Литература русского зарубежья. И.Шмелев

План контрольной работы: 1. Введение; 2. История создания эпопеи «Солнце мёртвых»; 3. Характеристика образов эпопеи; 4. Трагедия поколения на примере судьбы И. Шмелёва; 5. Трагедия поколения на примерах судеб прототипов героев эпопеи; 6. Заключение; 7. Список используемой литературы. Введение. Литература первой волны эмиграции была пропитана мыслями о России. В разной степени, с разных сторон, с разными оттенками поэты и писатели этого пер

иода постоянно обращались к своей покинутой Родине. Одни в творчестве изливали свою тоску, ностальгию, другие ставили своей целью сохранение русской культуры (дореволюционной, по сути, погибшей) для потомков, передачу и синтез с Европейской культурой. Часто Россию идеализировали, ставили наравне с Любовью и Верой. И проза и поэзия этого времени были очень лиричны, т.к. они обращались к святому для каждого эмигранта – к

Родине. Проза этого периода была разнообразна, в ней проявились разные стороны обращения к Родине. Это было и воспевание, идеализация ушедшей России (например, как у Шмелева в «Богомолье» и «Лете Господнем»), описание грустного эмигрантского быта в тоске по родине (например, у Тэффи), историко-философское осмысление причин и сути перелома в судьбе России, происходящих событий и будущего. К этому, третьему аспекту в своих произведениях обратился

И. Шмелев. Главной задачей этих произведений было осмысление гражданской войны и революции в общемировом, вселенском контексте – не только в контексте мира людей, но и мира природы. Это очень гуманная, можно сказать, толерантная проза. Она объективно рассматривает великое горе и через жизнь человека, и через жизнь животных, растений, даже неживой природы (горы, земля, море, Солнце). «Солнце Мертвых» – очень личное произведение, похожее на лирический дневник, оно пропитано личным горем автора, к

оторое как бы остается за кадром, но подразумевается. Известно, что источником для «Солнца Мертвых» была поездка Шмелева в Крым, где он искал тело убитого сына для захоронения. Пожив там некоторое время, Шмелев увидел подлинные ужасы, через которые предстояло пройти людям, смерть в жизни. Он своими глазами видел бледные тени, которые уже и не похожи были на людей. «Солнце Мертвых» было создано далеко не сразу после поездки.

Шмелев через всю жизнь пронес крымские впечатления. Они так глубоко врезались в его сердце, что спустя много лет он смог написать такое сильное, выпуклое и страшное произведение о той поре. «Солнце Мертвых» направлено вглубь, оно максимально сконцентрировано на одном месте, на глазах одного человека, на созерцании, подобном медитации. Но и в таком осмыслении Шмелев выходит на вселенский масштаб – внутренними рассуждениями, тональностью

, чувствами, этим самым созерцанием, сопереживанием окружающему. Действия в «Солнце Мертвых» практически нет. Это череда угасаний и смертей. Это хождение по кругу…У Шмелева нет и намека на даже маленькую радость. Он безутешен. Вся книга – это агония умирающего мира его Родины… Вселенский характер «Солнца Мертвых» выражается в первую очередь через сопереживание с природой. Она ощущает ту же боль и умирание вместе с людьми. Самый яркий образ в

этом смысле – постепенно умирающие курочки, которых с невыразимым трепетом, пронзительной болью описывает Шмелев. Они умирают наравне с людьми. Проклятый механизм не щадит даже неповинных беззащитных животных. Они же – символы и напоминание прошлой жизни. Гибнет все прошлое, во всех его проявлениях. Через курочек же и появляется центральный образ произведения, выведенный в название - Солнце Мертвых. Впервые оно появляется в глазах у умирающей курочки.

Оно становится предводителем смерти. Солнце приобретает негативное звучание. Оно не сочувствует, оно светит и жжет – вопреки происходящему, но не стремясь изменить ситуацию, а смеясь, ехидничая. Оно безразличное, холодное. Ему все равно кому светить – убийцам или умирающим теням. Оно весело, оно высоко и смеется над этим жалким миром со своими жуткими экспериментами и горькими болями. Возможно, Шмелев проводит параллель между злым, смеющимся Солнцем и пьяными, развлекающимися кр

