Шоковая терапия

План: Введение 1. Причины «шоковой» терапии 2. Содержание «шоковой» терапии 3. «Шоковая» терапия на практике
Заключение Приложение 1 Список использованной литературы






















Ведение. Новый, 1992 год Россия встречала с надеждой и тревогой. С первым полуночным ударом кремлевских курантов, знаменующим его наступление, начинали отсчитывать свое историческое время часы столь долго ожидавшихся и откладывавшихся после 1985 г. радикальных экономических реформ. Цель их состояла в том, чтобы сделать нашу экономику в конечном счете рыночной, освобож­денной от всевластия бюрократиче­ских государственных структур, по­строенной на равноправном сочетании различных форм собственности (час­тной, групповой, государственной) и свободной конкуренции предприятий, личном интересе, инициативе, пред­приимчивости и состязательности. Как свидетельствовал опыт передовых стран Запада, рыночные отношения способны при благоприятных условиях обеспечить тот высокий уровень эф­фективности экономики, на который оказалась неспособной выйти совет­ская социалистическая система хозяй­ствования с ее характерными призна­ками: монополия государственной соб­ственности на средства производства, плановое развитие народного хозяйст­ва, жесткая регламентация всех сто­рон экономической жизни, уравни­тельный характер распределения до­ходов. Перспективы движения к рынку манили, но сам путь — новый и не­привычный — вызывал у многих про­стых россиян чувство обеспокоенно­сти. Насколько успешно пойдет про­цесс перехода от одной экономической системы к другой и как быстро станут ощутимыми его первые результаты? Какие масштабы приобретут и в какие формы выльются неизбежные издер­жки рынка — безработица и массовая переквалификация, постепенный от­ход от уже ставших привычными тра­диций получения бесплатного жилья, образования и медицинского обслужи­вания, отказ от стабильных и низких цен на товары и услуги? Вместе с тем, сама жизнь — обстановка углубляю­щегося всестороннего кризиса, расту­щего дефицита всего необходимого, длинных очередей и пустых прилав­ков — все более настойчиво убеждала сомневающихся в неотложной необхо­димости серьезных перемен. Выступая по телевидению 30 декабря 1991 г., Б. Н. Ельцин заявил: «Нам будет трудно, но этот период не будет длин­ным. Речь идет о 6—8 месяцах. В это время нужна выдержка». Президент подтверждал свои предвыборные обе­щания весны — лета 1991 г. о том, что к концу 1992 г. «начнется посте­пенное улучшение жизни людей .»1 ,и это внушало надежду. При всей очевидности самой идеи вхожде­ния в рынок, пути ее реализации, как и год назад, в пору увлеченности российских властей про­граммой «500 дней», виделись и оце­нивались отдельными политическими силами страны и представлявшими их учеными-экономистами по-разному. Теоретически существовало два глав­ных варианта перехода к новым для России рыночным отношениям. Первый — более медленный и осторож­ный, с сохранением рычагов регули­рования экономики и ведущих отрас­лей производства в руках государства. Данный вариант предполагал, что сохраняющее свое влияние на экономи­ку государство возьмет на себя и ос­новное бремя забот по сведению к минимуму социальных потерь населе­ния в переходный период. Слабым зве­ном данной модели признавалось то, что преобразования в таком случае грозили затянуться на длительное вре­мя, что вызывало опасения относи­тельно реванша сил, выступающих за реставрацию старых порядков в стра­не. Сторонники данного — эволюци­онного — варианта решения проблемы теоретически опирались на выводы ан­глийского экономиста Дж. М. Кейнса, сформулированные им на основе анализа мирового кризиса и «великой де­прессии» конца 20—30-х годов. Собы­тия эти убедили ученого в том, что капиталистическая, рыночная эконо­мика не является, как это считалось ранее, саморегулирующейся и что для ее нормального функционирования требуется постоянное государственное вмешательство, а также сосредоточе­ние в руках государства, по крайней мере, таких отраслей народнохозяйст­венного комплекса, которые обеспечи­вают его сырьем и энергоресурсами. Для пришедших к власти в резуль­тате событий августа 1991 г. 1. «История современной России» под ред. Журавлёва В.В.-М., 1995г. радикаль­но-демократических сил путь посте­пенных преобразований казался не­приемлемым. Прежде всего по поли­тическим и социально-психологиче­ским соображениям. Социальную опо­ру новой власти составляли средние слои населения, которые в массе своей от политического переворота ничего реального еще не получили. Они жда­ли, что новая власть обеспечит эко-' комический прогресс общества в воз­можно недалеком будущем. Стремле­ние не потерять своих сторонников в среде прежде всего городской интел­лигенции, служащих, части рабочих высокой квалификации, потребность в укреплении социальной опоры за счет создания широкого слоя предпри­нимателей — всё это толкало прави­тельство реформаторов во главе с Е. Т. Гайдаром на решительные дей­ствия. Теоретическое обоснование своей политики радикальные реформаторы видели в монетаризме — экономиче­ском учении, сформулированном на Западе уже в 70-е гг. XX в. В отличие от кейнсианцев монетаристы исходят из убеждения, что рыночная эконо­мика способна к полному саморегули­рованию. Главный рычаг воздействия — финансы (монетаризм — от слова монета). Рыночные отношения при их полной свободе, считают сто­ронники этой теории, сами по себе обеспечивают и постоянно поддержи­вают стабильность экономики в целом. Вмешательство же государства не только подавляет свободу личности, но и увеличивает вероятность ошибок в проведении экономической политики.2 Оппоненты монетаризма, в свою очередь, обращали внимание на то, что данная модель, вполне убедитель­ная на бумаге, в математических рас­четах, еще ни в одной стране мира не была проверена «в чистом виде» на практике. Тогда как эффективность кейнсианства доказывается фактами экономического развития в послево­енные годы целого ряда развитых стран Запада, а также Японии. Радикальных реформаторов предо­стережения эти не останавливали. 2. «Экономика переходного периода» гл. ред. Гайдар Е.Т. - М., 1998г. Верх брало стремление как можно ре­шительнее разрушить «монстра» со­ветской плановой экономики, быстрее направить страну в колею рыночных отношений. Первым шагом на пути радикальных экономических преобразований стала либерализация цен.
