Мировые политические идеологии

МИРОВЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ § 1. Понятие политической идеологии Политическая идеология представляет собой одну из наиболее влиятельных форм политического сознания, воздействующую на содержание властных отношений, орудие “духовного княжения” (Макиавелли) той или иной политической силы. Со времени появления соответствующего термина (его ввел французский ученый А. де Треси в XVIII в.) в науке сложились различные взгляды на это духовное явление.

Так, основоположник теории идеологии К. Маркс видел в ней прежде всего форму иллюзорного сознания, вызванную противоречиями производственных отношений. К. Мангейм также понимал ее как совокупность ложных представлений. Однако большее внимание он уделял ее функциональным характеристикам и, в частности, способности сплачивать людей, аккумулировать их политическую энергию. Американский теоретик

Л. Саджент полагал, что идеология, вырабатывая определенные цели и ценности политического развития, в то же время огрубляет решение практических проблем. Его соотечественник Ф. Уоткинс считал, что идеология всегда противостоит статус-кво и является политическим фактором, сохраняющим значительный преобразующий потенциал. Неомакиавеллисты (Р. Моска, Р. Михельс, В. Парето и др.) гиперболизировали политическую идеологию,

рассматривая даже формы эстетического и религиозного сознания как специфические формы ее проявления, порожденные нуждами легитимизации власти. В то же время, несмотря на признание многими видными учеными весьма высокой роли политической идеологии в обществе, в политической мысли бытуют и представления, характеризующие ее как “служанку власти”, не имеющую в политике сколь-нибудь серьезного веса. И все же большинство ученых трактуют политическую идеологию как определенную доктрину, оправдывающую

притязания той или иной группы лиц на власть (или ее использование) и добивающуюся в соответствии с этими целями подчинения общественного мнения собственным идеям. Следовательно, политическая идеология это разновидность корпоративного сознания, отражающая сугубо групповую точку зрения на ход политического и социального развития, отличающаяся склонностью к духовному экспансионизму. Политическая идеология является по преимуществу духовным орудием элиты.

Именно от тактики поведения последней зависит степень идейного оформления тех или иных групповых интересов. Однако реальная роль политической идеологии в отношениях власти зависит от характера овладения ею общественным сознанием. Таким образом, основными функциями политической идеологии являются: овладение общественным сознанием; внедрение в него собственных критериев оценки прошлого, настоящего и будущего; создание позитивного образа в глазах общественного мнения предлагаемых ею целей и задач политического развития.

При этом политическая идеология призвана не столько распространять, пропагандировать свои цели и идеалы, сколько добиваться целенаправленных действий граждан во исполнение поставленных ею задач. С точки зрения политических функций, идеология стремится сплотить, интегрировать общество либо на основе интересов какой-нибудь определенной социальной (национальной, религиозной и др.) группы, либо для достижения целей, не опирающихся на конкретные слои населения (например, идеология анархизма, фашизма).

При этом, помимо рациональных нередко теоретически обоснованных положений, любая идеология предполагает некую дистанцированность от действительности, исповедует те цели и идеалы, которые людям предлагается воспринимать на веру. В меньшей степени таким налетом верований обладает официальная идеология, направляющая реальный курс государственной политики и потому в основном приукрашивающая действительность. Особой же предрасположенностью к утопизму обладают идеологии оппозиционных сил, как правило, ожидающие

от власти значительно большего, чем она может дать, и стремящиеся с помощью красивого идеала привлечь к себе массы сторонников. Поскольку политическая идеология представляет собой духовное образование, специально предназначенное для целевой и идейной ориентации политического поведения граждан, необходимо различать следующие уровни ее функционирования: теоретико-концептуальный, на котором формулируются основные положения, раскрывающие ценности и идеалы определенного класса (нации, государства) или приверженцев

какой-то определенной цели политического развития. Иными словами, здесь представлены те идеи и принципы, во имя которых “совершаются государственные перевороты < > умирают и возрождаются общества”. программно-политический, на котором социально-философские принципы и идеалы переводятся в программы, лозунги и требования политической элиты, формируя таким образом нормативную основу для принятия управленческих решений и стимулирования политического поведения граждан.

И если политические принципы формируют приверженцев и предполагают дискуссии сторонников разных ценностей, то программы разрабатываются для ведения непосредственной политической борьбы, предполагающей подавление (нейтрализацию) оппонентов. Причем между концептуальным и программным уровнями могут существовать и определенные противоречия, в результате которых некоторые принципы, как писал Б. Чичерин, нельзя узнать в оформлении их “самых рьяных обожателей”. актуализированный, который характеризует

степень освоения гражданами целей и принципов данной идеологии, меру их воплощения в практических делах и поступках. Данный уровень может характеризоваться довольно широким спектром вариантов усвоения людьми идеологических установок: от легкой смены политических позиций, не затрагивающих гражданские убеждения, до восприятия людьми своих политических привязанностей как глубинных мировоззренческих ориентиров. Идеологии, обладающие способностью определять принципы социального мышления людей, упорядочивать в

