--PAGE_BREAK--1.2 Сущность открытой экономики 1.2.1 Тенденция к открытой экономике
Одной из ведущих тенденций мирохозяйственного развития после военных десятилетий явился последовательный переход многих стран от замкнутых национальных хозяйств к экономике открытого типа, обращенной к внешнему рынку. Начиная с периода послевоенного экономического восстановления и в последующие годы правительства ведущих стран Запада все активнее освобождались от автаркического наследия прошлого.
Однако по мере изменения социально-экономической ситуации в послевоенном мире тезис об открытой экономике утрачивает однобокую, корыстную направленность интересов американского экспансионизма и приобретает объективный, обусловленный действиями глубинных факторов смысл интернационализации (глобализации) межхозяйственных связей.
Для нормального функционирования мировой экономики (единого рыночного пространства) необходимо в конечном счете достичь полной свободы торговли между странами — такой же, какая ныне характерна для торговых отношений внутри каждого государства с рыночной экономикой. Никто не может посчитать сальдо в торговле Франкфурта и Дюссельдорфа, Токио и Осаки, Денвера и Далласа: со временем мы равным образом не будем знать этого сальдо применительно к торговым отношениям США и Японии.
1.2.2 Понятие «открытость экономики»
Следует различать понятия «свобода торговли» и «открытая экономика». Тезис о «свободе торговли» восходит к политической экономии А. Смита и не является изобретением современных экономистов. Понятие «открытость экономики» шире тезиса «свободы торговли» как торговли товарами, включая свободу движения факторов производства, информации, взаимообмен национальных валют.
Открытость экономики следует понимать как антипод автаркии, т.е. экономики самообеспечения, опоры на собственные силы в ее крайних проявлениях. Становление открытой экономики — объективная тенденция мирового развития. Действие в соответствии с принципами открытой экономики — это признание стандартов мирового рынка, действие в соответствии с его законами.
Открытая экономика предполагает целостность национальной экономики, единый экономический комплекс, интегрированный в мировое хозяйство, мировой рынок. Открытая экономика — это ликвидация государственной монополии внешней торговли (по большинству позиций при сохранении государственного контроля), эффективное использование принципа сравнительных преимуществ в международном разделении труда, активное использование различных форм совместного предпринимательства, организация зон свободного предпринимательства.
Одним из важнейших критериев открытой экономики является благоприятный инвестиционный климат страны, стимулирующий приток капиталовложений, технологий, информации в рамках, обусловленных экономической целесообразностью и международной конкурентоспособностью (на отраслевом и микроэкономическом уровне). Открытая экономика предполагает разумную доступность внутреннего рынка для притока иностранного капитала, товаров, технологий, информации, рабочей силы.
1.2.4 Преимущества открытой экономики
Открытая экономика, т.е. национальная экономика с высокой степенью включенности в международные экономические отношения, способствует:
· углублению международной специализации и кооперирования производства;
· рациональному распределению ресурсов в зависимости от степени ее эффективности;
· распространению мирового опыта через систему МЭО;
· росту конкуренции между отечественными производителями, стимулируемому конкуренцией на мировом рынке.
Сформировавшаяся открытая экономика и переход к открытой экономике — это не одно и то же. Открытая экономика не синоним бесконтрольности и вседозволенности во внешнеэкономических связях государства, прозрачности границ. Открытая экономика требует существенного вмешательства государства при формировании механизма ее осуществления на уровне разумной достаточности. Абсолютной открытости экономики нет ни в одной стране.
Стихийная открытость, распахнутость не только не способствует экономическому развитию, но, напротив, является угрозой экономической безопасности. Разумная открытость, построенная на принципах эффективности, конкурентоспособности, национальной безопасности, не может быть осознана без учета структуры экспорта и движения капитала, а также таможенной, валютной, налоговой, кредитной и инвестиционной политики, оказывающих влияние не только на формы, но и на общие масштабы их взаимодействия с внешним миром.
К количественным индикаторам открытости в первом приближении можно отнести удельный вес экспорта и импорта в валовом внутреннем продукте (ВВП). Их комбинация дает представление о масштабах связей отдельных национальных экономик с мировым рынком. Так, отношение экспорта к ВВП определяется как экспортная квота.
Принято считать степень открытости экономики приемлемой, если Эк = 10%. Другим показателем открытости экономики, выражающим соответствие между импортом и ВВП, является показатель импортной квоты.
К недостаткам показателя внешнеторговой квоты относится отсутствие учета величины экспорта и импорта капитала.
Факторами, влияющими на степень открытости экономики и уровень развития МЭО, является объем внутреннего рынка страны и уровень ее экономического развития, степень участия ее в международном производстве.
