ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ
Содержание
1. Реформы и революции вполитическом развитии общества
2. Политическая модернизация какпереход от традиционных форм политической организации к современным
3. Переход от авторитаризма итоталитаризма к демократии
4. «Третья волнадемократизации» и теории демократическоготранзита
1. Реформы и революции в политическом развитииобщества
Какпоказывает практика общественного развития, основными политическими формамиосуществления назревших экономических, социальных, социокультурных измененийявляются реформы и революции. Современная политическая наука и социологияуделяют немало внимания изучению механизмов, лежащих в основе этих феноменов. Наиболеераспространенное определение революции принадлежит С. Хантингтону, которыйсчитал ее быстрым, фундаментальным и насильственным изменением доминирующихценностей и мифов общества, его политических институтов, социальной структуры,лидерства, правительственной деятельности и политики. Реформы — это частичныеизменения в отдельных сферах общества, включая и политическую, не затрагивающиеего фундаментальных основ.
По мнениюклассика современной политической философии Ханны Арендт, политическиереволюции — это явление нового времени. До ХVIII века революций в полномзначении этого слова не было. Первыми революциями, осуществлявшимися подзнаменем свободы, стали по ее мнению, американская и французская революцииконца XVIII века. Тогда же термин «революция» приобрел современноезначение. Первоначально же он возник в астрономии и означал закономерное,регулярное вращение звезд, не подверженное изменениям и не зависящее от воличеловека. В ХVIII столетии, когда слово «революция» было заимствованополитической философией, оно имело смысл, прямо противоположный современному. Подреволюциями понимали возвращение к ранее отвергнутому порядку, состоянию,циклическую смену форм правления. Впервые термин «революция» вполитическом контексте был использован для обозначения реставрации монархии,последовавшей в результате краха диктатуры Кромвеля и разгона Долгогопарламента. Через несколько десятилетий появился широко известный термин «славнаяреволюция», под которой современники понимали не свержение королевскойвласти Стюартов, а, напротив, передачу ее Вильяму и Марии, иными словами, реставрациюпринципа монархической власти во всех ее правах и славе. С этого момента термин«революция» стал означать восстановление исконных порядков,утраченных или деформированных из-за деспотизма абсолютистской власти, анемного позднее так обозначали направленные против этой властисоциально-политические перевороты.
Политическаямысль первоначально рассматривала революции исключительно сквозь призмуидеологизированного подхода. Политическая идеология консерватизма и возникаетглавным образом как реакция на события французской революции. Описывая в своемтруде «Размышления о революции во Франции» кровавые эксцессы этойреволюции, один из основоположников консерватизма Эдмунд Берк сформулировалприсущий данной идеологии взгляд на революционные процессы типа Французского: революция- общественное зло, она обнажает самые худшие, низменные стороны человеческойнатуры. Причины революции консерваторам видятся прежде всего в появлении ираспространении ложных и вредных идей.
Ссовершенно иных позиций оценивал революцию ранний либерализм. Либеральнаядоктрина оправдывала революцию в том случае, когда власть нарушает условияобщественного договора. Поэтому многие представители классического либерализманазывали среди основополагающих прав человека и право на восстание. Постепенно,под впечатлением крайностей реальных революционных процессов, в либерализместала формироваться более осторожная оценка этого явления.
Еще доВеликой французской революции предпринимались попытки соединить идею коммунизмаи социализма с идеей революционного ниспровержения прежней политической власти.В годы Французской революции и после нее количество таких попыток неимоверноувеличилось. Наиболее видным продолжателем традиций революционного коммунизмастал Карл Маркс. Для него революции — это «локомотивы истории» и«праздник угнетенных».К. Маркс создал одну из первых теоретическихконцепций революции. Эта концепция внешне выглядит весьма обоснованной илогически выверенной. С точки зрения марксизма, глубинные причины революцийсвязаны с конфликтом внутри способа производства — между производительнымисилами и производственными отношениями. На определенной ступени своего развитияпроизводительные силы не могут больше существовать в рамках прежнихпроизводственных отношений, прежде всего отношений собственности. Конфликтмежду производительными силами и производственными отношениями разрешается в«эпоху социальной революции», под которой основоположник марксизмапонимал длительный период перехода от одной общественно-экономической формациик другой. Кульминационным моментом этого периода является собственнополитическая революция. Причины политических революций К. Маркс видел вклассовой борьбе, именно ее же он считал главной движущей силой общественногоразвития вообще. Классовые конфликты особенно обостряются как раз в периодысоциально-экономических кризисов, вызванных отставанием производственныхотношений от производительных сил. В ходе политической революции болеепередовой социальный класс свергает класс реакционный и, используя механизмполитической власти, производит назревшие перемены во всех сферах общественнойжизни.
Марксизмвидел в революции высшую форму социального прогресса, а в реформе — лишьпобочный продукт классовой борьбы. В соответствии с марксовой логикой сменыобщественно-экономических формаций, политическая революция как бы подводилачерту под процессом перехода от одной такой формации к другой. Исключениесоставлял лишь высший тип социально-политической революции — революцияпролетарская или социалистическая. В ходе социалистической революции самыйпередовой класс — пролетариат — свергает власть буржуазии и начинает переход кновому коммунистическому обществу. Начало такого перехода К. Маркс связывал сустановлением диктатуры пролетариата, целью которой должно быть подавлениесопротивления свергнутых эксплуататорских классов и ликвидация частнойсобственности как главная предпосылка устранения классовых различий вообще. Предполагалось,что социалистическая революция неизбежно примет всемирный характер и начнется внаиболее развитых странах, так как для нее необходима высокая степень зрелостикапиталистического общества и высокая степень зрелости материальных предпосылокнового общественного строя. На практике же общественное развитие пошло совсемне так, как представлял К. Маркс. Рабочее движение в странах Западной Европы, аименно на него К. Маркс и Ф. Энгельс возлагали особые надежды, в большинствеслучаев социальной революции предпочло социальную реформу. Идеи революционногомарксизма нашли поддержку в таких странах и регионах, которые самиосновоположники данного направления ни при каких обстоятельствах не считалипригодными для начала коммунистического эксперимента.
Заслугаприспособления доктрины марксизма к условиям слаборазвитых стран, безусловно,принадлежит В.И. Ленину, дополнившему марксистскую теорию революции новымиположениями. Некоторые из них выходят за рамки собственно марксистскойпарадигмы. В частности, это относится к ленинской концепции революционнойситуации. В.И. Ленин считал, что любая политическая революция нуждается вопределенных условиях для своей победы. Первое условие — наличиеобщенационального кризиса, при котором не только бы «низы не хотели житьпо-старому», но и «верхи не могли» управлять старыми методами. Второеусловие В. Ленин характеризовал как «обострение выше обычного нужды ибедствий народных масс». И третье — значительное повышение социальнойактивности этих масс. Такое толкование признаков революционной ситуацииразделялось не только марксистами, но и, при определенных оговорках,исследователями, далекими от коммунистической идеологии.
Марксистскаятеория революции на протяжении многих десятилетий была весьма привлекательной ив качестве научной методологии, и в виде конкретной программысоциально-политического действия. Сегодня она в значительной степени утратиласвою привлекательность. Произошло это из-за фактического провала социальныхэкспериментов, проводившихся под влиянием идей К. Маркса и В. Ленина во многихстранах мира.
Параллельнос марксизмом в XIX веке предпринимались и иные попытки создания теоретическихконцепций революции, объяснения причин их возникновения и механизмов развития. Примеромэтого может служить книга Алексиса де Токвиля «Старый порядок и революция».В противоположность К. Марксу, А. Токвиль видел причины революций не в экономическомкризисе, вызванном отставанием производственных отношений от ушедших впередпроизводительных сил. Он полагал, что революционные взрывы могут происходить необязательно в результате ухудшения ситуации в обществе. Люди, по мнениюмыслителя, привыкают к лишениям и терпеливо переносят их, если считаютнеизбежными. Но как только появляется надежда на улучшение эти лишениявоспринимаются уже как невыносимые. То есть, причиной революционных событийстановится не сама по себе степень экономической нужды и политического гнета, аих психологическое восприятие. С точки зрения А. Токвиля, так было наканунеВеликой Французской революции, когда массы французов стали воспринимать своеположение как невыносимое, хотя объективно ситуация во Франции в период правленияЛюдовика ХУШ была более благоприятной, чем в предшествующие десятилетия. Не сампо себе деспотизм абсолютной королевской власти, а попытки его смягченияспровоцировали революционное брожение, поскольку ожидания улучшения своегоположения росли у людей гораздо быстрее, чем реальные возможности такогоулучшения.
