--PAGE_BREAK--
Творчество.
На основе познавательных способностей человека развертывается его творческая деятельность, раскрывается его созидательная сущность.
Понятие творчества ассоциируется с возникновением нового. Поскольку же новое имеется во всех сферах действительности, на этом основании некоторые исследователи соотносят творчество с природой. Существует точка зрения, согласно которой “творчество свойственно и неживой природе, и живой – до возникновения человека, и человеку, и обществу. Творчество – необходимое условие развития материи, образования ее новых форм, вместе с возникновением которых меняются и сами формы творчества. Творчество человека лишь одна из таких форм”. Считается, что выражение “творчество природы” не лишено смысла. Рассмотрение творчества в общей форме как механизма продуктивного развития позволяет включить проблему творчества в диалектику развития. В основу исходного определения творчества должно быть положено его самое широкое понимание. В узком же смысле творчество – только человеческое.
Под творчеством в естественных науках не разумеют “творчество” атомов, молекул и иных материальных систем, а если кто-либо и употребляет это понятие, то, видимо, это связано с привнесением в понимание природы религиозных или объективно-идеалистических представлений. Сторонники религиозного воззрения на мир полагают, что Господь является подлинным Творцом всего – и неба, и земли, и физических тел, и психических состояний. Наделяя Бога творческой силой, они порой не прочь говорить о “творчестве природы”, имея в виду действие божественной силы через природу. Одно из значений термина “творчество” действительно связано с представлением о Творце, стоящем над природой порождающем природу.
Научно-философский взгляд на мир не оставляет в нем места для какой-либо надприродной духовной силы – ни для бога, ни для Абсолютного Духа. Понятие деятельности с этих позиций применимо только к человеку; с ним и только с ним соотносится понятие творчества. Предпосылкой человеческого творчества является активность материи, взятой на всех ее уровнях, и такое атрибутивное свойство материи, как отражение.
Творческие компоненты имеются у человека и в составе чувственных представлений, и в системе понятийных образов, как в живом созерцании, так и в эмпирическом и теоретическом. В сознании человека функционируют многие понятия типа идеального, нацеленные на будущее. Но имеются и чувственные представления, являющиеся продуктом абстрактного мышления, которые содержат образ будущего, выступают как представления-цели. На них замыкаются многие представления только отражательного типа; иначе говоря, чувственное отражение в немалой степени определяется практикой, будущим, теми новыми творческими представлениями, в которых воплощается будущее.
Распространенным является понимание творчества как деятельности человека, преобразующей природный и социальный мир в соответствии с целями и потребностями человека и человечества на основе объективных законов действительности.
Творчество – это процесс человеческой деятельности, создающий качественно новые материальные и духовные ценности.
Творчество изучается многими науками: философией, психологией, науковедением, кибернетикой, теорией информации, педагогикой и др. в последние десятилетия встал вопрос о создании особой науки, которая исследовала бы творческую деятельность человека, — эвристики.
Рассмотрение научного творчества показывает его глубоко индивидуальную природу, большое значение в нем профессионализма и таланта исследователя, его нравственных качеств, интуиции и случайностей; в то же время творчество не является таинственным явлением.
Интуиция в творческом процессе.
Причастность интуиции к творческому процессу стала для многих исследователей столь очевидной, что превратилась в условие и исходный пункт позитивного решения как той, так и другой проблемы. Один из основоположников теории творчества, А. Пуанкаре прямо заявлял, что от решения проблемы интуиции зависит успех в раскрытии тайны научного творчества и в конечном счете – прогресс науки. Б.М. Кедров утверждает, что интуицию можно познать и должным образом оценить лишь в цепи творческого процесса.
Вопрос о соотношении творческого и интуитивного в значительной степени осложняется тем, что содержание самого понятия “творчество” остается едва ли более содержательным, чем понятие “интуиция”.
Творчество представляет собой социально- исторический продукт, не отделимый от понятия труда, связанный с ним и исторически и логически. Творчество может быть как в большом, так и в малом; оно не зависит от масштабов деятельности, но вместе с тем невозможно без высшей степени осознания целей и задач этой деятельности. Творческий процесс детерминирован самой природой человеческого мышления и является качественно высшей его формой.
В известной степени это относится и к интуиции, как элементу творческого мышления. Конечно, не всякое интуитивное есть творческое в подлинном смысле этого слова, но творчество как таковое не может быть без “интуитивных прозрений”, догадок, предположений. “Безинтуитивное творчество” – не более чем психическая иллюзия.
Новые знания, которые не вытекают из добытых ранее систем правил, могут быть получены эвристически, путем творческого поиска, не гарантируя заранее успеха: ищущий новое должен быть готов к тому, что его поиски могут кончиться неудачей.
В интуиции тесно смыкаются мышление, чувство и ощущение. Она сближает научное познание с художественным творчеством и наоборот.
Место творчества в теории познания.
Анализ всей истории познания человеком внешнего мира указывает на то, что творчество является высшей формой познавательного процесса. Но, когда мы анализируем творчество, мы должны иметь в виду, что оно выступает и как научное творчество – наивысший акт научного познания.
Анализ проблемы соотношения научного познания и научного творчества следовало бы разграничить на два этапа:
1. Определение области научного познания.
2. Выделение научного творчества, как высшего акта научного познания и определение его специфики.
Познание – важная сфера творчества, но последнее к нему не сводится, ибо его источники, основа заключены прежде всего в практической деятельности людей.
Существуют многочисленные концепции, пытающиеся объяснить суть творчества. Одни усматривают его основу в действии биологических факторов, в глубинных инстинктах человека, в способностях, закодированных в генах, другие рассматривают его лишь как самовыражение личности. Все эти концепции антинаучны: они не позволяют объяснить объективные источники творчества, его социально-исторические формы, понять его подлинную сущность. Наиболее характерным для идеализма при рассмотрении творчества является абсолютизация активности субъекта, ее противопоставление объективным закономерностям. Творчество понимается как свободная, ничем не обусловленная, произвольная деятельность субъекта. При таком подходе познание как творческая деятельность не считается отражением действительности.
