Русская политическая мысль XIX — начала ХХ вв.
Содержание
1. Особенности развития русской политической мысли
2. Проблемы свободы личности, политической власти игосударства в русской политической мысли XIX — начала ХХ вв.
1. Особенности развития русской политической мысли
Развитие отечественнойполитической мысли имело собственные специфические особенности в сравнении сзападной политической традицией, которые были обусловлены определеннымсвоеобразием исторического пути России. Занимая по своему географическомурасположению срединное, промежуточное положение между Европой и Азией, междуЗападом и Востоком, российский этнос формировался под воздействием этихпротивоборствующих цивилизаций, испытывая постоянное напряжение в поискахкультурной и политической самоидентификации. Прав был в своих оценках Н.А. Бердяев,утверждавший, что «русский народ есть не чисто европейский и не чистоазиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Восток-Запад, онасоединяет два мира. И всегда в русской душе боролись два начала — восточное изападное» (О России и русской философской культуре. М., 1990. С.44). Этавнутренняя противоречивость характера русской культуры, во многомпредопределившая зигзагообразность и прерывистость отечественной истории,способствовала, с одной стороны, ее открытости и «отзывчивости» другимкультурам, о которой писали многие русские мыслители (отсюда, например,идеализация Запада в некоторых направлениях отечественной философской иполитической мысли); а, с другой, сильно развитому мессианскому сознанию,нашедшему свое выражение и в русской политической традиции.
Огромное пространство спотенциально богатыми ресурсами, на котором изначально сосуществовали различныенароды с весьма несхожими типами культур во многом предопределило специфику ироль российского государства, выступившего «собирателем земли русской»,главным инструментом ее культурной консолидации и политического единения. Сформировавшийсяна этой основе культ сильного государства (державы) и соответственно сильнойперсонифицированной власти, в рамках которой суверен государства одновременновыступал и его собственником («вотчинный», согласно Р. Пайпсу, типгосударства), оформил этатистские и патерналистские тенденции отечественнойполитической культуры, которые стали объектом рефлексии для многихпредставителей русской политической мысли.
Необходимо отметить, что историяроссийского государства была тесно связана с историей русской православнойцеркви и православия в целом. Крещение языческой Руси послужило в свое времяточкой отсчета для серьезных политических формообразований и идеологических сдвигов.Правящие круги получили в христианской религии мощное идеологическое средстводля укрепления своего господства, а в лице православной церкви — новуюразветвленную организацию, которая на разных этапах развития русскойгосударственности осуществляла задачу освящения существующегосоциально-политического строя и идеологического закрепления государственногоединства. При этом впредь до XVIII в. русская политическая мысль развивалась вцелом в религиозной форме, и впоследствии сохранив в своем дискурсе религиозно-эсхатологическиеэлементы и определенный нравственно-этический пафос.
Иллюстрацией этого процессаможет послужить пример теории старца псковского Елизарова монастыря Филофея«Москва — третий Рим», которая, не будучи официальной идеологемойМосковского государства в XVI в., тем не менее возникла в религиозных кругахдля идеологического обоснования начавшегося в этот период формирования русскогоцентрализованного государства. Согласно этой теории, в мире существует вечноецарство Рим, которое преемственно переходит из одной страны в другую. Рим вИталии, первый Рим, погиб от католичества, на смену ему явился второй Рим — Византия, которая была затем захвачена турками. На смену Византии пришла Москва- третий Рим, а «четвертому Риму не бывать». В обозначенной формулебыли выражены две фундаментальные идеи того времени: богоизбранности русскогонарода и преемства царств, которые давали приемлемое для того времениобоснование возвышения Москвы, ее мессианской роли в будущем. Эта идея о Москве- третьем Риме лишь в XVIII в., и то неокончательно, поглощается более светскойимперской идеологией петербургской России, продолжая существовать на перифериирусского общественного сознания.
С XVII-XVIII вв. западноевропейскиеидеи Нового времени начинают оказывать существенное влияние на политическуюмысль в России (Ф. Прокопович, В.Н. Татищев, Я.П. Козельский и др.), которая,отделяясь от религии, переходит постепенно в процессе развития реальнойполитики и духовной жизни общества на светские позиции. В немалой степениускорению этого процесса способствовали реформы Петра I, которые, по убеждениюмногих исследователей, явились радикальным преобразованием, по типу «революциисверху», дополнившей церковный раскол XVII в. расколом социальным, врезультате которого еще больше увеличивается разрыв между властью и остальнойчастью общества: «Петру удалось на века расколоть Россию: на два общества,два народа, переставших понимать друг друга» (Федотов Г.П. Новый град. Нью-Йорк,1952. С.57). История России как бы распалась на две части — историюдопетровской патриархальной Руси и историю России петровской, «объевропеизированной»,в рамках которой наряду с ценностями нового порядка (ощутимое увеличениезначения личности, совершенствование структур государства, изменение роли Церкви,форсирование развития отечественного промышленного, научно-технического,военного потенциала и др.), продолжали параллельно существовать и развиватьсяна уровне народной культуры патриархально-традиционные ценности: общинныйколлективизм, соборность, подчиненность личности религии и государству,правовой нигилизм при одновременной склонности к авторитаризму и сильномуполитическому лидерству и др. Таким образом европеизация России затронула лишьопределенную часть социального тела, не коснувшись низших слоев общества: крестьянскаяРоссия почти до самого конца XIX в. оставалась в своем традиционном бытии всельской общине, где поведение каждого ее члена было обусловленоколлективистскими традициями и системой контроля со стороны собрания сельского«мира», где практиковались внеэкономическое принуждение к труду, аотношения с государством строились по принципу безусловного подчинения,опираясь на идеи «наивного монархизма».
