Этимологические зарисовки

СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № 3 Реферат по русскому языку на тему: “Этимологические зарисовки”. Руководитель: Кузнецова М.Н. Выполнил: Шварц В.И. Межгорье 2007 Что такое этимология? Обычно слово этимология употреб¬ляется в двух различных значениях, которые нельзя смешивать. Когда мы говорим, например, что этимология слова беляк не вызывает особых затруднений, то мы имеем в виду этимологию как установление происхождения слова.

Наряду с этим термин этимология употребляется также в значении «отдел науки о языке, изучающий происхождение слов». Практически это двойное словоупотребление обычно не вызывает особых затруднений. Древнегреческое слово etymologia [этюмологиа:] впервые встречается в сочинениях древних философов-стоиков. Происхож¬дение этого слова, его этимологию можно установить без какого бы то ни было труда: греческое etymios [этюмос] означает «ис¬тинный, верный», a logos [логос] – «смысл, значение».

Таким образом, этимология стремится к отысканию «истинного значе¬ния» слова – почему мы называем что-либо так, а не иначе. Известный итальянский лингвист В.Пизани в своей книге «Этимология» (русский перевод — М 1956) писал о том, что основ¬ная задача этимолога – «найти значение слова в момент его первоначального создания». Иногда в работах по этимологии это «истинное значение» слова называется «исходным» или «первоначальным»

значением. Фонетические изменения. Однако установление «исходного» значения слова не исчерпывает задач этимологического исследо¬вания. В своем развитии слова обычно подвергаются различным изменениям. Меняется, в частности, звуковой облик слова (фо¬нетические изменения). Например, архаическая (древняя) форма заутра (у Пушкина в «Полтаве»: Заутра казнь ) в современном русском языке звучит как завтра.

Восстановле¬ние более древней формы нередко позволяет прояснить этимологию слова. Именно так обстоит дело со словом завтра. Само по себе оно непонятно в этимологическом отношении. А вот форма заутра всё ставит на свое место: заутра → завтра – это время, которое последует за утром, наступит после утра. Об изменениях значения слова. С течением времени часто изменяется не только звуковой облик слова, но и его смысл, его значение (семантические

изменения). Так, слова позор и по¬зорище в древнерусском языке имели значение «зрелище», то есть буквально: «то, что представляется взору» (сравните слова зоркий, зреть «смотреть», зритель). Это же древнее значение мы на¬ходим и у таких древнерусских слов, как позоратель «свидетель, очевидец», позоратай «зритель» и другие. Устаревшее в наше время значение слова позор «зрелище» встречается еще у поэтов XIX века: Величествен и грустен был позор,

Пустынных вод, лесов, долин и гор. (Е.А.Баратынский.) Ключом к пониманию того, как из древнего значения, «зрелище» у слова позор развивается его современное значение, может слу¬жить древний обычай выставлять преступника у позорного столба, то есть — на всеобщее обозрение. Слово порох когда-то означало просто «пыль» или «порошок». Это слово относится к старославянскому слову прах так же, как русское город относится к град, ворог

– враг и т. п. Современное слово стрелять уже не связано с представ¬лением о стрелах. Но именно значение «пускать стрелы» было исходным у глагола стрелять. Это древнее значение позволяет надежно установить этимологию данного слова. Что такое мешок? Не менее важную роль играет также и анализ тех формальных средств (например, приставок, суффик¬сов), с помощью которых образовано слово (словообразователь¬ный анализ).

Допустим, что мы хотим выяснить, каково было происхождение слова мешок. Вы¬деляем в этом слове суффикс -ок (-ек). Находим ряд русских слов с тем же самым суффиксом, которые, в отличие от нашего слова, с полной очевидностью соотносятся, с простыми бессуффиксными образованиями: смёшок — смех, душок — дух, пушок — пух и т. п. Если в этот же самый словообразовательный ряд включить слово мешок, то его можно будет легко соотнести со словом мех.