асноармейцами. Два противостоящих лагеря среди людей параллельны противостоянию Солнца и Земли, ее населения. Еще Солнце, его ход можно интерпретировать как символ времени, безжалостной истории. Ей подвластна вселенная, ее законы жестоки. Она – всеохватна и не заботится о конкретной личности. Время владеет вселенной и управляет ей. Оно смеется над людьми – такими мелкими в ее глазах. История не может сопереживать. Она расставляет все по местам соответственно своим законам. Горы скрывают Солнце. Их ро

ль – неоднозначна. Кажется, что они сочувствуют. Но они ничего не могут поделать. Они веками стоят и смотрят на беды человеческие. Они – свидетели истории, но и невольные ее прислужники. Они прячут Солнце за своими хребтами, вроде бы сохраняя его для нового дня, а вроде бы – хороня, убивая, хотя оно и воскресает. В этом двоякое понимание образа гор. Интересно, что горы также прячут в себе Зеленых, они спасают, как могут – единственные, кто смог сбежать из-под дула палача – люди гор и горы согрели их в своих

лесах… Так акцент в оценке гор смещается в положительную сторону. Таково же и море. Но оно даже более ехидно – оно отражает Солнце, оно с ним играет и заодно смеется. Оно так величественно красиво, что болью врезается в несопоставимый с его роскошной красотой быт умирающей земли. Наравне с людьми умирающие, достойные сочувствия, исполненный боли персонажи – корова Тамарка, павлин, кони, виноградники и миндальный сад, старый пень и даже дома, хранящие в себе дух

своих старых хозяев, память об их жизнях. И они умирают вместе с людьми – разграбленные, развороченные, покалеченные. Герой с болью им сочувствует. Но и они сочувствуют людям – дают немного пищи или яда, чтобы скорее уйти из мира страданий. Дома, умирая – дают людям доски для очага, вещи обмениваются на хлеб… Всеохватность произведения проявляется также и в мире людей. Шмелев часто обращается к образу Парижа и богатого Европейского мира. Париж не случаен – это город, приютивший большинство русских эмигрантов.

Шмелев сам там жил и ощущал атмосферу не самую лучшую, доброжелательную и понимающую. Люди там оказывались чужаками. По Шмелеву Европейский мир будто смеялся над Россией. Он – холодный наблюдатель, просто любопытный, лениво размышляющий: «Ну, и чем же там закончится в России эксперимент ». Возможно, даже и корыстный, ищущий выгоды даже в отношении великого Российского горя. Париж так же символизирует и прошлую роскошную и беспечную жизнь, когда не жалели ни дней, ни денег… Эти воспом

инания выглядят несуразными на фоне нынешнего ужаса и умирания. В этом смысле характерны эпизоды, когда барыня пытается воспитывать нянькиных детей, говорит, что хотела учить их французскому, когда жалеет парижское ожерелье и вспоминает его историю… В Крыму коренной москвич Шмелев оказался в 1918 году, приехав с женой к С.Н. Сергееву-Ценскому. Туда же, в Алушту, демобилизовался с фронта и единственный сын писателя, Сергей. Время было

непонятное; по всей вероятности, Шмелевы просто решили переждать большевиков (тогда многие уезжали на Юг России). Крым находился под немцами; всего за годы гражданской войны на полуострове сменилось шесть правительств. Шмелев мог наблюдать и прелести демократии, и царство белых генералов, и приходы-отходы Советской власти. Сын писателя был мобилизован в Белую Армию, служил в Туркестане, потом, больной туберкулезом в алуштинской комендатуре. Покинуть

Россию в 1920 году вместе с врангелевцами Шмелевы не захотели. Советская власть обещала всем оставшимся амнистию; обещание это сдержано не было, и Крым вошел в историю гражданской войны как "Всероссийское кладбище" русского офицерства. Сын Шмелева был расстрелян в январе 1921, в Феодосии, куда он (сам!) явился для регистрации, но родители его еще долго оставались в неизвестности, мучаясь и подозревая самое худшее. Шмелев хлопотал, писал письма, надеялся, что сын выслан на севе

р. Вместе с женой они пережили страшный голод в Крыму, выбрались в Москву, затем, в ноябре 1922 - в Германию, а через два месяца во Францию. Именно там писатель окончательно уверился в гибели сына: врач, сидевший с юношей в подвалах Феодосии и впоследствии спасшийся, нашел Шмелевых и рассказал обо всем. Именно тогда Иван Сергеевич решил не возвращаться в Россию. После всего пережитого Шмелев стал неузнаваем. Превратился в согнутого, седого старика - из живо