В этой связи спецификуотечественной политической традиции во многом принято определять сквозь призмувидения России как промежуточной цивилизации — переходной формы от традиционнойстатичной цивилизации к цивилизации нетрадиционной, динамичной: в результатенескольких попыток капиталистической модернизации российское общество оказалосьнеспособным в полной мере завершить этот переход. Модернизация в Россииосуществлялась «сверху», по имперской модели, выборочно, в основномна уровне средств при игнорировании необходимости соответствующего массовогосдвига в ценностях: развитие промышленности не сопровождалось ростомгражданских свобод, свободомыслие неукоснительно пресекалось, принуждение ктруду осуществлялось внеэкономическими средствами и т.д. В результатепреобразования «сверху» не получали обратного импульса, что, неспособствуя укоренению ценностей частной собственности и инициативы, правовыхнорм, институтов самоуправления и гражданского общества, лишь увеличивалоразрыв между двумя системами ценностных ориентаций — сравнительно узкойуправленческой и культурной элиты и остального населения. В итоге политическуюисторию России можно представить как картину постоянного противоборствалиберальных и патриархально-традиционных ценностей, что и нашло свое отражениев идейных исканиях отечественных политических мыслителей, прежде всего периодаXIX — начала ХХ вв., для которых отношение к делу Петра становится пробнымкамнем самоопределения и размежевания различных направлений отечественнойполитической традиции. Все более четко в русской политической мысли начинаютвыделяться три главных направления: консервативное, либеральное и радикальное.
До начала XIX в. российскоегосударство (со времен Петра I) оставалось модернизирующимся, держа курс, пустьи с переменным успехом, на европеизацию. Поэтому консервативные идеи исобственно традиционалистская критика этого курса имела оппозиционный,полулегальный характер. Но в первой трети XIX в. происходят определенныеизменения в российском сознании и практике, которые были обусловлены целымрядом факторов: победа в войне с Наполеоном, а также лидирующие позиции вантинаполеоновской коалиции привели к переоценке роли России в Европе; анекоторые трагические события и последствия французской революции вызвалиопределенный пессимизм и настороженность в русском обществе к европейскимидеалам и ценностям. Все это послужило поводом к постановке в отечественнойфилософской и политической мысли проблемы национального самосознания исамоопределения, которая сконцентрировалась в традиционалистском тезисе: «УРоссии особый путь».
Консервативная политическая традицияв России, получив такой импульс, развивалась в направлении защиты интересовнационального единства и государственной целостности, оправдания сильнойполитической власти и самодержавной формы правления, сохранения самобытныхсоциальных и политических институтов, акцентируя внимание на преемственностиисторического развития и неприятии радикализма как слева, так и справа, как вполитической теории, так и в политической практике. В целом русскийконсерватизм в XIX в. аппелирует, прежде всего, к практическому жизненномуопыту народа, который объявляется исторической традицией, а консервативнымидеалом выступает единство самодержавия и народа: соответствие духу и характерурусского народа делает самодержавие и правление сакральными и законными систорической точки зрения.
Вместе с тем, нельзярассматривать русских консерваторов как некую единую идейную общность. Подвоздействием процессов модернизации, периодически происходивших в России,русский консерватизм, как и другие направления отечественной политическоймысли, подвергался трансформационным изменениям, в результате которых егоидеологи могли эволюционировать от умеренно-консервативных взглядов кохранительным (М.Н. Катков, К.П. Победоносцев), и даже пытались найти способразрешения проблем модернизации в «союзе социализма с русскимсамодержавием» (К.Н. Леонтьев). Внутри самого консерватизма были «правые»и «левые» течения: на правом фланге консерватизм плавно перетекал вохранительство и реакцию, которая в начале ХХ в. вылилась в движениечерносотенства, а на левом приобретал явные либеральные черты. В типологиирусского консерватизма условно можно выделить: историософскую идеологемусамодержавия Н.М. Карамзина; политическую философию славянофильства (К.С. и И.С.Аксаковы, И.В. Киреевский, А.С. Хомяков); концепции (в том числегеополитические) неославянофила Н.Я. Данилевского и Ф.И. Тютчева; теориюрусского византизма" К.Н. Леонтьева; направление «официальногомонархизма» (М.Н. Катков, К.П. Победоносцев, Л.А. Тихомиров); концепциинеомонархизма (И.А. Ильин, И.Л. Солоневич).
Либерализм, будучи плодомзападноевропейской культуры и не имея глубоких исторических корней в России,тем не менее стал одной из интеллектуальных традиций русской политической мысли.Однако из-за отсутствия широкой социальной базы массового отклика в России идеилиберализма не находили, оставаясь по своему статусу довольно элитарнымпроектом общественного развития определенных групп российского общества. Тольков начале ХХ в., в период революции 1905 г. русский либерализм смог окончательнооформиться как политическое движение.
«Либерализм утверждаетсвободу лица, утверждает ее — в случае необходимости — и против власти, ипротив других лиц. Каковы могут и должны быть пределы этой свободе, — вопрос,конечно, очень сложный», — писал русский либеральный мыслитель П.Б. Струве.Действительно, представители всех течений русского либерализма в качествесоциального идеала принимали идеал буржуазного общества, где интересы отдельнойличности и ее неотъемлемых прав обладают несомненным приоритетом. Отстаиваяидею единства путей развития России и западноевропейских стран, они ратовали заосуществление социальных реформ, преобразующих самодержавие в конституционнуюмонархию, за осуществление на практике идеала правового государства игражданского общества. Не принимая революцию как способ преобразованиясуществующего общественно-политического строя, русские либералыпропагандировали теорию и практику реформизма. При этом идеи парламентаризма,конституционализма и верховенства права развивались с учетом сложившихсятрадиций русской государственности и общественности.
В своем историческом развитиирусский либерализм, истоки которого некоторые исследователи относят к XVIII в.,прошел три этапа:
1) «правительственный»либерализм, инициируемый «сверху» и уповающий на самоограничениепросвещенной монархии (конституционные проекты М.М. Сперанского);
2) консервативный либерализмпореформенного периода, возникший как проект умеренной интеллигенции, котораястремилась закрепить и расширить общественные преобразования на основе диалогас властью, программы просвещения народа и участия в местном самоуправлении (Б.Н.Чичерин, К.Д. Кавелин, П.Б. Струве);
3) «новый» (социальный)либерализм начала ХХ в., предпринявший попытку синтезировать либеральныепринципы и некоторые идеи социализма в русле традиций европейскойсоциал-демократии (П.И. Новгородцев, П.И. Кареев, Б.А. Кистяковский, С.И. Гессени др.). Защищая идею правового государства от критики как справа, так и слева,теоретики «нового» либерализма создают концепции, в которыхосмысливаются основные принципы и перспективы развития конституционализма иправовой государственности, прежде всего в российском контексте.