продолжение
--PAGE_BREAK--1.3 Характер и тенденции развития МЭО
Основные характеристики МЭО
Современный уровень межстрановых экономических связей характеризуется:
•глубокой степенью международного разделения труда в мировом хозяйстве;
•усилением динамичности мирохозяйственных связей и расширением их объема. Об этом свидетельствуют устойчивые ежегодные темпы прироста мировой торговли в 90-х гг. (до 6%)| ее абсолютные объемы, приближающиеся к 10 трлн долл. в год. В пользу этого вывода говорят и данные о возрастающих объемах иностранных инвестиций и в целом международного перемещения капитала, увеличения объемов международного производства и масштабов обмена технологиями, научно-технической и экономической информацией и др.;
•возрастанием масштабов и качественным изменением характера традиционной международной торговли овеществленными товарами — из чисто коммерческой она во многом превратилась в средство непосредственного обслуживания национальных производственных процессов;
•взрывным характером роста в последней четверти XXв. финансового капитала, опоясывающего весь мир. Финансовый характер современной международной экономики на рубеже XX—XXIвв. становится ее определяющей чертой. Международный денежный оборот в десятки раз превышает валовой продукт реальной экономики. Волны финансового (фиктивного) капитала начинают захлестывать корабль мировой экономики, который все чаще подвергается пробоинам — страновым, региональным, мировым финансовым кризисам. Международный финансовый капитал все больше раскручивает всемирную «пирамиду» фиктивного капитала. Объемы финансового капитала все больше отрываются от реальной экономики. Для нивелирования этого противоречия в «строительство пирамиды» вовлекаются «развивающиеся финансовые рынки», в том числе рынки бывших социалистических стран.
В «пирамиде» задействовано большое число государств мира. В ближайшей перспективе уже мало кого можно будет подключить к ее строительству. Чтобы избежать существенных потрясений международной экономики, необходимо изобретение каких-то новых финансовых механизмов, позволяющих либо нивелировать (реструктурировать) разрыв между фиктивной и реальной экономикой, либо расширить базу «пирамиды» или же допустить массовые неудачи (банкротства) финансовых спекулянтов. Возможно и гибкое сочетание всех трех вариантов;
•либерализацией международного инвестиционного климата, своеобразной «налоговой революцией», характерной для многих стран, организующих специальные (свободные) экономические зоны анклавного характера;
•ускорением и углублением процессов торгово-экономической интеграции стран и регионов, «блочной» перестройки мировой экономики;
•интернационализацией конкуренции между странами, компаниями, товарами, которые они производят и реализуют. Главным субъектом конкуренции в системе ЭО становится компания, ведущая активную деятельность на мировом рынке.
Факторы, влияющие на МЭО:
1. Развитие научно-технического прогресса на базе технологических революций, глобального распространения новых технологий в производстве, торговле, финансах, коммуникациях, информатике.
XXIв. может стать временем сразу трех революций в МЭО: технологической, структурной, информационной. Что касается структурной перестройки мировой экономики, основанной на международной специализации и кооперировании производства, то она идет полным ходом уже сейчас. Изменение самого характера конкуренции при одновременном возрастании требований к качеству и надежности производимой продукции, к огромным перемещениям капитала, слиянию ведущих корпораций, смещению акцентов и распределение ролей субъектов глобального рыночного пространства.
Исключительное влияние на мировую экономику, всю систему международных отношений окажет информационная революция.
Новые информационные технологии позволяют сначала создать единое мировое информационное пространство, а затем сформировать коллективный интегральный интеллект цивилизации. Характер но, что рынок за все время существования человечества фактически является информационной структурой, и его адекватное исследование требует информационного подхода. Уже сейчас мир начинает познавать закономерности виртуальной реальности всемирного ин формационного гиперпространства Интернет. Его освоение приведет к существенным изменениям в структуре и формах международных экономических отношений. В частности, в формах международной торговли товарами, финансовыми инструментами, в обеспечении информацией и др.
2. Энергосырьевая и продовольственная проблемы.
3. Экологическая проблема.
Экологическая безопасность находится в ряде основных проблем национальной безопасности большинства стран мира. Проблема охраны природы переросла национальные рамки и стала общемировой проблемой, оказывающей непосредственное воздействие на структуру мировой торговли и торговую политику государств, на конъюнктуру мировых товарных рынков, на направления зарубежного инвестирования.
В рамках ВТО действует специальный комитет по торговле и экологии. Как полагают российские специалисты, нормы, вырабатываемые ВТО, будут иметь «скорее ограничительный, чем разрешительный характер и затронут глубокие экономические интересы многих стран».
4. Демографическая проблема. Прежде всего нарастание массового иммиграционного потока из экономически отсталых стран в промышленно развитые страны и связанные с этим процессом последствия.
5. Сохраняющийся разрыв между бедными и богатыми странами в экономическом развитии и уровне жизни, нарастание внешней задолженности стран экономической периферии и в силу этого продолжение дискриминации этих стран в международных экономических отношениях.
Вместе с тем все возрастающую роль в международных экономических отношениях предстоит играть крупнейшим развивающимся странам. В соответствии с выводами ежегодного доклада МБРР (1997 г.) «Глобальные экономические перспективы и развивающиеся страны» Бразилия, Индия, Индонезия, Китай и Россия, входящие (по мнению экспертов МБРР) в большую пятерку ведущих развивающихся стран мира, способны в ближайшие четверть века значительно изменить глобальную экономическую конъюнктуру.
Особую значимость (опасность) для мирового сообщества представляет развитие экономического национализма, замешанного на массовом, религиозном фанатизме. Стремление к экономическому преимуществу на основе не свободной конкуренции, а провозглашения превосходства одной расы над другой может оказать самое негативное влияние на развитие мирохозяйственных связей.
В целом можно констатировать, что современные МЭО характеризуются развитием процессов их интенсификации, обогащением новыми чертами и характеристиками. Особенности их развития в 90-х гг. свидетельствуют о неизбежности продолжения этого процесса в ближайшем будущем.