А. Токвильпризнавал, что Франция стояла на пороге серьезных изменений в экономическойсфере и политическом режиме, но не считал революцию в тех условиях неизбежной. Вдействительности революция проделала ту же работу, которая проводилась и безнее, но с огромными издержками для всего общества. Кульминацией революции сталоустановление диктатуры, превзошедшей по своей жестокости все предреволюционныемонархические правительства.
Позитивистскаясоциология, формировавшаяся в середине и второй половине XIX века,рассматривала революцию как отклонение от нормального хода общественногоразвития. Классики социологии О. Конт и Г. Спенсер противопоставляли идеереволюции идею эволюции — постепенных общественных изменений, совершаемыхпосредством политических, экономических и социальных реформ.
Интерес кизучению революционных процессов возник в конце XIX столетия в социальнойпсихологии, нарождавшейся в тот период при активном взаимодействии ссоциологией и политической наукой. Интерес основывался на негативном отношениик этому социально-политическому феномену и носителям революционной идеологии. Наиболеехарактерными представителями данного подхода в социально-психологической теориибыли Густав Лебон и Габриэль Тард. Получила известность теоретическая концепцияГ. Лебона, в основу которой положены его исследования массового поведения людейв революционные периоды. Эти периоды, по его мнению, отличаются «властьютолпы», когда поведение людей, охваченных всеобщим возбуждением,значительно отличается от их поведения на индивидуальном уровне или в малыхгруппах. Под влиянием толпы индивиды способны к совершению неожиданных инехарактерных для них как героических, так и варварских поступков.
Примерподобного поведения Г. Лебон находил в действиях парижских народных низов вовремя Великой французской революции. Анализируя социально-психологическиймеханизм этого явления, французский ученый отмечал, что люди, охваченныеколлективным возбуждением, порожденным толпой, теряют некоторые критическиеспособности, присущие им в повседневной жизни. Они становятся легко доступнымивнушению и поддаются на любые, в том числе и абсурдные, призывы лидеров толпы идемагогов, происходит массовое помутнение сознания. Поэтому не удивительнопоявление среди революционных лидеров людей с психическими расстройствами,которых «толпа выбирает своими вожаками». В рядах революционныхактивистов также немало лиц, отягощенных наличием каких-либо комплексов, чащевсего на почве профессиональной неудовлетворенности. Бездарные писатели,недоучившиеся студенты, несостоявшиеся адвокаты стремятся к политическомулидерству в революционные периоды, чтобы компенсировать свои неудачи впредреволюционное время. Идеи Лебона носили консервативный характер, ихкритическое острие было направлено не только против революционной теории ипрактики, но и против институтов парламентской демократии. Но, как показал опытпрошедшего столетия, отдельные наблюдения и выводы французского социолога ипсихолога были близки к истине.
Большоевлияние на политическую науку и социологию XX века оказала элитаристскаяконцепция В. Парето, о которой уже говорилось. В частности, некоторые идеиПарето использовал создатель первой современной концепции революции, нашсоотечественник Питирим Александрович Сорокин, большую часть жизни проживший вэмиграции. В вышедшей в 1925 году в США и ставшей всемирной известной книге«Социология революции» П. Сорокин предпринял попытку объективногонаучного анализа феномена революции, далекого от односторонностейидеологизированного подхода, будь то консервативный или марксистский. Выясняяпричины революций, П. Сорокин основывался на господствовавшей тогда всоциально-политических науках бихевиористской методологии. Любое социальноедействие бихевиоризм рассматривал по формуле «стимул-реакция». Именнона эту формулу и опирался социолог, когда исследовал поведение людей вреволюционные периоды. Он полагал, что человеческое поведение определяетсяврожденными, «базовыми» инстинктами. Это — пищеварительный инстинкт,инстинкт свободы, собственнический инстинкт, инстинкт индивидуальногосамосохранения, инстинкт коллективного самосохранения. Всеобщее подавлениебазовых инстинктов или, как писал П. Сорокин, «репрессирование» большогоих числа неизбежно приводит к революционному взрыву. Необходимым условиемвзрыва является и то обстоятельство, что эти «репрессии» распространяютсяна весьма большую или даже подавляющую часть населения. Так же как и егополитический оппонент В. Ленин, П. Сорокин считал недостаточным для революцииодного лишь «кризиса низов». Анализируя же причины и формы «кризисаверхов», П. Сорокин, скорее, следовал подходам и выводам В. Парето. Так жекак и итальянский социолог, он видел одну из важнейших причин революционныхкризисов в вырождении прежней правящей элиты. Описывая атмосферу различныхпредреволюционных эпох, П. Сорокин отмечал присущее им бессилие господствующихэлит, неспособных выполнять элементарные функции власти, а тем более оказыватьсиловое противодействие революции.
В революционномпроцессе П. Сорокин выделял две основные стадии: первую, переходную отнормального периода к революционному, и вторую, переходную от революционногопериода вновь к нормальному. Такая цикличность в развитии революции связана сосновным социальным механизмом поведения людей. Революция, порожденная «репрессирование»основных базовых инстинктов, не устраняет этого «репрессирования», аеще более усиливает его. Например, голод получает еще более широкоераспространение вследствие дезорганизации всей хозяйственной жизни и торговогообмена. В условиях хаоса и анархии, неизбежно порождаемых революцией,возрастает опасность для человеческой жизни, то есть «репрессируется»инстинкт самосохранения. Факторы, подталкивавшие людей на борьбу со старымрежимом, способствуют нарастанию их конфронтации уже с новой революционнойвластью, которая своим деспотизмом еще более усиливает эту конфронтацию. Требованиябезграничной свободы, характерные для начального периода революции, сменяютсяна ее следующем этапе стремлением к порядку и стабильности.
Втораястадия революции, по мнению П.А. Сорокина, имеет ярко выраженную тенденциювозвращения к привычным, проверенным временем формам жизни. Такое возвращениеможет происходить как в виде контрреволюции, прямо и непосредственноотвергающей порожденные революцией отношения и институты, так и в болееумеренном и выборочном отторжении некоторых из них. Не отрицая того факта, чтореволюции приводят к осуществлению уже назревших перемен, П. Сорокин считал иххудшим способом улучшения материальных и духовных условий жизни народных масс. Болеетого, очень часто революции заканчиваются вовсе не так, как обещают их вожди инадеются увлеченные их целями люди. Поэтому П. Сорокин отдавал предпочтениепостепенному эволюционному развитию, полагая что фундаментальные ипо-настоящему прогрессивные процессы базируются на солидарности, кооперации илюбви, а не на сопутствующих всем великим революциям ненависти, зверствах инепримиримой борьбе.
П. Сорокинвыдвинул несколько условий успешного осуществления социально-политическихреформ. Во-первых, реформы не должны попирать человеческую природу ипротиворечить базовым инстинктам людей; во-вторых, любая попытка реформированиядолжна быть предварена тщательным научным исследованием конкретных социальныхусловий; в-третьих, желательно экспериментальным путем проверять в более мелкоммасштабе последствия реформ, которые затем предполагается проводить в болеекрупном масштабе; в-четвертых, все реформы должны осуществляться правовыми иконституционными средствами. Безусловно, со всеми этими условиями следуетсогласиться, добавив, что еще требуется и наличие у реформаторов определенныхкачеств — воли, последовательности и четкого представления о конечных целях испособах достижения общественных изменений.
В межвоенныйпериод широкую известность приобрела книга американского социолога КрейнаБринтона «Анатомия революции». Основываясь на историческом опыте,прежде всего Франции и России, К. Бринтон выделил несколько этапов, черезкоторые проходит всякая великая революция. Предшествует ей накоплениесоциальных и экономических противоречий, не находящих своевременного разрешенияи поэтому способствующих усилению недовольства и озлобленности у большей частинаселения. Далее начинается рост оппозиционных настроений в средеинтеллектуалов, появляются и распространяются радикальные и революционные идеи.Попытки правящего класса осуществить реформы оказываются запоздалыми,неэффективными и еще более усиливают общественное брожение. В условиях кризисавласти революционерам удается одержать победу, старый режим рушится.
