Традиционное просветительство и греческое национально-освободительное движение в первой половине 19 столетия Идейная полемика между православными традиционалистами1 и новогреческими Просветителями оказала, пожалуй, определяющее влияние на дальнейший ход греческой истории. Споры конца восемнадцатого – начала девятнадцатого века во многом определили как идеологический и духовный облик, так и политическое устройство нового греческого государства после успеха революции 1821 года. Под влиянием двух противоборствующих идейных течений формировались взгляды, как лидеров восставших греков, так и рядовых участников национально-освободительного движения. Все они в той или иной степени находились под влиянием православного традиционализма, новогреческого Просвещения или и того и другого идейного течения одновременно. Этим и обусловлено то обстоятельство, что, несмотря на казалось бы лежащую на поверхности общность, в глубине их взгляды на освобождение и будущую судьбу отечества были подчас прямо противоположными. Если вклад новогреческих просветителей в национально-освободительное движение всесторонне изучен2, то вклад традиционалистов долгое время оставался на периферии интересов академической науки. Согласно устоявшейся точке зрения, нашедшей отражение в классическом для греческой историографии труде Л. Вранусиса, «водораздел между идейными движениями второй половины восемнадцатого века проходил по линии “Просвещение, западное образование, свобода – Церковь, рабский менталитет, антизападничество”»3. Долгое время традиционалистов называли «мракобесами», выступающими против любого прогресса4. В связи с этим роль этого идейного течения до сих пор не нашла своей объективной оценки и адекватного освещения в современной исторической науке. В первую половину XIX в. православный традиционализм переживал смену поколений. Выдающиеся участники традиционного просветительства постепенно сходят со сцены, а их дело продолжают ученики и последователи: преподаватели, священники, военные и политические деятели. Прежде всего, апологетами и защитниками традиции в новых условиях стали некоторые лидеры национально-освободительного движения (в этом ряду ключевыми были фигуры Макрияниса и Колокотрониса). Наша задача состоит в том, чтобы проследить, насколько была преемственна их идеология с предшественниками, и как она трансформировалась в ходе восстания и в первые годы существования греческого независимого государства. Этот вопрос представляет чрезвычайный интерес, так как еще не был объектом серъезного научного исследования. На наш взгляд, влияниие традиционного просветительства на греческое национально-освободительное движение проявилось сразу в нескольких аспектах: военной помощи восстанию, его идеологической подготовке и поддержке, духовном влиянии на участников освободительного движения.^ Военная помощь восстанию 1821 года – наиболее очевидный аспект участия традиционалистов в национально-освободительном движении. Для провозглашения революции почти всегда необходимым условием было участие клирика, поднимавшего народ на защиту веры и родины. Епископы и священники входили в военные советы и создаваемые местные органы самоуправления, принимали участие в Национальных собраниях. Как правило, монастыри (прежде всего, коливадские5) становились опорным пунктом восставших, центром их обеспечения продовольствием и оружием, убежищем для раненых и беженцев, кроме того, «в этих ковчегах спасения совершалось великое национальное и религиозное дело уже одним тем, что монахи хранили язык, национальную идентичность и православную веру»6. Один из лидеров восставших, без тени сомнения указывает на заслуги монахов и священников в национально-освободительном движении: «в ходе борьбы за освобождение отечества в этих монастырях проходили тайные военные собрания, собиралось то немногое, что было необходимо для ведения войны. И во время войны эти монахи и священники жертвовали собой и погибали»7. В источниках встречаются неоднократные свидетельства того, что благодаря усилиям традиционалистов многие клефты и арматолы отказывались от разбоя и переориентировались на национально-освободительную проблематику. Насколько системным и всеобщим был этот процесс пока говорить рано, но имеющиеся в наличии данные позволяют с полной уверенностью утверждать, что он имел место.