А.В. Поляков, доцент юридического факультета СПбГУ
Н.М.Коркунов, наряду с Л.И. Петражицким и П.А. Сорокиным, принадлежал к темблестящим ученым, профессорам юридического факультета Санкт-ПетербургскогоИмператорского Университета, которые формировали оригинальную и самобытнуюпетербургскую школу философии права.1 Многие правовые и политическиеидеи, актуализированные этими выдающимися мыслителями, сохраняют свое значениеи сегодня. Политико-правовое учение Н.М. Коркунова находилось у истоков школы,и свое наиболее зрелое воплощение оно нашло в фундаментальном двухтомном труде«Русское государственное право», имевшим до революции семь переизданий.
НиколайМихайлович Коркунов родился в 1853 г. в семье известного русского академика. В1874 г. он окончил курс обучения на юридическом факультете Петербургскогоуниверситета (получив золотую медаль за сочинение по государственному праву) ис 1878 по 1897 гг. читал лекции по энциклопедии права и государственному правуна этом же факультете, а с 1876 г. — и в Александровском лицее. ОдновременноКоркунов преподавал в Военно-юридической академии государственное правоиностранных государств и международное право. После смерти своегоуниверситетского учителя А.Д. Градовского, возглавил в Петербургскомуниверситете кафедру государственного права. В это время были опубликованы иосновные работы ученого: «Лекции по общей теории права» (1886 г.,множество переизданий и переводов на иностранные языки), «Международноеправо» (1886 г.), «Общественное значение права» (1890 г.),«Сравнительный очерк государственного права иностранных держав» (1890г.), «Русское государственное право» (1892-1893 гг. — магистерскаядиссертация), «Указ и закон» (1894 г. — докторская диссертация),«История философии права» (1896 г.) и др. Ученый активно сотрудничалс рядом юридических журналов, таких как «Юридические летописи»,«Журнал гражданского и уголовного права», «Журнал Министерстваюстиции», и публиковал в них свои статьи.2
В1895 г. профессор Коркунов был назначен помощником статс-секретаряГосударственного Совета. Много сил он отдавал работе в кодификационном отделе ив комиссии по финляндским законам, но в конце 90-х годов, в связи с тяжелой болезнью,вынужден был оставить профессуру и административные должности. Скончался Н.М.Коркунов в 1904 г., только-только перейдя пятидесятилетний рубеж.
УчениеН.М. Коркунова о праве и государстве несет на себе яркий отпечаток егоиндивидуальности, несмотря на определенную идейную зависимость от немецкойфилософско-правовой традиции. Профессору Коркунову удалось обосновать одну изпервых в России «широкую» социологическую концепцию права, всоответствии с которой право «не перекрывается» государством, а относитсяк самой сути общества, сосуществуя в нем на разных уровнях и в самых различныхформах. Соответственно Коркунов выделял в праве не только нормативный аспект,но и социально-деятельный, воплощающийся в правовых отношениях, а также аспектпсихический, обеспечивающий то, что сегодня можно назвать социально-ценностнойлегитимацией права. Фактически, мыслитель предвосхитил последующие попыткиправовой теории выйти на интегральный вариант правопонимания,3 врамках которого возможно примирение нескольких научно значимых подходов к правуи установление «единого понятия права, обнимающего все явления правовойжизни».4 Осуществить замысел в полной мере не удалось.Серьезным препятствием на этом пути явилась известная ограниченностьметодологического и философского кругозора ученого, ориентированного главнымобразом на «научный позитивизм».
«Визитнойкарточкой» русского правоведа стала его концепция права, в центре которогонаходилось понятие объективного интереса. Основываясь на учении знаменитогонемецкого мыслителя Р. Иеринга (1818 — 1892), Коркунов утверждал, что главнымсодержанием общественной жизни является столкновение различных интересов:политических, юридических, экономических и др. Для возможности сосуществованияразличных интересов они должны быть разграничены. Отсюда, по мысли Коркунова, ивытекает необходимость права как средства разграничения интересов и обеспечениясоциального порядка. Именно в разграничении интересов Коркунов и видел основнуюзадачу права, в отличие от нравственности, которая те же интересы лишьоценивает (как хорошие или нехорошие, достойные — недостойные и т. д.). Изданной посылки следовало довольно расплывчатое определение права, имевшееоднако то преимущество, что оно позволяло петербургскому профессору избежатьряда ошибок, характерных для правопонимания, сложившегося в традиционныхнаправлениях правоведения (в школах естественного права и правового этатизма — прежде всего). Например, ученый усматривал отличительные признаки своегоопределения права в том, что им не устанавливается раз и навсегда содержаниеюридических норм, не указывается, как разграничиваются сталкивающиеся интересыи какой принцип лежит в основании такого разграничения. Коркунов принципиальнооставлял открытым вопрос о способах и причинах правообразования, апринудительность права в качестве его основного признака — категорическиотвергал. Таким образом, с одной стороны, ученый явно стремился уйти отэтатистской парадигмы, сводившей право к принудительным установлениямгосударства, но, с другой стороны, ему претили и идеологические,нормативно-ценностные определения права, характерные для естественно-правовогонаправления.
