ПЕРВЫЕ попытки консолидации российскогозарубежья
На протяжении многих десятилетий советская обществоведческая наука активноразрабатывала тезис, что белоэмигрантское движение было по своей направленностине только антибольшевистским, но и, по сути своей, антипатриотичным. На нашвзгляд, такой подход к оценке русского зарубежья отличался односторонностью итенденциозностью.
В Архиве внешней политики Министерства иностранных дел РоссийскойФедерации находится письмо группы российских граждан, датированное 10 января1918 года, с консолидированной просьбой к французскому правительству принять ихна службу в союзные армии: «Группа лиц из русских специалистов, работавших напоприще борьбы с общим врагом в различных миссиях во Франции, – подчеркиваетсяв документе, — не желая складывать оружия под давлением тяжелых обстоятельствсвоей Родины, объединились с целью использовать впредь свои силы работой врядах союзных народов в настоящее время и подготовить почву для будущеговозрождения русской промышленной жизни с помощью Франции и ее союзников»[1].
Другая попытка консолидации русских эмигрантов была предпринята вТурции, когда остро встал вопрос о необходимости расселения беженцев из России,покинувших страну в годы Гражданской войны. 24 апреля 1922 года 80 русскихорганизаций – культурных, просветительских и профессиональных – объединились исоздали «Русский комитет в Турции». Его председателем был единогласно избранархиепископ Анастасий[2].В числе ключевых приоритетов деятельности Комитета была защита интересовбеженцев из России в Турции, сохранение российской этнокультурной идентичности.
Такого же рода попытки консолидировать свои ряды были предприняты состороны русских эмигрантов и во Франции. 19 июля 1924 года состоялось Собраниерусских общественных организаций, принявшее решение о создании «русского»Комитета объединенных организаций. Шесть членов Комитета были делегированы вбюро под названием «Эмигрантский комитет». Оба объединения вели свою работу доначала Второй мировой войны и обеспечивали консолидированную защиту интересоврусских эмигрантов. Перевыборы обеих комитетов происходили каждые три года. Напервом собрании было представлено 67 организаций. На втором общем собранииприсутствовало 114 представителей уже 83 организаций. Третье собраниесостоялось 1 декабря 1929 года, и на нем присутствовали делегаты от 175русских организаций. На четвертом общем собрании 5 марта 1933 годаприсутствовали представители 275 организаций, имевшие 362 голоса. Наконец, насостоявшемся в июне 1936 года пятом собрании присутствовало 218 представителейиз 325 организаций[3].Патриотизм, русскость, православность были основой этих консолидационныхпроцессов наряду, конечно, с «антибольшевизмом».
Другим центром русской эмиграции первой волны стала Прага. За период с1920 по 1928 годы в Праге прошел ряд съездов и совещаний беженцев из России,которые имели общеэмигрантское значение. Среди них: съезд представителейрусских академических групп (10-17 октября 1921 года); съезд русскогостуденчества в эмиграции, на котором было образовано ОРЭСО (20-27 октября 1921года); второй съезд ОРЭСО (1-14 ноября 1922 года); съезд русских земледельцев(29-31 декабря 1922 года); съезд деятелей средней и низшей русской школы заграницей (2-7 апреля 1923 года); третий съезд ОРЭСО (4-15 апреля 1924 года);первый съезд русских деятелей сельского хозяйства (18-24 апреля 1924 года);съезд объединения русских учительских организаций за границей (17-19 июля 1924года); третий съезд русских академических организаций за границей (25 июля-10августа 1924 года); второй всеэмигрантский съезд педагогов низших и среднихрусских школ за рубежом (5-12 июля 1925 года); второй делегатский съездобъединения русских учительских организаций за границей (13-14 июля 1925 года);третий делегатский съезд объединения русских учительских организаций заграницей (1-2 июля 1926 года); первый съезд по дошкольному воспитанию заграницей (7-11 июля 1927 года); первый съезд по внешкольному образованию (1-3июля 1928 года)[4].Все они также базировались на стремлении избежать ассимиляции, сохранить иобъединить «русский мир в изгнании».