I. Причины «шоковой терапии». Безусловно, истоки, причины «шоковой» терапии, а точнее выбора именно такого пути перестроения экономики страны следует искать в сложившемся к началу 90-х годов экономическом кризисе. И даже ещё глубже – в кризисе плановой системы.
1.1. Экономические кризисы и кризис системы. Экономический кризис в теории характеризует, как известно, определенное со­стояние рыночной системы, представляющее собой резкое нарушение равновесия в экономике в целом или ее части вследствие несоответствия свойственного ей регулятора (спроса) и сложившегося предложения. Основными видами кризиса в рыночной экономике выступают циклические кри­зисы перепроизводства и структурные кризисы.
Циклические кризисы характеризуют состояние общего перепроизводства, происходят периодически (через 9— 11 лет), выступая как необходимое средство восстановления равновесия в рыночной системе, проявляются в падении производства и цен, снижении реальной заработной платы, росте безработицы и др. Структурные кризисы характери­зуют частичное (для ряда отраслей) перепроизводство, свя­заны с возникновением несоответствия существующей струк­туры производства изменившейся структуре общественных потребностей (соответственно спроса). Проявление их ана­логично формам проявления кризисов общего перепроизвод­ства, хотя прежде всего затрагивает кризисные отрасли. Следует подчеркнуть, что плановая экономика по типу своему иная, нежели рыночная — это ресурсоограниченная экономика. Механизм ее действия позволяет в принципе сбалансировать в воспоризводственном процессе потоки и запасы. И хотя с точки зрения действительной пропор­циональности (соответствие структуры производства струк­туре общественных потребностей) диспропорции могли воз­никать (и возникали), они не могли проявиться в виде кри­зиса, как открытого несоответствия спроса и предложения. Известное и постоянно подчеркиваемое «преимущество» плановой экономики, как экономики бескризисной, имело под собой то простое обстоятельство, что спрос (платежеспособ­ная потребность) в ней никогда не играл роль регулятора в росте производства. В этом смысле плановой экономике, как ресурсоограниченной по своему типу, не могут быть свой­ственны кризисы перепроизводства. Особенность ресурсо­ограниченной системы в данной плоскости состоит в том, что противоречия диспропорциональности здесь постепенно на­капливаются, подавляются, существуют в скрытом виде, не разрешаясь в форме кризисов, как это происходит в системе рыночной. Более того, как отмечалось, плановая экономика сразу же по своему рождению начинает демонстрировать явление противоположного кризисам порядка: здесь постепенно и все более развивается дефицит и предметов потребления, и средств производства. Простая сравнительная оценка этого явления с явлениями рыночной экономики послужила осно­вой для вывода в 20-е годы Л. Н. Крицманом (1890—1937) и В. В. Новожиловым (1892—1970), что плановой экономике свойственны, видимо, кризисы недопроизводства. Позднее Я. Корнай показал, что плановая и рыночная экономики — качественно различные типы систем, что делает их сравне­ние крайне затруднительным. Что же касается всеобщего дефицита, свойственного плановой экономике, то это есть проявление ее не кризисного, а обычного, нормального со­стояния3. Очевидно, что когда речь идет о кризисе плановой эко­номики, имеется в виду не какой-либо вид экономического кризиса, а кризис плановой 3. Тимошина Т.М. «Экономическая история России» - М., 2000г. системы. Это кризис, характери­зующий то или иное несоответствие между спросом и пред­ложением в целом или в рамках отдельных отраслей. Кризис системы свидетельствует о несоответствии потребностей раз­вития данного общества и свойственного ему социально-эко­номического устройства. Если экономический кризис есть внутренний элемент самого механизма функционирования си­стемы, то кризис системы в известном смысле есть для нее «внешний» фактор, говорящий о начале переходного про­цесса. Если экономический кризис есть средство разрешения противоречий системы, позволяющее ей дальше продолжить свое функционирование, то кризис системы имеет «выход» в ее преодолении в процессе переходной экономики и переход к другой экономической системе. 1.2. Сущность кризиса плановой системы. Наиболее яркое проявление кризиса плановой экономики в России (СССР), во-первых, ее значительное и возрастающее отставание от экономик развитых стран в техническом и технологическом отношениях, принципиальная неспособность использовать достижения современной НТР; во-вторых, уд­ручающие показатели жизненного уровня населения, по мно­гим из которых страна «пропустила вперед» десятки стран и по которым также проявлялась тенденция растущего отставания. При этом, если первый момент — свидетельство от­носительного отставания экономики в рамках мировой ци­вилизации, что само по себе важно и тревожно, то второй — говорит в известной мере и об абсолютной неспособности общества обеспечить своим членам нормальное существова­ние. Сущность этого кризиса и может быть определена как возрастающая неспособность плановой экономики обеспечи­вать пропорциональное развитие народного хозяйства, эко­номическую и социальную эффективность общественного про­изводства. Развитие кризиса в восьмидесятые годы связано с глубинными (конечными) и непосредственными причинами. Глубинные причины коренятся в самой природе сложив­шейся в России плановой экономики, характерной недооцен­кой экономического механизма функционирования сторон спо­соба производства, подменой его командами из центра, ча­сто не отвечающими направлениям общественного прогресса, фактическим игнорированием движущей роли экономических интересов и стимулов, формированием системы ресурсоограниченного типа. Глубинные причины кризиса плановой систе­мы, иными словами, связаны с ее принципиальной нежиз­ненностью, неспособностью обеспечивать оптимальное раз­витие общественного производства. Есть и иные позиции: одни считают, что кризис плановой экономики можно