Внешняя политика Ивана Грозного

Введение. Иоанн IV Васильевич — царь и великий князь всея Руси, прозванный Грозным, обыкновенно называется IV в ряду великих князей этого имени; как царь, иногда называется I. Иван был сыном великого князя Василия Иоанновича от второй его супруги, Елены Васильевны Глинской; род. в 1530 г. авг. 25, скончался в 1584 г. марта 16.

Трехлетним ребенком остался он по кончине отца своего и был провозглашен великим князем (1533г.). Правительницей сделалась, по завещанию Василия, вдова его, великая княгиня Елена. Дяди государя, князь Юрий и Андрей, были заточены ею, как недовольные её управ- лением; второй прибег и к вооруженному восстанию. Дядя Елены, кн. Михаил Глинский , не одобрявший ее также, был заключён.

Между боярами многие не любили правительницу, частью потому, что великий князь развёлся со своей первою женой и женился на иноземке, частью же за предпочтение, которое она оказывала князю И. Ф. Овчине-Телепневу-Оболенскому. Понятно, что возник слух, сообщаемый Герберштейном, будто Елена была отравлена. Грозный, однако, не упоминает нигде об этом обстоятельстве. Со смертью Елены (1538г.) открылось поприще боярским смутам.

Власть захватил известный своею энергией кн. В. В. Шуйский; через 6 дней по смерти Елены схвачены были князь Овчина-Оболенский и сестра его, мамка вел. княгиня, Челяднина. Вы- пущенный из тюрьмы князь Бельский, по подозрению в желании подчинить себе вел. князя, был снова посажен в тюрьму, а после смерти кн. В.

Шуйского брат его, кн. Иван, низложил митрополита Даниила, расположенного к Бельскому. Тяжело было правление Шуйских для Русской земли. Сам вел. князь позднее в письме к Курбскому не добром поминает свое детство; он рассказывает, что князь И. Шуйский клал при нем ноги на постель отца, не давал ему вовремя пищи, расхитил из казны сосуды, расхитил и казну де- нежную. Князь Курбский рассказывает, что правители небрегли воспитанием вел. князя, что

они приучили его к жестокости и не останавливали, когда он кидал с крыльца животных. Позднее, когда Ивану было 15 лет (уже во время влияния Глинских), он скакал по улицам, давил людей, а "пестуны" дивились его мужеству. Заняться воспитанием Ивана пестунам было некогда: Шуйские, как потом и Глинские, думали только о своей корысти.

Это развило в Иване недоверие и даже презрение к людям, лишило его умения сдер- живать свои порывы. В 1540 г. кн. Ив. Бельский был освобожден из тюрьмы и занял место Шуйского. При нём отдохнула земля: псковичам дана губная грамота, выпущен из заточения двоюрод- ный брат вел. князя, Владимир Андреевич; Шуйский был только послан с ратью к Владимиру. Власть Бельского была непродол-жительна: в 1542 г.

Шуйский, вызванный своими приверженцами из Владимира (говорят, что в заговоре участвовало 300 человек), заточил Бельского, который скоро был убит; митрополита свергли и едва не убили. Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нём любоз- нательность и книжную начитанность, которою так отличался в последствии Иван.

Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Иван и Андрей Михайловичи и Феодор Иванович Скопин. Прежние насилия продолжались: из государевых хором вытащили Воронцова, которого государь очень любил, били его по щекам и не умертвили только по просьбе Ивана, но сослали в Кострому; один из клев- ретов Шуйских дошёл до того, что, наступив на мантию митро-

полита, изодрал её. Новое появление Шуйских во власти ознаме- новалось усилением власти наместников. Положение становилось невыносимым; составился заговор против Шуйских, во главе кото- рого стали родственники вел. князя, Глинские; заговор созревал долго; наконец, в декабре 1543 г Иван собрал бояр, объявил им, что знает, как многие участвовали в хищениях и неправдах, но теперь казнит

только одного князя Андрея Шуйского, которого приказал схватить псарям: те растерзали его. Но правления на себя Иван не принял, а положился на Глинских и дьяка Захарова, в котором Е. А. Белов основательно видит одного из главных деятелей этого времени. Новые властители занялись преследованием людей им неприятных: в 1544 г. князь Кубенский, приверженец Шуйских, был подвергнут опале, но потом помилован; в 1545 г. урезан язык

Бутурлину и положена опала на Воронцова, бывшего любимца царя, против которого было то обстоятельство, что он желал сохранить своё влияние: "Кого государь пожалует без Фёдорова ведома, и Фёдору досадно". В это время шестнадцатилетний вел. князь забавлялся и не думал об управлении. В дек. 1546 г призвав к себе митрополита и бояр, Иван заявил желание жениться и венчаться на царство; взять за себя иностранку он не желал, ибо "

у нас норовы будут разные, ино между нами тщета будет". Царское венчание не было новостью: дед вел. князя венчал уже своего внука, несчастного Димитрия. Самый титул уже встречается в грамотах, правда — более во внешних сношениях; у вел. князя Василия Иоанновича была печать с царским титулом; известны и его монеты с тем же титулом. С падением Царьграда мысль о том, что Москва — третий

Рим, а государь русский — наследник царя греческого, всё более и более укоренялась между книжниками. Царское венчание совер- шено было 16 января 1547 г. Позже (в 1561 г.) Иван послал просить благословение от царьградского патриарха, от которого и получена была утвердительная грамота. Отсюда ясно, какой смысл царскому венчанию придавал сам царь. Ещё до этого торжества разосланы были по городам грамоты с приказанием привозить в