Н.М.Коркунов исходил из того, что любая попытка определить право по его содержаниюнеизбежно приведет к установлению дефиниций, указывающих не на то, каково вдействительности всякое существующее право (каков его онтологический статус), алишь «каким оно должно быть по чьему-либо субъективному мнению».Вместо определения общих признаков права, в таком случае лишь «намечают идеалбудущего его развития», который имеет вполне произвольную форму иидеологически заданное содержание. Таковы, в частности, как справедливо полагалКоркунов, все попытки определить право через свободу. Свобода в этом случаечаще всего понимается как основное содержание всех правовых норм (как ихаксиологически значимое, как цель). Но в истории, замечает Коркунов, можнонайти множество норм, не отвечающих указанному признаку. Таковы законодательныенормы кастовых государств Востока; таковы нормы античных государств, допускавшихсуществование рабства; не являются исключением и нормы сословных государствсредневековья. Для того, чтобы обойти подобного рода затруднения, защитникиподобных дефиниций признают юридические нормы нормами свободы не в том смысле,будто они по содержанию всегда отражают начало свободы (как свою цель иосновную ценность), а в том, что все они так или иначе ограничивают свободучеловека, и в этом контексте устанавливают и нормы свободы. Однако подобноеформальное определение свободы не помогает выйти из затруднения, так как любаясоциально обязывающая норма, как точно подмечает Коркунов, устанавливаетограничение свободы (устанавливая, что можно делать, а что — нельзя), и,следовательно, такое определение оставляет невыясненным, чем правовые ограничениясвободы отличаются от ограничений, например, моральных.
Другимсущественным недостатком определения права через свободу Коркунов считал то,что оно противопоставляет интересы отдельных личностей, и таким образом правуприписывается исключительно разделяющая, а не соединяющая функция. Дело в том,что по теории Коркунова свобода может быть принадлежностью только отдельнойличности как субъекту сознательной воли. При этом свобода может пониматьсятолько как чисто отрицательное понятие, указывающее «на противоположениеличности всему остальному миру, на ее индивидуальное обособление. Свобода естьтолько отсутствие зависимости, связи; она не предполагает вовсе никакогоопределенного содержания. Напротив, понятие интереса, потребности есть понятиеположительное и потребности, интересы личности есть именно то, что связывает еесо всем окружающим миром и, в частности, с другими людьми. Наши интересы несуть исключительно наши личные, индивидуальные интересы. Большинство ихявляются общими интересами или всего человечества или, по крайней мере,известной группы людей. И при осуществлении этих общих интересов мы можемсталкиваться с другими людьми, и для них требуется разграничение. Норазграничивая такие общие интересы, право не отграничивает свободу отдельныхличностей, а соединяет их единством права на осуществление общего ихинтереса».5
Такимобразом, Н.М. Коркунов вполне в духе традиционной русской правовой философиивыступает сознательным противником индивидуалистического, либеральногонаправления в науке права, противопоставляющего личность и общество. Пониманиеправа как норм индивидуальной свободы возможно лишь тогда, когда в обществевидят совокупность автономных личностей, связанных сознательным договором. Нооно совершенно не пригодно при взгляде на общество как на «определяющийобщественный фактор», которому обязана подчиняться и личность.Законодатель при этом не ограничивается размежеванием одних индивидуальныхинтересов, а «все больше и больше обращает внимание на регулирование общихинтересов, не могущих быть приуроченными к отдельной личности».6Ученый, таким образом, склоняется к своеобразной «общественной»теории права, которая лежит и в основе его учения о государстве. Право в этомслучае понимается не как нечто противополагаемое индивидом обществу (естественно-правоваяшкола), а, напротив, как созидаемое обществом и предоставляемое им индивиду.7Разграничение интересов может, по мысли ученого, осуществляться в двух формах:делением объекта пользования в частное обладание по частям (установление различиямоего и твоего) и приспособлением объекта к совместному осуществлениюразграничиваемых интересов. На этом основании профессор основывает разделениеправа на частное и публичное. «На… различении моего и твоего основываетсявесь институт частной собственности, приводящий к поделению определенных частейобщего народного богатства в частное раздельное обладание. На этом же началеосновывается и институт семьи, ограничивающий каждому отдельную семейную сферу,как исключающую вмешательство сторонних лиц». В то же время, «нарядус установлением различия моего и твоего, необходимо должна существовать ещедругая форма разграничения интересов, которая частью заменяет первую, как,например, в отношении к путям сообщений (которую нельзя поделить — А.П.), частьювосполняет ее, как в отношении к орудиям обмена».8