Таким образом, словообразовательный анализ позволил нам прояснить этимологию слова мешок (буквально: «маленький мех», древнерусский, мЪшокъ бЪлии «беличья шкурка»). Правда, здесь, быть может, последует возражение: кто же, изготовляет мешки из меха Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к истории. В древности «мешки» (мехи) изготовляли, из шкур животных.

В этих мехах обычно держали вино и дру¬гие продукты. Древние ассирийские воины переправлялись через широкие реки вплавь с полным вооружением, пользуясь при этом надутыми воздухом мехами (мешками из шкур). Этот способ переправы был знаком и другим народам древности. Еще шире, по-видимому, было распространено хранение в мехах вина и других жидкостей.

Да и в наши дни такие мехи для хранения жидкости употребляются многими народами Востока. По-русски такой мешок, изготовленный из цельной шкуры, называется бурдюком – (слово заимствовано из азербайджанского языка). Слово и его «биография». Итак, этимологический анализ слова не ограничивается одним лишь установлением его исход¬ного («истинного») значения. Задачи, стоящие перед этимологом, значительно шире: он должен восстановить полностью (насколь¬ко

это возможно) всю «биографию» исследуемого слова, то есть выяснить, какие фонетические и семантические изменения пре¬терпело слово за всю историю своего существования, установить, с помощью каких словообразовательных средств оно было сформировано. История языка и этимология слова. Как правило, слова не возникают случайно, их обычно не придумывают наобум. Те смысловые и словообразовательные связи, которые мы наблюдаем в современном русском языке (летать

— летчик, читать — читатель и т. п.), существовали и в старину, хотя, разумеется, проявлялись они в иной — более древней — форме. Но на про¬тяжении столетий и тысячелетий эти связи нередко утрачивались. Каждый язык находится в процессе постоянного изменения. Одни слава постепенно устаревают (в словарях они даются с пометкой «устаревшее») и даже совсем отмирают, другие, наоборот, появ¬ляются вновь. А теперь представьте себе, что в современном русском языке исчезло

бы, например, слово белый и все его производные (белеть, белизна и др.), но сохранилось бы слово беляк. В этом случае этимология последнего слова сразу стала бы неясной. Примерно так и обстоит дело с теми словами, этимология кото¬рых не может быть установлена с помощью материала совре¬менного русского языка. Для того чтобы выяснить происхожде¬ние таких слов, этимологу необходимо обратиться к истории языка и восстановить утраченные когда-то древние связи между словами.

Зодчий и архитектор. В качестве примера можно взять хотя бы слово зодчий. В словарях современного русского языка это слово дается с пометкой «книжное, устаревшее». Со словом зодчий увязана одна любопытная история. Однажды группа школьников отправилась на экскурсию по Санкт-Петербургу. Остано¬вившись перед Зимним дворцом, экскурсовод сказал ребятам, что это здание построил

зодчий Растрелли. Некоторые школьники не знали, что такое зодчий. И тогда экскурсовод объяснил им: «Зодчий по-русски значит «архитектор». Экскурсовод, возможно, не знал, что слово архитектор по своему происхождению не является русским словом. Оно представляет собой латинизированное заимствование из греческого языка, в котором слово arсhitekton [архитекто:н] означает «строитель». Но заимствованное слово архитектор, привычнее и употреби¬тельнее,

чем устаревшее, хотя и исконно русское слово зодчий. Каково же происхождение этого слова? Для того чтобы отве¬тить, на поставленный вопрос, необходимо обратиться к истории русского языка. В древнерусских памятниках письменности засвидетельствованы слова зьдъ «глина» и зьдчии «горшечник», то есть «человек, который лепит горшки из глины». Но из глины не только лепили горшки. Глиной обмазывали, например, стены.