продолжение
--PAGE_BREAK--2. Отношения между двумя сторонами Тайваньского пролива 2.1 Историческая подоплека «тайваньского вопроса» и мотивы, которыми руководствуются в Пекине и Тайбэе 2.1.1 Позиция КНР
Для Китая в силу определенных исторических причин тайваньский вопрос имеет особое значение. Позиция КНР в отношении Тайваня сводится к следующему. Тайвань – исконно китайская территория, отторгнутая Японией в результате не равноправного Симоносекского договора в 1985 г. В Каирской декларации союзников 1943 г. было провозглашено, что после победы над Японией Тайвань будет возвращен Китаю. Это положение было подтверждено Потсдамской декларацией 1945 г. Таким образом, после того, как китайские силы приняли капитуляцию японского гарнизона на Тайване в октябре 1945 г., остров вернулся в лоно родины. Провозглашенная в октябре 1949 г. в результате победы в гражданской войне сил, возглавляемых Коммунистической партией Китая, Китайская Народная Республика заменила Китайскую Республику в качестве законного правительства, представляющего весь Китай, суверенитет которого распространяется, естественно, и на Тайвань.
Потерпев поражение на материке, вооруженные силы Гоминьдана эвакуировались на остров. КНР готовилась к проведению последней операции гражданской войны – десанту на Тайвань, однако в это время началась Корейская война и США ввели в Тайваньский пролив корабли Седьмого флота, предотвратив окончательное поражение «клики Чан Кайши». С тех пор тайваньский вопрос остается нерешенным на протяжении многих десятилетий.
Здесь задеваются чувствительные струны – отголосок старого униженного слабого Китая «империалистическими хищниками», проблема определенной незавершенности гражданской войны, в которой не удалось поставить последнюю победную точку, позор от необходимости терпеть вмешательство иностранной державы – США – во внутреннее дело страны. Наконец, вопрос единства родины традиционно имеет для центрального правительства в Китае сакральное значение.
В течение нескольких десятилетий после образования КНР руководители страны исходили из неизбежности военного конфликта из-за Тайваня, но с началом политики реформ и открытости, совпавшим по времени с нормализацией американо-китайских отношений в 1979 г., акцент делается на поиске путей мирного объединения. Вместе с тем, китайское руководство никогда не отказывалось и не собирается отказываться от применения военной силы. Кроме довода о том, что применение силы в отношении Тайваня является внутренним делом КНР, у последней есть объяснение оправданности своей угрозы. Если КНР не будет угрожать Тайваню, то тогда сепаратистские силы на острове ничто не будет сдерживать, и их деятельность, в конечном счете, приведет к тому, что материк не сможет не прибегнуть к силе оружия. Таким образом, военная угроза Китая – это способ сохранить мир в Тайваньском проливе.
КНР время от времени недвусмысленно напоминает как Тайваню, так и мировому сообществу о своей решимости не допускать независимости острова. Так, 15 марта 2000 г., накануне президентских выборов на Тайване, премьер Госсовета КНР Чжу Жунцзи в ходе пресс-конференции заявил: «Те, кто думает, что Китай не готов пролить кровь из-за Тайваня, плохо знает историю. Китай готов пролить кровь.»
Руководство Китая опасается, что если оно допустит формализацию Тайванем отделения от материка, то это не только даст зеленый свет сепаратистским движениям на национальных окраинах страны, но и вообще может привести в утрате легитимности компартии в глазах населения, особенно в свете активно проводимого пропагандистским аппаратом КНР воспитания в национально-патриотическом духе. Таким образом, нельзя недооценивать готовность Пекина применить силу ради решения тайваньского вопроса, пусть даже у него не будет полной уверенности в успехе военной операции.
По мере впечатляющего экономического роста КНР увеличиваются ее возможности в сфере модернизации вооруженных сил, растет способность изменить в свою пользу военный баланс в Тайваньском проливе. Хотя большинство специалистов не считают, что Китай уже получил гарантированную возможность для военного решения тайваньского вопроса, однако почти все полагают, что это – лишь вопрос времени. Смещение баланса силы в пользу материка не делает ее применение неминуемым, но объективно снижает порог терпимости Пекина в отношении Тайбэя. Чем более убедительным будет военное превосходство материка над островом, тем меньше будет у Китая стимулов сдерживаться, искать компромисс и откладывать решение вопроса на потом.
Сама по себе постоянная угроза войны, довлеющая над Тайваньским проливом, не может не являться серьезным фактором неопределенности для региональной стабильности и безопасности. КНР временно заинтересована в поддержании статус-кво, однако нет гарантий, что эта заинтересованность сохранится и впредь, после того, как ее военные возможности и уверенность в своих силах еще более возрастут. Другим существенным элементом неопределенности в китайской позиции является то, что формулирование тайваньской политики, в том числе условий применения оружия, как и функционирование политической системы в целом, осуществляется в строго закрытом режиме.
Китайское руководство может диктовать правила игры по своему усмотрению. Например,
в феврале 2000 г. Госсовет КНР опубликовал вторую Белую книгу по Тайваню, озаглавленную «Принцип одного Китая и тайваньский вопрос». В данной книге КНР впервые официально добавила новое, третье по счету условие применения военной силы против острова – «если тайваньские власти в течение длительного времени будут отказываться от мирного решения об объединении сторон пролива путем переговоров». Это стало существенным ужесточением позиции Пекина, который ранее говорил только о «двух если» — «если Тайвань отделится от Китая под любым названием и если Тайвань будет завоеван и оккупирован иностранной державой». Новое условие фактически дает КНР право применить оружие в любой момент, мотивируя это нежеланием Тайбэя вступать в переговоры на условиях Пекина.
