Введение
Диалектика– это теория, всеобщий метод познания, а также способ существования мира, всегопрошлого, существующего, будущего. Принципы и законы диалектики имеют всеобщий,универсальный характер, им подчиняется все сферы бытия: природа, общество,мышление и отношение между ними. Она раскрывает сущность природы, процессатруда, человеческой жизнедеятельности как особого общественного способаотношений живых организмов с природой.
Сточки зрения диалектики все связано со всем. Предмет и Мир нераздельны,вскрываются и исследуются все более многообразные, ранее неизвестные связи ивзаимозависимости. Поэтому возможно применение диалектического подхода кизучению гендерных взаимоотношений и их отражения в культуре. Актуальность темыобусловлена, на мой взгляд, по крайней мере, двумя обстоятельствами. Во-первых,чтобы судить о человеке, даже о его родовой сущности, недостаточно ввести общеепонятие рода «человек» и на этой основе исследовать его по предельно общимсвойствам (а изучение человека всегда будет оставаться важнейшей областью длямногих наук), необходимо рассматривать человека как векторную сумму присущихему обоих гендерных начал. Во-вторых, изучение данной проблематики важно вситуации, когда в обществе декларативно признается гендерное равенство, но напрактике существует гендерная асимметрия общесоциальных и семейных ролей и формируетсяпротиворечивый набор гендерных норм, стереотипов, правил поведения. Изучениегендерных особенностей дает возможность глубже проникнуть в структурыценностного пространства человека.
Цельюданной работы является выявить взаимоотношение мужского и женского начал вкультуре, для чего были поставлены задачи: ознакомиться с литературой по даннойтеме и сделать выводы в соответствии с обобщенным изученным материалом.
1.Диалектика мужского и женского начал в культуре
Диалектичностьприродных и социальных процессов люди стали замечать с древнейших времен,отражая в своих народных легендах, мифах, сказках, пословицах и поговорках. Вдревнекитайской философии диалектический характер природных и социальныхявлений выражался с помощью понятий Ян и Инь. Ян и Инь символизироваливзаимодействие крайних противоположностей: света и тьмы, жары и холода,положительного и отрицательного, мужского и женского и т.д. Я считаю очевиднымфакт существования в одном организме, независимо от пола, мужского и женскогоначал, это давно известно в науке. Естественно, что в женщине больше женского,соответственно у мужчин — мужского. Соотношение мужского и женского в каждоминдивиде имеет свои пропорции. Эти особенности влияют на процесс формированиявнешнего облика человека, а также на его внутренний мир и психологию.
Так,например, К.Г. Юнг — швейцарский психолог и психиатр, последователь З. Фрейда –предположил существование в сознании человека на бессознательном уровнеобщечеловеческих первообразов, названных им архетипами. Среди множестваразличных архетипов, выделенных и определенных Юнгом, есть архетипы «Анима» и«Анимус». Архетип «Анима» представляет женское начало в мужчине, а архетип«Анимус» — мужское начало в женщине; они ведут к взаимопониманию мужчины иженщины, но могут вести к психическим кризисам при несовпаденииидеализированных представлений с реальным человеком.
2.Психология и лингвистика
Намой взгляд, очень точно о двойственности пишет А. Чучин-Русов, считая, чтобинарно-генетический характер культуры, как бы повторяющий подобный характерживой природы, позволяет условно разделить все культурные явления на два типа: W(«женские», «романтические», «правополушарные» и т. д.) М («мужские»,«классицистические», «левополушарные» и т. д.) и рассматривать каждое из нихкак своего рода «гибрид» (продукт синтеза), образующийся вследствие неаддитивныхвзаимодействий признаков (своего рода «культурных аллелей») обоих типов [8].Уже само введение биологических терминов по отношению к описанию культурныхявлений говорит о естественности культурной взаимосвязи женского и мужскогоначал.