Послепобеды революции среди ее лидеров и активистов происходит размежевание наумеренное и радикальное крыло. Стремление умеренных удержать революцию вопределенных рамках наталкивается на нарастающее противодействие радикальнонастроенных народных масс, желающих удовлетворить все свои чаяния, в том числеи изначально невыполнимые. Опираясь на это противодействие, революционныеэкстремисты приходят к власти и наступает кульминационный момент развитияреволюционного процесса. Высшая стадия революции — стадия «террора» — характеризуется попытками полностью и окончательно избавиться от всего наследиястарого режима. Окончательной стадией революции К. Бринтон, как и П. Сорокин,считал стадию «термидора». Ее наступление он связывал с «излечениемот революционной горячки». Термидор приходит в взбудораженное революциейобщество также, как отлив сменяет прилив. Таким образом, революция во многомвозвращается в ту точку, с которой она начиналась.
Социально-политическиепотрясения середины XX века усилили внимание к теоретическому изучениюреволюционных процессов в политической науке и социологии 50-70-х годов. Наиболееизвестные концепции революции этого периода принадлежат Чалмерсу Джонсону,Джеймсу Дэвису и Теду Гурру, Чарльзу Тилли.
Концепцияреволюции Ч. Джонсона имеет структурно-функциональный характер и основываетсяна идеях Толкотта Парсонса. Согласно Т. Парсонсу, общество представляет собойсаморегулирующуюся систему, то есть такую систему, которая под воздействиемвнешних факторов изменяет способ функционирования своих институтов,перестраивает взаимодействие между ними, но при этом сохраняет собственнуюэффективность в целом. В соответствии с теоретической концепцией Ч. Джонсона,необходимым условием осуществления революции является выход общества изсостояния равновесия. Общественная неустойчивость возникает вследствиерасстройства связей между основными культурными ценностями общества и егоэкономической системой. Возникшая неустойчивость воздействует на массовоесознание, которое становится восприимчивым к идеям социальных изменений иполитическим лидерам, эти идеи пропагандирующим. Хотя старый режим постепенноутрачивает легитимную поддержку населения, сама революция еще не являетсянеизбежной, если правящая элита найдет в себе силы осуществить назревшиеперемены и тем самым восстановить равновесие между основными общественнымиинститутами. Если она окажется на это неспособной, то реформы, возвращающиеобщество к новой форме равновесия, проведут политические силы, пришедшие квласти в результате революции. В концепции Ч. Джонсона большое вниманиеуделяется так называемым акселераторам (ускорителям) революций, к которым онпричислял войны, экономические кризисы, стихийные бедствия и другиечрезвычайные и непредвиденные события.
КонцепцияДжеймса Дэвиса и Теда Гурра, по существу, является модификацией и развитиемвзглядов А. де Токвиля и известна под названием теории «относительнойдепривации». Под относительной депривацией понимается разрыв междуценностными ожиданиями (материальными и иными условиями жизни, признаваемымилюдьми справедливыми для себя) и ценностными возможностями (объемом жизненныхблаг, которые люди могут реально получить). Протест вызывается отнюдь неабсолютными размерами нищеты и бедствий народных масс. Можно найти, указывает Д.Дэвис, бессчетное количество исторических периодов, когда люди жили впостоянной бедности или подвергались чрезвычайно сильному гнету, но открыто непротестовали против этого. Постоянная бедность или лишения не делают людейреволюционерами, чаще всего они терпят такие условия со смирением или немымотчаянием. Лишь когда люди начинают задаваться вопросом о том, что они должныиметь по справедливости, и ощущать разницу между тем, что есть и тем, чтодолжно бы быть, тогда и возникает синдромотносительной депривации.
Д. Дэвис и Т. Гуррвыделяют три основных пути исторического развития, которые приводят к возникновениюподобного синдрома и обостряют его до уровня, характерного для революционнойситуации. Первый путь таков: в результате появления и распространения новых идей, религиозных доктрин, систем ценностей возникаетожидание более высоких жизненных стандартов, осознающихсялюдьми как справедливые, однако отсутствие реальныхусловий для реализации таких стандартов ведет к массовому недовольству. Такаяситуация может вызвать «революцию пробудившихся надежд» Второй путь является во многом прямопротивоположным. Ожидания остаются прежними, но происходит существенное ухудшение возможностей удовлетворенияосновных жизненных потребностей в результате экономического или финансового кризиса или, если речь идет прежде всего не оматериальных факторах, в случае неспособностигосударства обеспечить приемлемый уровень общественной безопасности, или из-заприхода к власти авторитарного, диктаторского режима. Разрыв между тем, что люди считают заслуженным и справедливым и тем, что они имеют вреальной действительности, воспринимается как невыносимый. Такая ситуацияназвана Д. Дэвисом «революцией отобранныхвыгод». Третий вариант сочетает в себе элементы первых двух. Надежды наулучшение положения и возможности реальногоудовлетворения потребностей растут одновременно. Это происходит в период прогрессивного экономическогороста, жизненные стандарты начинают возрастать,также поднимается уровень ожиданий. Но если на фонетакого процветания по каким-либо причинам (войны, экономический спад, стихийные бедствия и т.д.) резко падаютвозможности удовлетворения ставших привычными потребностей, это приводит ктому, что получает название «революции крушения прогресса». Ожидания по инерции продолжают расти иразрыв между ними и реальностью становится еще более нестерпимым. Решающимфактором, считал Д. Дэвис, будет смутный или явныйстрах, что ставшая привычной почва уйдет из-под ног.
Чарльз Тилли критиковал Д. Дэвиса за то, что он игнорировал вопрос о механизмемобилизации различных групп населения для достиженияреволюционных целей. Именно на этом сам Ч. Тиллисосредоточил внимание в своей работе «От мобилизации к революции». Онрассматривает революцию как особую формуколлективного действия, включающую четыре основныхэлемента: организацию, мобилизацию, общие интересы и возможность.Движения протеста только тогда смогут стать началомреволюционного коллективного действия, полагает Ч. Тилли, когда будут оформленыв революционные группы с жесткой дисциплиной. Чтобы коллективное действие моглосостояться, такой группе необходимо осуществить мобилизациюресурсов (материальных, политических, моральных и т.д.). Мобилизация происходит на основе наличия у тех, ктововлечен в коллективное действие, общих интересов. И, наконец, возможностьпобеды революции связана с определенным благоприятным стечением обстоятельств.
Согласноконцепции Ч. Тилли, социальные движения как средства мобилизации групповыхресурсов возникают тогда, когда люди лишены институализированныхсредств для артикуляции и агрегирования своих интересов, а также тогда, когдагосударственная власть оказывается не способной выполнить требования населенияили когда она усиливает свои требования к нему. Способностьоппозиционных групп обеспечить себе активное идейственное представительство в прежнейполитической системе обусловливает их выборнасильственных средств достижения своих целей. Вопределенный момент коллективное действие включает в себя открытую конфронтациюс существующейполитической властью или, иными словами, «выход на улицу». Однаколишь там, где наряду с массовой активностью населения имеет местоцеленаправленное действие хорошо организованных революционных групп, возможносерьезное влияние на основные государственные и политические институты общества.
Революционныедвижения достигают успеха, когда правительство по каким-либо причинамутрачивает полный контроль над своей территорией. Это может быть результатомвнешних войн, внутренних политических столкновений, международного давления иликомбинированного воздействия этих факторов. Состоится ли действительноереволюционное присвоение власти зависит от того,считает Ч. Тилли, насколько официальные структуры сохранили контроль над армией иполицией. Вот почему лояльность вооруженных сил является решающим фактором вбольшинстве революций.
Степеньпередачи власти, по словам Ч. Тилли, зависит от характера конфликта междуправящей элитой и ее оппонентами. Если конфликт приобретает форму простойвзаимоисключающей альтернативы, то происходит полная передача власти, безпоследующих контактов между представителямиушедшего политического режима и постреволюционным правительством. Если речьидет о коалициях, включающих различные политические силы,это облегчает процесс передачи власти, но итогэтого процесса будет менее полным, поскольку в таком случае новая революционнаявласть опирается на широкую политическую базу,которая включает и отдельных представителей прежнего режима.
Можноконстатировать, что ни одна классическая илисовременная концепция революции не способна полностью и адекватно объяснить этосложное социально-политическое явление. Каждая из них лишь отражает отдельныеэлементы и стороны революционных процессов. Исследование реальной практики этихпроцессов и их результатов позволяет сделать вывод о том, что революции никогдане завершались так, как мечтали сами революционеры.Очень часто их результаты оказывались прямо противоположными и приносили с собой еще большую несправедливость, неравенство, эксплуатацию, угнетение. Вследствие этого вконце XX века фактически разрушен миф о революции как синониме прогрессивных изменений. Теперь революция уже непредставляется воплощением высшей логики истории. Влияние идеологическихдоктрин, по-прежнему делающих ставку на революционное насилие, резко упало, асоциологические и политологические концепцииобщественного развития рассматривают в качестве предпочтительной формы развитияпостепенные, эволюционные изменения.
