от ленты асфальта, чтобы взглянуть на нависающие над ним склоны, набухшие снегом. Инженер, проектирующий промышленный комплекс в горах, удивится, увидев разбросанные на его пути сломанные деревья, и пройдет мимо. Владелец горнолыжной базы с недоверием относится к любым упоминаниям о лавинной опасности: конечно же лавина сойдет не на его участок. Очень трудно понять это нежелание учесть особенности гор. Вовсе не требуется, чтобы любой житель гор стал специалистом по лавинам. Но почему бы ему не задуматься над тем, что снег в мгновение ока может превратиться из друга во врага — ведь моряк никогда не забывает об этом в океане! Множество примеров свидетельствует о том, что именно внезапность лавин часто приводит к катастрофе. В Новой Англии родители отправили детей поиграть на свежем воздухе после долгого бурана, очень довольные такой возможностью; лавина убила детей почти в их собственном дворе. То же самое и почти в то же время случилось за несколько тысяч километров от Новой Англии — в Покателло, штат Айдахо. Как мы видим, полнейшее невежество — лучшее средство для того, чтобы быть застигнутыми врасплох. Однажды меня пригласили в горнолыжный район дать несколько советов. Небольшая лавина ударила в одну из опор основного подъемника, не причинив ей никакого ущерба. Администрация района взвешивала, стоит ли ей в связи с этим что-нибудь предпринимать. Я сказал, что надо защитить не только эту опору, но и все остальные опоры на этом участке основного подъемника, потому что все они находятся в зоне лавинной опасности. Но к моему совету не прислушались, поставив разработанную мной защиту только для одной опоры. После Апрельской Безрассудной Метели 1958 г. на всем верхнем участке канатной дороги устояла только эта опора. И подъемник не упал вместе с людьми только потому, что ночью верхнюю станцию занесло снегом, а расчистить ее вовремя не успели. Не очень далеко от моего дома в Скво-Вэлли есть участки земли, на которых в 1958 г., когда здесь прошла лавина, домов не было. Говорили, что эти участки никогда не будут проданы. Но во время строительного бума, когда каждый надеялся захватить горсть золотых яичек, откладываемых зимними Олимпийскими играми 1960 г., на этом месте построили дома; для их владельцев неожиданность еще может наступить. Это спящая лавина, одна из тех, которые спокойно лежат годами, а затем взрываются, как вулкан. Легко упрекать агента за продажу столь смертельно опасных участков земли. Но я считаю виновными также и покупателей: если ты приезжаешь в горы, ты должен знать кое-что не только об удовольствиях, но и о подстерегающих тебя опасностях. У меня был друг Джон Херман, опытный турист-горнолыжник и профессиональный фотограф. Единственное объяснение его гибели заключается в таком знакомом всем нам чувстве «это не может случиться со мной». Я думаю, мы просто не могли бы оставаться психически нормальными в этом мире, полном разнообразных опасностей, если бы не верили в собственную неуязвимость. Херман снимал фильм о лавинах. В одном сюжете его сценария предусматривалась большая лавина, пересекающая шоссе. Он запечатлел на пленке этот момент, но сам погиб. Лавина захватила его, когда он убегал. На его лице застыло изумление. Я был тесным образом связан с лавинами на протяжении всей современной эры исследований и борьбы с ними в Западном полушарии. Поэтому вполне естественно, что большая часть этой книги автобиографична. Я не мог бы рассказывать о чем-нибудь, не описывая событий, в которых сам принимал участие или о которых знаю, как говорится, из первых рук. Это ставит меня в неловкое положение. Нелегко писать в первом лице единственного числа о таких вещах, как смертельный риск, совершение открытий, разгадывание замыслов естественного врага. С другой стороны, у меня было достаточно ошибок, чтобы удержать мое самомнение на разумном уровне. Дело в том, что лавины, помимо всего