Какуже было отмечено, Н.М. Коркунов не разделял позицию правового этатизма,связывавшего право только с установлениями государства и отождествлявшего,таким образом, право и закон. Если отличительной особенностью права считать егогосударственно властную установленность, то хотя это и дает возможностьразличать юридические и нравственные нормы, но зато, как справедливо полагалученый, слишком суживает понятие права, выводя за его рамки, например, правообычное. Поэтому закон понимался Коркуновым лишь как одна из форм права,содержание же закона, отмечал наш автор, уже раньше его издания существует кактребование общественного мнения или как установившаяся судебная практика.9
Этимиисходными посылками определяется и другое важное теоретическое положениеправового учения Н.М. Коркунова. Как уже было отмечено, он выступал решительнымпротивником определения права как принудительных норм. Ученый был убежден втом, что реализация права вполне возможна и без принуждения — например, есличлены общества добровольно исполняют возлагаемые на них обязанности. Поэтому,по мысли Коркунова, даже с позиций правового этатизма в лучшем случае следовалобы говорить не о том, что право всегда реализуется через принуждение, а о том,что в отношении права должна существовать возможность его принудительногоосуществления. Но и такое предположение не решает проблему. Как отмечает нашправовед, принудительно осуществляемы могут быть только такие нормы, которыезаключаются в применении наказаний (санкций — в широком смысле слова). Нонаказать — не значит заставить. Вполне возможны такие ситуации, когда человекпредпочтет наказание исполнению обязанности, и право субъекта в таком случаеостанется неудовлетворенным.
Говоряо невозможности связать право и принуждение в качестве его неотъемлемогопризнака, Коркунов имел в виду принуждение физическое. Но если под принуждениемпонимать и психическое принуждение, то необходимо признать, что такоепринуждение сопутствует каждому правовому явлению, а поэтому, нет никакихоснований видеть в принуждении отличительный признак одного только права.Сказанное не означает, что Н.М. Коркунов недооценивал роль физическогопринуждения в праве. "…С прогрессом общественной жизни, — писал он, — право стремится к возобладанию над силой и пользуется ею, насколько онаявляется пригодным средством для осуществления права. Но право может обойтись ибез принуждения, и не всякое право осуществимо через принуждение".10
Н.М.Коркунов признавал близость своего варианта правопонимания концепции Р.Иеринга, но относился к учению немецкого правоведа достаточно критически. Так,если Иеринг определял право как охрану интересов, то Коркунов настаивал на том,что право интересы лишь разграничивает. Он был убежден, что утилитарноеопределение права как охраны интересов приводит в последовательном своемразвитии к безграничной правительственной опеке. Дело в том, что идея охраныинтереса предполагает и выбор лучшего способа его осуществления. Поэтому, еслизадача права — охранять интересы, оно должно обязать граждан держаться восуществлении своих интересов способов, признанных наилучшими, и,следовательно, «совершенно подавит личную инициативу, необходимый факторобщественного развития». Разграничение же интересов, по мысли ученого,напротив, только устраняет взаимные столкновения интересов, не вмешиваясь ввыбор лучших способов осуществления каждого интереса в отдельности.«Насколько осуществление данного интереса не мешает осуществлению другихинтересов, оно определяется только требованиями целесообразности инравственности, не регулируясь юридическими нормами. Таким образом, право какразграничение интересов, представляет середину между двумя крайностями:индифферентизмом формального понимания права и безусловным уничтожением всякойиндивидуальной самостоятельности».11 Темне менее, в таком подходе как раз и можно усмотреть теоретическую слабостьпредлагаемой ученым правовой конструкции. Определяя право как разграничение, ане охрану интересов, Коркунов опирается опять-таки на определенное«мнение» или, по другой терминологии, на идеологию. Ведь он говорит ожелательном варианте развития права (сохранение личной инициативы), а не о том,чем является право в своей онтологии. (Для решения этого вопроса, по-видимому,вообще необходимо покинуть почву интересов и способов их разграничения иобратиться к правовой структуре12).
