Вопрос по криминологии

Вопрос по криминологии Некоторые факторы молодежной преступности в России Проведенное криминологическое исследование показало среди ряда факторов, обусловливающих повышение общественной опасности преступности последних лет, следует выделить неблагоприятные тенденции в характере и динамике групповой преступности. Достаточно отметить, что в 1999 г например, на долю групповых преступлений в стране приходилось свыше 20 от всех зарегистрированных преступлений.

В то же время, если учитывать масштабы этого явления по числу выявленных лиц, виновных в совершении преступлений, то их доля в груп-повых преступлениях составляла уже 32,3. Важно при этом отметить, что по сравнению с 1998 г. прирост групповой пре-ступности по обоим названным видам статистического учета превысил 20. Причем, как показывает статистика, уровень раскрываемости групповых преступлений в последние три года заметно снизился.

Обращают на себя внимание крайне неблагоприятная тен-денция роста групповой преступности среди молодежи, негативная трансформация ее количественных и качественных параметров. Региональные особенности при тех или иных количе-ственных отклонениях никак не меняют картину этого явления по стране в целом. В данном случае имеется в виду традиционно анализируемая криминологами преступность молодежи в возрасте от 18 до 29 лет, учитываемая раздельно в возрастных группах 18-24 года и 25-29 лет.

На долю этих возрастных групп приходится 43,2 всех выявленных лиц, виновных в совершении преступлений. К сожалению, единая статистическая информация о числе преступлений, совершаемых молодежью, отсутствует и поэтому оперировать здесь можно лишь данными региональной статистики или, что может оказаться менее достоверным, результатами выборочных исследований. То же самое следует сказать и о показателях групповой преступности молодежи.

Приходится, далее, считаться с тем, что приведенные показатели дают лишь относительно точное представление о доле молодежной преступности, во-первых, в силу высокой общей латентности преступности, а во-вторых, в силу того, что одно и то же лицо может участвовать в совершении нескольких преступлений или, наоборот, в одном преступлении участвует группа лиц. Если же сопоставить темпы роста преступности среди различных возрастных групп за последние 8-10 лет, то окажется, что по мере перехода к младшим возрастным группам

они резко возрастают1 . Так, среди лиц в возрасте от 25 до 29 лет преступность увеличилась на 13, от 18 до 24 лет - на 65, а от 16 до 18 лет - почти на 80. Иными словами, в младших возрастных группах преступность растет опережающими темпами и, следовательно, речь идет о все более очевидном процессе активного омоложения преступности. Вместе с тем демографическая статистика последних лет свидетельствует о том, что на долю молодежи в

целом приходится лишь около 15 населения страны. Таким образом, налицо явная диспропорция, когда уровень криминальной активности молодежи почти в три раза превосходит ее долю в структуре населения страны. Если же анализировать преступность молодежи раздельно по двум возрастным группам, то окажется, что при их почти одинаковой доле в структуре населения страны на возрастную группу 18-24 года приходится 26,8, а на возрастную группу 25-29 лет - 16,4 лиц, виновных в совершении преступлений.

Как видно, старшая возрастная группа в криминальном отношении является менее пораженной. Отмеченная закономерность еще более отчетливо просматривается при более дробном анализе указанных возрастных групп, когда криминальная активность по мере увеличения возраста последовательно снижается и, наоборот, резко растет по мере снижения возраста правонарушителей. Так, в расчете на один год в возрастной группе 18-24 года доля виновных в совершении преступлений в 1,6

раза превышает соответствующий показатель в возрастной группе 25-29 лет. Об активизации процесса омоложения преступности в определенной мере говорят и данные о структуре преступности, хотя показатели здесь, разумеется, носят статичный характер. Так, доля виновных в совершении тяжких и особо тяжких преступлений среди возрастной группы 18-24 года составляет 31,3, а среди возрастной группы 25-29 лет -

14,2 виновных, например, в изнасиловании - соответственно 37,6 и 19,5 в грабежах и разбоях - 40,3 и 16,9 в хулиганстве - 31,4 и 17,6 виновных в преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических веществ, соответственно 44,1 и 22,4. Сходные данные содержит и статистика ряда регионов, в частности статистика молодежной преступности за 1999 г. Воронежской области и в Краснодарском крае, подтверждающая различную степень криминальной активности в названных возрастных