прочего, учат скромности. Это очевидно всякому, кто хоть однажды встретился с ними лицом к лицу. И мы еще слишком многого не знаем о лавинах и даже о снеге. Но если этой книгой я смогу хотя бы чуть-чуть уменьшить тот элемент неожиданности, который возникает у людей при встрече с лавиной, это вполне окупит всю ту тяжелую, кропотливую работу и опасности, которыми сопровождались двадцать необычайных лет моей жизни. М. М. Отуотер Глава 1^ ЛЫЖИ И ЛАВИНЫ Нельзя писать о лавинах в Америке, не написав ничего о лыжном спорте, так как они неотделимы друг от друга. Горнолыжный спорт начал развиваться в Соединенных Штатах Америки в период между двумя мировыми войнами. Многие с удивлением узнают, что одним из старейших горнолыжных районов Западного полушария является Портильо в Чили. На западном побережье США также существовало несколько благоустроенных центров горнолыжного спорта. Аверелл Гарриман создал на Западе США Солнечную Долину в европейском стиле и с первыми в мире кресельными подъемниками. Многие люди по-разному пытались объяснить, что так привлекательно в катании на лыжах — радостное настроение, охватывающее вас благодаря морозу, солнцу и снегу, или наслаждение одиночеством среди сверкающих горных вершин. Я предлагаю свое объяснение. В человеке живет врожденное стремление скользить, скользить по чему угодно, начиная с замерзшего пруда и кончая натертым паркетом. Предприимчивые устроители и организаторы отдыха людей использовали это стремление в своих интересах задолго до появления лыж: вспомните аттракционы в парках или площадки для игр. Почему именно у человека, единственного среди всех живых существ, если не считать медведя-гризли и выдры, развился такой инстинкт — уже другой вопрос. Может быть, это первобытный навык, появившийся у него потому, что почти любой другой обитатель джунглей был быстрее, сильнее и лучше приспособлен для борьбы? Кто знает, может быть, длинная доска, скользящая по льду, сохранила предка человеческого рода от клыков саблезубого тигра... Но какова бы ни была причина, сейчас, как и в доисторические времена, скольжение — это единственное, к чему человек по своему физическому строению приспособлен лучше, чем любое другое существо. Открытие того, что лыжи, снег и горный склон создают наилучшую комбинацию для скольжения, явилось первым из тех важнейших событий, которые способствовали превращению катания на лыжах в спорт. Я помню еще три таких события. Вторым было изобретение канатной дороги и подъемников. До этого катание на лыжах описывалось как «упоительное мгновенье—и долгое карабканье вверх». Пока не появились подъемники, горнолыжный спорт не мог быть средством массового отдыха. Событиями номер три и четыре было появление лыж фирмы «Хед» и эластичных брюк. Сначала лыжи делали из дерева, причем лучшим материалом считали гикори. Но во всем мире нет такого количества гикори, которого хватило бы на изготовление лыж для существующих теперь орд горнолыжников, а кроме того, деревянные лыжи никогда не были абсолютно идеальными, так как они легко ломаются, коробятся и теряют форму и поддержание их в хорошем состоянии требует бесконечных хлопот и забот. Говард Хед, первым создавший хорошие металлические и пластмассовые лыжи, не первым пытался найти что-то лучшее, чем дерево. Работая снежным патрульным — а при этой работе приходится использовать лыжи в самых различных и весьма трудных условиях,— я стал подопытным кроликом для испытания некоторых экспериментальных моделей, в особенности двух из них. Первым требованием, предъявлявшимся к лыжам, был долгий срок их службы. Я ухитрился сломать обе лыжи сразу, но сам остался цел, и производство этой модели было прекращено. Вторая модель была сделана из дюралюминия — металла, применяемого в самолетостроении. Это были очень легкие лыжи, чрезвычайно быстрые в морозную погоду, и они «пели» восхитительную мелодию, когда разрезали свежевыпавший