2. Политическая модернизация как переход оттрадиционных форм политической организации к современным
Возвращениек идеям эволюционизма, характерное для западных социально-политических наук впослевоенные годы, нашло наиболее последовательное воплощение в теориимодернизации. Методологической основой этой теории стали социологическиеконцепции О. Конта, Г. Спенсера, К. Маркса, М. Вебера, Э. Дюркгейма, Ф. Тенниса и их подходы к проблемам общественногоразвития. В самом общем виде эти подходы сводятся к следующему: социальные измененияявляются однолинейными и поэтому менее развитыестраны должны пройти тот же путь, по которому идут более развитые; социальные изменения носят неизбежный инеобратимый характер, происходят мирно и постепенно; социальные изменения осуществляются через последовательные стадии,как правило, ни одна из них не может быть пропущена; всегда существует возможность общественного прогресса и улучшениясоциальной жизни.
Вместе стем теория модернизации появилась в новыхисторических условиях и имела практическуюнаправленность: она должна была дать рекомендации для экономического, социального,культурного и политического становления новых государств в Азии, Африке и Латинской Америке. В отличие от прежнегоэволюционизма, исходившего из постулата спонтанного, детерминированногообъективными причинами развития, сторонники теории-модернизации считали, чтооно направляется и контролируется интеллектуальнойи политической элитой, которая стремится с помощьюпланомерных, целенаправленных действий вывести свою страну из состоянияотсталости.
Подмодернизацией понимается, по словам одного из ее видных теоретиков Ш. Айзенштадта, процесс, ведущийк созданию социальных, экономических и политических систем, сложившихся вЗападной Европе и Северной Америке в период между ХVII и XIX веками и распространившихся затем на другиестраны и континенты. Иными словами, модернизация — это переход от традиционногоаграрного общества к современному, индустриальному, а в последние десятилетия ипостиндустриальному обществу.
«Традиционное общество» и "современное общество" как базовые категориитеории модернизации основываются на веберовской типологии социального действия. Длятрадиционного общества характерно господство традиционного типа социальногодействия, то есть такого действия, которое основано не на рациональном сознаниии выборе, а на следовании однажды принятой привычной установке.Традиционное общество — это прежде всего аграрное общество. Подавляющая часть егонаселения проживает в сельской местности и занята примитивным сельскохозяйственным трудом и ремеслом, основанном на простом воспроизводстве. Традиционное общество отличается закрытой социальнойструктурой, исключающей вертикальную и горизонтальную социальную мобильность, инизким индивидуальным статусом большинства его членов. Религиозное сознаниегосподствует здесь во всех жизненных сферах, а политическая власть носитавторитарный характер. Традиционное общество слабовосприимчиво к инновациям,застойно по самой своей природе.
Современноеобщество основывается на преобладании целерациональногосоциального действия. Технологической базой современногообщества является промышленное производство, чтообусловливает быстрое развитие науки и техники. Городское население всовременном обществе преобладает над сельским, социальная структура такого общества приобретает открытыйхарактер, появляются возможности для горизонтальнойи вертикальной социальной мобильности. Ролевыефункции в современном обществе дифференцированы, аосновные сферы жизнедеятельности секуляризированы, т.е. освобожденыот религиозного влияния. Власть и управление в современном обществе рационализированы. В целом это обществообладает мощным потенциалом саморазвития.
Переходот традиционного общества к современному включаетцелый ряд взаимосвязанных и взаимообусловленныхпроцессов в экономической, социальной, культурной иполитической сферах. Экономическая модернизацияозначает развитие и применение технологии, основанной на научном знании,высокоэффективных источников энергии, углубление общественногои технического разделения труда. В процессеэкономической модернизации появляются и расширяютсявторичный (промышленность и торговля) и третичный (сфера услуг) сектор народногохозяйства, сокращается доля первичного (аграрного) сектора при еготехнологическом совершенствовании. Трудоемкие производства сменяютсякапиталоемкими, а затем наукоемкими. Экономическая жизнь общества освобождается отвлияния политики и идеологии, а экономический рост становится«самоподдерживающимся».
В отличиеот марксизма, стоявшего на позициях экономического детерминизма, теория модернизации исходит из принципатехнологического детерминизма, связывающегоструктуру общества и его основные характеристики стехнологическим способом производства. Всоответствии с таким подходом выделяют несколько типов социально-экономическоймодернизации. Первый тип может быть назван доиндустриальной модернизацией. Она была связана спереходом от естественных производительных сил к общественным,т.е. таким, которые используются людьми только сообща,при помощи кооперации и разделения Функций впроцессе труда. Технологический способ производства, формирующийся в результатетакого перехода, олицетворяет мануфактура.
Второйтип — раннеиндустриальная модернизация — технологически детерминирован переходом отремесленного и мануфактурного производства к фабрично-заводскому. Третий тип — позднеиндустриальная модернизация — характеризуетсяпереходом от фабрично-заводского к поточно-конвейерному производству. Наконец, четвертый тип — постиндустриальнаяили постмодернизация — вызван к жизни современнойтехнологической революцией и осуществляется в странах, где идет переход к этапу, который получил название «постиндустриальноеобщество».
В начале60-х годов свою типологию этапов экономической модернизации предложиламериканский экономист У. Ростоу,сформулировавший концепцию пяти стадий роста, через которые должны проходитьвсе страны. Первая стадия — традиционное общество с преобладанием примитивнойаграрной технологии. Вторая стадия — переходноеобщество, в котором складываются предпосылки для подъема, формируется элита, готовая к осуществлению модернизации, появляются идеи, обосновывающие ее необходимость. Третья — стадия взлета, главнымее признаком является начало интенсивной индустриализации, осуществляемой за счет перераспределениянационального дохода в пользу накопления. Четвертая — стадия зрелости, когдаформируется диверсифицированная структура экономики,в которой представленывсе базовые отрасли промышленности. Пятая стадия — общество массовогопотребления. На этой стадии усиливается роль сферы услуг и отраслей, выпускающихтехнически сложные потребительские товары длительного пользования, меняется структура потребления. Большинство населения получаетдоступ к таким материальным благам, которые ранее считались предметами роскошиили вовсе не существовали. На этой стадии такжерезко возрастает объем финансовых, материальных и иных ресурсов, направляемыхна социальные нужды.
Всоциальной сфере модернизация означает изменение социально-классовой,демографической и территориальной структурынаселения. В процессе социальной модернизации происходит замена отношенийиерархической подчиненности и вертикальнойзависимости отношениями равноправного партнерства. Усиливаетсяспециализация профессиональной деятельности людей,, теперь успех в ней зависит не от происхождения,пола и возраста, а от личных качеств человека, его квалификации, уровня образованияи усердия. Формируется социальный тип деятельнойличности, важнейшей ценностной ориентациейстановится индивидуализм.
Модернизация в культурной сфере предполагает секуляризациюобразования, наличие идейного и религиозного плюрализма и распространениемассовой грамотности. Составной частью социокультурноймодернизации является развитие средств массовой коммуникации и появление массовойкультуры, а также приобщение все возрастающей частинаселения к культурному наследию прошлого.
Модернизационный процесс в политической сфере имеетнесколько аспектов. Во-первых, в результате экономических и социокультурныхизменений на основе ранее существовавших этническихгрупп формируются нации. Вследствие этого прежние территориальные государствауступают место нациям-государствам. Полиэтнические государствараспадаются или преобразуются на федеративных началах. Поэтому период модернизации отличается появлением и ростом национализма инациональных движений. Во-вторых, начинаетперестраиваться государственная власть и управление. Возрастает роль и значениеправа, происходит разделение власти в соответствиис функциональным назначением на исполнительную,законодательную и судебную. Наряду с тенденцией к централизации политическойвласти действует тенденцияразвития и совершенствования местного самоуправления, деятельностьгосударственного аппарата перестраивается на принципах рациональной бюрократии(по М. Веберу). В третьих, в процессе политическоймодернизации расширяется участие широких народныхмасс в политике и на этой основе меняется тип легитимностии механизм легитимации политической власти.