Нельзяне согласиться, что мужское и женское начала в культуре проявляют себяпостоянно и совершенно независимо от пола и человеческих усилий, как независимоот них рождаются примерно в равных количествах дети мужского и женского пола. Вчеловеческих силах реализовать и мужскую, и женскую культуру. При рассмотрениилюбого культурного явления в рамках дихотомии синхроническое/диахроническое —этого самой природой вещей подсказанного бинарного инструмента, важно постоянноиметь в виду смысловые различия между «биологическим» и «культурным», с однойстороны, и культургенетическим и историко-культурным (культуркинетическим) — сдругой [8].Так, уже упомянутым Чучиным-Русовым выделяется несколько свойств культуры врамках диалектического подхода к ее изучению: архетипически-гендерная природа,наличие универсальных антитез, голографичность и цикличностьприродно-культурных феноменов. Автор упоминает, что в словаре В. Даля словамуж, жена, пол, род как бы концентрируют смысловые особенности гендернойпроблематики в их русскоязычной специфике и наднациональной культургенетическойобщности, которой присущи архетипичность, антитетичность, голографичность,цикличность как и всей культуре в целом [8].
Следующимобразом может быть объяснена архетипически-гендерная природа культуры.Бинарно-амбивалентные культурные архетипы мужчина/женщина и пол/род обретаютсвое воплощение в архаической и более поздних культурах, сохраняющихантитетический характер двойственных составляющих мужчина/женщина, пол (sex, низкое,темное, подверженное страстям, природное)/род (gender, почитаемое,благословенное, исполненное божественного разумения, культурное). Они заявляюто себе в космическом мифе о двуполых существах, в мотивах мужской и женскойипостасей души, всевозможных двойников. Например, если в дихотомии женский язык— мужской язык речь идет об избирательном употреблении тех или иных единицязыка женщинами и мужчинами, то дихотомия мужская речь — женская речь имеет ввиду фонологические аспекты языка. Признаки гендерно-сексуального сознанияможно встретить и в современной лингвистике, и в литературоведении в понятияхлитературного рода, мужских и женских рифм [8]. Лингвист Т.В.Гомон выделяет комплекс признаков мужской и женской речи. К поверхностнымотносится компетентное описание фрагментов действительности, где традиционноглавенствуют женщины или мужчины. Общим же глубинным признаком имитации речилица противоположного пола автор считает «наличие в тексте, составленном от лицаженщины (мужчины), характеристик, в большей мере отражающихпсихолингвистические навыки мужской (женской) письменной речи». К ним авторотносит: в мужской письменной речи употребление слов констатации, большогоколичества абстрактных существительных, однообразие лексических приемов припередаче эмоций, преобладание глаголов активного залога; в женской письменнойречи наличие множества слов и конструкций, выражающих различную степеньнеуверенности и неопределенности, большая образность речи при описании чувств,частое использование конструкций «наречие + наречие», простых исложносочиненных предложений [6]. Можно видеть, что гендерные особенностимышления отражаются в речи. Разумеется, признаки женского всегда присутствуют вкультурных явлениях мужского типа, и наоборот, как в живой природе мужское(отцовское) всегда присутствует в женском (дочернем), а женское (материнское) —в мужском (сыновнем). Искусство, независимо от того, каким символическим языкомоно пользуется (литературным, изобразительным, музыкальным), построено наконтрастах типа мужское/женское. Таким образом, добрая половина всего,созданного мужчинами, органически принадлежит «женской» культуре, тогда какмногое из созданного женщинами — «мужской» [8].
