Мировая валютно-кредитная система

Мировая валютно-кредитная система * * * “Мировая валютно-кредитная система: тенденции в конце ХХ века” С легкой руки журналистов и неквалифицированных специалистов в наш обиход прочно входят выражения “денежный рынок”, “финансовая помощь”, “финансовый кризис”. Часто они используются совершенно не грамотно, так как при переводе с англоязычных текстов на русский упускается понятийная разница этих терминов. Дело в том, что глагол to finance в современном английском языке означает одновременно все то, что на русском называется финансировать и кредитовать. Напомню, что финансирование подразумевает отсутствие возвратности денежного потока, а кредит не только наличие возвратности, но и определенного вознаграждения за пользование. Финансовым рынком может называться только первичный рынок акций и облигаций. Остальное попадает под понятия рынок ссудных капиталов, кредитный рынок. Абсурдно употреблять выражение “финансовый кризис 1998 года”, и уж тем более бред выражение “финансовая помощь МВФ” (хорошенькая помощь под 13% : ) Частью это делается умышленно, чтобы отвлечь от глубинных причин кризисов, в основе которых обычно лежит кредитный кризис. Частью по неграмотности тех, кто занимается в настоящее время “макроэкономикой” на правительственном уровне. Впрочем, назвать средства МВФ финансированием можно, но только по отношению к периоду действия бреттон-вудской валютно-кредитной системы, когда МВФ временно выделял средства внесенные участниками. Сейчас же - это организация, предназначенная для лоббирования интересов кредиторов в развивающихся странах. Часто используемое выражение денежный рынок, часто необходимо было бы перевести как валютный рынок, или рынок средств платежа. В данной работе я опираюсь на уже существующие наработки и анализ в рассматриваемой теме, объединяя, систематизируя их и исправляя понятийный аппарат.
Введение В данной работе предпринята попытка системного анализа как основных макроэкономических, так и институциональных факторов, негативно воздействующих на мировую валютно-кредитную систему. Печально известный кризис 1998 года многих заставил по новому взглянуть существующую валютно-кредитную систему. Все большой критике подвергается упорно защищаемая Международным валютным фондом и некоторыми другими институтами идеи полной либерализации в мировой валютно-кредитной системе. Отдельные аналитики высказывают мнение, что кризисы вроде 1998 года свидетельствуют о серьезных изъянах и постоянно воспроизводимых структурных диспропорциях в системе в целом. Проанализировав последствия кризисных событий 1997-1998 годов на валютных рынках и рынках ссудного капитала, я постараюсь выявить основные проблемы в мировой системе в целом, сделавшие возможным подобной вариант развития событий, и в заключительной главе приведу список основных возможных мероприятий по устранению структурных изъянов в мировой валютно-кредитной системе. В виду обширности поставленной задачи, я сконцентрируюсь прежде всего на основных, фундаментальных факторах, делая ряд необходимых допущений. Под проблемой понимается не просто нехватка или избыток какого-либо ресурса, но систематически воспроизводящаяся диспропорция (несоответствие) между различными аспектами развития. При устойчивом воспроизведении системой на каждом новом этапе той или иной диспропорции, возникает необходимость во внешнем корректирующем воздействии или координации усилий всех элементов системы по устранению дисбаланса. К важнейшим типам проблем можно отнести: 1. несоответствие (несбалансированность) в требованиях к развитию системы, как элемента вышестоящей системы и как целостной самостоятельной системы с другой (преобладание внешних целей над внутренними или наоборот); 2. диспропорции между отдельными функциональными подсистемами, затрудняющие исполнение основной цели системы; 3. диспропорции внутри подсистем, затрудняющие реализацию функций отдельных подсистем; 4. несоответствие масштаба, качества и сложности организационных структур системы масштабам или качеству ее развития. Исходя из данного подхода кризис является естественным следствием накопившихся и не нашедших своего решения системных диспропорций своего рода революционным, а не эволюционным путем возвращающий систему к более устойчивому состоянию. Россия, ставшая жертвой, наверное, всевозможных негативных сторон либерализации и действующих системных диспропорций, заинтересована не только в осознании и приспособлении к существующим тенденциям мировой валютно-кредитной системы, но и в их осознанном изменении. Все еще обладая значительным политическим авторитетом Российская Федерация имеет реальный исторический шанс изменить невыгодные для себя “правила игры” в мировой валютно-кредитной системе. Кроме того, Россия не связана в настоящая время такими жесткими традициями, как большинство западных стран и может выбирать для себя любую из существующих моделей или создавать новую руководствуясь своими национальными интересами. И уж как минимум, необходимо четко представлять основные недостатки валютно-кредитной системы, чтоб минимизировать их негативные последствия. Глава 1. Валютно-кредитный кризис 1997-1998 годов, механизмы его развертывания в странах Юго-Восточной Азии и последствия. 1.1. Механизмы развертывания валютно-кредитного кризиса 1997-1998 года в Юго-Восточной Азии В основе валютно-кредитного кризиса, развернувшегося в странах Юго-Восточной Азии в 1997 году, лежали прежде всего глубинные факторы, связанные с диспропорциями валютно-кредитной системы в целом. При всех различиях в характере кризисов и в Мексике в 1994 году, и в Юго-Восточной Азии в 1997 - 1998 годах основной удар кризиса был нанесен по национальным банковским и валютным системам с последующей коррекцией фондовых рынков. Схема кризиса была примерно одинаковой: массовый отток внешнего капитала создавал угрозу падения курса национальной валюты, после чего иностранные институциональные инвесторы, действовавшие на внутреннем рынке, стремились вывести капитал и зафиксировать полученную прибыль. В результате, кризис распространялся на различные сектора рынка капиталов. Имеются формальные различия между этими кризисами. Формы развертывания кризиса в Мексике могут свидетельствовать о том, что имел место "кризис избыточного потребления", при котором дефицит платежного баланса по текущим операциям был вызван прежде всего чрезмерно высоким уровнем текущего потребления. Кризис в странах Юго-Восточной Азии 1997 - 1998 годов, напротив, стал "кризисом избыточного инвестирования", при котором внешнее кредитование, использовавшееся для расширения производства и долгосрочного инвестирования, выступало ключевым фактором перегрева конъюнктуры. Развертывающийся валютно-кредитный кризис неизменно обнаруживает тенденцию к выходу за границы страны. В развитии кризиса в странах Юго-восточной Азии существенную роль сыграли процессы "эпидемического" распространения и кумулятивного взаимоусиления кризисных процессов в рамках всего региона.