их сознании картины мира, являются “тотальными” (К. Мангейм). Те же системы политических требований и воззрений, которые ставят задачи частичного изменения форм правления, функций государства, систем выборов и другие цели, не способные повлиять на мировоззренческие представления граждан, выступают как “частные” (Н. Пуланзас). Падение влияния идеологии на общественное мнение или распространение технократических представлений,

отрицающих возможность воздействия социальных ценностей на политические связи и отношения, ведет к деидеологизации политики. § 2. Основные идеологические течения в современном мире Унаследовав ряд идей древнегреческих мыслителей Лукреция и Демокрита, либерализм как самостоятельное идеологическое течение сформировался на базе политической философии английских просветителей Д. Локка, Т. Гоббса,

А. Смита в конце XVII XVIII вв. Связав свободу личности с уважением основополагающих прав человека, а также с системой частного владения, либерализм положил в основу своей концепции идеалы свободной конкуренции, рынка, предпринимательства. Соответственно ведущими политическими идеями либерализма были и остаются правовое равенство граждан, договорная природа государства, а также в более позднее время сформировавшееся убеждение о равноправии соперничающих в политике “профессиональных, экономических,

религиозных, политических ассоциаций, ни одна из которых” не может иметь “морального превосходства и практического преобладания над другими”. С момента своего возникновения либерализм отстаивал критическое отношение к государству, принципы высокой политической ответственности граждан, религиозную веротерпимость и плюрализм, идею конституционализма. Главными проблемами либеральной идеологии всегда были определение допустимой степени и характера государственного вмешательства в частную жизнь индивида, совмещение демократии

и свободы, верности конкретному Отечеству и универсальных прав человека. Попытки решения этих вопросов привели к возникновению в либерализме многочисленных внутренних течений. Так, в XX в. наряду с традиционным либерализмом сформировались направления, пытавшиеся соединить его основные ценности с тотальной опорой на государство, или с социально ориентированными идеями, утверждавшими большую ответственность общества за благосостояние людей, нежели отдельного индивида, либо с представлениями,

напрочь отрицавшими социальную направленность деятельности государства (“консервативный либерализм”) и т.д. В целом же, усиление элементов государственной идеологии и социальных целей, адаптировавших традиционные ценности либерализма к экономическим и политическим реалиям второй половины XX в заставило говорить о его исторически обновленной форме неолиберализме. Важнейшим достоинством политической системы здесь провозглашалась справедливость, а правительства ориентация

на моральные принципы и ценности. В основу политической программы неолибералов легли идеи консенсуса управляющих и управляемых, необходимости участия масс в политическом процессе, демократизации процедуры принятия управленческих решений. В отличие от прежней склонности механически определять демократичность политической жизни по большинству, стали отдавать предпочтение плюралистическим формам организации и осуществления государственной власти. Причем Р. Даль,

Ч. Линдблюм и другие неоплюралисты считают, что чем слабее правление большинства, тем оно больше соответствует принципам либерализма. Правда, представители праволиберальных течений (Ф. Хайек, Д. Эшер, Г. Олсон) полагают, что при плюрализме способны сформироваться механизмы экспроприации большинством богатого меньшинства, а это может поставить под угрозу основополагающие принципы либерализма. В то же время сохранившаяся в неолиберализме ориентация по преимуществу на публичные виды человеческой

жизнедеятельности (политическую активность, предприимчивость, свободу от предрассудков и т.п.), традиционное отношение к морали как к частному делу человека (что способствует укреплению отнюдь не всех связей и отношений в обществе, а временами несет и опасность атомизации социума) ограничивают электоральную базу этих представлений в современных условиях. С другой стороны, именно основные ценности либерализма обусловили коренное изменение в массовых политических воззрениях во многих странах мира, легли в основу многих

национальных идеологий, ориентиров неоконсерватизма и христианско-демократической идеологии. На либеральной основе развились многообразные теории политического участия, демократического элитизма и т.д. И видимо, эти грандиозные исторические изменения, вызванные влиянием либерально-демократических ценностей, позволили ряду зарубежных теоретиков (например, Ф. Фукуяме) полагать, что мировое сообщество уверенно движется к “концу истории”, т.е. универсализации

государств, воплощающих принципы свободы и равенства граждан и потому способных решить все фундаментальные проблемы человеческого сообщества. Консерватизм как политическая идеология являет собой не только систему охранительного сознания, предпочитающую прежнюю систему правления (независимо от ее целей и содержания) новой, но и весьма определенные ориентиры и принципы политического участия, отношения к государству, социальному порядку и т.д. Предпосылкой возникновения этих базовых представлений стали “успехи” либерализма

после Великой Французской революции 1789 г. Потрясенные попытками радикального политического переустройства, духовные отцы этого направления Ж. де Местор, Л. де Бональд и особенно Э. Берк пытались утвердить мысль о противоестественности сознательного преобразования социальных порядков. Их система воззрений базировалась на приоритете преемственности перед инновациями, на признании незыблемости естественным образом сложившегося порядка вещей, предустановленной свыше

иерархичности человеческого сообщества, а стало быть, и привилегией известных слоев населения, а также соответствующих моральных принципов, лежащих в основе семьи, религии и собственности. По их мнению, сохранение прошлого способно снять все напряжение настоящего и потому должно рассматриваться как моральный долг по отношению к будущим поколениям. Понятно, что такие принципы отрицали оптимизм либеральной идеологии относительно общественного прогресса,