Следуетобратить внимание на антитетичность культурных явлений. Каждое из положительныхнравственных качеств, достоинств человека имеет свой антипод. Причемисторически сложилось так, что первые обществом приписываются мужчинам, вторые– женщинам. Это связано с тем, что в культуре они ассоциируются с мужским иженским началом. В «половом символизме» большинства культур «мужское»отождествляется с духом, логосом, культурой, силой, светом, формой и т. д.«Женское» — с хаосом, природой, пассивностью, эмоциональностью, тьмою,бесформенностью. В европейской патриархатной традиции эти ряды рассматриваютсяне только как дихотомия, но и как иерархия: «мужское», отождествляемое обычнотакже с «общечеловеческим» якобы призвано держать под своим контролем«женское», отождествляемое с «второстепенным» [2]. Действительно, гендерныеаспекты тесно переплетаются в истории мировой культуры. В знаковой системе W—М биполярностьформальных характеристик может быть представлена, например, в следующем виде [8]:Женское w Мужское м Темное Светлое Смутное Ясное Дионисийское Аполлоническое Низкое Высокое Сложно-сочиненное Сложно-подчиненное Коллективное ( анонимное) Индивидуальное (сигнифицированное) Свобода в несвободе Свобода как (осознанная) необходимость
Издесь на самом деле важно, как пишет автор А. Чучин-Русов, с одной стороны,подчеркнуть относительность приведенных характеристик, а с другой — их явнуюсоотносимость с характеристиками правополушарного (W) и левополушарного (М) мышления.Психологи констатируют доминирование лево- или правополушарного мышления взависимости от различных условий, что и определяет психологические особенностисубъекта. Таким образом, невозможно существование отдельно мужского илиженского, равно как и отдельного существования этих двух типов мышления.
3.Религия и мировоззрение
Женскоеначало, тем не менее, ассоциируемо народом с самой жизнью с еенеопределенностью и неопределимостью. То есть пренебрежение так называемымиженскими качествами (приписанными и предписанными женщинам в сложившемся типекультуры) есть пренебрежение жизнью. Таким образом, если «мужское» началообожествляется, «женское» же расценивается как нечто недостойное, требующеепостоянного силового контроля со стороны «божественного» «мужского» [2].
Намой взгляд, только условно верно заявление, что в христианской культуреПресвятая Троица являет собой мужской знак и, несмотря на высказывания некоторыхбогословов о недопустимости перенесения половых категорий на Бога, присутствуетмаркированность Бога как мужского знака. Конечно же, автор прав, если это касаетсяскорее практической реализации христианских идей. Христианству, в частностиправославию, свойственно женское начало с его всепрощением, несопротивлением ивсепониманием. Все же существует взаимосвязь между типом мышления, склонным копределениям и определенностям, который преобладает в рационалистическойкультуре Нового времени, и унижением женщины, как будто действительносуществует «общая связь между женственным и преступным», как писал О. Вейнингер[2]. И хотя в реальности «половой символизм» имеет, скорее, предписательноеотношение к конкретным человеческим существам, тем не менее во многом именно онпредопределяет не только социокультурную ситуацию (отводящую мужчинамдоминирующее положение), но и способы взаимодействия человека с миром,ценностность различных методов познания (провозглашая одни из них«объективными», а другие нет).
Посколькупреобладающее большинство философов мира по полу являются мужчинами, они, самитого не замечая, инстинктивно создают теоретический образ человека на основесвоей маскулинной модели, они не знают женского образа, им не приходитсяпребывать в роли женщины, и в этом состоит односторонность философских теорий иконцепций человека, столь разных и распространенных в истории познания в разныхстранах и эпохах. Установка на аналитическое познание мира и есть установка нафрагментаризацию бытия — рассечение, расчленение, умерщвление. Нечто выделяетсяиз мирового потока, затем эти фрагменты противопоставляются друг другу ивступают в состояние войны. По сути своей такой способ познания мира являетпереход «от известного — к известному», позитивистский метод познания имеетявную гендерную окраску, а эмпирическая реальность обладает «женственными»качествами [2].