го, всегда бодрого, горячего, чей голос когда-то низко гудел, как у потревоженного шмеля. Теперь он говорил едва слышно, глухо. Глубокие морщины, запавшие глаза напоминали средневекового мученика или шекспировского героя. Смерть сына, его жестокое убийство перевернуло сознание Шмелева, он серьезно и последовательно обращается в православие. Небольшую повесть "Солнце мертвых" можно назвать эпопеей гражданской войны, вернее, даже эпопеей бесчисленных зверств и расп

рав новой власти. Название - метафора революции, несущей с собой свет смерти. Европейцы называли это жестокое свидетельство крымской трагедии и трагедии России, отраженной в ней как в капле воды "Апокалипсисом нашего времени". Такое сравнение говорит о понимании европейцами того, насколько страшна действительность, изображенная автором. Впервые "Солнце мервых" было опубликовано в 1923 году, в эмигрантском сборнике "Окно", а в 192

4 году вышло отдельной книгой. Сразу же последовали переводы на французский, немецкий, английский, и ряд других языков, что для русского писателя-эмигранта, да еще неизвестного в Европе, было большой редкостью. Шмелев, изображая крымские события, произнес в эпопее "Солнце мертвых": "Бога у меня нет: синее небо пусто". Эту страшную пустоту разуверившегося во всем человека мы найдем у писателей и в Советской России и в эмиграции. Смят, разрушен былой гармонический порядок жизни; она показала св

ой звериный лик; и герой бьется в пограничной ситуации между жизнью и смертью, реальностью и безумием, надеждой и отчаянием. Особая поэтика отличает все эти произведения: поэтика бреда. С рваными, короткими фразами, исчезновением логических связей, сдвигом во времени и пространстве. Трагедия, происходящая на страницах книги – в неуемной жестокости, в несправедливости, в обесцененности жизней, как человеческих, так и жизни в целом. Происходящее в России – это итог цепи скрытых исторических процессов. Сместились

критерии нравственности, мир охватила жестокость и равнодушие. И главный образ – Солнце мертвых, не сочувствующее, бездушное, безразличное – символ новой Души Мира, его новой Жестокой Королевы, искажающей былые истины. Не даром на страницах «Солнца Мертвых» Шмелев вопрошает: «А где же Солнце Правды?» - и не дает ответа… А взойдет ли оно?

Все искажено, люди стали извращенно воспринимать реальность, происходят глубинные сломы общественного сознания – по всему миру… Возможно после столь глубоких изменений воцарение справедливости? Современность, делающая это произведение Шмелева актуальным, оставляет все меньше надежд. Лия Попова проделала огромную работу по сбору такой информации и изложила ее в книге «Шмелев в Алуште». Также много ценного было найдено в книге профессора

С. Филимонова «Тайны крымских застенков». Почтальону Дрозду в «Солнце мертвых» посвящена глава «Голос из-под горы»: «Это почтальон Дрозд. Почтальон когда-то. Теперь Какие теперь и откуда письма И вот сложил свою сумку Дрозд и — «занимается по хозяйству». «Это — праведник в окаянной жизни. Таких в городке немного. Есть они по всей растлевающейся России. При нем жена, дочка лет трех и наследник, году. Мечтал им дать «постороннее» образование — всесторонне, очевидно, — дочку «пустить по зубному делу», а сына — «на и

нженера». Теперь — впору спасти от смерти». «Он очень любит слова: прогресс, культура. Говорит — «прогресс» и «референдум». Он уважал людей образованных и называл себя прогрессистом. Он не разбирался в партиях: он только хотел — «культуры». И когда налетели большевики (речь идет о событиях 1919 года. — С.Ф.) и стали хватать по доносам, кого попало, схватили и смиреннейшего Дрозда — «врага народа». То были первые большевики, матросы, дикари, и с ними гимназист из Ялты — кома

ндиром. Они посадили Дрозда в сарай, вместе с калекой нотариусом и Иваном Михайлычем, профессором, которому на днях пожаловали пенсию — по фунту хлеба в месяц. Две ночи сидел Дрозд в сарае, ждал расстрела. Спрашивал «господ»: — За что Политикой не занимался, а только разве про культуру. Скажите речь им про культуру и мораль! обязательно скажите! просветите темных В сарай совались матросьи голо

вы: — Что, господа енералы Сегодня ночью рыб кормить будете господским мясом. И вот ни в чем не повинный Дрозд получил избавление от смерти. Получил — и умолк навеки. Он уже не говорил о культуре и прогрессе. Он — как воды набрал, и только глаза его, налитые стеклянным страхом, еще что-то хотят сказать. Даже о погоде он не говорит громко и не кричит, как бывало, размахивая газетой: — Замечательная телеграмма! Рака нашли Немец сывротку открыл! — Планету новую отыскали!