тот дух индивидуальной свободы, который, с точки зрения консерваторов, разрушал целостность человеческого сообщества. На основе этих фундаментальных подходов сформировались и окрепли характерные для консервативной идеологии политические ориентиры, в частности отношение к конституции как к проявлению высших принципов (которые не могут произвольно изменяться человеком), воплощающих неписаное божественное право, убежденность в необходимости правления закона и обязательности моральных оснований в деятельности независимого суда,

понимание гражданского законопослушания как формы индивидуальной свободы и т.д. И это заставляло консерваторов сомневаться в ценностях эгалитаризма, препятствовало отождествлению демократии со свободой и эффективным управлением обществом. Правда, защищая ценности и институты индустриального общества, консерватизм, как и либерализм, стал противиться государственному вмешательству в экономику, способному затормозить развитие свободного рынка,

конкуренции, а следовательно, и нарушить привилегии представителей крупного капитала. Эти основополагающие идеи и принципы, однако, заметно модифицировались в процессе общественного прогресса. Так, кризисное развитие индустриальных держав в начале XX в. спровоцировало появление различного рода реакционных консервативных течений: антисемитизма, расизма, иррационализма, национализма и др которые выказали полное неприятие демократии и стали проповедовать

социальную и национальную дискриминацию. Здесь проявился в целом нехарактерный для консерватизма уверенного в способности политики смягчать социальную напряженность радикализм, стремление к силовым способам разрешения конфликтов. В послевоенный период, когда консерватизм вынужден был обратиться к более тонкой и сложной апологетике капиталистического образа жизни, возникли новые формы этой идеологии. Так, попытки обосновать “третий” (в отличие от предлагаемых либерализмом и социализмом) путь общественного

развития, наряду с традиционными течениями, вызвали к жизни разнообразные национальные формы консерватизма, а также технократический (А. Гелен, X. Шельски, Г. Фрейер), христианско-католический, “реформаторский” консерватизм и другие типы этой идеологии. Значительно мягче относясь и к государственному регулированию производства, и к участию населения в управлении, эти идейные течения решительно ставили вопрос об укреплении законности, государственной

дисциплины и порядка, не признавали инициированных реформ. Консерваторы, в стремлении с собственных позиций пересмотреть идею демократии, предлагали даже дополнить выборность народных представителей выдвижением в органы управления наиболее “достойных” (с точки зрения властей) граждан. Последние десятилетия обозначили явное стремление консерватизма, с одной стороны, к иррациональным идеям реакционного толка (например новые правые во

Франции), а с другой к большей склонности к либеральным ценностям. Второе направление эволюции консервативных идей наиболее ярко проявилось в неоконсерватизме идеологическом течении, сформировавшемся в качестве своеобразного ответа на экономический кризис 1973 1974 гг массовые молодежные движения протеста в Западной Европе и расширение влияния кейнсианских идей. В целом неоконсерватизм весьма удачно приспособил традиционные ценности консервативного толка к реалиям

позднеиндустриального (постиндустриального) этапа развития общества. Многообразие стилей жизни и усиление всесторонней зависимости человека от технической среды, ускоренный темп жизни и нарушение духовного и экологического равновесия все это породило серьезный ориентационный кризис в общественном мнении западных стран, поставило под сомнение многие первичные ценности европейской цивилизации. В этих условиях неоконсерватизм и предложил обществу духовные приоритеты семьи и религии,

социальной стабильности, базирующейся на моральной взаимоответственности гражданина и государства и их взаимопомощи, уважении права и недоверии к чрезмерной демократизации, крепком государственном порядке и стабильности. Сохраняя внешнюю приверженность рыночному хозяйствованию, привилегированности отдельных страт и слоев, эти ориентиры были четко направлены на сохранение в обществе и гражданином чисто человеческих качеств, универсальных нравственных законов, без которых никакое экономическое и техническое развитие

общества не заполнит образовавшегося в людских душах духовного вакуума. Основная ответственность за сохранение в этих условиях человеческого начала возлагалась на самого индивида, который должен прежде всего рассчитывать на собственные силы и локальную солидарность сограждан. Такая позиция должна была поддерживать в нем жизнестойкость и инициативу и одновременно препятствовать превращению государства в “дойную корову”, развращающую человека своей помощью.

Эта модель отличалась от либеральной, сориентированной на предоставленного самому себе индивида, которому надлежит самостоятельно отыскивать смысл бытия, договариваться с государством и т.д. Государство неоконсерваторов должно было основываться на моральных принципах и сохранении целостности общества, обеспечивать необходимые индивиду жизненные условия на основе законности и правопорядка, предоставляя возможность образовывать политические ассоциации, развивая институты гражданского общества, сохраняя

сбалансированность отношений общества с природой и т.д. И хотя предпочтительным политическим устройством для такой модели взаимоотношений гражданина и государства становилась демократия, все же основные усилия теоретики неоконсерватизма (Д. Белл, 3. Бжезинский, Н. Кристолл и др.) тратили на разработку программ, преодолевающих дефицит управляемости обществом (из-за чрезмерного вовлечения в политику населения), защищающих государство от социальных