было бы преодолеть путем ее трансформации, но в ее рамках; дру­гие— отрицают подобный кризис, считая еще далеко не использованными возможности плановой системы. Аргумен­тация таких позиций во многом связана с указанием на то, что вышеуказанные (глубинные) причины существовали всегда, тем не менее плановая модель длительное время и достаточно успешно действовала. Представляется, что последнее реальное обстоятельство объясняется существованием ряда условий, «облегчающих» функционирование плановой экономики, с изменением кото­рых и вступили в действие непосредственные причины ее кризиса. К числу таких условий, в какой-то мере объясняющих саму возможность существования и относительно эффектив­ного функционирования плановой экономики, можно отнести следующие: — относительная простота структуры хозяйства и срав­нительно небольшие масштабы общественного производства позволяющие обеспечить и своевременность, и известную обоснованность команд из центра; — экстенсивный тип роста, вытекающий из задач первых лет советской власти и характера технической базы того-периода, также позволяющие обеспечить эффективное раз­витие под воздействием и чисто волевых методов; — своеобразный «исторический кредит» общества, полу­чаемый всякой новой общественной системой для реализа­ции провозглашаемых ею целей;
— наконец чрезвычайные условия развития России (СССР) — недостаточные к моменту Октябрьской револю­ции материальные и духовные предпосылки, капиталистиче­ское окружение, военная опасность и т. п.4 Мнение о высокой эффективности плановой экономики создавалась и благодаря некоторым чертам ее действия: возможность быстрой концентрации ресурсов на определен­ных участках, соответственно быстрое решение отдельных проблем, жесткая дисциплина, существующая под страхом репрессивных мер, и т. д. О такой эффективности говорили и многие факты. Так, за период 1928—1955 гг. (исключая де­сятилетие 1941—1950 гг.) среднегодовые темпы прироста ва­лового национального продукта составили в СССР 4,6%, а темп прироста потребления населения— 4,8% (1885— 1913 гг. — 3,2%).5 Как показала история, плановая система могла обеспечить более быстрое развитие в пределах отно­сительно краткосрочного периода, опираясь на вышеназван­ные и некоторые другие свойственные ей черты (система напряженных заданий, использование валовых инвестиций преимущественно на расширение производства и т. п.). Вме­сте с тем в рамках длительной перспективы сам принципи­альный механизм функционирования плановой экономики вел к нарастанию внутренних противоречий и негативных следствий, отмеченных выше.
Следует отметить также, что в функционировании плано­вой экономики не было все благополучно вплоть до восьми­десятых годов, когда «вдруг» и разразился ее кризис. Пре­ходящий характер названных выше условий, очевидные и все чаще наступающие «сбои» в действии командной модели обнаруживали необходимость ее изменения уже в послево­енный период. В этом смысле можно говорить о своеобраз­ных этапах развертывания кризиса плановой системы. Для неоднократных попыток произвести такие изменения характерен ряд моментов. Во-первых, содержанием их всегда провозглашался переход от преимущественно админи­стративных к преимущественно экономическим 4. Тимошина Т.М. «Экономическая история России» - М., 2000г. 5. Там же. методам управления. Это весьма показательное свидетельство осозна­ния руководством страны непригодности в принципе сложив­шейся в конце 20-х годов системы управления. Во-вторых, все эти изменения по своему характеру предполагались как реформы, касались или частичных изменений (развитие ма­териального стимулирования в сельском хозяйстве в 1953г., переход к территориальной системе управления в 1957 г. и др.), или охватывали комплекс проблем, но в рамках дей­ствующей модели (таков, например, замысел экономической реформы 1965 г.). Отсюда паллиативность, непоследователь­ность и неэффективность в итоге всех этих попыток. В-третьих, что очень важно, ростом масштабов предполага­емых в каждой последующей попытке изменений. Это объяс­няется тем, что после каждой неудачной попытки реформи­ровать систему в рамках той же модели кризисные явления нарастали, приобретали все более широкий и глубинный ха­рактер, требовали соответственно и более масштабных мер для своего преодоления. Относительным показателем нара­стающих проблем может служить снижение среднегодовых темпов прироста валового национального продукта СССР. Если в 1950—1970 гг. он составлял 5,0%, то в 1970— 1989 гг.— уже 2,0%.6 Начало восьмидесятых годов ознаменовалось рядом по­пыток кардинального реформирования действующего хозяй­ственного механизма, также не приведших к позитивным ре­зультатам. Вместе с тем изменение в стране политической атмосферы с середины этого десятилетия создало возмож­ность для более полной, откровенной оценки характера и последствий функционирования плановой модели экономики. Это и привело к выводам, во-первых, о кризисе существу­ющей системы; во-вторых, о невозможности преодоления это­го кризиса даже самыми радикальными мерами в рамках этой системы. Впервые встал вопрос о полной замене пла­новой модели функционирования. 6. Тимошина Т.М. «Экономическая история России» - М., 2000г. Практическая реализация подобной задачи могла бы опи­раться на ряд положений экономической теории, в частности теории переходной экономики. Во-первых, грандиозность исторической задачи предполагает длительный (несколько десятилетий) исторический период. Во-вторых, необходи­мость крупных качественных преобразований в экономике обусловливает неизбежность ряда негативных явлений (па­дение производства, частичная потеря богатства, безработи­ца, наступление на жизненный уровень и т. п.). Если взять только рассмотренные выше переходные процессы в истории России, то оба они демонстрируют в своей начальной стадии существенное замедление (иной раз, абсолютный упадок) развития. Так, заметно снижаются среднегодовые темпы ро­ста чистого национального продукта—до 1,7% в 1861— 1885 гг. (1861—1913 гг.