Революционный радикализм являлсяодним из основных направлений общественно-политической мысли России XIX — началаХХ в., включая в себя политические концепции декабризма, революционногодемократизма, народничества и марксизма. Будучи специфической идейной ипрактической реакцией интеллигенции на процессы модернизации России, напротиворечивые условия ее социально-экономического и политического развития,русский радикализм был критически настроен на преодоление несправедливых иантигуманных сторон как феодально-крепостнических, так и новых буржуазныхотношений. Недооценка эволюционных факторов социального развития,революционаризм, а также нигилизм, атеизм, волюнтаризм и антиисторизм — вотосновные характерные черты, присущие радикальному мышлению. Стремясь любойценой ускорить социальные преобразования и реализовать на практике свойметафизически сконструированный общественный идеал, представители русскогорадикализма уповали на особую роль отечественной интеллигенции в этом процессе,призванную, с их точки зрения, организовать и возглавить движение общества всторону прогресса. В этой связи политическая теория разрабатывалась каксовокупность знаний о способах воздействия на массы и их организации. В целомже направление русского радикализма, постепенно утрачивая демократические игуманистические черты, эволюционировало закономерно к волюнтаристским итоталитарным концепциям (анархизм, большевизм).
Наиболее значительной и яркойформой политического радикализма в России начала ХХ в. явилась политическаяидеология большевизма, становление и формирование которой было непосредственносвязано прежде всего с теоретической и практической деятельностью В.И. Ленина (Ульянова),а также его соратников по партии — Л.Д. Троцкого, Н.И. Бухарина, И.В. Сталина идр. Стержнем этой идеологии явилась идея осуществления пролетарской революции иустановление диктатуры пролетариата под руководством большевистской партии, длячленов которой революция стала «профессиональным делом» и котораясумела в октябре 1917 г., воспользоваться сложившейся в России историческойситуацией для захвата власти.
Таким образом, отмеченныеособенности эволюции отечественной политической мысли и общая характеристика ееосновных направлений в XIX — начале ХХ вв. позволяют нам говорить очрезвычайном многообразии, оригинальности и вместе с тем противоречивостиразличных идей, теорий и концепций, составивших пространство политическойтрадиции в России.2. Проблемы свободы личности, политической власти игосударства в русской политической мысли XIX — начала ХХ вв.
Девятнадцатый век сталвременем расцвета отечественной политической мысли, когда представителиразличных течений либерализма, консерватизма, революционного радикализмасформулировали и попытались дать ответы на наиболее острые для русскогообщественного сознания того времени вопросы: о соотношении личности и власти; обупорядочении государственного устройства и оптимальной форме правления; о путяхсоциально-экономического развития и способах решения аграрного вопроса; оправовых гарантиях свободы индивида и роли интеллигенции в социальном процессе;об исторических судьбах России и ее отношениях с Западом.
«Дней Александровыхпрекрасное начало» (А.С. Пушкин) ознаменовалось прежде всего торжеством«правительственного» либерализма, представителем которого сталкрупнейший в истории России государственный деятель, правовед и реформатор М.М.Сперанский (1772-1839). В его практической деятельности и политическойфилософии, имевшей своими идейными истоками два мировоззрения — философиюПросвещения и христианское вероучение, существенное место занимает идеяэволюционизма и апелляция к разуму власти. Полагая, что несовершенства инесправедливости в обществе, а также неэффективность государственногоуправления, в котором царили, по его мнению, бюрократический произвол идеспотизм, могут быть исправлены с помощью разумного законодательства инравственного просвещения власти, Сперанский верил в возможность положительногоотклика верховной власти на предлагаемые реформы. Воплощающая разум инравственность верховная власть должна предохранять общество от распада,создавать определенный баланс интересов и потребностей.
Для реализации этих идей М.М. Сперанскимбыли разработаны и предложены на рассмотрение Александра I несколькоконституционных проектов. К октябрю 1809 г. он представил в своем «Введениик уложению государственных законов» проект реформы государственной системыРоссии, который воплощал принцип разделения властей при сохранении коренныхустоев империи. Сперанский полагал, что «нельзя основать правление назаконе, если одна державная власть будет и составлять закон и исполнять его».Суть его плана состояла в создании двухпалатного парламента с высшей палатой — Государственным советом и низшей выборной Государственной Думой, а также встрогом разграничении деятельности законодательной власти (четырехстепенной,избираемой на основании имущественного ценза Государственной думы), верховногосудилища (Сената) и министерств. Особая роль принадлежала Государственномусовету — законосовещательному коллегиальному органу, учрежденному в 1810 г. приимператоре для согласования деятельности всех государственных структур. Помимоучреждения Госсовета и системы министерств, просуществовавших до 1917 г.,остальные предложения Сперанского из этого плана реализованы не были. Вместе стем несомненной его заслугой стало не только некоторое ограничение самодержавияи упорядочение системы государственного управления, но и тот факт, что именноСперанский заложил основы формирования отечественной просвещенной бюрократии,кодификации Российского законодательства, реформированиягосударственно-церковных отношений и системы образования. Его концепция «истинноймонархии», сочетающая единовластие и законодательное регулированиесоциальных отношений, уважение членов общества к закону и его верховномусубъекту и хранителю — монарху, может рассматриваться как первый в условияхРоссии всеобъемлющий проект правового государства с принципом разделениявластей. Политическую же философию Сперанского можно в целом охарактеризоватькак самодержавный либерализм, соединивший в себе характерные особенностиполитического менталитета эпохи феодализма и специфику политической культурыпериода буржуазной цивилизации.
XIX в., как писал впоследствииписатель-декабрист Бестужев-Рюмин, взошел над Россией «не розовой зарею, азаревом военных пожаров», прежде всего Отечественной войны 1812 г., котораяне только обострила патриотические чувства русского народа, но и наполниласоциально-политическую обстановку новыми проблемами, волновавшими передовыхлюдей того времени. «Детьми 1812 года» считали себя представителидекабристского движения, оказавшего значительное влияние на русскуюполитическую мысль XIX в.