Обобщая статистические характеристики послевоенных валютных кризисов, Б.Эйхенгрин, Э.Роуз и У.Уиплош вывели следующее соотношение: развертывание валютного кризиса в какой-либо стране при прочих равных условиях увеличивает вероятность валютных потрясений в соседних странах примерно на 8%. При всей очевидной условности подобных расчетов они позволяют более четко поставить вопрос о количественном измерении опасности "эпидемического" распространения подобных кризисов в рамках региона и об изъянах в системе допускающих подобное развитие. Среди макроэкономических объяснений механизма развертывания кризиса исследователи прежде всего выделяют растущий приток капитала в условиях плавающих валютных курсов в 1995-1997 годах, который приводил к переоценке реальных валютных курсов, что в свою очередь усиливало дефицит текущих счетов платежного баланса. Экономический подъем вызывал особенно интенсивное скрытое накопление спекулятивных "пузырей" на рынках реальных активов и кредитных ресурсов. Так, доля ссуд, выданных под строительство и покупку недвижимости, составляла от 10% до 35% активов южноазиатских коммерческих банков. В Сингапуре цены на рынке недвижимости в 1994 г. повысились более чем на 40% (годовой рост стоимости жизни в этот период не превышал 3%). Падение конкурентоспособности экспорта и обнаруживающиеся трудности сбыта сопровождались нарастанием удельного веса "плохих" долгов в активах банков. Переплетение промышленного и кредитного кризисов неизбежно вело к их взаимоуглублению.
Острому развитию кредитного кризиса способствовали не только отмеченные фундаментальные факторы, но и ряд ошибок экономической политики. Среди них выделяются такие, как искажение информации о начале экономического спада; защита переоцененной валюты при наличии высокого текущего дефицита, покрываемого за счет внешнего кредитования, что неизбежно влечет потерю резервов, обострение проблем ликвидности и соответствующее разбухание задолженности кредитных институтов и последующий кредитный кризис; продолжение бюджетной политики, обнаружившей свою несостоятельность. Все эти ошибки усиливали сомнения участников валютно-кредитных операций в способности властей управлять развитием событий. Курсы национальных валют быстро растущих стран Юго-Восточной Азии были привязаны к корзинам, состоящим из набора устойчивых валют развитых стран, в которых около 80% составлял доллар США. Денежные власти стран рассматриваемого региона реагировали на приток иностранного капитала в 1993-1995 годах тем, что защищали свои валюты от повышения. Приток иностранного капитала при фактически фиксированном обменном курсе вызвал быстрое наращивание внешних резервов и соответствующий рост денежной базы. Вместе с тем замедление темпов экономического роста сокращало возможности обслуживания растущей внешней задолженности. Таким образом, потребовался валютно-кредитный кризис для того, чтобы остановить цепную реакцию роста задолженности. Наряду с ростом задолженности местных фирм национальным банкам быстро расширялись прямые займы оффшорных банков, выпуски еврооблигаций и "янки бондз", что увеличивало кредитные риски. С развертыванием кредитного кризиса и отливом капитала из стран Юго-Восточной Азии сброс акций приобретает кумулятивный эффект, вызывающий обвал фондовой биржи. Вместе с тем репатриация средств, в свою очередь, способствовала нарастанию валютного кризиса. Кульминацией развертывания валютно-кредитного кризиса является банковский кризис. Это особенно характерно для региона, где рынки ценных бумаг относительно неразвиты; предшествующая трансформация краткосрочных вложений в долгосрочные инвестиции еще более усиливала уязвимость банков. Значительный объем межбанковского кредитования привел к цепной реакции, нанося урон, даже банкам с относительно благополучной структурой активов. Можно выделить следующие наиболее острые проблемы в рамках механизмов развертывания кризиса на этой стадии: - увеличение процентных ставок по кредитам и неизбежное быстрое увеличение доли "плохих" ссуд в условиях роста цепочки неплатежей; - трудности получения новых денежных ресурсов в условиях кредитного и валютного кризиса; - падение курсов ценных бумаг, которые приобретались банками, приводит к резкому обесценению банковских активов. Одновременно возникает необходимость возврата вложений краткосрочным иностранным инвесторам, а для этого (в силу обесценения активов) недостаточно ресурсов. Это ведет к банкротствам банков; - банкротства маркет-мейкеров на рынке ценных бумаг, что традиционно является признаком глубины кризиса; - банкротства торговцев недвижимостью, связанные с падением соответствующих цен после 1995 года; - банковский кризис, связанный с девальвацией национальной валюты (невозможность адекватного возврата вложенных денег в иностранной валюте после значительного удорожания доллара США). В той мере в какой развертывание банковского кризиса сопровождается массовыми крушениями банков, оно, как с особой наглядностью показал опыт Великой депрессии (1929-1933 гг.), может сопровождаться временным параличом всей хозяйственной деятельности. Вообще закрытие банков (тем более - их банкротство), скачкообразно сокращающее предложение денежной массы и кредитов, обрывающее многочисленные цепочки платежных отношений, особенно болезненно сказывается на развитии хозяйственных процессов. До настоящего времени странам