С точки зрения диалектико- материалистической философии творчество – это не мнимая независимость субъекта от объективной реальности, а такой процесс их взаимодействия, в ходе которого субъект, опираясь на познанные объективные закономерности, целесообразно изменяет окружающий мир. Творчество – это создание новогов интересах прогресса общества, возрастание степени свободы человека, находящее выражение не только в преобразовании природы, но и в создании таких социальных отношений, которые в конечном счете служат всестороннему, гармоничному развитию человека.
Познание.
Теория познания иначе называется гносеологией, или эпистемологией. Эти термины имеют греческие корни: gnosis – познавание, узнавание; познание, знание и episteme – знание, умение; наука. В русском языке термин “знание”, равно как и “познание”, несет два основных значения: во-первых, знание как данность, добытый факт, во-вторых, процесс узнавания, добычи знания. Гносеология не может не касаться указанных сторон.все же в узком смысле задачей гносеологии является скорее исследование природы “готового” знания, чем методов его получения. Таким образом, гносеология – это знание о знании.
Вопросы познания мира человеком являются центральными в любом философском учении, причем исследование возможностей познания людей, анализ сущности познавательного отношения человека к миру, проблемы истинности познания, соотношения знания и ценности, а также знания, понимания, значения по мере развития человечества становятся все более актуальными и непосредственно связанными с практическими задачами, которые решает человечество.
В идеале теория познания должна обосновывать всякое знание, в том числе естественно-научное и философское. Она должна объяснять саму возможность такого знания, его сущность, содержание понятия истины, ее критерии. Поэтому ясно, что если теория знания включает в себя в качестве предпосылок выводы каких-то других теорий, то она рискует попасть в логический круг.
Вопросы познания, поставленные и по разному решаемые в философии, позволили выделить субъект и объект познания, сам процесс познания, учение об истине и проблемы проверки достоверности знаний.
Объект познания в широком смысле слова – весь материальный мир. Диалектический материализм, продолжая материалистическую традицию, исходит из первичности объекта и вторичности человеческого сознания. Признание объективности мира и его отражения в сознании человека – важнейшее условие научного понимания человеческого познания. Связь субъекта и объекта здесь рассматривалась как чисто физическое отношение. Познавательное отражение понималось только как результат одностороннего воздействия объекта на субъект. Субъект познания органически включен в систему общественных отношений, которые определяют его особенности. Несмотря на то что субъектом познания в широком смысле является общество в целом, социальные группы, познание осуществляется через отдельных людей.
Философы также уделяли большое внимание методам познания, исследовательским процедурам, логике познавательной деятельности. Эта проблематика традиционна для философского осмысления проблем познания и существует множество различных концептуальных подходов, которые разрабатывались на протяжении всего более чем двухтысячелетнего развития философии.
На современном уровне теория познания являет собой результат обобщения всей истории развития познания мира. Она исследует природу человеческого познания, формы и закономерности перехода от поверхностного представления о вещах (мнения) к постижению их сущности (истинного знания), а в связи с этим рассматривает вопрос о путях достижения истины, о ее критериях. Но человек не мог бы познать истинное как истинное, если бы не делал ошибок, поэтому теория познания исследует также и то, как человек впадает в заблуждения и каким образом преодолевает их. Наконец, самым животрепещущим вопросом для всей гносеологии был и остается вопрос о том, какой практический, жизненный смысл имеет достоверное знание о мире, о самом человеке и человеческом обществе. Все эти многочисленные вопросы, а также и те, которые рождаются в области других наук и в общественной практике, способствуют оформлению обширной проблематики теории познания, которая в своей совокупности и может представить ответ на вопрос, что есть знание. Знать означает в самом широком смысле владеть и уметь. Знание есть связующая нить между природой, человеческим духом и практической деятельностью.
История развития концепций познания.
Теория познания исторически развивалась во взаимодействии с наукой. Одни ученые исследуют объективную реальность, а другие – саму реальность исследования: это жизненно необходимое разделение духовного производства; одни добывают знания, а другие – знания о знании, столь важные и для самой науки, и для практики, и для выработки целостного мировоззрения.
В античной Греции в четком и сжатом виде были представлены практически все подходы к познанию, которые затем углублялись и развивались на протяжении веков.
Одно из значимых направлений было заложено философией Сократа, который считал, что физический, предметный мир вещей недоступен человеку и проблема познания заключается в самом человеке. Задача философствования – познать самого себя, а решение этой задачи предполагает, что человек овладел искусством жить. Это искусство постигается человеком в процессе овладения им диалектикой, методом спора с самим собой, позволяющим выявить внутренние противоречия в собственных воззрениях. На этой основе Сократ делает вывод о том, что нравственные нормы, помогающие человеку жить обосновываются разумом и жизнь добродетельная предполагает, что человек знает, что такое добро и действует и живет согласно этому знанию.
В истории античной философии известна также концепция познания Платона, который считал, что источник познания – это воспоминание бессмертной души человека, которая заключена в тело, о мире идей, существующих безотносительно к миру природных вещей. Чувственно воспринимаемые человеком вещи и их свойства, будь то тепло или холод, вкус или цвет могут быть понятны только на уровне мнения познающего человека.
Третья линия в познании представлена в философии Демокрита, который считал, что душа человека является движущим началом в теле и одновременно органом ощущения и мышления. Телесный мир состоит из атомов и чувственные качества вещей зависят от их свойств. Демокрит уделяет особое внимание проблемам восприятия мира человеком, подчеркивая, что в процессе ощущений, получаемых от мира вещей, человек овладевает знанием, играющим большую роль в познании. Только тогда, когда человек не в состоянии воспринимать мир с помощью чувств, он вынужден обращаться к разумному познанию. Таким образом уже в античности складывается материалистическая концепция познания, включающая чувственное и рациональное познание как переход от наглядного образа к понятию.
Современное научное представление о познании включает понимание того, что существуют три главные сферы или области познания: мир природы — от космоса до атома и элементарных частиц; мир социума (общества) как мир материальной и духовной культуры, который создан людьми в процессе предметной деятельности и общения; мир внутренней жизни человека, его мыслей и чувств, интуиций и переживаний, эмоций и представлений.