Будучи неоднородным видейно-политическом плане (первая декабристская организация «Союз спасения»,созданная в 1816 г., раскололась позднее на две новых тайных организации — более радикальное Южное общество во главе с П.И. Пестелем и более умеренноеСеверное общество, руководимое Н.М. Муравьевым), движение декабристов тем неменее исходило из общих демократических идеалов Просвещения и неприятиясуществовавших социально-экономических и политических условий бытия России тоговремени, прежде всего, самодержавия и крепостного права. Расхождения же внутриэтого движения относились преимущественно к форме государственного устройства ипути будущего развития России, иллюстрацией чего служит содержание программныхпроектов, разработанных лидерами декабризма — «Русской правды» П.И. Пестеляи «Проекта конституции» Н.М. Муравьева.
Разногласия между Пестелем иМуравьевым по вопросу государственного устройства заключались в различныхвыводах относительно будущего развития России: если Муравьев выступал забуржуазную конституционную монархию, устроенную по федеративному принципу (пообразцу Североамериканских Штатов), то Пестель ратовал за революционноеучреждение республиканского правления в форме представительной демократии попринципу унитаризма, т.е. единства и неделимости России. Критика проектаМуравьева развивалась Пестелем и по другим направлениям. Например, он выступаетпротив поощрения возникновения «аристокрации богатств», т.е. буржуазии,посредством вводимого Муравьевым имущественного ценза для избрания вобщегосударственные органы, отстаивая в свою очередь гражданское и политическоеравенство всех граждан, а также свободу печати и вероисповедания. Разрабатываясвой аграрный проект, Пестель акцентирует внимание на том факте, чтоосвобождение крестьян не должно свестись к дарованию «мнимой свободы»,способной вызвать последующую пауперизацию крестьянства, поэтому его проектрешения земельного вопроса изначально вводил смешанный тип землевладения,предполагавший разделение всей земли на две части — общественную и частную. Всеэти моменты позволяют исследователям считать «Русскую правду» самымрадикальным проектом буржуазного переустройства крепостной России, созданнымдекабристами.
В условиях реакции, наступившейпосле подавления восстания декабристов, П.Я. Чаадаев (1794-1856) в своихзнаменитых «Философических письмах» поставил проблему онесоответствии величия России ничтожеству ее обыденного существования. Причиныэкономической отсталости и духовного прозябания России он видел в «выпадении»ее из всеобщей истории, в ее религиозном и национально-культурномпартикуляризме, возникшем как следствие принятия православия. Именно Чаадаевурусская общественная мысль обязана постановкой проблем, ставших для нее сквознымина последующие десятилетия. «И многое из того, что передумали,перечувствовали, что создали, что высказали благороднейшие умы эпохи — Белинский, Грановский, К. Аксаков, Ив. и П. Киреевские, Хомяков, потом Самарини др., — отмечал Д.Н. Овсяннико-Куликовский, — было как бы ответом на „вопрос“,поднятый Чаадаевым». Вызов, брошенный Чаадаевым, получил развитие вполемике между славянофилами и западниками о путях развития России,определившей общественный и духовный климат российского общества в 40-50-х гг. XIXв. Главным вектором этой полемики стала оппозиция «Россия-Европа», котораяпозднее приобрела и более глобальный смысл: «Восток-Запад».
Видные представителиславянофильства (И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, К.А. Аксаков, Ю.Ф. Самарин и др.)исходили в своих выступлениях из идеи самобытности России. По их мнению,самобытность исторического пути России определяется наличием в ее социальнойпрактике уникального образования — крестьянской поземельной общины, отсутствиемтрадиций классовой (сословной) борьбы, и наконец, православием какдуховно-мировоззренческой доминантой русского народа. Идеализируя допетровскуюРусь и резко критически относясь к реформам Петра I, славянофилы выступалипротив усвоения Россией элементов западноевропейской культуры, прежде всего,западноевропейских форм политической жизни. И вместе с тем, высказывались заразвитие национальной промышленности, банковского и акционерного дела,строительство железных дорог и другие социально-экономические проекты. Параллельноими выдвигались такие требования как создание и развитие влиятельногообщественного мнения, устранение цензурного гнета, установление гласного суда,отмена телесных наказаний и смертной казни, освобождение крестьян с наделомземли посредством выкупа, но при обязательном сохранении общины.
С точки зрения представителейславянофильства, российская государственность в отличие от европейской основанане на завоеваниях, а на добровольном признании власти. Если в основе западнойгосударственности лежат насилие, рабство и вражда, то в основе русскогогосударства — добровольность, свобода и мир (К.С. Аксаков). «Призваниеварягов» заложило основы двух начал, существующих и действующих почтинезависимо друг от друга: «земли», т.е. народа, предоставляющегогосударству всю полноту власти и не вмешивающегося в его дела, и государства,обладающего абсолютной властью в сфере политики, призванного защищать народ отвнешних врагов и обязующегося воздерживаться от вмешательства в жизнь «земли».За народом сохраняется полная свобода внутренней жизни и мысли, за государством- полная свобода в сфере политической жизни. Оценивая русский народ в целом какбезгосударственный и аполитичный, славянофилы не считали, что он лишентворческой инициативы: эта инициатива направлена, по их мнению, не на достижение«внешней правды» путем насилия, а на поиск «внутренней правды»через верность исконным ценностям общинного бытия и самосовершенствованиедуховной жизни на основе православия. При этом наилучшей формой политическойвласти для России с учетом ее самобытности объявлялось самодержавие,построенное по принципу «царю — силу власти, народу — сила мнения». Иныеформы государственной власти (конституционная монархия, республика), так илииначе вовлекая народ в политическую жизнь, совращают его с пути «внутреннейправды» и формируют вместо живого народа «государственную машину излюдей» (К.С. Аксаков).