— 2,65%). Аналогичные процессы наблюдаются и в период 1918—1928 гг. Маштабы этих яв­лений зависят от умелости руководства, сроков и методов осуществления преобразований. В-третьих, важность учета особенностей «стартовых» условий преобразований. В частности, для России они оказались особенно неблагоприятны­ми вследствие длительного подавления накапливающихся экономических противоречий. 1.3. Кризис переходной экономики. В практике современной российской переходной экономики не все эти обстоятельства были учтены в должной мере. Возобладала линия на ускорение преобразований. Безусловно, быстрота имеет не только минусы, но и плюсы. Однако реально в российской экономике в начале переходного периода возникла ситуация, напоминающая внешне картину экономического, все углубляющегося кризиса. Явления, характерные для начального периода российской переходной экономики могут быть определены как кризисные, поскольку, во-первых, они аналогичны по форме хорошо знакомым чертам экономического кризиса, во-вторых, по содержанию выражают целый ряд реально сложившихся в экономике «несоответствий». Прежде всего, это начав­шееся в конце восьмидесятых и усилившееся в начале де­вяностых годов снижение промышленного производства, про­явившееся в соответствующем сокращении общественного про­дукта и национального дохода. Падает производительность общественного труда. Вместе с тем в связи с их либерали­зацией в десятки и сотни раз возрастают цены, интенсивно развивается инфляционный процесс. Появляется и расши­ряется безработица и, что особенно существенно, — резко снижается жизненный уровень основной массы населения. Однако правомерность трактовок всех этих явлений как кризисных, а в целом состояния российской экономики как кризисного не означает, что мы имеем в данном случае де­ло с тем или иным видом экономического кризиса, харак­терного для рыночной экономики. Положение российской экономики в начале 90-х годов демонстрирует качественно новое явление: развитие кризисных элементов вследствие вступления общества в переходную экономику реформаторско-эволюционного типа. Эти элементы, с одной стороны, объективно обусловлены характером переходных процессов, а с другой — могут усиливаться или ослабляться в зависимо­сти от форм, сроков и методов реформаторской деятельно­сти. Но в целом рассматриваемые явления связаны с на­чавшимися переходными процессами.
Так, если принять за базу 1985 г., валовой национальный продукт СССР снижается в 1990 г. на 3%, а в 1991 г. — на 17%. В 1993 г. сокращение внутреннего валового продукта России по сравнению с 1990 г. составило примерно 38%. От­рицательные темпы прироста промышленной продукции бы­ли в 1993 г.— 16%, в 1992 г.— 18%. Доля населения, полу­чающая доходы ниже прожиточного минимума составляла в России по данным официальной статистики от 35% до 26%. Число безработных по стандартам Международной органи­зации труда дошло до 3,8 млн. человек (5% от трудоспособ­ного населения)7.
7. «Экономика переходного периода» под ред. Радаева В.В. - М., 1995г.

2. Суть «шоковой» терапии.
Либерализация цен, осуществленная в начале 1992 года, была нацелена на решение нескольких проблем. Во-первых, она позволила уменьшить финансовую несбалансированность в экономике. Это произошло за счет резкого сокращения ценовых субсидий и ставшего возможным в условиях свободных цен использования налога на добавленную стои­мость. Во-вторых, либерализация цен в короткое время ликвидировала денежный навес, обусловленный инфляционной денежно-кредитной политикой предыдущих лет. В-третьих, благодаря изменению относи­тельных цен были созданы предпосылки более эффективного распре­деления производственных ресурсов. В-четвертых, механизм свобод­ных цен в том или ином виде вводил конкурентные начала в поведение и взаимодействие предприятий. Наконец, устранение дефицита това­ров отразилось на поведении домашних хозяйств, резко уменьшивших ажиотажный спрос, а также непродуктивные затраты времени на ожи­дание в очередях. Последовавшая вслед за либерализацией цен либерализация валютной политики, сопровождаемая введением единого курса валюты (внутренней конвертируемости рубля) летом 1992 года, привела к уменьшению импортных субсидий предприятиям. Открытие экономи­ки для внешнего рынка было настолько же значимой мерой, насколько и сама либерализация цен. В короткие сроки оказалось возможным обеспечить потоки в Россию потребительского импорта, и решить (на рыночной основе) проблему хронического товарного голода. Как отмечалось выше, реформирование экономики в первые месяцы 1992 носило комплексный характер. Основной упор правительство де­лало на оздоровление государственных финансов, что в полной мере соответствовало логике радикальных реформ, а также диктовалось макроэкономический ситуацией в России. В частности, резкому сокращению подверглись оборонные расходы, что стимулировало поло­жительный структурный сдвиг в сторону демилитаризации экономики. В 1992 году Центральный Банк еще не был независимым органом вла­сти, ответственным исключительно за стабильность цен и денежного обращения. Юридический и фактический статус этого органа в первые два года реформ был весьма расплывчатым, что предопределило сла­бость проводимой им политики. Не использовался также такой инст­румент, жестко ограничивающий размеры внутреннего финансирова­ния, как денежная программа. Тем не менее, благодаря усилиям реформаторского Правительства, в первые месяцы его деятельности произошло ужесточение денежного предложения Центральным бан­ком. Это оказалось возможным благодаря временной слабости оппози­ции и еще недостаточной организованности проинфляционных лоббистских сил в Верховном Совете. Важную позитивную роль сыграло также отсутствие механизма автоматической индексации государст­венных расходов в соответствии с индексом инфляции. В результате ценовой либерализации ускорилось падение производст­ва. Этот эффект наблюдался во всех без исключения посткоммунисти­ческих странах. Основной фактор резкого падения