снег. Я до сих пор считаю, что это были наилучшие лыжи для свежевыпавшего снега, с какими я когда-либо имел дело. Но они были слишком хрупкими. И наконец, пластмассово-металлические лыжи-«сэндвичи» Хеда произвели настоящую революцию — они были красивы, прочны и удобны, и их легче было изготовлять в соответствии с определенными стандартами. Можно много говорить об эластичных брюках. Они понравились миллионам людей как теплая, водоотталкивающая, легкая, удобная и красивая одежда. Этот отбор четырех важнейших событий в истории горнолыжного спорта совершенно произволен и может вызвать ряд возражений. Несомненно, кто-нибудь захочет упомянуть о стальных кантах лыж, о пластмассовой скользящей поверхности, об искусственном снеге, об использовании механизмов для подготовки трасс, о безопасных креплениях. Майнот Доул, основатель Национальной системы лыжных патрулей, организовал не имеющую себе равных службу лыжников США, создав добровольческий корпус спасателей. Правда, это можно было сделать и несколько иным образом. В Европе, где горные лыжи появились раньше, чем в Америке, и пережили потрясающий бум, никогда не было подобной системы, за исключением отдельных районов, куда она была завезена американскими солдатами. Швейцарцы с самого начала пошли по пути профессионализма — такова, например, знаменитая лавинная и спасательная служба в Давосе. В США никогда не погибало из-за лавин 50—100 лыжников за зиму, как это случается в Европе, и это заслуга американских охотников за лавинами. Современная служба борьбы с лавинами в Западном полушарии зародилась в Алте (штат Юта) вскоре после второй мировой войны. Алта — это заброшенный горняцкий поселок километрах в пятнадцати вверх от каньона Литл-Коттонвуд, к востоку от Солт-Лейк-Сити в горах Уосатч. Этот обрывистый хребет с вершинами высотой до 4000 м является как бы магнитом, притягивающим плохую погоду с трех направлений: с запада, т. е. с Тихого океана, с северо-запада — с залива Аляска и с севера — из Канады. Алта стоит на пересечении путей снежных бурь. В результате здесь выпадает за зиму от 10 до 12 м снега. В 60-х годах прошлого века Алта была одним из известных серебряных приисков Запада. Если верить легенде, то это был единственный поселок старателей, где женщинам — как добродетельным, так и всем остальным — не разрешалось оставаться на зиму: в Литл-Коттонвуд количество несчастных случаев, вызванных лавинами, было слишком велико. В период между истощением богатейших серебряных жил и изъятием из обращения серебряных монет Алта уже начала приходить в упадок. И как раз в это время, зимой 1864 г., ее фактически уничтожили лавины и возникшие затем пожары, вызванные разрушением угольных и дровяных печей. За исключением нескольких арендаторов и старателей, копавшихся в старых выработках, Алта вымерла и, вероятно, оставалась бы такой и дальше. После появления старателей лавины стали сходить чаще, чем прежде, и размеры их увеличились, так как большая часть леса, этого дарованного самой природой защитника, была переведена на дрова и шахтную крепь. Алта превратилась в идеальное место для исследования лавин. Незадолго до второй мировой войны Алту посетили два человека, искавшие место для строительства лыжного центра. Их вдохновляли все возрастающий интерес к горнолыжному спорту в Солт-Лейк-Сити и пылкие рассказы о крутых склонах и прекрасном снеге — рассказы, которые приносили люди, достаточно любившие спорт, чтобы совершать тяжелый подъем от каньона Литл-Коттонвуд. Феликс Козиол был инспектором Уосатчского национального леса, включавшего Алту, и в то же время горнолыжником, что является редкостью и в наши дни, а также лесничим-лыжником,, что было редкостью в те дни. Альф Энген был старшим из тройки легендарных братьев-горнолыжников — Альфа, Сверре и Корея. Эти двое — Энген и Козиол — проявили немалую проницательность и смелость, когда, несмотря на мрачную