Славянофильство, представляющеесобой один из вариантов консервативной утопии, оказало тем не менеевпоследствии большое влияние на развитие теории и практики русского либерализма:например, земская реформа — одна из важнейших реформ 60-х гг. XIX в. — вопределенной степени была результатом пропаганды славянофильских идей. С другойстороны, в пореформенный период под непосредственным влиянием этих идейсложились такие направления отечественной мысли как неославянофильство (Н.Я. Данилевский)и почвенничество (Ф.М. Достоевский, Ап. А. Григорьев, Н.Н. Страхов).
Представители западничества (В.Г.Белинский, Т.Н. Грановский, А.И. Герцен, Н.П. Огарев, В.П. Боткин и др.), выступившиеоткрытыми оппонентами славянофильства, ставили те же вопросы, что иславянофилы, но решали их с противоположных позиций. Признавая, в отличии отславянофилов, положительный смысл реформ Петра I, западники идеализировализападноевропейскую культуру и считали ее образцом для России. Ее будущеесвязывалось с усвоением достижений европейской либеральной цивилизации, еесоциально-экономических и политических институтов (частной собственности,парламентаризма и др.). При этом часть западников (Грановский, Боткин и др.),отвергая революционный путь развития, исходила из возможностей реформированияроссийской действительности сверху в рамках конституционной монархии.
Другие представители этогонаправления (Белинский, Герцен, Чернышевский), встав на позиции революционногодемократизма, разрабатывали социалистические концепции, в рамках которыхобосновывалась идея о необходимости синтеза западной социалистической идеи сособенностями русских народных устоев и традиций. Путь России к социализмурассматривался, прежде всего, через превращение крестьянской общины в ячейкубудущего социалистического общества (концепция «русского социализма» Герцена).Реализацию своих политических и социально-экономических идеалов представителиреволюционного демократизма предлагали осуществить в ходе крестьянскойреволюции и выступали за учреждение демократической республики, основанной напринципах народовластия и свободы личности. Но крестьянская реформа 1861 г.,проведенная по типу «революции сверху», подорвав разночинскую веру вскорую крестьянскую революцию, тем самым сделала очевидным политический утопизмреволюционной демократии.
Традиции революционногодемократизма 40-60-х гг. XIX в. нашли свое продолжение и развитие в идеологии ипрактике народничества. Сформировавшееся в России в постреформенный периоднародничество представляло собой не только определенный комплекссоциально-экономических, политических и философских идей и концепций, но иполитическое движение, объединившее в своих нелегальных организациях (крупнейшаяиз них «Народная воля», существовавшая с 1879 по 1883 гг.), преждевсего, представителей разночинской интеллигенции и студенчества. Логикаразвития этого движения, начавшегося с осуществления практики «хождения внарод», закономерно привела его представителей к практике террора инасилия одиночек, апогеем которой стало убийство императора Александра I (1марта 1881 г).
В своих идейных установкахнародники исходили из общей идеи о возможности перехода российского общества ксоциализму посредством крестьянской общины, минуя стадию капитализма. Но вотличие от революционных демократов народничество делало упор не только настратегии социальной революции, но и на конкретизации ее тактики (каким путемподнять народ на революцию?), а также более определенно высказывалисьотносительно проблематики государственной власти и политической практики. Поэтомуи расхождения между различными направлениями народничества наметились преждевсего в вопросах тактики и форм реализации социалистической идеи на российскойпочве. Общепринято выделять три основных направления в народничестве 60-70-х гг.:пропагандистское во главе с П.Л. Лавровым, заговорщическое («русскийбланкизм») во главе с П.Н. Ткачевым и анархистское, теоретиками которогобыли М.А. Бакунин и П.А. Кропоткин.
Главные идеи первого — пропагандистского — направления изложены в «Исторических письмах» П.Л.Лаврова (1823-1900), где им была предложена концепция «критически мыслящихличностей», претворяющих в своей деятельности субъективное начало истории:постигнув законы общественного развития, возвысившись над пассивной толпой, этиличности призваны двигать прогресс и возглавить исторической движение общества.В этом контексте Лавров напоминал интеллигенции о ее долге перед народом,которому она обязана своим положением, и призывал ее к работе в народе во имяего духовного и политического освобождения. Тем самым в качествепредварительного этапа в ходе подготовки социальной революции предлагался этапдлительной социалистической пропаганды в народе. Отчасти эти идеи были реализованыв практике «хождения в народ», хотя позднее, особенно после убийстваАлександра II, Лавров изменил свое отношение к террору, признав егоцелесообразность.
Лидер второго, заговорщического,направления П.Н. Ткачев (1844-1885) вошел в историю народничества как русскийбланкист, выступавший за тактику заговора и немедленного захвата власти. По егомнению, самодержавие не имело корней в обществе и для его свержения необходимолишь хорошо организованное действие группы революционеров — заговорщиков(«революционного меньшинства»). Принимая как и все народники общину вкачестве «краеугольного камня» будущего общественного строя, онсчитал необходимым после захвата власти трансформировать общину в коммуну наоснове принципов обобществления собственности, коллективизации труда и егорезультатов, а также ратовал за введение общественного воспитания, уничтожениесемьи, основанной на подчинении женщины. Политические идеи Ткачева вошливпоследствии в идейный арсенал большевизма, в политическое сознание В.И. Ленина.
Родоначальником народническогоанархизма стал М.А. Бакунин (1817-1876), полагавший, что социальнымпредставлениям русского народа, признающего над собой только власть общинногосамоуправления, соответствует именно анархистский идеал. «Народ наш, — писалон, — глубоко и страстно ненавидит государство, ненавидит всех представителейего, в каком бы виде они перед ним не являлись». Но погрязший в нищете иневежестве, народ нуждается в помощи со стороны интеллигенции («умственногопролетариата»), поэтому Бакунин призывал ее «идти в народ», стать«организатором народной революции», предлагая с этой целью созданиеинициативных групп из революционной, прежде всего учащейся, молодежи. Егокритика государства в любых его формах основывалась на характеристике любойвласти, организованной в систему бюрократического управления «сверху вниз»как антиобщественной и несправедливой. Отстаивая идею уничтожения государства,Бакунин противопоставляет ему свой идеал безгосударственного «анархическогосоциализма», основанного на началах самоуправления в форме федерации общин.