Как-с? Да, комету Звезду пятой величины! пятой В войну его мучил Верден. Он не спал ночами и что-то выглядывал по карте. Бежит, бывало, газетой машет: — Отбили семнадцатый штурм-атаку! Геройский дух французов все смел к исходному положению! к исходному И все это кончилось — и Верден, и дух. И Дрозд умолк». Лия Попова, автор книги «Шмелев в Алуште» (Алушта,

2000), установила, что Дрозда звали Прокопием Павловичем, что «со временем у Дрозда развилась шизофрения. Он мог говорить «недозволенные речи», ругать партию и правительство открыто, громко, на улице, за что его много раз сажали, но затем выпускали, как психически ненормального». В архиве Главного Управления Службы Безопасности Украины в Крыму удалось выявить следственное дело П.П. Дрозда (Д. 02018), содержащее уникальные биографические данные.

В Алуште П.П. Дрозд проживал с 1909 года. С того времени и до самого увольнения в декабре 1938 года, т.е. почти 30 лет, работал почтальоном. И.С. Шмелев, ведший обширную переписку, конечно же, был с ним хорошо знаком. Женился Дрозд в 30 лет на Фекле Игнатьевне, которая работала прислугой. Венчались они в нашей церкви святого Феодора Стратилата в 1916 году. Ехали по набережной в открытой карете и все бежали посмотреть на молодых:

Дрозд женился! Всю жизнь Дрозд оставался подозреваемым властями в «контрреволюционности». В следственном деле содержится информация о том, что «Дрозд Прокопий Павлович еще до революции в царское время был самым активным проводником всех царских демонстраций и проводимых царским правительством мероприятий. Являлся активным черносотенцем-монархистом, состоял в «Союзе Архангела Михаила», еще при царском правительстве во всех проводимых демонстрациях и манифестациях Дрозд всег

да носил портреты царя и иконы». 8 апреля 1940 года П.П. Дрозд был арестован. Он обвинялся в том, что «систематически ведет среди населения контрреволюционную агитацию, восхваляет старый царский строй и возводит клевету по адресу советского правительства и руководителей ВКП(б)». 9 апреля 1940 года Дрозд был допрошен. «Вопрос: Когда и в каком году вы прибыли в г. Алушту? Ответ: В гор. Алушту я прибыл в 1909 г. из гор. Одессы, где я работал бондарем у купца Зильберштейна. Воп

рос: Почему вы из Одессы переехали на жительство в г. Алушту? Ответ: Так как я терял трудоспособность и не мог работать бондарем, то просился в Одесском управлении почт назначить меня почтальоном и, удовлетворив мою просьбу, меня назначили почтальоном в гор. Алушту. Вопрос: Вы состояли в черносотенной организации. Признаете вы это? Ответ: Нет! Я в черносотенной организации не состоял. Вопрос: Признаете ли вы себя виновным в том, что на ули

це распевали царский гимн? Ответ: Да! Я действительно на улице в очереди за хлебом пел царский гимн, но с целью критики самодержавия. Вопрос: Можно было критиковать самодержавие без пения царского гимна. Ответ: Да! Если бы я был не выпивши, то, возможно, не пел бы громко царский гимн». Определением Судебной Коллегии по уголовным делам Верховного Суда Крымской АССР от 8 июня 1940 года уголовное дело в отношении

Дрозда Прокопия Павловича было прекращено с последующим направлением его на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Вот что пишет Л. Попова о последних днях жизни П.П. Дрозда: «В феврале 1963 года умерла Фекла Игнатьевна. Дрозд ходил на кладбище ежедневно, носил цветы, посадил кипарис. А через месяц, 20 марта, умер от угара. Возможно, с горя угорел, решил таким образом уйти из жизни. Когда вошли к нему в комнату — окно было зало

