МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ
ЛУБЕНСКИЙ ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КОЛЛЕДЖ
ПДАА
РЕФЕРАТ
С КУЛЬТУРОЛОГИИНА ТЕМУ:Характеристикапонятий «личность» и «индивид»
Выполнила студентка 25группы
Матяш Надя
Лубны 2009
Характеристикапонятий «личность» и «индивид»
Пожалуй, только термин «человек» употребляется в настоящеевремя столь же широко, как и термин «личность». Чуть реже употребляются термины«индивид» («индивидуум») и «субъект». Но понять, что такое личность, необсуждая в той или иной мере представления о человеке, индивиде и субъекте,вероятно, невозможно. Еще в средние века Александр из Гэльса писал, что «каждаяличность есть индивид и субъект, но только обладание особым достоинством делаетсубъект личностью»; возможно, кому-то больше известна другая формула —«Индивидом рождаются. Личностью становятся. Индивидуальность отстаивают».
Если иметь в виду обычную (обыденную) практику мышленияи речи, то неразумно требовать строгого определения и употребления указанныхтерминов и соответствующих им понятий. Но в рамках науки и философии подобноетребование, конечно, оправданно. Однако даже в трудах отдельных философов иученых эти понятия, во-первых, как правило, строго не определяются, в о-вторых, они смешиваются, пересекаются, употребляются и понимаются в разныхсмыслах. Это понятно, поскольку, с одной стороны, представления о личности(индивидуальности, субъекте) являются базисными, а часто и непосредственными,поэтому и не определяемыми. С другой стороны, цель рационального мышления —постоянно прояснять смысл таких понятий, добиваться ясности и определенности ихистолкования.
Но есть и другие причины, заставляющие сегоднястремиться к осмыслению и анализу данных понятий. Чуть ли не на первом местесреди них стоит традиционное требование добиваться строгости инепротиворечивости мысли. Конечно, можно согласиться с тем, что, например,понятие «личность» — многомерное и поэтому оправданы как разные трактовкиличности, так и игнорирование (или невольный пропуск) реальных ее свойств. «Многомерностьпонятия «личность», — пишут А.Г. Асмолов и Д.А. Леонтьев, —обусловила драматическую борьбу разных, зачастую полярных ориентации (в т.ч.материалистической и идеалистической), в ходе которой разные мыслители, какправило, выделяли какую-либо одну из реальных граней человеческого бытия, адругие стороны жизни личности либо оказывались на периферии знания, либо незамечались и отрицались» [15. С. 402]. Однако непроясненность смыслов иупотреблений понятия рано или поздно (а в данном случае эта граница давно ужеперейдена) ведет к противоречиям и другим проблемам в мышлении. К этому близкопримыкает и желание понять, что же все-таки имеется в виду, когда мы говорим оличности, соответственно, индивиде или субъекте.
Не менее существенно и другое обстоятельство. Внастоящее время в ряде направлений философии, а также эзотерических практикличность подвергается острой критике. Индивидуализм, считал, например, Н.А.Бердяев, изжил в новой истории все свои возможности, в нем нет никакой энергии,он не может уже патетически переживаться. По сути для Бердяева речь идет о новомхристианстве. «Мы, — пишет Н. Бердяев, — живем в эпоху, аналогичную эпохегибели античного мира. Тогда был закат культуры несоизмеримо более высокой, чемкультура Нового времени, чем цивилизация XIX века». Бердяевубежден, что на смену новой истории идет новое Средневековье (отсюда названиеего статьи — «Новое Средневековье»), для которого будет характерно «подлинноебытие Церкви Христовой», считал, «что не может быть сам человек цельючеловека… Индивидуализм не имеет бытийственной основы, он менее всегоукрепляет личность, образ человека. Личность человека может быть вкоренена лишьв универсум, лишь в космос. Личность есть лишь в том случае, если есть Бог и божественное.„».
Критикуя представление об индивидуальности, Бердяевимеет в виду свои эсхатологические идеи о метаистории, а также несотвореннойсвободе. Личность для него — это не психологический феномен, а метаисторическийи религиозный, это примерно то же самое, что о Христе говорил Ф.М. Достоевский,который на следующий день после смерти своей первой жены писал следующее: «Машалежит на столе. Увижусь ли с Машей? Возлюбить человека как самого себя, позаповеди Христовой, невозможно. Закон личности на Земле связывает. Япрепятствует. Один Христос мог, но Христос был вековечный, от века идеал, ккоторому стремится и по закону природы должен стремиться человек. Между тем,после появления Христа как идеала человека во плоти стало ясно, как день, чтовысочайшее, последнее развитие личности именно и должно дойти до того (в самомконце развития, в самом пункте достижения цели), чтоб человек нашел, сознал ивсей силой своей природы убедился, что высочайшее употребление, которое можетсделать человек из своей личности, из полноты развития своего Я, — это как быуничтожить это Я, отдать его целиком всем и каждому безраздельно и беззаветно.И это величайшее счастье» [Цит. по: 39. С. 163]. Интересно, что дзен-буддисты,да и многие другие эзотерики, совсем с другой стороны пришли к тому же отрицаниюновоевропейской психологической личности. Итак, или христианская личность, илидзенская, или же никакой? На самом деле, какая же это личность, у которойуничтожено Я, или личность, вообще отрицающая Я, как у дзен-буддистов.