Теория анархизма получила вконце XIX — начале ХХ вв. свое дальнейшее развитие в трудах П.А. Кропоткина (1842-1921),который обосновал концепцию анархо-коммунизма, понимая под анархиейнасильственное свержение «власти и капитала» и установлениекоммунистического строя. Критикуя негуманность буржуазных отношений и нарушениеправ личности со стороны государства, теоретик анархизма предлагал в качествеальтернативы государству неполитическую организацию человечества в видефедеративного всепланетного союза производительных общин, объединенных наоснове свободного соглашения. Коммуно-анархическое общество Кропоткина — этодецентрализованное самоуправляющееся общество равноправных людей, в рамкахкоторого частная собственность экспроприирована и действует принципраспределения по потребностям. После октябрьских событий 1917 г. мыслительподверг критике итоги «большевистского переворота», выступая противтактики навязывания коммунизма сверху посредством массового террора и отмечая,что практически произошло восстановление в новой форме прежних авторитарныхструктур.
С середины XIX в. проблема«Россия -Европа» постепенно из сферы мысли переходит в сферупрактической политики, а убеждения славянофилов в особой общечеловеческоймиссии русского народа трансформируются у некоторых авторов в «политическиемотивы борьбы с Западом» (В.В. Зеньковский). К наиболее характернымсочинениям этого типа следует отнести работу неославянофила Н.Я. Данилевского (1822-1885)«Россия и Запад», в которой им была задолго до О. Шпенглера и А. Тойнбисформулирована теория «культурно-исторических типов», отвергавшаяидею исторического единства человечества: всемирная история предстала какразвитие отдельных, хронологически сменяющих друг друга замкнутыхкультурно-исторических типов. На платформе этой теории Данилевскимразрабатываются еще два корпуса идей: во-первых, политическая программапанславизма; во-вторых, проблематика соотношения политики и нравственности.
Было разрушено представление обевропейской культуре как образце для подражания и отвергнута правомерностьвыдвинутой ранними славянофилами задачи синтеза России и Запада. В результатеРоссия становится центром особого славянского культурно-исторического типа,имеющего свои собственные задачи и интересы. Более конкретно Данилевскийпредлагал образование Всеславянской федерации (со столицей в Константинополе),членами которой должны были стать не только славяне, но и три неславянскихнарода — греки, румыны и мадьяры.
При этом его построения выражалии созвучную времени геополитическую позицию: на Европу необходимо смотреть сособой, русской точки зрения, применяя к «европейским делам» всякийраз один критерий — как то или иное решение или действие скажется на славянскихделах. Отрицая духовное и историческое единство человечества, Данилевскийпредпринял попытку десакрализации политической культуры, исключив из сферыдействия «правил христианской нравственности» политико-правовыеаспекты, прежде всего в области международных отношений, где приоритет имотдавался государственно-национальным интересам.
Дальнейшее переосмыслениеславянофильской проблематики продолжил консервативный мыслитель, создательтеории «русского византизма» К.Н. Леонтьев (1831-1891). Исходя изсвоего триединого закона развития, которому подчинены история и судьбы народови государств, мыслитель оценивал их роль и перспективы в мировом историческомпроцессе. Европа, уже прошедшая стадию цветущей сложности, находится с XVIII в.в состоянии вторичного смешения и уравнительности, отстаивая ценностилиберализма и демократии. Противостоять этому уравнительному буржуазномупрогрессу, мещанскому торжеству «срединности» может, по его мнению,только Россия с ее византийским консерватизмом самодержавия, православнымидеалом спасения от земных соблазнов, в том числе соблазнов земноговсеравенства и всесвободы. Цель спасения самой России от буржуазности исохранения ее, в том числе и в интересах Европы, как самобытного оплотахристианской цивилизации диктует установку на политический консерватизм, задачукоторого Леонтьев видел в том, чтобы «подморозить» Россию.
В отличие от славянофилов,преимущество России перед Европой Леонтьев усматривал не в национальныхособенностях народного духа, а в консерватизме ее государственного строя,заимствованного из Византии. При этом, признавая себя «учеником иревностным последователем» Данилевского, Леонтьев не стал апологетом идеиславянства: политике «славянской плоти» он предпочел политику «православногодуха». По его убеждению, предназначение России, «давно уже не чистославянской державы», состоит в создании особой русско-азиатскойцивилизации и выработке своеобразного стиля «культурной государственности».В результате византизм Леонтьева, который можно определить какполитико-историософскую утопию, явился способом постановки и осмысленияпроблемы «Россия-Восток», впоследствии получившей развитие видеологии евразийства.
Усилениеконсервативно-монархического направления во многом было реакцией нарадикализацию русского общества, на увеличение масштабов и влиянияреволюционного движения в пореформенной России. В защиту монархии какполитического принципа выступили такие видные идеологи как М.Н. Катков, К.П. Победоносцев,Л.А. Тихомиров, разрабатывавшие различные способы аргументации для утвержденияи обоснования монархической идеи в России: исторические, культурологические,религиозно-мистические, политико-функциональные и др.
Фигура Л.А. Тихомирова (1852-1923)представляет в этой связи особый интерес. В прошлом активный деятель и идеологнародничества он впоследствии отходит от революционного движения и посвящаетсебя выработке «нового миросозерцания», выступив в качестветеоретика-монархиста. Тихомиров предпринял попытку обновить и модернизироватьмонархический принцип, который на рубеже XIX-XX вв. потерял свое былоезначение, посредством обоснования своей фундаментальной идеи — идеинеобходимости подчинения власти своему идеалу (ее идеократичности), от степениосознания которого и зависит выбор той или иной формы власти. В этом контекстемонархия трактуется им как верховная власть религиозно-нравственного идеала,наиболее соответствующего творческим основам жизни русского общества. Вместе стем уже на рубеже ХХ в. консервативный мыслитель, наблюдавший кризиссамодержавия, убеждается в том, что монархия Николая II далека отсконструированного им идеала и все более подпадает под власть бюрократическогоэлемента.
