Реферат на тему:
Жизненное и научное знание в работе психолога
Жизненный опыт познания других людей и самого себя у любого человека обобщается в таких целостных психических образованиях, как концепция жизни и смерти, Я-концепция, концепция другого человека, концепция человека. Это идеи, бытовые теории, которыми обосновываются (в большей или более малой степени осознанно) все формы взаимодействия человека с другими людьми и с самим собой. Они входят в содержание позиции как проявление Я- усилий человека по организации взаимодействия с другими людьми.
Обобщенный опыт проявляется в текстах человека в виде жизненных истин, на которые он ориентируется, строя отношения с другими людьми. Такими истинами, как содержание целостных психологических образований, человек задает границы своей психической реальности. Примерами таких истин могут быть следующие:
Мои родители должны любить меня (содержание концепции другого человека).
Я не имею права ошибаться (содержание Я-концепция).
Все люди думают только о себе (концепция человека).
Я знаю себе цену (содержание Я-концепция).
Я никогда не вру (содержание Я-концепция).
Подобные варианты обобщенного жизненного психологического знания пронизывают тексты человека, который создает их во взаимодействии с другими людьми.
Психологу-Консультанту придется иметь дело с собственным жизненным знанием о людях и жизненном знании другого человека.
Жизненное знание психолога о людях связано с его личными переживаниями, с теми событиями, которые определили (или определяют) сферу его психической реальности, регулируют его Я- усилий, способствуют проявлению качеств его Я в текстах, которые структурируют психическую реальность. Жизненное знание психолога, как и вообще людей, приходится фактом существования его Я, воплощенному в переживании: «Я знаю это».
Главным аргументом истины становится вера в экзистенциальные качества Я, способного к познанию истины.
Жизненное знание человека, с которым работает психолог, изменяется в самих сущностных его характеристиках — характеристиках истинности. Ситуация консультирования уже априори допускает, что жизненного знания человека недостаточно для реализации логики индивидуальной жизни. В самих главные для человека параметрах его знания состоялось изменение, что и привело к непониманию человеком того, которое происходит с ним или с кем-то еще.
Психолог, профессионально имея дело с любым вариантом бытового знания о человеке, вступает в область отношения с этим знанием. Его можно выделить как особенное содержание, особенный предмет, его можно обсуждать — осознавать его происхождение и особенности функционирования. Оно обобщенно, выходит, имеет относительно стойкую форму существования (в первую очередь, словесную).
Психолог может осознать как свой жизненный опыт, так и жизненным опыт другого человека с помощью научных понятий. Благодаря их структуре жизненный опыт может быть включен в другую систему отношении, в другой текст, который отбивает содержание психической реальности, при этом он изменит контекст своего существования.
Изменения, которые при этом происходят (за счет изменения отношения), могут быть описаны в характеристиках психологической дистанции и строении внутреннего диалога.
Жизненное знание как предмет осознания с помощью Я- усилий может быть отодвинут на границю психической реальности и таким способом стать основной создание ее нового качества. Оно делается средством дифференциации Я — не-я во внутреннем диалоге человека, если появляются основания для его обобщения и фиксации. Причем чем больше на этом материале фиксируется сознание человека, тем более к нему проявляется отношение, тем более изменений в нем происходит. Такое отношение может даже привести к разрушению предмета отношения — того обобщенного жизненного знания, которое составляло его суть. Это ситуация, аналогичная той, которую можно наблюдать при многоразовом повторении того же слова. Оно — это слово — теряет содержание.
Похожая ситуация возникает и при постановке вопроса о предельной цели любого человеческого действия, если многоразово спрашивать: «Для чего (или зачем)?». В конечном итоге, просто незачем ответить, потому, что содержание исчерпано.
Одно время Аристотель говорил, что предмет стоит познавать к определенной границе. Это необходимо для того, чтобы сохранить его целостность.