Исходяиз исторического подхода к праву, ученый критиковал естественно-правовую гипотезу.Как было отмечено выше, Коркунов полагал, что право, в отличие отнравственности, не дает масштаба для оценки интересов с точки зрения этическихтребований. Оно лишь определяет границы осуществления интересов, устанавливаетопределенные права и обязанности субъектов правоотношения. Такой подходпредполагает признание релятивности (относительности) права. К праву, поКоркунову, нельзя подходить с точки зрения абсолютных критериев (как это имеетместо у сторонников естественного права). То, что у одних народов признаетсяправовым, не признается таковым у других. Следовательно, утверждал ученый, неможет быть абсолютной противоположности права и бесправия. Исходя из этого,Коркунов утверждал, что понятие права охватывает собой всякое разграничениеинтересов, независимо от того, справедливо оно, или несправедливо и кемустановлено: обычаем, законом, судебной практикой или просто субъективнымправосознанием.13
ПоКоркунову, право отнюдь не есть неизменное установление природы, но оно не естьи произвольное установление людей. Право в трудах мыслителя предстает какзакономерно развивающийся и потому необходимый продукт общественной жизни.«Оно создается не произволом отдельных личностей, а необходимым ходомчеловеческой истории. Не будучи ни естественным, ни произвольным, право естьисторическая необходимость».14 При этом Коркунов предостерегалпротив того, чтобы видеть в праве общественный порядок, которому пассивноподчиняются человеческие личности. Можно сказать, что Коркунов заложил основыпсихологической теории права.15 Так, основу права ученый усматривалв индивидуальном сознании. В субъективном сознании отдельными людьмиобязательности сложившегося в обществе права заключается и последнее основаниеего силы и действия. «Право действует, подчиняет себе деятельностьотдельных личностей не потому, чтобы само по себе было объективно существующимпорядком общественной жизни. Действительный ход жизни общества никогда несовпадает вполне с действующим в нем правом… Значение и сила права лишь в том,что оно сознается отдельными личностями как должный порядок общественныхотношений. Поэтому право выражает собою не объективно данное подчинениеличности обществу, а субъективное представление самой личности о должномпорядке общественных отношений».16 Но образование представленийо должном порядке общественных отношений, подчеркивал Коркунов, не есть дело«сознательное и произвольное». Личность невольно и бессознательноприходит к сознанию своих идеалов и потому склонна видеть не свое субъективноетворчество, а воспроизведение объективного порядка общественных отношений.Поэтому вырабатываемые личностью представления не только не имеют произвольногохарактера, но и не являются вполне индивидуальными. «Бессознательныйпроцесс их образования определяется, кроме субъективных свойств личности,окружающей ее средой, да и самые субъективные свойства личности слагаютсячастью под влиянием наследственности, частью под влиянием той обстановки, средикоторой живет человек. Поэтому идеалы, вырабатываемые отдельными личностями,принадлежащими к одному и тому же обществу, представляются в общем одинаковымии только в подробностях замечаются в них индивидуальные различия».17
Средиразнообразных форм человеческого общения первенствующее значение Н.М. Коркуновпризнает за государством. История человечества творится главным образомгосударственной деятельностью. Теоретические представления Н.М. Коркунова огосударстве также отличаются своеобразием. По его мнению, большинству изсуществующих в науке определений государства присущи те же недостатки, что иопределениям права. Так, многие правоведы, определяя государство, указываюткаким оно должно быть согласно их воззрениям, вместо того, чтобы выявлять тепризнаки, которые присущи всем государствам. Для Коркунова основополагающим признакомгосударства является власть. В этом, конечно, нет ничего оригинального. Ноученый отвергает такой традиционный признак государственной власти как еесуверенитет, если под последним понимать безусловную и безграничную власть.Такой власти, по Коркунову, просто не существует. В действительности властькаждого государства ограничена и обусловлена извне. Подлинная же отличительнаяособенность государства заключается в том, что оно одно осуществляетсамостоятельно принудительную власть. Все другие союза, как бы они ни былисамостоятельны в других отношениях, осуществляют функцию принуждения только пополномочию государства и под его контролем.18 Государство естьмонополист принуждения. Но самостоятельность власти, подчеркивает профессорКоркунов, не предполагает ее неограниченности или полной независимости.Поэтому, хотя отдельные государства, входящие в состав союзного государства, иподчинены союзной власти и ограничены ею в своей компетенции, они все-таки, поКоркунову, остаются государствами до тех пор, пока в пределах своей компетенцииостаются самостоятельными. «Их самостоятельность, — подчеркивал ученый, — практически выражается в том, что они сами организуют органы для осуществлениясобственной власти, вне всякого воздействия союзной власти на личный их состав.Напротив, общины и области единого государства, даже при самой широкойпостановке самоуправления никогда не пользуются полной свободой в определенииличного состава своих органов».19 Таким образом, по Коркунову,любые федерации представляют собой «государства в государстве»:образуя из себя федеративное целое — союзное государство — субъекты федерациине перестают сами быть государствами, хотя и лишаются при этом суверенитета.Таковы Северо-Американские штаты или Швейцарские кантоны.20
Чтоже представляет собой государственная власть по Коркунову? Как уже былоотмечено, значительную роль в теории права и государства этого мыслителя игралпсихологический аспект, который дополнял его социологическую теорию интереса.Глубинные основы права и власти ученый усматривал в психике человека. В этомнаправлении его теория соприкасается с психологической теорией права Л.И.Петражицкого и концепцией власти П.А. Сорокина. Мыслитель не согласен собъяснением власти через конструкцию «единой воли». Волевая теорияобъяснения государственного властвования, ведущая свое происхождение отхристианских учений и доминировавшая в новое время, должна, по мысли Коркунова,уступить свое место «позитивно-научной» теории.21 Дело втом, что с позиций «научного подхода», опирающегося по замыслу нашегоправоведа на реальные явления общественной жизни, такую единую волю можнообнаружить только у реальной же личности, а у государства отсутствует основнойпризнак личности — единство самосознания. В исторической действительности жизньгосударства представляет не надо всем господствующую единую волю, а борьбумногих противоположных воль.