Есть и еще одно обстоятельство. Кроме указывавшихся выше исторических и политически аспектов тайваньского вопроса, у последнего имеется также важный стратегический контекст. Япония, Тайвань и Филиппины образуют островную цепь вдоль восточного побережья Китая, которая служит естественным барьером для его выхода в Тихий океан. До тех пор, пока один из элементов этой островной цепи не перейдет под контроль Китая, он не сможет стать великой морской державой, проецировать свое влияние на дальние рубежи и надежно обеспечить свою безопасность. Таким образом, присоединение Тайваня, восточное побережье которого предоставляет удобный глубоководный выход в Тихий океан, позволит КНР прорвать данный барьер.
продолжение
--PAGE_BREAK--2.1.2 Позиция Тайваня
С приходом к власти в 1988 г. вице-президента Ли Дэнхуэя, родившегося на Тайване, демократические процессы на острове активизировались, причем они сопровождались постепенной эрозией представлений о Тайване как части Китая. На первых порах Ли Дэнхуэй предпринял шаги по развитию диалога с материком, оказавшимся после событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. в некоторой изоляции со стороны Запада. В 1990 г. на Тайване был созван консультативный орган, возглавляемый президентом – Совет государственного объединения, который в 1991 г. принял Программу государственного объединения. В ней указывалось, что «как материк, так и Тайвань являются территорией Китая; содействие объединению государства должно являться общей обязанностью китайцев». 1 мая 1991 г. Ли Дэнхуэй объявил о прекращении «Периода мобилизации для подавления коммунистического мятежа», введенного в 1949 г. и замораживавшего действие Конституции, а также о прекращении состояния войны с «коммунистическим Китаем» и об отказе от использования военной силы для объединения государства. Между сторонами пролива начались рабочие контакты для решения практических вопросов взаимодействия, в ходе которых материк потребовал в качестве предварительного условия зафиксировать приверженность принципу «одного Китая».
Тайваньская сторона опасалась, что объявив о признании принципа «одного Китая», она попадет в ловушку. КНР стремилась фиксировать в двусторонних документах с партнерами по дипломатическим отношениям свою позицию по тайваньскому вопросу, которую можно свести к так называемой «тройной формуле» — в мире есть только один Китай, Тайвань является частью Китая, правительство КНР является единственным законным правительством Китая. Таким образом, принимая принцип «одного Китая», Тайвань как бы соглашался с его интерпретацией материковым Китаем, зафиксированной в различных международных документах. Чтобы избежать этого, на острове, где принадлежность Тайваня к Китаю еще не ставилась под сомнение на официальном уровне, стали думать над формулировками, которые давали бы интерпретацию, отличную от пекинской.
1 августа 1992 г. Совет государственного объединения добрил резолюцию о сути принципа «одного Китая». В ее первом пункте говорилось: «Оба берега пролива придерживаются принципа «одного Китая», однако каждый дает ему различное толкование. Власти коммунистического Китая считают «одним Китаем» Китайскую Народную Республику, полагая, что Тайвань после объединения Китая в будущем станет особым административным районом под ее юрисдикцией… Мы подразумеваем под «одним Китаем» Китайскую Республику, существующую со времени ее основания в 1912 г., суверенитет которой распространяется на весь Китай, хотя лишь Тайвань, Пэнху, Цзиньмэнь и Мацзу находятся под ее управлением. Тайвань является частью Китая. Материковый Китай также является частью Китая». Второй пункт гласит: «Начиная с 1949 г. Китай временно находится в состоянии раскола, два политических образования по отдельности управляют сторонами Тайваньского пролива. Это объективный факт, и любые предложения по объединению не могут игнорировать наличие данного факта».
Осенью 1992 г. сторонам удалось найти взаимоприемлемую интерпретацию принципа «одного Китая» (так называемый «консенсус 1992 г.», сводившийся к завуалированному признанию ими взаимного права на собственное толкование данного принципа), после чего между ними в 1993 г. был достигнут ряд практических соглашений.
Оттепель в «межпроливных» отношениях оказалась недолгой. Параллельно с развитием диалога отношения сторон пролива стали обостряться вследствие недовольства КНР политикой президента Ли Дэнхуэя, особенного его усилиями по расширению жизненного пространства острова на международной арене, получившими название «практичная дипломатия». В рамках этого курса Тайбэй снял возражения против двойного признания другими государствами и КНР, и КР (впрочем, из-за позиции материка такое двойное признание все равно остается невозможным), активно пытался подключиться к работе международных организаций, включая ООН, не настаивая на участии под именем «Китайская Республика», а сам Ли Дэнхуэй все чаще стал практиковать зарубежные поездки, пусть и в неофициальном качестве.
В 1995 г. Ли Дэнхуэй посетил США. Хотя его визит формально носил частный характер, он вызвал существенное раздражение КНР, начавшей серию военных маневров в проливе. Демонстрация силы достигла кульминации накануне первых прямых президентских выборов на острове в марте 1996 г., когда Китай провел серию ракетных стрельб по условным целям вблизи главных портов Тайваня, а США направили в сторону две авианосные группировки.
В июле 1999 г. Ли Дэнхуэй заявил о том, что между сторонами Тайваньского пролива существуют «межгосударственные отношения, или как минимум межгосударственные отношения особого типа», после чего в феврале 2000 г. Госсовет КНР опубликовал упоминавшуюся выше вторую Белую книгу по тайваньскому вопросу.