Жизненный опыт познания других людей, которые есть у каждого человека, жаждет от психолога заботливого отношения к нему во время его профессиональной работы, целеустремленного влияния на другого человека. Это в полной мере относится и к опыту самого психолога. Осознание этого опыта, изменение к нему отношения, выделения его в виде особенного предмета делают такое осознание ситуацией движения к предельным экзистенциальным змістів, что организуют и обосновывает всю жизнь человека. Вопрос о мерю, степень осознания становится, по сути дела, одним из самих актуальных.
В профессиональной практике психологов всегда обсуждается вопрос о содержании отношения к предмету, о возможности зафиксировать предмет, к которому стоит обнаружить отношение (или можно это сделать), об искусстве проявления отношений.
В ситуации психологического консультирования общий предмет, что определяет взаимодействие психолога и другого человека, возникает на основе представленості у сознания психолога жизненного знания как одного из вариантов конкретизации научного знания. Это позволяет ему сделать научная теория как содержание профессионального мышления. Используя ее понятие, психолог может трансформировать жизненный опыт в теоретический, и наоборот, таким способом ввести в ситуацию консультирования новые критерии истины. Это те критерии, какие специфические для научного знания. В чем его специфичность?
У научного знания, которое существует как система понятий, есть два важных свойства, которые делают его относительно независимым от других видов знания. Недаром существует даже особенный язык науки, что позволяет говорить о ней как об отдельной сфере человеческого сознания.
Специфическим свойством научного знания является то, что оно связано с особенным видом активности человека — интеллектуальной деятельностью. Научное знание выступает результатом этого вида работы, в котором заключенный многолетний труд людей или усилие одного человека. В мире давно существует деление труда, и не все люди занимаются этим видом деятельности. Одна из особенностей этого труда заключается в том, что человек, который осуществляет его, отождествляет ценность своей жизни и истины, им что добывается (в истории науки это бывало не раз). Есть еще один вид знания, для которого характерно то же, — это религиозное знание; при нем также люди отдают (или готовые отдать) жизнь.
Такая общность научного и духовного знания позволяет с высокой степенью эффективности использовать их для возобновления логики индивидуальной человеческой жизни.
Общность научного и духовного знания, необходимость духовной практики для психолога — это особенная тема, которая возникает в консультировании во время обсуждения с человеком его экзистенциальных проблем.
Сегодня авторитет науки в глазах многих людей, бесценность для жизни не является настолько значимой. Для этого есть много причин. Одна из них заключается в потому, что научные данные не гарантируют человеку рецептов его личного счастья.
Наука своим существованием утверждает не прихожую ценность искреннего знания, которое измеряется жизнью человека, что стали его владельцем.
Когда мы используем это знание, то включаем в свою жизнь другого человека (или людей). Идеи становятся формой интеллектуального донорства, которое возобновляет, продолжает, превратит психическую реальность человека, относительно которого это донорство осуществляется.
Кроме интеллектуального донорства существует эмоциональное, когда люди поддерживают друг друга своими чувствами, а ситуация общения напоминает ту, о какой Г. Иванов в одном из своих прекрасных стихотворений сказал: «Сплетни со мной о пустяках, о вечности со мной сплетни...» Естественно, что кроме интеллектуального и эмоционального донорства еще и физическое, когда мы просто кормим другого человека или даем ему кровь.
Донорство во всех видах эффективно только тогда, когда оно принимается другим человеком. Это в полной мере относится и к ситуации восприятия человеком научного знания в психологическом консультировании, так же, как и в ситуации восприятия, самим психологом научного знания.