Авторитетвелений органов власти основывается, по Коркунову, не на внешней физическойсиле, а на признании их обязательности со стороны общества. Такое признаниенеобходимости исполнения каждым обращенных к нему велений и обусловленное имвнутреннее понуждение других к подчинению не есть уже исполнение велений, асоставляет деятельное к ним отношение. Все это заставляет Коркунова признать,что власть не предполагает непременно направленной на властвование воли.Властвование предполагает сознание не с активной стороны, не со сторонывластвующего, а с пассивной стороны, со стороны подвластного. Все, от чегочеловек сознает себя зависимым, властвует над ним, все равно, имеет ли оно идаже может ли иметь волю. Для властвования нет надобности, чтобы это сознаниезависимости было реально. Не требуется даже, чтобы существовало то, идея о чемвластвует над человеком. Для властвования требуется только сознание зависимости,а не реальность ее. Другими словами, «власть есть сила, обусловленная неволю властвующего, а сознанием зависимости подвластного… Так как власть естьсила, обусловленная сознанием зависимости подвластного, то и государство можетвластвовать, не обладая ни волею, ни сознанием, только бы составляющие его людисознавали себя зависимыми от государства».22 Фактически,Коркунов формулирует те признаки государственной власти, которые в современнойполитологии трактуются как ее легитимность.
Единствоязыка, обычаев, культуры, родственные и общественные связи, чувствопатриотизма, экономические отношения — все это делает жизнь для большинстванаселения возможной только в одном государстве. В степени осознания этойзависимости и заключается мера и граница власти государства.«Государственная власть — это сила, обусловленная сознанием зависимости отгосударства».23
Государствоесть не просто отдельный акт властвования, а «состояние установившегосявластвования». Вооруженное вторжение на чужую территорию и властвование наней с помощью оружия не образует государства. Коркунов особо подчеркивает тообстоятельство, что о государстве как об особой форме человеческого общежитияможно говорить лишь тогда, когда властвование уже установилось, другимисловами, государство предполагает мирный порядок, признанный в целом обществом,составляющим государство. Но государство не есть властвование над рабами. Такаявласть составляет содержание права собственности, а не государственногообщения. Государственное властвование есть властвование над свободными людьми.Коркунов считает необходимым особо говорить это обстоятельство, ввиду того, чтов современной ему литературе игнорировалось различие государственноговластвования от властвования над рабами. Таким образом, государство по учениюКоркунова есть «общественный союз свободных людей с принудительноустановленным мирным порядком посредством предоставления исключительного правапринуждения только органам государства».24
Интересно,что Н.М. Коркунов не включил в число признаков государства территорию. Неподвергая сомнению правомерность такого признака для современных государств,ученый полагал его спорность относительно государств прошлого, в частности, длякочевых народов. Еще в греческих государствах, по его мнению, нахождение на«территории, им подвластной, не установляло подчинения местной власти иместным законам».25
Особоевнимание Н.М. Коркунов уделял выяснению специфики государственного принуждения.Монополизируя власть принуждения, государство ставится в необходимость принуждатьне только в своем собственном интересе, но и в частных интересах самих членовобщества. Раз государство запрещает принуждение всякому другому, оно должнодействовать само, хотя бы его это прямо и не касалось. Органы государства,призванные силой охранять нарушенные интересы граждан и общественных союзовделают это только по обязанности и поэтому спокойно и бесстрастно. Такимобразом, принудительные меры, по мысли Коркунова, «подчиняются уже нечувству, побуждающему к насилию, и не правилам только целесообразности, но иначалам права и морали. Принуждение дисциплинируется правом, проникаетсяэтическими принципами, служит не грубому насилию, а высшим нравственнымидеям».26