Москву девиц для выбора царской невесты. Выбрана была Анастасия Романовна Захарьина-Юрьина. Род Захарьиных, происходивший от Фёдора Кошки, принадлежал к числу немногих старых боярских родов, удержавших высокое положение при наплыве "княжат", вступав- ших в службу московских государей. Как ни любил Иван царицу, но, не привыкнув сдерживать себя, он не мог сразу поддаться её умиротворяющему

влиянию. Обыкновенно сильное влияние на царя приписывается пожару 12 апреля, когда горела вся Москва. Волнующийся народ требовал выдачи бабки царя — княгини Глинской, чарам которой приписывал пожар. Царь был в своем дворце на Воробьевых горах. Сюда явился к нему священник Сильвестр. Курбский пишет, что он произнес к царю грозную речь, заклиная его именем

Божиим и подтверждая слова свои текстами св. Писания. Сильвестр был священником Благовещенского собора, старший священник которого был царским духовником. Он, стало быть, давно был известен Ивану и, как переселенец из Новгорода, пользовался, вероятно, покровительством Макария, в 1542 г. возве- денного в сан митрополита.

Влиянию этих духовных лиц, в особен- ности Макария, следует приписать сдержку пылкой природы Грозного; но успех приёмов Сильвестра — действования "детскими страшилами" (слова самого Ивана) — не мог быть продолжителен. Восстание летом 1547г. привело к падению правительства Глинс- ких и приходу к власти Захарьиных. Реформы Избранной рады. Складывание сословно-представительной монархии. К концу 40-х гг.

XVI в. при молодом царе складывается кружок придворных деятелей, который вместе с ним энергично занялся наведением порядка в государстве. Это новое правительство позд- нее князь Андрей Курбский назвал «Избранная рада». По сути де- ла, то была так называемая Ближняя дума, составленная из особо приближённых к царю членов «большой» Боярской думы. Видную роль в ней играли Алексей Фёдорович

Адашев, происходивший из богатых костромских дворян и ставший волей царя думным дворя- нином, а также глава Посольского приказа Иван Михайлович Вис- коватый, думный дьяк, духовник царя Сильвестр, несколько знат- ных князей и бояр. Конец февраля 1549 г. удивил москвичей пышным и торжест¬- венным действом: по улицам, прилегавшим к Кремлю, в кра- сивых каретах, возках, на лошадях, украшенных богатой сбруей, в цар¬ский дворец съезжались, пробираясь через тол- пы народа, бояре и столичные дворяне,

руководители церкви и дьяки. Их собрание, названное современниками «Собор при- мирения», услышало упреёки монарха в насилиях и поборах времени его малолетства, когда бояре, «аки звери лютые, всё делали по своему хотению». Впро¬чем, Иван Васильевич от гневных упрёков перешёл к делу: призвав всех к совместной работе, объявил о необходимости и начале ре¬форм. Согласно программе, намеченной этим первым в истории Рос¬сии Земским собором, т. е. представительным органом при царе, реформы начали с преобразований военных.

Согласно приговору 1550 г запретили местнические споры между воеводами во вре¬мя походов; все они, в соответствии со строгим распорядком, под¬чинялись первому воеводе большого полка, т.е. главнокомандую¬щему. В том же году появляется войско из стрельцов — воинов, вооруженных не только холодным оружием, как дворянская конница, но и огнестрельным (пищали; предшественников стрельцов звали пищальниками). В отличие от дворянского войска, которое созывали как ополчение в случае необходимости, стрельцы служили

постоян¬но, получали обмундирование, денежное и хлебное жалованье. По Судебнику 1550 г заменившему Судебник Ивана III 1497 г ликвидировали привилегию монастырей не уплачивали, по¬дати в казну, запретили превращать в холопов детей боярских (дво¬рян). Затруднялся переход крестьян от одного владельца к другому в Юрьев день путём увеличения размера взимаемого с них пожи¬лого.

Новый кодекс законов усиливал контроль над судебной де¬ятельностью наместников и волостелей в городах, уездах и волос¬тях. Наиболее важные дела стали решать в Москве царь и Боярская дума; на местах же за судебным разбирательством на¬блюдали старосты и целовальники (выборные люди из местных дворян, посадских людей и черно- сошных (свободных крестьян). Церковный собор 1551г. принял Стоглав – сборник решений собора и виде ста глав-статей из ответов на

вопросы царя Ивана IV о церковном «строении» Он укреплял дисциплину, регламентиро¬вал церковную жизнь — службы и обряды в хра - ме, бытовые сторо¬ны монастырского и церковного обихода. Но намерения царя кон¬фисковать земли церкви и монастырей на соборе одобрены не были. Правительство организовало описание земель, ввело опреде¬ленную единицу поземельного налога — большую соху. Одинако¬вую сумму налога брали с 500 четвертей «доброй» (хорошей) зем¬ли в одном поле с черносошных

крестьян; с 600 четвертей — с церковных земель; с 800 четвертей — со служилых феодалов (по¬мещиков и вотчинников). В середине 50-х гг. завершили так называемую губную рефор¬му, начатую еще в 1539 г.: наместников и волостелей лишили пра¬ва суда по важнейшим уголовным преступлениям и передали его губным старостам из числа местных выборных дворян. Подчинялись они Разбойному приказу. Затем власть наместников и волостелей (кормленщиков) вообще ликви- дировали.

