130 лет со дня рождения БЛОКА Александра Александровича (1880-1921) Русский поэт А.А. Блок родился 16 (28) ноября 1880 года в Петербурге. Его дед, Андрей Николаевич Бекетов (1825-1902), ботаник, был ректором Петербургского университета в его лучшие годы, одним из основателей Высших женских курсов. Отношения Александра с дедом всегда были хорошими; вдвоем они часами бродили по лугам и болотам; собирали травы и злаки для ботанической коллекции; при этом дед учил мальчика началам ботаники. Жена деда, бабушка А.А. Блока, Елизавета Григорьевна Бекетова (1836-1902), дочь известного путешественника Г.С. Карелина. Она была переводчицей, всю жизнь работала над переводами научных и художественных произведений; владела несколькими языками. Ею переведены многие сочинения Дарвина, Гексли, Мура, Бичер-Стоу, Гольдсмита, Теккерея, Диккенса, В. Скотта, Брэт Гарта, Жорж Санд, Бальзака, В. Гюго, Флобера, Мопассана, Руссо, Лесажа и других. Она знала лично многих писателей, встречалась с Гоголем, братьями Достоевскими, Ап. Григорьевым, Толстым, Полонским, Майковым. Бабушка скончалась ровно через три месяца после деда - 1 октября 1902 года. От родителей унаследовали любовь к литературе их дочери - мать Блока и две ее сестры. Все три переводили с иностранных языков. Известностью пользовалась старшая - Екатерина Андреевна (по мужу - Краснова). Ей принадлежат изданные уже после ее смерти (4 мая 1892 года) две книги "Рассказов" и "Стихотворений" (последняя книга удостоена почетного отзыва Академии наук). Переводила она с французского и испанского, переделывала английские повести для детей (Стивенсон, Хаггарт). Мать поэта, Александра Андреевна (1860-1923), переводила с французского (Бальзак, В.Гюго, Флобер, Золя, Мюссе, Доде, Бодлер, Верлен). Писала стихи, но печатала - только детские. Наконец, Мария Андреевна переводила с польского (Сенкевич), немецкого (Гофман), французского (Бальзак, Мюссе). Ей принадлежат популярные биографии (Андерсен), монографии для народа (История Англии и др.). Отец поэта, Александр Львович Блок (1852-1909), был профессором Варшавского университета по кафедре государственного права. Родители будущего поэта обвенчались в церкви Петербургского университета 7 января 1879 года, а 16 (28) ноября 1880 года в квартире деда, Андрея Николаевича Бекетова, в "ректорском доме" на Васильевском острове, родился маленький Александр. Детство Блока прошло в семье матери, в Петербурге и в имении деда в Шахматове (Клинского уезда, Московской губернии), в "старинной дворянской атмосфере с литературными вкусами", научными интересами и гуманистическими идеалами. Мальчик был воспитан на стихах А.С. Пушкина, В.А. Жуковского, Я.П. Полонского, А.А. Фета, А.Н. Апухтина и Ап. Григорьева. Сочинять сам он начал очень рано, "чуть ли не с пяти лет", издавал рукописные журналы в одном экземпляре, участвовал в любительских спектаклях. Александр мало виделся с отцом. Семейные отношения у родителей поэта не сложились. По воспоминаниям, мать Блока хотела уйти от мужа еще до рождения ребенка. Он истязал ее вспышками ревности и яростного гнева. Когда родился Александр, его отец был в Варшаве. Узнав о рождении сына, А.Л. Блок приехал за женой, его со скандалом выгнали из дома Бекетовых. С огромным трудом, с бурными объяснениями и даже драками, отец оставил мать с новорожденным ребенком в покое. Но развод она не могла получить несколько лет - пока Александр Львович сам не надумал снова жениться. Но через четыре года и вторая жена сбежала от него вместе с маленькой дочерью. Так или иначе, в августе 1889 года брак родителей Блока был расторгнут. Не прошло и месяца, как Александра Андреевна вторично вышла замуж, на этот раз за Франца Феликсовича Кублицкого-Пиоттуха (1860-1920), поручика лейб-гвардии Гренадерского полка, и переехала с сыном на казенную квартиру мужа в офицерский корпус на Петроградской стороне. Из профессорского дома мальчик переезжает в казармы, шумная и разнообразная толпа бекетовской гостиной сменилась пошловатой офицерской средой. Добряк Франц Феликсович обожал жену, но был равнодушен к ее сыну, даже ревновал ее к нему. Александра Андреевна поняла, что вновь совершила ошибку. Впоследствии, вспоминая пробелы в воспитании сына, она склонна была принять на себя всю вину. "Я безмерно и непоправимо виновата перед Сашей..." - писала она. Детей у Александры Андреевны больше не было. В августе 1890 года Александр Блок поступил во Введенскую гимназию в Петербурге. Учился он неплохо, но был