На президентских выборах 18 марта 2000 г. представитель традиционно выступавшей за независимость острова Демократической прогрессивной партии Чэнь Шуйбянь одержал неожиданную победу благодаря тому, что электорат правящей партии Гоминьдан оказался расколот между двумя кандидатами – Лянь Чжанем и Сун Чуюем.
За несколько дней до выборов на острове, в ходе пресс-конференции по итогам мартовской сессии ВСНП 2000 г., премьер Госсовета КНР Чжу Жунцзи, как отмечалось выше, предупредил, что Китай не побоится пролить кровь ради Тайваня. Он обратился с прямой угрозой в адрес тайваньцев, призвав их не действовать под влиянием эмоций, иначе у них уже не будет возможности пожалеть о своем выборе.
Многие полагают, что высказывания китайского премьера не только не запугали избирателей, но имели обратный психологический эффект и сыграли на руку Чэнь Шуйбяню, в последний момент склонив чашу весов в его пользу. Так или иначе, после выборов КНР воздержалась от резких действий, заявив, что будет наблюдать за словами и делами Чэнь Шуйбяня. Новый президент в инаугурационной речи 20 мая 2000 г. озвучил ряд обещаний, призванных разрядить напряженность в отношениях между берегами Тайваньского пролива: не провозглашать независимость, не изменять название государства, не добиваться включения в конституцию положений о межгосударственном характере отношений сторон пролива, не проводить референдум, изменяющий статус-кво в вопросе независимости и объединения, а также не отменять программу государственного объединения. Эти инаугурационные обещания, условием выполнения которых было неприменение военной силы Китаем, получили название «пять нет» Чэнь Шуйбяня.
В ходе своего президентского срока Чэнь Шуйбянь выдвинул три инициативы, которые вызвали большое недовольство Пекина. В августе 2002 г. он заявил о том, что каждый берег Тайваньского пролива является отдельным государством, что фактически стало модификацией слов Ли Дэнхуэя о межгосударственном характере отношений сторон пролива. В мае 2003 г. Чэнь Шуйбянь высказался за проведение на острове референдума по вопросу членства в ВОЗ, который был бы совмещен с президентскими выборами 2004 г. (КНР опасается любых референдумов на острове, так как полагает, что все они, независимо от тематики, являются лишь прелюдией к голосованию по вопросу независимости). Наконец, в сентябре 2003 г. Чэнь Шуйбянь вбросил еще одну взрывоопасную тему — принятие новой конституции. Он озвучил задачи ДПП — победить на президентских и парламентских выборах в 2004 г. (соответственно в марте и декабре), разработать новую конституцию и принять ее референдумом до конца 2006 г. со вступлением в силу в день инаугурации президента 20 мая 2008 г.
В любом случае, демократизация Тайваня, как демонстрирует история последнего десятилетия, пока не является тем фактором, который укрепляет мир и стабильность в районе Тайваньского пролива. Скорее наоборот, с учетом позиции КНР в тайваньском вопросе, островная демократия, делающая невозможным мирное объединение против воли жителей острова, может не тормозить, а подталкивать к военному решению.
продолжение
--PAGE_BREAK--2.2 История развития отношений Китая и Тайваня
Китай является крупнейшим торговым партнёром Тайваня, Тайвань является ведущим инвестором в Китае, и тайваньцы ежегодно совершают около 4 млн. поездок на другую сторону пролива. При всём этом может показаться странным то, что диалог, даже опосредованный, между правительствами в Пекине и Тайбэе практически отсутствует на протяжении уже целого десятилетия. Как и то, что регион, бурное экономическое развитие которого стало предметом зависти всего мира, постоянно называется военными аналитиками в числе трёх регионов, где с наибольшей вероятностью может разразиться крупный международный военный конфликт. Ситуацию в зоне Тайваньского пролива уподобляют запутанному узлу, который никто не в состоянии распутать.
Отношения между двумя сторонами пролива прошли в своём развитии за последние 50 с лишним лет несколько фаз, каждая из которых отличалась от предыдущей ещё большей неопределённостью и противоречивостью. За эвакуацией режима Национальной партии Китая (Чжунго гоминьдан — ГМД) из Китая на Тайвань в 1949 году последовали почти 30 лет военной конфронтации. Каждая из сторон претендовала тогда на положение «единственного законного правительства Китая» и преследовала в своих действиях цель уничтожить другую сторону. Китайская Республика на Тайване, используя введённое ею военное положение, пыталась мобилизовать население острова на превращение Тайваня в базу для «возвращения материка». Китайская Народная Республика на материке, со своей стороны, предпринимала артиллерийские обстрелы, а также воздушные и морские атаки на островные группы Цзиньмэнь и Мацзу, контролируемые Тайбэем и расположенные всего лишь в нескольких тысячах метров от побережья материковой провинции Фуцзянь, в качестве первого шага к «освобождению» Тайваня.
Период военной конфронтации продолжался до 1978 года, когда бомбардировки Цзиньмэня, наконец, прекратились. Когда Соединённые Штаты официально признали КНР в 1979 году, на смену «горячей» войне в Тайваньском проливе пришла «холодная». Пекин развернул интенсивную кампанию, нацеленную на достижение «мирного воссоединения». В ответ Тайбэй провозгласил непреклонную политику «трёх не» — «не вступать в контакты, не вести переговоры, не идти на компромиссы», явившуюся следствием того, что уроженцы материка, продолжавшие править островом, стали постепенно сознавать, что «возвращение материка» — несбыточная мечта.