группах. Особенности психологии несовершеннолетних, как известно, во многом проявляются в течение ряда лет и после достижения ими совершеннолетия. Причем, как правило, такого рода инерция довольно долго сопровождает рост зрелости и усвоение правил поведения в обществе, конкурирует с этими процессами и идет как бы параллельным курсом. Отсюда и известный инфантилизм у значительной части молодежи. Сходство таких психологических свойств, как стремление к групповому общению, конформизм, потребность

в сильном лидере и покровите-ле, единство личностных и поведенческих особенностей у несовершеннолетних и у молодых людей из группы 18-24 года особенно в ее пограничном сегменте - 18-20 лет, во многом объясняет распространенность смешанных преступных групп. И вовсе не случайно уголовное законодательство ст. 99 УК РФ в зависимости от обстоятельств допускает применение положений главы 14

УК к лицам от 18 до 20 лет. О росте общественной опасности молодежной преступности свидетельствует не только поступательный процесс ее омоложения, но и ее все более выраженный групповой характер. При этом параметры групповой преступности молодежи в ряде регионов превышают параметры групповой преступности по стране в целом. Если в 1999 г. в целом по стране удельный вес групповой преступности, как уже отмечалось, составлял 32,3, то среди молодежи в Воронежской области - около 40, а в

Краснодарском крае - 48,8. Следует признать, что усиление групповых проявлений в молодежной преступности - один из важнейших факторов при оценке общего криминогенного влияния на молодежь. Это тем более важно, что, по прогнозам специалистов, доля групповых преступлений молодежи в ближайшей перспективе будет возрастать2 . Речь идет прежде всего об увеличении числа молодежных преступных группировок, о растущих масштабах вовлечения молодежи в преступные группировки рецидивистов из старших возрастных

групп, а также о заметном увеличении смешанных преступных группировок с участием молодежи и подростков. Последнее означает рост активизирующегося влия-ния молодых преступников на преступность несовершеннолетних. В самом деле, с участием несовершеннолетних в 1999 г. в целом по стране совершено 19,3 всех тяжких и особо тяжких преступлений, в т.ч. 18 убийств, 20 краж и 26 таких преступлений, как изнасилование. В Краснодарском крае, например, несовершеннолетние составляют около 7 от всех выявленных лиц, виновных

в совершении преступлений в то же время почти каждое седьмое из групповых преступлений совершено с участием несовершеннолетних, причем 12 - в составе смешанных молодежных групп. Как показывает анализ, в обеих возрастных группах молодежи сохраняется общая тенденция - чем ниже возрастные параметры, тем реже преступления совершаются в одиночку. Иными словами, параметры групповой преступности заметно возрастают по мере снижения возраста преступников.

Та же тенденция сохраняется при анализе активности преступных групп молодежи в разрезе тех или иных категорий преступлений. В целом же высокие показатели групповой преступности молодежи наиболее характерны для таких преступлений, как изнасилование свыше 40, кражи, грабежи свыше 50 и разбои около 80. Возрастные различия во многом объясняют не только особенности формирования, но и в разной мере растущий уровень устойчивости и организованности преступных групп молодежи.

Повышенная общественная опасность групповой преступности, как известно, связана с тем, что она представляет собой проявление в противоправном поведении именно таких элементов, как организованность, сплоченность и устойчивость. Поэтому все более заметное выявление указанных элементов свидетельствует о крайне неблагоприятных тенденциях в преступном поведении молодежных групп. Важными условиями жизнедеятельности, сохранения сплоченности и регулирования группового криминального

поведения молодежи следует признать традиции и обычаи криминального мира. Поскольку эти традиции и обычаи являются продуктом именно группового поведения, регулируют и в известной степени стабилизируют активность преступных групп, их анализ помогает вскрыть характер тенденций и особенности формирования групповой преступности молодежи, исследовать механизм, а также специфику психологической основы такого рода негативных проявлений3 . Это особенно важно, поскольку влияние стереотипов и пропаганды

происходит через личностные отношения. Противоправное поведение молодежи в криминологии и в социологии принято рассматривать как следствие проникновения в молодежную среду криминальной субкультуры. Под субкультурой понимаются малые культурные миры - система ценностей, установок, способов поведения и стиля жизни, которая присуща более мелкой социальной общности, пространственно и социально в большей или меньшей степени обособленной4 . При этом субкультурные атрибуты, ценности, ритуалы и другие устойчивые

модели поведения, как правило, отличаются от ценностей и образцов поведения в господствующей культуре, хотя и тесно связаны с ними. В последние годы молодежные субкультуры стали важным средством эволюционного обновления общества, выявили свое значение как часть механизма культурных инноваций, благодаря которому в перспективе общество может рассматриваться как все более толерантное к иным ценностям и оценкам, более плюралистичное, более интеллектуальное и раскованное.