плохим гимназистом. Учиться ему было скучно. Переход из уютного семейного мира к жестокой атмосфере гимназии был слишком резок. Все казалось мальчику грубым и чуждым. Интересы его расходились с педантическими гимназическими требованиями. В 1898 году, накануне выпускных экзаменов, Александра Андреевна была недовольна тем, что сын никак не может приготовить закон божий: "Вот если б я спросила его, - прибавляет она, - об отношениях Отелло к сенату, это он бы мне охотно изложил". Летом 1897 года, во время поездки вместе с матерью и теткой Марией Андреевной на курорт Бад-Наугейм, Блок пережил первое юношеское увлечение. Он познакомился с Ксенией Михайловной Садовской. Блоку не было и 17 лет, ей - 32. Садовская была почти ровесницей его матери. Окружающим влюбленность гимназиста казалась очень забавной. Но Саша ухаживал старательно, сопровождал ее решительно всюду, а она кокетничала с ним. "Сашура у нас тут ухаживал с великим успехом, пленил барыню 32-х лет, мать трех детей и действительную статскую советницу", - писала родителям Александра Андреевна. Но первая любовь не прошла бесследно, а оставила глубокий след в творчестве Блока. Садовской поэт посвятил ряд стихотворений, вошедших в циклы "Ante Lucem" (1898-1900) и "Через двенадцать лет" (1909-1914). 30 мая 1898 года Блок окончил гимназию и уехал на лето в имение деда в Шахматово. К тому времени, Андрей Николаевич Бекетов уже год был разбит параличом, его возили в кресле, он не мог говорить. Его иногда навещал друг, коллега и сосед, купивший имение в 7 верстах от Шахматова. Этим соседом был Дмитрий Иванович Менделеев, который играл большую роль в бекетовской семье. В Боблово, имении Менделеева, Александр Блок бывал еще в детстве, а в юности стал бывать там часто. Там и познакомился Александр летом 1898 года со старшей дочерью Д.И. Менделеева от второго брака - Любовью Дмитриевной. Собственно говоря, знакомы они были с детства, но потом много лет не встречались. Блок той поры еще наивен и в жизни и в вопросах искусства. Он жаждет сценических успехов, подражает известным актерам, позирует на сцене и даже в жизни. 31 августа 1898 года Александр поступил на юридический факультет Петербургского университета. По собственным словам Блока, он поступил туда "довольно бессознательно, и только перейдя на третий курс, понял, что совершенно чужд юридической науке". В 1901 году, исключительно важном для Блока, он перешел на филологический факультет, курс которого и прошел, сдав выпускной экзамен весной 1906 года (по славяно-русскому отделению). В августе 1899 года поэт познакомился с декадентской литературой. А осенью 1900 года Блок предпринял первую, неудачную попытку напечатать свои стихи в журнале "Мир божий". В начале 1901 года в творчестве Блока наступил перелом. Приходя к Менделеевым, он теперь спорил, защищал то новое, что появилось в искусстве в начале века. Весной Блок знакомится с поэзией Владимира Соловьева, творчеством Брюсова и других поэтов-символистов. Знакомство с семьей Соловьевых (Ольга Михайловна Соловьева была двоюродной сестрой матери Блока) приводит к тому, что молодой поэт все больше втягивается в атмосферу этой семьи. Летом 1901 года Блок уже прямо называет Владимира Соловьева "властителем" своих дум. Он проникается поэзией Вл. Соловьева, овеянной мистическими предчувствиями. Семья Соловьевых стала еще одним "гнездом" нового искусства. И Блок находит здесь внимание и сочувствие своим мечтам. Поэт вспоминал: "До сих пор мистика, которой был насыщен воздух последних лет, была мне непонятна; меня тревожили знаки, которые я видел в природе, но все это я считал "субъективным" и бережно оберегал от всех. Я готовился тогда в актеры, с упоением декламировал, играл на любительских спектаклях Гамлета, Чацкого, Скупого рыцаря и... водевили". В июне 1901 года Блок пишет "Предчувствую Тебя. Года проходят мимо..." - одно из важнейших стихотворений этого "мистического лета". А в сентябре О.М. Соловьева, "ужасно придирчивая насчет стихов", писала матери Блока об огромном впечатлении, которое его стихи произвели на приятеля ее сына Сергея - Бориса Бугаева (впоследствии известного под псевдонимом Андрей Белый), и советовала послать стихи В. Брюсову. К этому времени Блок считает себя уже серьезным поэтом, хотя до сих пор нигде не печатавшемся. 10 сентября 1901 года он посылает свои стихи В.Брюсову. Тот дает крайне неопределенный ответ, а потом долгие месяцы безмолвствует, пока не выясняется, что стихи потеряны. Тогда же, в сентябре 1901 года, поэт испытывает новую волну страсти к Л.