Модернизационные процессы делятся на два основных вида.Первый — органичная модернизация, осуществлявшаяся в странах Западной Европы и Северной Америке, т.е. там,где впервые сформировался феномен современного общества. Переход к нему называетсяв данном случае органичным, потому что он имел характерестественно-исторического процесса. В странах, которые встали на путь переходак современному обществупозднее, модернизация имела уже вторичный и, следовательно, неорганичный, догоняющий характер. Такая модель развития былаприсуща странам «третьего мира» и именно она стала главным объектомизучения теории модернизации.
Вусловиях второго вида модернизации особая роль принадлежит политической элите. Исследователивыделяют четыре основных типа модернизационных элит:традиционную, либеральную, авторитарную и леворадикальную.Каждая из них по-своему понимает цели и задачи модернизации, имеет различноепредставление опоследовательности ее этапов, по-разному относится к демократии западного образца. Так, если для либеральных элит онапредставляет собой естественный ориентир политического развития, то для другихтипично сдержанное и даже откровенно негативное отношение к такой демократии.
В своемразвитии теория модернизации прошла несколько этапов. В 60-е годы, на первомэтапе многие западные ученые рассматривали модернизацию как вестернизацию, простоемеханическое заимствование западного опыта и западных институтов, без достаточного учетафактора социокультурной самобытности отдельныхстран. Позднее такая односторонность была преодолена. Но в конце 70-х годовисследования в области теории модернизации вступилив полосу глубокого кризиса. Причинами кризисастало, с одной стороны, разочарование в результатахи перспективах социального и экономического развития в странах «третьегомира», а, с другой стороны, смена парадигм в самом западном обществоведении: завоевавшиепопулярность постмодернистские концепции поставили под сомнение прежниепредставления о развитии, прогрессе, современности. В меньшей степени кризисзатронул концепции политической модернизации, многие положения которых подтверждались не только реалиямиразвивающихся стран, но и историческим опытом государств Западной Европы иСеверной Америки. В последние годы в связи с крахом коммунистических режимов эти концепции приобрели еще большую актуальность.
Впроцессе изучения механизмов и закономерностей модернизации в западной политологии сформировалосьдва основных направления — либеральное иконсервативное. По мнению политологов либерального направления (Г. Алмонд, Р. Даль, Л. Пайи др.), успешное осуществление политической модернизации предполагает широкоевовлечение народа в деятельность институтов представительнойдемократии и создание условийдля свободной конкуренцииполитических элит. Если такая конкуренция имеет приоритет перед политическимучастием рядовых граждан, но уровень участия достаточновысок, складываются оптимальные условия для успеха демократических реформ.
Тридругих возможных сценария менее благоприятны. В первом случае на фоневозрастания роли конкуренции элит сохраняется низкая активность основной частинаселения. В такой ситуации возможно установление авторитарного режима, что, сточки зрения либеральной политологии, нежелательно, поскольку может способствоватьторможению начатых преобразований. Второй сценарий предусматриваетдоминирование политического участия населения над соревнованием свободных элит,что неизбежно ведет к нарастанию охлократических тенденций и также можетспровоцировать ужесточение политического режима и замедление модернизационногопроцесса. При третьем варианте развития событий одновременное падение уровняполитического участия масс и понижение степени соревновательности элит можетпривести к общественному хаосу и дезинтеграции политической системы. В итоге — установлениедиктатуры становится неизбежным.
Теоретическаяконцепция, показывающая оптимальный путь политической модернизацииразвивающихся стран, была предложена американским политологом Робертом Далем. Этаконцепция основывается на выдвинутой им же теории полиархии. В отличие отдемократии, представляющей собой некий нормативный идеал, полиархия — реальнаяполитическая система, которая одновременно обеспечивает политическое участиешироких масс и свободную конкуренцию политических лидеров и элит. Р. Дальвыделил условия создания полиархии. Во-первых, это — определенный уровеньсоциально-экономического развития при существовании субкультурного плюрализма. Во-вторых,это — сильная исполнительная власть, зависящая от демократических институтов. В-третьих,это — интегративная партийная система и безопасность конкурирующих между собойполитических групп. Р. Даль полагал, что политическая модернизация должнаосуществляться последовательно, без резких скачкообразных движений, чреватыхустановлением авторитарной диктатуры. Отрицательное отношение к авторитаризму — одно из существенных отличий либерального направления теории политическоймодернизации.
Консервативныеполитологи видят главную опасность для процессов модернизации в политическойнестабильности. При таком подходе авторитарный режим, если он обеспечиваетэкономический рост, не представляется им негативным явлением. Наиболее четкоподобную позицию выразил в 70-е годы американский ученый Т. Цурутани. Онполагал, что в странах «третьего мира» приемлемы любые формыполитического режима, включая авторитарные, олигархические и даже тоталитарные,лишь бы они обеспечивали порядок и развитие.
Политологиконсервативного направления серьезную опасность периода модернизации видят втом, что рост политического участия может обогнать реальный уровеньподготовленности масс к такому участию. Поэтому они считают необходимымобращать внимание прежде всего на создание прочных политических институтов,гарантирующих стабильность общества. Вместе с тем ученые консервативнойориентации вовсе не отрицают демократические ценности и придерживаются схожих слибералами взглядов на конечные цели процесса политической модернизации. Обэтом свидетельствует, например, теоретическая концепция наиболее видногопредставителя консервативного крыла американской политологии СамюэляХантингтона. По его мнению, стимулом для начала модернизации традиционногообщества может послужить некоторая совокупность внутренних и внешних факторов,побуждающих политическую элиту решиться начать реформы. Преобразования могутзатрагивать экономические и социальные институты, но не касаться традиционнойполитической системы. Следовательно, допускается принципиальная возможностьосуществления социально-экономической модернизации «сверху», в рамкахстарых политических институтов и под. руководством традиционной элиты. Однакодля того, чтобы начавшийся процесс перехода от традиционного общества ксовременному завершился успешно, необходимо соблюдать целый ряд условий ипрежде всего обеспечить равновесие между изменениями в различных сферахобщества. Кроме этого, очень важна готовность правящей элиты на осуществлениене только технико-экономической, но и политической модернизации, включающей какпроцесс приспособления традиционных институтов к изменившимся условиям, так ипроцесс создания новых, связанных с происходящими переменами.
Политическаямодернизация, которую С. Хантингтон понимает как демократизацию политическихинститутов общества и его политического сознания, обусловлена целым рядомфакторов социального характера. Какими бы мотивами ни руководствоваласьправящая элита начиная реформы, они неминуемо ведут к определенным и вполнедетерминированным переменам. Любые шаги, направленные на индустриализацию,социально-экономический прогресс неизбежно способствуют развитию системыобразования, заимствованию передовых технических и естественно-научных идей. Ноесли страна поворачивается лицом к внешнему миру, то вместе снаучно-технической информацией она впитывает и новые политические и философскиеидеи, способствующие возникновению сомнений в целесообразности и незыблемостисуществующего политического режима. А поскольку составной частьюмодернизационного процесса является эволюция социальной структуры общества, тоэти идеи падают на вполне подготовленную почву.
Индустриализацияи урбанизация влекут за собой формирование и быстрый рост новых социальныхгрупп. С. Хантингтон особо отмечает значение формирования среднего класса,состоящего из предпринимателей, управляющих, инженерно-техническихспециалистов, офицеров, гражданских служащих, юристов, учителей. Как видно,наиболее заметное место в структуре среднего класса занимает интеллигенция,которую политолог характеризует как потенциально наиболее оппозиционную силу. Именноинтеллигенция первой усваивает новые политические идеи и способствует ихраспространению в обществе. В результате все большее количество людей исоциальных групп, ранее стоявших вне общественной жизни, меняют свои установки.Они начинают осознавать, что политика напрямую касается их частных интересов,что от решений, принимаемых политической властью, зависит их личная судьба. Появляетсявсе более осознанное стремление к участию в политической жизни, поискумеханизмов и способов воздействия на принятие государственных решений.
Посколькутрадиционные политические институты не обеспечивают возможностей политическогоучастия просыпающейся к активной политической жизни части населения, на нихраспространяется общественное недовольство. Наступает критическая ситуация. Еслине будут приняты меры, направленные на политическую модернизацию и созданиеинститутов, обеспечивающих возможности политического участия стремящихся кэтому социальных групп, она может привести к революционному кризису. Еслиправящая элита не решится на назревшие политические реформы, то возникнут ибудут увеличиваться «ножницы» между растущим уровнем политическойактивности широких социальных слоев и отстающей от него реально достигнутойстепенью политической модернизации общества. В такой ситуации революция являетсянаиболее быстрым и радикальным способом насильственной ликвидации подобных«ножниц». Разрушая старую политическую систему, она создает новыеполитические институты, правовые и политические нормы, способные гарантироватьучастие народных масс в политической жизни общества. Одновременно прежняяправящая элита, не сумевшая справиться со стоявшими перед ней задачами,заменяется новой элитой, более динамичной и открытой веяниям времени.