Каждая из этих сфер познания может быть познана с помощью определенных познавательных феноменов, таких как объяснение, понимание и рефлексия.
Этапы и уровни научного познания.
Научное знание и сам процесс его получения характеризуются системностью и структурированностью. Прежде всего в структуре научного принято выделять эмпирический и теоретический уровни знания. А совокупность тех исследовательских процедур, которые ведут к достижению знания на этих двух уровнях, соответственно подразделяется на эмпирический и теоретический этапы научного исследования.
Оснований для выделения эмпирического и теоретического этапов в научном исследовании существует несколько. В частности эти два этапа и уровня в научном исследовании различаются по гносеологической направленности исследования, по характеру и типу получаемого знания, по используемым методам и формам познания, по
познавательным функциям, по соотношению чувственного и рационального коррелятов познания и ряду других признаков.
По гносеологическойнаправленности эмпирический и теоретический уровни исследования различаются тем, что на эмпирическом уровне познание ориентировано на изучение явлений и поверхностных связей между ними, без углубления в сущностные связи и отношения, а на теоретическом этапе познания главной гносеологической задачей является раскрытие причин и сущностных связей между явлениями. На этом и основано различие в познавательных функциях, реализуемых на этих этапах познания. Главной познавательной задачей эмпирического этапа является описание явлений, а на теоретическом – объяснение изучаемых явлений. Наиболее четко различие между двумя уровнями познания проявляется в характере получаемых научных результатов. Основной формой знания, получаемого на эмпирическом уровне, является научный факт и совокупность эмпирических обобщений. На теоретическом уровне получаемое знание фиксируется в форме законов, принципов и научных теорий, в которых и раскрывается сущность изучаемых явлений. Соответственно различаются и методы, используемые при получении этих типов знаний. Основными методами, используемыми на эмпирическом этапе познания, являются наблюдение, эксперимент, индуктивное обобщение. На теоретическом этапе познания используются такие методы, как анализ и синтез, идеализация, индукция, аналогия, гипотеза и др.
Различие между эмпирическим и теоретическим этапами познания проявляются также в различном соотношении чувственного и рационального коррелятов познавательной деятельности.
Научное решение проблемы о соотношении чувственного и рационального дает марксистская философия. Исходя из решающей роли практики, она выявляет их диалектическое единство. Чувственное – начальная ступень познания. В процессе практической деятельности происходит формирование у человека ощущений, восприятий, представлений. Однако одного чувственного опыта недостаточно. Преобразуя внешний мир, субъект проникает в глубь объекта. Чтобы его деятельность была эффективной, ему нужно не только изучить внешние особенности объекта, но и познать его внутренние отношения, свойства, закономерности. Таким образом, на основе чувственного опыта, обобщения и анализа его данных формируются абстрактные понятия, научные представления. Чувственные образы человека носят осмысленный характер, они внутренне связаны с языком, в этом выражается их специфически человеческий характер, наличие в них социальных оценок. В свою очередь, логические понятия, абстракции используются в познании в неразрывном единстве с данными чувственного опыта.
Познание как творческий процесс.
Познание можно понять как творческий процесс. Рассматривая творческую природу познания нужно обратить внимание на следующие моменты. Прежде всего такой характер познание приобретает благодаря внутренней связи с практикой. Творческие черты познания вытекают из опосредствуемой практикой его связи с объективной действительностью. Одним из выражений этого служит то, что познание есть активное отражение действительности, благодаря чему оно и выполняет свою роль в развитии общества, деятельности людей.
Говоря о творческом характере познания человека, необходимо подчеркнуть, что в своей основе это процесс сознательный. Творческий акт можно представить в виде последовательно сменяющих друг друга стадий, фаз. Сюда относятся постановка проблемы или выдвижение задачи, решение проблемы и сопоставление полученного результата с тем, как субъект представлял себе результат познания ранее. Исходной фазой, предшествующей всякому научному открытию, является выдвижение проблемы и прежде всего формулирование вопроса.
Следует иметь в виду, что при всех различиях жесткой границы между эмпирическим и теоретическим познанием не существует. Так, эмпирическое исследование, хотя и ориентировано на познание и фиксацию явлений, постоянно прорывается на уровень сущности, а теоретическое исследование ищет подтверждения правильности своих результатов в эмпирии.
Научное познание направлено на отражение объективных (природных и социальных) явлений, а также на изучение духовной жизни общества. Многообразие видов научного познания порождается многообразием объективного мира, его закономерностей. Но не только от объекта зависит характер и уровень развития тех или иных отраслей знания наука вплетена в систему сложной деятельности субъекта, общественных отношений.
Философия изучает мировоззренческую сторону творческой деятельности человека, проблемы гносеологического и общеметодологического характера. Теория познания есть общая теория, уясняющая саму природу познавательной деятельности человека, в какой бы области науки, искусства или житейской практики оно ни осуществлялось.
В компетенции философии такие проблемы, как творчество и сущность человека, отражение и творчество, отчуждение и творческие способности, гносеологическая специфичность творческого процесса, творчество и практика, соотношение интуитивного и дискурсивного, социокультурная детерминация творческой деятельности, соотношение индивидуально-гносеологического и социологического уровней творчества, этика ученых и творческая деятельность, гносеологический и этический аспекты научных дискуссий и др.
Нельзя недооценивать роль интуиции в творческом процессе. Благодаря интуитивным догадкам художник, музыкант или любая другая творческая личность открывает для себя качественно новый уровень самовыражения, что, порой, приводит к созданию неожиданных для творца шедевров искусства.
Логика и интуиция.
Логика и интуиция в контексте развития античной философии и науки .
Логика представляет собой науку о законах, формах и приемах познания мира на ступени абстрактного мышления, а также о языке как средстве такого познания. С точки зрения логики всякий процесс мышления представляет собой оперирование сложившимися понятиями и суждениями. Логика фактически постулирует некий общий мир, мир значений, в котором нет перегородок между умами отдельных индивидов.
Формально-логический аппарат познания состоит из определений, обобщений, ограничения и деления понятий, способности человеческого мышления к преобразованию суждений из одних форм в другие, логическому выведению одних суждений из других, обоснованию или опровержению одних суждений посредством других.