Д. Менделеевой. После нескольких случайных, "мистических" встреч на улицах Петербурга, он окончательно уверился в том, что она - его судьба. Влюбленность Блока порождает стихотворение за стихотворением, которые складываются в "роман в стихах". Блок был уже "мистиком, в окружающей тревоге видел предвестие конца мира". Предмет юношеской влюбленности приобретает в его творчестве черты мистического "небесного" Идеала. Героиня его стихов превращается в символ, в ней сквозят черты "чистой мадонны", богородицы; она принимает образ то "лучезарного виденья", то сказочной Царевны. Лишь позже, во время подготовки первого сборника, этот образ-символ с легкой руки Брюсова получает имя Прекрасной Дамы. Но и в любви таится нечто неведомое, грозное. И всей семье Соловьевых многие стихи Блока казались "страшными", "великолепными, но черными и кошмарными ужасно". "В Сашиных последних стихах опять что-то жуткое", - писала О.М. Соловьева матери поэта 21 ноября 1902 года по поводу стихотворения "Мне страшно с Тобой встречаться..." Но в целом они воспринимали поэзию Блока в ключе соловьевских заветов и стремились поддержать молодого автора. Весь 1902 год прошел у Блока в сочинительстве и рассылке стихотворений в различные издательства, он посещает собрания сотрудников журнала "Мир искусства". Символисты не принимали Блока, Валерий Брюсов высказывается о молодом поэте категорически: "Блока знаю. Он из мира Соловьевых. Он - не поэт". В марте произошло знакомство с З.Н. Гиппиус и Д.С. Мережковским, оказавшими на него огромное влияние. Сначала Гиппиус "разбранила" стихи Блока, после чего Сергей Соловьев заявил, что "вся эта компания и Гиппиус принадлежат к партии Антихриста". И только личное знакомство Блока с Гиппиус и Мережковским несколько изменило их мнение о поэте. Гиппиус медленно отступала. В мае она писала Андрею Белому: "У Блока есть два недурных стихотворения, а одно так прямо хорошее - "Белая купина". В сентябре она продолжала: "У него положительная способность писать стихи, несомненная. Я знаю три-четыре его стихотворения очень хороших, чуть не прекрасных. А потом вдруг... Бог его знает, что с ним делается". Ни Гиппиус, ни Брюсов, не предрекли автору "большого" будущего, однако и не отказали Блоку в публикации. Год прошел в бесконечных творческих спорах, которые самому Блоку уже становятся тяжелы, "об живых и мертвых Христах и Антихристах, иногда превращающихся в какое-то недостойное ремесло, аппарат для повторений, разговоров и изготовления формул..." Но 1902 год заканчивается успешно - в ноябре на студенческом балу в зале Дворянского собрания Л.Д. Менделеева дает согласие стать женой Блока, а в конце декабря М.С. Соловьев сообщает Блоку, что его стихи приняты В. Брюсовым для альманаха "Северные цветы". "Что будет в 1903 году? - писал Блок Л.Д. Менделеевой в канун Нового года. - Я молюсь о счастье. Ты сияешь мне". Он упивается ее письмами, где, словно жемчужина за жемчужиной, нижутся слова любви. В самом конце декабря Блок рассказал обо всем матери. 2 января 1903 года он сделал официальное предложение семье Менделеевых. Между матерью и сыном, с одной стороны, и матерью и дочерью - с другой, происходили тяжелые, трудные разговоры. Решительное слово осталось за Д.И. Менделеевым, Дмитрий Иванович был рад тому, что его дочь решила связать свою судьбу с внуком Бекетова. Со свадьбой, однако, решили повременить до осени только потому, что Блоку предстояло летом ехать в Бад-Наугейм лечиться. Исполнилась и еще одна мечта Блока. В марте 1903 года его стихи были впервые напечатаны - в журнале "Новый путь" Гиппиус и Мережковского и, почти одновременно, в 3-м альманахе "Северные цветы" и "Литературно-художественном сборнике студентов Петербургского университета " под редакцией Б.В. Никольского. Одному из немногих и "под непременной тайной" Блок сообщил о предстоящей свадьбе С.М. Соловьеву. Тот ответил восторженным письмом, подчеркивая, что узнал об этом в праздник Благовещенья Пресвятой Девы, и настаивал, чтобы его пригласили шафером. В день свадьбы, 17 августа 1903 года, Сергей Соловьев написал стихи, посвященные Блоку: Над Тобою тихо веют Два небесные крыла... Слышишь: в страхе цепенеют Легионы духов зла. Ему все казалось необычайным и знаменательным - и природа (венчание проходило в церкви села Тараканова, которое находится между Шахматовым и Бобловым), и погода, с утра дождливая, но к вечеру прояснившаяся, и безмерная взволнованность престарелого Менделеева, надевшего все свои ордена, и появление крестьян со свадебными дарами. Огорчило лишь "до последней степени отвратительное" письмо от отца, обиженного тем, что сын не пригласил его на свадьбу. 