Наибольшее количество свидетельств сохранилось относительно контактов с клефтами Космы Этолийского. С именем святого связаны имена десятков «капитанов» вооруженных отрядов по всей Греции. Характерный пример - история встречи Космы со знаменитым греческим клефтом Тоцкасом. В период их первой встречи Тоцкас был жестоким разбойником, однако проповедник смог убедить его оставить разбой и посвятить себя делу освобождения нации, «отношения клефта с апостолом нации8 всегда сохранялись весьма дружественными, их часто можно было встретить обсуждающими национальный вопрос в Эпире. С тех пор Тоцкас, обращаясь к своим соратникам, говорил о свободе и вере, и во всех своих сражениях против турок он призывал на помощь святого Косму»9.Существует целый ряд народных легенд о встречах Космы с клефтами Олимпа, района Аграфа и многих других областей Греции10. Косма не избегал встречи с ними, те, в свою очередь, как и весь греческий народ, почитали его как святого. Их отношения, хотя и укладывались в схему духовный наставник – ученики, тем не менее, помимо беседы по духовным вопросам, очевидно, не могли не включать обсуждения возможного освобождения Греции.Так как все традиционалисты были авторитетными духовными наставниками, они не только активно общались со всеми людьми (духовник не может никому отказать), но и не могли не обсуждать с ними перспективы народного восстания. На наш взгляд, очевидно, что в ходе этого общения традиционные просветители не могли не рассказать им о своей программе достижения освобождения. Свидетельством этому может служить и то обстоятельство, что такая программа была воспринята многими авторитетными общественными лидерами, в том числе и участниками освободительного движения. Но существуют и прямые свидетельства, того, что на встречах с клефтами традиционалисты призывали их к деятельному участию в судьбе отечества – святой Косма лично посетил известных деятелей освободительного движения братьев Лазеев и произнес перед ними пламенную речь об освобождении отечества11.Один из лидеров греческого национально-освободительного движения Макриянис не только высоко оценивал роль церкви в достижении освобождения, но и подчеркивал необходимость жить в соответствии с ее заветами для достижения социальной и общественной гармонии: «без добродетели и религии не может состояться ни общество, ни государство»12, «без боли за родину и религии народы не могут прожить».13 Другой лидер освободительного движения легендарный Колокотронис в речи, обращенной к ученикам одной из школ, произнесенной в 1838 г. сказал: «Вы должны хранить свою веру и утверждать ее. Ведь и мы, когда взялись за оружие сказали сначала “за веру”, а потом уже “за отечество”»14. Представители движения православных традиционалистов исходили из того, что для успеха национально-освободительного движения необходимо возрождение национальной системы светского и религиозного образования. Именно поэтому они приняли активное участие в открытии школ и распространении грамотности. Также они помогли собрать средства на поддержку их функционирования, обеспечили их преподавателями и учебной литературой.Интересно, что такое же представление разделяли и многие лидеры национально-освободительного восстания. В частности Колокотронис, вслед за своими идейными предшественниками видел прямую зависимость между распространением образования и успехом освободительного движения: «Уделите внимание учебе, лучше потрудиться два – три года и потом жить остаток жизни свободными, чем остаться неграмотными и стать рабами на старости лет»15. В этом вопросе с ним согласен и Папафлесас, полагавший, что «только просвещение способно облагородить человечество»16. Традиционные просветители добились повсеместного распространения учебных заведений, ориентированных на предложенную ими образовательную методику, что впоследствии приблизило и во многом предопределило осуществление национального освобождения. К началу XIX века «просвещение распространилось повсеместно, каждый город и деревня соревновались между собой за лучшую организацию и функционирование своих школ».17 Особенно большим был вклад коливадов-традиционалистов, изгнанных с Афона после неудачного для них завершения коливадских