Еще одною специфическим свойством научного знания, что психолог может использовать в своей практике, работая с другим человеком адресность научного знания. В науке всегда достаточно точно можно определить автора той или другой информации, будь то конкретный человек или научная школа. Таким образом, при использовании научного знания в отношениях между психологом и другим человеком появляется третий человек, которого можно назвать мудрецом или ученым. Возникает возможность использовать его авторитет как харизматичной личности. Лицо, которое владеет авторитетом мудреца, исполняет роль арбитра. Ссылаясь на него, психолог не просто что-то говорит, он опирается на опыт, жизнь этого человека. Известно, что при общении двух человек между ними возникает непосредственный эмоциональный контакт, который далеко не всегда способствует восприятию информации, что люди могут и хотят передать друг другу. Введение третьего собеседника в эту ситуацию делает общение опосредствованным, в этом содержании введение персонифицированного научного знания выполняет ту же функцию в полной мере.
В средствах массовой информации часто встречаются безадресные ссылки на авторитет науки в форме таких фраз-клише, как, например, «В науке установлено», «Психологи установили», «Ученые довели» и т.п. Это попытка повышения ценности информации. Настоящая наука всегда открыта, в ней сообщается, кто, когда и как сделал то или другое открытие, получил то или другое знание, наука умеет говорить «Я». Это очень важна особенность научного знания, которое проявляется и в использовании психологом этого знания в работе с другим человеком, и в его собственном умственном процессе при решении профессиональных заданий.
Следовательно, психолог сам контролирует свое мышление, то есть он мыслит профессионально, может сообщить о процессе и результатах своего мышления коллегам в форме научных понятий, таким образом, он применяет жизненный опыт своих переживаний для структуризации его в системе научных понятий.
Использование научного мышления позволяет психологу осуществлять операции классификации, конкретизации, абстрагирования, обобщения и т.д. Операция классификации помогает найти в том явлении, с которым имеет дело психолог, общие закономерности. Для этого и используется система научных понятий, такую роль, например, могут выполнять понятие позиции, предмета взаимодействия, заданий взаимодействию и другие. Все базовые курсы по подготовке психологов направленных на освоение ими системы научных понятий как основы профессионального мышления.--PAGE_BREAK--
Вместе с тем научные понятия позволяют раскрыть уникальность, индивидуальность человека, используя разные основания для выделения его качеств. Такая возможность есть у любого психолога, потому что существуют много школ и теорий, которые помогают психологу мысленно увидеть человека по-разному, тот же факт проинтерпретировать, зафиксировать и оценить как бы в разных системах координат. Это дает психологу уникальную возможность ориентации в индивидуальной жизни человека за счет превращения собственного мышления о ней и достижения адекватности своего мышления возможностям мышления другого человека. Психологу придется говорить бытовым языком, объясняя другому человеку то, что с ним происходит. Это видимая часть его профессиональной работы — вершина айсберга профессионального мышления, которое осуществляется в его индивидуальном сознании. Естественно, что мышление о человеке — сложном, изменчивом объекте — обязательно включает все переживания самого психолога, испытанные им в его индивидуальной жизни. Когда говорят о том, что инструментом работы является сам психолог, его жизнь, ее жизненный опыт, то хочется уточнить ситуацию, хотя бы таким способом: кусок любого материала, например дерева, железа, пластмассы, становится инструментом только тогда, когда он для этого специально обработан, то есть стал инструментом. Думаю, что эта аналогия уместна и относительно профессионального мышления психолога. Оно тоже должно стать инструментом на материале его жизненного опыта, который включает как необходим элемент профессиональное становление. Как и кто может определить, стал ли психолог таким инструментом, готов ли он до того или другого вида профессиональной деятельности? Это вопрос профессиональной компетентности психолога, его возможности исполнять роль инструмента в разных обстоятельствах профессиональной деятельности.
В этом содержании важно иметь в виду существующую практику подготовки психологов и ряда других специалистов, которые занимаются социальной деятельностью: до учебы этим профессиям допускаются молодые люди, которые достигли 21 года (это опыт Израиля, Дании, США и ряда других стран). Одна из важнейших особенностей этого возраста заключается в том, что парень, переборов юношеский максимализм, получает возможность, больше обоснованного и развернутого внутреннего диалога, которые обеспечивают ему понимание позиций других людей как что существенно отличаются от его собственной. Это и является своего рода гарантией профессиональной готовности к осуществлению деятельности психолога.