Европейские мыслители критикуют новоевропейскую личностьс иной позиции, обращая внимание на то, что ее фундаментальные установки натворчество (творение нового), безграничную свободу и реализацию собственныхжеланий вносят существенный вклад в кризис современной цивилизации, разрушаяее. Здесь можно привести два ярких примера: критика субъективности, частичноответственной, как считает М. Хайдеггер, за кризис современности, и критика«человека желающего», ответственного, как показывает М. Фуко, за раздуваниезначения в нашей культуре феномена сексуальности. «Человеческий субъективизм, —пишет Хайдеггер в докладе «Время картины мира», — достигает впланетарном империализме технически организованного человека своего высшегопика, с которого опускается в плоскость организованного однообразия… Непресловутая атомная бомба есть, как особая машинерия умерщвления, смертоносное.То, что давно уже угрожает смертью человеку и притом смертью его сущности, этоабсолютный характер чистого воления в смысле преднамеренного стремленияутвердить себя во всем». А вот высказывание Фуко о связи сексуальности и установкина реализацию своих желаний, идущей еще от гуманистов Возрождения.
«Пусть как особая историческая фигура опыт сексуальностии отличается от христианского опыта «плоти», все же оба они подчиненыпринципу: «человек желающий». Во всяком случае, трудно былоанализировать образование и развитие опыта сексуальности начиная с XVIII века, непроделывая по отношению к желанию и желающему субъекту исторической и критическойработы… чтобы понять, как современный индивид мог получать опыт самого себякак субъекта «сексуальности», необходимо было выявить сначала, какимобразом западный человек в течение веков приводился к тому, чтобы признаватьсебя как субъект желания».
Кстати, именно исследования Хайдеггера и Фуко наряду сдругими, например М. Бубером, М. Бахтиным, В. Библером, Л. Баткиным, С. Неретиной,А. Огурцовым, заставляют заново анализировать феномен личности, а такжеиндивидуальности и субъективности. Эти замечательные философы разработали новыеметоды исследования сложных феноменов. Реализация этих методов относительно интересующихнас явлений с необходимостью должна привести к новому их пониманию и видению.
Наконец, есть еще одна потребность в очередном изученииличности, так сказать, прогностическая. Общим местом стали споры относительносудьбы личности в ближайшей и более отдаленной перспективе. Если одни мыслителиутверждают, что в будущем личность уступит место другому типу человека, болееинтегрированному в социум, преодолевшему свой эгоизм и эгоцентризм, то другие,напротив, предсказывают безграничный расцвет личности и ее творчества.
Несмотря на обилие различных характеристик и определенийпонятий «личность» и «индивид» для наших целей можно указать на несколько главных,отфильтрованных временем. Прежде всего (первая характеристика) под личностью ииндивидом понимают уникальную, неповторимую сторону человека. Как, например, обэтом говорит Фома Аквинский: «Индивидуация, соответствующая человеческойприроде, — это персональность» [51. С. 105]. Однако можно заметить, что, хотяобъективно каждый человек действительно уникален и неповторим, в культурном исоциальном отношении он может не проявлять этой своей неповторимости, сливаясьс миллионами себе подобных. Собственно так и происходило до античной культуры.На одной из глиняных табличек в Шумере написано:
Идешь на поле сражения, не размахивай руками.
Герой один-единственный, а людей (обычных) тьма
Здесь «герой» — это не личность в нашем понимании, ачеловек, в которого по какой-либо причине вселился бог, поэтому-то он и сталсильным, а не потому, что ему это свойственно от природы. Человек древнегомира, отмечает К. Хюбнер, находит корни своей жизни только в совместном бытии.«Как единичное, как индивид и Я, он ничего собой не представляет… [168]. Еслис Хюбнером соглашаться, а я склонен это сделать, поскольку мои собственныеисследования дают сходную картину, то не означает ли сказанное, что личность ииндивидуальность как культурные реалии возникают не раньше античности?