Есливласть не воля, а сила, обусловленная сознанием зависимости от государства, тоединство государства имеет свое основание не в единстве его воображаемой воли,а в единстве побуждения к подчинению к государственному властвованию. Такоеединство есть уже не единство личности, а единство отношения. Коркунов пытаетсясформулировать концепцию государства как юридического отношения. При такомподходе, по мысли Коркунова, иначе понимается внутренний характер единствагосударственного союза, но нисколько не нарушается само это единство. Так, вгражданском праве семья признается не единой личностью, а отношением, но этоотнюдь не разрушает ее единства. В государстве такое отношение носитпублично-правовой характер и характеризуется тем, что его объект — государственная власть — приспосабливается к совместному пользованию, а неделится на частное пользование отдельных лиц.27 Это означает, что«дестинатариями, имеющими право пользоваться государственной властью, т.е.покровительством государственных законов, судебной защитой, содействиемадминистративных органов… являются все участники государственного общения…Распоряжение же государственной властью возложено, как объективная функция, наточно определенных лиц».28 Если само государство естьюридическое отношение, то «субъекты его — все участники государственногообщения, от монарха до последнего подданного».29 Коркунов неустает повторять, что государственное властвование предполагает реализацию неличных интересов, а интересов государства. Властвование же в чужом интересеникак не может быть односторонним отношением. Наряду с правами властвующего вчужом интересе необходимым образом существуют и права тех, в чьем интересеосуществляется властвование. Власть при этом трактуется как та сила, впользовании или распоряжении которой состоят все права граждан как членовгосударственной организации. Таким образом, с юридической точки зрениягосударство представляется Н.М. Коркунову «юридическим отношениемсамостоятельного принудительного властвования, субъектом которого является всенаселение государств, объектом — самая власть принуждения, а содержаниесоставляют права участия во властвовании и обязанности повиновения».Соответственно с этим науку государственного права Коркунов определяет как«учение о юридическом отношении государственного властвования».30
Неменьший интерес представляет и учение почтенного ученого о правомерноймонархии, представлявшей собой специфический вариант правового государства,складывавшегося в условиях российской действительности конца Х1Х в. Коркуновтрактовал государственную власть в России как абсолютную, но правомерную, т.е.действующую на основе законности. Такой вывод последовательно вытекал изгосударственно-правовой теории этого мыслителя. Но при этом Н.М. Коркуновразличал становление «правомерной» государственной власти на Западе ив России. На Западе государственной власти противопоставляются субъективныеправа отдельных сословий, отдельных местностей, отдельных граждан.Правомерность при этом получает характер ограничения власти. Государственнаявласть дробится и возникает ограниченная монархия. В России государственнойвласти противопоставляется не субъективное, а объективное право, — не чужоеправо, а норма, закон. Власть остается в руках монарха, а в основаниигосударственного строя оказывается не субъективное начало договора, аобъективное начало закона.31 Коркунов связывает такое положение делс тем, что на Западе королевская власть развивалась из власти местных князей,являвшихся, прежде всего, вотчинниками определенной области и потомупредставителями местных и сословных, а не национальных интересов. «Чтобывозвыситься до положения представителей государственной власти, они нуждались взанесенных извне формулах римского права, в фикции преемства римскойимператорской власти… В своем стремлении присвоить себе всю полноту властигосударственной они встречались с правами других землевладельцев, с нимиприходилось… вступать… в компромиссы, противопоставлять им поддержку городскогосословия, приобретенную опять ценой выговоренных уступок. Таким образом,королевская власть встречалась на каждом шагу с противопоставляемыми ейправами. Будучи сама местного и сословного происхождения, она не могла статьвыше местного и сословного противодействия, а вынуждена была идти на уступки,ограничения».32 Совершенно в ином положении находились русскиекнязья: их власть не носила вотчинного характера. Они не оседали в отдельныхкняжениях, а являлись членами одного общерусского княжеского рода и в силуэтого были с самого начала представителями идеи национального единства.Национальная идея, которую олицетворял собой князь, была выше всяких местныхинтересов или прав. Коркунов, правда, признает, что царская власть,объединившая русские земли в одно могучее государство, получила вотчинныйхарактер. Но с прекращением династии Рюриковичей и всенародным избраниемМихаила Романова навсегда закрепляется мысль о едином государстве и единомцаре.