Полностьюмое мнение совпадает с тем, что женофобия оборачивается страхом переднеизвестностью и им же порождается. Неизвестное допускается и терпится тогда,когда его можно познать, то есть привести женское в соответствие мужскому. Еслирассмотреть взаимосвязь между андроцентризмом культуры (когда мужчинарассматривается как центр и норма, а женщина — как периферия и аномалия), содной стороны, и страхом перед неизвестностью, то окажется, что в такойкультуре присутствует ориентация на такой тип познания, когда «известное»поглощает «неизвестное» за счет отождествления его с собой. Так, М. Галина,разбирая различные виды страхов, проецируемых научно-фантастическим кинематографом,упоминает и о страхе перед оборотничеством, и о таком виде страха, какдисморфофобия. Но страх смерти не является присущим человеку всегда и во всевремена. Хотя сейчас отвращение к смерти присуще не только атеистам, но иверующим христианам, ведь это все-таки нечто недолжное, — пишет автор [2].Характеризуя отношение к смерти в матриархатных религиях, можно сказать, чтосмерть в этой картине мира является не чем-то окончательным, а только некимдругим состоянием, которое приходит и уходит. Так что в мужецентрическойкультуре отношение к смерти является для сознания стрессогенным. Впатриархатной культуре мужчина и женщина воспринимаются и описываются какжесткая оппозиция («мужественная» культура /«женственная» природа), оппозиционизмже актуализирует агрессию, только во взаимодействии и взаимосвязи можно найтигармонию. Некоторые исследователи при рассмотрении вопроса диалектики мужскогои женского начал прибегают к понятию «эрос», диапазон которого грандиозен: откосмических сил притяжения и отталкивания до тончайших вибраций душевной жизнии чувственности [4]. По «Теогонии» Гесиода, Эрос — из первейшихсущностей-первобожеств, наряду с Хаосом и Эребом. Его функция — всесвязьэлементов Бытия. В этом плане Эрос аналогичен Религии. Эрос и Религия —близкофункциональны и потому — соперничающи. Высокие религии (христианство,ислам, буддизм, иудаизм...) противостояли Эросу как животной Воле к Жизни, инстинктивной,«безусловному рефлексу» пола. Так как вообще без Женского и Материнскогообойтись невозможно, то интеллектуальная и властная цензура отводила каналЭроса и Природы в служебность Мужскому. Получается, Эрос всеобъемлющ,женственен и безусловен, естественен, а Религия в самом общем направлена,мужественна и логична, цивилизационна и потому искусственна.
4.Диалектикамужского и женского начал через призму физики и биологии
Исследователями,в том числе и А. Чучиным-Русовым, понятие голографичности, как упоминалось,вводится и для культурных явлений. Если разрезать голограмму намелкие кусочки, на каждом из них вновь обнаружится изображение всего объекта вцелом. В отличие от обычной фотографии, каждый участок голограммы содержит всюинформацию о предмете. Таким образом, голограмма являет собой фрактальныйобъект. Само представление о некоем большом содержании, заключенном в чем-топространственно малом, является архетипическим, ибо в разных своих проявленияхсуществует с незапамятных времен. И в любом культурном феномене различаютсяфенотипические мужские (М) и женские (W) признаки, как в биологии в любомчеловеке фенотипические признаки, унаследованные по линии матери или отца [8].Невозможно отрицать, часто в мужчине или женщине, прежде всего, узнаетсяпредставитель рода, т. е. гендерное начало. Именно эта узнаваемость внаблюдаемом частном подразумеваемого общего дает основания дляклассификационных отнесений культурных феноменов — к культурам типа W или М.
Именноэто свойство фрактальности культурных явлений позволяет не только судить о ихпринадлежности к мужскому и женскому началу, но и о самом мужском и женском. Триединыймир, «природа, социум, дух» — сконцентрирован в человеке, который и выражаетмир. Неслучайно в культуре Востока и Запада утверждается, что весь мирпроявляется в человеке, а человек во всем мире. Здесь соотносительнаяфрактальность W или М и мира предстает во всеобщей и целостной форме. Будучи существом,одновременно природным, социальным и духовным, человек самоподобен во взаимнойпроникновенности каждого из этих трех «компонентов». В духовности и единствепсихики, интеллекта и воли — выражается вся природность и социальность людей,как проявление W и М. Если мельчайшая часть плоти позволяет с помощью генногоанализа узнать многое обо всем организме, то по одному живописному фрагменту,абзацу, обрывку мелодии угадывается порой целая культурная эпоха и дажеавторство того или иного художника, ибо каждая часть живого(природного/культурного — W/М) неизменно несет в себе все содержание целого.Любой культурный текст, с одной стороны, самодостаточен и «голографичен»относительно самого себя, а с другой — связан со всем континуумом единого полямировой культуры и «голографичен» уже относительно последнего [8]. Явления вкультуре, относимые к проявлению W или М начал, сами уже раскрывают сущностьженского и мужского.