Вместе с тем в системе ценностей молодежи произошли весьма серьезные изменения, которые являются следствием негативных процессов в обществе и во многом связаны с переходом на рыночные отношения. Эти изменения охватывают широкий спектр интересов, ценностей и психологических состояний - стремление к получению максимума удовольствий, цинизм и подчеркнутый прагматизм, равнодушие ко всему окружающему и политическая апатия, возросший интерес к религии и рост числа верующих, размывание критериев морали

и нравственности, проникновение криминальной субкультуры, рост проявлений экстремизма и других форм противоправного поведения. Приоритет в разработке концепции субкультур, в том числе криминальной субкультуры, принадлежит известному американскому социологу А.Коэну, который почти 50 лет назад, минимизируя масштаб социальных групп, подробно рассмотрел особенности культурных ценностей криминальных объединений банд, группировок, сообществ. В этих микрогруппах формируются свои взгляды, привычки, формы общения, стереотипы

поведения, права и обязанности, меры наказания нарушителей сложившихся норм, которые, в конечном счете, и образуют феномен субкультуры. Криминальная субкультура хотя и связана с ценностями, господствующими в обществе, как правило, находится с ними в противоречии. Воспринимая субкультуру преступной группы, попавший в нее субъект как бы освобождается от иных социальных запретов и, более того, именно их нарушение чаще всего и составляет норму криминальной субкультуры5

. Поэтому коррекция криминогенных качеств молодых правонарушителей практически невозможна без разрушения самой криминальной субкультуры, которая, подобно стенам средневекового замка защищает криминальное сознание от воспитательного воздействия общества6 . Интенсивность негативного воздействия криминальной субкультуры на подростков и молодежь связана с тем, что процесс формирования их личности еще далеко не завершен, основы их мировоззрения, основные черты характера и принципы поведения еще только закладываются и не

устоялись, четких представлений о способах удовлетворения своих потребностей в обществе они еще не имеют. В этом смысле и, конечно, с определенной условностью можно говорить о том, что преступность молодежи вообще и групповая преступность в частности в недрах глобальной криминальной цивилизации находят свою нишу, образуя как бы автономную цивилизацию. Другое дело, что такая автономность не есть нечто застывшее. С одной стороны, в молодежные группировки все чаще вовлекаются несовершеннолетние, а с другой - сама

молодежь все чаще принимает участие в криминальных формированиях куда более зрелых, опытных и наиболее опасных преступников. Самостоятельность таких классификационных категорий, как молодежь и преступность молодежи, со всех точек зрения - криминологической, психологической, социологической и т.д является относительной и условной, ибо эта категория базируется на специфическом, не фиксируемом на законодательном уровне возрастном диапазоне и охватывает весьма неоднородные группы правонарушителей.

Кстати говоря, одна из распространенных среди психологов возрастных периодизаций позволяет определить границы молодежного возраста от 16 до 29-30 лет, т.е. подростковый, юношеский и первоначальный период среднего возраста. Поэтому преступность молодежи нельзя рассматривать вне общего контекста проблематики правонарушений несовершеннолетних. На фоне известных социальных потрясений именно серьезные упущения в политике и профилактической практике точнее, отсутствие такой политики в отношении подростков формируют

максимально благоприятную среду для роста молодежной преступности, во все более опасных масштабах рекрутируют подрастающее поколение в криминальные структуры. В последние годы в криминологической литературе право-нарушения несовершеннолетних и молодежи обоснованно рассматриваются в непрерывной связи не столько в силу пограничных возрастных, личностных, психологических и иных параметров, характеризующих указанные категории, сколько в силу базового единства причинностных связей и механизма - репродуцирования преступности.