3 января 1903 года Блок, узнав от Соловьевых, что Андрей Белый собирается написать ему, отправляет свое письмо - в тот же день, что и сам Белый. Разумеется, оба восприняли это как "знак". Переписка бурно развивается, и скоро все трое - Белый, Блок и Сергей Соловьев, - называют друг друга братьями и клянутся в вечной верности друг другу и идеям Владимира Соловьева. Но 16 января произошла трагедия: скончался от воспаления легких Михаил Соловьев. Едва он закрыл глаза, его жена вышла в соседнюю комнату и застрелилась. Для Блока, который был очень близок с Соловьевыми, это стало важнейшей вехой: "Я потерял Соловьевых и приобрел Бугаева". В ноябре 1903 года Блок получает от московского издательства "Гриф" предложение выпустить сборник стихов. Тогда же им было написано стихотворение "Фабрика", в котором чувствуется влияние В.Брюсова. К этому времени Блок изменился еще раз. Он прошел через период увлечения Мережковским, переписки с Гиппиус и с Андреем Белым, нараставшего сопротивления их надуманным теориям и порожденных этим метаний от одного лагеря к другому. Казалось, ничто не предвещало такого хода событий. Напротив, во время приезда в Москву в январе 1904 года Блоки знакомятся с Белым, проводят с ним почти все время и сближаются вроде еще теснее с ним и Сергеем Соловьевым. В июле 1904 года, А.Белый и С.Соловьев гостили у Блока в Шахматове. Летом 1904 года ура-патриотические настроения Блока, вызванные началом русско-японской войны, сменяются картинами трагической реальности. Гибель броненосца "Петропавловск", нарастание напряженности внутри России, неизбежность политических реформ, открыла Блоку глаза. В его письмах этого лета звучит отчаянный голос бунта против "всего, чему поклонялся": "Христос? Я Его не знаю и не знал никогда". Блоком критикуются и прежние кумиры (Вл. Соловьев) и нынешние друзья (С.Соловьев и А.Белый). А вскоре и Белый и С.Соловьев вновь гостили в Шахматове, умилялись радушию хозяев, рассуждали о будущем и шутливо изображали, как в XXII веке некий ученый француз Лапан станет писать сочинения о секте "блоковцев", гадая, существовала ли в действительности Любовь Дмитриевна или это был всего лишь символ. Блок же тяжело реагировал на свое мнимое единство с ними и пытался прорвать завесу истерически-восторженной дружбы, которая воцарилась между ним и Белым. По воспоминаниям последнего, Блок "стал говорить о себе, о своей "немистичности", о том, что он "темный", что он вообще не видит в будущем для себя света". Переписка друзей принимает странный характер: один из них как будто не слышит другого. В октябре 1904 года в Москве выходит первый сборник Блока "Стихи о Прекрасной Даме". В него вошло около 100 из 800 стихотворений, написанных Блоком начиная с 1897 года. Сборник был проникнут пафосом ожиданий, все явления внешнего мира поэт воспринимает как символы или знаки происходящего в мирах иных. В авторе критика единодушно признала ученика и последователя Вл. Соловьева, а в образе Прекрасной Дамы увидела одно из воплощений Вечной женственности, Души Мира. Одна из рецензий на сборник Блока, достаточно холодная, была написана З.Гиппиус в журнале "Новый путь". Блок опять в мучительных сомнениях, в поиске иных, более непосредственных взаимоотношений с миром: "Мне хочется теперь меньше "декадентства" в смысле трафаретности и безвдохновенности, - пишет он А.Белому 29 сентября 1904 года. - Я пробовал искать в душах людей, живущих на другом берегу, - и много находил. Иногда останавливается передо мной прошлое... Но я живу в маленькой избушке на рыбачьем берегу, и сети мои наполняются уж другими рыбами". В 1905 году Блока окружают уже новые друзья из петербургских литераторов: Е.П. Иванов, С.М. Городецкий, Вл. Пяст, Г.И. Чулков, А.М. Ремизов, он с увлечением внимает проповеди "башенного мистагога, жреца Диониса" - Вяч. Иванова. Под их влиянием Блок увлекается фольклором, русской стариной, славянской мифологией. "Даже самые слепые, даже самые тупые скоро поймут великое значение русских примитивов, русской иконописи, - пишет он. - Скоро кончится "археологическое" отношение к народному творчеству и пышнее расцветет культура искусства." Отношения с Белым почти прекращены, хотя Блок, пасуя перед истерическим дружелюбием Белого, пытается еще отвечать тем же: "Что значит - забыть Тебя? Этого никогда не будет, - пишет он в конце 1904 года. - ...