Юго-Восточной Азии удавалось избежать массовых банкротств кредитных институтов, что несомненно ограничивало размах и силу разрушительных кризисных процессов. Тем не менее, по данным на конец 1997 г., в Южной Корее было приостановлена деятельность 14 коммерческих банков, в Индонезии закрылись 16 неплатежеспособных банков, а в Таиланде приостановлена деятельность 58 частных банков (в последующий период 56 из них были закрыты). Кризисное расстройство кредитных отношений дезорганизовало весь хозяйственный процесс. По словам одного из авторитетных американских экономистов, хозяйственную ситуацию в Южной Корее к концу 1997 г. можно было описать следующим образом: несмотря на девальвацию валюты примерно на 60%, обеспечивавшую фантастически выгодные условия экспорта, крупнейшие предприятия были не в состоянии нарастить вывоз своей продукции, поскольку не могли получить обычные краткосрочные торговые кредиты. Об общей логике и последовательности нарастания кризиса можно судить, например, по следующей хронологии событий. Попытки правительства и центрального банка поддержать пошатнувшиеся банки и ограничить размах кредитного кризиса требуют огромных ресурсов. Расчеты показывают, что в предшествующие годы суммы, направленные на укрепление позиций частных банков в Малайзии (1985-1988 гг.), составили около 10% ВВП, а в Мексике (1994-1997 гг.) - свыше 15% ВВП. 1.2.Каналы воздействия и последствия валютно-кредитного кризиса в Юго-Восточной Азии на мировую экономику. Валютно-кредитный кризис в Юго-Восточной Азии оказывает существенное влияние на мировую экономику. Можно выделить следующие каналы его воздействия на другие страны:
1. Подрыв доверия к частным ценным бумагам (к частным заемщикам) и соответствующие коррекции в банковской политике и на биржах. Эти изменения связаны прежде всего с сокращением вложений в частные бумаги на развивающихся рынках и переходом к вложениям в более надежные бумаги (государственные облигации) развитых стран, а также лавинным сокращением ссуд, предоставляемых частным клиентам.
2. Падение цен фондовых активов и девальвация валют стран Юго-Восточной Азии сказались на состоянии фондовых бирж в США и других развитых странах, тесно связанных торговыми и кредитными отношениями с данным регионом. И все же кризисные процессы на фондовых рынках промышленно развитых стран оказались гораздо менее разрушительными, чем в странах, входящих в группу развивающихся и в странах с переходной экономикой. 28 октября 1997 г. большинство крупнейших фондовых бирж прекратило свою работу на несколько часов. Индекс Dow Jones Industrial Average Index упал на 554,51 пункта (падение составило 7,18%). Падение котировок акций на фондовых рынках Европы было менее сильным, чем в Азии и США. Вместе с тем, сильное падение курсов и на американской бирже оказалось не слишком продолжительным. Упоминавшееся выше семипроцентное падение индекса Dow Jones Industrial Average произошло в основном за счет компаний, тесно связанных с юго-восточным регионом, а среди них преобладали высокотехнологичные корпорации, например, IBM, Intel, Motorola, Compaq, Dell, и Hewlett Packard. В момент падения руководство этих компаний, уверенное в своем устойчивом положении, воспользовалось ситуацией и выкупило на рынке значительные пакеты своих акций по низким ценам. Оправившись от шока, инвесторы как в США, так и в других странах, стали рассматривать американские ценные бумаги как один из наименее рискованных в сложившихся условиях способ инвестирования. К тому же с начала 1998 г. в движении индекса Доу-Джонса явно преобладала тенденция к повышению (к 7 апреля 1998 г. значение этого индекса достигло нового "рекорда", превысив 9000). 3. Замедление объемов внешней торговли и темпов экономического роста, что, в первую очередь, касается стран непосредственно охваченных кризисом. В среднем эффективный обменный курс в странах ОЭСР, учитывая структуру торговли, уменьшился на 6%. Если бы экспортеры стран Юго-Восточной Азии переложили все выгоды, обеспечиваемые девальвацией национальных валют, в цены, то их конкурентоспособность могла бы сейчас возрасти на 30-40%. Однако, учитывая достаточно большой "объем присутствия" товаров из этих стран на рынках стран ОЭСР, некоторые экономисты прогнозируют примерно 15%-ное снижение экспортных цен. После девальвации валют стран-"тигров" еще более ухудшились позиции товаров, экспортируемых из развитых стран, на рынках Юго-Восточной Азии, таким образом замедление экономического роста в Юго-Восточной Азии приводит к снижению экспорта развитых стран в этот регион. Такое положение по прогнозу ОЭСР приведет снижению темпов роста ВВП в странах ОЭСР на 1-2% (за 2-3 года). 4. Снижение устойчивости кредитных и банковских систем в странах Юго-Восточной Азии, включая Японию, сдерживает размах кредитной экспансии и объем новых иностранных займов. Меньшая доступность кредитных ресурсов неблагоприятно отражается прежде всего на состоянии малых предприятий, которые не имеют доступа на организованный рынок ценных бумаг. 