Теперь их функции пере¬ходили к органам земского самоуправления в лице «излюбленных голов» и их помощников — целовальников. И тех и других выби¬рали из своей среды местные дворяне, посадские люди и черносош¬ные крестьяне. Уложение о службе (1556) установило единый порядок воен¬ной службы с поместий и вотчин: со 150 десятин земли каждый дворянин должен выставить воина на коне и в полном вооружении («конно, людно и оружно»); за лишних воинов полагалось допол¬нительное денежное возмещение, за недодачу — штраф.

Во время походов служилым людям платили строго определенное жалова¬нье — денежное и хлебное. Вводились периодические военные смо¬тры, десятни — списки дворян по уездам. Реформы Избранной рады способствовали консолидации дворянства в единое сословие, укрепили государственное уп- равление, военную систему государства, заметно усилили его централизацию. В этом же направлении развивалась налоговая система - вводились новые налоги («пищальные деньги» -

на содержание стрелецкого войска, «полоняничные деньги» - на выкуп пленников), росли старые налоги (например, «ямские деньги» - на почтовую службу, «на городовое дело» - строи- тельство городов, крепостей.) Все преобразования имели своей целью в первую очередь укрепление мощи государства. Прово- дилась политика своего рода компромисса – сочетание интере- сов слоёв феодалов – от мелких провинциальных дворян до вельмож - бояр. Упорядочивая систему государственного управления, созда- вая новые основы

финансовой политики, совершенствуя нало- гообложение, сокращая привилегии духовных и советских феодалов, утверждая общерусский Судебник и многое другое, способствующее возрастанию мощи государства, Избранная рада как никогда прежде продвинула страну по пути централи- зации. В результате стала оформляться сословно – представи- тельная монархия – новый этап в развитии государства. Он соответствует такой стадии феодализма, когда общество, пре- одолев раздробленность, приступает к

созданию единого на- ционального государства. При этом центральная власть в лице монарха была ещё слишком слаба и зависима от сословий, что- бы «самостоятельно» решать общенациональные задачи. Она могла осуществлять властные функции, до известной степени разделяя их сословиями. Высшим сословно – представитель- ным органом России стал Земский собор, который при Ива- не IV и его преемниках собирался нерегулярно, по инициативе правительства

и играл преимущественно совещательную роль. На Земский собор выносились важнейшие политические воп- росы, когда требовалась поддержка сословий. В состав Зем- ских соборов входили царь, Боярская дума, Освященный со- бор, объединяющий высшее духовенство, представители горо- дов, дворянства, казачества и черносошных крестьян. Холопы, феодально – зависимое крестьянство не имели права участво- вать в них.

Внешняя политика Ивана Грозного. Реформы 50-х гг. укрепили государство, усовершенствовали его военные силы. Это позволило Ивану IV перейти к активной внешней политике. Во внешних отношениях этот период жизни Ивана ознаменовался важным событием — взятием Казани. В 1548 г. умер в Казани царь Сафа-Гирей, из рода крымских ханов, враждебный России. Неза- долго до смерти он отразил кн. Бельского, подходившего к

Казани. После него казанцы посадили его малолетнего сына Утемыш-Гирея, под опекою матери его Сююнбеки. В 1550 г. царь лично предпринял поход на Казань, но распутица не позволила идти далее устья Свияги; здесь заложена была крепость и оставлен русский гарнизон. Горные черемисы подчинились тогда России, вследствие чего

Казань была стеснена и казанцы просили Ивана дать им царя. Послан был Шах-Али, но с условием уступки горной стороны. Когда Шах-Али сел в Казани, положение его было трудно: казанцы требовали возвращения горной стороны, московское правительство — вассального подчинения. Стесненный с двух сторон, он ушел из Казани. Казанцы обещали было принять русских воевод, но обма-

нули и призвали к себе в цари ногайского князя Едигера . Тогда сам царь выступил в поход на Казань. Узнав о нападении крымцев на Тулу, он сначала пошёл туда, но крымцы бежали. Тогда царь повёл сам часть рати на Владимир, Муром и Нижний; на Суре сош- лись с ним другие части русского войска. К Свияжску подошли 13 августа. Осада Казани продолжалась до 2 октября 1552г.

Привезен был немец розмысл (инженер), сделан подкоп; в стене образовалась брешь, русские вошли в город. Когда не осталось никакой надеж- ды, татары вышли из города; их царь был взят в плен. Его после крестили и назвали Симеоном . Из Москвы позднее был послан в Казань архиепископ Гурий , с наказом не крестить насильно, лас-ково обходиться с туземцами и даже заступаться за некрещёных. С народом Казанского царства борьба не была окончена взятием

Казани; восстания ещё были возможны, но с поселением русских помещиков край все более и более становился русским. За Казанской землёй последовало покорение земли башкирской: баш- киры начали платить ясак. Ногаи не были опасны: они делились на несколько орд, ссорившихся между собой, ссорами пользовалось русское правительство; распри ногаев открыли путь к завоеванию Астрахани: защищая кн. Измаила от астраханского хана