Вподтверждение диалектического перехода количества в качество, на мой взгляд,можно привести мнение о том, что для гендерных аспектов культуры (как и длягендерных аспектов природы) вопрос о форме и содержании является основным. Каки в биологии, в культуре форма целиком определяет сущностное содержание. Насамом деле даже самые ничтожные мутации формы зачастую приводят к существеннымизменениям содержания. Таким образом, гендерный характер любого культурногоявления зачастую зависит от того же «чуть-чуть», от которого зависитпринадлежность тех или иных стихотворных строк к области искусства (культуры).И хотя женская (романтическая, неклассицистическая, W), как и мужская(классицистическая, M), культура, а также отдельные их проявления существовалина протяжении всей культурной истории, чередующееся доминирование М илиW-признаков очевидно [8].
Чередованиеженского и мужского в культуре сродни чередованию дня и ночи, жизни и смерти,определяет спиралевидный характер культурно-исторического процесса с его«маятниковыми» колебаниями от W к М и обратно, огромное количество всякого родациклических повторов во всех литературах мира, в изобразительном искусстве, вмузыке, в философских и естественнонаучных идеях, в рефлексиях осознающей себякультуры и т. д., — как пишет. Цикличность W и М отражается и в изобразительномискусстве (повторы изобразительных принципов, ритмические повторы цвета,элементов рисунка, пластических форм, структурных модулей и т. д.). Смена W и Мкультурных явлений демонстрирует закон отрицания отрицания диалектики.Чередования и повторы есть взаимодействие, являющееся причиной природного икультурного движения.
Соглашаясьс [8],повторю, что культурный феномен способен существовать лишь в живыхвзаимодействиях, противоборствах и чередованиях женского и мужского начал и ихпроявлений: ясного и неясного, графического и живописного, пустого инаполненного в искусстве, конкретного и абстрактного, логического ииррационального в науке.
Лишьнекая «циклизация» двух начал — женского и мужского, противоборство ирастворение друг в друге способны удержать от хаотического рассеяния культурныеформы. Таким образом, культура проявляет себя как живой организм, которомусвойственна неравновесность протекающих процессов при общем равновесии сокружающим миром.
5.Общество и литература
Обострениеи выдвижение на первый план в середине XX столетия гендерной проблематикисвязанно со смешениями и смещением традиционных гендерных представлений:«биологизация» темы любви в искусстве, феминизация мужчин и маскулинизацияженщин, подъем феминистического движения и т. д.
Характерноедля российской ситуации несоответствие противоречивых и зачастую устаревшихнорм, с одной стороны, и реальности гендерных отношений, с другой, являетсямощным тормозом в освоении и публичном обсуждении гендерной тематики. Этопревращает знакомые, глубоко эмоционально переживаемые проблемы в «низкие»,недостойные общественного внимания и резко снижает уровень рефлексии в любомобсуждении [5].
Яне согласна с утверждением, что женская и мужская «природа» совершенно различна[5], хотя и противоположна, это и выражается в том, как женщины и мужчиныпроявляют свою активность в обществе. Нельзя, как уже говорилось, полностьюпротивопоставлять одно другому, но и отрицать различия в социальном поведенииневозможно. Главная причина состоит, скорее всего, в различном отношении кмужественности и женственности на протяжении тысячелетий и заключается, преждевсего, в отличии их социальных и культурных позиций. Мужественность всегда быласоциально значимее. Мужчины являлись основными акторами социального действия, имужественность была институционализирована [7]. Можно бесконечно тому приводитьпримеры, включая такие поверхностные, как древние обряды инициации исовременный призыв на военную службу. Женская же инициация как таковая сейчассохраняется лишь у некоторых немногочисленных племен (например, в Африке) иимеет несколько иные задачи, не присутствуя отдельно от мужской. В иерархиисоциальных ценностей мужественность заняла высшую ступень. Неудивительно, чтобыли выработаны сложные системы ее маркирования, способы ограждения итехнологии достижения.