5. Кризис привел в действие эффект богатства: снижение биржевой стоимости акций побуждает участников хозяйственных процессов приспосабливать уровень своего потребления к новому уровню богатства и постоянного дохода. Таким образом, биржевой шок сдерживает рост частного потребления во многих странах. Надо учитывать, однако, что потери капитальной стоимости при владении акциями для многих экономических агентов компенсировались приростом курсов государственных облигаций. Но, например во Франции, прямые вложения в ценные бумаги составляют лишь около 10% стоимости всех акций, остальная их часть размещена у институциональных инвесторов. Влияние снижения курса акций на инвестиции является еще более неопределенным, т.к. новые эмиссии акций не играют заметной роли в обеспечении инвестиций в большинстве стран. Международное сообщество приняло ряд мер по оказанию помощи странам, охваченным кризисом. 3 декабря 1997 года Международными кредитными организациями, развитыми странами, крупными банками были выделены 57 млрд. долл. под согласованные программы, включающие обязательства стран по обеспечению заданных ориентиров по экономическому росту, безработице, инфляции; по реализации структурных преобразований в банковской сфере; в области доступа к уставному капиталу иностранцев; осуществлению политических изменений и т.д Любой кризис не только порождает многочисленные проблемы и трудности, но вместе с тем расчищает накопившиеся "завалы", корректирует конъюнктуру, создает пути преодоления выявившихся проблем. Так, девальвация национальной валюты создает благоприятные условия для роста конкурентоспособности стран, охваченных кризисов. В этом же направлении действуют кризисное сокращение реальной заработной платы и замедление роста цен на капитальные блага. Падение цен на акции ниже их "фундаментальных характеристик" открывает перспективы нового биржевого подъема. Закрытие ненадежных кредитных учреждений в конечном счете способствует общему оздоровлению банковской системы. Однако такое “лечение” отдаленно напоминает широко практиковавшиеся длительное время в Европе “лечение” большинства болезней пусканием крови. Без постановки четкого диагноза – нахождения причин, приведших к кризису с последующими грамотными изменениями в мировой валютно-кредитной системе не только нельзя прогнозировать оздоровление системы, но и можно с достаточной долей вероятности прогнозировать последующие кризисы, еще более серьезные по своим последствиям. Подводя итоги следует подчеркнуть: мировой кризис самым драматичным образом сказался на российских рынках ценных бумаг. При этом, нельзя не видеть, однако, что глубина падения курсов в огромной степени определялась как размахом предшествующего спекулятивного бума, так и недостаточным уровнем развития кредитных рынков (сравнительно малая роль стабильных внутренних инвесторов, "непрозрачность" отчетности фирм-эмитентов и операций на фондовых рынках, отсутствие "инерционной устойчивости" курсов большинства акций и их особая чувствительность к движению рыночной конъюнктуры и др.). Последующее падение мировых цен на нефть столь болезненно сказалось на состоянии нашего рынка ссудных капиталов еще и потому, что непропорционально большая часть оборота фондовых бумаг в России приходится на те акции, которые выпущены компаниями, принадлежащими к топливно-энергетическому комплексу. Глава 2. Причины кризиса и основные системные диспропорции 2.1.Основные общепризнанные причины кризиса Большинство экспертов называют следующие основные причины кризиса: 1. По мере увеличения производства все отчетливей ощущались границы возможного роста нормы накопления и экстенсивного использования сравнительно дешевой слабо обученной рабочей силы. Так, длительный процесс роста нормы накопления (измеряемой отношением совокупной суммы капиталовложений к валовому внутреннему продукту), наблюдавшийся с начала 50-х годов практически во всех странах - "тиграх" Юго-Восточной Азии, к середине 80-х годов стал постепенно выдыхаться. В 90-е годы в этих странах отчетливо обнаружилась тенденция к снижению показателей рентабельности. К тому же во второй половине 90-х годов на индустриализации в странах Юго-Восточной Азии все сильней сказывались серьезные затруднения, с которыми столкнулся экономический рост в стране-лидере группы, в Японии. По ряду ведущих экспортных товаров наметился переход к фазе замедленного роста в "догоняющем цикле жизни". Во второй половине 90-х годов в странах Юго-Восточной Азии обозначилась тенденция к сокращению темпов роста (или даже объема продаж) не только электроники, автомобилей, но и продукции обувной и легкой промышленности региона.
Исчерпание возможностей данного типа экстенсивного промышленного развития стало проявляться в резком снижении темпов роста производительности труда и эффективности капиталовложений. В последнее время наблюдалась отчетливо выраженная зависимость между динамикой инвестиций и строительством, тогда как отсутствовала столь же четкая зависимость между динамикой инвестиций и промышленным производством. К числу специфических факторов, способствовавших существенному ослаблению конкурентоспособности "азиатских тигров" на мировых рынках, можно отнести также особую конфигурацию валютных связей и динамику курсов ведущих валют. Дело в том, что в сложившейся системе валютного регулирования денежные единицы "тигров" по существу оказались привязанными к доллару США (тогда как в их экономических связях гораздо большую роль играла Япония). Привязка национальных валют к корзине, в которой доллар составлял около 4/5, на протяжении длительного периода, создавала условия для привлечения иностранного капитала (отсутствие курсового риска, более высокие процентные ставки и др.).