В пореформенный периодтеоретически оформилось и направление консервативного (охранительного) либерализмакак программа умеренной интеллигенции, стремящейся закрепить и расширитьначатые общественные преобразования на основе диалога с властью, участия вземском самоуправлении и работы по просвещению народа. Крупнейшим теоретикомэтого направления на рубеже веков был Б.Н. Чичерин (1828-1904) — видный философ,правовед, историк, публицист, политический деятель, автор фундаментальнойпятитомной «Истории политических учений». Суть егоконсервативно-либеральной концепции заключалась в стремлении синтезироватьпринципы личной и общественной свободы с политическими традициями инравственно-культурными началами народа.
В концепции Чичерина,оригинально интерпретирующей философию права Гегеля, опорными стали понятиягражданского общества и государства, посредством анализа которых обосновываетсяпринцип свободы личности. Гражданское общество, гарантируя равенство всех людейперед законом и создавая необходимые предпосылки для личной инициативы ипредпринимательства, реализует право личности на достоинство и свободу. В своюочередь государство, как высший этап в развитии общества, призвано устранятьпротиворечия в обществе и обеспечивать условия для обретения людьми благсобственными силами. Государственная власть выступает посредником между закономи свободой, пресекая проявления анархии и произвола и гарантируя безопасностьграждан. Такое разделение функций между гражданским обществом и государством,по мнению Чичерина, создает необходимое равновесие в отношениях между личностьюи обществом, гражданином и государством.
Наиболее разумной формойправления для России, с точки зрения мыслителя, является конституционнаямонархия, которая «имеет то великое преимущество перед всеми другимиобразами правления, что она без всяких коренных изменений может приспособитьсяк изменяющимся потребностям народной жизни». Будучи «высшим символом»единства России, монархия должна быть обновлена посредством введенияпредставительного правления, чтобы соответствовать пересоздающемуся на новыхначалах обществу (имелось в виду введение гласного суда, земских учреждений,свободы печати как первых шагов по «водворению гражданской свободы» впореформенной России). Таким образом, политический идеал консервативноголиберализма Чичерина, примирявший начала власти и начала свободы, представлялсобой попытку синтеза «патриархально-отеческой» модели отношениймежду властью и подданными с принципами правового государства: государство,добровольно ограничив свою власть, разрешало обществу выражать свое мнение ииметь политические партии, а обществу, в свою очередь, необходимо было осознатьмеру своей ответственности и участия в подготовке и проведении реформ,позволяющих мирно совершенствовать государственность и социальные отношения.
«Концу века», «сменевеков» обычно сопутствует не только подведение итогов, но и оживлениеэсхатологических ожиданий и предчувствий. Конец XIX, не являясь исключением вэтом отношении, стал временем возрождения интереса к нравственно-религиознойпроблематике, которая во второй половине ХIX в. была временно оттеснена напериферию русского философского и общественного сознания, где господствовалипозитивистские и рациональные ценности.
Предтечей этого процесса,получившего название «русского духовного ренессанса», несомненноявляется В.С. Соловьев (1853-1900) — сын известного историка С.М. Соловьева,оригинальный русский философ. Предвосхитив современное экуменическое движение,Соловьев разрабатывал идею «свободной теократии», в основу которойлег принцип верховенства церкви, духовенства над государством, подчинениячеловеческого божественному. Его теократия — это вселенский идеал христианскогогосударства, первым шагом к которому должно стать создание «вселенскойцеркви» на основе объединения православия и католицизма, чтонепосредственно могло быть достигнуто благодаря подчинению русского государства«авторитету Вселенской церкви», т.е. римскому первосвященнику. Новыймировой порядок, способный обеспечить христианский мир, истинную свободу ивсеобщую справедливость, должен возникнуть в результате «подвиганационального самоотречения» русского народа и при поддержке «государственнойвласти христианского царя» — русского монарха.
Таким образом, вопрос огосударстве трактуется русским мыслителем гораздо шире, чем его восприятие какоргана обособления национально-политической жизни народа: стремясь определитьего историческое предназначение, он наполняет идею государстварелигиозно-нравственным содержанием. Хотя к концу жизни Соловьев постигложестокое разочарование в мессианском предназначении России, в идее вселенскойтеократии в целом и возможности построения Царства Божьего на земле.
Вместе с темсоциально-философские и политические взгляды В.С. Соловьева, положившие началорусскому духовному ренессансу, получили в дальнейшем свое развитие в творчестветаких глубоких и оригинальных мыслителей как Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, С.Н. иЕ.Н. Трубецкие, П.А. Флоренский, Л.П. Карсавин, С.Л. Франк и др.
Другим источникоммировоззренческого ренессанса в России рубежа веков был, как это непарадоксально, марксизм, распространению которого способствовал кризиснароднической идеологии и особенно практики: тактика террора не привела «креволюции как празднику всех угнетенных», но лишь способствовала усилениюполитической реакции и кризису интеллигентского сознания. Русскаяинтеллигенция, воспитанная на идеях социальной справедливости, увидела в марксизмепризыв к повороту от беспредметного субъективизма к объективнойдействительности и практике с опорой на историческую необходимость, заложеннуюв экономическом материализме. Кроме того, в марксизме интеллигентское сознаниеувидело род новой «безрелигиозной религии», некую эсхатологию,представленную в учении о «прыжке» из царства необходимости в царствосвободы. По мнению историка русской мысли Р.В. Иванова-Разумника, «смарксизмом появилась общественная догма, позволившая преодолеть дух уныния, царящийсреди интеллигенции…».
Общепризнанным «отцом»русского марксизма был Г.В. Плеханов (1856-1918) — философ, историк, публицист,прошедший сложный путь от народничества к марксизму. Правомерно признавая, чтоРоссия должна «окончить школу капитализма, в которую она уже вступила»,Плеханов отстаивал демократические политико-правовые институты и юридическиенормы буржуазного государства (парламентаризм, конституцию и др.), считая ихнеобходимыми для подготовки рабочего класса к грядущей социалистической революции.Выработав формулу сокращенного развития русского капитализма, который, как онутверждал, «отцветет, не успев окончательно расцвести», Плехановвидел способ преодоления крайностей анархического безвластия и буржуазногогосударства в «панархии» — всевластии народа и «прямом народномзаконодательстве», обеспечивающих подлинную демократию через утверждениевсех законов на референдумах.