Ямгурчея, Иван послал войско к Астрахани (1554г.). Вместо Ямгурчея поса- дили ханом Дербыша, который "неприяшеся" России, и в 1556г. царство Астраханское было занято, как говорится в песни, "мимо- ходом". Успех России на Востоке привел к тому, что владельцы кавказские вошли с ней в сношения, и хан сибирский Едигер обя- зался платить ей дань. В Крыму не могли равнодушно смотреть на усиление

Москвы и всеми средствами старались мешать ему. В 1555 г. Девлет-Гирей напал на русскую Украину; Иван пошёл на встречу ему к Туле; хан поворотил назад, хотя и разбил Шеремете- ва у Судбища (150 вёрст от Тулы). В 1556 г. ходил по Днепру дьяк Ржевский под Очаков; в 1559 г. Адашев, брат Алексея, с посту- пившим в русскую службу вождём днепровских

казаков, князем Дмитрием Вишневецким, опустошил крымские улусы. Советники царские считали возможным завоевать Крым; некоторые из даро- витейших современных историков (Н. И. Костомаров) держатся того же мнения, но еще Соловьёв основательно доказал трудность этого предприятия: между Крымом и Россией степь, Турция ещё была сильна — до

Лепантской битвы вся Европа уверена была в непобедимости турок. С другой стороны недаром указывается на неудачу позднейших походов в Крым, до заселения Новороссии. Царь не послушался своих советников и обратился на Запад: скоро началась Ливонская война. Война эта считается многими поли -тической ошибкой Ивана; Костомаров прямо приписывает её стремлению к завоеваниям; а между тем она была исторической необходимостью,

как доказано исследованием Г. В. Форстена, в его "Балтийским вопросе". Ещё в раннюю пору, дотатарскую, Русь стремилась к морю: за Неву бились новгородцы с шведами; в зем- лях Прибалтийских имели владения князья полоцкие. Орден Ливонский оттеснил русских от моря. После свержения ига татарс- кого явилось сознание необходимости

сношений с Европой: выпи- сывались иностранные мастера и т. д. Московское государство, присоединив Новгород, унаследовало и политические отношения Новгорода к странам прибалтийским. Ещё при вел. князе Иоанне уничтожена была торговля с Ганзою, купцы которой держали в чёрном теле местное купечество. Торговля перешла в ливонские города: Ригу, Нарву.

Ливонцы обставили торговлю стеснительными условиями, мешая другим народам (главное — голландцам) принимать в ней участие, запрещая торговать с русскими в кредит, запрещая ввозить в Россию серебро и т. д. В 1547 г. царь поручил саксонцу Шлитте набрать в Германии художников и мастеров, по- лезных для России. Цезарь это позволил; но ливонцы представили об опасности для них от знакомства русских с иностранцами,

и наб- ранные люди были задержаны в Любеке; сам Шлитте был задержан в Ливонии; испрошено позволение не пропускать в Россию масте- ров и художников, и один из набранных, Ганц, пробираясь в Рос- сию, был казнён. Русской торговле, которой всеми средствами ста- рались мешать соседи, открылся в 1553 г. новый исход: английская торговая компания, отыскивая путь через север в Китай, снарядила экспедицию, которую король Эдуард

VI снабдил грамотою к госу- дарям северным и восточным. Часть экспедиции погибла на пути, но Р. Ченслер прибыл в устье Сев. Двины, был отправлен в Москву и милостиво принят государем. В 1555 г. он явился послом от Филиппа и Марии. Англичане получили привилегию торговать без пошлины, иметь свои дома в русских городах. В 1557 г. русский посланник

Осип Непея выговорил такие же права в Англии для русских купцов. Пример англичан побудил и голландцев явиться в Двинское устье, где они и торговали до 1587 г.; так завязались у России сношения с другими народами, помимо ближайших сосе- дей, которые желали остановить эти сношения и запереть Россию. Прежде всего пришлось столкнуться с королём шведским Густавом Вазою. Предлогом войны, начавшейся в 1554 г были пограничные споры и недовольство

Густава на то, что переговоры с ним ведутся не в Москве, а в Новгороде. Война ограничилась опустошением пограничных мест. Потеряв надежду на своих союзников, Польшу и Ливонию, Густав заключил мир, с тем, чтобы впредь сношения велись в Новгороде и чтобы установлена была взаимна беспре- пятственная торговля (1557г.).

Важнее, чем война со Швецией, была война с Ливонским орденом. Сам по себе орден был в это время слаб, но именно эта слабость была страшна для моск. правительства: ордену приходилось или обратиться в светское владение, подобно ордену немецкому, ставшему герцогством прусским, или подпасть под власть соседних государств — Швеции, Дании, Польши. Оба исхода не могли быть приятны

Москве. Поводами к войне были очевидная враждебность ордена и нарушение существующих договоров. Так, по договору ордена с Псковом (1463г.) и по договору с Плетенбергом (1503г.) Дерпт должен был платить некоторую дань, которая не платилась. Когда в 1557 г. прибыли ливонские послы для переговоров о продолжении перемирия, с ними заключён был договор, обязывающий Дерпт платить эту дань; за неё должна была поручиться вся

Ливония. Ливонцы, между тем, упустили случай войти в союз со Швецией и вызвали вражду Польши. Ещё не заключив мира с Польшею, они послали посольство в Москву попытаться не платить дани. Царь отказал и велел укреплять границу; ливонцы испугались, новое по- сольство просило уменьшения дани; последовал новый отказ. Русское войско появилось на границе; в