споров. Они продолжили свою просветительскую деятельность и в изгнании, в различных областях Греции. При их непосредственном участии и поддержке были открыты новые школы и образовательные центры18. Но главной заслугой традиционного просветительства стало утверждение всеобщего и бесплатного образования. «Вы должны все учиться грамоте»19, – призывал своих слушателей вне зависимости от их социального положения и половой принадлежности Косма Этолийский. Такой призыв был по тем временам революционным шагом. Более того, Косма не просто призывал к тому, чтобы все дети учились, но и сделал все возможное, чтобы практика всеобщего и бесплатного обучения сделалась повсеместной.Особо следует остановиться на литературно-издательской деятельности традиционалистов. Одной из основных проблем, стоявших перед школьным образованием, была нехватка учебной литературы. Традиционалисты по мере сил стремились заполнить этот вакуум: работали в архивах, разбирали рукописи, готовили их к изданию, стремились обеспечить их распространение среди народа. Однако, в историографии бытует мнение20, что издательские усилия православных просветителей не были оценены современниками. Собранные нами данные позволяют оспорить устоявшиеся стереотипы. Литература, издаваемая традиционалистами, была востребована еще при их жизни21.Издаваемые традиционалистами книги рассматривались ими как учебные пособия, средства для образования людей, широкого распространения традиции. Но были ли они включены в образовательную систему?Обнаруженный нами в архиве афонской обители Дохиар документ позволяет дать на этот вопрос утвердительный ответ. Речь идет о стихотворении «Новому святому Косме»22, попавшем на Афон из знаменитой Патмосской школы. При анализе документа становится очевидным, что он использовался в качестве учебного материала в повседневной учебной работе Патмиады – Патмосской школы, основаной в 1713 г. Надо принимать во внимание и то, что в библиотеке Патмиады «рядом с произведениями древнегреческой и византийской книжности мы находим переводы произведений европейского Просвещения»23. При этом, несмотря на наличие разнообразного учебного материала, стихотворение о Косме Этолийском было практически сразу после его смерти включено в учебную программу (документ датирован концом 70-х гг. XVIII в.).О том, что произведения традиционалистов были востребованы, говорит и крупнейший специалист по описываемому периоду, современник событий Сафас. Характеризуя одного из активных участников движения Никодима Святогорца, он подчеркивает, что «его многочисленные сочинения, в большой степени способствовавшие утверждению православия, принесли неисчислимую пользу нашему народу»24. Посетивший Грецию в начале XIX века русский путешественник монах Парфений отмечал, что книги Никодима весьма популярны у греков, читающих их с большим вниманием и упоением25.Столь же востребованной, как и произведения традиционалистов, была и их устная проповедь. Кроме того, проповедническая деятельность представляет собой великолепный источник информации о количестве их слушателей и последователей. Существует множество видетельств о колоссальной аудитории некоторых традиционных просветителей26 (важно, что эта информация находит неоднократное подтверждение и в независимых источниках)27. Еще одной заслугой традиционалистов стало участие в возрождении национального самосознания и идеологическом обеспечении национально-освободительного движения. Традиционалисты исходили из того, что религиозная и национальная идентичность тесно связаны. Именно сохранению определяющих ее факторов (религии, языка и обычаев) и была посвящена их деятельность. Чтобы греки отличались от турок, Косма советовал мужчинам не носить длинные кисточки и фески, а также не брить головы, а женщин призывал надевать платки. Сегодня белый платок (впервые введенный святым Космой) – устоявшийся элемент национальной одежды Эпира28. Также в центре внимания святого Космы была поддержка греческого языка в населенных пунктах со смешанным населением (прежде всего, в северных областях Греции).