“перегрузок”, модернизирующих механизмы защиты элитизма, совершенствующих средства урегулирования конфликтов и проч. При этом в американских версиях неоконсерватизма акценты, как правило, делались на определении путей эволюции государственности и организации власти, в то время как в западноевропейских течениях предпочтение отдавалось сохранению социокультурной среды, усовершенствованию нравственных традиций общества и стимулированию социальной активности индивида. Конечно, предлагаемые неоконсерватизмом программы экономического

роста и сохранения политической стабильности (предполагавшие разрешение проблем, вызванных ростом благосостояния, новое понимание роли планирования, регулирования уровня занятости и т.д.) не могли решить многие вопросы общественного развития государств, втягивавшихся в постиндустриальный период эволюции (например инфляции, обнищания населения). Однако по сравнению с его способностью дать человеку относительно целостную картину мира, отвечающую его основным нуждам и запросам, все эти частности отходили на второй план.

Главное, что неоконсерватизм, согласовав рациональное отношение к действительности с моральными принципами, дал людям ясную формулу взаимоотношений между социально ответственным индивидом и политически стабильным государством. Неоконсерватизм обнажил те черты консервативной идеологии и образа мысли, которые сегодня оказались способными защитить человека на новом технологическом витке индустриальной системы, определить приоритеты индивидуальной и общественной программ жизнедеятельности, очертить облик политики, способной

вывести общество из кризиса. Более того, на такой идейной основе неоконсерватизм синтезировал многие гуманистические представления не только либерализма, но и социализма, а также ряда других учений. И хотя неоконсервативной идеологии придерживаются только некоторые крупные политические партии в западных странах (республиканская в США, либерально-консервативная в Японии, консервативная в Англии), круг приверженцев этой идейной ориентации все больше расширяется во

всем мире. Идеи социализма известны в мире с древнейших времен, однако теоретическое обоснование и идеологическое оформление они получили только в XIX в. Большое значение для их концептуализации имели эгалитаристские идеи французского мыслителя Ж.Ж. Руссо и воззрения его соотечественника Ф. Бабёфа о классовой принадлежности граждан и необходимости насильственной борьбы за общественное переустройство. В целом социализм недооценивает, а то и вовсе отрицает, значение экономической свободы индивидов, конкуренции

и неодинакового вознаграждения за труд как предпосылок роста материального благосостояния человека и общества. В качестве заменяющих их механизмов рассматриваются нетрудовое перераспределение доходов, политическое регулирование экономических и социальных процессов, сознательное установление государством норм и принципов социального равенства (неравенства) и справедливости. Иначе говоря, главными прерогативами в социалистической доктрине обладает государство, а не индивид,

сознательное регулирование, а не эволюционные социальные процессы, политика, а не экономика. Первые попытки очертить идеал этого общественного устройства предпринимались мыслителями Нового времени Т. Мором и Т. Кампанеллой, а в конце XVIII начале XIX в. т.н. утопическими социалистами Сен-Симоном, Фурье и Оуэном. В середине XIX в. К. Маркс и

Ф. Энгельс дали теоретическое обоснование социализма, связав его осуществление с процессом исторического становления более отдаленного общества “всеобщего изобилия” коммунизма. В. И. Ленин, пытаясь соединить эти идеи с рабочим движением в России и разработав учение об этапах социалистической революции, о сломе “буржуазной государственной машины”, “диктатуре пролетариата” и т.д рассматривал социализм как непосредственную политическую цель

деятельности партии “нового типа”. Однако, пытаясь обосновать, почему революции происходят в менее, а не в более развитых капиталистических странах, стремясь создать новое общество в соответствии с марксистской доктриной, Ленин и его соратники стали проводниками фундаменталистского течения в “научном социализме”. В то же время ряд немецких теоретиков (К. Каутский, А. Бебель, Э. Бернштейн), позитивно трактуя роль государства (демократической республики) в общественных

преобразованиях и утверждая приоритет мирных, эволюционных средств достижения целей, стали основоположниками теоретического ревизионизма в “научном” обосновании социализма, положив начало социал-демократической идеологии. Теоретическое противоборство марксистско-ленинской и социал демократической идеологий на протяжении всего XX столетия породило ряд существенных различий в попытках реализации принципов “социально справедливого общества”. Так, ленинский фундаментализм послужил основой для возникновения сталинского

режима, теоретики которого, выдвинув идею об усилении классовой борьбы по мере социалистического строительства, создали идейную основу для обеспечения общественных преобразований (обобществления производства, индустриализации народного хозяйства, коллективизации села и т.д.) средствами террора и геноцида гражданского населения. Стремление укрепить социалистический строй без присутствия иностранных войск (как это случилось в Восточной Европе) в бывшей Югославии породило т.н. титоизм (И.

Тито генеральный секретарь компартии, а впоследствии Президент Югославской Республики). Эту версию социализма отличали установки на мирное сосуществование с капиталистическими государствами, признание внутренних конфликтов и противоречий социалистического строительства, необходимости ведения борьбы с главным внутренним врагом бюрократией, стремление установить рыночные отношения и ограничить роль коммунистической партии.