Наряду сотмеченным выше социальным механизмом политическая революция вмодернизирующемся обществе имеет и еще один.
В периодперехода от традиционного общества к современному значительная часть населенияпроживает еще в сельской местности. Города и городское население остаютсянебольшими островками в огромном крестьянском море. До тех пор, пока процессмодернизации не завершен, крестьянство испытывает на себе огромные издержкиэтого процесса. Объективно оно остается социальным классом традиционногообщества и. при переходе к современному исчезает «как класс» в своемпрежнем виде. Преобладающая часть сельских жителей должна быть вытеснена издеревни в город. Этот процесс вытеснения проявляется в ухудшении общих условийведения крестьянского хозяйства и снижении уровня благосостояния значительнойчасти мелких сельхозпроизводителей, а в конечном счете, в их полном разорении. Положениеобостряется неизбежным разрушением такого традиционного социального института,как деревенская община.
Само посебе крестьянство преимущественно консервативно и привержено традициям. Онослабо восприимчиво к абстрактным политическим лозунгам свободы, равенства иконституционных прав и может примкнуть к антиправительственным действиям тольков том случае, если политическая власть не способна удовлетворить его социальныетребования. Если это происходит, то городская революция получает мощнуюподдержку из сельской местности, что практически гарантирует ее успех, но исоздает опасность для ее целей и результатов.
Революцияносит как бы двойственный характер. С одной стороны, она есть следствиенедостаточно быстрого и комплексного осуществления модернизации, а, с другойстороны, в ней выражается протест против самого процесса модернизации и егосоциальных последствий. Поэтому реальные политические результаты революциимогут быть прямо противоположны тем лозунгам, под которыми она начинается. Еслиже речь идет о задачах социально-экономической модернизации, то революция, каки всякое социально-политическое потрясение, способна хотя бы на времяприостановить и затруднить их реализацию.3. Переход от авторитаризма и тоталитаризма кдемократии
Транзитология- раздел политической науки, изучающий политические процессы в странах,совершающих переход от тоталитарных и авторитарных политических систем кдемократической. Транзитология тесно связана с теорией политическоймодернизации. Они близки в теоретико-методологическом плане (общностьюкатегориального аппарата, и методологических подходов) и на уровне персоналий (многиевидные политологи известны работами и в той и в другой области политологическогознания). Но если теория политической модернизации ориентируется на проблематикуразвивающихся стран «третьего мира», то в центре вниманиятранзитологии находятся политические процессы в таких государствах, гдеосновные структуры современного общества уже сложились, причем в ряде случаев речьидет о повторной демократизации. Впервые проблемы демократизации стран, ужеимевших опыт существования демократических режимов, встали в послевоенные годыв связи с необходимостью преодоления наследия тоталитарных фашистских режимов вГермании, Италии, устранения последствий авторитаризма и милитаризма в Японии. Этистраны уже были индустриально развитыми, причем в Германии и Италии до приходафашистов к власти несколько десятилетий существовали политические режимыдемократического типа. Позднее похожие проблемы возникли в странах Южной Европы- Испании, Португалии и Греции, где также после периода авторитарного правленияначалось возвращение к демократическим принципам. Одновременно подобныеизменения переживали страны Латинской Америки, там тоже военные диктатуры сталиуступать место демократически избранным правительствам. И здесь также сечь шлао возвращении к демократии, а не о становлении ее заново, как в большинствеафро-азиатских стран.
Основнымиформами перехода от авторитаризма к демократии, в соответствии с устоявшимися вполитической науке представлениями, могут быть: эволюция, революция, военноезавоевание. Эволюция предполагает постепенное осуществление демократическихреформ без резкой смены правящей элиты. Революция — быстрая и радикальная сменаполитического режима. Для военного завоевания характерно «насаждение»демократии извне, после военного поражения тоталитарного или авторитарногорежима в условиях военной оккупации. Так было после окончания второй мировойвойны в Японии и Германии, где основы политической демократии были заложены вусловиях послевоенной оккупации.
С точкизрения прочности и необратимости результатов уже упоминавшийся С. Хантингтонвыделил три модели перехода к демократии.
Во-первых,линейная или классическая модель, примером которой может быть развитиеВеликобритании, а также стран Северной Европы. Для этой модели характернопоследовательное решение задач демократизации, обеспечивающее ее необратимость.Классическая модель перехода к демократии представляет собой процесспостепенной трансформации традиционной политической власти, расширение прав исвобод граждан, возрастание степени их политического участия.
Своеобразныминдикатором, показывающим степень продвижения той или иной страны по путидемократизации, служит роль и место законодательной власти (парламента) вструктуре политических институтов общества. При завершении этого процесса, тоесть тогда, когда создана стабильная демократическая система, институтыпарламентской демократии становятся ее важнейшей и неотъемлемой частью. Неважно,какая именно форма государства и соответствующая ей модель разделения властейимеет место, главное, чтобы парламент обеспечивал представительство интересоввсех социальных групп, имеющихся в обществе, оказывал реальное воздействие напринятие политических решений.
Там, гдестановление парламентской демократии происходило без революционных потрясений,оно отличалось, как правило, плавностью и постепенностью. Примером могутслужить наиболее стабильные демократические государства современности — страныСеверной Европы. В каждой из них на утверждение принципов парламентаризма иформирование демократических избирательных систем ушло около ста лет. Так, вНорвегии парламент (стортинг) был создан в 1814 г., принципы парламентаризма вполитической системе утвердились в 1884 г., избирательное право для мужчин быловведено в 1898 г., а для женщин — в 1913 г. В Швеции риксдаг в своем нынешнемвиде появился в 1809 г., дважды — в 1866 и в 1974 гг. — существеннореорганизовывался, избирательное право стало всеобщим для мужчин в 1909 г., дляженщин — в 1921 г. Несколько иначе складывалась ситуация в Дании, где парламентвпервые появился в 1834 г. Там очень быстро утвердилось всеобщее избирательноеправо для мужской части населения — в 1849 г., а вот женщины получили еготолько в 1915 г. Похожие тенденции обнаруживает политическое развитие Исландии.
Для всехвышеперечисленных стран постепенность и последовательность демократическихизменений обеспечила в дальнейшем их политическую стабильность.
Во-вторых,циклическая модель. Выделение этой модели первоначально было основано наобобщении опыта стран Латинской Америки. Во многих из этих государств былисделаны первые попытки перехода к демократии еще в XIX веке, сразу же послеосвобождения от испанского колониального господства. Однако в большинствелатиноамериканских стран стабильных демократических режимов так и не сложилось.Часто демократическое правление прерывалось военными переворотами иустановлением военных диктатур, но нередки были и случаи авторитарногоперерождения гражданских режимов. Периоды авторитаризма сменялись периодамидемократизации и наоборот. Такое циклическое развитие было следствием того, чтопереход к демократии в странах Латинской Америки не подкреплялся адекватнымисоциально-экономическими и социокультурными факторами. Начиная с 60-х годов XXвека печальный латиноамериканский опыт повторяли многие вновь возникающиегосударства Азии и Африки, в которых периоды демократического и авторитарногоправления постоянно сменяли друг друга.
В-третьих,диалектическая модель, имевшая место в Германии и Италии, а также в Испании,Португалии и Греции. Всем этим странам удалось в свое время довольно далекопродвинуться по пути политической модернизации. Однако демократическиеизменения не стали необратимыми. Победившие в этих странах тоталитарные иавторитарные политические режимы перечеркнули развитие демократическихинститутов. Происшедшее впоследствии возвращение к демократии можнорассматривать как «отрицание отрицания», поэтому подобный путьдемократического развития и получил название «диалектического».
