Царевич, не помнящий зла

Царевич, не помнящий злаДревнеегипетская сказка Мой милый задул светильник,Теперь нас и Ра не увидит,Его барк тянут души блаженных. Безымянный поэт Несомненно, читателю хорошо знакомо название одного из самых популярных произведений древнеегипетской литературы Сказки о двух братьях. Однако о самой рукописи, хранящейся ныне в Британском музее, мы знаем очень мало.

Около 1850 года англичанка миссис дОрбинэ купила единственную копию этого шедевра у неизвестной личности в Италии. Спустя два года французский ученый Виконт Эммануэль де Руже, которому госпожа дОрбинэ доверила хранение папируса, опубликовал так называемую Заметку об одном египетском иератическом манускрипте, включавшую в себя текст самой сказки. Эта публикация произвела настоящий фурор в научном мире, открыв новую, неизвестную до того, страницу

древнеегипетской литературы беллетристику. Как считают исследователи, текст сказки переписан рукой писца Иннана с не дошедшего до нас оригинала в конце XIX династии конец XIII века до н. э В последних строках его упоминаются, кроме самого переписчика, имена еще трех писцов, являвшихся, по смелому предположению ученых, членами одного литературного кружка. Неясным до недавнего времени оставалось лишь одно в посмертных записках миссис дОрбинэ, опубликованных

в журнале Woman Magazine, упоминались, наряду с рукописью Сказки о двух братьях, еще два больших свитка, купленных ею у таинственного итальянца и найденных им, по его словам, в одном месте Что же это были за свитки Задавшись таким вопросом, известный американский египтолог Джон Д.Твикс, являющийся экспертом по рукописям Нового

Царства, в сотрудничестве с не менее известной прорицательницей Марией Генриеттой, провел необходимые изыскания в этом направлении. Недавно его многолетние труды увенчались успехом им был найден сначала один, а затем и другой потерянный текст. Спустя полгода Твикс сделал сенсационное сообщение об обнаруженных и расшифрованных им двух новых древнеегипетских сказках. Год тринадцатый, время разлива.

В седьмой день третьего месяца1 отец мой, фараон Мерин-Птах XIII, да упокоит его души всемилостивый Ра призвал меня, сына своего от первой жены, во дворец, и вот повеление мне отправляться в Пунт2 на большом тридцативесельном корабле за эбеновым деревом, слоновой костью и благовониями для храма Амона-Ра в Карнаке. И опечалился я в сердце своем, ибо предстояла мне долгая разлука с царицей души моей, прекрасной

Хатшепсут И опустил я голову, и заплетались ноги мои, когда выходил я от отца своего, да упокоит его души всемилостивый Ра Но догнала меня старая служанка ненаглядной моей царицы, немая от рождения, и знаками велела мне следовать за собой. Войдя в покои приемной матери, увидел я, что она совершает свой утренний туалет, и опустил глаза от смущения. Она же легким движением руки отослала двух юных рабынь, совсем девочек, которые заплетали в бесчисленные тонкие косички и умащали благовониями ее великолепные

черные волосы, и, встав с резного стула слоновой кости, порывисто шагнула ко мне. Тогда бросился я перед ней на мраморный пол и, обняв ее колени, поцеловал самую сердцевину чудеснейшего из лотосов, когда-либо произраставших на реке жизни. О прекраснейшая из прекрасных, и я должен покинуть тебя в тот час, когда сердца наши сгорают от любви и души наши испепелены страстью Но она ласково отстранила меня, хотя и видел я, что с трудом борется

она с овладевшим ею желанием, и умоляла выслушать ее, ибо дело касалось самой моей жизни Твой отец замышляет против тебя недоброе. Смотритель женских покоев, мой постельничий, рассказал ему все про нас, и вот задумал он умертвить тебя тайно, а трон после смерти оставить своему сыну от наложницы. Так вот для чего посылает он меня в столь далекое и опасное путешествие вскричал я, вскакивая и хватаясь за короткий меч, который всегда носил на бедре. Я убью того жалкого выродка, который смеет называться