Ливонии послышались голоса о необходимости опереться на одного из соседей; загово- рили о союзе с Польшей, но всё ограничилось предположениями. В 1558 г. русские войска вошли в Ливонию и опустошили её. Соб- рался сейм, положено было умилостивить царя; посол прибыл в Москву; уже дан был приказ остановить военные действия, но из Нарвы стреляли по русским, и Нарва была взята. Явилась возмож- ность самостоятельной торговли;

Нарва приносила 70000 р. дохода в год. Соседи, в особенности Польша, взволновались переходом её в русские руки. По взятии Нарвы царь потребовал покорности всей Ливонии; не добившись этого миром, попробовал силу: много горо- дов сдалось, в них селили русских и строили русские церкви; в битвах разбивали ливонцев. В страхе обратились они к императору, который отвечал, что ему невозможно повсюду защищать хрис- тианство

даже от турок. Началось разложение Ливонии; Эстляндия обратилась к Дании, архиепископ — к Польше, магистр — к Шве- ции. Швеция, Дания и Польша приняли на себя посредничество; но царь требовал покорности от магистра. Во время этих переговоров пал Дерпт. Ему обещаны были безопасность жителей и сохранение прав, но появилось в окрестности русское юрьевское дворянство, а в городе православный епископ.

Хотя, пользуясь уходом главных сил, ливонцы имели некоторые успехи, но в 1559 г. снова вступила в их земли русская рать, доходила до Риги, опустошила Курлян- дию. Посредничество короля датского и опасения со стороны Крыма побудили дать Ливонии шестимесячное перемирие. В этот промежуток времени ливонцы обращались и к Германии, и к другим государствам, но пользы от того

было немного, хотя магистр и архиепископ отдались под защиту Польши, а епископы эзельский и курляндский — под защиту Дании. Брат датского короля, Магнус, выбран был коадъютором эзельского епископа и скоро приобрёл епископство ревельское, но Ревель поддался Швеции. Русские войска продолжали опустошать Ливонию. В кон- це 1561 г. магистр Кетлер заключил договор с польским королем, по которому

Ливония подчинялась Польше, а он делался наслед- ственным герцогом курляндским. Так Ливония окончательно ра -зорвалась между Польшей, Швецией, Данией (Эзель остался за Магнусом), Россией и вассалами Польши, герцогами курляндс- кими. Пока в Ливонии совершались эти события, в самой Москве вышло наружу то, что доселе таилось. Устанавливается опричнина.

Падение Ливонского ордена поставило лицом к лицу державы, между которыми разделилось его наследство. Швеция, заключив союз с Россией, обратилась на Данию, а России пришлось столкнуться с Польшей. Сигизмунд-Август, приняв во владение Ливонию, послал в Москву Ивану предложение вывести и русское, и литовское войско из Лифляндии. Из Москвы отвечали отказом. Попробовали завести сношения от имени епископа виленского и панов

с митрополитом и боярами, но сношения кончились неуда- чей. Бояре, между прочим, указывали на то, что Москва есть вотчина великого государя, и делали сравнение между русскими государями- "прирождёнными" и литовскими- "посажёнными", ответы писаны, очевидно, самим царем. В переговорах и мелких столкновениях прошёл весь 1562 г а в январе 1563 г. войско, предводимое царем, двинулось к Полоцку, который 15-го февраля сдался.

Очевидно, царь намерен был оставить его за собой: воево- дам предписано было управлять, расспрося их здешние всякие обиходы; для суда избрать голов добрых из дворян, судить по местным обычаям; царь приказал поставить в Полоцке архиепис- копа. После взятия Полоцка пошли бесплодные переговоры, а в 1564 г. русское войско разбито было при реке Уле. Опять начались набеги и стычки, а между тем заключены договоры с Данией и Швецией. Со стороны Крыма Россия казалась обеспеченной: заключено было перемирие на два года;

но, подстрекаемый дарами Литвы, хан сделал набег на Рязань. В конце 1565 г. снова начались переговоры с Литвой. Когда послы литовские готовы были уступить все города, занятые русскими, Иван решился спросить со- вета у земли, не прекратить ли воину. Летом 1566 г. собрался в Москве земский собор и постановил "за те города государю стоять крепко"

. Снова потянулись и переговоры, и стычки; а только в 1570г. заключено было перемирие. Во время переговоров послы выразили царю мысль, что желали бы избрать государя славянского и останавливаются на нём. Царь, произнёсши обширную речь в доказательство того, что войну начал не он, заметил, что он не ищет выбора, а если они хотят его, то "вам пригоже нас не раздра- жать, а делать так, как мы велели боярам своим, и всем говорить, чтобы христианство было в покое".

За выбором Иван не гнался; ему важна была Ливония, за Ливонию он готов был отдать и Полоцк; но Ливонию не уступят охотно ни Польша, ни Швеция, овладеть ею трудно; и вот, явилась мысль создать в Ливонии вассальное госу- дарство. Сначала обратили внимание на Фюрстенберга, бывшего магистра, жившего в России пленником.