Непоследнюю роль в различии государственного устройства России и Запада сыгралисвоеобразные условия нашего быта. Если на перенаселенном Западе население, неимевшее возможности уйти от теснившей его правительственной власти, понеобходимости вынуждалось к борьбе, к отстаиванию своей свободы и своих прав,противопоставляя государству свою сословную организацию, то бесконечный просторрусской земли давал возможность недовольным элементам общества избегать борьбыс властью, уходя в безлюдные степи. «При такой подвижности населениягосударству не приходилось бороться за власть, не приходилось отстаивать своиправа против враждебных притязаний. Главная задача государственной властисводилась к тому, чтобы собрать полуоседлое население и как-то устроить его.При таких условиях вопрос ставился естественно уже не о субъективных правах, ао порядке, о законе. Отсутствие скученности и простой оседлости населенияделало невозможным и образование сколько-нибудь организованных сословий… Самыесословные различия явились у нас созданием государственной власти, а не ееограничением».33 В силу этих условий, отмечает Коркунов, началоправомерности получило в государственном устройстве России строго объективнуюформу. «Осуществление государственной власти регулируется у нас несубъективными правами отдельных сословий и личностей, а объективным правом,обычаем и законом. Правомерность установилась у нас не как продукт борьбысословий и общественных классов за свои права, а как объективное требованиепорядка. Законность является в нашей государственной жизни не ограничением,извне навязанным, власти, а собственным ее созданием. Поэтому, развитиезаконности не обусловливалось у нас развитием политических прав. Мы имеем полнуюобеспеченность собственности, независимый суд, самоуправление и вовсе лишеныполитических прав. Между тем, на западе именно развитие политических прав,ограничивающих власть, являлось основой и обеспеченной частной собственности, инезависимости суда, и развития местного самоуправления».34Организации суда ученый уделял особое внимание в концепции разделения властейкак различных функций государственной власти. Только независимый суд,осуществляющий судебную проверку законодательных и правительственных актов (ане сам парламент или правительство), может, по его мнению, являтьсяполитической гарантией правового государства.
Необходимостиобеспечения личной, гражданской свободы в государстве Н.М. Коркунов уделяетособое внимание в своей государственно-правовой концепции. Гражданская свободапонимается им как необходимое условие «прогрессивного развития»государственной жизни. «Все силы государства сводятся, в конце концов, кличным силам составляющего его населения, а силы эти, конечно, не могутразвиваться, если будет подавлена личная свобода, а с нею и личная инициатива.Государственное властвование опирается не столько на материальную силу, сколькона нравственное сознание долга подчиняться требованиям мирного государственногопорядка. Чувство же долга может быть сколько-нибудь сильно развито только внравственно развитой личности, с сознательно выработанными и твердыминравственными убеждениями. А без свободы не может быть нравственного развития,нравственной крепости. Рабство не может воспитать не только героев, но и вообщенравственно стойких людей. Государственная деятельность требует людей,привыкших общее ставить выше своего частного, личного, интересующихсяобщественными вопросами, умеющих действовать сообща, друг друга знающих и другдругу доверяющих. Если же общественная жизнь в государстве стеснена, еслиподданные не могут свободно обмениваться мыслями и знаниями, свободно сходитьсядруг с другом, не могут заключать союзов для совместной деятельности, ониневольно замыкаются в рамки узкого эгоизма, приучаются чуждаться друг друга,делаются неспособны ко всякой сколько-нибудь энергичной и плодотворнойобщественной деятельности».35
Этототрывок из сочинения Н.М. Коркунова как нельзя лучше показывает соотношениеиндивидуальной свободы и общественной необходимости по учению этого мыслителя.По сути — это один из вариантов либерального консерватизма. Личная свобода вгосударстве сдерживается началом государственного единства. Поэтому личныеинтересы, враждебные интересам государственным, особенно интересы отдельныхобщественных классов и отдельных национальностей — не должны посягать нацелостность и жизнеспособность всего государства. Помимо этого, ученыйспециально обращал внимание на то, что государство не может руководствоваться всвоей деятельности интересами только «наличного поколения». Оноявляется и естественным охранителем интересов грядущих поколений «противодностороннего эгоизма настоящего». Поэтому оно «не может допуститьхищнических способов хозяйства, приводящих в близком будущем к полномуистощению естественных богатств страны; оно не может по той же самой причине недумать о развитии в стране не одной добывающей, но и обрабатывающейпромышленности; оно оберегает население от вырождения и вымирания, обеспечиваетнарастающему поколению необходимое образование и т.д.».36Поэтому, если в отношении к отдельным личностям государство являетсяисключительно охраняющей силой, то в осуществлении общих государственныхинтересов проявляется его творческое начало. Именно такой творческойдеятельностью создается и упрочивается могущество государства, расширяется еготерритория, приобретаются удобные границы, развивается народное хозяйство,повышается общественная культура.