Основное внимание православные просветители уделяли «областям, превосходнейшим числом турков обитаемых…, где единоверцы… раболепствуют охотно, меняя вольность на некий мнимый покой в недрах вечного рабства»29. После неудачи ряда вооруженных восстаний многие опустили руки, посчитав, что освобождение недостижимо. В этом контексте особое значение приобрели проповеди Космы Этолийского, не случайно их рукописные списки разошлись по всей Греции. В свою очередь, его пророчества «стали любимым чтением греков»30. Эти тексты несли в себе веру в скорое освобождение31. Традиционалисты приводили примеры из жизни новомучеников и святых, цитировали отцов церкви и греческих философов. Все это было направлено на то, чтобы вернуть соотечественникам национальную гордость: «Монахи могли с подозрением относиться к языческой учености и к попыткам возродить изучение философии; но каждый, кто называл себя греком, независимо от своей действительной национальной принадлежности, гордился сознанием, что принадлежит к тому же народу, к которому принадлежали Гомер, Платон и Аристотель, а также отцы Восточной церкви. Эта вера в греческий гений сохраняла надежду в людях»32. Точка зрения о важности как древнегреческого, так и византийского наследия была воспринята и многими участниками национально-освободительного движения. Так для Макрияниса и Колокотрониса быть потомком Аристотеля и Платона и Фемистокла, столь же почетно как новомучеников и Георгия Победоносца33.Полемизируя с Просветителями, предлагающими новую идеологию и новое западное представление о просвещении и знании, Макриянис восклицает: вы нашли «родину, обуреваемую войнами и волнением, но не лишенную добродетели и этики»34. В сохранении этого исконно греческого просвещения, морали и мировоззрения ключевыми были именно заслуги традиционалистов. И Макриянис высоко их оценивает. Традиционалистам удалось обеспечить будущее школьной системы путем создания высших педагогических учебных заведений, поддержки талантливых учеников и квалифицированных преподавателей. Ряд источников подтверждает, что созданные ими учебные заведения успешно функционировали, по крайней мере, до конца XIX в.: «Благодаря поддержке обители равноапостольного Космы… в селении Коликандаси действует яркий образовательный центр,… сохраняющий эллинскую идентичность»35. В этой школе были подготовлены священники и преподаватели, а в монастыре жили и окормлялись бедные ученики со всей Греции. При патриаршей обители Стилу и монастыре Иоанна Богослова Косма Этолийский организовал Высшие школы, главной задачей которых явилось профессиональное обучение учителей и проповедников. Схожими были и действия Афанасия Паросского и Макария Нотараса. Последний принципиальное значение уделял переподготовке священников36 и преподавателей, стремясь приблизить их деятельность к идеалам, пропагандируемым православными просветителями в своей образовательной программе.В учебных заведениях, открытых традиционалистами, воспитывалось поколение освободителей, показательно, что одним из учеников школы, основанной Космой Этолийским, вероятно, был и знаменитый греческий революционер Ригас Велестинлис. Косма посетил Велестино в 1766 году, и, вполне вероятно, девятилетний Ригас был одним из слушателей его проповеди. О влиянии Космы на Велестинлиса говорит то обстоятельство, что он был значительно ближе к традиции, чем лидеры новогреческого Просвещения. В отличие от Кораиса Ригас не выступил с жесткой критикой священства, не раз использовал в своих произведениях церковную символику, в частности, символ православного креста37. Более того, у нас есть основания полагать, что Ригас, как и традиционалисты распространял среди народа тексты Священного Писания – во время задержания в 1797 году австрийские власти нашли у него «двенадцать печатных копий Нового Завета»38.^ Духовное влияние традиционного просветительства является наименее изученным и потому наиболее интересным аспектом их воздействия на национально-освободительное движение и общественную жизнь первой половины XIX в. Богатый материал, иллюстрирующий то, как была воспринята идеология традиционалистов, содержится в недавно найденных и опубликованных тетрадях с записями легендарного вождя восставших греков генерала Макрияниса. Долгое время в среде научной общественности безраздельно господствовала точка зрения, что с «исторической точки зрения это ппроизведение не несет в себе почти ничего нового»39. Более того, вполне авторитетными