моим братом, и сам пойду к отцу и потребую, чтобы он всенародно объявил меня своим наследником Глупый, ласково возразила царица, целуя меня в лоб. Будь мужествен и благоразумен ты должен выполнить волю отца и вернуться в Египет со славой И склонился я перед владычицей души моей, промолвив смиренно Да будет так, о моя царица И быстрым шагом вышел из ее покоев, не помышляя больше ни о чем другом, как

только об успехе нашего путешествия. И вот, уже спустя три дня, караван из пятидесяти волов, груженных лучшим, что рождает Египет, двинулся по обильной колодцами дороге, пролегающей по дну ущелья Вади-Хаммамат, к Красному морю. И спустились мы к морю, и увидел я судно сто двадцать локтей имело оно в длину и в ширину сорок и тридцать отборных моряков из Египта было на нем. И был тот корабль, помимо деревянных шипов, крепящих обшивку его к поперечинам,

как то обычно бывает на речных судах, укреплен еще в носовой и кормовой частях поперечными балками с выступающими концами, стянутыми для прочности канатом вдоль внешней стороны бортов, для плавания по морю. И по бортам в один ряд с каждой стороны его торчало по пятнадцать гребных весел, и на корме еще два рулевых весла в уключинах, которыми управляли опытные кормчие, знающие небо так же хорошо, как и море. И на двуногой мачте, которая заваливалась в случае надобности к палубе, на двух реях висел широкий,

низкий парус с изображением покровителя нашего бога Ра. И пустились мы в путь, и счастливым было наше путешествие. При попутном ветре скоро достигли мы берегов Пунта и выгодно обменяли свой товар на серебро, а серебро снова на товар. И наполнили мы наш корабль всем, что нам было необходимо, и взгляни разве не было у нас вдоволь иби и хекену, нуденба и хесанта, и храмового ладана3, которым умилостивляют всех богов

И уже спустя четыре месяца возвращались мы к родным берегам, и вот грянула ночью буря, и ветер все крепчал, и вздымались волны высотою в восемь локтей. И рухнула мачта в волну, и сказал лукавый жрец, приставленный отцом моим, чтобы присматривать за мной Вот море разгневано, и боги требуют себе жертву. Отдадим в жертву царевича, не то все мы погибнем. И видел я, что жрец лжет, но не стал противиться судьбе, ибо все моряки, напуганные бурей, были на его

стороне. И встал я в лодку из папируса, и спустили они лодку из папируса в волны, бьющие о борт, и оттолкнули веслами от корабля, и понесло меня ветром в море. Много дней и ночей носило меня по хлябям морским, и помутился рассудок мой от жажды, и ослабела память моя от долгих страданий. И подобрали меня рыбаки, ловившие у берегов Нижнего Египта, и выкормила меня молодая женщина, кормящая грудью, ибо был я беспомощнее младенца.

Когда же по прошествии времени спросили меня Кто ты промолчал я и не знал, что ответить, потому что не помнил. И богатых одежд, которые подносили к лицу моему, я не узнавал. И остался я жить в семье бедного рыбака, подобравшего меня в море, и вот вместо царского дворца жалкая хижина из нильского ила, смешанного с глиной, навозом и рубленой соломой. И стены ее из ломаного кирпича и обмазаны илом. Окна ее дыры, заткнутые тряпьем, дверь ее завешена

циновкой, плоская крыша выложена пальмовыми листьями и стеблями камыша, и всякое время ходят по ней куры. И вместе с сыновьями рыбака, у которого я жил, выходил я в море, чтобы ловить, и два года ловил я рыбу в Красном море, как простой смертный. И ладони мои загрубели от тяжелых сетей, набухших соленой морской влагой, и по ночам соседская девушка выбирала из моих волос сухую рыбью чешую. Однажды, проезжая по землям своего нома, увидел меня номарх и велел следовать за собой, так как понравился

я ему лицом своим. И сказал он мне Будешь мне как сын, ибо жена моя бесплодна, и нет у меня детей. И остался я у номарха вместо сына. И вот отправился мой приемный отец в Фивы и взял меня с собою, и сказал мне Отдам тебя в школу писцов, ибо это почетное занятие среди людей. И приняли меня в школу писцов, и было там, кроме меня, еще тридцать девять юношей, а всего сорок, которым выдали по деревянному ящику с папирусными свитками и по бронзовой чернильнице, ибо все мы были дети