производства в постсоциалистических странах заключается в искусственном характере экономического роста, происходившего в последние десятилетия су­ществования социализма и основанного на эксплуатации природных ресурсов Советского Союза. Важная причина снижения объемов вы­пусков заключается во включении рыночных механизмов: ограничени­ях спроса и усилившейся конкуренции со стороны иностранных това­ропроизводителей. Либерализация цен выявила не только истинные размеры подавленной инфляции, но и фактическую степень перепроизводства товаров в социалистической экономике, которое многие го­ды сосуществовало с хроническим дефицитом. Сокращение государственного потребления также должно быть отме­чено в числе факторов, определяющих величину спада производства. Казалось бы, падение производства могло быть менее значительным, если бы государство продолжало искусственно поддерживать агреги­рованный спрос. Однако в условиях колоссального денежного навеса, приведшего к раскрутке инфляционной спирали, такая политика была невозможна с самого начала. Дальнейшее развитие событий показало полную бесполезность попыток стимулирования спроса в условиях пе­реходной экономики. Сокращение объемов реальных налогов и рост бюджетного дефицита не оказывали стимулирующего воздействия на производство, продолжавшего монотонно снижаться вплоть до окон­чания процесса финансовой стабилизации в 1997 году. Незначитель­ные замедления спада, достигаемые путем кредитных вливаний (и со­ответствующего временного роста реальной денежной массы, происходившего в силу регидности цен в краткосрочном периоде), но­сили исключительно временный характер. Вообще, стимулирование производства методами макроэкономической политики может быть эффективно лишь на краткосрочных временных интервалах и в весьма специфических ситуациях, когда располагаемые реальные доходы на­селения являются основным ограничителем агрегированного спроса. Таким образом, падение ВВП в России в 1992 - 1996 годах происходи­ло вследствие структурных сдвигов, независимо от проводимой бюд­жетной и денежно-кредитной политики, и потому не могло быть пре­дотвращено стандартными мерами государственного вмешательства. В первые месяцы реформ эффект сжатия спроса был усилен общей дезорганизацией хозяйственных связей, приведших к резкому сокра­щению предложения. Разрыв связей был неизбежен из-за отсутствия достаточно развитых рыночных механизмов поиска и координации действий участников. Возможно, именно по этой причине многие директора предприятий с самого начала выбрали консервативную страте­гию сохранения статус-кво, не прилагая усилий к поиску новых по­ставщиков и потребителей. Но в большинстве случаев руководство предприятий просто оказалось не способно адекватно оценить послед­ствия происходивших изменений, надеясь на быстрое свертывание ре­форм. Резкое повышение уровня цен в 1992 году привело к обесценению оборотных средств, от которого пострадали в равной мере все пред­приятия. Их реакция на данный "шок" выявила различия в поведении, компетентности и стимулах менеджмента. Следствием либерализации цен для многих предприятий стало увеличение бартерных сделок и взаимных неплатежей. Характерно, что бартер был привычной формой обмена в условиях дефицитной экономики 80-х годов, дополняя нена­дежные материально-технические связи, устанавливаемые из центра. Не случайно поэтому, что стремясь сохранить статус-кво, директора перенесли эту достаточно привычную форму горизонтальных хозяйст­венных взаимосвязей в условия рынка. В дальнейшем же рост бартер­ных сделок происходил не только в связи с нехваткой денежных средств, но и в целях уклонения от налогов.
Для многих предприятий наращивание взаимных неплатежей в 1992 году во многом определялось несовершенством системы взаимных расчетов. В ряде случаев поставки осуществлялись по инерции, без оценки целесообразности сохранения традиционных связей. Опреде­ленную роль в наращивании взаимной задолженности сыграла также высокая инфляция, создававшая стимулы к искусственным задержкам платежей как самими предприятиями, так и финансовыми посредни­ками. Как и бартер, механизм неплатежей использовался в дальнейшем целенаправленно, в том числе для широкомасштабного уклонения от налогов, а также для присвоения части выручки руководством предприятий.
Реакция экономических агентов и государства на инфляционный шок 1992 года выявила принципиальную проблему, унаследованную от экономики социализма - проблему мягких бюджетных ограничений. Суть ее состоит в том, что, если государство не хочет допускать бан­кротства предприятий, то менеджеры активно используют данный мо­тив в своих интересах. Возникает ситуация негативного отбора, даю­щая выигрыш худшим предприятиям. В частности, руководство таких предприятий отказывается от проведения реструктуризации производ­ства, продолжая выпускать устаревшую продукцию и реализуя ее в сфере внеденежных отношений обмена.8 8. «Экономика переходного периода» гл. ред. Гайдар Е.Т.-М., 1998г. В первые три года реформ подобные ожидания директорского корпуса во многом оказались оправданными, поскольку государство само спо­собствовало воссозданию механизма мягких бюджетных ограничений в новых условиях. Например, осенний взаимозачет неплатежей в 1992 году, осуществленный благодаря массированной накачке денег в экономику, продемонстрировал готовность государства поддерживать не­платежеспособные предприятия даже ценой отказа от принципиаль­ных установок изначально взятого курса на финансовую стабильность. Непоследовательность и постепенность проводившейся в 1993 -1994 годах политики определяется по сути той же проблемой, но происхо­дит уже на фоне усталости общества, под ощутимым влиянием на дей­ствия властей консолидировавшихся к этому времени организованных групп интересов. Подобное взаимодействие политических и экономи­ческих мотивов определило инфляционный режим в 1992-1994 годах, а в дальнейшем - и обострение кризиса фискальной системы России.
3. «Шоковая» терапия на практике.