Обобщениеопыта перехода к демократии многих стран мира позволяет сделать вывод осуществовании трех основных этапов такого перехода:
1) кризисавторитарного режима и его либерализация;
2) установлениедемократии;
3) консолидациядемократии. Кризис авторитарного или тоталитарного режима может наступитьвследствие резкого снижения уровня его легитимности. Причинами такойделегитимации, как показывает историческая практика, являются потеря покакой-либо причине харизматического лидера, массовое разочарование населения вгосподствующей идеологии, что часто связано с неэффективностью авторитарной илитоталитарной власти. В ситуации кризиса режима разворачивается борьба междупредставителями «жесткой» и «мягкой» линий. Первыестремятся сохранить существующий режим, в том числе и с помощью репрессий,вторые считают необходимым снимать напряжение путем уступок и частичных реформ.Победа сторонников «мягкой» линии открывает дорогу либерализациирежима. В данном случае под либерализацией понимается предоставление гражданамнекоторых прав и свобод, введение элементов так называемой «ограниченнойдемократии». Желая сохранить свою власть, правящая элита старается придатьполитическому режиму внешнюю респектабельность. В результате либерализациивозникают условия для усиления активности и повышения роли гражданскогообщества (если оно уже сформировалось). Либерализация означает также дальнейшуюэрозию и разложение авторитарного (тоталитарного) режима и постепенный переходк следующему этапу — установлению демократии.
Основнымисоставляющими процесса установления демократии являются формированиеконкурентной партийной системы, с одной стороны, и демократическая институализациямеханизмов государственной власти, с другой стороны. На этапе установлениядемократии закладываются конституционные основы новой политической системы. Однакодля того, чтобы происшедшие перемены стали необратимыми, необходим следующий,третий этап — этап консолидации демократии. На этом этапе осуществляетсяокончательная легитимация демократических институтов, происходит адаптацияобщества к новым механизмам политической власти.
На основеобобщения опыта перехода к демократии в различных странах и регионах политологисделали следующие выводы о закономерностях такого перехода: существуеторганическая и неразрывная связь между рыночной экономикой и политическойдемократией; для перехода к демократии необходим определенный уровеньтехнологического, социокультурного и социально-экономического развития; социальнойбазой демократизации является занимающий ведущее положение в обществе среднийкласс; становление демократии невозможно без формирования гражданского общества.4. «Третья волна демократизации» и теориидемократического транзита
Ссередины 70-х годов стал набирать силу глобальный процесс крушенияантидемократических режимов, охвативший практически все континенты и регионыземного шара. Этот процесс С. Хантингтон назвал «третьей волнойдемократизации». «Первая волна демократизации», по его мнению,охватывала период более чем в сто лет с 1820 по 1926 годы и коснулась многихстран европейского и американского континентов. С 1926 года — годаокончательного утверждения фашистской диктатуры Муссолини в Италии, начинаетсявозвратная или «реверсивная» волна, характеризующаяся сокращениемчисла демократий и увеличением числа тоталитарных и авторитарных политическихрежимов. С 1942 года, то есть с переломного момента второй мировой войны,начинается «вторая волна демократизации», продолжавшаяся, по мнениюХантингтона, до 1962 года. Затем вновь следует откат, ознаменованный длиннойцепью военных переворотов в латиноамериканских, азиатских, африканских и дажеевропейских (Греция, 1967 год) странах. «Третья волна демократизации»начинается с демократических перемен сначала в странах Южной Европы (Испания,Португалия, Греция), а затем в странах Латинской Америки и Восточной Азии.
Кульминацией«третьей волны демократизации» стало крушение на рубеже 80-90 годовказавшихся незыблемыми коммунистических режимов в Советском Союзе и странахЦентральной и Восточной Европы. С этого момента процессы посткоммунистическогоразвития становятся основным объектом изучения оформившейся в относительносамостоятельную научную дисциплину транзитологии.
Первоначальнопроблемы становления демократических режимов в бывших социалистических странахисследовались на основе традиционных для теории политической модернизации итранзитологических концепций подходов. Перспективы утверждения впосткоммунистических странах новых экономических и политических институтовоценивались исходя из опыта посттоталитарного и поставторитарного развитияГермании, Италии, стран Южной Европы, Латинской Америки.
Современем мнения западных политологов, изучающих посткоммунистические переходныепроцессы, разделились. Одни, в их числе, например, такие известные ученые как А.Лейпхарт, А. Степан и Ф. Шмиттер, считают, что процессы, происходящие сегодня встранах Восточной Европы и на постсоветском пространстве, при всей ихспецифике, являются все же аналогом процессов и событий, имевших место в другихрегионах, затронутых «третьей волной демократизации». Сформироваласьи иная точка зрения. Американский политолог С. Терри считает, что проблемы,стоящие перед посткоммунистическими странами, имеют, как минимум, пять отличийот проблем в странах, ранее осуществивших переход от тоталитаризма иавторитаризма к демократии. Первое отличие связано с тем, что впосткоммунистических странах пытаются одновременно создать рыночную экономику иплюралистическую демократию. До сих пор ни одна авторитарная или тоталитарнаясистема не знала такой степени огосударствления экономики, как вкоммунистических государствах. Стремление одновременно сформировать рыночноехозяйство и стабильную демократическую систему порождает внутреннююпротиворечивость посткоммунистического перехода. Хотя в длительной историческойперспективе демократия и рынок взаимодополняются и укрепляют друг друга, нанынешнем этапе реформирования бывших социалистических государств они вступаютмежду собой в конфликт. Он происходит по следующей схеме: радикальныеэкономические реформы приводят к серьезному снижению жизненного уровнянаселения, тяготы начального этапа перехода, к рынку порождают политическуюнестабильность, которая затрудняет создание правовых и институциональных основдальнейших экономических реформ, мешает привлечению иностранных инвестиций,способствует продолжению экономического спада, а экономический спад, в своюочередь, усиливает политическую напряженность в обществе. Второе отличие такжекасается социально-экономической сферы, В странах, находившихся на более низкомуровне экономического и индустриального развития, при переходе к демократиистояла задача создания новых отраслей народного хозяйства. Апосткоммунистические государства столкнулись с необходимостью полного демонтажазначительной части уже существовавших секторов промышленности при одновременнойрадикальной перестройке и модификации многих производств.
Третьеотличие связано с высокой этнической неоднородностью посткоммунистических стран.Это приводит к распространению националистических настроений. Национализм влюбых его формах, как правило, плохо совместим с демократией, посколькуподчеркивает превосходство одних наций над другими, тем самым раскалывая социумпо этнонациональному признаку и препятствуя возникновению подлинногогражданского общества.
Четвертоеразличие между посткоммунистическими и поставторитарными переходными процессамиС. Терри связывает с проблематикой гражданского общества. С ее точки зрения,применение этого понятия к сегодняшним реальностям Восточной Европы и бывшегоСССР вообще весьма сомнительно. Гражданское общество предполагает не толькосуществование автономных от государства политических и общественныхорганизаций, но и их способность взаимодействовать в определенных границах. Безналичия таких институционально оформленных границ, без готовности общественныхгрупп и лидеров следовать общепринятым правилам игры возможен параличполитической системы. В посткоммунистических странах существуют серьезныепрепятствия на пути формирования реального гражданского общества. С однойстороны, в большинстве этих стран до установления коммунистических режимовсуществовали лишь элементы гражданского общества, весьма далекие от его зрелыхформ. С другой стороны, реальная политическая практика, оппозиционных групп иполитический опыт последних лет коммунистической власти не способствовалиформированию представлений о политике как «искусстве возможного». Политическаяжизнь фрагментарна и излишне персонализирована, конфронтация здесь по-прежнемупреобладает над компромиссом, а электорат пребывает в состоянии отчуждения изамешательства.
Пятоеотличие посткоммунистического развития С. Терри видит в международных условиях.Они менее благоприятны, чем были для Германии и Италии в послевоенные годы, илидля южноевропейских стран в 70-е. Сегодня посткоммунистические страны неполучают должной помощи и поддержки.
С точкизрения другой американской исследовательницы В. Барнс, в Восточной Европе, вотличие, например, от Латинской Америки, речь идет не о возвращении кдемократии. На Востоке правовое государство и другие демократические институтыне восстанавливаются, как это было в других странах, а создаются практически заново.Аналогичная ситуация и в сфере экономики, где рождается новая система, а немодифицируется уже существовавшая.
Первоначальныепредставления о сроках и этапах переходного процесса в посткоммунистическихстранах базировались на опыте предшествующих поставторитарных переходов, длятаких относительно развитых в промышленном отношении стран, какими былигосударства Восточной Европы и СССР, предсказывалась возможность достаточнобыстрого перехода к рыночной экономике к стабильной демократии. С позиций прежнихтранзитологических концепций, этот переход должен был состоять из двух основныхэтапов — перехода, к демократии" и «консолидации демократии». Наоснове накопленного практического опыта экономических и политических реформ вбывших социалистических странах прежние выводы в последнее время уточняются. Американскийполитолог Л. Шин называет четыре этапа трансформации посткоммунистическогообщества:
разрушениетоталитарной системы;
переход кдемократической системе;
утверждениедемократической системы;
окончательноесовершенствование демократических институтов.