По-моему,маскулинность действительно менее связана с биологическим полом, чемфеминность, это отражено в источнике [7]. Ее характеризует бьльшая, посравнению с последней, социальная и культурная включенность. Достигнуть еемогли даже женщины. (Первая женщина — фараон Хатшепсут изображалась как мужчинаи носила фальшивую бороду.) Исследования показывают, что традиционноженственность – это «биологическая стартовая данность, которая может бытькультурно рафинирована или приращена» и которая «развивается естественно», ненуждаясь в культурном вмешательстве. Думаю, ее нельзя достигнуть. Онанаправлена на внешнее выражение и формальное закрепление биологически детерминированногопроцесса становления женщины. Если в маскулинности социальное — это ведущее, тов феминности оно оказывается ведомым. Совершенно логично согласиться с автором,что отсюда и возник миф о пассивности женской природы. Можно с уверенностьюутверждать, что женщины пассивны не по своей биологической сущности, а по своейкультуре, которая сложилась исторически [7]. Это подтверждает взаимоотношениеженского и мужского начал как пассивного и активного, в этом заключается ихпротивоположность в социальном. Сущность женственности не абсолютна, и онаможет быть определена только в соотнесении с мужественностью. Ранее женщиныпросто включались в борьбу за мужественность как значимую позицию, подобнаястратегия также была свойственна первому этапу феминизма, когда женщины открытостали претендовать на мужские социальные роли, что имело и чисто внешнеекультурное выражение в стремлении быть похожими на мужчин. Это изменилоположение и облик женщины, но не сущность женственности. Наверное, как и пишетавтор, это была псевдоэмансипация, ведь значимость собственно феминности неповышалась [7]. Подлинная эмансипация началась, когда женственность сталаценностью, которая не дается, а достигается. Это «социальный трамплин», которымранее могла быть лишь маскулинность. Таким образом, в требованиях коллективныхправ, все таки признается потенциальное неравенство мужчин и женщин. Борьбаженщин за равный статус с мужчинами означает принятие маскулинности в качествевсеобщего социального эквивалента, поэтому необходимо развитие женственности, котораяв итоге по своей социокультурной значимости не будет уступать. Нацеленностьряда социоконцепций феминизма на плюралистическое общество, построенное не посложноподчиненному, но по сложносочиненному принципу вполне очевидносоответствует «женскому» началу. А вот ряд феминистических методов достиженияцелей говорит об использовании ими «мужских» установок.
Считаюнеобходимым отметить работу [9]. По мнению автора, гендерный подход, казалосьбы, столь далекий от проблем элитарной культуры, в своем недолгом развитиипрошел путь от явно биоцентрированного концепта через превращение в одно изведущих направлений социологии до культурологического феномена. Рассмотрениегендера как социокультурного феномена затрагивает вопрос о том, какие егохарактеристики и каким образом отражаются в массовой и элитарной культурах.Определение понятия «гендер» нуждается в выделении характеристик, изначальносинтезирующих био- и социосоставляющие.
Весьмаинтересно, таким образом, на основе 4-х выделенных критериев [9]:
1)биологического пола (мужского или женского);
2)преобладающего сексуального опыта (или отсутствия опыта);
3)структуры ценностных ориентаций (мужской или женской);
4)социального статуса (высокого или низкого), — автором определены 32 типавозможных сочетаний характеристик, названные гендерными типами. Один из романовXX века, «Унесенные ветром» М. Митчелл, построен на перипетиях судьбы женщины,под действием внешних обстоятельств утратившей свой высокий социостатус. СудьбаСкарлетт с точки зрения предложенной типизации гендеров — последовательнаясмена 4 гендер-типов: от типа с высоким статусом и женской системой ценностей книзкому статусу и тем же ценностям, затем смена ценностей, а под действиемэтого — преобразования и возвращение высокого социостатуса [6]. Анализлитературных и художественных произведений показывает, что наиболеераспространенными в современной российской действительности являются типы снизким социостатусом и мужской структурой ценностей у мужчин и женской — уженщин. То есть, несмотря на возможное наличие у человека ценностей,характерных для противоположного пола, все же приоритетными и неизменнымиостаются присущие именно этому гендеру.