Иллюзия легкости ответов на вопрос: «Как выйти замуж?», «Как стать умным и богатым?» — объясняется тем, что это ответы общие, — они не конкретизированы, не индивидуализируемые, как того требует ситуация психологического консультирования. Получив ответ на них в тексте, психолог или другой человек обязательно должен проделать работу из индивидуализации этого знания, по созданию собственного текста, который включает эту информацию как необходимую.
Только желание осуществлять влияние на другого человека недостаточно для того, чтобы это состоялось. Профессиональное мышление психолога складывается как результат его усилий по созданию этого мышления. Одной из форм контроля за его содержанием есть общение с коллегами, которые находятся на разных уровнях профессиональной зрелости. По большему счету, требование к качеству своего профессионального мышления предъявляет он сам, она рискует в ситуации профессионального действия всем — от здоровья к профессиональной репутации. Если через его действия недотеп не будет спроса на его работу, то у него просто не будет работы.
Еще одною формой контроля за содержанием профессионального мышления психолога является любая ситуация оценки им своих знаний по общей психологии. Это та сфера знания, что позволяет анализировать структуру предмета психологии как науки. Такой формой контроля может быть ситуация супервиденья — демонстрация психологом своей работы или совместная работа с другим человеком в присутствии коллег и ее следующее обсуждение. Как мы уже отмечали, открытость к обсуждению своих профессиональных действий — один из важнейших показателей профессионализма психолога.
Хотелось бы обратить внимание еще на некоторые характеристики роли жизненного опыта психолога в его профессиональной деятельности — это все переживания, которые связаны со страданием и его преодолением. Отношение к своему страданию и страданию другого человека, выработки собственной позиции, возможность осознания страдания как реальности жизни — все это входит неотъемлемой частью в концепцию жизни человека, позволяя ему ответить на сам тяжелый вопрос: «Почему мне выпало это страдание?»
В художественной литературе или в духовных текстах можно найти мысль о том, что человеку, чтобы жить, нужен некоторый опыт этих страданий. Он необходим, чтобы человек ценил жизнь. Известно, что ценность жизни не дается человеку как какое-то переживание, ее нужно приобрести Я- усилиями как содержание. Тот, кто хочет помочь другому в его страданиях (а все социальные профессии что помогают), попадает в ловушку профессионализма, связанную с тем, что он должен (обязанный) разделить с другим человеком меру ответственности за его страдание. Иначе говоря, психолог должен вмешаться в жизнь другого человека, деля с ним ответственность за его страдание. Это характерно не только для психологических профессий, но и для медицинских, педагогических, где часто, пытаясь лечить или учить другого человека, люди, которые владеют полномочиями влияния, превышают запад влияния, отнимая у человека необходимую ему для организации собственной жизни меру активности, искажая логику его индивидуальной жизни. Особенно часто это можно видеть в домах для людей преклонных лет и школах-интернатах, где люди преклонных лет или деть в результате избыточного влияния на них (или отсутствию такого) теряют права на собственные усилия, на ошибку, риск — на те виды переживания, где ценностью является Я- усилия.
Возможность правильно выбрать позицию относительно другого человека в ситуации влияния на него — это, по сути дела, возможность дать другому человеку переживания автономности своего существования, своей уникальности. Это то, что в ситуации консультирования выглядит как передача другому человеку психологической информации, необходимой для того, чтобы он пережил присутствие психолога как возможность нового психологического содержания своей жизни.
Часто человек, который переживает это влияние психолога относительно себя, расценивает его как бездеятельность, как отсутствие четких указаний о превращении своей жизни. Иногда это выражается прямым текстом или вопросом: «Почему вы меня не учите, что и как я должна делать?»