З.Зб. Бжезинский,предлагая свою периодизацию посткоммунистического перехода, учитывает его политические и экономические аспекты.Он выделяет три фазыпроцесса демократизации и создания рыночной экономики. Первая фаза начинается сразу жепосле паления коммунистического режима. Ее задачами являются трансформациявысших структур политической власти и первичная стабилизация экономики. Эта фаза может длиться от одного до пятилет. Вторая фаза институционально обеспечивает функционированиедемократической системы. Задачи этой фазы включают в себя принятиеновой конституции, утверждение новой избирательнойсистемы, внедрение в общественную практику демократических процедур. Политическимизменениям сопутствуют серьезные сдвиги в экономическойсфере. На этом этапе формируется банковский сектор,осуществляютсядемонополизация и малая и средняя приватизация,основанная на законодательном обеспечении прав собственника. Устойчивое функционирование демократических институтов на основе утвержденияв обществе соответствующейполитической культуры и стабильный рост экономики означает начало третьей фазы. Длительность второй фазы — от трех до десяти лет, атретьей — от пяти до пятнадцати и более лет. Таким образом, сроки посткоммунистическогоперехода оказываются весьма длительными, не менеедесяти лет в самых благополучных государствах Центральной Европы, а в наименееподготовленных для такого перехода странах — больше двух десятилетий.
Проблемы соотношения экономики и политики в процессе трансформациипостсоциалистического общества привлекают вниманиемногих западных транзитологов. дискуссии ведутся вокруг отмеченной выше противоречивости «двойного перехода» и к рыночной экономикеи к демократии. Ряд исследователейотмечает, что основная масса людей, отвергаякоммунистические режимы, руководствовалась мотивами социально-экономического, а не идейного илиполитического характера. Поэтому падение жизненного уровня, нестабильностьматериального положения широких слоев населения вызвало в посткоммунистических обществах разочарованиев демократии как политической системе. Это разочарование опасно,во-первых, резким усилениемантисистемной оппозиция правого и левого толка, во-вторых, ограничением демократических свобод со стороны правящего режима из-за возможности массовых народных выступлений,в-третьих, приходом к власти нового авторитарногорежима. Чтобы избежать этого, предлагаетсяиспользовать метод шоковой терапии для ускорения периодаэкономических неурядицлибо, наоборот, отложить экономические реформы до того момента, когда производство достигнет низшейточки падения. Другой подход вообще рекомендует избегать одновременногопроведения политических и экономических реформ. Сделатьэто можно, выбрав один из следующих сценариев:
экономическиереформы предшествуют демократизации;
сначалапредпринимаются комплексные политические реформы и только после их институционального закрепления начинаются рыночные преобразования.
Приверженцыпервого сценария исходят из того, что экономическиереформы требуют последовательных, решительных инепопулярных действий сильной авторитарной власти. Подобныйтезис отражает представления консервативного направления теории политическоймодернизации 70-х годов. Но сегодня он подвергается серьезной научной критике. Основные возражения против стратегии либерализацииэкономики авторитарными методами сводятся к следующему: во-первых, многие авторитарныеправительства на практике не способны осуществить либерализацию экономики; во-вторых, способныек проведению либерализации правительства утрачивают, по крайней мере, в краткосрочнойперспективе, импульсы к демократизации.
Сравнительныеисследования опыта различныхстран Европы, Латинской Америки и Азии не дают однозначного ответа, навопрос о том, эффективен ли авторитарный путьэкономической модернизации. Нельзя исключатьвозможности успешного последовательного проведения рыночных преобразований при авторитарномрежиме, а затем либерализации и демократизацииэтого режима. Некоторые авторитетные ученые полагают, что в долгосрочной перспективекоммунистический Китай, демонстрирующий успехи в создании рыночной экономики,имеет не меньшие, а большие шансы создать демократическую политическую систему, чем государства, отвергнувшие коммунистический режим, но не сумевшие пока.Добиться серьезных экономических успехов. На этом фоне деятельностьМ. Горбачева, инициировавшего либерализацию коммунистического режима в условияхначавшегося спада в экономической сфере и в отсутствиисколько-нибудь продуманного плана рыночных реформ,выглядит недостаточно обоснованной.
Многиевидные западные политологи и экономисты полагают,что политические преобразования должны быть важнейшимусловием для перехода от плановой экономики к рыночной. По ихмнению, Б. Ельцин и его сторонники сделали ошибку осенью 1991 года, упустив время длясерьезных политических изменений. Вместо того чтобы создатьсобственную политическую партию, скорректировать действовавшую советскуюконституцию и провести новые парламентские выборы, российскоеруководство без необходимой политической иидеологической подготовки приступило к радикальнойэкономической реформе. Отдав приоритет экономическим изменениям перед, изменениями политического характера, Б. Ельцин, помнению известных специалистов в области транзитологииХ. Линца и А. Штепана,совершил крупный просчет. В результате своими действиями он ослабил и государство, и демократию, и экономику. Многиепоследующие кризисы посткоммунистического развитиясовременной России проистекали из того, что долгосрочные цели были принесены в жертву краткосрочным расчетам молодых экономистов, неимевших достаточного политического опыта и знаний.
Транзитология, в отличие от прежних концепцийполитической модернизации, не рассматривает демократизацию как процесс соднолинейной направленностью, а предусматривает самые различные, в том числе ипессимистические, сценарии ее осуществления. Сегодня пессимизм в оценках демократического будущего большей части посткоммунистическихгосударств начинает преобладать. Меньше всегоопасность отказа от демократической ориентации развития связывают с перспективой восстановлениякоммунистических режимов. Более вероятно установление националистической диктатуры или утверждение на длительноевремя политических режимов, содержащих в себеэлементы авторитаризма. Какутверждает Ф. Шмиттер,перед странами, находящимисяна этапе поставторитарного перехода, кроме альтернативы автократии или демократии существует и еще одна: либо возникновение гибридных режимов, сочетающихв себе элементы автократии и демократии, либо существование«стойких, но не утвердившихся демократий».
Для обозначения политическихрежимов первой группы в транзитологии используются специальные термины- диктабланда («опекаемая демократия») и демокрадура («ограниченная демократия»). По мнению того же Ф. Шмиттера,в посткоммунистическихстранах наиболее реальной перспективой является всеже не существование гибридных режимов,. а установление «неутвердившейся демократии». Неменее реальна и перспектива консервации нынешнегопереходного состояния. Она также не выглядитпривлекательно, так как постсоциалистическое общество совмещает в себенегативные черты, доставшиесяв наследство от тоталитарного прошлого, с не менееотрицательными чертами первоначального периода становлениярыночной капиталистической экономики.
Послекрушения коммунизма бывшие социалистические страныразвивались по-разному, и сегодня их уже нельзя рассматривать как некуюнедифференцированную группу. По мнению политолога Ч. Гати, лишь в небольшойгруппе бывших коммунистических государств Центральной Европы и постсоветских республикахБалтии есть возможность успешного завершения демократических преобразований иэкономических реформ.Ч. Гати считает, что гибридные режимы могут существовать впосткоммунистических условиях. Все, не вошедшие в вышеназванную группу,восточноевропейские государства, а также Россию, Украину, Белоруссию и Молдавиюамериканский политолог причисляет к группе стран с полуавторитарными режимами. Вэтих странах осуществляются умеренные рыночные реформы, власти здесь допускаютсуществование свободной прессы, проводятся внешне свободные, но на делеманипулированные выборы, для некоторых государств данной группы подходитутвердившееся в транзитологии понятие «делегированная демократия» или,иначе говоря, демократическая система., в которой реальная власть сосредоточенав единственном центре, например, в руках у президента.
К третьейгруппе относятся восемь бывших советских республик Закавказья и ЦентральнойАзии. Эти страны Ч. Гати называет «проигравшими», считая, что в нихна смену тоталитаризму пришли авторитарные режимы, а шансов на формированиедемократической системы и на создание современной рыночной экономики вобозримой перспективе нет.
Следуетотметить, что в подобного рода классификациях присутствует значительная долясубъективизма. Этим можно объяснить причисление к группе наиболее преуспевших вдемократизации стран государств Балтии, где не решена проблема прав некоренногонаселения.
В целомтранзитологические концепции постсоциалистического развития еще далеки отсовершенства, также как далек от завершения переход большинствавосточноевропейских стран и бывших советских республик к новойполитико-экономической системе.