Существенные коррективы начали вноситься в эту политику в 1987 году, когда на Тайване было отменено военное положение и его жителям было разрешено посещать родственников в КНР. Лёд, сковывавший отношения между двумя сторонами пролива, тронулся. Контакты между людьми начали неуклонно расширяться. В 1990-1992 годах правительство создало новую организационно-правовую структуру, предназначенную для поддержания контактов с КНР: было разработано и принято Положение о связях между жителями Тайваньского региона и Материкового региона, ставшее базовым правовым актом, регламентирующим связи через пролив; были учреждены Комитет по делам материка (КДМ) Исполнительного Юаня и Фонд развития связей между двумя сторонами Тайваньского пролива (SEF) — формально частная организация, финансируемая правительством и уполномоченная им вступать в сношения с другой стороной пролива для решения технических и коммерческих вопросов двусторонних связей; кроме того, был сформирован Совет национального объединения (СНО) и утверждена Программа национального объединения (ПНО).
ПНО предусматривала трёхэтапное продвижение к объединению в качестве основополагающей политики тайваньского правительства. «Целью СНО и ПНО было поддержание стабильных отношений между двумя сторонами пролива, — говорит член Законодательного Юаня от ГМД и бывший член СНО Су Ци. — Термин «объединение» создавал у Пекина ощущение безопасности — благодаря этому было возможно сохранять статус-кво, а это позволяло жителям Тайваня чувствовать себя в безопасности».
Су Ци, который занимал посты заместителя председателя и председателя КДМ, отмечает, что время, когда обе стороны почувствовали себя в безопасности, было подходящим моментом для открытия диалога между ними. SEFи его партнёр со стороны КНР — Ассоциация по связям через Тайваньский пролив (ARATS)- провели в 1992 году в Гонконге встречу, на которой был вынесен на обсуждение принцип «одного Китая».
На той встрече не было достигнуто единого понимания упомянутого принципа, но из последовавших за ней телефонных переговоров и писем, которыми обменивались стороны, ГМД пришёл к заключению, что Китай молчаливо согласился со следующим: каждая из сторон признаёт, что существует только один Китай, и не оспаривает интерпретации понятия «один Китай» другой стороной (для правя щей на материке Коммунистической партии Китая (КПК) «один Китай», безусловно, означает КНР, а ГМД неизменно утверждает, что «один Китай есть Китайская Республика»); так появилась хитроумная формула «один Китай с различными интерпретациями» (и Чжун гэ бяо).
В 1993 году, после более чем годовой подготовки, включавшей консультации по разработке повестки дня встречи, председатель правления SEFГу Чжэньфу и председатель правления ARATSВан Даохань встретились в Сингапуре и подписали соглашения относительно порядка заверки правовых документов при осуществлении связей через пролив, порядка доставки заказных почтовых отправлений и системы поддержания контактов между двумя организациями.
Чэнь Минтун, профессор Постбакалаврского института национального развития Государственного тайваньского университета, занимавший с 2000 по 2004 год пост заместителя председателя КДМ, считает, что не существовало никакого консенсуса относительно «одного Китая с различными интерпретациями».
«В Конституции КНР записано, что Тайвань является частью её территории и «завершение великого дела воссоединения родины — священный долг всего китайского народа», — отмечает он. — «Один Китай» в понимании Пекина — так же, как и большей части международного сообщества, — это, вне всяких сомнений, Китайская Народная Республика».
Существовал «консенсус 1992 года» или нет, но переговоры между двумя организациями регулярно проводились в течение двух лет. Одновременно становились всё интенсивнее частные контакты между двумя сторонами; в начале 90-х годов начало бурно развиваться их экономическое взаимодействие.
Прогресс в развитии экономических и культурных связей, однако, не привёл к более тесному политическому взаимодействию сторон. Тайвань продолжал стремиться к расширению сферы своей деятельности на международной арене, а Китай продолжал свою кампанию по переманиванию дипломатических союзников Тайваня. Когда в 1995 году тогдашний президент Ли Дэн-хуэй посетил свою альма-матер — Корнеллский университет в США, переговоры между SEFи ARATSбыли прерваны, и Китай провёл военные учения с пусками ракет в районы акватории, прилегающие к Тайваню. Он вновь произвёл такие пуски в период, предшествовавший президентским выборам на Тайване в 1996 году, что вылилось в противостояние с Соединёнными Штатами. А в 1999 году, когда, казалось, наметилось возобновление переговоров между SEFи ARATS, президент Ли охарактеризовал отношения между Тайванем и Китаем как «особые межгосударственные отношения». Китай увидел в этом заявлении, исходившем от самого тайваньского лидера, отступничество от принципа «одного Китая» и вновь прервал диалог.
ГМД и КПК могли воевать между собой, игнорировать друг друга или временами вступать в переговоры друг с другом, но обе партии рассматривали раздельное существование Тайваня и материка как вопрос, оставшийся нерешённым со времени гражданской войны, которую они вели в конце 40-х годов. Но ситуация кардинально изменилась в 2000 году, когда на президентских выборах победил кандидат Демократической прогрессивной партии (ДНИ) Чэнь Шуйбянь. В своей инаугурационной речи президент Чэнь провозгласил политику «пяти (или, точнее, 4+1) не» в сфере отношений между двумя сторонами пролива. Он заявил, что «в случае отсутствия у режима китайских коммунистов намерения использовать против Тайваня военную силу» он в течение срока своих полномочий не будет (1) добиваться создания нового независимого государства, (2) добиваться изменения официального названия государства — Китайская Республика, (3) инициировать включение в Конституцию определения взаимоотношений двух сторон пролива как «особых межгосударственных отношений», (4) инициировать проведение референдума об изменении статус-кво в связи с проблемой независимости или объединения, а также (5) поднимать вопросы об упразднении СНО и отмене ПНО.