Старый магистр потому, говорят, не принял этого предложения, что не решался нарушать свою присягу империи. Тогда обратились в другую сторону. В чис- ле пленных немцев, которыми Грозный любил себя окружать в эту пору и которым позволил построить церковь в Москве, особенной благосклонностью пользовались Таубе и Крузе. Эти любимцы указали на двух кандидатов — Кетлера и

Магнуса; им поручено было вести сношения, и они отправились в Ливонию. Кетлер даже не отвечал на предложение, но Магнус вошёл в переговоры и в марте 1570 г. сам поехал в Москву. Иван заставил его присягнуть в верности, назвал его королём Ливонии и назначил ему в невесты племянницу свою, дочь

Владимира Андреевича (свадьба Магнуса с Марьей Владимировной совершена в 1573 г.). Обласканный в Москве, снабжённый войском, к которому со всех сторон, даже из Курляндии, начали приставать немцы, Магнус в августе 1570 г вступил в Эстляндию и осадил Ревель. Начать поход против Лифляндии было невозможно, по случаю только что заключённого перемирия между Россией и Литвой, а в Эстляндии дело стояло иначе.

Эрих XIV, с которым Иван был в хороших отношениях и вёл переговоры о выдаче Екатерины, невестки короля и сестры Сигизмунда-Августа , был свергнут братом своим Иоанном (1566г.). Послы, присланные новым королём, вели переговоры, когда в Россию приехал Магнус. Под влиянием вновь затеянного дела с послами прервали переговоры и сослали их в Муром. Ещё Таубе и Крузе, во время своей ливонской поездки, старались, но тщетно, склонить

Ревель, поддаться русскому государю. Чего не удалось достигнуть переговорами, того теперь решили добиться оружием. Тринадцать недель продолжалась осада Ревеля; мужество осаждённых, подвоз морем снарядов и припасов из Швеции, заставили, наконец, Магнуса снять осаду (16 марта 1571 г.). Опасаясь царского гнева, Maгнус удалился на Эзель, но вскоре был успокоен Иваном. В страхе от того же гнева Таубе и Крузе изме- нили

России: они пробовали было овладеть Дерптом, но, потерпев неудачу, бежали в Польшу и написали там известный памфлет, направленный против Ивана. Так неуспешна была первая попытка Магнуса: но опасения, порождённые ей, были столь велики, что, при посредстве императора и короля французского, заключён мир между Швецией и Данией, причём император принял на себя посредничество по делам лифляндским.

Устремив внимание на Ливонию, московское правительство не могло, однако, упускать из виду ни южной своей границы, угрожаемой татарами, ни особенно новых своих завоеваний в бывших татарских юртах. С татарами, цель которых ограничивалась грабежом, хотя и трудно было ла- дить, в особенности ввиду даров короля польского (по словам одного из князей крымских русскому посланнику Нагому, "татарин любит того, кто ему больше даст"), — но всё же можно было отку- питься от

хана. Завоевание татарских царств вызвало против нас другого могущественного врага: султан турецкий, преемник хали- фов, не мог не взволноваться нарушением целости мусульманского мира. Еще Солиман требовал от хана пособия в походе на Астра- хань. Крымцы, боясь усиления турок в их соседстве, всеми средствами отклоняли эту мысль, но, наконец, в 1569 г Селим настоял на замысле отца. Турецкое войско отправилось из

Каффы, с целью прорыть канал из Дона в Волгу и потом или завладеть Астраханью, или поставить вблизи её новый город. Хан тоже дол- жен был участвовать в этом походе. Но канал не удался, подсту- пить к городу не решились, узнав о готовности русских к обороне; строить новый город оказалось невозможным, вследствие возмуще- ния войска. Так неудачно для турок кончилось первое их столкно- вение с

Россией. В 1570 и 1571 гг. ездили в Константинополь русские послы; они должны были убедить султана в том, что в России мусульмане не стеснены. Но султан требовал Казани, Астрахани, даже подчинения царя. По его желанию хан вновь гото- вился к нашествию. Тревожно было лето 1570 г.; войско стояло на Оке, сам царь два раза приезжал к нему. Весной 1571 г. хан, преду- преждённый русскими изменниками, сообщившие ему об ожесто- чении страны

от войны, казней, голода и мора, переправился через Оку и отрезал царя, стоявшего у Серпухова, от главного войска. Царь ушёл к Ростову, воеводы пошли к Москве. Хану удалось пограбить и зажечь посад, но брать Кремль он не решился. В начавшихся после этого переговорах Иван предлагал уступить Астрахань, но только требовал времени.

Хан запрашивал и Казань, а потом стал просить денег. Иван отвечал гонцу: "Землю он нашу вывоевал, и земля наша от его войны стала пуста, и взять ни с кого ничего нельзя" — и послал хану двести рублей. В 1572 г. хан снова явился к Оке, но был у Лопасни отражён кн. Воротынским, после чего И.ван на предложение отдать

Астрахань отвечал прямым отказом. 7 июля 1572 г. умер последний из Ягеллонов, после того как совершилось соединение Литвы с Польшей (1569г.). Между кандидатами на польский престол выдвинулся и царь московский. Намёки о возможности этого выбора делались в Москве в 1569 г. По смерти короля сношения эти продолжались; сторонников у

Москвы было много. С другой стороны, грозя войной, царь требо- вал, чтоб слали послов для заключения мира. В начале 1573 г. при- был в Москву литовский гонец Воропай, с извещением о смерти ко- роля и просьбою о сохранении мира. Царь обещал мир сохранить и предлагал Полоцк в обмен на Ливонию по Двину; на случай выбора его в короли царь сказал: "