Снижение экономического роста приближало кредитный кризис. Кризиса не происходило в ситуации, когда курс доллара США к японской йене снижался. Однако после 1995 года с удорожанием доллара США стали быстро повышаться и курсы национальных валют "азиатских тигров". В результате, согласно некоторым расчетам, филиппинское песо оказалось переоцененным на 20%, таиландский бат - на 10%, малайзийский рингит и индонезийская рупия - на 7%. С 1995 года стали все сильней падать темпы роста валовой выручки стран-"тигров" (соответствующие суммы исчислялись в долларах США). При четко обозначившимся к этому времени отрицательном сальдо по текущим операциям указанные изменения провоцировали все новые спекулятивные атаки и игру на понижение курса валют стран Юго-Восточной Азии. 2. Роль иностранного капитала Среди особенностей индустриализации стран Юго-восточной Азии особо нужно выделить чрезвычайно высокую долю иностранного капитала инвестициях. Это уменьшало устойчивость процессов индустриального развития. Приток долгосрочного иностранного капитала в страны Юго-Восточной Азии, в т.ч. прямых инвестиций, был велик, но не достаточен, чтоб сблизить разрыв между нормой сбережений (от 20% ВВП на Филиппинах до 35% в Таиланде) и нормой инвестиций (40% в среднем в регионе). В результате потребность в капитале покрывалась краткосрочными кредитами. При циклических подъемах всегда происходила "трансформация" части краткосрочных ссуд (вкладов) в среднесрочные и долгосрочные инвестиции. В качестве институтов, обеспечивающих возможность такой "трасформации", обычно выступают банки и другие посредники. В странах Юго-Восточной Азии эти процессы в последнее время приобрели особый размах, что усиливало "хрупкость" их кредитно-банковских систем. Поскольку движение краткосрочного капитала ориентировано прежде всего на столь частые изменения процентных ставок, а также на перспективы движения валюты страны-реципиента. Кроме того, краткосрочный характер таких вложений обусловливает и особенную масштабность его оттока при кризисе. Быстрый уход из страны этих "горячих денег" может резко подорвать всю хозяйственную активность в стране. Особенность краткосрочных внешних займов заключается также в том, что национальный кредитор в последней инстанции не может вмешиваться, если возник кризис доверия. Поэтому, если доверие нарушено, то возникает замкнутый круг девальваций, массовых банкротств, атак на валюту, новых девальваций и т.д. Ко второй половине 90-х годов проблемы нарастания краткосрочного внешнего долга обнаружились с особой отчетливостью. Так, по данным Банка Международных Расчетов (BIS), к концу 1996 года внешний долг с сроком менее одного года в Таиланде составлял около 120% от резервов в иностранной валюте, а в Южной Корее и Индонезии - около 200%. Опыт развития валютно-финансовых кризисов в странах Центральной и Латинской Америки, а также в азиатских странах свидетельствует о том, что в подавляющем большинстве случаев кризису предшествовал интенсивный приток иностранного капитала. Высокая доля иностранного капитала в инвестициях создает высокий риск возникновения кризиса в случае его оттока из страны. Отток иностранного капитала дестабилизирует национальную валютную систему и подрывает национальный рынок ценных бумаг. Существенно при этом то обстоятельство, что для развивающихся рынков характерны гораздо более резкие амплитуды колебаний как притока (оттока) иностранного капитала, так и конъюнктуры кредитных рынков в условиях макроэкономической или политической нестабильности. Указанные обстоятельства определили масштабы оттока капитала при первых признаках развертывания валютно-кредитного кризиса. 3. Структура кредитной системы При анализе состояния кредитной системы "азиатских тигров" необходимо выделить целый ряд особенностей: общую неразвитость национальных кредитных систем, а в институциональном плане - ее особенный упор на банковский сектор. В большинстве этих стран практически отсутствуют такие элементы обеспечения устойчивости кредитной системы как национальное страхование депозитов, централизованное выделение "проблемных" кредитных учреждений и надзор за ними и т.п. Большая доля портфельных инвестиций Медленное развитие рынков ценных бумаг приводило к тому, что частные капиталы притекали в "страны-тигры" как правило в форме не прямых инвестиций, а займов, предоставляемых местным банкам (особенно наглядно эту закономерность можно было проследить в Таиланде и Индонезии). В результате иностранные инвесторы по существу полностью делегировали местным кредитным посредникам ответственность за выбор конечных заемщиков и их контроль. Между тем, компетентность банковского менеджмента оказалась ограниченной, банковский надзор в рассматриваемых странах - слабый. В условиях валютного кризиса серьезную опасность для банковской системы может представлять высокая доля заимствований, номинированных в иностранной валюте (кредиты, полученные от зарубежных инвесторов). Это определяет высокий уровень курсовых рисков, возникающих в случае ухудшения платежного баланса или кризиса доверия к национальной валюте. Таким образом, преобладание в кредитных системах стран Юго-Восточной Азии банковского кредитования, отражавшее неразвитость рынков ценных бумаг и практическое отсутствие рынков частных облигаций, стало важнейшим фактором, увеличивающим нестабильность валютно-кредитной системы. 4. Роль крупных конгломератов Важнейшей структурной характеристикой "азиатских тигров" является сочетание крупнейших, тесно связанных с государством, финансово-промышленных групп и значительного сектора мелкого бизнеса, который, однако, политически слаб и мало влиятелен. Главенствующую роль в экономической и политической жизни этих стран играют крупнейшие конгломераты, контролируемые отдельными семьями, в том числе семьями, представители которых занимают высшие посты в государстве. Выше уже отмечалось господство конгломератов, втягивающих в сферу своего влияния банки и использующих их как инструмент обслуживания собственных интересов. Это приводило к отягощению кредитной системы огромными суммами "плохих" долгов. Однако этот довод более спорный, так как имеет и обратную сторону, так как известно, что на мировом кредитном рынке также существует ряд крупных банковских конгломератов, втягивающих в свой контроль промышленность и активно участвующих в спекулятивных операциях, о чем справедливо заявил премьер-министр Малайзии.
2.2. Влияние эффекта мультипликатора на валютно-кредитную систему Одним из источников диспропорций в мировой валютно-кредитной системы является так называемый мультипликатор. В результате длительного развития, банкротств, мошенничеств и т.п. явлений в большинстве стран на уровне национального законодательства были выработаны основные требования к кредитным организациям, уровню необходимого государственного контроля за ними в целях экономического регулирования и развития реального сектора. Предположим, что требование к обязательным резервам банка составляет 5%. Клиент банка продает свой дом за 100000 и размещает их в банке. Он их расходует, и данные средства оказываются на счетах в банках других организаций. Эти банки могут, в свою очередь, кредитовать до 95% полученных сумм. В принципе, таким образом мультипликатор может увеличить сумму в 18 раз.