жено матрасом, а дверь была изнутри подперта. Чувствовался чад от угля». Одним из самых симпатичных И.С. Шмелеву героев эпопеи был веселый алуштинский отец дьякон. Лия Попова, автор книги «Шмелев в Алуште» (Алушта, 2000), установила, что дьякона звали Никандр Сакун. Вот что она пишет о его семье: «Трагично сложилась судьба сыновей Никандра Сакуна: один сын Петр умер от голода в 1924 году, младший Евгений был расстрелян немцами в

Симферополе вместе с женой, еврейкой по национальности. Когда немцы оккупировали Крым (ноябрь 1941 года), то сразу же стали убивать евреев. И хотя сын дьякона не подлежал расстрелу, он добровольно разделил трагическую участь своей жены. Старший сын дьякона погиб на фронте, защищая Родину». В архиве Главного Управления Службы Безопасности Украины в Крыму удалось выявить судебно-следственное дело (Д. 019205), документы которого содержат информацию о жизни и судьбе Никандра Сакуна. Никандр Васильевич Сакун

родился в 1878 году в селе Печенеги Харьковской губернии. Из крестьян. Украинец. Образование низшее. В партиях не состоял. Ко времени ареста в 1937 году его семья состояла из жены Матрены Георгиевны, 1883 года рождения, сына Серафима, 1905 года рождения, проживавшего в Москве, и сына Евгения, 1912 года рождения, проживавшего в Симферополе. (Судьбы сыновей читателю уже известны). В 1905 — 1932

годах Никандр Сакун служил в Алуште, поначалу — певчим, затем – псаломщиком, а с 1909 года – дьяконом. В 1932 — 1936 годах – в деревне Марфовка Маяк-Салынского (ныне — Ленинского) района, с 14 октября 1936 года — в греческой Введенской церкви г. Феодосии. 13 июля 1937 года, в разгар шпиономании в СССР, второй священник Феодосийской греческой церкви Никандр

Сакун, прослуживший в этой должности всего лишь 9 месяцев, был арестован органами НКВД. Он обвинялся в том, что «ведет контрреволюционную пропаганду среди населения и является участником контрреволюционной церковной группы». 14 июля Сакун был допрошен феодосийским следователем Ручкиным. «Вопрос: Вы арестованы как участник контрреволюционной организации. Признаете вы это? Ответ: Нет. Вопрос: Следствию известно, что вы занимались контрреволюционной пропагандой среди населения.

Признаете вы это? Ответ: Нет. Вопрос: Следствие требует от вас чистосердечного признания. Говорите следствию правду? Ответ: Я говорю правду. Вопрос: Вы часто собирались на квартире попа Феодори (Федор Васильевич Феодори был настоятелем греческой церкви. — С.Ф.)? Ответ: Квартиру Феодори я посещал раз в неделю, иногда и чаще. Вопрос: С какой целью вы собирались на квартире Феодори? Ответ: Я приходил к Феодори исключительно с тем, что

приносил ему сведения о количестве крещеных детей и погребений, которые я совершал. Вопрос: Следствием установлено, что вы вели учет количества крещений и погребений, с указанием фамилий совершающих религиозные обряды. Ответ: Такой учет вел Феодори. Вопрос: Для какой цели вы вели учет? Ответ: Учет мы вели по требованию греческой двадцатки». Девять дней спустя, 23 июля, тот же феодосийский следователь допрашивает Сакуна вновь. «Вопрос: Признаете себя виновным в предъявленном вам обвинении

? Ответ: Нет, не признаю». Сакуна переводят из Феодосийской тюрьмы в Симферопольскую. Вероятно, были «активизированы» методы дознания. В протоколе допроса от 29 ноября 1937 года, который вел симферопольский следователь Манилов, читаем: «Вопрос: Вы изобличаетесь следствием в том, что вы являетесь членом контрреволюционной организации. Дайте показания по существу. Ответ: Видя бесцельность дальнейшего запирательства, я решил дать следств

ию чистосердечные показания и этим искупить часть своей вины перед Советской властью. Признаю, я действительно являюсь членом контрреволюционной организации, существовавшей при греческой церкви г. Феодосии». 11 января 1938 года Михельсоном было утверждено обвинительное заключение на 11 членов «контрреволюционной шпионской организации», созданной «из актива греческой церкви», и раскрытой НКВД Крымской АССР. Н.В. Сакун обвинялся в том, что являлся «членом шпионской контрреволюционной организ