Вторая характеристика личности задается еесоциально-культурным измерением, преломленным в различных конкретныхманифестациях, а именно, личность в античном мире понималась как «маска» втеатральном действии, как «юридическое лицо» в рамках римской и средневековойюриспруденции, как «самостоятельный голос» (тоже средние века), уже в Новоевремя — как то, что может проявиться и реализоваться только в коммуникации,только через Другого (Фихте, Гегель, Маркс, Гуссерль, Бахтин, Шебутани и т.д.). Известно, что слово «личность» происходит от латинского persona, что значилотеатральная маска. Цицерон считает, что персоной в правовом смысле можетсчитаться любое юридическое лицо. В средние века это слово входит в конструкцию«per se sonare», буквально —«звучать через себя»; одновременно Тертуллиан заимствует из юридическойпрактики и «правовое» значение этого слова. А вот пример понимания личности вконтексте коммуникации по Бахтину. «Всякий творческий текст всегда есть вкакой-то мере откровение личности… Само бытие человека (и внешнее ивнутреннее) есть глубочайшее общение. Быть — значит общаться. Абсолютная смерть(небытие) есть неуслышанность, непризнанность, невспомянутость (Ж. Ипполит).Быть — значит быть для другого и через него — для себя. У человека нетвнутренней суверенной территории, он весь и всегда на границе, смотря внутрьсебя, он смотрит в глаза другому и глазами другого… Жить — значит участвоватьв диалоге: вопрошать, внимать, ответствовать, соглашаться и т.п. В этом диалогечеловек участвует весь и всею жизнью: глазами, губами, руками, душой, духом,всем телом, поступками. Он вкладывает себя всего в слово, и это слово входит вдиалогическую ткань человеческой жизни, в мировой симпосиум» .
Наиболее специфичной можно считать третью характеристикуличности. Личность — это то, что предполагает самосознание, самоопределение,конституирование собственной жизни и Я. Уже в средних веках РишарСен-Викторский писал, что персона — это «разумное существо, существующее толькопосредством себя самого, согласно некоему своеобразному способу»Фома Аквинскийсчитал «существенным для личности быть господином своих действий, действовать,а не приводиться в действие». Для И.
Канта личность «основана на идее морального закона (идаже тождественна ему), что дает ей свободу по отношению к механизму природы».Отталкиваясь от Канта, И.Г. Фихте наделяет признаком «конституирования себя»индивида, а не личность. «Кто же я, собственно, такой, — спрашивает Фихте, —т.е. что за индивид? И каково основание того, что я — вот этот? Я отвечаю: смомента, когда я обрел сознание, я семь тот, кем я делаю себя по свободе, исемь именно потому, что я себя таким делаю». «Индивид возможен лишь благодарятому, что он отличается от другого индивида… Я не могу мыслить себя какиндивида, не противопоставляя себе другого индивид.
Однако наиболее точно, на мой взгляд, третьяхарактеристика личности и отношение личности к индивидуальности выражены винтересной работе B.C. Библера «Образ Простеца и идеяличности в культуре средних веков», к которой я еще не раз обращусь дальше.«Сопряжение Простеца и Схоласта (с включением Мастера как медиатора этихполюсов) есть решающее — для идеи личности — несовпадение индивида с самимсобой в контексте средневековой культуры. То несовпадение и та возможностьсамоотстранения, что позволяет индивиду этой эпохи вырываться за пределывнешней социальной и идеологической детерминации и самодетерминировать своюсудьбу, свое сознание, т.е. жить в горизонте личности. То есть быть индивидом,а не социальной ролью. Здесь необходимое взаимоопределение между регулятивнойидеей личности (в реальной жизни — средневековой, античной или нововременной —личность всегда только регулятивна и никогда не налична) и актуальным бытиеминдивида. Нет индивида вне идеи личности; нет личностного горизонта внесамообособления индивида (вне одиночества)»[32. С. 122].
Другими словами, по Библеру, если человек всего лишьисполняет социальную роль, то он и не личность и не индивид. Когда же человекначинает себя самодетерминировать (Фихте бы сказал — «делать себя как свободноесущество»), возникает пара — личность и индивид; личность как самообособляющеесяиндивидуальное начало, индивид как наличное условие этого обособления…Последнее вполне коррелирует с характеристикой индивида, которую предложилНиколай Кузанский: «Как единственнейший Бог максимально неповторим, так посленего максимально неповторима единственность мира, потом единственность видов,потом единственность индивидов, из которых каждый радуется этой своейединственности, которой в нем столько, что он неповторим» [Цит. по: 51. С.105].
Несмотря на точность и тонкость приведенныххарактеристик личности и индивида с ними трудно работать в теоретическом плане,всегда возникают вопросы: почему именно данные характеристики являютсяглавными, как их понимать, что делать с другими многочисленными определениямиличности и индивидуальности, нельзя ли одни характеристики свести к другим ит.д. и т.п. Думаю, понятно, к чему я веду: выделение и систематизация характеристиккакого-либо сложного объекта изучения, в данном случае феномена личности,совершенно недостаточны для философского и научного осмысления, эта работаможет выступать только как первый необходимый этап эмпирического анализа ипроблематизации. Чтобы понять, что необходимо делать дальше, нужно обсудитьособенности того подхода и метода, которые я предлагаю реализовать в данномслучае.