историю Алты, рекомендовали ее как место для организации зимней базы отдыха. Тут же на месте они приняли решение, благодаря которому горнолыжный спорт на Западе США пришел в альпийскую зону (с этой точки зрения альпийскую зону можно определить как область вблизи или выше верхней границы леса, с крутыми открытыми склонами, сильными снегопадами и лавинами). Использование склонов должен был регулировать специальный лавинщик Лесной службы, обладавший абсолютной властью закрывать весь район или его часть. Кажется, впервые в истории какая-то организация взяла на себя прямую и активную ответственность за защиту людей от лавин с применением мер принуждения. Когда я осенью 1945 г. приехал на базу в Алте, она существовала уже седьмой сезон. Там были один приют, два подъемника, две хижины и один туалет с удобствами на спасательной станции (о проблеме канализации в Алте, несомненно, можно написать целую книгу, и весьма захватывающую). Как район лыжного спорта Алта благодаря качеству своего снега имела уже мировую известность. К тому времени лавины уже успели смести хижину и унести жизнь одного лыжника. Поле сражения было ясно очерчено. Нельзя сказать, чтобы я не знал, за что брался. Я демобилизовался из Десятой горной дивизии, прямо из госпиталя. Вовсе не помышляя о карьере охотника за лавинами, я чувствовал себя ландскнехтом, чье военное искусство утратило свою цену, а знакомства порастеряны. Честно говоря, я искал для себя спокойный приют на пару лет. Помимо уменья писать, способность передвигаться в горах на лыжах была единственным, чем я мог заработать себе на жизнь. Услышав о работе в Алте от моего друга Сверре Энгена, я взялся за нее не из-за каких-то своих исключительных способностей. В Десятой дивизии были десятки гораздо лучше подготовленных и еще не потерявших квалификации горнолыжников. Можно объяснить это словами одного солдата. Солдат этот бросил жену, и она его спросила, что особенного есть в той девушке, к которой он ушел, чего нет у нее. Он ответил: «Она была рядом». Вот и я пошел на эту работу потому, что она была рядом. Если бы кто-нибудь сказал мне тогда, что я начинаю новую, странную и трудную карьеру, я попросил бы его не трепаться. Инспектор Козиол ясно дал мне понять, что он, опекун и крестный отец первого истинно альпийского горнолыжного района в США, не желает, чтобы число жертв было таким же большим, как в Европе. И я должен был этого не допустить. Моя работа не встречала абсолютно никакой поддержки. Предприниматели находились здесь, чтобы делать деньги, лыжники — чтобы кататься на лыжах. И те и другие негодовали на власть какого-то бюрократа, который мог закрывать район, едва ему показалось, что там возникла опасность. Что же касается Лесной службы, то горнолыжный спорт свалился на нее как снег на голову. Она была приспособлена к принципу «наилучшее... наикрупнейшее... наибольшее...», но чиновник, написавший эту классическую декларацию политики службы, никогда не думал о тысячах лыжников, разбросанных по склонам. Лесная служба вынуждена была заняться горнолыжным делом и связанными с ним лавинами неожиданно и без всякого желания с ее стороны — просто потому, что в ее юрисдикцию входило большинство пригодных для катания на лыжах земель, расположенных к западу от Миссисипи. В любой крупной организации — и бюрократической, и небюрократической — всегда есть ультраконсервативное крыло, сопротивляющееся всяким нововведениям. Такая группа существовала и в Лесной службе в 1945 г. Существует она и теперь, более чем через двадцать лет после зарождения лавинных исследований в Западном полушарии. Лозунгом этой группы было одно из тех заявлений, которые, если внимательно к ним прислушаться, не выдерживают никакой критики: «Мы не ходим пешком вместе с туристами и не ловим рыбу с рыбаками, так почему же мы должны кататься на лыжах вместе с лыжниками?» (Все же в ряде случаев сотрудники