Приэтом ученый специально оговаривает недопустимость вмешательства государства вдве области общественной жизни: область веры и область знания. «Средства,которыми располагает государство, бессильны в этой сфере. Принуждением нельзявозбудить чувство веры, нельзя выяснить и доказать истины. Правда, вгосударстве иногда задавались этими неосуществимыми целями. Но последствияполучались всегда не те, каких ждали. Принуждение в области веры приводило илик изуверству, или к омертвению чувства веры; в области знания — к полномуупадку научного мышления. А между тем, без веры и знания государству невозможнообойтись».37
Таковыосновные черты сформулированной Н.М. Коркуновым концепции «правовогосамодержавия», которая уже в конце Х1Х века вызывала неприятие умногочисленных сторонников западноевропейского либерализма, обвинявших ученогов идеализации автократии.38
Исходяиз своей концепции государства как юридического отношения властвования, Н.М.Коркунов и учение о государственном праве понимает как учение об этом отношениии его элементах. Соответственно система государственного права подразделяетсяна четыре основных отдела: 1) общая характеристика государственного строя; 2)учение о субъектах государственного отношения — монарха и подданных; 3) учениеоб объекте — о власти, ее функциях и органах; 4) учение о содержаниигосударственного отношения — о правах и обязанностях монарха и подданных. Врамках этой проблематики автор выделяет общую и особенную части курса, вкоторых последовательно раскрывает содержание всех вопросов русскогогосударственного права конца Х1Х в. К сожалению, в кратком предисловииневозможно осветить все многообразие талантливо разработанных авторомгосударственно-правовых тем. Хочется особо подчеркнуть, что Н.М. Коркуновпредстает на страницах «Русского государственного права» не толькокак теоретик-государствовед, но и как незаурядный историк права, тонкий знатоксравнительного правоведения и русский патриот. В свое время, еще в началетворческого пути, учитель Н.М. Коркунова, профессор А.Д. Градовский, заметил,что «никто не сомневается в том, что для нас необходима государственнаянаука, — и притом не иноземная, а основанная на национальных началахгосударственной, земской жизни…».39 Вдумчивому читателю книгапрофессора Н.М. Коркунова даст достаточно оснований для признания того, чторусское государственное право как наука действительно существует.
Список литературы
1См.: Поляков А.В. Петербургская школа философии права и задачи современногоправоведения // Правоведение. 2000. №2. Правовые взгляды П.А. Сорокина могутбыть отнесены к Петербургской школе, несмотря на то, что большая часть еготворчества пришлась на годы эмиграции, и оно затрагивало преимущественновопросы социологии в широком смысле слова.
2Позднее собраны в «Сборнике статей 1877-1897 гг.» (СПб., 1898).
3См. об этом: Поляков А.В. Онтологическая концепция права: Опыт осмысления //Право и политика. 2000. №6.
4Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1907. С. 56.
5Там же. С. 61.
6Там же. С. 62.
7Там же. С. 81.
8 Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1907. С. 178.
9 Там же. С. 66.
10 Там же. С. 75.
11 Там же. С. 84.
12 См. об этом напр.: Поляков А.В. Онтологическая концепцияправа: опыт осмысления // Право и политика. 2000. № 6.
13 Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1907. С. 57.
14Там же. С. 87.
15О параллелях между учением Коркунова и западными правовыми теориями см., напр.:Зорькин В.Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978. С. 116.
16Там же. С. 227.
17Там же. С. 228.
18Там же. С. 239.
19Там же. С. 239-240.
20Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1. С. 26.
21Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1. СПб., 1909. С. 8.
22Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. С. 246.
23Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т.1. С. 24.
24Там же. С. 27.
25Там же. С. 28. Позиция ученого в этом вопросе представляется не вполнекорректной, так как само понятие «подвластной территории»предполагает не кровный, а территориальный признак господства.
26Там же. С. 30-31.
27Там же. С. 44. Ср.: Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. С. 178-179.
28Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1. С. 45.
29Там же. С. 46. Уже дореволюционные ученые подвергли концепцию государства какюридического отношения критической оценке. См. об этом, напр.: Корф С.А.Коркунов // Новый энциклопедический словарь. Т. 22. Птг., б/г. С. 783; ЗорькинВ.Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978. С. 104-117.
30Там же. С. 48.
31Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1. С. 217.
32Там же. С. 217.
33Там же. С. 218.
34Там же. С. 219.
35Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1. С. 450.
36Там же. С. 62.
37Там же. С. 63.
38Ср.: Зорькин В.Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978. С. 116.
39Градовский А.Д. Собр. соч. Т. 1. СПб., 1899. С. 3.