Знаменательнои то, что, как и в социуме, в отечественной массовой культуре деловаяактивность женщин представляется необходимым условием выживания, но несредством реализации. Так за женским началом закрепляется свойство пассивности.Появление в жизни героини «настоящего» мужчины и «настоящей» любви преобразуетженский гендер-тип (как, например, в фильме «Москва слезам не верит»).Сочетание высокого статуса, мужской системы ценностей и отсутствия сексуальногоопыта ранее соответствовало идеалам феминистского движения [9]. Отказ от личнойжизни оказывался тесно связанным с мужской системой ценностей. Удачнымвоплощением этого гендер-типа и отношения к нему стал фильм Э. Рязанова«Служебный роман».
Ксоотношению женского и мужского обращаются в литературе и писатели фантасты.Занимаясь моделированием мироустройства, они не могли пройти мимо такогобиологического и социокультурного явления, как очевидная бинарностьчеловечества.
Оппозициявнутри единого биологического вида настолько мощная, что писателей сразу тянетустранить ее, умножив сущности, например, увеличив количество полов,необходимых для воспроизводства, доведя его, например, до трех: три поладополняют друг друга, являясь одновременно тремя компонентами, образующимицелостную единицу или же полную личность, т.е. компоненты эмоциональная,волевая и рассудочная. Парадоксально, но воспринимается в данном контексте вкачестве женского начала именно эмоциональная компонента, а две другие считаеммужскими, чему способствует и сам текст [3]. Намеренная искусственность, на мойвзглял, не случайна и лишний раз свидетельствует о том, что человеком точноосознается его двойственность, другое же состояние мыслится и воспринимаетсякак привнесенное и навязанное. В то же время акцент переносится нанеобходимость воссоединения разделенных частей, подтверждая присутствие разныхсоставляющих в одном целом. Современные литературоведы выделяют два поджанрафантастики — «твердый» и «мягкий». «Твердый» (мужской) строит модель мира,основываясь на естественнонаучной парадигме, «мягкий» (женский) вводит,например магию, расширяя тем самым рамки возможного. Женскому началу присущаслабость и требуются неизведанные, потусторонние силы, в противоположностьмужскому, одерживающему победу над этим неизвестным при помощи логики [3].Женское и Мужское первоначала Бытия находятся в вечном диалоге, из них, из ихсочетаний возникало всякое существо и понятие. Согласно Платону, Эрос естьвечное стремление к истине и абсолютному благу, извечное противоборство инеодолимое тяготение М к W и W к М. Любой культурный феномен представляет собойнечто подобное платоновскому человеку, заключающему в себе два тела и оба пола,или алхимическому гермафродиту-андрогину [8]. Единство и борьба W и М начал всознании говорит об их диалектичности.
Возвращаяськ понятию Эроса, можно сказать, что при помощи него можно охарактеризоватьоблик каждой цивилизации, национальной культуры, эпохи, стиля, как это делаетГ. Гачев [4]. Чтобы понять страну, достаточно изучить язык через призму соотношениямужского и женского в языке, их взаимоотношения — Эроса. Женственная доминантавыражается в том, как русский человек именовал свою Родину — «матушка Русь»,или главную свою реку — «Волга-матушка». Русь — «птица-тройка». Женственнаястихия в русском народе усиливалась влиянием безграничных и разнообразныхпространств, настраивающих на ощущение беспредельного многообразия,оттачивающих душевную чуткость [10]. Вместе с тем, борьба за существование всуровом, резко меняющемся климате культивировала мужественную активность,закаленность, тут следует вспомнить казачье военное «Дон-батюшка». Мужскоеначало все же имело место в русской душе, ибо без этого невозможно было бызащититься от бесконечных нашествий, освоить безбрежные просторы, создатьогромное государство и великую культуру. Но не было доминирования, поэтомурусский народ не стремился к завоеваниям и не угнетал присоединенные народы.Россия — мать-сыра земля. А французский Эрос, напротив, разработал постоянныйэпитет «сладкая Франция», как возлюбленная женщина (а не как Матушка-Русь, и некак «веселая старушка» Англия и не «отцова земля» Германия) [4].