Логика как самостоятельная дисциплина имеет длительную историю. Со времен Аристотеля она выступала как дисциплина нормативная, ставившая своей целью выработку критериев истинности знания и процедур доказательства, которые приводят к установлению истины. Основные логические проблемы обсуждались еще в древнем мире в рамках философских проблем о сущности познания, его источниках и отношении к объективному миру. Уже в эпоху античности принято было различать “знание по истине” и “знание по мнению”. В контексте философского признания логических методов познания как наиболее достоверных это различение фактически демонстрировало намерение объяснить реальное устройство мира, в повседневности скрытое за обманчивыми восприятиями, на основании которых строились недостоверные суждения. Элеаты подчеркивали различение сущности иявления, назвав свою теорию “миром по истине”, — в отличие от чувственного многообразия или “мира по мнению”. Натурфилософия Демокрита полагала атом не только как физический принцип построения мира. У Демокрита атом выступает в качестве первоэлемента, или исходного понятия, использование которого при описании этого мира дает возможность точно и логически непротиворечиво истолковать его устройство. Тем самым Демокрит не просто постулирует многообразие вещей через наблюдение и восприятие, но развивает логику этого многообразия, а различные сочетания атомов представляет как способ изменения в их движении. Последнее позволило Демокриту если не обосновать, то представить изменения мира не как спонтанные и случайные, но как имеющие свою причинность. Благодаря этому различение “мира по истине” и “мира по мнению” утвердилось в философии и истории науки как различение методологическое, т.е. такое, которое допускает применение отдельных принципов к процессу познания, творчеству и научной практике. Впоследствии методология специализировалась, выделилась в самостоятельный раздел философии науки и приобрела форму критического исследование методов познания.
Античная философия, однако, в своем развитии опиралась не только на формальные логические средства, вырабатываемые ею для истолкования природы и всего многообразия предметов окружающего мира. Не менее значительным ее достижением вполне можно считать последовательно диалектическое учение о знании, с наибольшей последовательностью разработанное Платоном. Само знание Платон различает на две противоположных сферы — умную и чувственную, -с тем, чтобы в конечном итоге предположить и назвать различия в характере использования ума для получения наибольшей, как говорит Платон “причастности к истине и ясности созерцания идей”.
Так, по Платону, можно оперировать умом как умом, чистым умом, не переходя в чувственность. Можно, далее, пользоваться умом не для него самого, но лишь постольку, поскольку этонеобходимо для осмысления и осознания чувственных вещей или образов. Эти два вида познания Платон характеризует как умную сферу, в которой господствует принцип “созерцательной умности”. Отличие их состоит в том, что первый вид знания, или чистое мышление, хранит в себе все его непосредственно-созерцательное содержание, а второй вид — Платон называет его рассудком — отличается прежде всего дискурсивным употреблением “умных эйдосов” (или образов вещей) только как “гипотез” или “предположений”.
В чувственной сфере знания Платон также предположил два вида познания. Первую из них Платон называет “верой”. Ее действия ограничены способностью воспринимать и утверждать вещи как существующие Удивляться термину “вера”, который использует Платон для этого вида чувственного познания нельзя. Философ исходит здесь из той очевидности, что нельзя заставить человека признать что-либо существующим никакими силами, если он в это не поверил… Вторая чувственная способность состоит не в восприятии вещей, но в их представлении, в их мыслительном комбинировании и обработке. Это — не чистая мысль, поскольку здесь не присутствует оперирование с эйдосами, а только с чувственными вещами и их чувственными же образами. Но это уже и не просто “вера”, это мыслительная комбинация на основе “веры”, а по терминологии Платона — “подобие”.
Фактически в этом учении Платон утверждает иерархию средств познания на основании различения актуальных способностей души: мышления, рассудка, веры и подобия. Однако этого, как считал Платон, мало.
Центральным моментом всех его построений является принцип непосредственного созерцания, которыйосмыслен Платоном как руководство в обретении навыка в обозначении и построении логического содержания диалектики. Ибо по Платону быть диалектиком значит видеть всю полноту жизни как нечто целое. Быть диалектиком значит уметь вывести из этого целого каждый отдельный его момент и уметь возвести его к этому целому. Быть диалектиком значит быть зрячим не просто глазами, но и умом, быть чистым умом.
Формально поверхностное предубеждение против диалектики всегда будет настаивать на том, что невозможна ситуация, когда наша мысль есть чистое зеркало бытия, что выводы и суждения, сделанные в сфере чистого ума неверифицируемы, а зачастую странны, головоломны и отвлечены от реальности. Однако для самого диалектика все это только момент, — момент непосредственного созерцания или интуиции как чувственной формы самовыражения идей и смыслов, способной приучить ум к поискам истины.
С другой стороны, стоит прислушаться к Аристотелю, который именно в этом пункте своего аналитического исследования мышления настаивал на том, что исходные непосредственные и общие начала знания открываются в особых актах умозрения, или интеллектуальной интуиции. “Мы утверждаем,— писал Аристотель, — что не всякая наука есть доказывающая наука, но что знание непосредственных начал недоказуемо” Аристотель. “Вторая Аналитика”, I, 3, 72, в 18 — 20, русс. перевод, Л., 1952… Однако Аристотель, верный аналитическим началам исследования мышления, само усмотрение общего в единичном истолковывал как итог процесса познания, отправляющегося от единичных фактов и назвал его индукцией. Поскольку непосредственные начала доказательства не выводятся из других истин, а открываются умом, то индукция есть не форма умозаключения, а метод исследования.
Таким образом, уже античная философия в своих, определенных социальным опытом, культурой и практическими потребностями границах, теоретически определила и поставила вопрос о специфике человеческого мышления, его формах и содержании, его границах и возможностях. И это было радикально важным достижением античности потому именно, что позволило соизмерять собственно человеческое мышление и его результаты со всеми другими формами сознательной деятельности людей — мифом В античной культуре миф был задан философии как нечто, ей предшествующее и содержащее символически и художественно выраженный универсум идей и образов. Благодаря систематически практикуемой рефлексии философия и “дистанцировалась” от мифа, и развила свое самостоятельное бытие., обыденным знанием, мнением, т.д. Самоопределение философии в кругу других феноменов древнегреческой культуры во многом произошло именно благодаря сознательному оттачиваниюрефлексивных функций мышления. Помере развития философских школ и направлений, по мере формирования принципов философского образования ( напр. Академия Платона или Ликей Аристотеля)теоретическое умозрение, т.е. собственно рефлексия, становится нормой жизненного поведения философа, а ее результаты оцениваются как несомненная культурная ценность. У Аристотеля рефлексия рассматривается как атрибут божественного разума, который в своей теоретической деятельности полагает себя в качестве предмета рассмотрения.