Попытка реализовать идеи социализма в послевоенном Китае породила еще одну прикладную разновидность социализма маоизм (по имени генерального секретаря КПК Мао Цзедуна). Отрицая священные для марксистов “общие закономерности” социалистического строительства, Мао тем не менее взял за основу сталинскую идею о необходимости борьбы с внешними и внутренними врагами, раскрасив ее теорией “партизанской борьбы” (сделавшей маоизм весьма популярным в ряде стран

Индокитая, Африки и Латинской Америки). При этом главной исторической силой движения к социализму стало крестьянство, призванное “перевоспитывать” интеллигенцию и другие слои населения в революционном духе. Понятно, что эти пути продвижения к “светлому будущему” были оплачены массовыми жертвами китайского населения (особенно во времена культурной революции). Но XX век продемонстрировал не только непрекращающиеся попытки практического воплощения ортодоксальных

версий социализма. Характерной и весьма показательной чертой нынешнего столетия были настойчивые стремления многих мыслителей модернизировать и теоретическую основу социалистической идеологии. Так, австро-марксисты М. Адлер и О. Бауэр пытались создать “интегративную” концепцию социализма, объединяющую идеи коммунизма и социал-демократии; А. Шафф и Г. Петрович обосновывали доктрину “гуманистического” марксизма; разрабатывались теории “экологического” и “христианского” социализма и т.д.

Однако при всей привлекательности идей социальной справедливости расхождение предписаний теории социализма с реальными тенденциями мирового развития в XX в а самое главное, их явная склонность к силовым средствам управления, неразрывная связь с имиджем тоталитарных режимов Сталина, Кастро, Чаушеску значительно ослабили политическое влияние этой идеологии в современном мире. Наибольшее влияние на общественное сознание в XX в. (в основном в европейских странах) оказала социал-

демократическая идеология, всегда отстаивающая приоритеты социального и межгосударственного мира и связывающая идеалы справедливого общественного устройства с принципами свободы и солидарности. Представления о постепенном реформировании буржуазного общества неразрывно соотносились в ее доктрине с отказом от классовой борьбы, принципами народовластия, социальной защищенности тружеников и поощрением рабочего самоуправления. Проповедуемая социал-демократией концепция “социального партнерства” (заменившая

и усовершенствовавшая концепцию классовой борьбы) в условиях стабильного политического развития стала весьма привлекательной программой политического движения. Однако неосуществленность выдвигавшихся ими моделей “демократического социализма”, трудности, связанные с реализацией “государства всеобщего благоденствия”, смена общественного строя в большинстве стран “реального социализма” и др. негативно сказались на влиянии социал-демократии в мире.

Сегодня в политической науке сложилось двоякое понимание фашизма. Одни ученые понимают под ним конкретные разновидности политических идеологий, сформировавшихся в Италии, Германии и Испании в 20 30-х гг. нынешнего столетия и служивших популистским средством выхода этих стран из послевоенного кризиса. Родоначальником фашизма явился бывший лидер левого крыла итальянских социалистов Б. Муссолини. Его теория, базировавшаяся на элитарных идеях

Платона, Гегеля и концепции “органистского государства” (оправдывающего агрессивные действия властей во имя блага преданного ему населения), проповедовала крайний национализм, “безграничную волю” государства и элитарность его политических правителей, прославляла войну и экспансию. Характерной разновидностью фашизма был и национал-социализм Гитлера (А. Шикльгрубера). Немецкая версия фашизма отличалась большей долей реакционного иррационализма

(“германский миф”), более высоким уровнем тоталитарной организации власти и откровенным расизмом. Использовав идеи расового превосходства А. Гобино, а также ряд положений философии И. Фихте, Г. Трейчке, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, теоретики германского фашизма построили свою идеологию на приоритете социальных и политических прав некоего мифического народа “арии”. В соответствии с признанием его привилегированности была провозглашена политика поддержки государств

“культуросозидающих рас” (к настоящим ариям были отнесены немцы, англичане и ряд северных европейских народов), ограничения жизненного пространства для этносов, “поддерживающих культуру” (к ним причисляли славян и жителей некоторых государств Востока и Латинской Америки) и беспощадного уничтожения “культуроразрушающих” народов (негров, евреев, цыган). Здесь государству отводилась уже второстепенная роль, а главное место занимала раса, защита целостности

которой оправдывала и предполагала политику экспансионизма, дискриминации и террора. Конкретно-исторические трактовки фашизма позволяют увидеть его политические очертания помимо названных государств также во франкистской Испании, Японии 30 40-х гг Португалии при А. Салазаре, Аргентине при президенте Пероне (1943 1955), Греции конца 60-х, в отдельные периоды правления в

Южной Африке, Уганде, Бразилии, Чили. Другая точка зрения интерпретирует фашизм как идеологию, не имеющую определенного идейного содержания и формирующуюся там и тогда, где и когда на первый план в идейных и практических устремлениях политических сил выступают цели подавления демократии, а жажда насилия и террора заслоняют задачи захвата и использования власти. Таким образом, наиболее предпочтительной идейной основой для фашизма являлись бы доктрины, содержащие

признание превосходства тех или иных расовых, этнических, классовых, земляческих и иных групп общества. Поэтому от фашистского перерождения не застрахованы ни национальные, ни коммунистическая, ни религиозные и другие идеологии, стоящие на принципах политического переустройства общества, сохраняющего привилегированное положение для “коренного населения”, приверженцев “подлинной веры”, “гегемона исторического процесса” и предлагающие радикальные средства для обеспечения этим группам требуемого общественного статуса.