Такой диалектический подход обоснован и потому, что своеобразное взаимное донорство раз-личных возрастных групп все более остро ощущается даже на дальней периферии молодежной преступности в возрастной группе 25-29 лет - взрослые возглавляют преступные группы подростков, а, с другой, стороны, подростки принимают все более широкое участие в преступных группировках давно повзрослевшей молодежи. Структура групповой преступности молодежи, особенно в младших возрастных группах, все более убедительно

свидетельствует о нарастании жестокости и агрессивности противоправного поведения, В самом деле, на долю молодежи приходится почти половина 45,5 всех тяжких и особо тяжких преступлений в стране. Среда, в которой широкие слои подростков и молодежи страдают от социально-экономического отторжения, продуцирует, помимо всего прочего, перманентную нервозность, раздраженность и агрессивность. Динамика молодежной преступности, рост ее групповых проявлений, изменения в характере мотивации и,

наконец, растущие масштабы невиданной ранее агрессивности и жестокости - все это очевидное свидетельство ослабевающей силы социальных якорей, удерживающих молодежь от преступного поведения, Изменения в структуре и направленности мотивации групповой преступности молодежи связаны прежде всего с ростом таких социально значимых мотивов, которые порождены нищетой, безработицей, дезорганизацией досуга и другими факторами растущей маргинализации молодежной среды.

Кроме того, в преступную деятельность все больше вовлекается студенчество, всегда считавшееся в криминологическом плане более благополучным, значительно снижается слой молодежи, ранее настроенный негативно по отношению к криминалитету, а ситуативные групповые нарушения все чаще трансформируются в организованную деятельность устойчивых преступных сообществ. В формировании криминогенной мотивации среди молодежи существенную роль продолжает играть семейно-бытовая среда. Длительное общение с дезорганизованной средой неблагополучная

семья и неформальная группа во многом предопределяет одностороннюю ориентацию личности. Все это делает психику молодых людей трудно восприимчивой к педагогическому воздействию, к социальным ценностям и проблемам общества. Подчиняя общение целям самоутверждения и личного благополучия, молодежь идет на контакт лишь с той средой, которая может стать для нее референтной и способной обеспечить возможность удовлетворения ее потребностей. Понятно, что молодежь в рассматриваемых возрастных группах находится

в семье родителей значительно меньше времени, чем несовершеннолетние, и потому влияние и контроль семьи за ее поведением заметно ослабевают. Одновременно увеличивается свободное время, появляются личные деньги, а с ними растет и кажущаяся самостоятельность. В этих условиях дают себя знать негативные взгляды и привычки, сформировавшиеся еще в детстве, потребительское отношение к жизни, представления о формальном характере существующих в обществе норм и запретов, искаженные представления об обязанностях перед своими

близкими и перед обществом, правовое бескультурье, невоспитанность, жестокость и проявления агрессии7 . Все это - фундамент последующего криминального поведения. На фоне социальных и экономических потрясений последних лет значительно возросло влияние идеологических и социально-психологических процессов, связанных с дезориентацией значительной части молодежи в отношении социальных ценностей и жизненных планов, широко распространенных представлений о возможностях, и перспективности

легкого и быстрого обогащения, о преимуществах агрессивного поведения и других Негативных взглядов, поддерживаемых в средствах массовой информации. Важную роль в развитии негативных тенденций в преступности молодежи играют и такие процессы общесоциального уровня, как дезориентация досуга молодежи, неудовлетворительная работа по повышению ее образовательного, культурного и профессионального уровня. Отсюда берут истоки многообразные формы криминальной мотивации

в ситуации широко распространенных в молодежной среде пьянства и наркомании. В молодежной среде все более заметно активизируется криминальная мотивация. Целенаправленно, а нередко и насильственно насаждаемые среди молодежи ценности, идеалы и нормы поведения, принятые в криминальном мире, способствуют романтизации его нравов и обычаев в глазах молодежи, стремлению влиться в криминальные структуры взрослых или же создать свою преступную группировку.

О.Пристанская, В.Панкратов. Вместе с тем вовлечение в преступную деятель-ность обусловлено, конечно, не только внешним воздействием - оно во многом предопределено криминогенной активностью самой молодежи, и эта активность нуждается лишь в урегулировании и упорядочении. Преступные традиции и обычаи служат одним из важных элементов упорядочения активности наиболее криминогенной части молодежи, которая дополняет эти традиции и обычаи новыми нормами, модернизирует их в соответствии

с модой и образцами поведения молодежных группировок в зарубежных странах. Телевидение и другие средства информации, в свою очередь, дают обильную пищу для переосмысления старых традиций, их переориентации и вестернизации. При этом в условиях объективно и субъективно ограниченной возможности социально полезной реализации доминирующим мотивом формирования молодежных группировок является стремление к самоутверждению. Именно самоутверждение - стартовый стержень мотивации.