Итогом развития античной философии является представление познавательной деятельности человека в ее конститутивно-значимых формах. Способность логически обрабатывать материал познания, придавая ему определенность, организованность и строгость, а также возможность дискурсивного движения в этом материале осознается как рассудок. В пределах рассудка логические формы наделяются самостоятельным, самодовлеющим значением. Язык фиксирует логическую форму посредством констант и образуемых с их помощью отдельных фраз и их сочетаний — схем рассуждения (т.е. форм вывода, выражающих связь посылок и заключения). Схемы рассуждения могут воплощать и воплощают в себе самое разное содержание. Парадоксы и трудности всякого последовательного и логически строго построенного рассуждения заключается именно в его дискурсивности. Важно понять, что устанавливаемые в логике логические законы и правила логического перехода относятся к самой логической форме, но не языковому высказыванию как конкретному средству выражения мысли.
Дискурсивное познание вполне достоверно, однако чем больше шагов у доказательства, тем менее ясным оказывается вывод. И в античности, и в Новое Время предполагали, что “связующим звеном” каждого последующего шага дискурса является интуиция. Интуиция в том смысле, что последовательное движение мысли в дискурсе стремится обладать интуитивной очевидностью. И ограниченность рассудочного, дискурсивного познания состоит в том, что не всегда можно найти промежуточные идеи, которые можно было бы связать одну с другой с помощью интуиции во всех звеньях дедукции.
В дальнейшем логическое наследие философии и теории познания античности разрабатывались в европейской средневековой философии в обеих главных ветвях религиозной философии — схоластике и мистике. Однако только Новое Время дало толчок к развитию принципиально новых ценностей культуры и новой расстановке приоритетов в сфере познавательной деятельности человека.
продолжение
--PAGE_BREAK--
Интуиция и логика в контексте развития науки нового.
Новоевропейская культура в течение эпохи Возрождения формирует новые установки практической деятельности и ориентирует культуру на цели и ценности, определяемые достижением земного блага, богатства и достоверного знания о природе. Это знание не только должно быть достоверным и ориентировать человека в природе, разнообразии ее объектов, их полезных свойствах и качествах. Кроме того, оно должно обладать новизной и по возможности подвергать исчислению полезные свойства и качества изучаемых объектов с тем, чтобы приспособить их к использованию в практической деятельности самого человека. Так возникает не просто достоверное, но специализированное знание, накопление которого формирует науку и собственно научное знание. Ф.Бэкон составляет классификацию существующих и возможных наук. В основании этой классификации лежат представления о способностях человеческого разума. Память лежит в основе истории, воображению соответствует поэзия, источником философии являетсярассудок, а сама философия определяется в учениях о Боге, природе и человеке. Познание Бога определено познанием природы, а средство познания человеком самого себя дано ему в рефлексии.
В ХVII — XVIII столетиях наука постепенно отстаивает право самостоятельного суждения о природе и устройстве мира, а также о формах его изучения и исследования. Более того, Новое Время оказывается временем возникновения науки как социально-организованной силы, как особого способа производства знаний. Последнее поставило новые цели перед логикой и изменило характер философствования.
Логика развивается теперь в связи с требованием и необходимостью содействовать “росту наук”. Фр.Бэкон ставит перед собой задачу разработать новую логику (ср. название его основного труда “Новый Органон”). Такая логика, по мнению Бэкона, претендует быть “учением о методе”, т.е. некоторой “методологией”, способной указать ученым кратчайшие пути к “новым истинам”. Орудие и познания, и действия человека — это новый метод истолкования природы, метод открытий и изобретений, опирающийся на планомерно поставленный эксперимент. В деятельности ученого, по Бэкону, можно, предположить два источника успеха и продуктивности, а именно: чувственные наблюдения, опыт и рассудок, здравый смысл. Истинный ученый, считал Бэкон, “берет пример” с пчелы, извлекающей сок из цветов сада и поля и собственным умением преобразующей его в мед. Он руководствуется логикой “истинного наведения”, индуктивным методом, который требует исчисления качественных особенностей и свойств изучаемых объектов. Истинная индукция суть не простое перечисление случайных признаков изучаемых предметов, но систематизация качественных признаков, а затем отбор и селекция тех из них, которые могут прирастить знание или навести на открытие еще неизвестного.
Бэкон предложил составлять таблицы присутствия, отсутствия и степеней изучаемых свойств отдельных предметов данного класса. Цель и задача этих таблиц состоит в том, чтобы осуществить “представление примеров разуму” и выделить схему сопоставления двух явлений с тем, чтобы найти и установить необходимую связь между ними. Сам Бэкон рассматривал свои таблицы как приемы открытия.
Заполнение таблиц требует знания фактов, и их собирание Бэкон считал важнейшей задачей науки. Более того, до конца жизни он работал над составлением “Естественной и Экспериментальной истории”, к которой стремился обнаружить логические пути открытия нового знания, общезначимого для развития науки и дальнейшего изучения природы.