Заключение
Диалектичность женскогои мужского начал в культуре, на мой взгляд, очевидна и неопровержима, о чемсвидетельствует проявление законов диалектики в понятиях, характеризующих ихвзаимодействие и описывающим те или иные их проявления в различных сферахкультуры. Хотя, конечно же, то, что называется «законами диалектики» по сутисвоей не законы, а некоторые характер, форма и особенность ряда проявлений диалектики,причем не только в природе, но и в бытии, обществе и человеческом мышлении, чтотем более позволяет говорить о диалектике мужского и женского начал.
Степеньвыраженности мужского и женского начал, а также их баланс и гармоничностьотношений друг с другом во многом определяют природу и характер человека инарода, характер самого времени. В богатых душах сильно выражены оба начала, внаиболее цельных — одно из них преобладает, не подавляя другого. В реальности«половой символизм» имеет, скорее, предписательное отношение.
Творческаядуша является амбивалентной, так как женское открывает глубины бытия, а мужскоепризвано в творческом акте объять и оформить материю. Сильное проявление обоихполюсов чревато внутренними противоречиями и неустойчивостью общего состояния,дисгармонией.
Поистине,культурный феномен способен существовать «лишь в живых взаимодействиях,противоборствах и чередованиях женского и мужского начал и их проявлений».
Списокиспользованных источников
1. Алиев,М.Г. Социализация согласия / М.Г. Алиев. – М: Республика, 1998. – 257 с.
2. Габриэлян,Н.М. Пол.Культура. Религия / Н.М. Габриэлян // Общественные науки исовременность. – 1996. – №6. – С. 126-133.
3. Галина, М.С.Гендерв зеркале фантастики / Галина М.С. // Общественные науки исовременность. – 1998. – №1. – С. 184-192.
4. Гачев,Г.Д. НациональныйЭрос в культуре / Г.Д. Гачев // Общественные науки исовременность. – 1996. – №6. – С. 134-140.
5. Здравомыслова,О.М. Гендерные стереотипы в публичной дискуссии / О.М. Здравомыслова //Гендерные стереотипы в современной России / Сост., общ. ред. И.Б. Назарова,Е.В. Лобза. – М.: МАКС Пресс, 2007. – С. 132-150.
6. КирилинаА.В. Лингвистические гендерные исследования / А.В. Кирилина М.В. Томская //Отечественные записки. – 2005. – №2. – 17с.
7. СавельевЮ.Б. Либеральный гендерный порядок и гендерные стереотипы / Ю.Б. Савельев //Гендерные стереотипы в современной России / Сост., общ. ред. И.Б. Назарова,Е.В. Лобза. – М.: МАКС Пресс, 2007. – С. 39-48.
8. Чучин-РусовА.Е. Гендерныеаспекты культуры / А.Е. Чучин-Русов // Общественные науки исовременность. – 1996. – №6. – С. 141-153.
9. ШмидтВ.Р. Массовая и элитарная культуры в зеркале гендерного подхода / В.Р. ШмидтК.В. Шуршин // Социологические исследования. – 2000. – №7. – С. 58-64.
10. Русскийхарактер. Статья 10: о мужском и женском [Электронный ресурс] / В. Аксючиц //Интернет журнал Сретенского монастыря. – Режим доступа: www.pravoslavie.ru/jurnal/