На практике увеличение меньше, так как часть средств уходит от банков (переводы за рубеж, хранение наличных, различные платежи государству, покупка некоторых видов ценных бумаг и др.), кроме того, часть временно свободных средств банки не используют по причине возможного отсутствия необходимого числа надежных заемщиков, или хранит в собственных дополнительных резервах. Однако несмотря на эти ограничения мультипликатор работает и прибавляет отдельным экономическим субъектам покупательной способности, без обязательного уменьшения такой способности у других. В случае кризиса, резкого оттока средств из банковского сектора мультипликатор может работать и в обратную сторону, в разы увеличивая потери покупательной способности. В принципе, в настоящее время, мультипликатор является одним из основных механизмов, с помощью которого в условиях нормально развивающейся экономики удовлетворяется растущая потребность в увеличении денежной массы. Однако этот механизм имеет несколько уязвимых сторон: доверие к кредитным организациям, ограничение круга потенциальных заемщиков надежными (с точки зрения банков), в условиях жесткой конкуренции банки осуществляют кредитование по высоким процентным ставкам высокорискованных заемщиков, которые использует полученные средства преимущественно в непродуктивных целях (игра на изменяющейся стоимости тех или иных активов, к которым имеется свободный доступ капитала, включая в настоящее время не только акции или землю, но и различия в национальных процентных ставках, валютных курсах и т.п.), необходимость для кредитных организаций иметь кредитора, который мог бы кредитовать организации, переживающие временный отток средств. Все эти проблемы более или менее решаемы, и государства на национальном уровне посредством центральных банков в основном успешно решают их. Вот лишь некоторые из инструментов: учетная ставка центрального банка, объемы и направления кредитования, ограничения на суммы, условия и источники заимствования, регулирование других кредитных и финансовых организаций, таких как сберегательные банки, общества взаимного кредита, страховые и др., валютные курсы, ограничение на инвестирование за рубежом и на ввоз иностранных инвестиций и многие другие. Для стабильного развития экономики оказалось исторически необходимым использовать хотя бы часть из этих инструментов. На международном уровне продолжающаяся либерализация лишает мировую кредитную систему всех этих необходимых инструментов, ставя национальные экономики перед непростым выбором: полная закрытость валютно-кредитной сферы или принятие заведомо опасных и невыгодных для большинства правил игры. 2.3. Роль евровалют в дестабилизации мировой валютно-кредитной системы. Одним из результатов либерализации оказалось формирование рынка евровалют. Его появление связано с США и их валютой – долларом. Еще во времена действия бреттонвудского соглашения в 60 годах, складывавшийся платежный баланс способствовал оттоку долларов за пределы страны. Американские корпорации активно инвестировали за границей, правительство осуществляло кредитование развивающихся стран, росли военные расходы США за рубежом. Многие экономисты полагали, что свободная конвертируемость и движение капитала будут способствовать его более эффективному использованию. Но возникли некоторые неожиданные побочные последствия. К примеру: - собственники капиталов стали перемещать их в целях ухода от налогообложения; - американские банки начали практику кредитования поглощений; - так как американское правительство ограничивало ставки банков по депозитам, часть средств покинуло страну в поисках более высоких за рубежом. Страны, стремясь сбалансировать текущий дефицит платежного баланса, повышают процентные ставки с целью привлечь и удержать евровалюты. Но более высокие процентные ставки приводит к уменьшению общего объема инвестиций и экономического роста. Спекуляции на валютных курсах постепенно превратились из пассивного их угадывания в более активную игру с манипуляциями. Хотя валютные курсы по прежнему меняются, государства стали стремиться разработать механизмы по сокращению количества таких изменений и их масштабов. Но при открытой информации спекулянты знают в каких странах формируется дефицит платежного баланса и какие валюты вероятно будут вскоре девальвированы. Когда время девальвации приближается, спекулянты быстро продают валюту ожидаемой девальвации, как только находят покупателя, включая центральный банк, обычно стремящийся защитить валюту от девальвации. В результате давления девальвация происходит в больших размерах, чем это необходимо для платежного баланса. После этого спекулянты снова покупают уже девальвированную валюту и получает прибыль. Однако наиболее существенным толчком к увеличению рынка евровалют стала отмена золотого стандарта. Евровалюты лишились, фактически, реального обеспечения и их рост сдерживается лишь возможностями нахождения заемщиков и направлений инвестиций. К 1997 году один из основных показателей объема рынка евровалют – сумма зарубежных требований евробанков достиг колоссального уровня достиг 9’038,3 млрд. долларов. Кредитный мультипликатор – 5’097,7 млрд. долларов. Кроме того рынок евровалют используется крупнейшими банковскими конгломератами отдельных ведущих в кредитных отношениях стран (прежде всего США, Англии, Швейцарии), для мобилизации средств для кредитования собственной экономической экспансии – поглощения компаний. Учитывая что евровалюты в настоящее время материально не обеспечены, и их рост сдерживается преимущественно возможностями капиталовложений, в том числе спекулятивного характера, возникают вопросы о пределах роста данного рынка, оптимальных размерах, соотношении евровалют, необходимости регулирования и многие другие. 2.4. Влияние существующего механизма процентных платежей на возникновение кредитных кризисов. Основная причина многочисленных кредитных кризисов лежит в экспоненциальном росте процентов. См. Рис 1. При этом экономический рост в долгосрочном плане не может развиваться аналогичным образом. На рис. 2 показан период времени, необходимый для уд-воения размера вложенной суммы денег: при взимании 3% годовых для этого понадобится 24 года, при 6% — 12 лет, при 12% — 6 лет. Даже при 1% проценты и сложные проценты обусловли-вают экспоненциальную динамику роста с удвоением через приблизительно 70 лет. Известна аналогия, наглядно показывающая невозможность продолжительного экспоненциального роста: если бы кто-либо вложил капитал в размере 1 пенни в год Рождества Христова с 4% годовых, то в 1750 году на вырученные деньги он смог бы купить золотой шар весом с Землю. В 1990 году он имел бы уже эквивалент 8190 таких шаров. При 5% годовых он смог бы купить такой шар еще в 1403 году, а в 1990 году покупательная способность денег была бы равна 2200 млрд. шаров из золота весом с Землю. Пример показывает ту разницу, которая обусловлена действием 1% годовых в течение продолжительного отрезка времени.
Кроме того, он доказывает, что в длительной перспективе выплата процентов как математически, так и практически — невозможна. Экономическая необходимость и математическая невозможность находятся здесь в неразрешимом противоречии. Также, такой механизм приводит к аккумуляции капитала в руках все меньшего количества людей или организаций. Сегодня процентный механизм является основной причиной необходимости патологического роста экономики со всеми известными последствиями разрушения окружающей среды.