Первый принцип моего подхода можно назвать установкой насовременность. «Можем ли мы, — спрашивает М. Фуко, — рассматривать современностьне как исторический период, а как установку? Под установкой я подразумеваюспособ отношения к актуальности; добровольный выбор, делаемый отдельнымилюдьми, и, наконец, способ мыслить и чувствовать, способ действия и поведения,который одновременно указывает на определенную принадлежность и выступает какзадача. Несомненно, это несколько напоминает то, что греки называли этосом. Иследовательно, я считаю, что скорее стоило бы стремиться не к тому, чтобыотличить период современности от периодов предсовременности ипостсовременности, а к пониманию того, как установка современностипротивостояла «контрсовременным» установкам» [161. С. 48]. В данномслучае этот принцип означает необходимость такого подхода к осмыслениюличности, который обусловлен моим личным участием в «работе», направленной наличность, теми задачами, которые я стремлюсь решить относительно личности.Например, я критикую некоторые стороны бытия личности (такие, как эгоизм,эгоцентричность, забвение или игнорирование требований, предъявляемых кличности «другими» и, в частности, будущими поколениями), а также хочуспособствовать «повороту» личности к реальности нового социального проекта,цель которого — сохранение и безопасное развитие Человечества, сохранениекультурного и человеческого многообразия, выработка новых способов коммуникациии социального действия.
В рамках установки на современность речь должна идти обисследовании не просто объекта изучения, а «возможного объекта». То естьличность я хочу исследовать как «возможный» объект: не только понять, что этотакое, как личность возникла и развивалась, но также чем нас сегодня личностьне устраивает и можно ли на нее повлиять в нужном направлении.
Если мы учтем, что когда-то личности не было, затем онавозникла и прошла определенные этапы в своем развитии, и главное, что природаявлений подобного типа содержит в свернутом виде его генезис, то генетическийподход может быть отнесен ко второму принципу моего подхода. В соответствии сним, чтобы понять природу личности, необходимо осуществить особую генетическуюреконструкцию. Для таких реконструкций характерны два основных момента: а)опора на исторические факты и исторический материал, б) формулирование гипотезо становлении и развитии изучаемого объекта (в данном случае личности).
Третий принцип моего подхода очевиден: необходимостьрассмотреть личность в контексте культуры, иначе говоря, личность я будуизучать и объяснять как культурный феномен, обращаясь к культурологии. Г. Дж.Берман в заключении своей прекрасной книги в параграфе «За пределами Маркса, запределами Вебера» убедительно показывает, что подход К. Маркса и М. Вебера канализу права и социальной истории является неудовлетворительным. В частности,по поводу Маркса он пишет следующее. «В самом деле, ключ к правильномупониманию Марксовой социальной философии, возможно, состоит в том, что онинтерпретировал всю историю в свете теории, которую следовало бы применятьглавным образом к революционным эпохам. Это помогло бы также понять, почемуМаркс перенес идею причинности, характерную для XIX в. ивыведенную из естественных наук, на историческое развитие. Он искал научныезаконы истории, аналогичные научным законам физики и химии, и нашел такиезаконы в историческом материализме, например закон, что в каждом обществеспособ производства обусловливает классовые отношения между собственникамисредств производства и несобственниками, что, в свою очередь, определяетполитическое развитие общества.
Эта монистическая формула, которая представляетсясверхупрощенным методом объяснения сложных явлений в нормальной социальнойжизни, выполняла две функции в философии Маркса: объясняла революционные истокисуществующих институтов и идеологических представлений и давала основу дляреволюционной атаки на них. Сегодня, однако, теории причинности даже в физике ихимии являются более сложными, а в социальной теории стало все труднее говоритьо законах причинности вообще. Более уместно и полезно говорить о взаимодействииполитики, экономики, права, религии, искусства, идей без расчленения этихнераздельно взаимосвязанных сторон общественной жизни на «причины» и«следствия». Это не означает, что мы отрицаем тот факт, что какие-тоцели и интересы важнее других. Нет необходимости отступать с позицийдетерминизма на позиции релятивизма».
Берман очень точно выражает новый подход к изучению нетолько права, но всех подобных популяционных сложных объектов — одновременноерассмотрение взаимосвязанных сторон этих объектов (политики, права, экономики,искусства и др.), и он в своей книге так и поступает. Не менее важный принцип,провозглашаемый им, анализ традиции, которая представляет собой «нечто большее,чем историческая преемственность», а именно — это «смешение осознанных и неосознанныхэлементов».