Логический метод Бэкона фактически стал началоминдуктивной логики. Как форма движения мысли индукция тесно связана с историей опытного познания и научного исследования. Любопытно, что изучение индукции было свойственно логическим системам Древнего Востока: и в индийской логике и в китайской философской школе Лао-Цзы довольно широко пользовались индукцией как методом наблюдения и средством осознания изменчивости мира. Индуктивную логику вполне можно рассматривать не как логику достижения истинного знания, но как логику постижения изменений в природе и человеческом мире. В дальнейшем в задачи и цели индуктивной логики стало входить установление логических критериев подтверждаемости или обоснованности какого-либо общего положения науки или знания единичными фактами. В такой форме знание или положение науки выступает не как утверждение, требующее верификации по критерию истинное/ложное, но как гипотеза. Сами гипотезы могут получать свои обоснования различным образом. Один из методов предполагаетоценку ее с точки зрения эффективности в объяснении уже имеющихся фактов и в предвидении новых и соответственно, ее принятии или отклонении от дальнейшего рассмотрения. В дальнейшем Лейбниц поставит вопрос о об условиях наибольшей обоснованности гипотезы и сформулирует эти условия. Фактически Лейбниц вносит в индуктивную логику новые принципы вероятностной логики. К их числу Лейбниц отнес следующие: необходимость непрерывной шкалы вероятностей, достаточно четкое определение вероятности или правдоподобности как меры нашего знания, а также попытки выяснить закономерности, возникающие при различных операциях над вероятностями. В основу вероятностной логики Лейбниц положил принцип “равно принимать в расчет равноценные предположения” и долгое время этот принцип, названный принципом индифферентности, был основным для построения вероятностной логики.
В философском контексте необходимость существования вероятностной логики оправдывалось тем убеждением, что всякое положение, добытое при помощи опыта, не может быть безусловно необходимым, но может быть только вероятным.
Переосмысление в Новое время задач и целей самой логики, развитие самостоятельных логик, тесно увязанных с математикой и существующей в ней системой исчислений, заставило философов обратить внимание и исследовать своеобразие математического знания.
Это своеобразие, по мнению философов ХVII века — Декарта, Лейбница, Спинозы и Локка — состояло в следующем. С одной стороны, суждения математических наук обладают безусловной логической всеобщностью и необходимостью, — т.е. любая доказанная в математике теорема справедлива не только для данного единичного объекта, но для любого объекта из класса объектов, который имеет в виду доказательство. Но с другой стороны, логическая необходимость доказываемых в них теорем не имеет и не может иметь источник в опыте и эмпирической индукции, а следовательно остается неясным, где математика черпает свои основные логические признаки — всеобщность и необходимость. Эта трудность снималась учением об интеллектуальной интуиции, в которой утверждался и объяснялся непосредственный характер некоторых истин. Сама интуиция понималась здесь как интуиция рациональная, т.е. такая, в которой нет никакой грубой чувственности равно как и мистического сверхъестественно постижения реальности. “Под интуицией я разумею не веру в шаткое свидетельство чувств и не обманчивое суждение беспорядочного воображения, но понятие ясного и внимательного ума, настолько простое и отчетливое, что оно не оставляет никакого сомнения в том, что мы мыслим, или, что одно и то же, прочное понятие ясного ивнимательного ума, порождаемого лишь естественным светом разума и благодаря своей простоте более достоверное, чем сама дедукция” Р.Декарт. Избранные произведения. М., 1950, с.86..
Как видим, понимание интуиции в Новое Время оказывалось принципиально иным, чем в предшествующей философии античности и средневековья. Отличие, в конечном итоге, сводилось к тому, что процедуры идеализации, т.е. процедуры мыслимого конструирования объектов, не существующих и не осуществимых в действительности ( простейший вид таких объектов — математическая точка или геометрическая фигура), уже не содержали в качестве своего основания ничего чувственного, но “демонстрировали” способность человеческого интеллекта к ясному и отчетливому усмотрению некоторых, — в частности математических, — истин. Интуиция в представлении рационалистов XVII века есть высшее проявление единства знания, и притом знания интеллектуального, ибо в акте интуиции разум одновременно и мыслит и созерцает. Тем самым интуиция оказывалась принадлежащей к роду познания логического.
Представляется, что это обстоятельство существенным образом повлияло на развитие характера науки и ценностной определенности практической деятельности человека. Кроме того, изменение представления о соотношении логики и интуиции в процессе познания, формулировка теории интеллектуальной интуиции, в которой интуиция рассматривалась как важнейшая логическая форма человеческого интеллекта, изменило представления о разуме, почти разрушило интуицию реальности божественного присутствия в мире. Очевидным стало именно несоответствие универсальности разума как “орудия” конечному характеру человеческого “тела-машины”. Эта очевидность создала прецеденты для изменения этических и эстетических установок в освоении человеком природы, а в конечном итоге сняла преграды для технологического вмешательства в природу. Человек же стал пониматься в качестве силы, противостоящей природе и преобразующей ее объекты в необходимые для себя предметные формы. Науке стал воздаваться приоритет среди всех других видов познавательной деятельности постольку, поскольку именно науке присущ принцип объективного и беспристрастного исследования.
Фактически в Новое Время складывалась и развивалась традиция, когда логик сознательно стремился “дистиллировать” путь человеческого познания, отбросив все, что не приводило к успеху. Тем самым логика стремилась создать нормы и стандарты самого постижения истины. Таким образом, в Новое Время изменились задачи логики — ее ядро отныне составляет разработка норм истинности и методов достижения нового знания.
Позитивизм, а затем и логический неопозитивизм ХХ столетия осознал проблемы и задачи логики в контексте решения проблем обоснования научного знания. Именно в этом плане, собственно говоря, логика выглядит “полезной”. Неопозитивисты сумели достаточно подробно проанализировать вопрос о структуре научного знания, проблему объяснения и предсказания в науке, вопрос о гипотетичности научного знания, т.д. Иными словами, сложившиеся в науке приемы и способы исследования получали описания в логике как некоторые регулятивные процедуры, и обратно, с точки зрения этих нормативных процедур подвергались анализу и оценке конкретные научные теории.
Сопряжение логики и интуиции.