Полным решением проблем, возникших вследствие экспоненциального роста денег за счет процентов, является создание такой денежной системы, которая соответствовала бы кривой динамики качественного роста. Это потребовало бы замены процентов другим механизмом обеспечения оборота платежных средств. Еще одной причиной того, что воздействие процентного механизма на валютно-кредитную систему трудно для полного понимания, является его частичная замаскированность. Большинство людей считает, что они платят проценты только тогда, когда берут деньги в кредит, и, если уплата процентов нежелательна, достаточно просто не брать деньги в кредит. Рис. 3 показывает, что это не так, потому что цена каждого товара, который мы оплачиваем, включает в себя процентную часть. Эта доля колеблется для товаров и услуг, приобретаемых нами в соответствии с величиной затраченного капитала. Несколько примеров из повседневной жизни наглядно иллюстрируют эту разницу. Доля издержек оплаты процентов по кредитам (капитальных затрат) в плате за вывоз мусора составляет 12%. В данном случае доля процентов относительно невысока, так как преобладающими являются расходы по заработой плате. Положение меняется для цены за питьевую воду и канализацию, для которых доля издержек оплаты процентов составляет уже 38 и 47%. Для платы за пользование квартирами социального жилищного фонда эта доля составляет уже 77%. В среднем доля процентов или капитальных затрат составляет для цен на товары и услуги повседневного спроса 50%. Третье заблуждение относительно валютно-кредитной системы может быть сформулировано следующим образом: поскольку каждый должен платить проценты, когда берет деньги в кредит и покупает товары и услуги, поскольку каждый получает проценты при хранении денег в банке, современная денежная система оказывает на всех одинаковое положительное (или отрицательное) воздействие. Но и это неверно. В действительности между теми, кто выигрывает при такой системе, и теми, кто платит, существует огромная разница. На рис. 4 представлено сопоставление получения и платы процентов для 10 одинаковых по численности групп населения ФРГ. Выясняется, что первые 80% населения больше платят по процентам, чем получают, 10% получают несколько больше, чем платят, а последние 10% получают в два раза больше, чем платят. Это в совокупности и есть та часть, которую потеряли первые 80% населения. Если мы более пристально посмотрим на последние 10% населения относительно их доходов от процентов, то снова столкнемся с феноменом показательного роста. Для последнего 1% населения столбец доходов от процентов следует увеличить в 10 раз, а для последних 0,1% — более чем в 100 раз. Проценты как средство обеспечения оборачиваемости денег являются в рамках современной валютнокредитной системы средством скрытого перераспределения денег, основывающегося не на трудовом участии, а являющегося результатом того, что кто-либо может мешать развитию свободного рыночного хозяйства, т.е. обмену товаров и услуг путем придерживания средств обмена, даже получить за это вознаграждение. Таким образом, по иронии судьбы происходит отток денег от тех, кто имеет их меньше, чем ему нужно, к тем, у кого денег больше, чем им нужно. Это другая, значительно более хитроумная и эффективная форма эксплуатации, чем та, которую пытался устранить Маркс. С 1980 по 1986 год прибыль от валютных спекуляций в мировом масштабе более чем удвоилась. В одном лишь Нью-Йорке ежедневная сумма обмена валюты увеличилась с 1980 по 1986 год с 18 до 50 млрд. долларов. По оценкам Международного банка реконструкции и развития, сумма валютных операций в мировом масштабе в 15—20 раз превышает ту сумму, которая практически необходима для ведения торговли, т.е. для товарообмена. Четвертое недоразумение касается роли инфляции в экономической системе. Большинство людей считает инфляцию почти естественной вследствие того, что в мире нет ни одной капиталистической страны со свободным рыночным хозяйством без инфляции. Рис. 5, иллюстрирующий динамику развития различных экономических показателей в ФРГ, позволяет проанализировать их взаимосвязь. В то время как федеральные доходы, валовой национальный продукт, а также заработная плата выросли с 1968 по 1982 год “только” в три раза (300%), то процентное бремя выросло более чем в 11 раз (1160%). Тенденция становится понятной — долги и проценты по кредитам в народном хозяйстве растут быстрее, чем доходы, что рано или поздно должно привести к коллапсу, даже в высокоразвитых странах. Это происходит из-за того, что инфляция ложится только на должников, а не кредиторов, которые обычно закладывают ожидаемый процент инфляции в стоимость кредита. Таким образом, такие факторы, как снижение экономического роста, ухудшение платежного баланса, увеличение уровня потребления, уменьшение уровня сбережения и т.п. действительно, часто предшествуют кредитному кризису и могут даже являться толчком для него, но не основной причиной, которой является диспропорция в собственно валютно-кредитной системе. Национальные правительства в настоящее время могут регистрировать любое количество банков, которые под привлеченный резервный капитал могут создавать все большое количество кредита и, соответственно, предложение валюты в мировой экономике. И проблема в том, что не существует адекватного регулирования объема кредитов, их структуры и направлений использования ни на международном, ни (из-за политики либерализации) национальном уровне. С некоторыми оговорками можно сказать, что в целом, эффективность возможного использования кредита обратно пропорциональна размеру процентной ставки. В настоящее время, в том числе и из-за высоких реальных процентных ставок (с точки зрения экономического роста) и отсутствия контроля кредиты используется непродуктивно, так как кредиторы ориентируются преимущественно на средние процентные ставки на рынке, которые включают в себя и прибыль от спекулятивных операций. С точки зрения макроэкономики в настоящее время больше не существует эффективных рыночных или административных механизмов уравнивания предложения кредита со спросом на него со стороны реального сектора. Хотя банки по прежнему осуществляют кредитование тех предприятий и потребителей, которые могут себе это позволить при данном уровне процентных ставок, но более прибыльным, а главное простым, для кредитных организаций становится создавать кредитные ресурсы для спекулятивных целей, причем ограничений на долю спекулятивного капитала не существует. Глава 3. Пути оздоровления мировой валютно-кредитной системы.