С 1920 года по 1928 год в странах Старого света прошел ряд другихсовещаний и форумов выходцев из России, усилия которых были также направлены наконсолидацию своих рядов. Так, с 30 ноября по 12 декабря 1920 года в Парижесостоялось совещание бывших членов Государственной Думы четырех созывов иГосударственного совета по выборам; совещание членов Всероссийского учредительногособрания (Париж, 8-21 января 1921 года); съезд земских и городских деятелей(Париж, 27-30 января 1921 года); съезд представителей русской промышленности иторговли (Париж, 17-23 мая 1921 года); съезд хозяйственного восстановленияРоссии (Бад Рейхенгалль, 29 мая-7 июня 1921 года); съезд русского национальногообъединения (Париж, 5-10 июня 1921 года); первый всезарубежный собор (СремскиеКарловцы, 1-4 октября 1922 года); совещание русских торгово-промышленных союзов(Париж, 3-6 января 1922 года); съезд русских юристов за границей (Берлин, 1-4октября 1922 года); вторая конференция монархистов (Париж, 16-24 ноября 1922года); съезд союзов русских инженеров (Париж, 11-18 марта 1923 года);российский зарубежный съезд (Париж, 4-11 апреля 1926 года); четвертый съездрусских академических организаций за границей (Белград, 16-24 сентября 1928года); первый зарубежный съезд русских писателей и журналистов (Белград, 25сентября-10 октября 1928 года)[5].
Приведенный нами список с названиями форумов и съездов, прошедших вПраге, Париже и других европейских столицах, со всей наглядностью показывает, содной стороны, ту социальную неоднородность, которой характеризовалось русскоезарубежье 20-х годов прошлого столетия, а с другой – политический спектр этойсреды. На наш взгляд, в той ситуации, в какой оказались русские эмигрантыпервой волны, подавляющее большинство из которых отстаивали диаметральнопротивоположные задачи и цели – (одни, чтобы выжить и обеспечить прожиточныйминимум для своей семьи, другие – продолжить борьбу с большевизмом) –сплотиться и консолидировать свои ряды было нереально даже при общем стремленииизбежать ассимиляции и сохранить «русскость».
Разобщенность и раздробленность российской эмиграции, крайне низкаястепень ее консолидации обуславливались в первую очередь разнородностью еесоциального состава, а также мотивацией выезда из России. Настроение русскойэмиграции в 20-е годы прошлого столетия передал на страницах первой русскойгазеты «Русское дело» ее редактор И.Тупиков, который писал: «В настоящий моментэмигрантская колония совершенно лишена какого-либо законного представительствасвоих интересов. Распыленная по отдельным кружкам и организациям трудового иликультурного характера, раздробленная политическими несогласиями […] русскаяэмиграция, в целом, представляет собой бесформенную массу, с которой сможетлегко справиться развязный большевистский комиссар или любой представитель…власти. […] необходимо единение. Если мы пропустим этот момент, мы докажем ещераз нашу проклятую русскую неспособность к организации»[6].
Следует отметить, что аналогичные процессы наблюдались среди русскогозарубежья, нашедшего убежище после окончания Гражданской войны в Китае. Генеральныйконсул СССР в Харбине Мельников 5 сентября 1930 года направил дипломатическомукомиссару г. Чжун-Юст ноту с приложением списка русских белогвардейскихорганизаций ОРВП и краткую характеристику их деятельности. В этот список вошли«Русский общевоинский союза», «Общество ревнителей военных знаний», «Военныйцентр», «Русское национальное объединение по борьбе с III-мИнтернационалом», «Дружина русских соколов», «Братство русской правды», «Орденкрестоносцев», «Союз национальных синдикатов», «Воткинско-ижевская народнаяпартия», «Беженский комитет», «Трудовая крестьянская партия», «Уссурийскоеказачье войско», «Группа деятелей атамана Семенова», «Оренбургское казачьевойско», «Общество офицеров Германского штаба», «Национальное объединение»,«Эмигрантский союз», «Русское студенческое общество», «Союз артиллеристов»,«Кружок самообразования и самозащиты», «Отряд мушкетеров», «Волжскоеобъединение», «Камское объединение», «Черное кольцо», «Союз тринадцати», «Союзгеоргиевских кавалеров», «Союз гвардейских офицеров», «Омское землячество»,«Иркутское землячество», «Амурское землячество», «Амурская зарубежная казачьястаница», «Офицерский союз амурского казачьего войска», «Зарубежная станицаДонского казачьего войска», «Кают-компания», «Группа офицеров», «Рабоче-крестьянскаяказачья партия» (всего 38 организаций)[7].
Руководители белоэмигрантского движения трезво и объективно оценивали туситуацию, которая возникала в белоэмигрантском движении в те годы. Атаман Г.Х. Семенов,отвечая 16 июля 1930 года на вопрос специального корреспондента газеты«Гун-Бао» о положении в рядах русской эмиграции, заметил: «Разбитая на дробные,противоборствующие группировки эмиграция, едва ли может быть полностьюобъединена и оздоровлена. Я лично приветствовал бы, если бы ее руководители, покрайней мере, не мешали бы, в том случае, если бы удалось выявить, то или иноеантикоммунистическое усилие.