Оба последних принципа, на мой взгляд, входят вкультурологическую стратегию изучения и вполне могут быть распространены наанализ личности. Выше мы уже могли понять, что необходимо одновременноевзаимосвязанное рассмотрение человека, личности, индивида, субъекта, но,вероятно, также личности, культуры и социума. Собственно, без каких еще«сторон» (сущностей) нельзя понять, что такое личность, заранее трудноопределить, на каждом этапе генезиса и исследования может потребоватьсяпривлечение еще каких-то сторон, а без каких-то можно обойтись. Аналогично, приисследовании личности я буду обращаться как к анализу «неосознанных» элементов(структур), их можно назвать «объективными», так и к описанию «осознаваемых»элементов (т.е. «субъективных»).
В настоящее время в области изучения личности сложилосьнесколько подходов, причем для меня основные следующие: традиционный психологическийподход, где личность задается метафизически на основе ряда гипотез (рассмотримего на примере известной книги Л. Хьелла и Д. Зиглера «Теории личности»);деятельностный подход, тоже в рамках психологии, развитый Л.С. Выготским и егоучениками; и философские подходы, развитые Н. Бердяевым, М. Бубером, М. Бахтиным,М. Фуко, В. Библером, Л. Баткиным (подробнее остановимся (см. п. 3) наконцепции Фуко).
Л. Хьелл и Д. Зиглер анализируют большое числопсихологических теорий личности в рамках одного подхода, который они называют«научной психологией». «Основная цель сегодняшней психологии личности, — пишутони, — объяснить с позиций науки, почему люди ведут себя так, а не иначе.Научная психология предпочитает работать с относительно простыми, четкимиконцепциями, доступными эмпирической проверке. Она использует выверенные иточные, насколько это возможно, методы исследования»[167. С. 20]. Спрашивается,о какой науке говорят авторы? Естественной, гуманитарной, социальной? Или онипользуются просто понятием «наука», что сегодня вряд ли эффективно. Выше яохарактеризовал естественно-научный и гуманитарный подходы. Остановлюсь теперьна особенностях социального (социокультурного) подхода.
Социокультурный подход. В. Федотова утверждает, чтосоциальные науки должны создавать знания для построения социальных технологий. Вообщесоциальная действительность такова, что предполагает постоянное своевоссоздание (в работе сознания и деятельности отдельных людей или поколений).Социальные же технологии — это специальные способы воссоздания социальнойдействительности, и, начиная с «Государства» Платона, социальные науки ставятсвоей целью продуцирование знаний для их эффективного осуществления. Усоциальных наук, говорит Федотова, есть еще одна важная функция — критическогоанализа социальной действительности. Задача ученого-обществоведа на сегодняшнийдень, пишет она, «состоит не только в производстве нового знания, доставляющегоновые возможности, но в разрушении фиктивных ожиданий обыденного сознания отсферы управления… важнейшими функциями социальных наук является критика действительностии ее проблематизация. Вопрос же о том, «что позитивного для развитияобщества может дать наука?», который всегда представлялся основным, неснимается этими утверждениями, а требует более дифференцированного подхода».
Всвоих исследованиях я пришел к сходным результатам. Социальная наука относитсяк гуманитарному типу, специфика социокультурного подхода состоит в двухмоментах: какую именно социальную действительность видит и хочетактуализировать ученый социальных наук, а также какими собственно средствами (спомощью каких социальных технологий) он рассчитывает решить свою задачу, иначеговоря, какой тип социального действия он принимает и обеспечивает с помощьюсвоего исследования. Поясню, что я имею в виду, употребляя понятие «социальнаядействительность». С одной стороны, это то, что создается (творится) человеком,но с другой — особая природа, «социальная». Обычно, говоря о первой природе, мыв той или иной степени категорируем материал в естественной модальности.Обычная трактовка естественного плана такова: естественное не предполагаетвмешательства деятельности с ее целями и преобразованиями; изменения, вызванныев природном явлении (ими в частном случае может выступить и деятельность), автоматическивлекут за собой другие изменения; законы природы схватывают именно этизависимости автоматических изменений. Но социальная природа устроена совершенноиначе, чем первая природа.
Во-первых, ее явления сложились под воздействиемкультуры и деятельности, и в этом смысле это артефакты. Как артефактысоциальные явления пластичны и могут меняться в значительных пределах.Например, техника или здоровье человека менялись в разных культурах подвлиянием культурных и социальных факторов. Человек может прожить в среднем и 30лет и 70, пользоваться и деревянной палкой-рыхлителем и стальным плугом. Сегоднямы говорим, что нормальный срок жизни человека должен превышать сто лет, однакочто общество будет думать на этот счет через несколько тысяч лет? Каксоциальное явление здоровье нагружено массой культурных и исторических смыслов,существенно зависит от социальных технологий и образа жизни, не менеесущественно, что мы сами определяем границы и, отчасти, особенности своегоздоровь.