3.1.От дерегулирования к регулированию. Существующее регулирование отношений в торговле и особенно на национальных и международных рынках ссудного капитала и в сфере валютных отношений уже неспособно решать постоянно усиливающиеся проблемы и сглаживать растущие системные диспропорции. Дальнейшее снижение роли государственного регулирования и либерализация, за которую выступают значительное число экономистов и членов правительств экономически развитых государств не только не способствует улучшению ситуации, но и ставит мировое хозяйство на порог глобального кризиса. Среди важнейших задач, стоящих перед мировым сообществом и требующих адекватного решения можно выделить: установление низких и стабильных процентных ставок по кредитам, низкий уровень инфляции, снижение безработицы, выравнивание уровней экономического развития между странами, создание барьеров на пути спекулятивных капиталов и уменьшение их доли в валютно-кредитной сфере, установление фиксированных валютных курсов с формированием механизмов их регулирования, нахождение эффективных средств выравнивания платежных балансов государств и многие другие.
Ни одна из вышеперечисленных задач не может быть решена нерегулируемыми рыночными механизмами. Регулирование не означает “замену рынка государством”, но формирование таких условий на рынках и прежде всего в валютно-кредитной сфере, чтобы их работа была максимально приближена к оптимальному для интересов общества режиму функционирования. Существующие правила и институты рыночной инфраструктуры в целом были сформированы еще в 19 веке и подвергались лишь незначительным системным изменениям. Некоторые из основных механизмов требуют пересмотра по причине их ослабления в последнее время или даже отказа от ряда из них, а также из-за изменившихся технических и организационных условий деятельности. Задача формирования оптимального режима неразрешима без принятия на самом высоком уровне стратегических решений о соотношении национального и международного регулирования, о степени конкуренции и кооперации на рынках. Однако такое решение затруднено по причине наличия в мировом сообществе множества национальных, классовых, религиозных, идеологических и иных противоречий, которые осложняют достижения общих взглядов на принципы функционирования будущей системы. Вместе с тем, если не окончательное решение проблем, стоящих перед мировой валютно-кредитной системой, то хотя бы способы сдерживания вероятного кризиса существуют, давно известны и не применяются лишь по причине жесткого противодействия со стороны влиятельных сторонников дальнейшей либерализации. 3.2. Возможные ограничение валютных спекуляций В 1968 году Джеймс Тобин предложил ввести налог на все международные валютные операции с достаточно низкой ставкой, чтобы не причинять значительных неудобств стратегическим инвесторам, предприятиям экспортерам и импортерам, туристам и другим субъектам реального сектора, которые нуждаются в иностранной валюте, но достаточно высокой ставкой, чтобы сдерживать спекулянтов, играющих на изменяющихся процентных ставках и валютных курсах, которые насчитывают в настоящее время более 9/10 всех валютных операций. Тобин предлагал ставку в 0,02%. Позже были предложены гораздо более высокие ставки, причем налоговые сборы должны были делиться между странами, субъекты которых осуществляют сделку, пополам или могли бы быть использованы для финансирования международных организаций и оказания помощи беднейшим из развивающихся стран. Данное предложение актуально и сейчас, причем как с точки зрения уменьшения доли спекулятивных операций с их негативными эффектами, так и с точки зрения международного источника финансирования и перераспределения ресурсов. Такой вид операций как арбитраж, вероятно, из-за подобного налога стал бы невыгоден. Хотя каждая пара сделок приносит лишь незначительный доход от микроскопических изменений процентных ставок и валютных курсов, десятки подобных сделок ежедневно могут принести высокую годовую прибыль. Однако данный налог не решает проблемы со сделками с государственными облигации, которые могут использоваться участниками рынка в качестве суррогата валюта. Также предложение Джеймса Тобина не дает решение для ситуации, когда прогнозируемые политические события или резкие экономические изменения привлекают на рынок крупных спекулянтов, получающих большие прибыли или убытки от нескольких крупных операций. Налог также малоэффективен в случае начала паники среди участников рынка, как это было во время печально известного кризиса в Юго-Восточной Азии. Таким образом предлагаемый механизм неспособен предотвратить наиболее болезненные для существующего нерегулируемого валютно-кредитного рынка явления. Вместе с тем простота внедрения и прогнозируемые положительные эффекты делают его использование необходимым. Государства, вводящие налог, договариваются об условиях и обязуют всех субъектов, осуществляющих валютные операции (а такие субъекты обычно лицензируются), взимать данный сбор. Соглашение между тремя-четырьмя крупными странами, вероятно, привлечет интерес остальных. Кроме того, страны-участники могут взимать двойную или тройную сумму налога с субъектов, лицензируемых государствами, не вошедшими в соглашение. Или можно обложить налогом все валютные операции без исключения. Если часть средств вырученных от внедрения данного налога будет перераспределяться в пользу развивающихся стран, то можно ввести требование обязательного участия последних в данной схеме для получения помощи. 3.3. Изменение механизмов взаимоотношений кредиторов и заемщиков Согласно предложению Ёшито Отани , техническая сторона проблемы, т.е. “плата за изъятие из циркуляции”, может быть разрешена гораздо более просто, чем предлагалось раньше — в соответствии с современным образом платежей. 90% того, что мы называем сегодня “деньгами”, в действительности являются числами в компьютере. Поэтому в рамках общепринятой в настоящее время системы расчетов платы за пользование после введения нейтральными деньгами может взиматься очень простым путем. Денежные вклады на счетах, находящиеся в распоряжении владельца в любое время, могли бы облагаться ежемесячной платой в размере, например, 0,5%, т.е. 6% в год. Каждый человек, имеющий на своем счете больше нейтральных денег, чем ему требуется на расходы в текущем месяце, перевел бы разницу во избежание потерь на свой счет в Сбербанке, где они не облагаются платой. