Пушкин: набор литературы и шпор к вступительным экзаменам

Дружеская и любовная лирика. Заветная область лирической поэзии Пушкина. В многочисленных стихотворениях, посвященных друзьям и возлюбленным, раскрылось его понимание этих высших жизненных ценностей, созданы яркие образы друзей и любимых женщин. Дружба и любовь для Пушкина – спутники юности, они возникают в «вихре жизни молодой» и сопровождают человека всю его жизнь. Потребность Пушкина в дружеском общении, в понимании и поддержке друзей была

столь же неизменной, как и потребность любить и быть любимым. Дружбу Пушкин понимал не только как отношения, возникающие между двумя людьми. «Дружество» для него – это целый круг людей, близких «по судьбе», это «братство», «наш союз», сложившийся еще в лицее. Манифест дружбы – строфа из “19 октября” 1825 г Михайловское: Друзья мои, прекрасен наш союз! Он, как душа, неразделим и вечен –

Неколебим, свободен и беспечен, Срастался он под сенью дружных муз Дружбу Пушкин понимал и как “сладостный союз”, связывающий между собой поэтов. “К Языкову”, 1824, основа этого союза – тв-во, вдохновение: Они жрецы единых муз; Единый пламень их волнует; Друг другу чужды по судьбе, Они родня по вдохновенью. В стихах о дружбе неизменно присутствует философский мотив судьбы (“19 окт”).

Размышления о друзьях подталкивали поэта к анализу собственной судьбы, создавали психологический и философский фон многих его стихотворений. Лицеисты, разбросанные по всему свету, как бы соединялись в лирическом мире Пушкина. Дружеское участие, дружеская поддержка для Пушкина – высшие проявления человечности, требующие мужества, воли, готовности исполнить свой долг (“И.И.Пущину”). Сила дружбы прочнее тюремных цепей, луч лицейского братства способен рассеять мрак заточенья

– такова главная мысль поэта. В отличие от дружбы, в которой Пушкин ценил постоянство, верность, любовь рассматривалась им как чувство преходящее. Оно, подобно буре, давало ему мощный источник вдохновения, лишая его свободы, подчиняя “страстям мятежным”.  в шедеврах Пушкинской любовной лирики (“К***”, “Я помню чудное мгновенье ”(25), “Я вас любил ”(29), “На холмах Грузии ”(29)) говорится именно о чувствах поэта, а не об отношениях поэта, связывавших

его с возлюбленными. Любовь Пушкина-лирика – предмет высокой поэзии. Она словно выведена за пределы быта, житейской “прозы”. Стихи Пушкина – вовсе не дневник его любовных побед и поражений. В них запечатлена не только психологическая правда любовных переживаний, но и выражены философские представления поэта о Женщине как об источнике красоты, гармонии, неизъяснимых наслаждений.

Пушкин любил женщин, он воспел Женщину. В лирике Пушкина оживают его “любви пленительные сны”. Это стихи-воспоминания, в которых поэт чутко прислушивается к себе, стремится выразить в слове психологическую уникальность и в то же время сходство своих любовных переживаний. Говорить о любимой поэту столь же сложно, как и об абсолютной красоте или о высшем блаженстве, поэтому образы женщины создаются с помощью сравнений и аналогий (“Я помню ”, “Мадонна”).

Любовь, «замыкая» перечисление того, что заставляет душу поэта “пробудиться”, как бы увенчивает все, из чего состоит жизнь. Именно любовь способна дать человеку высшее наслаждение. Любовь – символ духовного возрождения. Даже сама надежда на “позднюю” любовь способна примирить поэта с мрачной и безрадостной жизнью. Надежда на то, что новая любовь впереди, – самая высокая и светлая надежда Пушкина. (“Элегия” 30) “На холмах Грузии”: любовь оживает не только потому, что поэт вспомнил

о любимой. В ней источник новых ярких переживаний, она – искра, зажигающая сердце, которое не может не любить. Последние строки (“И сердце вновь горит и любит – оттого, / что не любить оно не может”) особенно важны для понимания стихотворения и той концепции любви, которой вдохновлена лирика Пушкина: вечна сама потребность любить, любовь возникает в сердце поэта как эхо женской красоты и гармонии. Даже чужая, неведомая любовь способна наполнить душу поэта “мечтою странной”, воскресив целый рой воспоминаний

о своей и “чужой” молодости, о красоте и счастье (“Цветок” 28).