С возрастом и приобретением криминального опыта эта мотивация становится все более предметной, утилитарной и прозаичной. Психологи и социологи фиксируют, далее, стирание специфической окраски преступного поведения молодежи, все большую идентичность направленности, форм и способов преступной деятельности несовершеннолетних, молодежи и взрослых преступников. Иначе говоря, обусловленные реалиями современного бытия процессы быстрого омоложения и все большей заматерелости преступности молодежи идут параллельно.

Их содержательные характеристики все в большей мере связываются не только и не столько с криминальным окружением взрослых, сколько с прогрессирующей быстрыми темпами самоорганизацией преступности молодежи, которая постепенно становится все более самостоятельной и конкурентоспособной. Не случайно в организованных противоправных сообществах молодые преступники все активнее участвуют в делах наравне с опытными рецидивистами, а нередко проявляют инициативу и изобретательность в выборе

объектов и способов преступлений, захватывают в таких сообществах лидирующие позиции. С распадом во многих регионах страны территориальных группировок молодежи, ранее ориентированных на нарушения общественного порядка, на мобильные группы, специализирующиеся на совершении корыстных и насильственно-корыстных преступлений, насилие и жестокость еще сохраняются как способ самоутверждения, но мотивация группового поведения становится более прагматичной.

И, судя по динамике мотивации и ее детерминантам, объективные предпосылки снижения неблагоприятных показателей групповой преступности молодежи в ближайшей перспективе, скорее всего, отсутствуют. Трансформация молодежных группировок антиобщественной направленности в организованные преступные формирования становится крайне опасной тенденцией. При этом, как правило, избираются наиболее дерзкие формы и способы преступного поведения - вымогательство с захватом заложников, убийствами и причинением серьезного вреда

здоровью потерпевших уничтожение имущества опасными способами вооруженные нападения на пункты обмена валюты, кассы магазинов, на водителей транспортных средств и т.п. В ходе таких налетов молодежные банды часто демонстрируют не только изощренность и профессионализм, присущий наиболее опытным преступникам-рецидивистам, но и бессмысленную жестокость. Субкультура подобных молодежных группировок базируется на так называемых принципах беспредела, отрицающих

не только нравственные нормы, но даже куда менее жестокие обычаи и традиции криминального мира прошлых лет. Отмороженные, молодые волки - эти и подобные наименования молодежных банд уже достаточно прочно вошли в современный лексикон. Деятельность молодежных банд характеризуют также наиболее опасные проявления преступного поведения, которые связаны с применением оружия - разбои на автотрассах, разборки в связи с переделом сфер влияния, и устранение конкурентов, убийства сотрудников милиции с целью завладения

табельным оружием, убийства случайных свидетелей, истязание и пытки жертв с целью вымогательства денег у родственников и другие тяжкие преступления. Такого рода преступная деятельность стала настолько типичной, что, по убеждению специалистов, криминогенный потенциал определенной части молодежи особенно безработной ныне в значительной степени ориентирован не на традиционную общеуголовную преступность, а на вхождение в криминальный бизнес и в его организованные структуры8 .

На противоположном полюсе противоправной деятельности находятся различные неформальные нетрадиционные группы молодежи, поведение которых по степени общественной опасности, характеру мотивации и направленности существенно отличается от организованных преступных группировок. Многообразие различного рода неформальных групп связано, как известно, с разнообразными формами молодежной субкультуры и ее внутренней динамикой. Диапазон целей и интересов в таких группах, принципов их функционирования

и характера активности достаточно широк - он простирается от фанатичных последователей рок-музыки, а также панков, хиппи, рейверов и балансирующих на грани административных правонарушений рокеров до враждующих между собой территориальных объединений, которые ведут борьбу за сферы влияния. К наиболее распространенным формам противоправного поведения членов таких формирований относятся групповые драки, сопровождаемые причинением телесных повреждений, вымогательство, разнообразные хулиганские проступки,

влекущие административную или уголовную ответственность. Исследования показывают, что участники такого рода молодежных хулиганских групп - это, как правило, лица из неблагополучных семей, где отсутствовали психологически близкие отношения с родителями и, как следствие, ослаблен или отсутствует контроль за их поведением. В таких относительно устойчивых группах молодые люди обычно находят ту эмоциональную поддержку и взаимопонимание,