учеными, высказывались мнения, что ««Чудеса и видения»40 это работа одного сумасшедшего»41. На наш взгляд, такое представление является ошибочным. Именно «Чудеса и видения» впервые дают основания утверждать, что Макриянис не только находился под прямым влиянием традиционного просветительства, но и фактически действовал в рамках исихастской традиции. Кроме того, это произведение генерала позволяет по-новому взглянуть на его личность, дает возможность понять мотивы его действий, в том числе и в ходе национально-освободительного восстания. «В «Воспоминаниях» говорит и пишет Макриянис – воин, а в этом произведении Макриянис – христианин»42, полагает один из первых исследователей творческого наследия генерала Ангелос Папакостас. Однако точка зрения ученого, на наш взгляд, не совсем оправдана: Макриянис – христианин и Макриянис – воин это один и тот же человек, который не может быть механически разделен на две ипостаси. Макриянис – это воин – христианин, или даже генерал – исихаст. В этом и заключается своеобразие и уникальность его личности. В своих записях генерал органично сочетает описание чудес и политических событий. Для него рассказ о чудесных явлениях святых, исцелениях и молитвенном общение с Богом, не менее важен, чем повествование о ходе военных действий и политических баталий. Более того, духовная жизнь, по мнению Макрияниса, во многом предопределяет внешний ход событий. Именно поэтому генерал подробно и скрупулезно описывает каждое чудесное явление, приводит подробный текст своих молитв.Традиционалисты полагали, что именно через возрождение традиции греки смогут сберечь свою духовную и создать политическую автономию. В этом контексте большое значение для сохранения общности народа имела пропагандируемая ими исихастская традиция. Через поддержку мистики происходило возрождение богословия и церковной жизни, которое, в свою очередь, имело определенное значение для консолидации народа.В рамках исихастской традиции издавна существовало стремление к выходу традиции в мир для внесения в его жизнь исихастских начал и установок. Главным стимулом, питавшим его, было глубинное убеждение во всеобщей ценности тезиса об обожении как бытийном назначении человека. Поэтому всякий раз, во всякую эпоху, когда традиция переживает расцвет, подъем, в ней развиваются те или иные формы выхода в мир43.Многие традиционалисты XVIII в. – начала XIX в. развили концепции своих предшественников. В их произведениях умная молитва предстает как наиболее действенное средство к исцелению и обожению человека. Они исходили из глубокой убежденности в том, что все главные установки христианской жизни не обращены лишь к монахам, а имеют общечеловеческий смысл, и потому в каждой ситуации должен быть некий способ и путь следования этим установкам, пускай и не в абсолютной полноте. В связи с этим Никодим Святогорец, Макарий Нотарас в сотрудничестве с другими традиционными просветителями принялись за издание «Добротолюбия» – антологии исихастских текстов, тем самым подчеркивая универсальность, и в тоже время актуальность традиции непрестанной молитвы. Со своей стороны Косма Этолийский не только научил людей творить Иисусову молитву44, но и раздал более трёх сотен тысяч чёток45. Есть основания полагать, что именно благодаря его стараниям, практика творения мирянами умной молитвы широко распространена в Греции и по сей день. На это, в частности, указывает и старец Паисий (Эзнепидис), полагавший, что «Иисусовой молитве греки научились у праведного Космы»46. Важно, что исихастская традиция оказала прямое вляние на некоторых лидеров национально-освободительного движения. Большинство из них не разделяло взглядов Просветителей на роль Церкви и традиционной идеологии, и ее значение для общества. Принципиально отличались и их взгляды на монашество и аскетизм. Исихастская практика и опыт игнорировались Просветителями. Показательно, что лидер новогреческого Просвещения Адамантиос Кораис выступал за отмену черного священства, сокращение количества монастырей, конфискацию их имущества. Впрочем, предлагаемые им реформы касались не только устройства церкви, но и самой ее жизни: Просветители выступали за сокращение постов и служб, предлагали множество других47 (в том числе и догматических) нововведений. Главной