из богатых семей. И сказал нам учитель с оттопыренным ухом, за которым он всегда носил тростинку Смотрите и делайте, как я. И опустились мы на землю, и подвернул каждый из нас левую ногу под себя, а на выставленное правое колено положил чистый папирус и стал писать. И учились мы зачинять тростниковые стилья и различать виды папирусной бумаги по цвету ее, по запаху и длине. И взгляни разве не отличу я теперь с одного взгляда папирус из

Себенниты, что в Дельте Нила, от папируса из Таниса или Сомса, подобно тому как любой из непросвещенных легко отличит священный папирус, выделываемый из сердцевины стебля, от грубой оберточной бумаги для торговцев И чертили мы иероглифы на беловой стороне4 бумаги, и был я первым среди учеников, потому что вылетало слово из уст учителя и были готовы уши мои, чтобы услышать его5, И вот пришел я к учителю и сказал Учитель, взгляни, что написал я сегодня ночью, ибо

сам Тот6 водил в ту ночь моей рукой. И дивился учитель, читая письмена мои, и говорил Поистине, чудесный дар вложили боги в сердце этого юноши, ибо было то, что я написал, как лучшее из того, что написано рукой человека. И настал день, когда собрал нас учитель во внутреннем дворе храма и разорвал на себе одежды свои, и возопил Горе нам, ибо вознесся бог к окоему своему, царь Верхнего и Нижнего Египта Мерин-Птах XIII. Вознесся он в небеса и соединился с солнцем, божественная

плоть царя слилась с тем, кто породил ее7 И пали мы в пыль и рвали на себе волосы свои. И поднял учитель руку, призывая нас к тишине, и воскликнул Радуйтесь Ибо обрели мы в этот день нового фараона, он тоже бог, сын бога, великий и могучий. И отозвал он меня в сторону, и положил руку мне на плечо, и сказал Будешь читать перед лицом фараона на церемонии. И вот увидел я прекрасную царицу, сидящую по левую руку

от молодого фараона, и словно бы тень прошла по моим глазам, и провел я тыльной стороной ладони по лбу своему и вспомнил все, что было со мной до того, как подобрали меня рыбаки, ловившие в Красном море. И увидел я, что самозванец сидит на моем месте, и исказилось лицо мое от гнева, и хотел я схватить меч свой, чтобы пронзить негодяя, но не было меча на бедре моем. И узнала меня царица моя, и узнал меня новый фараон, ибо испуг отразился в его глазах, и протянул он

руку, чтобы схватили меня стражники его. И бросили меня в темничный колодец как бунтовщика и подстрекателя. А наутро должны были меня казнить. Коротки ночные часы, и с каждой каплей воды8 уходила от меня моя жизнь. И услышал я шорох наверху и, подняв глаза свои к круглому отверстию высоко над головой, увидел лицо немой служанки моей царицы. Кинула она мне веревку, и поднялся я по веревке наверх. И выступила из тени женщина и открыла лицо свое, и вот о блаженнейший миг в моей жизни сама царица

бросилась в мои объятия и зашептала, так что ее горячее дыхание обожгло мне кожу Охранники подкуплены. Ты должен бежать, ибо близится третья стража, и тогда будет поздно А ты воскликнул я, сжимая ее в своих объятиях. Как же ты Но покачала она головой Фараон хватится меня, и во дворце поднимется переполох, и заметят исчезновение наше прежде, чем мы успеем уйти далеко. Беги один и да будут ноги твои легки, как ветер

И склонился я перед царицей своей, и вывела меня служанка ее со двора под покровом ночи, и побежал я из столицы на юг так быстро, как только мог. И вот в поле войско фараона, и увидели меня караульные и схватили меня. Не оказал я сопротивления им, но велел отвести меня к начальнику своему. И привели они меня к начальнику своему, а начальник их был знаком мне по походам против кочевников. И сказал я ему Не смотри на одежды мои, но смотри на лицо.