В болгарском языке, который находится в близком родстве с русским языком, слово зидъ (из зьдъ) имеет также значения «стена» и «здание», а глагол видам означает «строю» (сравните русские слова здание и созидать). Таким образом, древним значением слова зодчий оказывается «строитель» (наряду со значением «горшечник»). Слово зодчий относится к зьдати «строить» и зьдъ «глина, стена» так же, как ловчий относится к ловить и лов. Суф¬фикс действующего лица -чий, утративший в современном рус¬ском языке свою продуктивность,

сохранился в таких древних словах, как певчий, кравчий («боярин, ведавший царским сто¬лом»), стряпчий (первоначально — название ряда должностных лиц в Русском государстве XVI—XVIII вв.) и т. п. Но если мы возьмем слова ловчий, ло¬вить и лов, то в корне каждого из них выступает один и тот же гласный о. Поэтому наличие связи между этими словами ни у кого не вызывает никаких сомнений. А вот у древнерусских слов зьдъ, зьдати, зежду (зижду) «строю», а также у совре¬менных русских слов

созидать и зодчий мы встречаем в корне различные гласные: ь, е, и, о. Более того, в современной форме корня у слова здание (зд-) вообще нет никакого гласного. Как же можно объяснить столь явное, казалось бы, противоречие? Дело здесь в том, что корневые гласные русских слов обла¬дают способностью чередоваться друг с другом (ср. несу — носить, везу — воз, беру — сбор и т. д.).

Так, например, в корне современного русского слова брать, как и у слов здание и создать, нет никакого гласного. А древнерусская форма бьрата и современные русские слова беру, убирать, сбор содержат те же самые гласные ь, е, и, о, которые нам встретились при рассмотрении слова зодчий. Приведенный пример наглядно показывает, какое важное место в исследованиях по этимологии русских слов принадлежит исто¬рии языка, анализу тех слов, которые в современном русском языке или совсем не сохранились,

или же существенно измени¬ли свое первоначальное значение. О врачах и знахарях. Но даже и в древнейших памятниках русской письменности далеко не всегда удается найти те «исход¬ные» значения слова, которые позволяют решить вопрос о его этимологии. И здесь языковеды вынуждены обратиться к мате¬риалу родственных языков, в которых нередко сохраняются эти¬мологические связи, утраченные в русском языке.

Возьмем в качестве примера этимологию таких слов, как лекарь, доктор, врач. Первое из этих слов в настоящее время является устаревшим. Этимология его (связь с глаголом лечить) не вызывает никаких сомнений. Слово доктор — ла¬тинское по своему происхождению. Оно было образовано от латинского глагола doceo [докео:] «учу, обучаю» и буквально значит «ученый»

(ср. в русском языке: доктор математических наук). Отсюда слово доктор приобрело в разговорном языке значение «врач», то есть «ученый врач» — в отличие от простых недипломированных лекарей или знахарей. Значительно труднее поддается этимологизации слово врач. Материал русского языка оказывается в данном случае недо¬статочным.

Поэтому исследователю приходится обращаться здесь к данным родственных славянских языков. Основным и наиболее древним значением болгарского слова врач будет значение «зна¬харь, колдун». Сербскохорватское врач также означает «чаро¬дей, колдун, предсказатель, знахарь», а врачити— «ворожить, гадать, предсказывать, лечить (знахарством)». В результате этих сопоставлений удается прояснить этимологию интересующего нас русского слова. Врач — это (разумеется, в этимологическом плане) знахарь, заговаривающий

болезни. Значение «говорить», заключенное (здесь также — только ис¬торически) в слове врач, сохранилось — как это ни странно — в современном русском глаголе врать. О том, что последнее слово когда-то имело значение «говорить» и только позднее стало означать «говорить неправду, лгать», опять-таки свидетель¬ствуют данные родственных языков. Впрочем, не только род¬ственных. Сравните, например, у

Пушкина в «Капитанской доч¬ке»: Не всё то ври, что знаешь. В словообразовательном отношении слово врач связано с глаголом врать так же, как ткач связано с ткать, драч («жи¬водер») — с драть и т. п. Таким образом, два слова (врач и врать), которые в совре¬менном русском языке не имеют между собой ничего общего, исторически оказываются неразрывно связанными друг с дру¬гом. Установить это оказалось возможным лишь благодаря при¬влечению материала родственных славянских

языков. Кто родил обезьяну? Хорошо известно, что маленькие дети очень рано начинают интересоваться вопросом происхождения человека. –Мама, ты родила меня. Тебя родила бабушка. А кто родил бабушку? – спрашивает любознательный ребенок. –Прабабушка,— следует естественный ответ. –А прабабушку кто родил? –Прапрабабушка. –А кто родил прапраба¬бушку? Эти вопросы и ответы могут следовать до бесконечности.

Чтобы удовлетворить любознатель¬ность ребенка, маме приходится в самой элементарной форме изложить теорию Дарвина о происхождении человека от обезьяны. Но и это объяснение не всегда приводит к цели. Продолжая свою серию вопросов, неутомимый «иссле¬дователь» может спросить: –А кто же родил обезьяну? Таким образом, вопрос о происхождении человека перерастает в более сложный вопрос о происхождении видов, о возникновении жизни на

Земле. Аналогичное явление можно наблюдать и в этимологии. Возь¬мем в качестве примера хотя бы слово семенной. Совершенно ясно, что это прилагательное образовано от слова семя (роди¬тельный падеж: семени) с помощью суффиксального -и В свою очередь слово семя является производным от глагола сеять (точнее: от древнерусского сЪти). Следовательно, этимология слова семя также определяется без особого труда.

Но каково происхождение самого слова сеять? Некоторые соответствия в родственных индоевропейских языках позволяют думать, что наиболее древним у глагола сеять было значение «бросать». И вот здесь мы могли бы поставить вопрос, сходный с вопро¬сом о происхождении обезьяны: а какова же этимология древнего слова с корнем se который когда-то имел значение «бросать»? На вопросы подобного рода этимологи, как правило, ответить не в состоянии, так как они не располагают

достаточными сведе¬ниями о столь древних этапах развития языка. Но даже если бы эти данные и находились в нашем распоряже¬нии, можно было бы, постоянно повторяя вопросы о том, «кто кого родил», прийти в конце концов к проблеме происхождения языка. А эта проблема существенно отличается от задач, стоящих перед этимологией. Этимология не может проследить «родословную» каждого слова вплоть до его этимологической «обезьяны».

Задачи, стоящие перед этой наукой, гораздо скромнее: довести «биографию» исследуемого слова до самого момента его рождения. При этом часто удается установить «бабушек», «прабабушек» и других близких и дальних «родственников» этимологизируемого слова, но этот анализ не может продолжаться до бесконечности. В любом слу¬чае мы вынуждены остановиться на каких-то простейших сло¬вах, которые не подлежат дальнейшему этимологическому объяс¬нению. Касаясь истории языка в целом, известный датский лингвист

О.Есперсен писал: «Необъясненной остается самая ранняя стадия, доступная для изучения, и ее надо принимать как она есть». С этим положением постоянно приходится считаться, и этимологу. Возможно, что некоторые из слов были исконно немотивированными этимологически (особенно если говорить о происхождении и о начальных этапах развития языка). Однако в большинстве своем слова представляются нам немотивирован¬ными только потому, что мотивы или

причины, на основании которых предмет или явление называется так, а не иначе, ока¬зались скрытыми во мраке веков. Восстановить древнейшие доступные нам этапы истории слова, вскрыть причины, приведшие к возникновению слова, определить его ближайших «родственников» — таковы основные задачи, стоящие перед этимологией. Одного ли корня дом и дым? В древности на Руси дань собира¬лась от дыма, то есть «от очага», «от дома».