мишенью своей критики Кораис сделал монастыри, которые всегда были носителями консервативной церковной традиции.48 Воспитанный в Западной Европе Кораис не принимал и не хотел понимать традицию, для него было непонятно решительно все: почитание мощей, феномен юродивых и столпников, «умное делание» исихастов, длинные службы и само назначение монашества. У Макрияниса мы встречаем совсем другой взгляд на роль православного монашества в жизни греческого общества. По его мнению, монастыри должны быть не только духовными, но и общественными центрами. Православные монахи не «западные капутцины», они «не были лентяями, а трудились и молились»49, пишет генерал. Особенно повлияла традиционная идеология на некоторых лидеров освободительного движения в личном плане. Мнение о том, что поводом для обращения Макрияниса к Богу стали его раны и многочисленные болезни50, на наш взгляд, ошибочно. Мировоззрение и действия генерала органично вписываются в рамки традиции. Он не просто носитель традиционной религиозности с элементами суеверия, а сознательный воцерковленный человек. Для него совершенно естественно иметь духовного отца51, регулярно исповедоваться и причащаться52. Каждую ночь генерал совершает земные поклоны53, по четкам творит Иисусову молитву54. Фактически он живет по монашескому уставу в миру, и находит это вполне естественным55. Еще раз подчеркнем, что такое поведение генерала не было аномальным, а вполне вписывалось в рамки той идеологии, которую пропагандировали традиционные просветители. При этом по примеру своих предшественников Макриянис органично сочетает аскезу в миру с общественной деятельностью и благотворительностью. Рассказывая о своих видениях, генерал осознает не только их масштабность, но и опасность того, что будет неверно истолкован и превратно понят некоторыми своими читателями «братья, то что я пишу возможно заставит вас думать обо мне как о сумасшедшем»56. Но что интересно, генерал не просто описывает свои духовные опыты, а знает их природу, происхождение57 и даже может дать им самостоятельное богословское описание. Несмотря на в целом невысокий уровень своего образвания, генерал свободно оперирует именно религиозной терминологией и ориентируется в церковных вопросах58. После успеха национально-освободительного движения споры о судьбах страны не прекратились. Но если раньше полемика шла между Просветителями и участниками традиционно-просветительского движения, теперь споры продолжились на уровне партий и отдельных политических фигур. Среди ключевых вопросов в этой полемике, на наш взгляд, явилось разное понимание свободы и, как следствие, движущих мотивов и целей национально-освободительного движения. Макриянис со своим иррациональным представлением о жизни полагает, что освобождение отечества от иноземного владычества пришло не благодаря силе оружия59, а благодаря Божественному вмешательству60. «С перевязанными веревками ружьями, без необходимых боеприпасов» менее пятидесяти тысяч греков противостояли четырем сотням турок61, с изумлением восклицает генерал. При этом он, как и другие традиционалисты не сбрасывает со счетов героизм восставших и необходимость их моральной и образовательной подготовки – без этих факторов едва ли стоило рассчитывать на Божественную помощь.Без предварительной «духовной революции» вооруженная борьба была бы обречена на провал. Она бы даже принесла народу вред – прежде он должен был окрепнуть, обрести духовные ориентиры, дабы сохранить свою самобытность, традиционную духовность и политическую самостоятельность. В этом отношении взгляды традиционных просветителей смыкаются со взглядами Макрияниса, который не только исходит из представления об опасности неподготовленного освобождения, но и ярко их описывает. Он с сожалением констатирует, что победа в революции не принесла грекам свободы. Родина по-прежнему находится в плачевном состоянии, повсюду процветает тирания и несправедливость.62 Именно против такого положения вещей и восстает генерал в «Воспоминаниях» и «Чудесах и видениях». Для Макрияниса в одном ряду стоят «тирания султана» и «безумство, неблагодарность и вероломство» короля и его сторонников63. Тирания это не общественная категория, поэтому национально-освободительным движением от нее не освободиться. Это категория нравственная, причем может быть как личностной, так и общественной (тирания страстей, тирания обмана и т.