Лесной службы ходят пешком вместе с туристами и ловят рыбу с рыбаками.) Но в Лесной службе было и прогрессивное крыло, представленное среди прочих лесным инспектором Козиолом. Существование ультраконсерваторов, каковы бы ни были их аргументы, было фактом, который игнорировать не приходилось, потому что их противодействие влияло на все развитие лавинных исследований и борьбы с лавинами в Западном полушарии. Поскольку я был новым снежным патрульным, я не знал о существовании этой оппозиции. У меня и без того хватало проблем. Пока листья тополя и ивы становились красно-золотыми под октябрьскими морозцами, я готовился к зиме, осматривая снаряжение и читая литературу по лавинам. И того и другого было мало. Я помню одну работу, написанную статистиком нашего регионального управления на основе отчетов моих предшественников. Он делал вывод, что в январе я могу ожидать 3,3 лавины (я до сих пор размышляю, как следовало поступить с тремя десятыми лавины). Что же касается оборудования, то у меня были набор термометров, рейка Для измерения глубины снега и связка табличек, на которых было Написано:^ ЗАКРЫТО. ЛАВИННАЯ ОПАСНОСТЬ! Нынешнего лавинщика, привыкшего к полному набору лавинного снаряжения и команде обученных помощников, в моем положении хватил бы удар. Даже при всем своем невежестве я понял, что арсенал мой весьма скуден. Зиме не понадобилось много времени, чтобы испытать меня. Сезон в Алте по традиции открывается в День Благодарения (последний четверг ноября.— Перев.), и сезон 1945/46 г. в этом отношении не был исключением. Некоторое время все шло спокойно, и я смог лучше узнать окрестные места и окружающих меня людей. Среди них был Тед де Боер, управляющий приютом Алты, типичный горожанин, которому тем не менее, как я скоро узнал, предстояло вместе со мной рисковать жизнью среди лавин. Был управляющий районом Фред Спейер, прекрасно справлявшийся со своими подъемниками; совершенно неожиданно он оказался единственным из постоянных жителей Алты, который за десять лет моего пребывания в ней ни разу не пытался давать мне советы по мерам безопасности. Были механики подъемников, лыжники-спасатели, лыжники-инструкторы и лыжники-бродяги — толкаемые каким-то инстинктом к переселению, они всегда появлялись при первом же снегопаде. Можно упомянуть еще и Мела Уокера, дорожного техника,— это был истый корнуэлец, упрямый, коренастый и неподатливый, как блок цемента. Это была хорошая, дружная компания. Они относились ко мне не лучше и не хуже, чем к любому вновь прибывшему. Но они не уважали меня, потому что я носил кокарду лесника. В те ранние времена быстрого развития лыжного спорта у лесников не было никакого престижа в клане горнолыжников. Между нами лежал невидимый барьер. Я был человек со свистком. Горы также обладают индивидуальностью, по крайней мере для горца. Болди был гигантом, добродушным, сонным и игривым, но один из его игривых ударов мог перенести вас в вечность. Крутой склон Растлер находился за ущельем, напротив спасательной станции. Это было первое, что я видел по утрам, и последнее, с чем прощался по вечерам; словно необъезженный мустанг, он всегда косился на меня белками бешеных глаз. Сьюпириор, нависающая над шоссе, была белокурой красоткой, прекрасной и порочной. В непогожий день 27 декабря началась одна из тех странных метелей, которые никак не могут разыграться, дуют и метут как сумасшедшие минуту-другую и тут же притворяются мертвыми. К полудню она обманула меня, и я предупредил тех, кто приехал на один день, чтобы они спустились по каньону до трех часов пополудни или приготовились ночевать в Алте. Это предупреждение было моим первым нововведением, потому что я быстро сообразил, что шоссе ставит передо мной гораздо более сложные проблемы, чем район катания. В любой уикэнд или праздничный день людей в Алте всегда было больше, чем имелось спальных мест. Чем больше пуржило, тем настойчивее