Не правда ли - ничего не произошло?" Но 1904 год оказался далеко не равен 1902-му. И впоследствии сам Блок в автобиографии отметит среди явлений, особенно сильно повлиявших на него, "события 1904-1905 годов". В начале 1905 года, после сдачи Порт-Артура, всеобщее брожение обострилось. "Везде недовольство, ропот, распущенность - хотят перемен", - пишет в дневнике М.А. Бекетова. К этому времени относится стихотворение "Барка жизни встала...", чутко передающее атмосферу событий. Сам Блок был взволнован тем, что правительственные меры превратили мирную манифестацию 9 января в кровавое восстание. Политика и партии для него по-прежнему чужды, он не может заключить своих ощущений от происходящего в четкие формулировки. "Когда заговорили о "реформах", - пишет он С.Соловьеву в январе 1905 года, - почувствовал, что деятельного участия в них не приму. Впрочем, консерваторов тоже не могу выносить". В стихах Блока оживает предчувствие сложности жизни, крушения возникающих надежд, сознание того, что радостные ожидания обманут многих. Летом 1905 года Блок пишет стихотворение "Девушка пела в церковном хоре..." Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море, О всех, забывших радость свою. ...И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели. И голос был сладок, и луч был тонок, И только высоко, у царских врат, Причастный тайнам, - плакал ребенок О том, что никто не придет назад. Вернувшись после каникул в Шахматове, Блок сразу ощущает, что в Петербурге становится день ото дня тревожнее. В университете шли бурные сходки студентов. "Экзамены становятся бледным призраком", - сообщал матери Блок уже 12 сентября. В октябре забастовки охватили множество фабрик и заводов, железные дороги. Люди запасались провизией, многие лавки были закрыты. Все эти дни Блок бродил по городу и наблюдал за происходящим. Вспоминают, что осенью 1905 года, после "Манифеста 17 октября" он участвовал в какой-то восторженной демонстрации по поводу "победы" и даже нес красное знамя. Скептически настроенный по отношению к "либералам" Брюсов иронизировал, что Блок "ходил по Невскому с красным флагом". Летом 1905 года Блок почти прерывает отношения с Мережковскими. После летнего визита А.Белого и С. Соловьева в Шахматово их отношения с Блоком тоже становятся крайне напряженными, находящимися на грани разрыва. "Пути наши с Блоком круто разошлись. Переписка оборвалась", - вспоминал Сергей Соловьев об этом времени. Андрей Белый также выражал недовольство новыми нотками, звучащими в стихах Блока: "Я говорю Тебе, как облеченный ответственностью за чистоту одной Тайны, которую Ты предаешь или собираешься предать. Я Тебя предостерегаю - куда Ты идешь? Опомнись!.." Ответ Блока выдержан в очень смиренном тоне, но тем заметнее на этом фоне ноты вызова и иронии: "Отчего Ты думаешь, что я мистик? Я не мистик, а всегда был хулиганом. Для меня и место-то, может быть, совсем не с Тобой, Провидцем и знающим пути, а с Горьким, который ничего не знает, или с декадентами, которые тоже ничего не знают". Но столкновение сглажено, и оба вновь уверяют друг друга во взаимной любви. В ноябре 1905 года Блок пишет стихотворение "Сытые", навеянное революционными событиями, в приложении к "Новой жизни" напечатаны стихи "Барка жизни встала...", "Шли на приступ. Прямо в грудь..." и "Вися над городом всемирным...", за что номер был конфискован полицией. В январе 1906 года Блок работает над драмой "Балаганчик". Стихотворение под тем же заглавием Блок написал еще в июле 1905 г.: Вот открыт балаганчик Для веселых и славных детей, Смотрят девочка и мальчик На дам, королей и чертей. И звучит эта адская музыка, Завывает унылый смычок. Страшный черт ухватил карапузика, И стекает клюквенный сок. Затем дети спорят о том, что будет дальше, спасенье или гибель грозит "герою": Вдруг паяц перегнулся за рампу И кричит: "Помогите! Истекаю я клюквенным соком! Забинтован тряпицей! На голове моей - картонный шлем! А в руке - деревянный меч!" Заплакали девочка и мальчик, И закрылся веселый балаганчик. Сблизившийся в это время с Блоком литератор Георгий Чулков мечтал создать театр нового типа и уговаривал поэта написать пьесу на основе стихотворения "Балаганчик". Эта пьеса стала калейдоскопом из "растерзанной мечты" поэта, его разочарованием в недавно еще близком и дорогом, его горькими прозрениями и невеселым смехом. Андрей Белый и Сергей Соловьев весьма подозрительно отнеслись к пьесе. С.