С позиций либерального марксизмаПлеханов критиковал бланкизм большевиков при решении проблемы социалистическойреволюции, осуществление которой связывалось им с предварительным созреванием внедрах капитализма необходимых социально-экономических икультурно-организационных форм. С этой точки зрения он впоследствии осудил«большевистский переворот» как авантюру, не согласующуюся смарксизмом, как несвоевременный, объективно неподготовленный акт, скептическивосприняв в тех условиях и идею мировой социалистической революции.
Марксизмом «переболели»и многие представители передовой русской интеллигенции (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков,П.Б. Струве С.Л. Франк, М.И. Туган-Барановский и др.), представители такназываемого «легального марксизма», оформившегося в 90-е гг. XIX в. Врамках этого направления разрабатывалась этическая и гносеологическая критикареволюционного (ортодоксального) марксизма на основе принципов экономическогодетерминизма и эволюционизма, а также кантианства. Его представители принималив марксизме лишь те положения, которые постулировали неизбежность перехода отфеодализма к капитализму, отвергая социализм как закономерное выражениеобъективного процесса экономического развития общества: по их мнению, социализмможно принять только в качестве общественного идеала, а не социального предвидения.Но углубление в доктринальный смысл марксизма, осознание заложенного в немпротиворечия между свободой воли и объективной необходимостью, невозможностьнаучного обоснования практически-политической части революционного марксизма (учениео классовой борьбе, диктатуре пролетариата, неизбежности социалистическойреволюции) послужило для многих сторонников «легального марксизма» основаниемперехода от «марксизма к идеализму» и религиозно-нравственномумиросозерцанию, в частности к веховству.
Представители веховства,названного так по сборнику статей «Вехи», вышедшему в свет тремяизданиями в 1909 г. из-под пера семи видных мыслителей и публицистов (H.А. Бердяева,П.Б. Струве, С.Н. Булгакова, С.Л. Франка, Б.А. Кистяковского, М.О. Гершензона иА.С. Изгоева), выступили с собственной критической оценкой идеологии и практикирусского революционного движения и роли интеллигенции в этом процессе,переосмысливая во многом опыт первой русской революции 1905 г. Суть дела, пословам Струве, не в том «как делали революцию, а в том, что ее вообщеделали». По мнению авторов сборника классовая борьба и революциякатастрофичны и гибельны для общества, ибо «пафос революции — естьненависть и разрушение» (Булгаков). Отталкиваясь от критики «давящегогосподства народолюбия и пролетариатолюбия», т.е. народничества имарксизма, веховцы выступили противниками свойственного русской интеллигенции политическогорадикализма, атеистического материализма, нигилистической этики, отмечалиотсутствие в интеллигентском сознании идеала «правовой личности» (Кистяковский),а также факт «безрелигиозного „отщепенчества“ интеллигенции отгосударства (П.Б. Струве).
Исходя из предпосылки, чтовнутренняя духовно-религиозная личности является тем прочным основанием, накотором можно построить здание общественных отношений, веховцы предложилисобственную „позитивную программу“, содержащую ряд положений, главнымобразом, этического свойства: требование признания интеллигенцией своейответственности за происходящие в обществе процессы, необходимостьсамосовершенствования личности на основе религиозно-культурных ценностей, эволюционноеизменение социально-экономических и политических условий под влиянием духовныхфакторов. Идеи „Вех“, ставшие в тот момент теоретическим манифестомумеренного консервативного либерализма, после революции 1917 г. получили своелогической продолжение и развитие в антиреволюционном сборнике „Из глубины“(1918), в создании которого (по инициативе Струве) приняли участие Бердяев,Булгаков, Изгоев, Франк.
Революционные события 1917 г. ипоследовавшие за ними трагические события русской истории прервали многиетрадиции отечественной политической мысли. С утверждением коммунистическогорежима Советская Россия, отгородившись от остального мира „железнымзанавесом“, начинает существовать в условиях монопольного господстваидеологии большевизма: все несовпадающие с точкой зрения правящей партиивоззрения оказываются под запретом, а их носители подвергаются преследованиям. Стараядореволюционная интеллигенция либо эмигрировала в годы гражданской войны, либобыла насильственно выслана за рубеж после ее окончания, либо стала жертвойпоследующих политических репрессий. Находясь в эмиграции, многие отечественныемыслители продолжали свои научные исследования, ставя и решая вопросы большогосоциально-политического и нравственно-духовного значения. К основнымнаправлениям политической мысли русского зарубежья принято относить евразийство(Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, П.П. Сувчинский, Л.П. Карсавин); социальныйиерархизм (Н.А. Бердяев, С.Л. Франк); неомонархизм (И.И. Ильин, П.А. Флоренский);христианский социализм (С.Н. Булгаков, Г.П. Федотов). Но несмотря напринадлежность к различным течениям социально-философской и политической мысли,большинству деятелей русского зарубежья было свойственно решительное неприятие»октябрьского переворота" и вера в посткоммунистическое возрождениеРоссии.
В своих работах эти мыслители нетолько поднимали проблемы, значимые в контексте отечественной интеллектуальнойтрадиции, но и продуцировали идеи, которые в прямой или косвенной формеоказывали воздействие на развитие западной политической науки. В качествепримера можно привести творчество П. Сорокина, ставшего одной из наиболеезначительных фигур в мировой социологической мысли ХХ в. Идеи и концепции П.Б. Струве,Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, Г.П. Федотова активно использовались позднее политологамиЕвропы и США при изучении природы тоталитаризма и коммунизма, сущности «сталинократии»,в исследованиях по политической истории России и СССР.
В целом идейное наследиеотечественных политических мыслителей, четко обозначивших и предложивших оригинальныеспособы решения таких проблем как соотношение личности, власти и общества, атакже власти, нравственности и права, представляется чрезвычайно актуальным изначимым для современной России. Поскольку перспективы современного российскогообщества во многом зависят от того, насколько оно окажется способным достичьсогласия относительно системы базовых ценностей, формирование которой возможнолишь на основе исторической преемственности и, в частности, как результатизучения отечественной традиции политической мысли.