которых они были лишены в родительской семье. Чаще всего участниками таких групп являются молодые люди с невысоким уровнем образования, трудовой квалификации и общей культуры, ранее, как правило, допускавшие аморальные поступки и нарушения общественного порядка. Обычно хулиганские группировки молодежи складываются по месту жительства или совместного проведения досуга. Задачи подобных групп носят ценностный для их участников социально-психологический характер,

хотя подлинное содержание и значимость этих задач ими могут и не осознаваться. Такого рода группы, если они действуют более или менее продолжительное время, характеризуются определенной структурой, во главе которой стоят имеющие преступный опыт сильные и волевые лидеры. Среди основных типов такого рода молодежных формирований специалисты выделяют группировки с общеуголовной, псевдокультурной и политической направленностью хулиганских проявлений9 .

Сходная контркультура характеризует и противоправное поведение футбольных фанатов. К числу наиболее типичных проявлений их противоправного поведения относятся жестокие избиения болельщиков противостоящей команды, хулиганские действия на стадионах, а после окончания соревнований - групповые акты вандализма. Конечно, поведение спортивных фанатов, в отличие от членов криминальных группировок, имеет существенно иную психологическую основу. Изначально она связана с потребностью канализировать

эмоции, порожденные захватывающим спортивным зрелищем. Позднее спортивный фанатизм, питаемый агрессией, превращает гладиаторские побоища в самоцель. Здесь срабатывают психологические механизмы, которые предопределены сущностью и содержанием такого понятия, как толпа. Известно, что агрессивность человека, даже случайно оказавшегося в толпе, возрастает во много раз. Еще Фрейд отмечал, что когда человек попадает в толпу, то он по лестнице цивилизации опускается

сразу на несколько ступенек вниз и постепенно приближается к варвару. Подавляющее большинство спортивных фанатов - молодые люди, входящие в своеобразные клубы по интересам. А приходят туда те, кто в своем реальном окружении по разным причинам не нашел должного признания и страдает от недостаточной социальной оценки и позитивной самореализации. Для профилактики негативных проявлений в неформальных группах молодежи крайне важно учитывать, что

даже досуговые формы деятельности при неблагоприятных условиях, которые сегодня создают процессы реформирования всего уклада общественной жизни, легко трансформируются в противоправную деятельность. Такая трансформация предопределена и самой возможностью превращения той дли иной молодежной субкультуры в контркультуру, причем диапазон такой трансформации весьма широк и простирается вплоть до политизации субкультуры и самых опасных проявлений экстремизма.

Практика борьбы с противоправным поведением молодежи подтверждает, что в современных условиях наличие устойчивых противоправных группировок создает реальную опасность их использования экстремистами и политиканами в качестве ударной силы для дестабилизации обстановки либо в иных антиобщественных целях. Так, сравнительно недавно свою агрессивность продемонстрировали так называемые скинхеды бритоголовые мстители. Одетые в черные куртки, вооруженные ножами, кастетами и цепями, бритоголовые молодчики участвовали

в зверских избиениях темнокожих студентов столичных институтов. Сегодня в Москве насчитывается до десятка группировок скинхедов, их идейные последователи объявились в разных городах России - от Краснодара до Красноярска10. Как видно растущий диапазон и масштабы криминальной активности молодежных группировок требуют пристального внимания, более активного использования всего арсенала оперативно-розыскных и профилактических средств

для контроля за их формированием и деятельностью, за образом жизни и связями правонарушителей, входящих в состав преступных формирований. Список литературы1. См. Фильченков Г.И. Предупреждение и раскрытие групповых преступлений несовершеннолетних. М 1997. С. 5-6. 2. См. Преступность и культура. М 1999. С. 42-43 Попов В.Г. Молодежь в сфере криминогенного влияния

Социологические иссле-дования. 1998. 5. С. 74-75. 3. Лебедев С.Я. Традиции, обычаи и преступность. Теория, методология и опыт криминологического анализа. М 1995. С 68. 4. Мендра Анри. Основы социологии М 1999. С. 169. 5. См. Сергеев С.А. Молодежные субкультуры в республике Социоло-гические исследования 1998. 11. С. 95. 6. Иншаков

С. М. Культура и ее воздействие на преступность Культура и преступность. М 1999. С. 13. 7. См. Криминология. М 1998. С. 275 Ювенальная юстиция и профилак-тика правонарушений. СПб 1999. С. 375-376.