Означает ли сказанное, что здоровье — это произвольнаяконструкция и мы может лепить его как хотим? Например, можем ли мы добиться,чтобы человек не болел вообще или не умирал? Думаю, что нет, здоровье хотя пластичнои может быть изменено, но все же в определенных пределах.
Во-вторых, социальные явления, с одной стороны,уникальны, а с другой — законосообразны. Уникальны они в том отношении, чтоявляются элементами и составляющими определенной культуры, определенной формысоциальной жизни (архаической, античной, средневековой, Нового времени,западной или восточной, российской и прочее). В качестве таких элементов исоставляющих социальные структуры отражают в своем строении уникальные проблемыи способы их разрешения, характерные для определенной культуры и времени.Например, в архаической культуре социальные явления сложились в процессерешения определенного круга проблем — организации коллективной охоты, лечениязаболевших членов племени, проводов в другой мир умерших, толкованиясновидений, рисунков, масок, скульптурных изображений и пр. — причем основнойспособ организации социальной жизни строился на основе идеи души [135]. Какмоменты и составляющие архаической культуры социальные явления того времени —уникальны, если они и воспроизводятся в других более поздних культурах, тоименно как уникальные образования, не характерные для этих культур.
Законосообразны социальные явления, посколькуудовлетворяют логике формирования различных подсистем социума и культуры.Существует взаимосвязь по меньшей мере девяти основных подсистем — базисныекультурные сценарии (и картины мира), социальная структура (институты), сфераобразования и воспитания, хозяйственное обустройство (хозяйство), экономика,власть, общество, популяции, личность [144]. Например, в средние века базисныекультурные сценарии строились на основе идей христианства, ассимилировавшихцелый ряд античных и архаических представлений; соответственно церковь как социальныйинститут выдвигается на первый план и постоянно конкурирует с другимисоциальными институтами (светской властью, семьей, правом); в хозяйственнойдеятельности органически сочетаются общинные и натуральные формы деятельности(первые были обусловлены христианским миропорядком, вторые — античнойтрадицией); «экономика» диктуется средневековыми институтами и двойной властью— церкви и государства; общество, популяции (граждане Рима, варвары и др.) иличность формируются под влиянием образа Творца и деятельности церкви. В любойкультуре, хотя содержание названных девяти подсистем будет различным, посколькукаждая культура, как я сказал, представляет собой уникальную форму социальнойжизни, каждая подсистема должна быть согласована и связана с остальными, причемсущественные изменения в одних подсистемах влекут за собой изменения в других.
Я выделил девять подсистем, но кто-то, решая другиезадачи, может выделить меньшее или большее число. Не исключено, что могутсложиться еще какие-то подсистемы. Важно другое — взаимосвязанность подсистем ипроцессов, позволяющая истолковывать социальные явления в естественноймодальности. И опять же не так, как в естественных науках. «Социальные законы»задают не вечные условия и отношения, а лишь гипотетические схемы, которые,попадая на новую культурную и социальную почву, стимулируют «рост» новыхактуальных условий и зависимостей.
Например,сегодня здоровье существенно зависит от культивирования медицинских ивалеологических концепций, развития медицинских технологий, действенности рядасоциальных институтов (здравоохранения, права и др.), развития медицины какважной отрасли хозяйства и экономики, использования медицины в качестве одногоиз источников власти, ценности здоровья в структуре личности. Означает ли это,что данные закономерности будут воспроизводиться в будущем? Многое будетопределяться тем, удастся ли минимизировать негативные последствия,обусловленные медицинским подходом к здоровью, окажутся ли по-настоящемуэффективными альтернативные концепции здоровья (гомеопатическая,духовно-экологическая, эзотерическая), какое место в структуре личности будетзанимать здоровье в ближайшем и более отдаленном будущем, как общество игосударство будут относиться к здоровью своих граждан и т.д. [130]. Если,например, специалист (врач, ученый и менеджер в сфере здравоохранения, политики т.д.) своими проектами хочет способствовать сокращению зоны влияния «медицинскогодискурса» здоровья и, напротив, становлению «духовно-экологического дискурса»(в соответствии с которым «человек здоров, если он правильно живет» [130]), тоего будут интересовать ответы на вполне определенные вопросы. Например, какпоказать, что с медицинскими технологиями связаны неприемлемые негативныепоследствия, что человек становится заложником медицинского потребления; какпереориентировать современного человека на правильную жизнь и убедить его, чтос ней связано и его здоровье; какие институты нужно поддерживать или создаватьдля решения этих задач, а какие выводить из игры; какие идеи и сценарииразвивать и культивировать для поддержания этих начинаний и проч.?