д.)64. Другим краеугольным камнем взглядов традиционных просветителей 18 – начала 19 вв. по национальному вопросу стала приверженность империи и отрицание национального государства европейского типа. Вопреки распространенному мнению, на первом этапе, участниками освободительной борьбы была воспринята не только национальная, но и имперская идея, пропагандируемая традиционалистами. В сознании борцов за независимость центром государства должен был стать Константинополь, а церковным руководством – Константинопольский патриархат. Однако, уже во взглядах позднего Макрияниса эти взгляды трансформировались. Он исходит из четких представлений о греческом народе, понятие ромейской наднациональной общности для него уже не актуально. Но Макриянис отнюдь не националист, для него скорее актуально понятие патриотизма65, которое он неоднократно использует. При этом несмотря на появившееся у него представление о нации, генерал фактически вкладывает в него те же критерии, что и его предшественники. Для него вера все еще критерий принадлежности к нации, а достойный гражданин – человек верующий66. Те же тенденции мы можем проследить и в отношении взглядов генерала на политические институты нового греческого государства. На первый взгляд он конституционалист: неоднократно ссылается на необходимость соблюдения Конституции67 и защиты других законов. Несомненно, это можно рассматривать как проявление новой политической культуры, но есть у Макрияниса и то, что сближает его с другими традиционалистами – представление о том, что помимо светских законов, есть и «Конституция высшего порядка – Евангелие Господне»68. В условиях независимого государства на новом уровне имело место продолжение полемики о значении византийского периода в греческой истории. И если на государственном уровне победила идеология отрицания византийского наследия69, то на уровне идейной полемики однозначной победы никто не добился. Отношение новогреческих Просветителей к Византийскому периоду греческой истории нисколько не расходилось со взглядами представителей европейского Просвещения70. Представлению о непрерывности национальной культурной традиции, они противопоставили так называемую «теорию метакеносиса», выдвинутую «патриархом» новогреческого Просвещения Адамантиосом Кораисом. Согласно этой концепции национальная культурная традиция (имеющая в своей основе древнегреческую культуру) была прервана с римским завоеванием и не нашла своего продолжения в Византийском государстве, безусловно чуждом Греции по своему духу и принципам. Согласно «теории метакеносиса», греческая культурная традиция, утерянная на своей исторической родине, должна вернуться туда из Западной Европы в интерпретации западноевропейского Просвещения. Кораис подчеркивал, что в основе западноевропейской цивилизации лежит древнегреческая культурная традиция, в частности, воспринятая европейцами через Ренессанс.71 Макриянис и другие традиционалисты, напротив, исходил из представления о континуитете – преемственности Древней Эллады – Византии – Современной Греции. Равную ценность для него представляют и древнегреческая философия и православная аскетическая традиция. И в плане как религиозном, так и государственном Константинополь для него по-прежнему центр и столица Греции: Генерал не оставляет надежды «прославить Бога… в Святой Софии»72. Еще одним пунктом, по которому взгляды Просветителей и традиционалистов резко расходились стало понимание просвещения и образования. Большинство участников традиционнно-просветительского движения не принимало использование рационального метода познания для характеристики духовных явлений, подчеркивая, что такие попытки обречены на неудачу.73 Вслед за святыми отцами они выделяли два типа знания и познания: внутреннее (духовное) и внешнее (научное). Они четко указывали на их различия и подчеркивали недопустимость их смешивания, именно поэтому они не принимали ни схоластику, ни исключительную приверженность рационалистической методологии. Макриянис также исходит из преставления о внутреннем и внешнем знании. С точки зрения генерала, просвещение это не только науки, соответственно не только научным может