Не только поганство, но ни Рим, ни какое другое королевство не могло бы подняться на нас, если бы земля ваша стала заодно с нами". Литовцы, видя, что вожди поля -ков медлят посылать послов в Москву, отправили от себя писаря своего Гарабурду. В переговорах с ним царь высказал свое желание владеть в Польше и в Литве наследственно, даже требовал написать

Киев к Москве; Ливонией не поступался. Поняв, что на этих усло- виях его не возьмут, он указывал кандидатом сына императора. В короли был избран Генрих Валуа, впоследствии король француз- ский. Когда он ушёл из Польши, возобновились переговоры о короне, но они не привели ни к чему, и выбран был Стефан-Баторий (1576 г.). Если внутренние неурядицы Польши и надежды царя на то, что или выбран будет король ему угодный, или вся земля ударит ему челом,

отсрочивали вооружённое столкновение России с Речью Посполитой, то столкновение между Русью и Швецией было неизбежно. Царь, после неудачи Магнуса под Реве- лем и после сожжения Москвы ханом, вызвал послов шведских из Мурома в Новгород и здесь, предъявив сначала требования, чтобы король признал его верховным своим государем, допустил внесе- ние своего герба в русский герб и т. п

в конце концов отпустил послов с тем, чтобы король обязался прислать новых, поставить России вспомогательное войско, а главное — отказался бы от Ливонии. Требования эти не были приняты; началась с обеих сто- рон оскорбительная переписка. Король кинулся искать помощи и в Польше, и у императора, но, нигде её не найдя, должен был бороть- ся одними своими силами. В декабре 1572 г. сам царь двинулся в

Эстляндию и осадил город Пайду (Вейссенштейн). Под этим горо- дом убит печальной памяти Малюта Скуратов. 1 января 1573 г. го- род был взят. Поручив дальнейшее ведение войны касимовскому царю Саип-Булату и Магнусу, царь возвратился в Новгород. Русские взяли несколько мелких крепостей, но при Лоде

Саип-Булат был разбит. Тогда царь, по совету своих воевод, решился на- чать переговоры. Принятию этого решения способствовала весть о восстании черемисов. Переговоры тянулись долго, и только в июле 1575 г. заключено, на реке Сестре, двухлетнее перемирие. Современники понимали, что цель перемирия для Ивана была — обеспечив себя со стороны Финляндии, сильнее действовать на

Ливонию. Военные действия открылись здесь летом 1575 г. Взято было несколько городов, а в январе 1577 г. русское войско, под начальством князя Мстиславского и Шереметева, осадило Ревель. Осада была неудачна. Летом того же года сам царь двинулся в польскую Лифляндию. Польский наместник Ходкевич не решился сопротивляться и удалился; это было началом войны с

Польшей, с новым королём которой сношения и прежде были не особенно дру- жественны. Послы Батория приезжали в Москву в конце 1576 г но в грамоте государь русский не был назван царём, сам же король называл себя лифляндским. В Москве требовали исправления всего этого, но не решались назвать Батория братом царя, ибо, как князь семиградский, он был подданным венгерским. Послы уехали, известив, что король пришлёт новых.

В течение полугода обещание не было исполнено. В Пскове царь имел свидание с Магнусом, ко- торый в то время был знаком уже с Кетлером и с Баторием. Вступив в Лифляндию, русские войска заняли несколько городов; сопротивлявшиеся подвергались или избиению, или продаже татарам. Некоторые города сдались Магнусу, который пробовал указанием на их принадлежность ему защитить их; но царь написал ему выговор.

Вслед за тем Иван двинулся к Вендену, где находился Магнус; Венден сдался, после мужественного сопротивления, причём некоторые жители взорвали сами себя на воздух. Магнус выехал к государю и сдался ему. С жителями поступали сурово. Отсюда Иван двинулся к Вольмару и из этого города отправил знаменитое своё письмо к Курбскому, величаясь своими победами. Приехав в Дерпт, царь отпустил

Магнуса. Набегом на Ревель кон- чился этот поход, а в конце года поляки, появившись в Лифляндии, взяли несколько городов. В начале 1578 г. прибыло польское по- сольство, с которым заключено было перемирие на три года. Перемирием, а также названием его не братом, а соседом, Стефан был недоволен. Иван в это время завязал сношения с императором Рудольфом, только что вступившим на престол, и с ханом крымским.

В сентябре 1578 г. заключён был договор с Данией, которым Лифляндия и Курляндия признавались за Россией, но в Копенгагене он не был утверждён. Баторий, задержав московских послов, созвал сейм в Варшаве, на котором решено было начать войну с Москвой. Пока шли приготовления, послан в Москву Гарабурда, с предложением не вести войны, пока не кончены переговоры.

Иван задержал этого посла, точно так же, как Баторий задерживал его послов. Не желая, однако, терять времени, в мае царь послал свои войска из Дерпта к Оберпаллену и Вендену. Оберпаллен они взяли, но Венден должны были оставить, по слу- чаю возникших между ними местнических споров. Между тем ли- товцы сговорились с шведами, и когда воеводы снова двинулись к

Вендену, их настигли соединённые враги и разбили их. Летом 1579 г. царь находился в Новгороде, где возвратившиеся от Батория послы известили его, что Баторий готов к походу, а вслед за тем приехал королевский гонец, с грамотой, написанной весьма резко и извещавшей о начале войны. По дороге из Новгорода во Псков царь узнал, что во главе шведского войска поставлен

Делагарди; во Пскове он усердно готовился к походу на Ревель, но приготовления были прерваны вестью о вступлении Батория в Русскую землю. В совете королевском разделились голоса о том, куда направить по- ход. Литовцы считали нужным двинуться к Пскову, но Баторий считал более полезным взять сначала Полоцк и тем открыть себе путь по Двине и отвратить опасность быть обойдённым с тыла.