При этом специалист должен анализировать различныеаспекты здоровья. Он Должен рассмотреть, какие негативные последствия при существующейсегодня медицинской практике возникают при лечении больных; как человекстановится заложником медицинского потребления, какую здесь роль играетреклама, рекомендации врачей, образцы и т.п.; каким образом можно воздействоватьна фундаментальные ценности человека, показав ему, что успех, власть,развлечения и комфорт разрушают человека, напротив, ценности здоровой простойжизни, семьи, любви, помощи другим, воспитания детей, творчества способствуютздоровью; как действуют современные социальные институты, определяющие здоровьенаселения, и на какие «клавиши» нужно нажимать, чтобы они изменялись в нужномнаправлении; какие идеи и сценарии современной культуры обусловливаютпредставления о здоровье, и как на них можно воздействовать. Ответы на все этивопросы представляют собой не законы, наподобие естественно-научных, а схемызависимостей при существующих условиях и мыслимых в настоящее время действиях.
На основе этих схем специалист прорабатывает свойматериал и организует взаимодействие всех участников проекта, выходя на новоепонимание здоровья и практически реализуя его. Это новое понимание хотя ииспользует результаты указанного здесь анализа здоровья, тем не менееспециалист способствует формированию именно нового этапа развития здоровья,создает новое его понимание, ориентированное и на особенности современной ситуации,и на взгляды самого специалиста, и на коммуникацию по поводу здоровья, и наосмысление негативного опыта в сфере медицины и положительного в сфереальтернативной валеологической практики.
Таким образом, социальные законы позволяют сценироватьвозможные условия и зависимости, оценивать происходящее, самоопределяться, обсуждатьи анализировать факторы и условия, которые могут повлиять на интересующееспециалиста социальное явление. Но они не позволяют прогнозировать,рассчитывать, конструировать. Социальные законы — это схемы, в которыхспециалист прорабатывает и конституирует интересующее его явление. При этом ондолжен следить, что реально получается из его усилий, какой объект«прорастает», а также удается ли ему реализовать свои ценности и убеждения.
Вернемся теперь к оценке представлений о науке Хьелла иД. Зиглера, выражающих традиционный психологический подход к исследованиюличности. На первый взгляд, они сторонники естественно-научного дискурса. Этовидно по следующим утверждениям. «Современная психология личности, — пишут онив книге «Теории личности», — являясь научной дисциплиной,трансформирует умозрительные рассуждения о природе человека в концепции,которые могут быть подтверждены экспериментально, а не полагаются на интуицию,фольклор или здравый смысл… Являясь объектом изучения, личность, кроме того,представляет собой абстрактное понятие (в современном языке науковедения —«идеальный объект». — В.Р.)… Тем не менее теория в целомпринимается в научном мире как обоснованная и заслуживающая доверия в тойстепени, в какой результаты наблюдений за феноменом (обычно основанные наданных, полученных в конкретных экспериментах) согласуются с объяснением тогоже феномена, вытекающим из самой теории… Теория должна не только объяснятьпрошлые и настоящие события, но также и предсказывать будущие… Теорииличности выполняют разные функции в психологии. Они дают нам возможность объяснить,что собой представляют люди (выявить относительно постоянные личностныехарактеристики и способ их взаимодействия), понять, каким образом этихарактеристики развиваются во времени и почему люди ведут себя определенным образом.Как мы видим, налицо почти весь джентльменский набор естественно-научногодискурса: обобщение эмпирического материала с помощью абстрактных понятий игипотез, установки на теорию, эксперимент, прогнозирование.
Но одновременно тут же мы встречаем характеристикинауки, свойственные прежде всего гуманитарному дискурсу. «Хотя персонологи, —пишут авторы рассматриваемой книги, — признают, что в способах поведения людейесть сходство (только в этом случае вообще возможна наука о поведении людей. —В.Р.), они прежде всего стремятся объяснить, как и почему люди отличаются другот друга… Позиция, занимаемая персонологом в отношении свободы —детерминизма, сильно влияет на характер его теории и следующие из нее выводы осущности человеческой природы. Это в равной степени верно и в отношении другихосновных положений. Теория личности отражает конфигурацию позиций, занимаемыхтеоретиком в отношении основных положений о. природе человека» [167. С. 22]. Нопоследнее положение, кстати, выделенное самими авторами, — специфическийпризнак гуманитарного дискурса, существенно отличающий его отестественно-научного. Действительно, представители естественных наук, как яподчеркивал, занимают относительно объекта изучения (природных феноменов) неразные позиции, а одну, позволяющую рассчитывать, прогнозировать и управлять природнымиявлениями.
К недостаткам традиционных психологических теорийличности можно отнести и такой момент: по сути, они претендуют на научнуюстрогость, которую не в состоянии реализовать. Это прежде всего относится кстрогости психологической теории и требованию экспериментальной проверки. Чтобыне быть голословным, приведу оценки, данные Хьеллом и Зиглером соответствующимсторонам трех известных психологических теорий.