М. Соловьев назвал "Балаганчик" "шедевром идиотизма", Мережковские тоже решительно встали против Блока. В мае 1906 года Блок окончил университет, а в сентябре он с женой переехал от матери поэта и отчима на новую квартиру на Лахтинской улице. Блок жадно впитывал в себя новую для него атмосферу, голоса со двора, плач шарманки и даже чье-то пение за стеной по вечерам. Он работает над составлением второго сборника стихов "Нечаянная радость" для издательства "Скорпион". Эта работа Блока развивалась во время его тяжелого семейного кризиса и запутанных отношений с Андреем Белым. Семейная жизнь Блоков и до этого не ладилась. А теперь Любовь Дмитриевна начинает все больше колебаться. Переписка ее с А.Белым становится все интимней и интимней. Важную роль сыграло и стремление Любови Дмитриевны к самостоятельности, бунт женщины, долгое время отводившей себе незначительное место в новой семье, под наклонности и вкусы которой она старательно подлаживалась. "Я стала бежать от всего своего и стремилась ассимилироваться с тоном семьи Блока, - вспоминала она. - Даже почтовую бумагу переменила, даже почерк". Усиливали напряжение в семье мать и тетки Блока, молчаливо высказывающие ревность и неодобрение ее поведения. Любовь Дмитриевна в то время чувствовала себя не нужной мужу, "брошенной на произвол каждого, кто стал бы за ней ухаживать", как она сама писала. И тут появляется Белый, который настойчиво зовет ее бросить Блока и жить с ним. Белый пишет Блоку письма, в которых умоляет его отпустить Любовь Дмитриевну к нему, Блок писем даже не вскрывает. В августе 1906 года Блок даже вызывает Белого на дуэль, Любовь Дмитриевна пресекла вызов на корню. Когда она, наконец, решилась на разрыв с Белым, то медлила посвящать его в свое решение. Теряясь в догадках о причинах ее "загадочного" поведения, Белый решил, что Блок удерживает жену, уговаривает ее остаться. Отношения между поэтами опять обостряются. "Летом большей частью я совсем не думал о Тебе или думал со скукой и ненавистью", - пишет он Белому 12 августа 1906 г. Тогда же Блок известил Белого, что не посвятит ему сборника "Нечаянная радость", так как "теперь это было бы ложью", а позже предлагает отказаться от укоренившегося в их переписке обычая и писать "ты" с маленькой буквы. После нескольких тяжелых встреч все трое решают, что в течение года им не следует встречаться - чтобы потом попытаться выстроить новые отношения. Личная драма была для Блока крушением романтических иллюзий. Тоска по подлинному чувству и горькое сознание фантастичности его в окружающем мире с поразительной силой выразились в стихотворении "Незнакомка", написанном в то же драматическое время, в апреле 1906 года. В "Нечаянной Радости" наметились новые тенденции в поэтической системе Блока: стремление к простоте и ясности, поэзии красок и звуков. Тема Прекрасной Дамы начинает угасать, настроения отчаянного скепсиса и иронии приходят на смену молитвенным восторгам. Разумеется, рецензии А.Белого и С.Соловьева на "Нечаянную радость" были сдержанны. Они расценили этот сборник не просто как отход от идеалов Вл. Соловьева, поругание и кощунственное осмеяние былых святынь, но и как измену "соловьевскому" братству и личное оскорбление. "Союз трех был безвозвратно разорван". Осенью 1906 года Блок сближается с театром знаменитой актрисы Веры Федоровны Комиссаржевской, который только что пригласил нового главного режиссера - Всеволода Мейерхольда. В этом театре 30 декабря 1906 года состоялась премьера "Балаганчика". Это был спектакль, нашумевший в истории русского театра. "Будто в подлинной битве кипел зрительный зал, - говорилось в одной из рецензий, - почтенные, солидные люди готовы были вступить в рукопашную; свист и рев ненависти прерывались звонкими воплями, в которых слышались и задор, и вызов, и гнев, и отчаяние. "Мей-е-р-х-о-ль-д, б-р-а-в-о-о", - неслось, будто вопли тонущих, погибающих, но не сдающихся". Это была слава... 8 апреля 1907 года вышел из печати следующий сборник Блока "Снежная маска", посвященный Н.Н.В. - актрисе Наталье Николаевне Волоховой. Блок заводит с ней бурный роман, речь даже заходила о его разводе и браке с Волоховой. Любовь Дмитриевна переживала все это тяжело: еще не зажили раны после унизительного для нее расставания с Белым, как Блок приводит в их дом свою новую возлюбленную. Через год, правда, Волохова добровольно отказалась от продолжения отношений с Блоком и даже подружилась с Любовью Дмитриевной. По мнению критиков, "Снежная маска" завершает период ,,мистического романтизма", то есть стремления к реализации "неба на земле". Я всех забыл, кого любил, Я бросил сердце с белых гор, Я сердце вьюгой закрутил, Оно лежит на дне. Стихи о Снежной Деве были восприняты бывшими друзьями Блока как дальнейшее падение поэта. Но Блок не останавливается и начинает работу над драмой "Песня Судьбы". А из "Снежной маски", развивая ее мотивы, в 1908 году родился сборник "Земля в снегу". Этот сборник подводит итоги всего пережитого за это время и что-то при этом переосмысляет, подчиняет общей мысли, которая формировалась постепенно, а прежде была "недосозданной" и "полной раздора". В том же 1908 году "слишком жадный до славы" Блок отказывается от публичных выступлений и объясняет это тем, что новые поэты (и он в их числе) "еще ничего не сделали" и "нельзя приучать публику любоваться на писателей, у которых нет ореола общественного". Сам же поэт летом 1908 года увлекается патриотическими настроениями и создает поэтический цикл "На поле Куликовом". Отныне тема Родины постоянно присутствует в поэзии Блока. В августе выходит его публицистическая статья "Солнце над Россией", а в октябре стихотворение "Россия" ("Опять, как в годы золотые..."). Зимой 1908-1909 года вновь обостряются семейные отношения. В результате очередного романа Любови Дмитриевны, с начинающим актером Дагобертом, родился ребенок, которого Блоки решают считать своим. Казалось, что это будет началом их новой жизни. Знакомые вспоминают, что поэт был в это время очень трогателен - с приветливым лицом, нежной улыбкой, потеплевшим голосом. Сына, родившегося в феврале 1909 года, назвали в честь Менделеева Дмитрием. Но надежды не сбываются, ребенок прожил всего восемь дней. Блок переживает его смерть гораздо сильнее своей жены… После его похорон он напишет знаменитое стихотворение "На смерть младенца". Эта утрата больно ударила Блока и осталась навсегда ему памятной. "Сегодня рожденье Мити - 5 лет", - горько отмечает он в записной книжке в 1914 году. Некоторое время он еще "держится в седле": в феврале 1909 года читает пьесу "Песня Судьбы" на Высших женских курсах, но вскоре пишет матери: "Зима и все прочее привели меня опять к опустошению..." Огромная усталость наваливается на него. Как будто все, что он пережил, превысило емкость души. "Я считаю теперь себя вправе умыть руки и заняться искусством", - пишет он матери 13 апреля, накануне отъезда в Италию. Он не может слышать больше ни залпов, ни речей, ни пасхального звона: "...Я не пойду к пасхальной заутрене к Исаакию, - пишет он В.В. Розанову, - потому что не могу различить, что блестит: солдатская каска или икона". В апреле 1909 года Блок уезжает в Италию. "Изо всех сил постараюсь я забыть всякую русскую "политику", всю российскую бездарность, все болота, чтобы стать человеком, а не машиной для приготовления злобы и ненависти", - пишет он матери. "Всякий русский художник имеет право хоть на несколько лет заткнуть себе уши от всего русского и увидать свою другую родину - Европу, и Италию особенно". Блоки в восторге от Венеции и Рима, но приходит время вернуться и Блоком овладевает апатия. "Трудно вернуться, и как будто некуда вернуться - на таможне обворуют, в середине России повесят или посадят в тюрьму, оскорбят, - цензура не пропустит того, что я написал", - говорится в письме 19 июня. Блок в отчаянии. "Все вокруг предельно мрачно. Ни в Европе с ее буржуазными нравами, ни в России жить нельзя. Впереди - безнадежность. Переделать ничего нельзя - не переделает никакая революция. Я надеюсь все-таки остаться человеком и художником. Если освинеют все, я на всех плюну, от всех спрячусь", - пишет он матери 27 июня. "Люблю я только искусство, детей и смерть. Россия для меня - лирическая величина. На самом деле ее нет, не было и не будет". Блок с горечью вспоминает: "Обыскивали долго, тащили книги в какой-то участок - любезно и предупредительно. Утром проснулся и смотрю из окна вагона. Дождик идет, на пашнях слякоть, чахлые кусты, и по полю трусит на кляче, с ружьем за плечами, одинокий стражник. Я ослепительно почувствовал, где я: это она - несчастная моя Россия, заплеванная чиновниками, грязная, забитая, слюнявая, всемирное посмешище. Здравствуй, матушка!" Трагичны стихи Блока этого времени! "Страшный мир", "сонмы лютые чудовищ" обступают поэта со всех сторон, прокрадываются в его душу. В стихах Блока возникает тема смерти - то как спасительного выхода из жизненного тупика, то как олицетворение последнего. И смерть окружает поэта. 