В ответ на курс Чэнь Шуйбяня Пекин занял позицию, выражавшуюся формулой «слушать, что он говорит, и наблюдать затем, что он делает». Но когда в 2002 году президент Чэнь охарактеризовал взаимоотношения Тайваня и Китая как сосуществование самостоятельных государств («на каждой стороне [пролива] — государство»), Пекин отказался от выжидательной позиции и стал изображать его как «закоренелого приверженца независимости Тайваня».
Хотя президент Чэнь и администрация ДПП многократно демонстрировали готовность возобновить диалог и консультации с Китаем, с противоположной стороны Тайваньского пролива не последовало никаких позитивных откликов. В марте 2005 года Китай принял Закон о противодействии разделению страны, который предусматривает применение Китаем «немирных средств» в отношении Тайваня в случае «отделения Тайваня от Китая под любым названием и в любой форме… либо полного исчерпания возможностей мирного объединения». В ответ президент Чэнь выступил с заявлением из шести пунктов, в котором подчёркивался суверенитет Тайваня и то, что будущее Тайваня может определяться только его жителями, а также содержался призыв к мирному урегулированию ситуации в отношениях между двумя сторонами пролива.
В ситуации, когда отношения между тайваньским правительством и Пекином оставались далеко не гладкими, состоялись переговоры между оппозиционными партиями Тайваня и правящим режимом КНР. В 2005 году Китай посетили бывший председатель ГМД Лянь Чжань и председатель Народной партии (Циньминьдан) Сун Чуюй. Лянь встретился с генеральным секретарём КПК, председателем КНР Ху Цзиньтао, и они договорились о совместных действиях в нескольких областях, заявив, в частности, о намерении создать механизм экономического сотрудничества двух стран, провести консультации по «интересующим жителей Тайваня вопросам участия в международной деятельности» и создать платформу для регулярной коммуникации между двумя партиями.
Как долго будет Китай допускать сохранение статус-кво? И какие существуют альтернативы военной конфронтации двух сторон пролива? Некоторые предлагают рассмотреть возможность образования Тайванем и Китаем некоей федерации. «Но предварительное условие образования федерации — признание каждой из сторон другой стороны суверенным государством, — говорит Чэнь Минтун. — Судя по тому, что мы имеем сегодня, нас отделяет от этого долгий, долгий путь».
продолжение
--PAGE_BREAK--2.3 Процесс нормализации отношений острова с материком
15 августа, через неделю после того, как тайфун Моракот унёс сотни человеческих жизней на юге Тайваня, произошло событие, тесно связанное с долгосрочным экономическим развитием острова, хотя и замеченное немногими в потоке тогдашних сообщений о последствиях смертоносного природного катаклизма. Этим событием было подписание двустороннего инвестиционного соглашения между материковым Китаем и Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), которому предшествовали соглашения между теми же сторонами — о торговле товарами и услугами, подписанные соответственно в 2004 и 2007 годах. Подписание этих соглашений способствует формированию зоны свободной торговли, которая включает АСЕАН и материковый Китай и станет оказывать мощное воздействие на регион и весь мир, когда абсолютное большинство предметов торговли между этими двумя крупными экономиками будут освобождены от взимания тарифов начиная с 1 января 2010 года.
На Тайване те, кто задаётся вопросом о влиянии более тесного экономического сотрудничества между странами Восточной и Юго-Восточной Азии на экономику острова, считают, что зона свободной торговли «АСЕАН + Китай» стала бы серьёзной угрозой Тайваню, если он окажется исключённым из процесса региональной интеграции. Именно поэтому они видят в Рамочном соглашении об экономическом сотрудничестве (РСЭС) ключ к нормализации экономических связей с материковым Китаем.
Процесс нормализации стал набирать силу после возвращения к власти на Тайване в 2008 году Национальной партии Китая (Гоминьдан — ГМД), которая выступает за налаживание более тесных связей острова с материком. Уже менее чем через три месяца после вступления Ма Инцзю в должность президента 20 мая 2008 года были значительно ослаблены ограничения на инвестиционную деятельность тайваньских предпринимателей на материке. Прежде для тайваньских предприятий существовал «потолок» инвестиционных возможностей на материке; он составлял: при величине чистых активов компании до 5 млрд. н.т. долл. (150 млн. долл. США) — 40%, от 5 до 10 млрд. н.т. долл. (150-300 млн. долл. США) — 30%, и свыше 10 млрд. н.т. долл. (300 млн. долл. США) — 20% их стоимости. 1 августа 2008 года лимит на инвестиции на материке для всех тайваньских компаний был повышен до 60% стоимости их чистых активов, а компании, головные офисы которых официально зарегистрированы на Тайване, теперь вовсе не скованы какими-либо инвестиционными ограничениями.
Изменение курса навлекло на себя немало критики — прежде всего, тревожных прогнозов о быстром перемещении больших объёмов капитала с Тайваня на материк, а некоторые критики предрекали, что масштабы оттока капитала будут гигантскими. Этого, однако, не произошло: большинство предприятий, планировавших инвестировать средства на материке, ранее уже вложили немало, а те немногие, которым ещё не довелось этим заниматься, стали вкладывать деньги в материковые операции вовсе не безоглядно и не в таких уж изрядных количествах.