«Основная ловушка для персонологов, заинтересованных впроверке теории Фрейда, заключается в невозможности воспроизведения клиническихданных в контролируемом эксперименте. Вторая проблема в установлении валидностипсихоанализа связана с тем, что его положениям невозможно дать рабочиеопределения (то есть теоретические концепции зачастую сформулированы такимобразом, что трудно делать из них недвусмысленные выводы и проверяемыегипотезы). Когда получаемые результаты основаны на столь нечетких инеопределяемых умозаключениях, просто невозможно понять, согласуются ли они стеорией». «Несмотря на то что персонологическая теория Олпорта имеет,несомненно, творческий характер, похоже, никто не дал себе труда и времени,чтобы проверить эмпирическую обоснованность ее концепций и соответствующихутверждений. В такой эмпирической дисциплине, как психология, ни одна теория непросуществует достаточно долго, если она не порождает доступных проверкепрогнозов, основанных на ее главных концепциях. Теория Олпорта в этом смысле неисключение». «К сожалению, другим аспектам теории Маслоу было посвящено крайнемало эмпирических исследований, во многом вследствие недостаточной строгоститеоретических формулировок, затрудняющих проверку ее валидности» [167. С. 138,295, 506].
Поскольку остальные психологические теории по критериямтеоретической строгости и верифицируемости мало чем отличаются от трех упомянутыхв том смысле, что тоже не соответствуют указанным критериям, Хьелл и Зиглер,заканчивая свою книгу, справедливо спрашивают: «Можно ли в принципетеоретические концепции проверять эмпирическим путем?». Естественно, нельзя.Только в естественных науках, к которым психология не относится, теорияобосновывается с помощью эксперимента, к тому же последний — это не эмпирия, аспециально организованный опыт, выстроенный таким образом, чтобысоответствовать теории.
Сами по себя психологические теории личности могут бытьинтересными и схватывать важные особенности личности современного человека. Но,как правило, исходные гипотезы и концепции, на которых они построены, неотрефлексированы с точки зрения предполагаемых областей употребления, непрояснены в плане своих границ и оснований. Кроме того, обычно в этих теорияхчеловек истолковывается как существо, характеризуемое определенной структурой иорганизацией, не зависимой от культуры и времени. Конечно, психологи говорят оразвитии психики и влиянии на развитие социальных условий, но понимают первоекак развертывание исходной структуры, где в потенции все уже есть, а второе каквнешние факторы. Напротив, если по отношению к человеку реализоватькультурологический и семиотический подходы, нужно утверждать существованиеразных типов человека и психики, а не один. В этом случае нас уже не сможетудовлетворить психология, которая описывает психику вообще, как это имеет местосейчас; в культурологически ориентированной психологии должны быть развернутыконцепции разных типов психик.
Указанная проблематичность характерна и длядеятельностной теории личности (Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия идр.). Хотя ее представители исходят как раз из культурно-исторической обусловленностичеловека, реализовать этот подход они не смогли. Однако им удалосьсформулировать интересную гипотезу о природе личности, отчасти совпадающей снекоторыми положениями, которые я буду излагать ниже. «Появление личности кактаковой, — пишут А.Г. Асмолов и Д А. Леонтьев, излагая представления школыВыготского, — происходит вместе с обособлением, автономизацией индивидов всвоей деятельности от социального целого. В этом процессе происходитинтериоризация и индивидуальное преломление социальных регуляторов, превращениеих в регуляторы внутриличностные, становление индивидуально-пристрастного,избирательного отношения личности к действительности, которое находит выражениев неповторимом осмыслении личностью действительности и в построении ею своей деятельностина основе этого осмысления. Благодаря становлению целостной личности человекаего деятельность строится уже не столько на основе непосредственных внутреннихпобуждений и внешних стимулов, сколько на основе длительной смысловойперспективы жизненного мира. Согласно законам сложных систем существованиеиндивидуально своеобразных личностей расширяет возможности развития социальногоцелого… К ядерным структурам личности относятся структуры троякого рода.Во-первых, это структуры, характеризующие степень и качественные особенностиощущения личностью себя как автономного субъекта деятельности. Во-вторых, этомировоззренческий образ мира и образ Я, осознанные представления личности омире и своем месте в нем, об общих закономерностях, которым подчиненаобъективная реальность и человеческая деятельность, а также об идеальном мире иидеальном Я. В третьих, это ведущие потребности и ценности личности, принятыеею в качестве мотивационных регуляторов своей жизнедеятельности и определяющиекак стратегическую ее направленность, так и направленность действий в любой конкретнойситуации».
Заметим, что эта интересная и верная конструкция тем неменее задана как константная и единственная. Здесь описано строение личностикак таковой, безотносительно к особенностям культуры или форм сознаниячеловека. Рассмотрим теперь кратко подход Мишеля Фуко к анализу сексуальности,который вполне можно распространить на личность в целом.
Использованная литература:
1.Культурология: Розин В.М. Учебник. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Гардарики,2003. — 462 с.