ации, руководимой резидентами греческих разведывательных органов Феодори и Кацалиди, по заданию которых собирал шпионские сведения. Проводил активную к.р. агитацию среди русской части прихожан греческой церкви (ага, все же сообразили, что не знающему греческого языка украинцу «проводить активную к.р. агитацию» среди греков затруднительно. — С.Ф.), направленную на дискредитацию партии и Сов. власти, т.е. в пр. пр. (преступлениях. — С.Ф.), [предусмотренных] ст. ст. 58-1а, 58-10-

11 УК РСФСл. 19 февраля 1938 года 60-летний Н.В.Сакун был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор приведен в исполнение 2 апреля 1938 года По одному с Н. В. Сакуном делу были расстреляны еще 10 человек. Все одиннадцать расстрелянных были в 1992 году реабилитированы. Профессор Голубев и его жена Надежда Суслова жили в Лучистом. Их дом до сих пор сохранился. Професс

ор Голубев был из семьи крестьянина и «выбился в люди» благодаря своим исключительным способностям. Он возглавлял кафедру гистологии в Казанском университете. Когда по политическим причинам из университета был уволен один из профессоров, Голубев и еще несколько преподавателей, заявили протест и ушли в отставку. Он уехал в Сибирь на должность приискового врача. Однажды, на речке Голубев нашел большой самородок золота. Вошел в кампанию с сибирским купцом и стал золотопромышленником. Вернулся из Сибири, женился на Н

адежде Сусловой и увез ее в свое имение «Кастель -Приморский». Здесь они выращивали виноград, вино из которого стало известным на всю Россию. У Надежды Сусловой была сестра Апполинария. Апполинария Суслова – первая любовь Ф.М. Достоевского. Именно с нее он написал главную героиню романа «Идиот». Надежда Суслова первая русская женщина ставшая врачом и добившаяся звания -доктор медицины. Приехав в К

рым, помогала всем в округе своими знаниями. Ее очень любили за отзывчивость и доброту. Денег за лечение Надежда Суслова никогда не брала, и даже покупала лекарства на свои средства. Перед первой мировой войной Голубев начал слепнуть, но научился работать на печатной машинке на ощупь, продолжая работать над своими научными трудами. Началась революция 1917 года. Ненавидящие его татары перестали платить аренду и демонстративно выгуливали свой скот в его владениях. Начались репрессии новой в

ласти. Изымались все «излишки». А тут случилась личная трагедия: в апреле 1918 года умирает жена от паралича сердца. Хоронили ее босой, так как обуви не нашлось, столь бедны они стали. Похоронили ее на крутом обрыве над морем. Часто ходил профессор к могилке любимой жены, нащупывая дорогу полкой. В гражданскую войну, когда власть переходила из рук в руки, профессор становился то богатым землевладельцем, то снова нищим. Об этом хорошо рассказано в «Солнце мертвых» устами Федора Лягуна,

который то уводил у Голубева со двора роскошную корову Голанку, то возвращал обратно, когда приходили белые. Но когда окончательно победили большевики, Федор Лягун осмелел: «Опять говорю, здрасте, его превосходительство! Позвольте вас с праздником поздравить, наши опять пришли!» Выпрямился так…-он ведь высокий а ничего не видит. «Что тебе, Федор, надобно?»-«Доверьте мне Голанку, а то могут быть неприятности…» -Дал! Ни слова –« Вы, говорю, ваше превосходительство, надейтесь на меня теперь. Я может бы

ть, большую силу у них имею…Заштрахую вас коровкой. Могу даже сказать, что коммунистов прикрывали!» Ка-ак он прыгнет! «Вон кричит- с-сукин сын!» И Лягун отомстил. Написал донос и у профессора все отобрали, даже пишущую машинку. Потом кто-то из Москвы вступился и машинку вернули. Незадолго до смерти один из знакомых зашел к профессору. Он сидел возле своей машинки, а рядом лежал топор. «Это для них сказал он злобно. –Я решил, что живим не дамся». Профессору новая власть выделила часть жилплощади в его же доме.

