--PAGE_BREAK--Итак, психические явления всецело основаны на деятельности органов чувств, нервов и головного мозга, и единственным способом обнаружения их является объективное наблюдение за их внешними телесными проявлениями.
Чрезвычайно важное значение имеют положения Добролюбова о внешней детерминации всех психических процессов. Внешний мир является предметным содержанием сознания. Он отражается с помощью органов чувств. Беспредметной мысли быть не может. Признать мысль беспредметной – значит признать возникновение ее из самой себя. На самом деле «человек не из себя развивает понятия, а получает их из внешнего мира». Чувства и воля также возникают в нас благодаря впечатлениям, полученным от внешних предметов. Прежде чем появиться чувству, объект этого чувства должен вначале отразиться в мозгу как мысль, как осознание впечатления.
То же самое обстоит с волей. Добролюбов указывал, что «воли как способности отдельной, самобытной, независимой от других способностей допустить невозможно. Она в большей мере, чем чувство, зависит от впечатлений, производимых на наш мозг».
Н.Г. Чернышевский. Предмет, задачи и метод психологии. Психология как точная наука. Учение о потребностях. Темперамент и характер Н. Г. Чернышевский (1828 – 1889) был сподвижником Н. А. Добролюбова. Его взгляды, отмечает Б. Г. Ананьев, «представляют глубоко продуманную концепцию, оказавшую большое влияние на развитие русской научной психологии от Сеченова до наших дней». Одна из заслуг Чернышевского состоит в том, что он первым в ряду великих материалистов России поставил специальный вопрос о предмете, задачах и методах научной психологии. Психологию он относил к числу точных областей знаний.
Первым основанием относить нравственные знания к области точных наук служит, по мнению Чернышевского, то, что эти науки могут различать известное в своей области от неизвестного. Возможность такого различия необходимо предполагает определенный запас достигнутых знаний. Исключительную роль в накоплении этих знаний и в переходе нравственных наук на точные методы исследования сыграло естествознание. «Естественные науки, — писал Чернышевский, — уже развились настолько, что дают много материалов для точного решения нравственных вопросов. Из мыслителей, занимавшихся нравственными науками, все передовые люди разрабатывать их при помощи точных приемов, подобных тем, по каким разрабатываются естественные науки».
Характеризуя состояние нравственных наук, Чернышевский отмечал, что они только еще приступили к точному и научному анализу важнейших нравственных вопросов, поэтому они отличаются от более зрелых наук о природе лишь меньшей степенью и количеством приобретенных точных знаний. В целом же пути развития нравственных и естественных наук сходны.
Другое обстоятельство, которое ставит психологию в число точных наук, связано с тем, что в области нравственных, как и в области природных явлений, действуют определенные закономерности и необходимые причины. Чернышевским подчеркивалось: «Положительно известно, например, что все явления нравственного мира проистекают одно из другого и из внешних обстоятельств по законам причинности». Отсюда вытекает и главная задача психологии, которая должна сводиться к выяснению причин и законов протекания психических процессов. Становление научной психологии Чернышевский связывал, с одной стороны, с правильным определением предмета психологии, с другой – с принятием и переходом психологии к точным естественно-научным методам исследования.
Каковы же причины и те же психические закономерности, которые должны составить предмет психологии и которые являются частными случаями всеобщих законов природы? Это зависимость человеческой психики от внешнего мира, от физиологических процессов, протекающих в телесных органах (органов чувств, нервной системе и головном мозгу). Другой закономерностью являются определенные взаимовлияния внутри самих психических процессов, вызванных внешними обстоятельствами. Возникновение всех психических явлений необходимо сопряжено с деятельностью телесных органов. «Только деятельность какой-нибудь части организма, — утверждал Чернышевский, — дает возникновение тому, что называется человеческой жизни; мы видим, что когда есть деятельность, то есть и феномен, а когда нет деятельности, то нет и феномена». Суть любой деятельности состоит в переработке внешнего предмета. Всякая деятельность предполагает наличие двух предметов, один из которых действует, другой подвергается действию.
В данном случае суть психической деятельности состоит в переработке (отражении) внешнего предмета. Содержанием ощущений и представлений являются предметы внешнего мира.
Они отражаются в наших ощущениях и представлениях «точно такими же, каковы они на самом деле». Чернышевский выступает с бичующей критикой субъективных спекуляций, в которых ставится под сомнение адекватность отражения внешнего мира в ощущениях и представлениях. Учения «иллюзионистов» (так называл Чернышевский представителей неокантианства) представляют собой «вздор, противоречащий естествознанию».
На основе ощущений развиваются мыслительные процессы, которые состоят в том, чтобы из «разных комбинаций ощущений и представлений, изготавливаемых воображением, при помощи памяти, выбирать такие, которые соответствуют потребностями мыслящего организма в данную минуту, в выборе средств для действия, в выборе представлений, посредством которых можно было дойти до известного результата». Но, подчеркивая единство ощущения и мышления, Чернышевский не смог провести качественного различия между ними. Большую роль в понимании человеческой психики Чернышевский отводил потребностям. Только через них, считал он, можно понять отношение субъекта к объекту, через них можно определить роль материально-экономических условий для психического и нравственного развития личности. С развитием потребностей он связывал генезис познавательных способностей (память, воображение, мышление). Первичными потребностями являются органические потребности, мера удовлетворения которых сказывается на возникновении и уровне нравственно-эстетических потребностей.