Видимо, это обстоятельство привело к тому, что иногда даже языковеды, недостаточно искушенные в этимологии, считают слова дом и дым «однокоренными». Проверим, так ли это на самом деле. Соответствиями русскому слову дом (древнерусское домъ) являются древне¬греческое domos, латинское domus, древне¬индийское damas. На основании этого со¬поставления мы можем реконструировать (вос¬становить) индоевропейскую форму данного слова: domos. Легко убедиться что в корне этого слова (dom-) только в

древнеиндийском языке произошло изменение гласного (о → а). В остальных трех языках корень слова не пре¬терпел существенных изменений. Конечное -os сохранилось без изменений только в древнегре¬ческом языке; в древнеиндийском гласный о опять изменился в а, а в латинском — в и. Более сложные «мета¬морфозы» произошли в русском слове: конечное s было утрачено во всех славянских языках, а гласный о сократился (редуцировался) в ъ («ер»).

В русском языке конечное ъ было давно утрачено в произношении, но до орфографической рефор¬мы 1917—1918 гг. продолжало обозначаться на письме. Теперь обратимся к слову дым(ъ). Его ближайшими «родичами» являются латинское fumus [фу:мус] и древнеиндийское dhumas [дху.мас] «дым». Эти и некоторые другие родственные слова позволяют реконструировать индоевропейскую праформу («исходную» форму) dhumos. Следовательно, начальное d- в сло¬ве дым — иного происхождения, нежели в слове дом: в

первом, случае это индоевропейское dh, а во втором — d. Корневые гласные в словах дым и дом также различные. Поэтому у нас нет никаких оснований для сближения этих слов в эти¬мологическом отношении, ибо образованы они были от разных корней. Таким образом мы видим, что не всегда можно судить о родстве каких либо слов только по их похожему звучанию или написанию. И наоборот – два непохожих слова на самом деле могут оказаться

близкими родственниками. Бесценный — дешевый и бесценный — дорогой. Иногда слово изменяются столь существенно, что оно приобретают совершенно другой смысл. Так, например, сербскохорватское слово вредно имеет значение полезно, спори (сравни русское слово спорый «быстрый») медленный, польское uroda — красота, запомйнач — забывать. В диалектах русского языка слово ядовиптый может означать «съедобный, вкусный», вонь — приятный запах

(ср. благовоние), ученик – «учитель». Одно и то же слово погода (без всякого определения к нему) в одних говорах русского языка значит ясное, сухое время, вёдро (погожий день), а в других – ненастье. Не только в диалектах, но и в литературном русском языке мы нередко сталкиваемся с такими же явлениями. Сравните между собой, например, выражения исход дела и исходная точка. В первом случае исход означает конец, а во втором – начало.

Слово хулить, как свидетельствует его этимологический анализ, оказывается неразрывно связанным с противоположным по значению словом хвалить, а хула — с хвала. В слове честить «ругать» мы без труда ощущаем связь со словом честь «почет». Таких примеров из самых различных языков можно привести немало. Пути развития противоположных значений в слове не всегда одинаковы. И не во всех случаях эти пути могут быть прослежены с достаточной определенностью

Сравнительно простой в этом отношении пример — развитие значений у слова бесценный. Если предмет не имеет никакой ценности, если он слишком дешев для того, чтобы за него можно было назначить хоть какую-то цену, его называли бес ценным, то есть дешевым. Это значение в современном русском языке является устаревшим, но оно сохранилось, например, в выражении купить за бесценок. Чешское слово [бсцены:] также означает ничего не стоящий и (в переносном смысле)

— ничтожный. В настоящее время мы часто употребляем слово бесценный в прямо противоположном значении: дорогой. Такое употребление слова довольно легко объяснимо. Речь, в данном случае, идёт о столь дорогом предмете, который мы не согласны уступить ни за какую цену, о предмете, которому цены нет. Так возникло у слова бесценный его второе значение, ставшее основным в современном русском языке. Список литературы. 1)

К истокам слова. Москва “Просвещение” 1986 2) Русская словесность. Москва “Просвещение” 1995 3) Я познаю мир. Литература. Москва “АСТ” 2000