В октябре 1991 года на пятом съезде народ­ных депутатов Б. Ельцин объявил о про­ведении в стране радикальных экономических реформ. В ноябре приступило к работе правительство во главе с Ельциным. Правительство оказалось новым не только по форме, но и по существу, так как состояло, в основном, из ученых-экономистов. Все они были молоды (от 35 до 40 лет). С одной стороны, они хорошо знали основные направления западной экономической мыс­ли, но с другой, почти никто из них не имел опыта хозяйственной де­ятельности и государственного управления крупного масштаба. К тому же новые министры не имели явных и устойчивых связей с какими-либо группами интересов в производственной сфере. В качестве основной задачи правительства объявлялась макро­экономическая и финансовая стабилизация одновременно с переходом крыночной экономике, с приватизацией государственной собственно­сти во всех сферах экономики. В число стандартных мероприятий вхо­дили: либерализация цен на основные товары и услуги, ужесточение кредитной, финансовой и денежной политики, выход из товарного де­фицита, постепенная стабилизация валютного курса и отказ от множе­ственности курса рубля, структурная перестройка и т.д. В январе 1992 года был сделан первый шаг на пути к рыночной экономике: отпущены цены на большинство товаров и услуг, ликвидирована почти вся централизованная система распределения ресурсов. Однако устранение жесткого контроля за ценами со сторо­ны государства в условиях сохранения всеобщей монополизации про­изводства в стране сразу же привело к небывалому росту абсолютно всех цен: к концу 1992 года примерно в 100-150 раз при росте средней заработной платы в 10-15 раз9. Эти первые мероприятия нового правительства вызвали рез­ко 9. Мау В.А. «Экономика и власть» - М., 1995г. отрицательную политическую реакцию со стороны вице-прези­дента А.В. Руцкого и Председателя Верховного Совета Р.И. Хасбу­латова, вокруг которых начали сплачиваться различные социальные силы, оппозиционно настроенные к новому курсу. Сопротивление этих сил стало особенно заметно проявляться на фоне кризиса не­платежей, охватившего к лету 1992 года почти всю экономику. И сла­бые, и сильные предприятия были опутаны сложными взаимными расчетами с поставщиками и потребителями, что создавало для них дополнительные трудности в процессе адаптации к рыночным от­ношениям. Другим фактором, побудившим часть директорского корпуса государственных предприятий к сплочению, стал вопрос о либерали­зации цен на энергоносители, который до тех пор находился в моно­польном ведении государства. Ситуация осложнялась еще и тем, что Правительство направило в Международный валютный фонд (март 1992 года) Меморандум о предстоящей либерализации цен на энерго­ресурсы. Заметим, что аналогичное заявление о предстоящей всеобщей либерализации цен осенью 1991 года заставило население, товаропро­изводителей и торговую сеть заранее экономически и психологически подготовиться к этому шагу. К тому же, если в тот период основная масса директоров смутно представляла себе последствия этого про­цесса в виде «спросовых ограничений», то уже к весне 1992 года ситу­ация резко изменилась. Руководители предприятий начали понимать, что освобождение цен на энергоносители вместе с кризисом неплате­жей может реально угрожать им банкротством. К началу лета 1992 года в стране сформировался мощный проинфляционный блок «Гражданский союз», в который входили пред­ставители военно-промышленного и агропромышленного комплек­сов, партии центристского и левоцентристского толка, различные профсоюзные организации. Опасаясь начала банкротства предприя­тий, промышленники и лидеры профсоюзов были готовы поддержать инфляцию, которая, на их взгляд, являлась для трудящихся меньшим злом, нежели безработица. В этом их поддержал шестой съезд народ­ных депутатов (апрель 1992 года) и многие средства массовой инфор­мации. Правительство Е. Гайдара должно было считаться с этим, и ему пришлось идти на компромиссы и лавирование. Так, весной 1992 года промышленным и сельскохозяйственным предприятиям были даны льготные кредиты, что сразу же сказалось на ходе реформ, а это озна­чало некоторое отступление от провозглашенного курса на стабили­зацию, снижение уровня инфляции, сокращение бюджетного дефи­цита и т.д. Правительство стало привлекать на свою сторону ряд директо­ров государственных предприятий, особенно тех, кто уже сумел при­способиться к новым условиям хозяйствования. Для них были сдела­ны некоторые уступки в денежно-кредитной и внешнеэкономической сферах, а в состав правительства вошли директора наиболее крупных предприятий ВПК и топливно-энергетического комплекса (В. Шумей­ко, Г. Хижа, В. Черномырдин). Таким образом, правительство стало коалиционным.
Летнее отступление правительства под напором сил хозяйствен­ников ослабило провозглашенную ранее жесткую кредитно-денежную политику. В результате этого осенью 1992 года резко ускорился рост цен (до 5 % в неделю в сентябре-ноябре) и произошло обвальное падение курса рубля (в три раза за два месяца). Руководители предприятий, профсою­зы ценой тяжелого социального опыта наконец осознали правоту предо­стережений Е. Гайдара о том, что «мягкая бюджетная политика» неизбеж­но приведет к катастрофическим последствиям в экономике России.