Вот я фараонов сын, который отправился по воле отца своего в Пунт и которого все считали погибшим. Но разве мог бы я стоять теперь перед тобой, если бы тело мое и кости мои лежали на дне морском Не утонул я, хотя и бросили меня по приказу коварного жреца одного в утлой лодчонке посреди бушующего моря, но вернулся живым и невредимым. Они же, хотя и остались на большом и крепком корабле, все погибли.

Ныне же я хочу взять то, что принадлежит мне по праву. И склонился начальник царского войска перед своим законным повелителем. И той же ночью отобрали мы пятьдесят человек из войска и побежали быстро в столицу. И прошли мы во дворец беспрепятственно, ибо знали стражники начальника царского войска в лицо, он же в любое время дня и ночи имел к фараону свободный вход.

А меня никто не узнал, ибо набросил я на себя одежду простого воина и прикрыл лицо свое плащом. И ворвались мы в царские покои, заколов охранников, стоявших у дверей. И вот самозванец, бледный от страха и потный, как женщина после сношения. И сбросил я его за волосы на пол и хотел вонзить ему меч в горло, но удержал меня начальник царского войска и сказал мне О повелитель, удержи руку свою от убийства брата своего, ибо это брат твой.

И склонил я слух к словам его и отбросил меч в сторону. И велел я прекратить резню во дворце, ибо и так уже достаточно было пролито крови. И воцарился я в ту ночь в Египте. Когда же настало утро, велел я слугам своим схватить смотрителя женских покоев, предавшего царицу свою, и связали его и бросили в реку, кишевшую крокодилами, и сказал я придворным, которые при виде сего вострепетали за жизни свои и за жизни детей своих, ибо некоторые из них оказали

мне в ту ночь сопротивление, и сказал я Вот первая и последняя казнь среди приближенных моих, ибо знаете вы, что ослабела память моя и не помню я зла. И сказал я так потому, что разнеслась весть о злоключениях моих и я своими ушами слышал, как за спиной называли меня царевич непомнящий. И восхвалили меня подданные мои и говорили Поистине вот фараон, не помнящий зла И по прошествии времени одарил я из своих рук бедного рыбака и сыновей его, с которыми ловил рыбу в

Красном море. И назвал я номарха, приемного отца своего, истинным знакомцем своим9. И зажил я счастливо с царицей сердца моего несравненной Хатшепсут. Колофон доведено же сие до конца прекрасно и мирно, для души скромнейшего из писцов писца Хори10. Примечания 1. Год в летоисчислении древних египтян состоял из трех сезонов по четыре месяца каждый. Месяц же делился на три декады по десять дней.

Для того, чтобы совместить календарный и астрономический год, к последнему месяцу прибавлялось еще пять дней, посвященных богу Тоту. 2. Пунт страна на территории современного Сомали. 3. Иби, хекену, нуденб, хесант, ладан благовония. 4. Части слов, заключенные в квадратные скобки, восстановлены переводчиком. Выражения в квадратных скобках являются темными местами, допускающими разночтения.

Многоточия в квадратных скобках лакуны. 5. Буквально чтобы поймать его. 6. Тот бог мудрости, письменности и счета. 7. Строки из гимна Атону-Ра. 8. Должно быть, имеется в виду вода, по капле вытекающая из водяных часов, которыми пользовались в Древнем Египте. 9. Истинный знакомец фараона высокое придворное звание. Мнение ученых об авторстве сказки разделилось одни считают, что она написана от имени выдуманного фараона

писцом Хори другие же полагают, что царевич, не помнящий зла, это реальное историческое лицо, а писец Хори всего лишь его псевдоним, который он получил от своего приемного отца и которым он подписывал свои первые литературные произведения в школе писцов. Примечательно, что это имя упоминается в Сказке о двух братьях, относящейся примерно к тому же времени, что и Царевич. Использованная литература Этот русский перевод одного из недавно найденных древнеегипетских

текстов выполнен Константином Ситниковым, по английскому переводу с оригинала, опубликованному в американском ежегоднике Ancient Egypt Annals за 1994 год.