Закоснев в старых отживших свой век формах, они пытаются руководить живымделом без учета и сил и реальной обстановки. Очевидно, что я говорю здесь не орядовом эмигранте, принадлежащем в основной своей массе к сельскому классу исвязанному органически с господствующими в России настроями»[8].
Однако на этом попытки русских эмигрантов консолидироваться и объединитьсвои ряды не завершились. В апреле 1926 года в Париже состоялся Российскийзарубежный съезд, в котором участвовали около 400 представителей русскихдиаспор из 26 стран. Он стал одним из центральных моментовобщественно-политической жизни эмиграции, на котором была предпринята попыткане только консолидировать ряды российских соотечественников за рубежом, но исформировать исполнительный орган по делам беженцев из России. Как писал А.И. Солженицын,эта была «попытка ощутить себя не распыленной диаспорой, а единой ЗарубежнойРоссией и, может быть, создать постоянно действующий центр эмиграции – статьдейственной, а не прозябающей силой»[9].Нельзя также не отметить, что это событие, ставшее важнейшей вехой в историирусского зарубежья, до недавнего времени не находило должного освещения вроссийской научной и общественно-политической литературе.
Следует подчеркнуть, что советские дипломатические представительства зарубежом были крайне обеспокоены действиями и активностью белоэмигрантскогодвижения. Официальные власти СССР были заинтересованы в том, чтобы помешать емусплотить и консолидировать свои ряды.
В своей вступительной речи председательствовавший на съезде академикПетербургской Академии наук П.Б. Струве сказал: «Россия Зарубежная бескорыстнои жертвенно жаждет воссоединения с Россией Внутренней. Она отметает от себявсякие помыслы об имущественных выгодах, о сведении личных счетов, всякиемстительные чувства»[10].Приведенная нами цитата из стенографического отчета съезда свидетельствует отом, что лидеры белоэмигрантского движения достаточно объективно воспринималите реалии, которые сложились на тот период как в Советской России, так и всамом русском зарубежье.
В ноте Консульства СССР, направленной дипломатическому комиссару вХулунбинрском округе (Китай) 25 июня 1930 года, говорится: «Стремясь любойценой сорвать налаживание добрососедских отношений между СССР и Китаем, небрезгуя для этой цели провокацией, белогвардейские отряды и организацииявляются тем фактором, который впредь до полного своего уничтожения никогда неперестанет самым отрицательным образом влиять на благополучие разрешениявопросов, стоящих перед СССР и Китаем. Положение усугубляется еще и темобстоятельством, что руководители белогвардейских отрядов тесно связаны не толькоидейно, но также и организованно с теми белогвардейцами, которые находятся наслужбе у Китайского правительства»[11].
Следует отметить, что эмигранты первой волны, оказавшись за пределамиРоссии, испытывали острую нужду и большие лишения. В Архиве внешней политикиРоссийской Федерации находится телеграмма князя Кудашева представителюправительства Врангеля во Франции М.Н. Гирсу, отправленная им из Пекина 23августа 1920 года. «Ужасающая нужда новой громадной волны беженцев в Харбинтребует неотложной помощи, — говорится в ней. – Ввиду фактического к тому жераспадения Объединенного комитета еще раз усердно прошу срочно разрешитьпередачу оставшихся у меня денег Финансово-экономическому комитету»[12].
Однако несмотря на все лишения и трудности, которые выпали на долюрусских эмигрантов, подавляющая часть из них до самопожертвования была верна ипредана России. Многие из них, связанные кровными узами с исторической Родинойи не мыслившие себя вне ее истории, культуры и языка, продолжали трудиться воимя будущего Российского государства. Они сохранили свою русскость иприверженность ее обычаям и традициям. По нашему мнению, тот вклад, которыйвнесли наши соотечественники в отстаивание национальных интересов России, вукрепление и развитие русского языка и русской культуры, сохранение реликвий досегодняшнего дня пока не получил объективной и заслуженной оценки.
Нельзя не отметить, что упрочение позиций Советского Союза намеждународной арене, рост его авторитета вызвали изменения не только внастроениях, но и в политических взглядах русской эмигрантской среды. Этатенденция наиболее четко выявилась в годы Второй мировой войны, в ходе которойСССР внес решающий вклад в разгром фашистской Германии.