Возникает напряжение, которое чаще всего выражается в виде пауз, задержки дыхания, возвращения к начальным моментам консультирования. Это именно те моменты взаимодействия, в которых рождается новое отношение к самому себе, а следовательно, возможность для психолога обсуждать это с другим человеком. Это достаточно сложные и противоречивые моменты в консультировании, важность которых люди понимают значительно позже.
В такой ситуации за психолога, сила его взгляда, точность повторения чужого текста, ясность формулировок своего и т.д. — все имеет значение как проявление меры ответственности по то, которое будет происходить с другим человеком.
Схематически эту ситуацию можно представить так: человеку плохо, она буквально кричит о своем страдании, а психолог, «как кажется клиенту, ничего не делает...» Вот здесь и нужен жизненный опыт переживания страдания и отношения к нему, что есть у психолога.
Стоит остановиться еще на одном важном моменте, связанном с жизненным опытом психолога. У него, как и у любого человека, формируется концепция жизни, что позволяет соотносить хронологическое и психологическое время страдания. Когда люди утешают друг друга в бытовых ситуациях, говоря, что «все пройдет», будет «перемалываться — мука будет» и т.д., они так и поступают. Жизненный опыт психолога тоже дает ему основания для таких «прогнозов», где цена чужого страдания как бы нивелируется, его уникальность не воспринимается как ценность, а сразу вписывается в рамки временных координат, где есть начало и есть конец переживания, как завершенного самого по себе и преходящего.
Если психолог так действует, то попадает еще в одну ловушку профессии — ловушку проективного (по принципу уподобления) отношения к другому человеку.
Известно, что человек, для которого характерные острые переживания, живое в своем психологическом времени, где все события имеют совсем другое временное окрашивание. У человека (может быть, в первый раз в жизни) появляется возможность соотносить психологическое и хронологическое время, наполняя им содержание своей концепции жизни.
Для психолога существует трудное задание, что противоречит его жизненному опыту, — отвечать психологическому времени жизни другого человека, оставаясь при этом в своем психологическом времени. Решение этого задания на бытовом уровне почти всегда связано с обесценением переживаний другого человека («Со всеми это бывает», «Это вековое явление», «Типичная ситуация» и т.д.). Профессиональные действия психолога обязывают его исследовать логику индивидуальной жизни человека и выплывать ей, возобновляя и храня ее целостность и ценность для человека вместе с ним.
В жизненном опыте психолога еще один важно содержание, которое дает ему возможность ранжировать ценность разного рода знаний, сопоставлять ценность знаний, не разрушая ее саму.
Философия жизни в ее ценностных аспектах позволяет сопоставлять разные виды информации о жизни, разных источниках информации, создает предпосылки для обоснования влияния человека на свою жизнь.
Следовательно, психологическое консультирование — это особенный вид профессиональной работы психолога, при которой он обязательно использует научные понятия как способ собственного мышления. В психологическом консультировании выделяется предмет взаимодействия психолога с другим человеком, что позволяет другому человеку вместе с психологом материализовать, представить в своем или в другом тексте собственная боль непонимания.
Это значит, что человек может вступить в отношения с психологом по поводу этой боли. Из этого начинается ситуация психологического консультирования, в ней принимает участие психолог как человек, который владеет другим, отличающимся от бытового, пониманием этой ситуации. Психолог использует в качестве рабочий инструмент научные понятия, которые позволяют ему анализировать и индивидуализировать ситуацию, в которой он находится.
Литература
1.Афанасьева Т.М. Социальная психология.- Г., 1980
2.Альошина Ю.Е. Индивидуальное и семейное консультирование. — К., 1994
3.Бондаренко О.Ф. Психологическая помощь: теория и практика. — К., 2005
4.Витакер К. Полночные размышления семейного терапевта. – Г., 1998
5.Яценко Т.С. Психологические основы групповой психокорекции. – К., 1996