Интуиция — является важнейшим из механизмов творчества. Она
достаточно часто проявляется в науке, искусстве, политике, шахматах и т. п. Известны многие ученые, сделавшие открытия посредством интуиции (Архимед, Ньютон, Броун, Ке-куле и др.). В письме Марксу Энгельс 30 мая 1873 г. писал, что утром в постели ему пришли диалектические мысли по поводу естественных наук. Они легли, как потом оказалось, в основу учения о формах движения материи. На разработку данной идеи у Энгельса ушло более 10 лет. Пуанкаре нашел важное математическое доказательство во время прогулки по берегу озера. Когда ученые пытаются рассказать о процессе своего творчества, они редко обходятся без ссылок на «догадку», «озарение», «прозрение», «переживание». Интуиция — вот что, играет самую существенную, решающую роль в создании новых научных представлений и выдвижений новых идей. «Вот что пишет А. Энштейн об этом: „Подлинной ценностью является в сущности только интуиция“. Что только не называют интуицией! Это и высший, даже — сверхъестественный дар, единственно способный пролить свет истины на сокровенные тайны бытия, недоступные ни чувствам, блуждающим по поверхности вещей, ни рассудку, скованному дисциплинарным уставом логики. Это и удивительная сила, легко и просто переносящая нас через пропасть, развернувшуюся между условием задачи и ее решением. Это и
счастливая способность мгновенно найти идею, которая лишь задним числом, в поту и муках будет обоснована рассуждением и опытом. Но
вместе с тем это и ненадежный, несистематизированный путь, могущий завести в тупик, бесплодная надежда лентяев не желающих доводить свой мозг до изнеможения наряженными умственными усилиями; наивное дитя познания, чей бессвязный лепет лишен ясного смысла и только после бесчисленных поправок может рассматриваться в качестве информационного сообщения» /4 стр. 157/. 3.2 Механизм работы Далее я приведу описание механизма мышления, взятое у Купцова В.И./4 стр. 165/, которое для меня представляет особый интерес, так как очень наглядно показывает действие интуиции в процессе мышления. Можно думать, что человеческая мыслительная деятельность имеет «двухплоскостной характер», обусловленный наличием двух языков, в которых кодируется циркулирующая в мышлении информация (язык «предметных генштальтов» и «символически-операторный» язык). Если в процессах чувственно-ассоциативного, образного мышления движение мысли идет в плоскости наглядных образов, а в ходе дискурсивных, логических рассуждений в плоскости абстрактных понятий, то интуиция представляет собою «прыжок» с одной из этих плоскостей на другую. Переходы от чувственных образов к понятиям (концептуальная интуиция) и от понятий к чувственным образам (эйдетическая интуиция) различаются направлением этого «прыжка». Перескакивая с плоскости чувственно-наглядного в плоскость абстрактно-понятийного, наша мысль совершает как бы своеобразный «обходной маневр», она выходит в «третье измерение», чтобы преодолеть барьеры, преграждающие ей дорогу к новому знанию при движении в одной и той же плоскости. Этот «маневр» и позволяет получить такие результаты, какие нельзя достичь другими средствами (оставаясь все время в одной плоскости). На основе элементарных форм концептуальной и эйдетической интуиции развертываются специфические механизмы интуитивного мышления, которые вовлекают вовзаимодействие между собой образы и понятия из совершенно, казалось бы, далеких друг от друга предметных областей. Вступая во взаимодействие эти образы и понятия видоизменяются и перестраиваются, что ведет к возникновению принципиально новых представлений и идей. Разумеется, реконструкция мыслительных процессов, которые приводят ученого к открытию, наталкивается на большие трудности. Однако на основе гносеологи-ческого анализа историко-научного материала, с учетом данных, накопившихся в психологических ис-следованиях (Гл.1. п. 1.2.), можно указать некоторые механизмы интуитивного мышления, с помощью которых в сознании ученых формируются новые представления и идеи. Один из таких механизмов (“творческая концепту-альная интуиция”) состоит в своеобразном взаимодействии между исходным чувственным образом Ои, вспомогательным чувственным образом Ов и “понятием матрицей”Пм. Исходный чувственный образ — это наглядный образ изучаемого объекта, существенные черты которого остаются пока еще неизвестными (а иногда и не верно представляемыми). Пытаясь раскрыть сущность зафиксированных в этом образе явлений, ученый случайно, а может быть и неслучайно, сопоставляет его с другим, вспомогательным
образом, отражающий достаточно хорошо известный объект (он может
значительно отличаться от первого и отно-ситься к совсем другой предметной области), о котором у ученого уже имеется “готовое” понятие (Пм). Приведенное сопоставление, однако, не сводится просто к сравнению двух образов, так как может переходить в некоторое взаимодействие между ними, при котором содержание вспомогательного образа как бы накладывается на содержание исходного образа и даже отождествляется с ним. Таким образом создается возможность “вписать” в мыслительный процесс понятие Пм. Вступая, в свою очередь, во взаимодействие с содержанием исходного образа, понятие Пм подвергается трансформации, чтобы приспособиться к иному чувственному материалу: с него как с матрицы “снимается” новое понятие П, сходное с ним по своей структуре, но отличное от него по “субстрату”, который эту структуру “наполняет”. Это новое понятие П и объясняет сущность объекта, отраженного в исходном образе. Всплывающая вдруг в сознании ученого интуитивная идея является, таким образом, продуктом целого ряда познавательных операций, которые сам исследователь в момент их осуществления обычно не осознает. Часто и в последствии он не может восстановить ход своей мысли. Интуиция, как отдельный процесс восприятия, сопряжена с возможностью ошибок. Поэтому необходимо тщательно проверять интуитивные решения, обращаясь к логике.
Интересные факты
:
доверять интуиции или нет
?
Внутренний голос, непонятно откуда взявшаяся уверенность, странное, не основанное на логике предчувствие — у интуиции много проявлений. Чем объясняются интуитивные озарения, можно ли им доверять и если да, то как пользоваться информацией, полученной столь необычным способом? Попробуем разобраться.
В то утро Александр почему-то купил газету, которую прежде никогда не покупал. «Сам не знаю, зачем я это сделал, — рассказывает он, — меня словно что-то подтолкнуло. А потом газета буквально сама открылась на странице с объявлениями, и среди них я тут же увидел адрес квартиры, выставленной на продажу. Район, в котором я всегда мечтал жить, и цена подходящая! Я позвонил риэлтору, отправился смотреть — и вот уже скоро десять лет, как мы в этой квартире живем!»