Он доживал свои годы слепой, одинокий с жалкими средствами к существованию. Светило русской медицины медленно умирал под склонами горы Кастель. Прожил профессор почти девяносто лет и умер в 1926 году. Он завещал похоронить себя рядом с женой-Надеждой Прокофьевной Сусловой. Но …… место захоронения ученного не известно. А могила Надежды Сусловой до сих пор сохранилась. Она находится за Лазурным, на одном из холмов. Рядом находится могила младенца

Сережи Чернова, который умер в 1884 году. У его семьи было именье за Профессорским уголком. Отсюда название - Черновские камни. Заключение. Литератор — эмигрант И.С.Лукаш писал о «Солнце мёртвых»: «Эта книга вышла в свет и хлынула, как откровение, на всю Европу, лихорадочно переводится на „большие языки“… Читал её заполночь, задыхаясь… О чём книга И.С. Шмелёва? О смерти русского человека и русской земли. О смерти русских трав и зверей, русских садов и русского неба. О смерти русского солнца. О смерти всей всел

енной, — когда умерла Россия — о мёртвом солнце мёртвых » Главенствующую роль в эпопее играют сверхобразы, составляющие схему-каркас всего произведения, которая напоминает графическое изображение треугольника, вписанного в круг. В вершинной точке треугольника размещены образы солнца, неба, звезд. В точках двух других, углов - образы моря и камня. Образ - проводник идеи о вселенской соединенности Смерти и Воскрешения, образ солнца, как и другие сверхобразы (круга, тьмы, крови, страха, камня, звезд, моря, неба), соеди

няет в себе автологичность ("самозначимость"), металогичность, аллегоричность и символ. Одна из граней феномена шмелевского творчества обнаруживается при попытке вычленить философское, божественное, историко-научное, политическое в его произведениях. Словом, точка зрения автора не выражена. Догадка осеняет читателя при восприятии картин, где действуют сверхобразы. Политика, история, культурология, антропология, религия "спрятаны" у автора в метафорические сцены: "Миллионы лет стоптаны! Миллиа

рды труда сожрали за один день! Какими силами это чудо? Силами камня - тьмы" и зашифрованы в символы. Мир убеждений автора, жившего в эпоху смены власти, строя, духовных приоритетов, культурных ценностей претерпевает эволюцию: от либерально-демократических взглядов, от народничества писатель продвигается к одобрению буржуазной революции, затем к осуждению ее. После свершения социалистической революции становится ее ярым противником, клеймит и разоблачает новую власть. Соединенные с религиозной философией, они созд

ают главный фон эпопеи "Солнце мертвых". Отрицание Бога в произведении - видимость, развенчанная гимном Единому Богу. Список используемой литературы: 1. Шмелев И.С. Солнце мертвых // Иван Шмелев. Пути небесные. Избранные произведения. М 1991.592 с. 2. Шмелев И.С. Письма к сыну от 23.08.1917. // Шмелев И.С. Да сохранит тебя сила жизни. Слово. 1

991. № 12. С.78-82. 3. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М 1975.502 с. 4. Кормилов С.И. Самая страшная книга // Русская словесность. 1995. № 1. С.21-30. 5. Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. № 8. С.22. 6. Любомудров А.М. Духовный реализм в литературе русского зарубежья: б. к. зайцев, и. с. шмелев спб.: Дмитрий Буланин, 2003 27

2 с 800 экз. 7. Михайлов О.Н. Вступительная статья // Шмелев И.С. Сочинения: В 2 т.М 1989. Т.1. С.5-28. 8. О повести И.С. Шмелева "Солнце мертвых" // ЛВШ - 1990 №5 С.53-59. 9. Осьминина Е.А. Песнь песней смерти (о "Солнце мертвых" И.С. Шмелева) // Известия Акад. Наук СССР. Серия лит. и языка. 1994. № 3. Том.53. С.63-69. 10. Осьминина Е.А. Солнце мертвых: Реальность, миф, символ // Российский ли

тературный журнал: Теория и история литературы. 1994. № 4. С.114-117. 11. Осьмина Е.А. "Радости и скорби Ивана Шмелева"-М.: АСТ, Олимп, 1996. 12. Смирнов Н. Солнце мертвых // Красная новь. 1924. № 3. С.256. 13. Смирнова М.И. И.С. Шмелев. Молитвы о России. Время и судьба // Согласие. М 1991. №1. С.184-192. 14. Соколов А.Г. Судьбы русской литературной эмиграции

1920-х гг.М 1991.184 с. 15. Солженицын А.И. Иван Шмелев и его "Солнце Мертвых" // Новый мир. 1998. № 7. С.184-193.