Можно сказать, что с июля по декабрь 1992 года реформы как бы замерли. Это было связано также и с тем, что в июле 1992 года Вер­ховный Совет назначил В. Геращенко председателем Центрального банка России, что нанесло заметный ущерб макроэкономической ста­билизации, поскольку В. Геращенко был сторонником увеличения денежной массы в экономике страны. 12 декабря 1992 года, когда на седьмом съезде народных депута­тов Е. Гайдар был снят с должности и.о. премьер-министра, а через два дня на его место был назначен В. Черномырдин, казалось, что с рефор­мой покончено, и Россия находится на пороге гиперинфляции. Но одновременно в правительство Черномырдина был назначен вице-премьером и министром финансов молодой экономист Б. Федоров, который всеми возможными методами пытался воплотить в жизнь программу макроэкономической стабилизации, что позволило удер­жать страну от падения в пропасть. На рубеже 1992—1993 годов в стране шла острая борьба между двумя ярко выраженными группами интересов, готовыми поддержать два альтернативных варианта экономического развития. Линия разме­жевания проходила по вопросу о роли инфляции и путях ее преодоления. Сторонники первого варианта ратовали за продолжение поли­тики «дешевых денег», то есть мощного государственного финансиро­вания народного хозяйства через кредитную и бюджетную систему. В их число входили представители слабых (нередко весьма крупных) предприятий, неспособных адаптироваться к рынку, к жестким бюд­жетным ограничениям. В проведении такой политики были заинте­ресованы также определенные финансовые структуры и банки, чье экономическое положение напрямую зависело от государственных льготных кредитов. Сюда входили также представители торгово-посреднических групп, непосредственно заинтересованных в таком раз­витии народного хозяйства. К числу сторонников второго, антиинфляционного варианта можно отнести предпринимателей, активных руководителей промыш­ленных, банковских и торговых предприятий и организаций, которые уже сумели адаптироваться к рынку и которым была нужна макроэко­номическая стабильность. Причем в их число входили хозяйственные субъекты как частного, так и государственного сектора. Борьба между группировками в течение 1993 года привела к не­устойчивому экономическому положению, что выразилось в колеба­нии уровня инфляции от 12 до 35% в месяц. В этот период усилилось сращивание некоторой части предпринимателей с государством, при­чем в этом были заинтересованы обе стороны: слабое государство ис­кало поддержки в новом нарождающемся социальном слое бизнесме­нов, а те, в свою очередь, рассчитывали на поддержку государственных институтов в конкурентной борьбе. В результате решительной пози­ции Е. Гайдара (во время его второго «пришествия» в состав прави­тельства в 1993 году) борьба вокруг «дешевых денег» уступила место борьбе вокруг защиты отечественного предпринимательства от инос­транной конкуренции. На смену явной денежной эмиссии пришла политика «мягкого инфляционизма», суть которой состояла в селективной (выборочной) поддержке национальных предпринимателей. Государство стало фак­тически подавлять конкуренцию во многих отраслях народного хозяй­ства, устанавливая протекционистские преграды во внешней торгов­ле. Все это, в конечном счете, также усиливало инфляционность российской экономики, поскольку бизнес, защищенный от конкуренции и тесно связанный с государством (особенно его монополисти­ческие структуры), мог получать исключительно благоприятные ус­ловия как для доступа к бюджетному финансированию, так и для про­ведения монополистической по сути политики ценообразования. Весной 1993 года консервативные силы перешли в наступление. Всего нескольких голосов не хватило для отрешения Б.Н. Ельцина от власти при голосовании депутатов на съезде. 25 апреля в стране про­шел референдум, на котором избиратели должны были ответить на че­тыре вопроса: о доверии президенту и его социально-экономической политике, о необходимости досрочных перевыборов президента и на­родных депутатов. Большинство населения высказалось за доверие президенту и его политике, а также против перевыборов. Это дало дополнительные силы правительству для дальнейшего проведения приватизации и либерализации экономики.
Заключение. В качестве заключения, я хочу рассказать об дальнейшей судьбе России, т.к. её последующее развитие показывает положительные и негативные стороны «шоковой терапии». Летом 1993 года реформы в очередной раз замедлились. По инициативе В. Геращенко Центральным банком России, без согласования с министерством финансов, внезапно был проведён обмен денежных купюр, выпущенных в СССР и России до 1993 года на новые деньги. Объяснялась эта мера желанием Центробанка отсечь денежную массу, которая находилась в обращении в бывших союзные республиках. Но обмен денег проводился в такие короткие сроки, что среди населения поднялась паника, в сберкассах образовались огром­ные очереди. Правда, вмешался президент, и сроки обмена были про­длены, но, тем не менее, все это заметно подрывало доверие к прави­тельству. Другим, не менее тяжелым ударом по реформам было принятие в августе 1993 года Верховным Советом государственного бюджета с 25%-ным дефицитом. Одновременно увеличивались объемы государ­ственных кредитов на III квартал. Противоречия между ветвями власти зашли в тупик и достигли критического состояния. В результате президент Б.Н. Ельцин был вынужден 21 сентября 1993 года издать указ № 1400, в котором объяв­лялось о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета. Непосредственной причиной появления данного указа можно считать несогласие президента с принятым государственным бюджетом, а бо­лее глубинная причина заключалась в том, что законодательная власть стала олицетворять все консервативные силы в обществе, препятство­вавшие экономическим реформам. К тому же несовершенство Кон­ституции позволяло депутатам вмешиваться в оперативную деятель­ность правительства, внося тем самым неразбериху при принятии тех или иных решений. В этот момент Б. Ельцин стоял перед выбором: или не подпи­сывать закон о бюджете (нарушая тем самым Конституцию), или рас­пускать парламент. Президент пошел на второй вариант, после чего еще более осложнилась политическая обстановка, депутаты в течение нескольких дней отказывались покидать здание парламента, в итоге была применена военная сила и «Белый дом» взят штурмом. Все это ознаменовало начало нового этапа в экономической и политической жизни России.