Понимая таким образом фашизм, общество должно крайне внимательно относиться к появлению на политическом рынке идей, стремящихся закрепить чье-либо социальное превосходство в ущерб другим гражданам и не желающих останавливаться ни перед какой социальной ценой для достижения поставленных целей. И хотя такое отношение к фашизму драматизирует авторитарные методы управления в демократических режимах, однако оно позволяет своевременно увидеть опасность нарастания насилия, национального милитаризма,

вождизма и других черт этой агрессивной идеологии, чреватой разрушением цивилизованного облика общества. В странах, где идет процесс становления национальных общностей, осуществляется консолидация государств на моно- или полиэтнической основе, серьезную политическую роль играют национальные идеологии. Так, например, Западная Европа пережила бум национальных идеологий в конце XIX первой трети XX в. И в настоящее время процесс европейской интеграции, поддерживаемый соответствующими

институтами (Европарламентом, Ев-росоветом и др.), обусловил едва ли не повсеместное особенно в Нидерландах, Бельгии, Люксембурге преобладание евроцентризма над национальными пристрастиями людей. В то же время в Югославии, России, большинстве республик, образовавшихся на месте бывшего СССР, национальные идеологии начинают доминировать в политической жизни общества. В целом идеологии этого типа выражают политические требования граждан, чьи интересы в повышении своего

социального статуса связываются с национальной принадлежностью. Концептуально-теоретические основы этих идеологических течений прежде всего выражают то или иное понимание природы национальной группы, которая может трактоваться либо в качестве общности, складывающейся на основе единых экономических условий жизни людей, территории, языка и определенных черт духовной культуры (марксистская традиция); либо культурной общности, интегрируемой политическими событиями и институтами

(М. Ве-бер); либо воплощения “национального духа”, поддерживаемого культурными нормами, ценностями и символами (Дж. Бренд); либо народа, которому ниспослано божественное откровение (исламская традиция), и т.д. В соответствии с внешними условиями и уровнем национального самосознания населения политические силы могут выдвигать требования либо защиты культурной самобытности национальной диаспоры (вплоть до образования самостоятельной государственности); либо расширения геополитического пространства для жизни

нации или, напротив, защиты собственной территории и национального суверенитета от внешних посягательств; либо создания привилегий для лиц “коренной национальности” или же интенсивного расширения интернациональных контактов и т.д. Таким образом, политические движения, стимулируемые национальными идеологиями (национализм), в одних странах могут способствовать разрешению межнациональных конфликтов, усилению культурной однородности и, стало быть, интеграции общества (Швейцария, страны

Бенилюкса и др.). В других, создавая очаги сепаратизма и этнического гегемонизма, национализм может подрывать целостность общества и стабильность политического правления (движение басков в Испании, сербов в Боснии и т.д.). Национальные идеологии могут стать источником укрепления межгосударственных отношений (так, в большинстве стран Западной Европы отстаивание национальных интересов не связывается с усилением враждебности к другим государствам), а могут создавать острые противоречия между государствами,

особенно в связи с проведением политики по отношению к своим национальным землячествам на чужих территориях (например, между Боснией и Сербией, Россией и Латвией). В ряде случаев национальные идеологии используются в качестве прикрытия для решения проблем, не связанных с условиями существования того или иного этноса. Например в конце 80 начале 90-х гг. Прибалтийские республики под флагом защиты интересов коренных национальностей пытались решить весь

комплекс проблем с бывшим союзным государством (в частности вопросы хозяйственных взаимоотношений, усиления экономической самостоятельности, обеспечения оптимальных условий роста уровня жизни граждан и т.д.). Конечно, ни разнообразие национальных идеологий, ни перечисленные выше идейные течения не исчерпывают всего духовного богатства политической жизни современного мира. Перестроить политическую вселенную на собственных принципах, повлиять на умонастроения людей хотят

и доктрины, строящие свои требования на основании религиозных постулатов и ценностей (в том числе и те, что увязывают собственную картину мира с демократическими идеалами как, например, христианско-демократическая идеология, а также те, которые исповедуют фундаменталистские воззрения: ортодоксальный иудаизм, сикхизм, исламский фундаментализм и др.), различные лево- и пра-ворадикальные идеологии (например, соответственно, неотроцкизм и “новые правые”). Существенное политическое влияние в отдельных странах оказывает идеология

“комьюнити” (проповедующая “новый стиль жизни” путем создания различных соседских, профессиональных и прочих общин, построенных в духе братства и локальной солидарности граждан, стремящихся к “немедленному счастью”), феминизм (борющийся за полное равноправие женщин в обществе), различные экологические (“зеленые”) идеологии (например “комплюралистическое” учение, стремящееся предотвратить самоуничтожение человечества путем сохранения окружающей среды, развития коллективного капитала и прекращения роста населения), многочисленные

футурологические концепции и т.д. Причем, если в социально стабильных странах влияние политических идеологий на общественное сознание по преимуществу снижается, то в государствах, переживающих процесс модернизации, выбора путей дальнейшего развития, эти орудия духовной мобилизации играют все возрастающую роль в борьбе за захват и использование власти. § 3. Идеологический дискурс Реальное сосуществование и постоянное взаимодействие разнообразных идеологических течений обозначаются

в политической науке понятием «дискурс». С содержательной точки зрения оно предполагает целый спектр возможных вариантов духовного взаимодействия: от взаимного дистанцирования идеологий до их объединения и соответствующего синтеза тех или иных идеалов, норм, политических требований и прочих своих элементов. Причем как в мировом или, предположим, региональном масштабе, так и в рамках отдельно взятой страны могут складываться самые разнообразные и противоречивые тенденции идеологического диалога.

Но духовный климат, образовавшийся в том или ином государстве, как правило, всегда испытывает влияние более масштабных идейных веяний, свойственных межгосударственным и мировым политическим процессам. Реалии XX в. существенно повлияли на характер идеологического взаимодействия как в мире в целом, так и в отдельных странах. Если вторая половина прошлого века, проходившая под знаком интенсивного формирования и развития индустриального общества, несла на себе явный отпечаток идейной конкуренции социалистической

и либеральной идеологий, то нынешнее столетие, знаменующее борьбу традиционных и модернизирующихся государств, поменяло и укрупнило акценты идейной дискуссии. Наряду с поощрением самых разнообразных идеологий главный водороздел оно провело между идейными течениями, защищающими идеалы гуманизма, человечности и демократии, а также доктринами, оправдывающими насилие, физическое принуждение и террор как основополагающие методы реализации своих целей. Такое положение предопределило и соответствующую эволюцию идеологических систем:

с одной стороны, сближение и даже синтез определенных положений политических доктрин и философий либерализма, консерватизма, социал-демократии, христианско-демократической идеологии и ряда других учений, и противостояние им фашистских, экстремистских, шовинистических, расистских и иных аналогичных течений с другой. Сближение и объединение реакционных идеологий способствует поляризации общества и нарастанию политической напряженности и в тех странах, где они пользуются соответствующим влиянием, и на международной арене

в целом. Особенно ярко это проявляется в фактах политического терроризма. Результатом же внутреннего сближения идеологических систем гуманистического направления, в частности, на Западе, стало возникновение ряда новых авторитетных идейных течений (неоконсерватизм) или, к примеру, существенное изменение соотношения между традиционно понимаемыми левыми и правыми политическими течениями. Эти ранее разведенные по оконечностям политического спектра позиции и ориентации в настоящее время

все более сближаются и объединяются по вопросам демократии, признания прав человека в качестве главного критерия политики, защиты моральных и семейных ценностей, утверждения социальной открытости обществ и т.д. Таким образом, их различия касаются, по сути, частных вопросов текущей политики и выражаются скорее в разнице предвыборных обещаний, нежели в сфере принципиальных политических вопросов. Такая ситуация однозначно ведет к снижению остроты идеологического противоборства и утрате людьми партийно-

идеологической идентичности. Например, многие из тех, кто голосует на Западе за те или иные партии, зачастую не считают себя сторонниками провозглашаемых и поддерживаемых ими идеологий. Своеобразный оттенок в картину современного идеологического дискурса внесли и сторонники технократического направления, отрицающие саму способность социальных доктрин определять движение государств и политическое поведение людей. Единственной силой, способной на такое, признается только техника.

Как считал видный представитель этого по существу деидеологизаторского направления X. Шельски, демократия в обществе становится ненужной из-за увеличивающегося могущества не нуждающейся в узаконении власти техники. Нельзя сказать, что такого рода взгляды получили широкое распространение или существенно влияют на политический рынок. Однако технократические идеи стали неизменными участниками идеологического дискурса, по сути, во всех странах.

В целом для устойчивых, стабильных государств демократической ориентации сегодня в основном характерна приглушенность идеологических споров. Там же, где борьба за выбор направления социально-политического развития продолжается, где различные группы ведут интенсивный диалог за приоритеты национальной политики, там идейное противоборство между идеологиями только обостряется, а внутренняя напряженность такого спора мешает их сближению и внутреннему синтезу. Подобная ситуация, способствующая росту политической

напряженности в обществе, характерна, в частности, для современной России. После крушения монопольного статуса коммунистической идеологии в общественном мнении, казалось, установилось нечто наподобие аллергии относительно идейно-целевых течений. Сложилась ситуация, которую специалисты называли идеологическим вакуумом. Но она продолжалась недолго. Активность новых политических элит, пытавшихся отстоять интересы вступающих

в борьбу за власть групп, а главное стремление широких слоев населения концептуально оформить свои политические чувства, надежды и разочарования, породили всплеск различных идеологических доктрин. Временное затишье сменилось идеологическим бумом. Однако несмотря на обилие идеологических конструкций в настоящее время доминирующее положение в политико-идеологическом пространстве занимают три идеологических течения: коммунистическое, национально-патриотическое