Моменты, когда мы помимо своей воли совершаем необычные поступки, случаются в нашей жизни не единожды, и обычно мы склонны объяснять их работой интуиции. Согласно словарю, интуиция — это наше «знание, возникающее без осознания путей и условий его получения». Принимая это определение, мы тем самым признаем: не все процессы, происходящие в нашем мышлении, можно объяснить при помощи обычной, привычной для нас логики.
Научное признание
Так следует ли доверять шестому чувству? «Нет», – отвечали многие годы ученые. Возникающая неизвестно откуда, не соотносящаяся ни с одним из пяти человеческих чувств, интуиция долгое время не представляла интереса для научного мира. В 1958 году американский социолог Джеймс Стаунтон (James Stounton) решил выяснить, доверяют ли люди своей интуиции. Он проанализировал информацию о более чем 200 железнодорожных крушениях и 50 с лишним авиакатастрофах и выяснил, что на благополучно завершившихся рейсах салоны поездов или самолетов были заполнены в среднем на 76%, а в аварийных случаях – только на 61%. 15% пассажиров перед поездкой, доверяя своей интуиции, отказывались от путешествия. Но почему же она не сработала у остальных? Логично предположить, что интуиция подавала сигналы всем пассажирам без исключения, но большинство их просто проигнорировало, подчинившись более мощным стимулам – решимости, любопытству или служебному долгу.
Позже ведущий американский нейробиолог, профессор Университета Айовы (США) Антонио Дамазио (Antonio Damasio) и французский невропатолог Антуан Бешара (Antoinе Bechara) исследовали реакцию нервной системы человека, принимающего решение «наудачу». С этой целью в медицинском колледже Университета штата Айова ими был поставлен любопытный эксперимент. Шестнадцать его участников по очереди тянули карты из колоды, при этом победителя ожидал серьезный денежный приз. И вот что удивительно: если игрок тянул карту, которая впоследствии оказывалась счастливой, его нервная система работала в обычном режиме. Когда же игрок хотел вытянуть проигрышную карту, он начинал волноваться, нервная система, словно предчувствуя неудачу, подавала ему сигнал тревоги. Обработав результаты, ученые предположили, что «существует бессознательный механизм, управляющий поведением, который должен быть признан неотъемлемой частью мышления».
Сегодня способность к мгновенному чувственному осознанию истины в обход логического мышления изучают во многих научных центрах мира. Руководитель факультета психологии университета Амстердама доктор Дик Бирман (Dick Bierman) рассказывает: «Многие эксперименты подтверждают, что порой человеческий ум действительно способен забегать вперед и, совершив небольшой скачок в будущее, предупреждать нас об опасности».
Улавливать сигналы
Один из самых удачливых бизнесменов нашего времени Джордж Сорос не раз признавался, что он ведет свои финансовые дела, полагаясь не столько на доводы рассудка, сколько на физические ощущения: любое неправильное решение вызывает у него острые боли в спине.
У каждого из нас есть свой собственный «индикатор». Кто-то предчувствует опасность на телесном уровне (например, о ней может сигнализировать спазм желудка или мурашки, которыми покрывается кожа), кому-то подсказкой служит внезапное необъяснимое желание или, напротив, острое нежелание совершить какое-либо действие. Кто-то различает предостережение в случайно услышанных словах, кому-то помогают визуальные образы. В любом случае интуиция остро ощущается всегда.
Одно из ее главных свойств – спонтанность. «Если буквально из воздуха к нам приходит решение какой-нибудь проблемы, над которой до этого мы промучились целый месяц, ничего удивительного в этом нет, – поясняет психолог Сергей Степанов. – Просто наш мозг проанализировал информацию и без дополнительного приказа ответил на поставленный ранее вопрос. С интуицией все иначе. Порой мы получаем ответ еще до того, как успеваем сформулировать вопрос!» При этом мысли и решения возникают как бы сами собой, без видимого напряжения ума. Так, например, Наталья, математик и завуч престижной физико-математической школы, уже 15 лет принимает участие в собеседовании с поступающими. «Стоит абитуриенту войти, я уже вижу, сможет он у нас учиться или не выдержит, – рассказывает она. – Конечно, решение принимает комиссия, но за все годы моей работы интуиция меня ни разу не подвела!»
Еще одно проявление интуиции – это эмпатия, способность понимать мир переживаний другого человека, приобщаться к его эмоциональной жизни. Это явление активно используется в психотерапии. «Как можно лечить без интуиции? – спрашивает психотерапевт Татьяна Бедник. – Это часть природы человека, и корни ее – в нашей способности к сопереживанию и состраданию. Психотерапевту важно верить своим ощущениям и не пытаться немедленно загнать все происходящее в жесткие рациональные рамки».
Не строить иллюзий
Одним интуиция помогает, другим может сослужить плохую службу. «Предчувствия оказываются ложными, когда люди выдают желаемое за действительное, – объясняет Сергей Степанов. – В таких случаях ошибается вовсе не интуиция, но мы сами, принимая собственную гипотезу за озарение, пришедшее свыше». Наши бессознательные желания зачастую не дают нам правильно проинтерпретировать сигналы внутреннего голоса. «У моей мамы очень хорошая интуиция, – рассказывает 28-летний фоторедактор Юлия. – Но в отношении моих друзей она всегда ошибается: слишком уж ей хочется, чтобы все у меня было хорошо». «Я так мечтала получить эту должность, что во время собеседования приняла элементарную вежливость людей, которые со мной разговаривали, за признак того, что меня непременно возьмут на работу, – говорит 34-летняя Анна. – Господи, как же я расстроилась, когда поняла свою ошибку!»
Другая помеха – наши страхи. «Большая их часть рождается из нашего прошлого опыта, – объясняет Татьяна Бедник. – Опыт становится частью нас и не дает нам воспринимать новое. Въевшиеся в плоть и кровь установки вроде: «У меня никогда ничего не получается», «Любовь – это не мое», «В моем возрасте это уже нереально» – мешают понять, что же нашептывает нам внутренний голос». Иными словами, при расшифровке посланий, идущих из недр нашего сознания, излишняя эмоциональность – совершенно не важно, будет ли она со знаком «плюс» или же со знаком «минус», – может спутать нам все карты и в конечном итоге причинить серьезный вред.
продолжение
--PAGE_BREAK--