Животные наделены лишь физическими потребностями, ими только определяется и направляется психическая жизнь животного. Если у животного все органы чувств служат лишь одному – содействовать удовлетворению органической потребности, то у человека «каждое из его чувств достигает самобытного интереса для него: глаз, ухо и каждый из других органов чувств становится у человека как будто каким-то самобытным организмом с собственной жизнью, с своими потребностями и удовольствиями».
Чем выше развитие человека, тем больший вес занимают у него «частные стремления каждого органа к самостоятельному развитию своих сил и наслаждению своей деятельностью». Б. Г. Ананьев подчеркивал, что в учении о потребностях Н. Г. Чернышевский возвышается до подлинно диалектической постановки вопроса, поскольку «частные потребности в ходе развития превращаются в общие, и наоборот, общебиологические потребности (питание, размножение) превращаются у человека в потребности частные».
Большим достижением Н. Г. Чернышевского в анализе психики человека является различие им темперамента и характера. Он указывал, что темперамент обусловлен в большей мере наследственностью или природными факторами. В то же самое время, передаваясь по наследству, темперамент может подвергаться изменениям под влиянием обстоятельств жизни. Что касается характера, то он определяется главным образом условиями жизни, воспитанием и поступками самого человека. Поэтому сущность человека, его характер и помыслы должны познаваться через его практические дела. Чернышевский более, чем кто-либо из русских материалистов подошел к пониманию социальной обусловленности психического развития. Тем не менее в силу исторических условий он не смог, как и его предшественники (Герцен, Белинский, Добролюбов), полностью выйти за пределы антропологического взгляда.
Он не сумел до конца понять определяющую роль социальных факторов в формировании человеческого сознания и психики в целом, связывая в основном психические и нравственные явления с биологическими и физиологическими детерминантами. Отсюда вытекали его антропоморфические уклонения. Найдя большое сходство в телесной организации человека и животных, Чернышевский ошибочно приписывает сознательные элементы психике животных. Различие между сознанием животного и человека сравнивается с разницей, существующей между одной серебряной монетой бедняка и грудой таких же монет в кладовых банкира. Там и здесь монеты одни и те же, различие состоит лишь в их количестве.
Хотя антропологический принцип, которого придерживались все революционеры-демократы, мешал построению адекватного взгляда на природу психики и сознания, тем не менее в тот период антропологический подход имел положительное значение в том смысле, что он подводил под психические явления естественно-научное основание, утверждал материальную их обусловленность.
Выведение психических явлений из природных начал и подведение под них физиологической основы служило верным ориентиром и указанием для перехода психологии к точным, экспериментальным методам исследования.
Философско-психологические взгляды русских материалистов XIX в. – А. И. Герцена, В. Г. Белинского, Н. А. Добролюбова и Н. Г. Чернышевского – оказали непосредственное влияние на передовых естествоиспытателей России – анатомов, физиологов, психиатров, которые оказались первыми создателями экспериментальной психологии в России. Философско-материалистические тенденции, на которых основывалась русская научная психология, позволят занять России передовые позиции в общемировом развитии психологии и в преобразовании ее в экспериментальную науку. Поражение в Крымской войне существенно активизировало национальное самосознание.
Подъем национального самосознания вызвал взрыв интеллектуальной энергии в различных сферах культуры. Этой энергией создано приобретшее всемирную славу великое искусство. Оно обнажало сложность и коллизии душевной организации людей в ставшем зыбким и неопределенным социальном мире.
Творения Достоевского, Толстого и других художников пронизывал тончайший психологический анализ мотивов поведения, корней социального зла, истоков аморализма, разрушительной силы произвола, самоценности личности. Наряду с расцветом искусства этот период ознаменовался крупными успехами русской мысли в сфере науки. В европейском естествознании происходили революционные события. Успехи физики, химии, биологии изменили картину природы. Фундаментальные открытия в различных областях обусловили технический прогресс, доказав тем самым способность научных идей радикально воздействовать на жизнь общества.
Вера в высокую ценность этих идей как инструмент изменения мира воодушевила вышедшее на историческую арену новое поколение русских интеллектуалов на самоотверженное служение естествознанию.
Пройдя учение на Западе, русские натуралисты стали занимать лидирующие позиции в ряде дисциплин, прежде всего химии и биологии. Убеждение в спасательной роли науки стало могучим социальным мотивом в борьбе за новую Россию.
Зарождение экспериментальной психологии и рефлексологии Два направления в проблеме человека. Ткань национального самосознания пронизывали различные направления во взглядах на предназначение русского народа, на рабство и свободу человека. Их конфронтация имела социоэкономическую подоплеку. Одни выражали интересы обездоленного русского мужика. Другие – правящего строя. Идеологи которого ратовали за выход из кризиса путем либеральных реформ.
Оба направления, сосредоточившись на проблеме человека как особой целостности, где телесное и духовное нераздельны, трактовали эту нераздельность с радикально различных позиций: антропологической и теологической. У истоков каждой из них стояли выдающиеся мыслители. У первой – Николай Чернышевский, у второй – Владимир Соловьев. Они заложили в России традиции человекопознания исходя из противостоящих друг другу способов осмысления природы личности.
К антропологическому принципу Чернышевского восходит русский путь в науке о поведении – от Сеченова до Павлова и Ухтомского. К теологическому принципу Соловьева восходит апология «нового религиозного сознания» в трудах Н.А. Бердяева, С.Н. и Е.Н. Трубецких, С.Л. Франка и других. И новое учение о поведении, и апология «нового религиозного сознания» являлись плодами русской мысли – двух ее мощных течений: естественно-научного и религиозно-философского.
Предпосылкой понимания природы человека, согласно этому принципу, является отклонение дуализма. «Никакого дуализма в человека не видно. Если бы человек имел, кроме реальной своей натуры, другую натуру, то эта другая натура непременно обнаружилась бы в чем-нибудь: а т.к. она не обнаруживается ни в чем, т.к. все происходящее в человеке происходит по одной реальной его натуре, то другой натуры в нем нет».
Идея единства человеческого организма обосновывалась и онтологически – он является сгустком природных сил и элементов, присущих мирозданию в целом, и гносеологически – он познается тем же способом, как и остальные религии этого мироздания. Соответственно, и психика как один из жизненных процессов этого организма не является самостоятельной сущностью и не требует, чтобы быть познанной, иных средств, чем те, которыми наука добывает истину о других вещах.
П.Д. Юркевич о душе и внутреннем опыте Первым оппонентом Чернышевского выступил философ-идеалист П.Д. Юркевич. Главным аргументом против идеи единства организма служило учение о «двух опытах». «Сколько бы мы ни толковали о единстве человеческого организма, — писал Юркевич, — мы всегда будем познавать человеческое существо двояко: внешними чувствами – тело, его органы, и внутренним чувством душевного явления».
Юркевич отстаивал опытную психологию, согласно которой психические явления принадлежат миру, лишенному всех определений, свойственных физическим телам, и познаваема в своей сущности только субъектом, который непосредственно их переживает.
Слово «опыт» давало повод говорить, что психология, использующая этот внутренний опыт, является эмпирической областью знания и тем самым обретает достоинство других строго опытных, чуждых метафизике наук.
«Антропологический принцип» Чернышевского отвергал этот эмпиризм, создавал философскую почву для утверждения взамен субъективного метода объективного.
Этот же принцип, постулируя единство человеческой природы во всех ее проявлениях, стало быть, и психических, отвергал прежнюю, восходящую к Декарту концепцию рефлекса, согласно которой организм расщеплялся на два яруса – автоматических телесных движений (рефлексов) и действий, управляемых сознанием и волей.
Противники Чернышевского полагали, что имеется только одна альтернатива этой «двухъярусной» модели поведения, а именно – воззрение на это поведение как чисто рефлекторное. Человек тем самым обретал образ нервно-мышечного препарата. Поэтому Юркевич требовал «остаться на том пути, который был указан Декартом».
По Чернышевскому же, следует идти другим путем: признавая родство телесных и психических явлений, использовать достижения физиологии для раскрытия своеобразия последних.
Обращаясь к спору между Чернышевским и Юркевичем, захватившим в начале 60-х гг. XIX в. русскую печать, мы оказываемся у истоков всего последующего развития русской психологической мысли.
Идеи «антропологического принципа» привели к новой науке о поведении. Она строилась на объективном методе в противовес субъективному (который, как мы видели, определил программы разработки психологии на Западе).
Она использовала открытое физиологией детерминистское понятие о рефлексе, чтобы преобразовать его в целях объяснения психических процессов на новой основе, сохранившей по завету антропологического принципа организм как целостность, где телесное и духовное нераздельны и неслиянны.
И.В. Сеченов: психический акт подобен рефлексу Опираясь на высвеченное конфронтацией двух направлений русской философско-психологической мысли, Сеченов предложил свой подход к разработке коренных проблем психологии, отличный от изложенного в те же годы Вундтом.
Он не отождествлял психический акт с рефлекторным, а указывал на сходство в их строении. Это позволяло преобразовать прежние представления о психике, о ее детерминации.
Прежде психический процесс понимался как начинающийся и кончающийся в сознании. Сравнивая психику с рефлексом, Сеченов доказывал, что, подобно тому как рефлекс начинается с контактов организма с внешним объектом, психический акт первым своим звеном имеет подобные контакты. Затем при рефлексе внешнее воздействие переходит в центры головного мозга.
Равным образом второе звено психического акта развертывается в центрах. И наконец, его третьим звеном, как и в рефлексе, служит мышечная активность.
продолжение
--PAGE_BREAK--