Наступило очень важное для реформ время. В правительство вернулся Е. Гайдар в качестве вице-премьера и министра экономики, были продолжены радикальные преобразования. В течение октября-ноября 1993 года проведена почти полная либерализация сельскохо­зяйственного сектора, включая цены на зерно. Президент издал указ о частной собственности на землю. 25 сентября была отменена практи­ка выдачи льготных кредитов (то есть закончился период «дешевых денег»), а Центробанк поднял ставку рефинансирования, установив с ноября 1993 года позитивную реальную процентную ставку. В эти же месяцы заметно начали снижаться темпы инфляции, что, казалось, означало некоторую макроэкономическую стабилизацию.10
12 декабря 1993 года в России прошли выборы в Государствен­ную Думу в соответствии с новым избирательным законом, был сфор­мирован Совет Федерации. Одновременно, в ходе референдума, при­нята Конституция Российской Федерации, которая ознаменовала коренные изменения в социально-политическом устройстве страны, и, прежде всего, установление незыблемого принципа разделения вла­стей: законодательной, исполнительной и судебной. Было покончено как с радикальным либерализмом, так и с господством коммунисти­ческого режима. Но в ходе этих выборов партии демократической ориентации не сумели набрать достаточного количества голосов и оказались в Думе в меньшинстве. Е. Гайдар и Б. Федоров предпочли уйти в отставку, а в правительстве усилились позиции промышленных центристов во главе с В. Черномырдиным. Но многие их шаги были направлены на продолжение экономической реформы, и можно утверждать, что с этого времени процесс 10. «История современной России» под ред. Журавлёва В.В.-М., 1995г. становления рыночной экономики стал необрати­мым: Россия вступила на путь проведения нормальной экономичес­кой политики. В качестве подтверждения данного тезиса можно привести ди­намику темпов инфляции и дефицита бюджета (см. таблицу 1, приложение 1) Но до подлинной макроэкономической стабилизации было еще очень далеко, в чем можно убедиться, проследив динамику обменного курса рубля. В течение 1994 года он имел постоянную тенденцию к снижению. Особенно резкое и внезапное падение курса рубля по от­ношению к доллару было зафиксировано в сентябре (на 20%), за неде­лю с 3 по 10 октября он упал на 17%, а 11 октября произошел обвал курса (на 27%, с 3081 до 3926 руб. за доллар). Этот день тут же был назван «черным вторником». Через два дня курс поднялся до 2940 руб. за доллар, но постоянная девальвация рубля сохранялась, и к концу года курс обмена достиг 3550 руб.11 Одной из самых болезненных проблем 1991—1993 годов был рас­пад рублевой зоны. Роспуск СССР повлек за собой потрясение в де­нежной системе. В 1991 году на территории бывшего Советского Со­юза возникли 15 центральных банков, каждый из которых мог увеличивать денежную массу, выпуская рублевые кредиты. И хотя на­личные деньги вправе выпускать только Центральный банк России (поскольку все печатные станки находились в Российской Федерации), кредиты — это тоже деньги. Банки стремились перегнать друг друга в выпуске таких кредитов, что вело к нестабильности денежной систе­мы, к возрастающей инфляции. Ни одна из новых независимых стран не хотела признавать верховенство России в этой сфере, поэтому не­обходимо было разделить рублевую зону и создать в каждой республи­ке свою валюту с собственным центральным денежно-кредитным уч­реждением. В конце концов стало ясно, что распад рублевой зоны неизбе­жен. В 1992 году собственные валюты ввели Эстония, Латвия, Литва, Украина, а в 1993 году — почти все остальные республики (кроме Азер­байджана и 11. «История современной России» под ред. Журавлёва В.В.-М., 1995г. Таджикистана, которые сделали это в 1994 году). Каза­лось бы, распад единой денежной системы прошел быстро, но многие страны были абсолютно не готовы к денежным реформам, время было упущено, и практически все из них (кроме прибалтийских республик) пережили гиперинфляцию. Важной проблемой была взаимная торговля между бывшими республиками СССР, поскольку еще в рамках Советского Союза стал процветать натуральный обмен, или бартер. Когда же распался СССР, некоторые новые независимые государства не сразу осуществили ли­берализацию внешней торговли, в них оставалась государственная монополия на эту сферу деятельности. Между республиками отсут­ствовал эффективный платежный механизм, так как не было взаим­ного доверия, четкой системы юридических санкций и взаимовыгод­ных расчетов, не хватало ликвидных средств. Необходимо было найти быстрое и понятное решение для осуществления прямых расчетов между предприятиями, например, в конвертируемой валюте с едины­ми обменными курсами. Но для этого прежде всего следовало пойти на либерализацию торговли и цен, а на такие шаги пошли лишь пра­вительства России и Прибалтики. Следовательно, внешнеторговые отношения с большинством стран приходилось осуществлять с боль­шими трудностями, сопряженными с таможенными тарифами и квотами. Одним из ранних проявлений экономической реформы в Рос­сии был рост товарных бирж, число которых в 1990— 1991 годах дости­гало 300. Большинство из них были универсальными и занимались продажей самых разнообразных товаров. Доходность сделок на этих биржах складывалась в основном за счет искусственного разрыва в ценах: биржевые брокеры скупали товары по низким, контролируе­мым государством ценам, а потом продавали их по высоким рыноч­ным ценам, что позволило многим биржевикам создать немалые со­стояния. Либерализация цен в январе 1992 года привела к кризису товар­ных бирж, их число стало резко сокращаться. К лету 1993 года количе­ство активных бирж снизилось до 150, и только 40 из них функциони­ровали постоянно. 40% общего оборота было сконцентрировано на шести товарных биржах, четыре из которых находились в Москве. Тор­говля такими товарами, как нефть, никель, алюминий, древесина, зер­но, уголь была сконцентрирована на одной из специализированных бирж. На процесс сокращения количества товарных бирж повлияло также и то, что в стране была разрешена обычная частная оптовая тор­говля инвестиционными товарами. Однако биржи сыграли заметную роль в становлении рыночных отношений, послужили фундаментом для возникновения более цивилизованных биржевых структур, суще­ствующих в настоящее время. Следует отметить, что некоторые товарные биржи быстро сме­нили свою направленность и превратились в настоящие фондовые бир­жи. Если в 1992 году биржевой оборот с деньгами и ценными бумага­ми составлял всего 3% от их общего оборота, то в 1993 году он стремительно возрос до 46 %.
Приложение 1.12 Таблица 1.
Динамика темпов инфляции и дефицита бюджета.
1991
1992
1993
1994
Инфляция (потребительские цены, на конец года, в %)
144
2520
840
224
Инфляция (промышленные оптовые цены, на конец года, в %)
236
3275
890
233
Дефицит бюджета
(в % от ВВП)
-30
19, 7
9, 4
10
Курс обмена (конец года, руб. за долл.)
170
415
1247
3550 12.«История современной России» под ред. Журавлёва В.В.-М., 1995г. Список использованной литературы: 1. Тимошина Т.М. «Экономическая история России» - М., 2000г. 2. «Экономика переходного периода» гл. ред. Гайдар Е.Т. - М., 1998г. 3. «История современной России» под ред. Журавлёва В.В. - М., 1995г.
4. «Экономика переходного периода» под ред. Радаева В.В. - М., 1995г. 5. Мау В.А. «Экономика и власть» - М., 1995г.