меня преследовала мысль о том, что несколько сотен людей могут остаться без укрытия (в случае необходимости мы разместили бы их в помещениях — по крайней мере они были бы в безопасности). Расстояние от Коул-Пит в устье каньона Литл, Коттонвуд до Хеллгейт, расположенного вблизи места стоянки автомашин, составляет 15 км открытого шоссе. А вдруг лавины закупорят шоссе с двух концов и между ними останется многокилометровый караван машин? Что тогда? Мысль об этом приходила мне в голову ежедневно в течение десяти зим. Я только и делал, что сопоставлял время, расстояние, снегопад, людей, автомобили и лавины. Так случилось и в первую зиму моего пребывания в Алте — 27 декабря 1945 г., в метель, когда я должен был заботиться о безопасности целых толп отдыхающих. Погода была достаточно неважной, так что можно было отправить большинство людей домой раньше, чем они собирались сами. На упрямцев я мог бы воздействовать, остановив подъемники, но это привело бы в ярость предпринимателей. По-своему они были правы: обитатели приюта имеют право кататься на лыжах, даже если однодневные посетители должны уехать. Успокаивало меня и другое соображение: подъемники просто можно было закрыть на час. Я решил, что это всегда успеется, и попросту забыл о своем собственном предупреждении. Я сел на подъемник, чтобы еще раз взглянуть на лыжные трассы. У меня совсем не было предчувствия, что сейчас начнется сцена, пригодная для потрясающей телевизионной постановки. Когда я ехал над Коллинс-Фейс, находившийся подо мной лыжник спросил: «Не вы ли снежный патрульный?» «Да, я»,— ответил я. «Вы нужны на стоянке для машин. Там лавинная катастрофа». Вот тебе раз! Я решал слишком долго: кого-то уже завалило на дороге! В то время подъемник Коллинс был еще на деревянных опорах и кресла двигались совсем невысоко над снегом. Я выпрыгнул из кресла на вершине Коллинс-Фейс, проехал вниз мимо нижней станции канатки и через ручей пронесся к приюту и прогремел по крутому деревянному туннелю к стоянке машин. В гараже Лесной службы я встретил Чака Хиббарда, одного из лыжных патрульных. Он рассказал мне то, что знал. С рождества три старшеклассника из Солт-Лейк-Сити жили в старой хижине на Эмма-Хилл. Я с облегчением подумал, что катастрофа случилась не у меня: Эмма-Хилл находится на северном склоне каньона и совсем не в лыжной зоне. (Между прочим, именно с этого крутого, изрезанного логами склона столетие назад сошла лавина, которая смела поселок старателей.) Я знал хижину, о которой говорил Чак. Она была расположена достаточно безопасно на шахтных отвалах в 300 м над стоянкой машин, иначе ей не удалось бы сохраниться там все эти годы. Но подходы к ней!.. После полудня эти трое ребят пришли за водой в Снопайн-Лодж — приют, построенный Лесной службой у верхнего конца стоянки для машин. Управляющий приютом и Мел Уокер советовали им не возвращаться. Тем не менее они пошли. Я очень ясно это представил: мальчишки, поднимающиеся по лыжным трассам, переход через последний лог перед хижиной — лавина. Два парня сами сумели выбраться из-под снега. Один из них остался искать товарища, а другой направился вниз за помощью, барахтаясь в глубоком свежем снегу. Лыжи его оставались в лавине. Спасательная группа, возглавляемая Альфом и Сверре Энгенами и Тедом де Боером, уже поднималась ему навстречу. С ними был наш скудный запас спасательного снаряжения: несколько шестов, используемых как щупы, и несколько лопат. Ветер, дующий вверх по каньону, опять начал завывать, и снег снова закружился по площадке для машин. И вместе со снегопадом пришла ранняя ночь середины зимы. Нам были нужны фонари, хранившиеся на спасательной станции. Я послал Чака туда, где след спасателей уходил с площадки, чтобы он наблюдал за их движением и нашел парня, поднявшего тревогу. Я хотел получить больше информации о них, узнать их имена, адреса и точное место катастрофы. Я проложил дор