РЕФЕРАТ
на тему: "Проблема научного статуса психоанализа"
Иркутск-2006
Содержание
Введение
1. Понятие и задачи психоанализа. психоанализ как методлечения
Понятие психоанализа и его задачи
Как проводится психоанализ
2. Психоанализ и современная философия
Философские и естественнонаучные предпосылки психоанализа
Краткая биография З. Фрейда.
3. История развития теории и практики психоанализа
Распространение теории и практикипсихоанализа
Зарубежная история психоанализа
История психоанализа в России. Краткий обзор судеб егосторонников
Заключение
Список использованной литературы
Введение
В наше время множество ученых занимаются изучением человеческойличности. Откуда такой интерес? На мой взгляд, они пытаются понять и распознатьчерез других себя. Для чего? Да для того, чтобы понять поведение личности в различныхситуациях и смысл человеческого существования в целом. Именно в этих целях былипредложены различные теории в различных сферах науки. Наиболее интересной, на мойвзгляд, является теория психоанализа, которую в свое время предложил Зигмунд Фрейд.С тех пор она претерпела множество трансформаций, но основная идея осталась неизменна.Вокруг психоанализа в течение всего времени его существования накапливаются множество,как сторонников, так и противников. Так и не сложилось единого отношения к нему.Научные деятели различных сфер, в частности психологи, психиатры и философы до сихпор не могут разрешить вопрос о научном статусе психоанализа. С чем это связано?С причинами ли возникновения теории в целом, с отдельными ли ее элементами, с эффективностьюли его методов или с чем-то иным, я и хочу разобраться в своей работе.
Интерес к личности и мотивации ее поведения никогда не пройдет.В жизни мы нередко слышим: «Как я вас понимаю!», но как это реально возможнобез понимания себя самого? Люди тестируются, читают астрологические прогнозы, идутк нумерологу, хироманту, гадают и т.д. Кто-то верит прочитанному или сказанному,кто-то ставит его под сомнение. Но все это делают ради интереса, ради самого процессапознания себя и других, независимо от того удовлетворит их результат или нет. Нарядус перечисленными способами познания можно поставить и психоанализ. Насколько этонаучно возможно, наиболее ли он эффективен или же менее способен объяснить то илииное поведение человека. — это вопрос исследовательского характера, на который каждыйответит по-своему. Ведь сколько людей, столько и взглядов. Это как два врача — тримнения. Чтобы ответить на этот вопрос необходимо уяснить, что такое психоанализвообще, каким человеком был его родоначальник, каковы цели и направления психоаналитическогоучения, что происходит во время сеанса психоанализа, какова его история и этическиеосновы, полезен или вреден он для человечества. Освещая проблему научного статусапсихоанализа, эти моменты я затрону в своей работе.
/>1. Понятие и задачипсихоанализа. психоанализ как метод лечения Понятие психоанализа и его задачи
Во-первых, психоанализ — метод лечения, и в настоящее время всепсихоаналитики — врачи. Психоаналитик пытается снять симптом пациента, освободивего от ненужных сомнений, неоправданного чувства вины, мучительных самообвинений,ложных суждений и неразумных порывов. Кроме того, он ставит себе целью не толькоуспокоить пациента, но и распутать его личность. Но аналитик — всего лишь руководительи наблюдатель, ответственность же за результат всего процесса несет, в конечномсчете, пациент или «анализанд». [1]
Во-вторых, — это метод научного наблюдения и изучения личности,а в особенности желаний, импульсов, мотивов, сновидений, фантазий, раннего развитияи эмоциональных расстройств.
В-третьих, — это система научной психологии, то есть наблюденияи представления психоанализа можно использовать, пытаясь предсказать человеческоеповедение и исход человеческих отношений, таких, как брак и отношения между родителямии детьми.
Изложенная выше система представлений является результатом психоаналитическихнаблюдений.
При психоанализе (по Фрейду) стоит задача:
1) воссоздать из данных конкретных проявлений группу сил, которыевызывают болезненные патологические симптомы, нежелательное неадекватное поведениечеловека;
2) реконструировать прошлое травматическое событие, высвободитьподавленную энергию и использовать ее для конкретных целей (сублимация), придатьэтой энергии новое направление (например, при помощи анализа переноса освободитьизначально подавленные детские сексуальные устремления — превратить их в сексуальностьвзрослого человека и тем самым дать им возможность участвовать в развитии личности).Цель психоаналитической терапии, по скромным словам Фрейда: «Превратить чрезмерныестрадания невроза в нормальные, обыкновенные неврозы повседневности». [2] Как проводится психоанализ
Психоанализ. Это первый из современных психотерапевтических методов.Пережив период огромного успеха на обоих континентах, психоанализ в настоящее времяпрочно утвердился только в Европе, особенно во Франции. В Северной Америке его мало-помалувытесняют методы гуманистической, когнитивной и поведенческой терапии.
Психоанализ ставит своей целью помочь больному отыскать подсознательныекорни своих трудностей, порожденных подавленными конфликтами, с тем, чтобы больной,освободившись от связанных с ними эмоций, смог на новой основе воссоздать собственнуюличность.
Во время сеанса психоанализа пациент, лежащий на кушетке, воленвысказывать все, что приходит ему в голову. Благодаря этому психика пациента можетработать не отвлекаясь. Он не видит лица врача, и его поэтому не тревожат возможныереакции врача на то, что он говорит. Поток его мыслей тем самым не нарушается; еслибы он знал. Что понравилось или не понравилось аналитику, то стал бы, как правило,регулировать свои высказывания в соответствии с этим. В свою очередь, такой способизбавляет от излишней напряженности врача: не находясь под непрерывным наблюдением,он может лучше сосредоточиться на том, что говорит пациент. Врач, сидящий у изголовьяпациента и не попадающий в поле его зрения, пытается распутать этот клубок свободныхассоциаций и ухватиться за ниточку, которая смогла бы привести его к самому ядруконфликта. Т.е. психоаналитик выслушивает, направляет в нужное русло и интерпретируетего высказывания.
Можно выделить пять важных моментов, характерных доля психоаналитическойтерапии:
1. Прежде всего, терапевт должен всячески способствовать установлению и развитиюглубоких эмоциональных отношений с пациентом, чтобы стал возможным перенос на негоположительных или отрицательных (подчас весьма интенсивных) переживаний пациента.В результате пациент будет проецировать на психоаналитика чувства, испытываемыеим к более или менее воображаемому образу ненавидимого или обожаемого отца либохолодной или же слишком заботливой матери, по отношению к которым может обнаруживатьзамкнутость или бурную реакцию.
2. Второй элемент заключается в интерпретации (толковании) сновидений субъекта,которые Фрейд называл «Самым коротким путем в подсознательное». Интерпретированиесновидений происходит исходя из символов, скрывающихся за их явным содержанием.
3. Другой психоаналитический подход состоит в том, что пациенту предлагают свободновысказывать все, что приходит ему на ум, — даже то, что кажется ему несущественным,тягостным или неприличным. Так, с помощью свободных ассоциаций пациент высказываетодну мысль за другой, не сдерживая себя и не пытаясь найти в них какой-либо смысл.
4. Ключевым моментом психоанализа является попытка терапевта интерпретироватьсодержание слов пациента, выделяя те места, где тот обнаруживает колебания или нестарается вдаваться в подробности, и расценивая из как точки сопротивления, наводящиена след в поисках главной проблемы.
5. Объяснение, которое дает терапевт, должно, таким образом побудить пациентавновь пережить в аффективном плане события его детства и соотнести их с симптомами,проявляющимися в данное время. Этот катарсис и приводит к исчезновению симптомов,и таким образом, знаменует успех лечения. [3]
Оценка.
Психоанализ — лечебная процедура, которая может занять долгиегоды, прежде чем состояние больного улучшится, и он будет способен реалистическиуправлять собственной жизнью. Кроме того, не во всех случаях психоанализ одинаковоэффективен. Известно, например, что наибольших успехов с его помощью можно добитьсяу лиц от 15 до 50 лет, которые обладают высоким интеллектом и нарушения у которыхимеют скорее невротическую, нежели психотическую, природу. Важно, чтобы человекбыл в состоянии понять процесс психоанализа и проявлял достаточное желание тесносотрудничать с врачом. Было также замечено, что чем моложе пациент или чем сильнееу него тревога, тем выше вероятность значительного улучшения его состояния к концулечения.
Двери психоаналитических кабинетов долгое время оставались закрытымидля психотических больных, особенно для шизофреников. Основных усилий, направленныхна то, чтобы открыть их, следует ожидать от антипсихиатрического движения послесоздания заведений, где больной и врач могли бы находиться в тесном общении. Этовопрос будущего.
Таким образом, процесс психоанализа состоит в изучении и реорганизацииличности; делается это для того, чтобы индивид мог хранить свои напряжения благоразумнееи с меньшими затруднениями, пока не придет время их снять, а если снятие напряженийдозволено или требуется ситуацией, мог бы выражать их (в соответствии с принципомреальности) свободно и без чувства вины. Можно пытаться, например, сделать его способнымсдерживать раздражение, когда это разумно, и выражать гнев, когда это уместно, устраняяв то же время иррациональные источники раздражения и гнева.
Психоанализ стремиться к этим целям, изучая напряжение Ид исследуемогоиндивида, открывая пути снятия напряжения, когда это осуществимо, и приводя их,насколько возможно, под контроль сознания. Чтобы полностью провести этот процесс,он должен длиться по меньшей мере год и составлять от трех до шести сеансов в неделюкаждый продолжительностью около часа. Если исследование длиться менее года или числосеансов меньше трех в неделю, эффективное проведение процесса почти не возможно.В таких обстоятельствах психоаналитический метод может быть применен, но индивид,по всей вероятности, не будет проанализирован. Полный психоанализ — всегда продолжительныйпроцесс.
В процессе психоанализа надо сделать подсознательное сознательными привести под наблюдение неудовлетворительные напряжения, скопившееся в Ид с самогоначала детства.
Применяется так называемый метод свободных ассоциаций. Это значит,что свободное выражение свободного течения представлений не сдерживается и не меняетсяобычной процедурой сознания: сознательным Идеалом Эго (вежливость, стыд, самоуважение),сознательной совестью (религия, воспитание и другие принципы) и сознательным Эго(чувство порядка, проверка действительности, сознательное стремление к выгоде).[4]Дело в том, что для аналитика важнее как раз те вещи, о которых пациент не сталбы говорить. Иногда само его колебание подчеркивает важность какой-либо вещи. Именноте предметы, которые кажутся пациенту неприличными, грубыми, несущественными, надоедливыми,тривиальными или нелепыми, часто привлекают особое внимание аналитика.
В состоянии свободной ассоциации психика пациента часто переполняетсяделаниями, чувствами, упреками, воспоминаниями, фантазиями, суждениями и новымиточками зрения, и все это возникает, на первый взгляд, в полном беспорядке. Однаковопреки кажущейся путанице и бессвязности, каждое высказывание и каждый жест имеютсвое значение и в связи с тем или иным неудовлетворенным напряжением Ид. Час зачасом, день за днем из беспорядочной паутины мыслей начинают выявляться значенияи связи. В течении некоторого периода могут постепенно развиваться некоторые центральныетемы, относящиеся к ряду неудовлетворенных с раннего детства, давно похороненныев подсознании и недоступные сознательному распознанию напряжений, которые и составляютоснову структуры личности пациента, источник всех его симптомов и ассоциаций. Пациентво время анализа может ощущать, будто он перескакивает от одного предмета к другомубез какой-либо закономерности и причины; часто он затрудняется или вовсе не в состоянииувидеть связывающие их нити.
Здесь и проявляется искусство аналитика: он вскрывает и указываетнапряжения, лежащие в основе этих по видимости разрозненных ассоциаций, вызывающиеих и связывающие их воедино.
Позиция аналитика по отношению к пациентам строго нейтральна,хотя жизнь его связана с их жизнью в течении года или дольше, и он воспроизводитвместе с ними мельчайшие подробности их нынешних и прошлых переживаний.
Главная работа аналитика состоит в некотором смысле в том, чтоон каждый раз указывает пациенту, когда тот себя обманывает; поэтому врач долженпостоянно сохранять самокритическую позицию, исключающую какие-либо проявления симпатиии негодования к пациенту, что дало бы тому возможность обманывать врача и самогосебя. Нежелательная эмоциональная установка аналитика по отношению к пациенту называетсяконтрперенесением.
Такие чувства аналитик должен уметь обнаруживать у самого себяи справляться с ними также искусно, как он обнаруживает и справляется с аналогичнойустановкой пациента по отношению к нему, проявляющейся в виде перенесения.
Это одна из главных причин, по которым ортодоксальный психоаналитик(то есть член Международной психоаналитической Ассоциации или иного одного из признанныхею обществ) перед началом практики должен подвергнуться анализу сам, так как безотчетливого понимания своих собственных напряжений он мог бы невольно допуститьвлияние какого-либо контр-перенесения собственных настроений и симпатий на своисуждения, а это могло бы привести к потере перспективы или повредить долговременнымрезультатам лечения. Цель анализа не в том, чтобы вызвать у пациента ощущения благополучия,пока он находится под надзором врача, а в том, чтобы сделать его способным справлятьсясо своими проблемами независимо от врача в течение долгих лет дальнейшей жизни.Неудачное слово может поощрить установку пациента, направленную против него самого,или создать видимость оправдания его ошибочных суждений, между тем как цель лечения- научить его таких вещей избегать; с другой стороны, такое слово может усилитьуже и без того обременяющее его чувство вины. Это не значит, что аналитик лишенчеловеческих чувств и симпатий. Это значит, что он должен уметь ясно распознатьсвои собственные чувства, чтобы рассматривать без предубеждения то, что говоритпациент. Пациент приходит к аналитику в поисках понимания, а не моральных приговоров.Врач остается нейтральным в интересах пациента, но это не обязательно означает,что он бессердечен.
Анализ не делает пациента зависимым от врача. Напротив, намереннопредпринимаются усилия, чтобы этого избежать, анализируя и тщательно устраняя именноэту связь (отношение между врачом и пациентом) с тем, чтобы пациент стал свободныминдивидуумом, независимым и способным стоять на своих собственных ногах. Это и являетсяцелью анализа. [5]
Теперь должно быть ясно, что вопреки распространенному представлениювысказывания салонного психолога или даже профессионального психиатра, останавливающегона ком-нибудь пронзительный взгляд и изрекающего: «Ну, так ведь Вы интроверт!»- это не психоанализ. Психоанализ — это весьма специальный и определенный методнаблюдения и терапии, и он занимает много, очень много времени.Что происходитво время анализа и кто должен подвергаться психоанализу?
Во время анализа пациент склонен постепенно нагружать образ аналитикавсей энергией неудовлетворенный желаний Ид, накопившейся у него с младенческих лет.Когда эта энергия сосредотачивается на одном образе, ее можно изучить и перераспределить,а напряжения можно отчасти снять, анализируя образ аналитика, сложившийся у пациента.На обычном языке это значит, что у пациента вскоре может сложиться весьма эмоциональноеотношение к аналитику. Поскольку в действительности он знает о враче очень мало,он должен вести себя и чувствовать в соответствии с образом, созданным им самим.Аналитик в течение всего лечения остается нейтральным, представляя собой для пациентанемногим более чем руководящий голос. Поскольку нет разумных оснований любить илиненавидеть нейтральную личность, чувства, бурлящие вокруг образа аналитика, должныбыть вызваны не им, а другими людьми, а пациент использует аналитика с его согласияи под го наблюдением в качестве «козла отпущения» за напряжения, которыеон не может разрядить на их подлинные объекты. Он переносит свое либидо с этих объектовна образ аналитика. По этой причине установка пациента по отношению к аналитикуназывается перенесением.
Можно выразить это еще иначе: в течении анализа пациент пытаетсяв некотором смысле завершить неоконченные дела своего детства, используя аналитикав качестве заместителя своих родителей с тем, чтобы в дальнейшем посвятить большуючасть соей энергии делам зрелого человека.
Конечно попытка эта никогда не удается вполне. Пациенту приходитьсясдать свои оборонительные укрепления, старательно воздвигнутые на протяжении долгихлет и встретиться в открытой схватке с неприятными и неприемлемыми импульсами своегоИд. Он готов пойти на это ради выздоровления, ради денег, которые он платит, и радиодобрения аналитика. Иногда это горестное, неловкое и мучительное переживание; вдругих же случаях — уютное безопасное общение с врачом. Такое ощущение уюта в сочетаниис подсознательным (а позднее и сознательным) нежеланием пациента расстаться со своими«старыми друзьями» — своими симптомами. С вниманием людей и другими выгодами,которые он может из них извлекать, действует на лечение как тормоз. Как только возникаеттакое нежелание или, или как его называют, сопротивление, аналитику приходитьсяпосвятить ему немало времени, иначе анализ может никогда не привести к цели.
Аналитик стремиться не просто назвать эмоции, но и изменить их.Это лечение словами, поскольку слова наилучший способ, которым пациент может выразитьсвои чувства перед самим собой и врачом. Если он выражает их также другими способами,например, жестами движениями, то слова остаются все же наилучшим путем разъяснитьих смысл и происхождение. Важны при этом чувства и что с ними происходит, а вовсене ученые слова, служащие для их описания.
Не стоит представлять себе, что будто анализ состоит в обозначениипациента некоторыми прилагательными. Прилагательные не извлекают неврозов. Вам можетпоказаться интересным и даже, может быть, успокоительным, если вам скажут, что Вы- тимергазический экстровертированный пикнофильный эндоморф с комплексом неполноценностии дисгормоничными ваготоническими борборигмами[6],но в этом нет целебной силы.
Лавиния Эрис в начале лечения спросила доктора Триса: «Скажите,доктор, в конце лечения Вы мне дадите письменную характеристику моей личности?».На что доктор ответил: «Если в конце лечения, мадам, Вы еще захотите иметьписьменную характеристику Вашей личности, значит, лечение окончилось неудачей!»[7]
Одну вещь мы должны усвоить прежде всего: счастье зависит отизменчивых и динамических стремлений и чувств человеческого духа; оно не создаетсяответами на анкетные вопросы, которые стоит вставить на подобие ломтиков хлеба внадлежащий компьютер, чтобы испекся равномерно прожаренный и промасленный тост Вашейжизни. К сожалению, подобную теорию личности поддерживают не только популярные журналы,но даже многие дипломированные психологи. Однако большинство психиатров и психоаналитиковне интересуется Вашими ответами на вопросы вроде следующих: «Обладаете ли Выинтеллектом?», «Каков Ваш коэффициент очарования?» и «Типичнаяли Вы жена?»
Психоаналитик не занимается подготовкой статистики к таким родаманкетам; он решает вопрос, кто Вы? Может быть, этот вопрос еще лучше изобразил киноактер-комик,все время спрашивающий людей: «Кто же Вы такой?» Что касается, например,интеллекта, то он служит орудием, а не частью вашего Я; важно, позволит ли ВашеИд использовать это оружие надлежащим образом.
Часто можно услышать: «Я мог бы это сделать, если бы захотел!»На что следует ответить: «Конечно, Вы могли бы!» Каждый человек можетсделать почти все, если только он достаточно сильно этого хочет. Примерами этогополна история. К числу впечатляющих относятся одноногие, ставшие специалистами поджиттербагу и рок-н-роллу, и слепые, ставшие хорошими музыкантами. Важный вопроссостоит не в том, «можете ли вы?», а в том, «действительно ли выхотите этого так сильно, как вы думаете, и если нет, то почему?» При анализезанимаются главным образом желаниями и лишь изредка — способностями. Вопрос, которыйаналитик молча задает пациенту, лучше всего выражается такими словами: «ЧемВы готовы поступиться, чтобы быть счастливым?» Как мы увидим, этот вопрос малосвязан с интеллектом, очарованием и статистикой.
Первоначально психоанализ был разработан главным образом длялечения неврозов. Со временем обнаружилось, что он приносит пользу не только очевиднымневротикам, но и многим другим. Из наиболее обычных видов невроза, рассмотренныхвыше, психоанализ особенно полезен при истерии и неврозе беспокойства. Часто оноказывается действенным при неврозе характера и может весьма помочь при неврозенавязчивости в зависимости на сколько пациент заинтересован в наилучшем ходе лечения.В случае ипохондрии психоанализ менее надежен, а в случае фобий метод нуждаетсяв видоизменении.
Методы психоанализа все более применяются в лечении психозов,особенно для предотвращения рецидивов. Требуется специальная подготовка, таланти усилия, чтобы применять их в этих условиях, и врачи, вполне компетентные в лечениипсихозов психоаналитическими методами, встречаются очень редко.
Что касается «нормальных» людей, то они подвергаютсяпсихоанализу сплошь и рядом. Многие вполне уравновешенные психиатры подвергалисьи подвергаются анализу для учебных целей. Многие социальные работники и психологитакже проходят через анализ, чтобы научиться лучше понимать людей и сотрудничатьс психоаналитиками в лечении других. Несмотря на расходы и трудности, молодые людис ограниченными заработками идут на это, поскольку большинство этих «нормальных»людей рассматривает анализ как превосходное капиталовложение, которое поможет имстать разумнее, счастливее и более производительно работать. У каждого есть неудовлетворенныенапряжения, накопившееся с младенческого возраста, и независимо от того, выражаютсяли эти напряжения открыто невротическими путями или нет, всегда полезно реорганизоватьи частично снять с помощью анализа неудовлетворительную энергию Ид. Это, несомненно,выгодно тем, кто должен воспитывать детей.
Часто возникает вопрос, может ли психоанализ кому-нибудь навредить?Самая большая опасность — это лечить пациента, находящегося на грани психоза, еслианалитик не отдает себе отчета в его подлинном состоянии. Аналитик также долженсоблюдать осторожность в различении неврозов от некоторых болезней мозга и гормональныхрасстройств, например, гипертиреоза, могущего вызвать аналогичные симптомы, чтобыне лечить только одними психологическими методами пациентов, нуждающихся в хирургическомлечении или специальных лекарствах. [8]Чтобы избежать подобных ошибок, от психоаналитиков требуется основательная подготовкапо медицинской психиатрии, прежде чем он допускаются в психоаналитическую ассоциацию.Психоаналитики без медицинского образования решают эту проблему, привлекая консультантови требуя перед началом лечения тщательного медицинского обследования пациента.
Случается, что пациент делает из аналитика постоянное занятие,подвергаясь лечению год за годом без какого-либо заметного улучшения; чтобы иметьвозможность продолжать его, он лишает себя всего, кроме самого необходимого. Особенносклонны к этому служащие таких профессий, как, например, социальные работники. Каждый,кто проходил анализ в течении более двух лет без каких-либо решительных результатов,без сомнения, вправе проконсультироваться с другим психиатром или психоаналитикомдля оценки положения. Иногда чересчур ревностный аналитик может поощрить развод,не имея ясной картины брака, которую он мог бы легко получить, побеседовав с супругойи детьми. Значительный процент невротиков склонен к самоубийству; один из основныхвкладов психоанализа состоит в спасении многих людей, которые в противном случаепокончили бы собой.
Иного рода опасность представляют люди, прерывающие вопреки советуврача анализ посередине, а затем распространяющие сведения (неверные, так как лечениене было окончено), что они прошли анализ у какого-то, а потом им стало от этогохуже. Это очень похоже на поведение пациента, покидающего операционный стол прежде,чем его зашили, а затем утверждающего, что хирург расширил его рану. Если психоаналитикподозревает, что индивид больше заинтересован в таком спектакле, чем в выздоровлении,он колеблется начинать лечение.
/>2. Психоанализ исовременная философия/>Философские и естественнонаучныепредпосылки психоанализа
Выступая против метафизического понимания бытия человека в мире,психоаналитическая философия Фрейда противостоит двум крайним философским позициям:предельному рационализму, выводящему эмпирической существование индивида из абсолютнойидеи или мирового духа, с одной стороны, и мистическому рационализму, растворяющемучеловеческое существо в слепой воле или бессознательном начале, стоящем вне, помимои за человеческим бытием как таковым, с другой. Фрейд не приемлет ни объективно-идеалистическогопонимания, ни субъективно-идеалистического толкования мира в их крайне выраженныхформах. Первое отметается им по причине того, что он признает материальность мира,существующего объективно, независимо от какого-либо духа, парящего над реальностьюи творящей из Я.
Фрейд исходит из реальности внешнего мира, считая, что будучинезависимым от познающего его субъекта, этот мир может раскрыться перед человекомв процессе научного познания. Он не вступает в открытую полемику с теми философами,которые интерпретируют мир с объективно или субъективно-идеалистических позиций.Исключение составляет религиозное мировоззрение, которое критически осмысливаетсяим с точки зрения развенчания религиозных верований, чему Фрейд посвятил свои работы«Будущее одной иллюзии» (1927), «Моисей и монотеизм» (1939).Но Фрейд как бы ставит себя над философской полемикой, касающейся понимания внешнегомира. Для него важно понять основание человеческого бытия, структурные элементычеловеческой психики, принципы развертывания жизнедеятельности индивида и мотиваповедения человека в окружающем его мире. Фрейд не сколько не отворачивается отонтологической проблематики, сколько переносит ее в глубины человеческого существа.
Онтологизация человеческого бытия вовсе не означает, что, выносявнешний мир за скобки психоаналитического исследования, Фрейд тем самым никак несоотносит его с жизнедеятельностью человека. Он признает, например, что «внутренниезадержки в древние периоды человеческого развития произошли от реальных внешнихпрепятствий» [3]. Однако, он не склонен абсолютизировать воздействия внешнихусловий на человека, рассматривать их в качестве единственных детерминант, обуславливающихнаправленность развития индивида и формы его поведения в жизни. Соглашаясь с теми,кто признает жизненно необходимость как важный фактор развития человека, Фрейд вто же время считает, что это не должно «побудить нас отрицать значение внутреннихтенденций развития, если можно доказать их влияние» [3].
Поэтому он исходит из того, что, во-первых, понимание внешнегомира является неполным и недостаточным, если не будет предварительно раскрыта природавнутренней организации, и, во-вторых, в своих глубинных измерениях человеческоебытие столь же реально, как и внешний мир, и, следовательно, изучение человеческойпсихики должно основываться на учебных методах, подобно тому, как объективна реальностьисследуется средствами науки.
Большое значение Фрейд придает выявлению тех движущих сил, которыеизнутри задают направленность человеческого развития. Такими движущими силами впсихоаналитическом учении Фрейда признаются влечения человека. На раскрытии их природысосредоточены все усилия основателя психоанализа, ибо он полагает, что «влечения,а не внешние раздражения являются настоящим двигателем прогресса» [4] и что«раздражение влечения исходит не из внешнего мира, а изнутри организма»[4].
Специфика психоаналитической философии состоит в том, что вовнимание принимается только психологическое значение внешнего мира. Все другие составляющиене являются предметом осмысления, не входят в остов психоаналитического учения.Другая его особенность заключается в том, что основным объектом исследования у Фрейдастановится специфическая форма реальности. Изучается не просто внутренний мир человека,а та сфера психического, в рамках которой происходят существенные и значимые длячеловеческой жизнедеятельности процессы и изменения, оказывающие воздействие наорганизацию всего человеческого бытия.
Обращаясь к осмыслению психической реальности, Фрейд пытаетсяпереосмыслить картезианские представления о тождестве человеческой психики с сознанием.Он принимает гипотезу о существовании бессознательного пласта человеческой психики,в недрах которого происходит особая жизнь, еще недостаточно изученная и осмысленная,но тем не менее, реально значимая и заметно отличающаяся от сферы сознания. Причем,если в философических системах прошлого признание самостоятельного статуса бессознательноограничивалось в лучшем случае попытками рассмотрения взаимоотношений между сознательнымии бессознательными процессами, то Фрейд идет дальше. Он не только рассматриваетвзаимоотношения между двумя сферами человеческой психики, т.е. сознанием и бессознательным,но и стремится раскрыть содержательные характеристики самого бессознательного психического,выявить те глубинные процессы, которые протекают по ту сторону сознания.
Для Фрейда быть сознательным — значит иметь непосредственноеи надежное восприятие. Говоря же о восприятии в сфере бессознательного, он сравниваетвосприятие сознанием бессознательных процессов с восприятием органами чувств внешнегомира. Причем Фрейд исходит из тех уточнений, которые были внесены Кантом в пониманиеданной проблемы. Если Кант подчеркивал субъективную условность человеческого восприятияс неподдающимся познанию воспринимаемым, то и Фрейд акцентирует внимание на неправомерностиотождествления восприятия с бессознательными психическими процессами, являющиесяобъектом этого сознания.
Это дальнейшее развитие кантовских идей выливается в психоанализев утверждение, согласно которому бессознательное психическое признается как нечтореально существующее, но восприятие которого сознанием требует особых усилий, техническихпроцедур, определенных навыков, связанных с умением истолковывать воспринимаемыеявления.
Рассматривая вопрос об отношениях между сознанием и бессознательным,Фрейд исходит из того, что всякий душевный процесс существует сначала в бессознательноми только потом может оказаться в сфере сознания. Причем переход в сознание — этоотнюдь не обязательный процесс, ибо, по мнению Фрейда, далеко не все психическиеакты становятся сознательными. Он сравнивает сферу бессознательного с большой передней,в которой находятся все душевные движения, а сознание — примыкающей к ней узкойкомнатой, салоном. На пороге между передней и салоном стоит на посту страж, которыйне только пристально рассматривает каждое душевное движение, но и решает вопросо том, пропускать ли его из одной комнаты в другую или нет. Если какое то душевноедвижение допускается стражем в салон, то это вовсе не означает, что оно тем самымстановится непременно сознательным. Оно превращается в сознательное только тогда,когда привлекает к себе внимание сознания, находящегося в конце салона. Т.е., есликомната — это обитель бессознательного, то салон, по сути дела, вместилище предсознательного,и только за ним находится келья собственно сознательного.
Позднее в 20-е годы, Фрейд использует иное сравнение для характеристикиструктуры человеческой психики, которая понимается как структура состоящая из трехслоев, или инстанций, о чем мы говорили выше. И задача психоанализа может быть сравнимас задачей криптографа, помочь нуждающимся в переводе бессознательного в сознание.(Привлечь внимание сознания к необходимому душевному движению, и тем самым разрешитьвнутренний конфликт)
Фрейд исходит из того, что психически реальное существует в различныхточно так же, как бессознательное психическое может проявляться в разнообразныхвыражениях. С его точки зрения, одно из основных свойств бессознательных процессовзаключается в том, что «для них критерий реальности не имеет никакого значения»[4]. Независимо от того, с чем имеет дело человек, с внешней ли действительностьюили с какими-либо мысленными продуктами деятельности, будь то фантазия, грезы илииллюзии, все это может восприниматься им в качестве психической реальности. Поэтомуон высказывает мысль о том, чтобы «не делать различия между фантазией и действительностью»[3]. Более того, для Фрейда фантазия оказывается такой формой человеческого существования,в которой индивид освобождается от каких либо притязаний со стороны внешней реальностине обретает былую свободу, ранее утраченную им в силу необходимости считаться сокружающим его реальным миром.
Здесь Фрейд вторгается в традиционную область философских споров,которая касалась соотношения свободы и необходимости, случайности и закономерности.Фрейд занимает в этом вопросе своеобразную позицию. С одной стороны его взглядысовпадают с философией Фихте, бессознательное руководствуется «принципом удовольствия»,т.е. не имеет каких-либо ограничений, в то время как в сфере сознания действует«принцип реальности» с присущими ему социокультурными запретами. С другойстороны, фрейдовские размышления о бессознательном лежат в русле философии Шеллинга,поскольку Фрейд не рассматривает психические процессы как нечто произвольное, ничемне детерминированное.
Фрейд не отвергает случайности как таковую, полагая, что бытиечеловека в мире не редко зависит от случая, хотя в самом мире действуют довольнострогие и устойчивые закономерности. Но он не абсолютизирует роль случайности вразвитии мира. В отличии от тех философов, для которых только случай является причинойвозникновения того или иного явления. Фрейд признает закономерности, действующиев реальном мире и стоящие за каждой случайностью. Другое дело сфера психическойреальности, внутренний мир человека. Здесь по убеждению Фрейда, нет места для случайности,связанной с желаниями отдельного человеческого существа.
В психоаналитической философии, следовательно, отстаивается точказрения, согласно которой человеческая деятельность подчиняется определенным закономерностям,а психические процессы имеют свою детерминацию, выявление и понимание сути которойдолжно стать объектом пристального внимания исследователей.
Таким образом, в психоаналитической философии происходит осмыслениеонтологической проблематики, рассмотренной под углом зрения человека в мире.
На основании вышесказанного можно сделать вывод, что взаимоотношениямежду психоанализом и философией весьма устойчивы и многогранны. Во-первых, философскиеидеи мыслителей прошлого оказали существенное влияние на становление и формированиепсихоаналитического учения Фрейда о человеке и культуре. Во-вторых, в своем органическомединстве фрейдовские представления о психической реальности и бытии человека в миреобразуют психоаналитическую философию, оказывающую не меньшее влияние на общественноесознание в странах как Запада, так и России, чем другие философские течения. В-третьих,психоаналитические идеи все активнее вторгаются в различные направления современнойфилософии. Более того, по словам Лейбина, можно с «полным основанием говоритьо том, что в ближайшем будущем психоаналитическое учение Фрейда о человеке и культурене только утратит своего влияния на развитие западной философской мысли, но, напротив,сохранит свою значимость в условиях сближения между собой различных философскихшкол » [6].
Главное состоит в том, что психоаналитические концепции оказываютсяцентром притяжения философов различных мировоззренческих ориентаций, независимоот того, насколько остро и принципиально они критикуют отдельные психоаналитическиеположения или, напротив, некритически заимствуют основополагающие идеи Фрейда.
В связи с этим, одной из важных задач исследований ныне существующихи в перспективе возможных философских школ является дальнейшее осмысление психоаналитическойфилософии. Краткая биография З. Фрейда.
Зигмунд Фрейд родился, в 1956 году в местности, ныне принадлежащейЧехословакии, и умер в Англии в 1939 году. Большую часть своей жизни он провел вВене, где вокруг него образовалась блестящая группа последователей, веривших, чтоего идеи могут сделать для лечения невротических пациентов больше, чем любой другойметод. Эти люди распространили его идеи по всей Америке и Европе. Некоторые из нихвпоследствии порвали с первоначальным Психоаналитическим обществом и основали своишколы. Наиболее известные из них — Альфред Адлер и Карл Юнг. Как и все великие врачи,Зигмунд Фрейд, открывший психоанализ, был заинтересован в излечении больных и исследованиипричин их болезней, чтобы было можно предотвращать такие болезни у других. Он посвятилэтим целям всю жизнь, пытаясь помочь людям точно также, как, великий терапевт УильямОслер и великий нейрохирург Харви Кашинг, пытаясь найти средства, которые дали бытакую возможность другим, как это делали Александр Флеминг, изобретатель пенициллина,и Пауль Эрлих, открывший «магическую пулю» — сальварсан. [9]Как почти все великие врачи, Фрейд был порядочным человеком, не заинтересованнымв рекламе, богатстве или порнографии. Поскольку, однако, одним из его важнейшихоткрытий было значение сексуальных напряжений в возникновении невроза, и посколькуон был достаточно мужествен, чтобы опубликовать свои наблюдения, он привлек к себевнимание публики вопреки его стремлению к спокойной жизни и работе.
Обычно о нем говорят, будто он самолично открыл секс и его имяу второсортных писателей стало даже чем-то вроде синонима всего сексуального. Надозаметить, что сексуальные представления вовсе не являются «фрейдовскими»,а принадлежат тому лицу, у которого они возникают. Если что и является фрейдовским,то это понимание того, как сексуальные чувства детей могут при известных обстоятельствахпревращаться в симптомы невроза у взрослых. Одним из удивительнейших научных открытийбыло настоятельное утверждение Фрейда, что почти все сновидения, даже самые на первыйвзгляд, бесполезные из них, сексуальны в своей основе.
Психоанализ в его классической форме был основан 3. Фрейдом нарубеже XIX и XX столетий, когда намечалась ломка традиционных представлений о психическойжизни человека, методах и границах познания психической. реальности, ставшей объектомпристального внимания и споров философов, психологов, физиологов, неврологов. Извсего многообразия проблем, связанных с осмыслением психической реальности, можновыделить две главные, от правильного понимания которых во многом зависело решениевсех остальных. Это, во-первых, проблема содержания психической реальности и, какболее частный аспект ее, вопрос о правомерности сведения психики к сознанию; во-вторых,проблема метода исследования собственно психических явлений. Возникновение психоанализакак раз и связано со своеобразным видением З. Фрейдом этих основных, краеугольныхпроблем, с его попытками их собственной интерпретации и разрешения. Первая из этихпроблем, вызвавшая оживленную дискуссию в конце XIX-начале XX века, имеет свою предысторию,уходящую корнями в философскую мысль предшествующих столетий. Рассуждения о взаимоотношенияхмежду телом и душой, материей и сознанием составляют, как известно, основу многихфилософских систем прошлого. История развития философской мысли наглядно свидетельствует,что интерес к познанию человеческой души проявляется уже на самых ранних стадияхстановления философского знания — в древнегреческой, древнекитайской и древнеиндийскойфилософии. Изречение «познай самого себя», принадлежащее родоначальникуантичной философии древнегреческому мыслителю Фалесу и ставшее впоследствии центральнымтезисом философии Сократа, показывает, какое большое значение придавалось в древнеммире постижению человека, его духовной жизни.
При этом уже у Фалеса наблюдается разграничение души и тела,как не сводящихся друг к другу сущностей человеческого бытия. Главное отличие душиот тела, по его представлению, заключается в том, что душа наделена свойством разумности,в то время как тело не обладает данным свойством. Представление о разумности души,положенное в основу многих философских систем древности, в более поздние века перерослов учение о сознательности психической жизни человека. В XVII веке Декарт сформулировалтезис о тождестве психического и сознательного. В последующие столетия картезианскуюлинию сведения всего психического к сознательному продолжили Брентано, Бунд, а такжеприверженцы рационалистического направления в философии, психологии, социологии.
Многие мыслители прошлого пытались понять внутреннюю жизнь человека,скрытое от непосредственного наблюдения содержание его души, врожденные и приобретенныев процессе воспитания качества, свойства, черты характера индивида. Их волновалвопрос о том, каков человек: является ли он от природы добрым или злым, разумным,способным контролировать свои действия, или существом, которое не в состоянии сдерживатьи обуздывать свои страсти? При решении этих вопросов философы высказывали самыеразличные, подчас противоположные мнения. Древнекитайский философ Мэн-цзы выступилс учением о доброй природе человека, повинующейся естественному движению чувств,а его соотечественник Сюнь-цзы выдвинул противоположное положение о злой природечеловека, будто бы с момента рождения проникнутого ненавистью. От эпохи к эпохеменялось содержание понятий добра и зла, смещались акценты в направлении развитияприродных и приобретенных качеств человека, однако вопрос о том, добр человек отприроды или зол, постоянно всплывал на поверхность философского сознания: он поднималсяи в «Диалогах» Платона, ив «Мыслях» Паскаля, и в дискуссияхпросветителей от Гельвеция до Руссо и Дидро, сохранив свою актуальность для многихфилософских систем современности. В зависимости от решения этого вопроса возникалиразличные концепции человека, выдвигались обоснования сущности человеческой природы,предъявлялись определенные требования к соблюдению моральных норм поведения индивидав обществе.
Дилемма — добр человек от природы или зол" ставила мыслителяперед проблемой соотношения разума и страстей, рассудка и чувств, осознанных желанийи неясных влечений. Уже древнегреческие философы подмечали, что душу человека нельзясвести только к разумному началу. Согласно Платону, в душе каждого человека незримодремлет дикое, звероподобное начало, которое под влиянием сытости и хмеля, отбросиввсякий стыд и разум, стремится к удовлетворению своих вожделений. Даже в тех, Ктона первый взгляд кажется разумным, умеренным и добродетельным, таится «какой- то страшный, беззаконный и дикий вид желаний.».
В истории философии трудно, пожалуй, найти такого мыслителя,который бы отрицал возможность проявления в человеке безудержных страстей. ДажеДекарт, провозгласивший тождество сознательного и психического, в последние годысвоей жизни специально обратился к исследованию страстей души человеческой. В трактате«Страсти души» он не только попытался дать классификацию страстей, нои писал о борьбе, происходящей между «низшей» частью души, названной им«чувствующей», и «высшей» ее частью — «разумной».Вопрос, очевидно, не в самом признании существования в душе человека иррациональныхсил, а в том, признается ли могущество разума над страстями или ему отказываетсяв этом. Для Платона, например, ответ на этот вопрос был предельно однозначным: разумможет и должен подчинить себе вожделения, он способен осуществлять контроль наджеланиями иррационального начала души. По убеждению Декарта, человек приобретаетабсолютную власть над страстями посредством своей воли. Но были мыслители, которыесчитали, что страсти человека не поддаются разумному контролю: разум бессилен всвоем стремлении Сдержать натиск страстей, единственное, на что он способен, этоосознать свое бессилие перед ними. Против абсолютизации власти разума над страстямивыступил, например, Спиноза, утверждавший, что эта власть не безусловна. Еще болеекатегорическую позицию по данному вопросу занял Юм, который утверждал, что«разум есть и должен быть лишь рабом аффектов и не может претендовать на какую-либодругую должность, кроме служения и послушания им». Проблема соотношения разумаи страстей постоянно поднималась в философии и психологии и в дальнейшем, постепенноперемещаясь в плоскость рассмотрения взаимоотношений между сознательными и бессознательнымивосприятиями, идеями, побуждениями, мотивами поведения человека.
В философии Лейбница эта проблема ставилась в связи с рассмотрениемтак называемых «малых» «незаметных восприятий», которые человекне осознает. Немецкий мыслитель исходил из того, что без разумного постижения этих«незаметных восприятий» или «бессознательных страданий» представлениео личности, о внутреннем мире «Я» оказывается далеко не полным. Он и предпринялпопытку проникновения во внутренний мир человека, различая в личности сферу явлений«Я» и сферу сознания «Я». Известно, что лейбницево представлениео бессознательных психических актах нашло отражение в ряде философских систем, вкоторых проблематика бессознательного психического стала объектом самого при — стальноговнимания. Так, отзвуки этого представления содержатся в работах Канта, Гегеля, Гельмгольца,Герберта, а также в философских рассуждениях Шопенгауэра, Ницше, Э. Гартмана.
Перед И. Кантом проблема бессознательного обнажила свою остротув связи с допущением им возможности существования в душе человека «смутных»представлений, доставляющих беспокойство рассудку, пытающемуся подчинить их своемувлиянию, но не всегда способному «избавиться от тех нелепостей, к которым егоприводит влияние этих представлений.» [10]
Если допустить возможность существования данных представлений,возникает вопрос: как человек может знать о них, если он их не осознает? Такой вопросбыл поставлен в свое время Локком, и именно на основании этого, как полагает Кант,английский философ пришел к отрицанию наличия в душе человека «смутных»представлений. Согласно же Канту, хотя непосредственно человек и не осознает подобныхпредставлений, тем не менее опосредствованное опознание их возможно.
Философские рассуждения о бессознательном имели место и у Гегеля.В гегелевской «Философии духа», например, рассмотрение бессознательныхактов духа соотносилось с освещением темного «бессознательного тайника»,в котором «сохраняется мир „бесконечно многих образов и представленийбез наличия их в сознании“. При этом Гегель подробно прослеживает, как именнообразы и представления, дремлющие в глубинах человеческого существа, поднимаютсяна поверхность сознания, включаясь в житейский опыт человека. Нечто внешне похожееимеет место и в психоаналитическом учении Фрейда. Некоторое сходство с гегелевскимпониманием „бессознательного тайника“ человеческой души обнаруживаетсяи. в философских рассуждениях одного из по — следователей Фрейда-Юнга, который уделялособое внимание процессу восхождения образов, представлений, „древних осадковдуши“ на поверхность сознательного „Я“.
Описание блужданий „бессознательного духа“ носило уГегеля рациональный характер. Оно органически вписывалось в рациональные конструкциигегелевской философии. Но была и другая линия в философии, где проблема бессознательногорассматривалась в иррациональном плане.А. Шопенгауэр, выступивший с критикой гегелевскогорационализма, в своем главном философском труде „Мир как воля и представление“(181& г.) выдвинул учение, согласно которому началом всего сущего является бессознательнаяволя, а первым фактом сознания — представление. В понимании Шопенгауэра, именнобессознательная воля создает реальные объекты, которые посредством представлениястановятся доступными человеческому сознанию. Это означает, что в шопенгауэровскихрассуждениях бессознательное относилось не только к сфере человеческого духа, нои к онтологическому бытию как таковому: психическое бессознательное являлось тольконезначительной. частью онтологического бессознательного, из недр которого в процессеэволюционного развития возникало» собственно бессознательное человека и егосознание. Отсюда вывод Шопенгауэра о примате бессознательного над сознанием:«Бессознательность-это изначальное и естественное состояние всех вещей; следовательно,она является той основой, из которой, в отдельных родах существ, как высший цветее, вырастает сознание: вот отчего бессознательное даже и на этой высокой ступенивсе еще преобладает».
К аналогичным выводам приходит и Ф. Ницше, для которого«бессознательность есть необходимое условие всякого совершенства». Правда,в отличие от Шопенгауэра бессознательное у Ницше не имеет глобальных характеристик,поскольку для него не существует понятия онтологического бессознательного. Ницшеапеллирует непосредственно к человеку, постулируя тезис об изначально присущей человеческомусуществу бессознательной «воли к власти», которая является движущей: силойкак любых человеческих деяний, так и исторического процесса в целом. Вопрос же осоотношении сознательного и бессознательного решается у Ницше в шопенгауэровскомдухе: сознание человека индифферентно, оно осуждено, возможно, вообще исчезнуть,уступить место полнейшему автоматизму, ибо по отношению к бессознательному сознаниеиграет вторичную роль. Эти воззрения Ницше были использованы фрейдистами при конструированиисвоих теорий, Отзвуки его идей находят отражение в психоанализе самого Фрейда, атакое основное понятие его философии, как «воля к власти», стало однимиз центральных пунктов индивидуальной психологии А. Адлера.
Проблемы бессознательного рассматриваются и в работах Э. Гартмана,а его объемистый труд «Философия бессознательного» (1869) целиком посвященданной проблематике. Немецкий философ не ограничился анализом психического бессознательного,а попытался, подобно Шопенгауэру, хотя и в иной форме, перевести это понятие в онтологическийсрез. В его теории — «метафизике бессознательного» бессознательное выступаеткак неотъемлемый элемент человеческой психики, источник жизни и ее движущая. сила.Интересно, что в гартмановской философии содержатся все элементы, позднее вошедшиев психоаналитическое учение Фрейда: это-признание важности бессознательного в жизнедеятельностикаждого человека, выступление против сведения психики только к сознательным актам,подчеркивание роли бессознательного в творческом процессе личности, попытка осмыслениятех сложных взаимосвязей между сознанием и бессознательным, которые существуют вовнутреннем мире человека, но далеко не всегда осознаются им. Более того, в философииГартмана поднимается вопрос о возможности осознания бессознательного, что сталопредметом специального рассмотрения в психоаналитическом учении Фрейда. В этом планедля обоих мыслителей сознание человека представляется более важным, чем бессознательное.По крайней мере гартмановская философия внешне ориентирована на необходимость расширениясферы сознательного, разума.
научный статус психоанализ фрейд
Решаемая на философском уровне, проблема содержания психическойреальности совершенно четко выявила, таким образом, полярные позиции, занимаемыеразличными теоретиками: традиционную точку зрения, согласно которой в содержаниипсихики нет ничего, чего не было бы в сознании, и точку зрения, признающую, чтов психике человека наряду с сознанием имеется сфера бессознательного, которая посвоим Масштабам значительно превосходит область сознательного. Во второй половинеXIX века эта последняя широко проводилась не только философами, но и в работах естествоиспытателей.Тем самым к началу XX столетия была подготовлена почва для возникновения такогоучения, как психоанализ, который поставил проблему бессознательного в центр своихтеоретических и практических изысканий.
В философских системах прошлого анализ духовной деятельностичеловека и постижение его субъективно — личностных характеристик осуществлялисьс помощью отвлеченного мышления, абстрактного рассуждения о человеческой душе. Наиболеедоступным и, пожалуй, единственным методом познания внутрипсихических явлений напротяжении многих столетий оставался метод интроспективного видения человека, основанныйна способности и умении субъекта проникнуть в существо своих внутренних переживаний.Предполагалось, что только при помощи сознания, благодаря способности человека направлятьсознание на самого себя, пристально всматриваться в глубины своей души можно выявитьв чистом виде и описать внутри психические процессы. Этот взгляд на возможностьпознания человека обусловливался состоянием естественнонаучного знания, котороене позволяло при исследовании психических процессов использовать методы точных наук.Именно поэтому интроспективный метод исследования человека, его внутренней духовнойжизни оставался преобладающим вплоть до XIX века.
Успехи развития естествознания в XIX столетии заставили теоретиковусомниться в эффективности и надежности интроспективного изучения внутреннего мирачеловека и поверить в плодотворность использования естественнонаучных методов прианализе психической деятельности. Физиологическое исследование органов чувств, использованиефизико-математических методов при анализе ощущений, двигательных актов, экспериментальныйподход к анализу нервной системы человека, изучение физико-химических реакций вчеловеческом организме и рефлексов головного мозга — все это вселяло надежду, чтои собственно психическая жизнь человека может быть лучше понята и объяснена на основесоотнесения с экспериментальными данными физиологии.
Однако в основе классического психоанализа лежали идеи не только«описательной», но и «объяснительной психологии». Фрейдовскийпсихоанализ в известной степени был попыткой синтезирования двух плоскостей исследованиячеловеческой природы рассмотрения природных элементов человеческого существа, раскрытияпсихических влечений человека, его внутреннего мира, смысла человеческого по веденияи значения культурных и социальных образований для формирования психической жизничеловека и его психологических реакций. Метод «описательной» и «объяснительнойпсихологии» органически переплетаются между собой в учении Фрейда, образуясвоеобразный метод психоаналитического исследования человеческой природы, особыйподход к анализу человека. Как видим, для возникновения психоанализа была подготовленасоответствующая теоретическая и эмпирическая почва.
/>3. История развитиятеории и практики психоанализа
Особенности психоанализа делают специфичной и его историю. Историяпсихоанализа — отдельная область исследований со своими авторитетами, традициями,журналами и своей Международной Ассоциацией.
История таких смежных с психоанализом наук, как психология имедицина, больше ориентированы на анализ научных идей, методов и категорий и меньшеинтересуются людьми науки, их личностями, биографиями и взаимоотношениями. В историипсихоанализа развитие идей тесно переплетено с судьбами людей; и то, и другое отчастивбирает в себя черты своего времени, а отчасти сопротивляются его меняющимся влияниям.А большей степени интересно то, что можно назвать историческим и, еще шире, человеческимконтекстом психоаналитической теории и практики; глубокая и по политическим причинамчасто недооцениваемая преемственность между советским и дореволюционными периодамидуховной истории России; взаимные влияния психоанализа и современной ему русскойфилософии, литературы, художественной культуры; отношения между содержанием наукии жизнью вовлеченных в нее людей. [11]
Жизни людей — как аналитиков, так и их пациентов, — интересныв истории психоанализа не менее (а, пожалуй, и более), чем судьбы их научных идей.Такова природа анализа, что на биографиях этих людей, на их словах и поступках,на выборе, который они делали в жизни, и на их отношения между собой сказались психоаналитическиеценности, взгляды, цели, средства, методы. Через людей влиял на существо аналитическихпредставлений сам ход Истории. Взаимодействие идей, людей и эпох — во что будетинтересовать нас здесь, в истории психоанализа в России.
Такая методология не является не общепринятой, ни, тем более,единственно возможной. Мы можем настаивать только на том, что она соответствуетвзглядам многих героев книги А. Эткина «Эрос невозможного. История психоанализав России». Ницше писал в 1882 году Андреас-Саломе: «Моя дорогая Лу, Вашаидея свести философские системы к личной жизни их авторов (хороша) … я сам так именнои преподавал историю древней философии, и я всегда говорил моей аудитории: системаопровергнута и мертва — но если не опровергнуть стоящую за ней личность, то нельзяубить и систему. Споря с Юнгом, Фрейд так заключал свою историю психоанализа:»Люди сильны, пока защищают великую идею; они становятся бессильными, когдаидут против нее". Юнг, со своей стороны, писал русскому литератору Эмилю Метнерув 1935 году: «Твоя философия сродни твоему темпераменту, и оттого ты рассматриваешьличность всегда в свете идеи. Это меня очаровало». Владислав Ходасевич говорило попытке слить воедино жизнь и творчество "… как о правде символизма. Этаправда за ним и — вечная правда". Михаил Бахтин формулировал: «Идея — это живое событие, разыгрывающееся в точке диалогической встречи двух или несколькихсознаний». А булгаковский Волонд понимал задачу так: «Я — историк… сегоднявечером на Патриарших будет интересная история!» Распространение теории и практики психоанализа
Идеи Фрейда в корне изменили представления человека о самом себе.С неизбежностью они вырвали резкое и поначалу почти повсеместное отрицание, котороеученому пришлось выдерживать в течение почти десяти лет, названных им позже годами«Блестящей изоляции». Постепенно к нему присоединилась горстка последователей,главным образом из Вены, а затем Швейцарии, Венгрии, Англии. Вскоре они организовалинебольшое профессиональное сообщество, занятое развитием новой дисциплины — психоанализа.Сегодняшнее состояние практики и обучения психоанализу все еще несет на себе отпечатоктого периода; именно поэтому необходимо дать краткую историю развития психоанализа. Зарубежная история психоанализа
В последнее десятилетие 19 века, пребывая в изоляции, Фрейд оченьстрадал от одиночества; в то же время, как он позднее заметил, именно это даваловозможность сконцентрировать внимание на работе, не отвлекаясь на разногласия, которыевскоре обнаружились даже между его первыми последователями, и на споры с малоинформированнымиоппонентами. В 1902 году в его доме стала регулярно собираться небольшая группаврачей, заинтересовавшихся его идеями. Среди них были Альфред Адлер (1870-1937)и Вильгельм Штекель (1868-1940). Эти встречи по средам продолжались несколько лет;затем, 1907 году, в Вене было образовано первое официальное Психоаналитическое обществово главе с Фрейдом. В том же году Фрейд впервые встретил Карла Юнга (1875-1961),Карла Абрахама (1877-1925) и Макса Эйтингона (1881-1943) — молодых психиатров, учившихсяу Блейлера в Бургельцли, психиатрической больнице в Цюрихе. (Эйтингон был первымпсихиатром, прошедшим курс анализа у Фрейда; происходило это в неформальной обстановке,во время вечерних прогулок по улицам Вены.) Вскоре к кружку присоединился ШандорФеренци (1873-1933) из Будапешта, ставший лучшим другом Фрейда и самым оригинальными интересным из его сотрудников.
Первая международная встреча психоаналитиков была организованаЮнгом в Зальцбурге в 1908 году. На этой конференции Фрейд прочел лекцию о своемсамом знаменитом случае: «Человек-крыса: навязчивая идея». В том же годупод редакцией Юнга был выпущен первый психоаналитический журнал «ежегодникпсихоанализа и патопсихологии». В 1909 году Фрейд принял приглашение Г. СтенлиХолла, президента Университета Кларка в Уорсестере, штат Массачусестс., прочитатьв его университете Юнга и Ференци.
Второй международный конгресс по психоанализу прошел в 1910 годув Нюрнберге, где и была основана Международная ассоциация психоанализа. Между венскимии швейцарскими членами вспыхнул подспудно тлевший антагонизм. Президентом ассоциацииизбрали Юнга. По этому случаю Фрейд отказался от поста президента венской группыв пользу Адлера. Фрейд дал также согласие на то, чтобы Адлер и Штекель редактировалиежемесячный «Листок новостей психоанализа». Тогда же возникло третье издание- бюллетень для информации членов ассоциации о встречах, текущих новостях и новыхпубликациях.
В своей биографии Фрейда Джонс проницательно заметил, что наэтой встрече отчетливо проявились иерархическая структура психоаналитического общества.Джонс утверждал, что Фрейд стремился к тому, чтобы общество было организовано непо демократическому принципу, а по иерархическому, что, возможно, было отражениеммонархических настроений, вполне естественных для жителей Вены. [12]В результате жесткая структура общества стала причиной многих противостояний, охватившихпсихоаналитическое движение, первой жертвой которых стал Ойгер Блейер (1857-1939),профессор в клинике Бургельцли.
Блейлер вышел из Международной ассоциации в 1910 году, не желаяпринимать авторитарную манеру, в которой осуществлялось руководство ассоциацией.
Фрейд попытался, правда безуспешно, убедить Блейлера вернутьсяв ассоциацию; их переписка по этому вопросу показывает, что основным фактором расхождениябыли глубокие различия в культурной ориентации. Можно лишь пожалеть, имея в видуразвитие психоаналитического движения и роль, которую психоанализ сыграл в психиатрии,что эти два исключительно цельных человека не смогли сотрудничать. Однако разрывбыл неизбежен.
Указание на то, почему же стало неизбежным их расхождение, можнонайти в письме Блейлера Фрейду, датированное 19 октября 1910 года: «Между намисуществует различие, о котором я хочу сказать Вам, хотя боюсь, что это затруднитвозможность прийти к согласию. Очевидно, что для Вас стало делом всей жизни утвердитьВашу теорию и добиться ее всеобщего признания. Конечно, я отнюдь не умаляю вашихтрудов. Их можно сравнить с работами Дарвина, Коперника и Семмельвайса. Я такжесчитаю, что для психологии Ваши открытия столь же фундаментальны, как и теория этиученых для других областей науки, независимо от того, ценятся ли достижения психологиитак же высоко, как достижения других наук. Последнее — дело субъективной точки зрения.Для меня же теория — лишь новая истина в ряду других истин. Я стою за психоанализтолько потому, что считаю его действенным, и потому также, что чувствую себя способнымоценить его, ибо работаю в близкой области. Но для несущественно, будет ли признанаценности этого метода чуть раньше или позже. Поэтому я не стремлюсь посвятить всегосея продвижению психоанализа, как это делаете Вы».
Фрейд же полностью отождествил себя со своей теорией. Ее судьбастала его судьбой.[13]Более того, для него было естественным собрать ревностную горстку своих верных последователейи сделать ее ядром организации. Не имея поддержки со стороны какого-либо университетаили другого академического общества, он вынужден был создать свою собственную маленькуюнаучную вселенную, свои журналы, свою прессу. Тем, кто оказался внутри движения,нелегко было сразу заметить, что это лишь усиливало изоляцию психоанализа и укреплялодух исключительности и нетерпимости. Фрейд сильнее, чем его ученики, ощущал важностьтого, что через сотрудничество с Бургельцли психоанализ мог найти путь к академическомуобществу. Поэтому он старался удержать Блейлера, представителя официальной психиатрии,в качестве связующего звена. Однако Блейлер не был эмоционально связан с работойФрейда, воспринимая развитие психоанализа как у нетто заурядное в ряду других научныхдисциплин. Он признавал необходимость образования ассоциации, но предложил ее какфорум для дискуссий и исследований, а не как носителя «движения», что«истину» следует охранять, обращая всех в сою веру.
Один инцидент дал Блейлеру повод высказать то, что лежало в основеразногласий между ним и Фрейдом. Психиатра д-ра Майера попросил выйти из Психоаналитическогообщества из-за его особой позиции по ряду вопросов. В письме от 11 марта 1911 годаБлейлер заявляет: «Принцип „Кто не снами, тот против нас“, или»Все или ничего", пригоден для религиозных сект или политических партий.Я могу понять этот принцип в политике, но для науки я считаю его вредным. Не существуетистины в последней инстанции. Из комплекса идей один человек воспримет одно, другой- другое. Частичное знание — А и Б — не обязательно определяет суть целого. Я несчитаю, что в науке, если кто-то признает существование непременно должен подписатьсяпод Б. Я не признаю в науке ни закрытых, ни открытых дверей, в ней вообще не можетбыть ни дверей, ни барьеров. Для меня позиция Майера столь же правомерна или неправомерна,как и позиция любого другого. Вы говорите, что он искал только преимуществ, не желаяничем пожертвовать. Я не могу понять, какая жертва от него требовалась, кроме пожертвованиячастью своих идей. Вы не можете требовать этого от кого бы то ни было. Любой человекдолжен принимать точку зрения другого лишь постольку, поскольку она совпадает сего собственным взглядом; если он согласится на большее, он неискренен; несомненно,Вы это понимаете так же.
Я не верю, что Ассоциация требует такой непримиримости. Это жене вопрос мировоззрения… Вы думаете, что мой выход из Общества несет больше вреда,чем мое вступление ранее принесло пользы. Пока что мне кажется, что теряю толькоя…
Введение принципа «закрытых дверей» отпугнуло многихдрузей общества и сделала некоторых из них оппонентами. Мое вступление никоим образомне изменило этого положения, как и не изменит его на мой уход. Ваше обвинение, чтоя не думаю о том, какой вред я нанесу ассоциации своим уходом, мне кажется беспочвенным".
Историку невозможно оценить движущую силу чрезвычайной внутреннейпреданности Фрейда и его первых последователей своей идее в сравнении с тормозящимвлиянием столь раннего и жестокого организационного оформления еще молодой научнойдоктрины. Несомненно, однако, что образ небольшой группы стоических избранников-первопроходцев,борющихся против всеобщего неприятия их идей, устойчиво сохраняется и в наше время,когда изменился весь культурный климат. Это пример культурной отсталости, тормозящейпрогресс.
Итак, выход Блейлера из психоаналитического движения означализоляцию последнего от академической психиатрии и начало его развития как все болеецентрализованной иерархической организации. Тормозящее влияние институционализациина развитие всякого вида мыслительной деятельности хорошо известно. В случае с психоанализомего все усиливавшаяся заорганизованность и пребывание вне системы университетов- традиционных центров научных исследований и просвещения — задержали его развитие,укрепив консервативный характер движения, от чего психоанализ не освободился окончательнои до сего времени. Все это способствовало тому, что новый, революционный взглядне человеческую личность так и не смог реализовать свои почти не органические возможности.В Европе влияние психоанализа на психиатрию вскоре практически прекратилось. Тольков Соединенных Штатах, где психиатры не было вовлечены в междоусобицу, разгоревшуюсямежду Фрейдом и академической психиатрией, психоанализ смог широко и эффективнопроникнуть в практику и обучение психиатров.