быть и знание74. С таким представлением смыкается другая особенность взглядов генерала на образование – он был близок традиционалистам в своем неприятии западного Просвещения. С одной стороны Макриянис говорит о необходимости в школах богословского образования75, с другой отделяет богословие от науки. По мнению генерала с помощью одного только рационализма судить о религиозных вопросах недопустимо: « разве я не спросил тебя, чему ты учился богословию или философии и ты сказал мне, что только философии? Почему же ты учился только одному, а судишь и о том и о другом»76. В разговоре с одним из Просветителей Макриянис указывает на то, куда приводит западное Просвещение и знание, лишенное морально-ценностных ориентиров: «сегодня видно до чего нас довело твое просвещение… мы едим друг друга поедом»77, «а пока мы были сами по себе, нашей верой, этикой, добродетелью и просвещением прекрасно управлялись»78. Генерал выносит западному Просвещению суровый приговор: «Мы видели ваше просвещение в 1848 году, сколько вы просвещенные пролили крови и до чего докатились»79. В связи с этим, он последовательно выступает против приезда «ученых людей из Европы»80, которые своей деятельностью способствовали развалу государства. В частности, генерал иронизирует по поводу деятельности американского миссионера, желающего «православных греков, приручить, ведь все они дикие люди»81. Но в сложившейся ситуации виноваты, прежде всего, сами греки, забывающие о своих исторических корнях и великом прошлом своей страны: «Бедный Сократ, бедный Платон» до чего докатились ваши потомки, приглашающие для своего «просвещения» западных миссионеров.82 Как и другие традиционалисты, Макриянис полагает, что борьба за будущее Греции идет, прежде всего, на школьном, образовательном фронте и высказывает недовольство властью, которая строит «западные монастыри, а также их школы и церкви, чтобы править нами как паписты а не как православные христиане»83. При этом надо понимать, что Макриянис отнюдь не был фанатиком, он признавал самые разные культурные и религиозные традиции. «Каждый человек, творение Божие, какого бы вероисповедания он не придерживался, должен славить Бога, в соответствии со своей религией»84. Но навязывание своей религиозной и культурной парадигмы в чужой стране неприемлемо, и в условиях молодого греческого государства это, по мнению генерала, привело к самым печальным и даже плачевным результатам. 1 Традиционализм (традиционное просветительство) конца восемнадцатого века, наиболее выдающимися представителями, которого стали некоторые участники движения «колливадов», Косма Этолийский, Евгений Вулгарис и Никифор Феотокис, стал очередным звеном православной традиции. Задачей традиционалистов было не столько априорное отрицание идеологии Просвещения, сколь состояла в предложении ему альтернативной системы ценностей и взглядов, в основу которой легло православное представление о человеке и обществе. Подробнее см.: Зоитакис А. «Традиционное просветительство в Греции в XVIII в.: Косма Этолийский и Никодим Святогорец». М., 2008. 2 См., например: Demos R. The Neo Hellenic Enlightenment (1750 – 1821)// Journal of the History of Ideas. Vol. 19. Issue 4 (Oct 1958); Henderson G. P. The revival of Greek thought 1620 – 1830. Albany, 1970; Δημαράς Κ. Νεοελληνικός διαφωτισμός. Αθήνα, 1977; Νεοελληνικός διαφωτισμός. Βιβλιογραφία 1945 – 1995. Αθήνα, 1998. 3 Βρανούσης Λ. Ιδεολογικές ζυμώσεις και συγκρούσεις // Ιστορία του Ελληνικού Έθνους. Αθήνα, 1975. Τ. ΙΑ’. Σ. 433 – 451. 4 Clogg R. Anti-Clericalism in Pre-Independence Greece 1750 – 1821 // Bakered D. The Orthodox Churches and the West. Oxford, 1876; Αγγέλου Α. Των Φώτων. Όψεις του Νεοελληνικού Διαφωτισμού. Αθήνα, 1988; Οικονομίδης Δ. Αθανάσιος ο Πάριος // Επιστημονική Επετηρίς Κυκλαδικών Σπουδών. 1 (1961). Σ. 420-422. 5 Большинство лидеров коливадского движения были вынуждены покинуть Афон и рассредоточиться в разных областях Греции (преимущественно на островах Эгейского моря). Там ими были основаны монастыри, ставшие оплотом традиции и крупными духовными центрами, на базе которых происходила консолидация местного православного населения. 6 Феоклит Дионисиатский. Преподобный Никодим Святогорец. Житие и труды. Москва. 2005. Стр. 101. 7 Στρατηγού Μακρυγια