12 февраля 1945 года посол СССР во Франции А.Е.Богомолов принялинициативную группу авторитетных русских эмигрантов во главе с В.А. Маклаковым,основавшую впоследствии «Объединение для сближения с Советской Россией». Приведемлишь отдельные фрагменты записи беседы советского дипломата с одним изидеологов русского зарубежья В.А. Маклаковым, которая находится в Архивевнешней политики Российской Федерации. «Эмиграция была разнородна, но сходиласьво враждебном отношении к Советской власти, — отметил В.А. Маклаков. –Примирение с ней она считала изменой и предпочитала здесь вымирать. Это – общееявление для эмиграции в царской России. Тяжелое испытание наступило тогда,когда Германия Гитлера начала войну с демократиями, а Советская Россия была снею в союзе. Эмиграция не знала смысла такого союза. Но если союз России сГерманией и представил бы непреодолимую военную силу, он не мог быть быпрочным, и мы опасались, что за него позднее заплатит Россия. Поэтому первыеуспехи Германии над Европой уже казались нам ударами по России. Когда в 41-омгоду Германия открыто пошла, наконец, на Россию, опасность казалась громадной:мы боялись, что России не устоять против победоносной Германии.
Тогда в эмиграциипроизошел глубокий раскол. Часть ее все-таки желала победы Германии, надеясь,что эта победа вернет России возможность располагать собой. Но большинствосчитало такую победу, даже на короткое время, величайшим злом для России. Нодействительные события оказались для всех откровением. Мы не предвидели,насколько за годы нашего изгнания Россия окрепла. Из этого должно было сделатьлогический вывод: признать, что советская власть — национальная власть ипротиводействие ей прекратить»[13].
Последующее содержаниебеседы В.А. Маклакова с советским послом свидетельствует о том, что он,признавая, с одной стороны, легитимность советской власти и определяя ее как«национальную власть», в то же время не изменяет своим политическим воззрениями убеждениям. Один из руководителей белоэмигрантского движения говорил ссоветским послом о бесперспективности дальнейшей борьбы с большевизмом. «Еслисуществуют течения прежней борьбы с советской властью, — продолжил далее В.А. Маклаков,- то это не мы. Мы борьбу прекратили. От тех, кто ее хочет вести, мыотделились. Самого крушения советской власти мы уже не хотим. Мы знаем, чегостоила стране революция, и новой революции для России не пожелаем. Мы надеемсяна дальнейшую ее эволюцию»[14].
Цитируемый документ интересен еще и тем, что он содержит столкновениедвух диаметрально противоположных мнений относительно будущего России, ееисторических перспектив развития – советского посла и одного из руководителейрусского зарубежья. Посол призывал участников встречи к тому, чтобы они принялии полюбили советскую Россию. Причем главный смысл его рассуждений сводился ктому, чтобы убедить присутствующих в правильности выбранного страной пути. В.А.Маклаков не согласился с таким доводом. «Дорожить не самой Россией, а только еевременной, советской формой, значило бы следовать Константину Леонтьеву,который писал: «На что нам Россия, если она не самодержавная и неправославная»? В чем неизменная сущность России и в чем ее преходящие формы,покажет нам сама жизнь. И поэтому русский патриотизм не исключает советского,но шире и глубже его», — заключил В.А. Маклаков[15].
Проведенная нами работа в Архиве внешней политики МИД России, а такжеанализ работ российских и зарубежных ученых подтверждает, что это было далеконе единственным свидетельством трансформации взглядов русского зарубежья наСоветскую Россию. Вчерашние непримиримые борцы с большевизмом шли напримирение, были готовы служить своей исторической Родине. 15 апреля 1945 годав Ницце (Франция) прошла встреча членов Ницкой колонии, на которой с докладомвыступил генерал П.С.Махров, представлявший Союз русских инвалидов в Каннах иКазачью станицу Ля-Бокка от Союза друзей Советской Родины в Каннах. «Я считаюдолгом русской эмиграции показать всему миру, что больше нет эмиграции,оппозиционной советскому правительству, что мы духовно уже слились с нашимнародом и отделены от него только физически и юридически»[16].
Анализ состояния русскогозарубежья в исторической ретроспективе показывает, что оно как сообществосоотечественников, объединенных общими этническими и духовными корнями, несостоялось, да и не могло состояться без поддержки, или, по крайней мере,благожелательного отношения со стороны исторической Родины. Это размежеваниеявилось следствием Октябрьской революции и Гражданской войны. Сотни тысячлюдей, оказавшихся за пределами России, стали не гражданами и не согражданами,а по существу превратились в категорию обездоленных и социально незащищенныхлюдей. Те формы взаимодействия между эмигрантами, которые существовали в тотпериод (политические, общественные, образовательные организации; газеты ижурналы), хотя и провозглашали среди своих задач сохранение русского духовногонаследия, в первую очередь были нацелены на борьбу против большевистскогорежима. Их жизнеспособность во многом определялась политической конъюнктурой исостоянием двусторонних отношений страны пребывания с Советским Союзом (чемхуже были отношения с СССР, тем лояльнее были местные власти к российскимэмигрантам).