Начиная с 1910 года и до начала Первой мировой войны психоаналитическиевоззрения распространились на Европе, затем проникли в Соединенные Штаты, Индиюи Латинскую Америку. К двум существующим обществам — в Вене и Цюрихе — присоединилосьв 1908 году третье, созданное в Берлине Карлом Абрахамом и названное Берлинскимпсихоаналитическим обществом. В 1910 году Леонард Зейф организовал Мюнхенское общество,а Джеймс Патнем (1846-1918) из Бостона — Американское общество. В 1913 году возниклообщество в Будапеште под руководством Ференци, вскоре Эрнст Джонс организовал первуюанглийскую группу. В 1911 году организовалось Нью-Йоркское психоаналитическое обществопод председательством Абрахама Брила (1874-1928); в том же году Международной психоаналитическойассоциацией была утверждена вторая американская группа — Американская психоаналитическаяассоциация. Патнем стал президентом Американской психоаналитической ассоциации,в которую входили и канадские ученые, а Эрнст Джонс, живший в то время в Торонто,стал ее секретарем.
За эти годы выросло и число периодических изданий, посвященныхпсихоанализу. На смену «Листку» в 1913 году пришел официальный журналМеждународной психоаналитической ассоциации. Адлер подал в отставку с поста ректора«Листка» еще в первый год его издания, оставив вместо себя Штекеля. Штекель,хотя и обладал блестящим писательским даром и тонким интуитивным чутьем бессознательныхпроцессов, считался тем не менее человеком ненадежным и безответственным. НедовольствоФрейда линией Штекеля и привело к основанию журнала «Zeitschrift»,просуществовало до тех пор, пока Гитлер не прикрыл его. Лишь за несколько месяцевдо этого Ганс Сакс (1881-1947) и Отто Ранк (1884-1939), два последователя Фрейдаиз немедицинского круга, основали журнал «Imago»,посвященный применению психоанализу в области искусства, литературы, мифологии иантропологии. Эмигрировав впоследствии в Бостон, Сакс основал в 1939 году американскоеиздание «Imago»,
Существующее до сих пор.
Однако это энергичное движение вперед сопровождалось рядом конфликтов.Первым из общества вышел Адлер, за ним последовал Юнг. Эти два отступника пошлисвоим путем по разным причинам. Между Фрейдом и Адлером были теоретические расхождения,однако основной причиной, толкнувшей Адлера на построение системы, радикально отличавшейсяот системы Фрейда, стал личный мотив, желание утвердить свое первенство. Фрейд считал,что система Адлера, хотя и ошибочна, обладает все-таки «стройностью и ясностью».Причина выхода Юнга было куда сложнее и, как заметил Фрейд, не столь серьезной внаучном плане. В его уходе превалировал культурный фактор. Между венскими психоаналитиками,с одной стороны, и Юнгом и цюрихской группой с другой, существовал антагонизм, хотяФрейд по-прежнему восхищался Юнгом и даже доверил ему президентство в только чтоорганизованной Международной психоаналитической ассоциации. Когда Блейлер покинулассоциацию, Фрейд даже надеялся, что Юнг разделит с ним руководство психоаналитическимдвижением.
К сожалению, взгляды Юнга на психологию были окрашены мистическим,эзотерическим тоном; как подметил Абрахам, это было стремление к «Оккультивизму,мистике, астрологии». [14]Кроме того, обнаружилась все большая склонность Юнга к оппортунизму и компромиссу.Юнг написал Фрейду из Америки, что он успешно преодолевает сопротивление идеям Фрейда,снижая акцент на сексуальную природу неврозов. Фрейд ненавидел уступки в вопросахнауки и язвительно ответил, что, если бы он выпустил из теории еще кое-что., оппозициястала бы еще слабее, а не упоминая о сексуальных теориях вообще, можно и вовсе лишитьсявсякого сопротивления.
После отступничества Адлера и Юнга психоаналитические исследованияпродолжила небольшая группа наиболее стойких последователей Фрейда, в основном изВены и Германии, за исключением венгра Шандора Ференци и Эрнста Джонса (1979-1958).Джонс принес идею, навеянную детскими книгами о Шарлемане и его паладинах. Идеяэта сводилась к тому, что следует создать «особо тесную внутреннюю группу доверенныханалитиков, которые во всем стаяли бы за Фрейда и были бы вроде телохранителей».Эта небольшая группа, первоначально включавшая Абрахама, Джонса, Ференци, ГансаСакса, Отто Ранка, а позднее также Макса Эйтингона, стала известна под именем«Внутренний кружок». Как пишет Джонс, они приняли обязательство того,что, если кто-либо из них «почувствует необходимость высказать взгляды, противоречащиепринятому психоаналитическому учению, он обязуется до их опубликования предоставитьих на конфиденциальное и глубокое обсуждение со всеми нами». Это было лишьподтверждением приверженности той иерархической структуре, которую предложил Ференцидля Международной психоаналитической ассоциации в 1910 году; несмотря на оправдывающиеобстоятельства, вызвавшие к жизни эту структуру внутреннего единства и сделавшиеее мерой необходимой, она все-таки представляла собой контроль над мыслью. К сожалению,эта позиция исключительности сохранялась в психоаналитическом движении все времяи до некоторой степени существует и теперь.
История психоаналитического движения раскрывает картину развернутогоисторического цикла, когда первые провозвестники новой революционной научной идеипод влиянием упорного, резного сопротивления и злобных нападок своих оппонентовмогут постепенно превратиться в консервативных, зачастую догматичных, скорее охранителей,нежели искателей истины. Для пионеров, подвергавшихся постоянным оскорблениям состороны предвзятых и невежественных оппонентов, внутреннее единство становится важнеевсего другого. Они начинают считать злейшими врагами не открытых своих оппонентов,но уклонистов в своей сфере, не выдержавших публичных нападок и непопулярности иготовых пожертвовать теми главными достижениями, которое общество не приемлет из-заих новизны и тревожащей душу сущности. Для истории важен факт, что психоаналитическиеобщества так никогда и не смогли избавиться от этого наследства.
После первой мировой войны психоаналитические общества возобновилисвою деятельность в столицах Европы и крупных центрах Соединенных штатов. В станинныхевропейских центрах продолжилось их активное развитие под руководством выдающихсяпервопроходцев: Абрахама, Ференци и Джонса. В Берлине Макс Эйтингон, Ганс Сакс,Шандор Радо, Франц Александер (1891-1964), Отто Фенихель (1897-1946), Зигфрид Бернфельд(1892-1953), Карен Хорни (1885-1953) и Феликс Бем внесли свой вклад в организациюпервого Психоаналитического учебного института, в котором обучалось много студентов-американцев.Спустя год, в 1920 году, несколько опытных аналитиков, таких как Пауль Федерн (1872-1950),Хелен Дойч, Герман Нунберг, Эдвард Хитшман (1871-1957) и другие, организовали Венскийинститут. В Лондоне к Эрнсту Джонсу присоединилась группа плодотворно работавшихпсихоаналитиков, среди них монтегю Дэвид Эдер (1866-1936), Эдвар Гловер, Джонс Рикман(1891-1951), Джеймс Стрейчи, Элла Фримен Шарп, Джоан Ривьер и Мелани Клейн. Во Франциив середине 20-х годов, после периода сравнительно малой активности, появилась энергичнаягруппа, которой помогала выдающаяся личность — княгиня Мария Бонапарте. В Голландиилидерами голландской школы стали Ван Дер Эмден, Дж. Х.В. Ван Оппюйзен (1882-1950)и очень одаренный Август Стэрке (1880-1954), а в Италии психоаналитическое обществоосновал Эдоардо Вайсс. Вскоре Отдельные начинания в этой области стали возникатьи в Скандинавских странах, и в Бельгии. В Швейцарии после отступничества Юнга круководству пришли Филипп Сарасен и преподобный Оскар Пфистер (1873-1956), позднеек ним присоединились Хайнрих Менг и Ганс Цуллигер.
Некоторые из психоаналитических обществ организовали свои учебныеинституты. Преподавание в них велось в основном по системе, принятой в Берлинскоминституте: теоретические и практические занятия чередовались с обязательным личнымпсихоанализом. Первым официальным педагогом по психоанализу был Ганс Сакс, назначенныйБерлинским институтом в 1921 году; Франц Александер первым защитил ученую степеньпо психоанализу. Во всех учебных центрах были образованы комиссии по отбору претендентови анализу их личности с целью выбора наиболее способных к психоанализу. Большинствоиз нынешних институтов психоанализа Соединенных Штатов следуют берлинскому образцуобучения. После Нью-Йорка и Чикаго появились учебные центры и в Филадельфии, Бостоне,Детройте, Топике, Сан-Франциско, а позднее в Вашинктоне, Лос-Анжелесе, Сиэтле, Денвере,Новом Орлеане. Организационное оформление психоаналитической доктрины было в полномразгаре к концу второй мировой войны. Случаи психических заболеваний во время войныдавали колоссальный простор для исследований, и многие врачи заинтересовались тогдапсихиатрией. В Соединенных Штатах влияние психоанализа было огромным, так как здесьне было столь резко, как в Европе, водораздела с академической психиатрией. А.А.Брил, первым переводивший работы Фрейда на английский язык, пользовался в академическойсреде огромным уважением. А Смит Элай Джелиффе (1866-1945), нью-йоркской невропатологи психоневролог, и Уильям Алансон Уайт (1870-1937) из вашингтонского госпиталя Св.Елизаветы внесли большой вклад в преодоление разногласий между психоаналитикамии психиатрами из университетских кругов. [15]
Американская психоаналитическая ассоциация тоже стремилась кцентрализации. С момента зарождения психоаналитического движения его руководителичувствовали, что задачей ассоциации должны быть строгий контроль и руководство подготовкойпсихоаналитиков. По старой традиции, заложенной еще Нюрнбергским конгрессом в 1910году, эта задача была доведена центральным комитетам. Однако, когда психоанализпроник на университетские факультеты психиатрии, возникла проблема увязывания психоанализасо всей учебной программой по психиатрии. История психоанализа в России. Краткий обзор судеб егосторонников
С начала 10 и вплоть до 30-х годов психоанализ был одной из важныхсоставляющих русской интеллектуальной жизни. В многоцветной мозаике быстро развивавшейсякультуры необычные идеи Зигмунда Фрейда воспринимались быстро и без того ожесточенногосопротивления, которое они встречали на западе. В годы, предшествовавшие, Первоймировой войне, психоанализ был известен в России более, чем во Франции и даже, понекоторым сведениям, в Германии. В России, писал Фрейд в 1912 году, «началась,кажется, подлинная эпидемия психоанализа». [16]
Известная русская «тоска по мировой культуре» находилаестественное удовлетворение в те времена, когда О. Мандельштам и Б. Пастернак, В.Иванов и А. Белый, Н. Евреинов и С. Дягитев, И. Ильин и Л. Шестов, Л. Андреас-Саломеи С. Шпильрейн годами жили, учились и работали за границей (уже следующее российскоепоколение будет лишено этой роскоши уезжать и возвращаться домой). Сегодня труднодаже представить на сколько тесно интеллигенция тех лет была связана с интеллектуальнойжизнью Европы, на сколько доступны были для выходцев из российский столиц и столичныхместечек лучшие университеты, салоны и клиники Германии и Франции, Австрии и Швейцарии.
Возвращаясь домой, молодые аналитики находили в обществе, с небывалойбыстротой освобождавшемся от старых зависимостей, заинтересованную клиентуру. Первыерусские психоаналитики занимали престижные позиции в медицинском мире, были тесносвязаны с литературными и политическими кругами, имели свой журнал, университетскуюклинику, санаторий и шли к институциализации психоанализа по лучшим европейскимобразцам. Среди их пациентов были и выдающиеся деятели «серебряного века».Психоанализ, который в 10-е годы проходил Эмилий Метнер и Иван Ильин, был однойиз подспудных причин раскола в символизме, повлиявшего на судьбу и творчество еголидеров. Под влиянием многочисленных переводов Фрейда в языке русских интеллектуалов,от В. Иванова до К. Станиславского, распространяется слово «подсознание»(специфическое для психоанализа в отличие от более старого слова «бессознательное»).
История психоанализа полна удивительными выходцами из России,которые стали выдающимися фигурами психоаналитического движения. Блестящая и космополитическаяЛу Андерс-Саломе, психоаналитик и близкий друг Фрейда, была одной из самых яркихзвезд общеевропейской культуры модерна и сохраняла при этом в своем творчестве отчетливыевлияния русской филисофии. Макс Эйтингон, ближайший ученик Фрейда, в течении многихлет возглавлял Международную Психоаналитическую ассоциацию, финансируя ее мероприятияденьгами, которые контролировались правительством большевиков. Сабина Шпильрейн,самая романтическая фигура в истории психоанализа, вернулась в 1923 году в Россию,чтобы внести вклад в строительство утопии, и прожила вторую половину своей жизнив нищете, одиночестве и страхе…
Эти и другие выходцы их России, сохранившие разнообразные связисо своей страной и нередко в нее возвращавшиеся, составляли нужную часть окруженияФрейда и его первых учеников. Аналитики Вены, Цюриха и Берлина годами вели богатыхрусских пациентов. Как и в других европейских странах, в России в 10-20-е годы началаформироваться собственная психоаналитическая традиция. Николай Осипов, Моисей Вульф,Татьяна Розенталь, Михаил Асатиани, Леонид Дрознес были психоаналитиками, которыеобучались или консультировались у самого Фрейда, Юнга или Абрахама; все они вернулисьв Россию до революции, чтобы начать активную работу в качестве практиков и популяризаторовпсихоанализа.
Дальнейшая их судьба была различной. Розенталь покончил с собойв 1921 году. Асатиани отказался от психоанализа, и имя его носит Институт психиатриив Тбилиси. Осипов и Вульф вновь, и навсегда, уехали на Запад в 20-х. Вульф вместес Эйтингоном положил начало психоанализу в Израиле. В Праге Осипов со своим ученикомФедором Досужковым основал местное психоаналитическое движение, так что и сейчаспсихоанализ в Чехословакии ведет преемственность от русских аналитиков. В самойРоссии следующее поколение психоаналитиков, которое на Западе вошло в силу в конце20-х годов, реализоваться не сумело.
Фрейд внимательно, сначала с надеждой, потом со страхом и, наконец,отчаянием и отвращением следил за развитием событий в Советской России. Он, впрочем,стремился опровергнуть легко возникающее впечатление, что его «Будущее однойиллюзии», как и другие социологические работы 20-х годов, вызваны к жизни советскимопытом: «Я не собираюсь проводить оценку того огромного культурного эксперимента,который в настоящее время совершается на обширных пространствах между Европой иАзией», — писал Фрейд в 1927 году. Но уже через три года он признавался С.Цвейгу, что происходящее на этих пространствах заботит его как личная проблема:«Советский эксперимент… лишил нас надежды и иллюзии, не дав ничего взамен.Все мы движемся к тяжелым временам… Я сожалею о своих семи внуках». Среди тех,с кем Фрейд обсуждал русские проблемы на протяжении десятилетий, был его пациенти соавтор Уильям Буллит, первый Посол США в СССР. Он оставил свой характерный следв «Мастере и Маргарите»№ и, неожиданные взаимопересечения судеб Фрейда,Буллита и Михаила Булгакова позволяют по-новому прочесть этот роман.
Проблемы, к которым обращался формировавшийся психоанализ, многораз оказывались в центре исканий русской интеллигенции. Один из самых необычныхрусских мыслителей, Василий Розанов, завоевал скандальную славу, пытаясь разрешатьзагадки пола. Крупнейший писатель эпохи Андрей Белый пытался реконструировать всвоих романах опыт раннего детства таким способом, что исследователи, начиная сне менее известного Владислава Ходасевича, при анализе его творчества прибегаютк психоанализу. И в советский период мы находим те же неожиданные пересечения
Михаил Бахтин, чьи литературоведческие работы получили мировоепризнание, всю свою долгую жизнь продолжал явный или неявный диалог с Фрейдом. МихаилЗощенко, знаменитый сатирик, десятилетиями лечил себя самоанализом, который практиковалпод прямым влиянием Фрейда; с помощью него он сумел выиграть духовную борьбу с направленнойлично против него мощью режима. Сергей Эйзенштейн, крупнейший кинорежиссер эпохи,тоже был увлечен психоанализом и использовал его идеи в своем творчестве.
Работы московских аналитиков одно время поддерживались и курировалисьвысшим политическим руководством страны и более всего Львом Троцким, история отношенийкоторого с психоанализом заслушивает особого обсуждения. Педология, специфическисоветская наука о методах переделки человека в детском возрасте, создавалась людьмипрошедшими более или менее психоаналитическую подготовку. Определенное влияние психоанализоказал на зарождавшиеся в 20-е годы идеи, которые стали определяющими в развитиипсихологии на полвека вперед. Крупнейший психолог советского периода А.Р. Лурияначинал свой длинный путь в науке ученым секретарем Русского психоаналитическогообщества. Книги Фрейда оказали заметное влияние на работы Л.С. Высоцкого и П.П.Блонского. Общение с С.Н. Шпильрейн, привезшей в Москву живые традиции женевскойпсихологических школ, оказало, видимо, ключевое влияние на формирование психологическихвоззрений Высоцкого, Лурии и их окружения.
Русская медицина принимала психоанализ менее охотно, чем широкаяпублика. Книги Фрейда систематически переводились на русский язык с 1904 по 1930годы, но в университетских курсах психиатрии и психологии они редко находили отражение.Физиология И.П. Павлова и психоневрология В.М. Бехтерева, боровшиеся между собойза первенство в той области, которая сегодня называется нейронаукой, периодическипроявляли некоторый интерес к психоанализу, но оставались далеки от него. Советскаяпсихиатрия развивалась по пути механических классификаций и репрессивных методовлечения, которым психоанализ был чужд. В советской психиатрии, в полном соответствиис духом времени, господствовал гипноз.
После падения Троцкого психоаналитическая традиция в России былаглубоко и надолго прервана. Часть аналитиков нашла прибежище в педологии, но и этавозможность была закрыта в 1936 году. Сейчас, уже в самом конце 20 века, мы вновьстоим перед задачей, которая с видимой легкостью была решена нашими предками в егоначале. Только теперь задача возобновления психоаналитической традиции кажется нампочти неразрешимой.
Заключение
В данной работе мы рассмотрели различные подходы к определениюпсихоанализа, выяснили его цели, задачи, сущность, выявили предпосылки его возникновения,проследили историю развития психоанализа, кратко рассмотрели личность его основоположникаавстрийского врача-психиатра и психолога З. Фрейда, а также ознакомились с судьбамиотдельных приверженцев психоаналитической теории. На основе всего этого мы уяснили,в чем состоит проблема научного статуса психоанализа.
В истории духовной культуры, научного творчества вряд ли можнонайти учение, которое вызывало бы столь резкие расхождения в оценках, чем рассмотренноев данной работе.
Создателя этого учения часто сравнивают с Аристотелем, Коперником,Колумбом, Магелланом, Ньютоном, Гете, Дарвином, Марксом, Эйнштейном, его называют«ученым и провидцем», «Сократом нашего времени», «однимиз великих основоположников современной социальной науки», «гением в действии»,сделавшим решающий шаг к подлинному пониманию внутренней природы человека. И в тоже время, Фрейда называют фанатиком, шарлатаном, антииллюзионистом, «трагическимВотаном сумерков буржуазной психологии», а разработанную им психоаналитическуютеорию сопоставляют с хиромантией. Все эти мнения имеют право на жизнь. Со временемвозникнут новые интерпретации, которые будут проанализированы в других работах.
В заключении, следует отметить, что психоанализ это долгая, трудоемкаяи дорогостоящая процедура, которая должна проводиться квалифицированными специалистами.Ее результаты по сей день являются спорными. Однако остается реальным фактом что,возникнув, как теория и метод лечения неврозов, психоаналитическое учение Фрейдапревратилось со временем в исключительно влиятельную философско-антропологическуюконцепцию, претендующую на роль всеобщего мировоззрения.
/>Список использованнойлитературы
1. Алексанер Ф., Селесник Ш. Человек и его душа: познание и врачевание от древностии до наших дней: Пер. с англ. — М.: Прогресс — Культура; Издательство Агенства«Яхтсмен», 1995 г. — 608 с.
2. Берн Э. Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных: Пер. с англ.А.И.Федорова. — С. — Петербург: Талисман, 1994. — 432 с.
3. Годфруа Ж. Что такое психология: В 2-х т. Т.2: Пер. с франц. — М.: Мир, 1992.- 376с.
4. Мазин В. Стадия зеркала Жака Лакана. — СПб.: Алетейя, 2005. — 160 с. — (Серия«Лакановские тетради»).
5. Райгородский Д. Я (редактор-составитель) Психология и психоанализ характера.Хрестоматия по психологии и типологии характеров. — Самара: Издательский Дом«БАХРАХ», 1998 — 640 с.
6. Столяренко Л.Д. Основы психологии. Ростов н\Д. Издательство «Феникс», 1997 г. — 746 с.
7. Фрейд З. Психология бессознательного: Сб. произведений \ Сост., науч. Ред.,авт. Вступ. Ст. М.Г. Ярошевский. — М.: Просвещение, 1990. — 448 с.
8. Фромм.Э. Психоанализ и этика. — М.: Республика, 1993. — 415 с.
9. Эткинд А. Эрос невозможного. История психоанализа в России: Санкт-Петербург:Издательский дом МЕДУЗА, 1993 г. — 463 с.
10. Юнг К., Нойманн Э. Психоанализ и искусство. Пер. с анг. — М.: РЕФЛ-бук, К.:Ваклер, 1996. — 304 с.