1 декабря 1909 года умирает отец Блока, Александр Львович. Поэт спешно выехал в Варшаву, хотя отца он плохо знал; это имя в доме поэта произносилось редко и неохотно. В последний приезд отца в Петербург Блок томился при одной мысли о необходимости видеться с ним: "Господи, как с ним скучно и ничего нет общего". Даже узнав о безнадежном состоянии отца, он не сразу решился ехать: "Может быть, это и вовсе неприятно ему? С другой стороны, если я приеду, он несомненно поймет, что умирает..." У гроба отца Блок получает весть о смерти Иннокентия Анненского. В начале 1910 года умирают Комиссаржевская и Врубель. Блок тяжело переживает эти утраты. "С Комиссаржевской умерла лирическая нота на сцене, - писал он впоследствии, - с Врубелем - громадный личный мир художника, безумное упорство, ненасытность исканий - вплоть до помешательства". "С Врубелем я связан жизненно..." - писал Блок матери 8 апреля 1910 года. На похоронах Врубеля звучит единственная речь - Блока. Через год, на кладбище вокруг вдовы и сестры художника собралась тесная группа близких друзей, и Блок снова был среди них. В апреле 1910 года Блок читает доклад "О современном состоянии русского символизма" в Обществе ревнителей художественного слова. Блок встает на защиту символизма, ограждая его от нападок новых течений и направлений, которые встали во враждебную позицию и к символизму и друг к другу: акмеизм, эгофутуризм и первые начатки футуризма, кларизм, адамизм. "Нас немного, и мы окружены врагами, - говорит он, - в этот час великого полудня яснее узнаем мы друг друга; мы обмениваемся взаимно пожатиями холодеющих рук и на мачте поднимаем знамя нашей родины". Андрей Белый пишет старому другу восторженное письмо: доклад Блока о символизме кажется ему преддверием нового взлета начавшего угасать течения. В свою очередь, и С.Соловьев предлагает Блоку "ликвидировать наш раздор". Блок вполне миролюбиво встречается и переписывается с давними друзьями, но настаивает на том, что он - не блудный сын, которого милостиво допустили в "отеческий дом" символизма, "простив" старые грехи. К 1911 году Блок увлекся "политикой". Он скупил целую серию революционных книжек, выпущенных в предшествующие годы. По свидетельству М.А. Бекетовой, зимой 1907/08 года Блок не раз давал деньги "на политические цели, т.е. главным образом на побеги", попадаясь, по своей доверчивости, даже на удочку авантюристов и мошенников. Квартиру Блока посещают некие "товарищ Андрей" и молодая революционерка Зверева. Мысль о революции волновала Блока, он жадно прислушивался к тому, что говорят на эту тему. Отстранившись от участия в жизни литературно-театральной богемы, в июне 1910 года Блок начинает поэму "Возмездие", исполненную революционных предчувствий. Редко что так нелегко давалось Блоку, как эта поэма! Его преследовали мысли о тупике, в котором он оказался. И тем не менее он работает, в конце 1910 года готовит к изданию первый том "Собрания стихотворений" для московского издательства "Мусагет", первый том выходит в мае, второй том - в декабре 1911 года, а третий - в марте 1912. Любопытно, что поэт, готовя издание своих произведений, заносит в записную книжку: "Надоели все стихи - и свои... Скорее отделаться, закончить издание "собрания" - и не писать больше лирических стишков до старости". В конце марта 1912 года Блок по предложению М.И. Терещенко, начинает сценарий балета о трубадурах. Блок всегда интересовался средневековьем, к тому же летом 1911 года он побывал в Бретани, поэтому он охотно принимается за работу. Уже через 4 дня был готов первоначальный набросок сценария, но планы меняются: сначала Блок решает писать не балет, а оперу, потом опера перерастает в драму "Роза и Крест". Современная жизнь, по мнению Блока, слишком пестрит у него в глазах, чтобы ему удалось запечатлеть ее в эпической форме. Драма окончена в январе 1913 года и напечатана в альманахе "Сирин". А вокруг Блока опять вьются люди, борющиеся за его душу. Усердно обхаживает поэта Аркадий Руманов. Это был, по словам К.Чуковского, "бездушный газетно-журнальный делец, талантливо симулировавший надрывную искренность и размашистую поэтичность души". Он представлял популярную газету "Русское слово", к сотрудничеству в этой газете он пытался привлечь Блока. Целый год не отступал Руманов от поэта, желая сделать из него "страстного публициста" реакционно-националистического толка. Очень старались прив