К моменту вступления президента Ма в свою должность в мае 2008 года тайваньскими предприятиями было уже легально инвестировано на противоположной стороне пролива в общей сложности почти 70 млрд. долл. США, или около 54% всех средств, инвестированных ими во всём мире за период с 1991 года, когда правительство сняло запрет на размещение тайваньского капитала в материковом Китае. В настоящее время инвестирование тайваньцами средств на материке идёт более медленными темпами — вследствие глобального экономического спада, а также введения Пекином в действие в июне 2007 года Закона о трудовом договоре, в результате чего резко увеличились операционные затраты предприятий, действующих на материке. Согласно данным БПР, суммарный объём тайваньских инвестиций, размещённых на материке за период с января по август 2009 года, достиг лишь 2,67 млрд. долл. США, что на 52,34% меньше соответствующего показателя предыдущего года.
Важно также ослабление ограничений на движение капитала через Тайваньский пролив в обратном направлении. До 30 июня 2009 года инвестирование на Тайване капиталов с материка не допускалось, но этот запрет был снят, и теперь материковые инвестиции разрешены в секторах промышленности, услуг и инфраструктурного строительства. Некоторые ограничения на инвестирование материкового капитала на острове, однако, сохраняются. Например, инвестиции с материка ограничены 64 сегментами тайваньского промышленного сектора (или 30% всех его сегментов) и не допускаются в областях производства плоских индикаторных панелей и кремниевых пластин, где Тайвань по-прежнему обладает заметным конкурентным преимуществом. В том, что касается сооружения объектов инфраструктуры, материковые инвестиции допускаются в 11 областях, но не могут превышать 50% суммарных капиталовложений при строительстве аэропортов и морских портов.
К концу октября 2009 года тайваньское правительство утвердило планы инвестирования на острове средств в суммарном объёме 39 млн. н.т. долл. (1,18 млн. долл. США) восемью авиакомпаниями и двумя предприятиями индустрии информационных технологий с материка Кроме того, по словам Ду, ожидается скорое завершение переговоров двух крупных материковых производителей автомобилей с их тайваньскими партнёрами об осуществлении ими совместных инвестиционных проектов на острове. Правительство намеревалось к концу 2009 года провести оценку воздействия новой политики на экономику и общество Тайваня за шесть месяцев после начала притока на остров капиталов с материка и на её основе принять решение о целесообразности повышения степени открытости Тайваня для материкового капитала либо открытия для последнего большего числа инвестиционных категорий.
Обсуждаемое сейчас РСЭС является злободневной темой разговоров для тех, кого заботят перспективы экономического развития Тайваня. Это — соглашение, которому предстоит играть влиятельную роль в качестве временной меры до заключения соглашения о свободной торговле (ССТ) между Тайванем и материковым Китаем, считает Ли Чунь, помощник исполнительного директора Тайваньского центра Всемирной торговой организации при Институте экономических исследований Чжунхуа.
Потребность в заключении РСЭС, а впоследствии и ССТ становится всё более настоятельной, считает Линь Цзуцзя, профессор экономики Государственного университета Чжэнчжи в Тайбэе. Он отмечает, что материковый Китай активно работает в последние годы над заключением ССТ с другими экономиками — в частности, с блоком АСЕАН. «РСЭС призвано, по возможности, нейтрализовать негативное влияние на нас соглашений о свободной торговле, подписанных материковым Китаем с другими экономиками», — говорит он.
Заключение ССТ между двумя сторонами пролива особенно важно потому, что на долю товаров, поставляемых в материковый Китай, приходится 40% всего объёма тайваньского экспорта Хотя торговля в ряде областей — например, в некоторых сегментах электронного сектора — уже частично бестарифная и не будет в большой степени затронута готовящимся соглашением, средняя ставка тарифа на товары, ввозимые с Тайваня на материк, составляет 8,94%. С вступлением в 2010 году в силу ССТ в зоне «АСЕАН + Китай» тарифы на продукцию, ввозимую в материковый Китай из стран-членов АСЕАН, значительно снизятся, в некоторых случаях до нулевого уровня, что сделает положение тайваньских товаров на материковом рынке весьма невыгодным. Но этот «разрыв» мог бы начать сокращаться и даже исчезнуть в случае подписания Тайванем и материковым Китаем соглашения о торговле товарами.
РСЭС будет предположительно включать также программу «Ранний урожай» — для таких видов тайваньской промышленной продукции, как автомобильные детали, текстильные изделия и нефтехимические продукты, которые, как ожидается, в большой степени потеряют своё конкурентное преимущество на материковом рынке после вступления в силу соглашения между Пекином и АСЕАН. Программа «Ранний урожай» обеспечит таким видам продукции льготы, даваемые ССТ, сразу же после подписания РСЭС.
Подписание меморандума между двумя сторонами пролива облегчит тайваньским предпринимателям доступ к займам и позволит им реструктурировать свои операции, что особенно важно в условиях глобального финансового кризиса, заявил Цзян Бинкунь, глава тайваньского Фонда развития связей между двумя сторонами пролива — полуофициальной организации, ведающей контактами Тайбэя с Пекином, на состоявшейся в сентябре прошлого года встрече с делегацией Банка Китая.
Конечная форма РСЭС пока не определена, но это рамочное соглашение может, в итоге, включать, в числе прочего, соглашения о взаимной защите инвестиций и прав на интеллектуальную собственность, а также о сотрудничестве двух сторон пролива в сфере технических стандартов и сертификации.
продолжение
--PAGE_BREAK--