Михаил Михайлович Пришвин

Михаил Михайлович ПришвинМихаил Михайлович Пришвинродился 23 января 1873 года недалеко от города Ельца Орловской губернии вкупеческой семье. Как водилось тогда сначала гимназия, затем реальное училищев Тюмени, затем политехникум в Риге. Дальнейшее образование М. Пришвин получаетза границей, в Лейпцигском университете. В двадцатилетнем возрасте он сдал тамгосударственный экзамен по агрономическому отделу философского

факультета, и вРоссию вернулся агрономом, но с широким общегуманитарным образованием. Некоторое время молодой агроном служит в земствев Клину, некоторое время занимается спрофессором Прянишниковым в Сельскохозяйственной академии в Москве, некотороевремя работает исследователем на опытной станции в г. Луге, сотрудничает вагрономических журналах, написал книгу о картофеле.

Но Как Нестеров записал в своем дневнике я начинаю выделяться по рисованию , так Пришвин почувствовал особенное тяготение крусскому языку. Возможно, он чувствовал его и раньше, но теперь оно проявилосьи обострилось. По совпадению именно в это время онпознакомился с известными русскими этнографами Шахматовым и Ончуковым.Языковеды-этнографы уговорили

Пришвина поехать на север России, в Олонецкуюгубернию, для собирания народных сказаний, поверий, песен, пословиц ипоговорок. Видимо, в этот момент и решилась судьба Пришвина быть ли емуагрономом и ученым, быть ли ему писателем. Пришвин согласился на уговоры иуехал на Онежское озеро. Пожалуй, как никто другой, он имел основания сказать втот день

Жребий брошен, рубикон перейден . Надо представить себе, в какой обстановкеформировалось самосознание будущего писателя. Последняя четверть девятнадцатого и первоедесятилетие двадцатого века в России было ознаменовано пробуждением острейшегоинтереса к национальным, народным ценностям. Это сочеталось с одновременным взлетом, можно сказать, всехвидов искусств, равно как и науки. Этот обостренный интерес к народным,национальным ценностям коснулся, разумеется, и таких областей культуры,

какязык, фольклор, этнография. Поэтому отнюдь не случайно уговаривал академикШахматов молодого ученого, пишущего пока о картошке, но тяготеющего к глубинамрусского языка, к русскому народному слову, отправиться в Олонецкие края засбором сказаний. Не случайно также молодой ученый на эту экспедицию охотно согласился.Это было вполне в духе времени. Надо было представить и север России техвремен. Это был воистину край непуганых птиц, а пласты народности как в языке,в фольклоре,

так и в укладе жизни, в быту, в этнографии были первородны,нетронуты. Неудивительно, что такой очарованныйстранник, как Пришвин, жадно начал впитывать душой, умом и сердцем всю этупервородность. Дело не ограничилось собиранием фольклора. Пришвин написал книгу В краюнепуганых птиц , которая сразу же сделала емуимя.

Он уехал на север скромным агрономом, а вернулся замечательным русскимписателем. Строго говоря, послужная биография Пришвинана этом кончается. Он больше нигде и никогда не служил ни в земствах, ни наисследовательских сельскохозяйственных станциях, ни в каких бы то ни былодругих учреждениях и организациях. До конца жизни теперь он будет служитьтолько одному русской литературе, а послужной его список этопросто-

напросто им написанных и изданныхкниг. Сразу же можно и назвать основные из них В краю непуганых птиц , За волшебнымколобком , Адам и Ева , Светлое озеро , Черный араб , Жень-шень , Лесная капель , Календарьприроды , Кашеева цепь , Золотой луг , Кладовая солнца , Фацелия , Глаза земли , В перечисленное входит далеко не все, чтобыло написано

Пришвиным, не говоря уж о его многотетрадных дневниках, которыеждут еще своего исследования и публикации, но перечисленное вполне определяетлицо, характер художника слова и его место в литературе. Вообще-то для оценки Пришвина как писателяи мыслителя всегда и при всех обстоятельствах могло бы хватить той оценки,которую мы находим в письме Алексея Максимовича Горького Пришвину, написано вСорренто 22 сентября 1926 года.

Вот что Горький пишет в этом письме Я думаю,что такого природолюба, такого проницательного знатока природы и чистейшегопоэта ее, как Вы, Михаил Михайлович, в нашей литературе не было. Догадывалсяя об этом еще во времена Черного араба , Края непуганыхптиц , окончательно прозрел, читая совершенно изумительные Родники . Превосходнописал Аксаков Записки ружейного охотника и

Об ужении рыбы , чудные страницы удались Мензбиру в книге о птицах, иу Кайгородова, и у других многих природа русская порою вызывала сердечныеслова, но ни у кого из них не находил я все охватывающей, пронзительной иликующей любви к земле нашей, ко всему ее живому и якобы смертному, ни у кого,как у Вас, воистину отца и хозяина всех своих видений . В чувстве и слове Вашем я слышу нечто древнее, вещееи язычески прекрасное, сиречь подлинно человеческое,

идущее от сердца сыназемли, великой матери, богочтимой Вами. И когда я читаю Фенологические домыслы и рассуждения Ваши улыбаюсь, смеясь отрадости, до того это все изумительно прелестно у Вас. Не преувеличиваю, что моеистинное ощущение совершенно исключительной красоты, силой которой светлейшаядуша Ваша освещает всю жизнь Все у Вассливается в единый поток живого, все осмыслено умным

Вашим сердцем, исполненоволнующей, трогательной дружбы с человеком, с Вами поэтом и мудрецом . Итак, первая же книга М. Пришвина В краю непуганых птиц сделала его известным писателем. Появилось в русскойлитературе новое имя Пришвин. Но дорога к себе была для Михаила Михайловичане так еще близка, он не сразу обрел то свое лицо, которое мы сразу жепредставляем

себе, произнося имя Пришвин. Осмелюсь заметить даже, что В краю непуганых птиц книга яркая, замечательная, все же книга еще невполне пришвинская. Такую книгу мог бы написать и другой русский писатель, ну,скажем, Куприн, а еще точнее Лесков, в то время как пришвинские книги зрелогоего периода ни один писатель в мире, кроме Пришвина, написать не мог. Первая книга и еще несколько последующих,таких, как

Адам и Ева , Светлое Озеро , были, конечно, поисками своего лица, своеобразия,уникальности а каждый большой художник уникален, или его нельзя называтьбольшим художником , но все же они лежали в русле русской литературы техвремен. Самолету, чтобы подняться в небо, надо некоторое время разбегаться поземле. Потом наступает точка, когда он отрывается от дорожки и летитсамостоятельно. Первые книги Пришвина и были таким разбегом. Спору нет, уже по этому разбегу было видно,какой небывалый

летательный аппарат берет разбег, и можно было догадываться ужео его будущих летательных качествах, тем не менее это было лишь предисловие ктворчеству. Сам писатель о начале своего пути однажды сказал Я же мало-помалу осознал свой путь и началкультивировать географический очерк, превращая его литературный жанр Но кто же сейчас думает и говорит оПришвине как о писателе географическом?

Правда, что его очерки разнообразны погеографии Север, Дальний Восток, Средняя Азия, Волга, Запорожье и СредняяРоссия правда, что за первую книгу Пришвина избрали действительным членомГеографического общества, и все же слово Пришвин со словом география как-тоне сочетается. С чем же сочетается точнее всего в вашемсознании слово Пришвин ? Ответить на это не трудно. Оно сочетается со словом природа .

А если точнее природа Средней России. Если тут противоречие? Природа это ведь чать географии горы, реки, леса, луга, низменности, овраги Да, это так. Но пришвинская природа это несколько иная, нежели географическая, категория,у него иное отношение к природе, нежели у географов, а именно ненаучно-описательное, а духовно-поэтическое отношение. Пришвин, начиная какбудто с простого исследования, поднимается в философские, поэтические, духовныесферы,

в сферы глубокого искусства. Он не географ, а поэт или, как чаще егоназывают в обиходном разговоре, певец природы. Певец русской природы. Михаил Пришвин умер 16 января 1954 года.Проходят десятилетия, но еще многие поколения людей будут наблюдать, какпрорастают в душах и сердцах пришвинские семена, облагораживая их, делая чище илучше.