В начале августа Баторий осадил Полоцк. Пришедшие на выручку московские войска не могли пробраться к городу и должны были удалиться в Сокол. Баторий 3 августа взял Полоцк; затем взят был Сокол, и король удалился в Вильну. Продолжались мелкие стычки и бесплодные пересылки; Баторий тянул только время, чтобы, соб- равшись с силами, сговорившись с сеймом и приготовив деньги,

снова нанести более сильный удар московскому государству. Всей- ме была очень сильна оппозиция войне, но канцлер Замойский в искусной речи доказал и необходимость войны, и заслуги короля. В Москве тоже готовились, но здесь положение было трудное: не знали, куда направится Баторий, должны были оберегаться от шведов и от крымцев; последние, впрочем, не мешались в войну, потому

что хан должен был участвовать в войне турок с персия- нами, и могли вредить только, поджигая черемисов к восстанию. В августе 1580 г. Баторий выступил в поход: с дороги король извес- тил царя о своем походе, заявляя притязание не только на Лифлян- дию и Полоцк, но на Новгород и Псков. Он взял Великие Луки, Озерище, Заволочье; только попытка поляков на Смоленск не уда- лась. Окончив поход, Баторий отправился на сейм в

Варшаву и дорогой вступил в переписку с курфюрстами бранденбургским и саксонским и герцегом прусским, от которых и получил денежную помощь. Шведы, между тем, опустошили Лифляндию и взяли несколько городов. Переписка между царём и королём продол- жалась: чем более уступал царь, тем горделивее становился король и тем более усиливал свои требования. Наконец Иван, раздра- жённый тем, что ему не оставляется ни клочка

Ливонии, написал своё знаменитое послание к Баторию, в котором называет себя царём "по Божьему изволению, а не по многомятежному челове- чества хотению" и сильно упрекает Батория за кровопролитие. Письмо застало Батория уже под Псковом, куда он выступил летом 1581 г предварительно благополучно поладив с сеймом, хотя и выражено было желание, чтобы война кончилась этим походом. Швеция обещала ему помощь с моря.

Окончившиеся весной 1581 г. переговоры с Ригой передали Лифляндию во власть польского короля. Во время похода на Псков Баторий отправил обширное послание к царю, в котором смеялся над тем, что он производит себя от Августа, осмеивал его титулы, не забыл и того, что мать его была дочерью литовского перебежчика, упрекал его в тиранстве, оправдывался в своих военных действиях.

Взяв Остров, 25 августа войско королевское, в числе, как говорят, 10 человек, появи- лось под Псковом. Город Псков был сильно укреплён, обильно снабжён военными запасами; войска в нём, по свидетельству польского историка, было до 7000 конницы и 50000 пехоты. Городом начальствовал кн. И. П. Шуйский. С 26 августа по конец декабря твёрдо стояли защитники Пскова, отразили приступ 8 сен- тября и за каменными укреплениями ещё строили земляные, как оказалось

после сделанного пролома. У неприятеля был большой недостаток запасов военных, слышался ропот на продолжитель- ность осады, на невыдачу денег, на суровость зимы. Несмотря на строгость мер, принятых против беспорядков в лагере, ссоры меж- ду осаждающими были часты. Посланы были немцы к Псково-Печерскому м-рю, но попытки взять его окончились неудачей. От Пскова войска Батория делали набеги на окрестные и даже довольно далёкие места.

Так, Христофор Радзивилл дошёл до Верхней Волги и грозил Старице, где тогда был сам царь. Успешнее Батория действовали шведы: они взяли Гапсаль, Нарву, Вейссенштейн, Ям, Копорье и Корелу. Все враги Ивана находились между собою в сношениях: не только польский, но и шведский король переписывался с крымским ханом. Шведы предлагали поля- кам придти к ним на помощь под

Псков, но Баторий, опасаясь, как предполагают, успеха шведов в Ливонии, отклонил предложение. Отчасти это опасение, а ещё более обещание, данное сейму, кончить войну походом 1581 г. и неудача псковская побудили Батория желать мира. Посредником явился папский посол иезуит Антоний Поссевин, прибывший вследствие предложения о посредничестве высказанного в Риме царским посланником Шавригиным.

В Риме этим посольством были очень довольны; уже не раз делались из Рима попытки так или иначе подчинить себе далёкую Московию. Поссевин известен был раньше тем, что, переодетый, проник в Швецию и склонил короля Иоанна к мысли возвратиться в католицизм; тогда же познакомился он с Баторием. Ещё в Риме начал Поссевин изучать дела московские; ему были открыты все дипломатические документы.

При отъезде из Рима Поссевину была дана любопытная инструкция, в которой указы- ваются две ближайшие цели: установить торговые сношения Венеции с Русью и способствовать заключению мира между царём и королём, причём он должен был дать понять, какое сильное участие принимает в этом деле папа; предписывалось также указать на цель примирения — союз против турок и соединение церквей, без которого и са