и либерально-демократическое. В то же время в коммунистической идеологии явно ощущаются две тенденции. Одна из них выражает стремление к либерализации этой доктрины, приближение ее к идеалам, разделяемым социал-демократией. Это находит свое выражение в признании права частной собственности, отказе от воинствующего атеизма, более лояльном отношении к правам человека, провозглашении ; норм правовой государственности и т.д. Однако и такие модификации, сочетаясь с идеями приоритетного положения общественной собственности,

государственного регулирования экономики, сохранения социально-классовых приоритетов, жесткими геополитическими целями и рядом других традиционных положений, показывают противоречивость и непоследовательность такой обновленческой тенденции. Наряду с ней существует и фундаменталистское течение, опирающееся на хорошо известные политические ценности и цели и исключающее саму возможность развития в стране отношений буржуазного типа. Учитывая же, что реальные социально-экономические и политические процессы в значительной мере

связаны именно с такой перспективой развития общества, данное идеологическое течение нередко провоцирует экстремистские требования и формы политического протеста. Всплеск активности национально-патриотических идеологий, поставивших в центр своих требований образ Родины, обусловлен сложными процессами развития национального самосознания российского народа и особенно “кризисом национальной идентичности, утратой чувств исторической перспективы и понимания уровня самооценки

нации”. По своему идейному и политическому содержанию это самое противоречивое и разнообразное течение, собирающее под свои знамена как приверженцев самобытности России и ее культуры, ратующих за их обогащение и развитие в процессе равноправного диалога с иными культурами и цивилизациями, так и сторонников этногегемонизма, направленного против прав иных народов и враждебно настроенных к представителям других национальных групп.

Либерально-демократическая идеология, придерживаясь своих основополагающих ценностей, представлена в виде трех относительно самостоятельных идейных тенденций. Так называемый радикальный либерализм настаивает на последовательном уменьшении регулирующей роли государства и поощрении стихийных процессов, видит главную задачу в осуществлении макроэкономических реформ и всемерной адаптации западного опыта, выступает против авторитаризма, но тем не менее допускает возможность преодоления

сопротивления архаичных социальных структур насильственными мерами. В противоположность такой постановке задачи консервативный либерализм, испытывая страх перед сопротивлением традиционалистски настроенных слоев, ратует за максимальную ориентацию на сложившиеся хозяйственные связи, большую роль государства в осуществлении намеченных и главное реальных преобразований, предполагает учет массовых ценностей и избирательное отношение к западному опыту, достижение большего психологического

комфорта для населения при проведении реформ. Третья версия либерализма это социал-либерализм. По своим установкам он достаточно близок к социал-демократической идеологии. Главной ценностью в нем выступает свобода, понимаемая не только в духе классического либерализма как независимость от государства и других людей, но и как установление примерно равных для всех стартовых возможностей. Это предполагает позитивное отношение к государственным программам в области образования,

здравоохранения и социального обеспечения, признание важности принципов социальной справедливости, ценности труда и т.д. С теоретической точки зрения дискурс отмеченных идеологических течений вполне может предполагать их определенное сближение и даже синтез отдельных положений. Например, требование коммунистов о движении к бесклассовому обществу вполне сочетается с либеральной идеей изживания социальной дихотомии за счет высокой социальной мобильности индивидов.

На практике же, хоть и происходит известное сближение позиций между ними, по ряду политических проблем (например, уважению прав человека, защите национальных интересов и некоторым другим вопросам) все же пока доминирует противостояние, оборачивающееся ростом политической напряженности и борьбы. Как показывает опыт преобразований в обществах с переходными общественными отношениями, одним из важнейших условий стабилизации политической обстановки является выработка долговременной идейно-целевой доктрины,

которой руководствуется государство в своей деятельности и которую можно условно назвать государственной идеологией. Являясь составной частью процесса развития национального самосознания народа, выработка государственной идеологии обеспечивает интеграцию государства и общества, целостность всей социальной системы. В свою очередь, условием выработки такого типа идеологии является достижение того минимального компромисса, который отразил бы как согласие основных групп общества относительно характера общественного

строя и будущих перспектив развития, так и снял бы остроту противоречий между “верхами” и “низами”, управляющими и управляемыми. Здесь особая роль принадлежит позиции властей, их способности выражать интересы граждан и сохранять перед ними свои обязательства. Существенной предпосылкой выработки ценностей государственной идеологии служит сохранение духовного плюрализма, возможности различных групп излагать собственное мнение относительно общественных целей

и программы действий. (Исключение в такой ситуации могут составлять только экстремистские группы и идеологии, перемещаемые на периферию политической жизни.) Однако опыт свидетельствует о том, что труднее всего достигается запрет на идеологическую монополизацию государства, т.е. стремления властей руководствоваться узкогрупповыми идеями, которые жестко и односторонне навязываются населению. Сложная ситуация в обществе складывается и тогда, когда прокламируемые идеалы подменяют ролевые, поведенческие

цели и задачи граждан или ведут к преобладанию веры над рациональным и прагматическим отношением к действительности. Еще одним условием эффективной выработки государственной идеологии является сохранение исторической преемственности поколений, внимательный учет национальных, исторических и географических особенностей страны, обеспечение атмосферы открытого диалога между странами и цивилизациями, преодолевающего что особенно важно для России предрассудки и недоверие как к западно-европейскому опыту, так и к нормам

и традициям восточного типа.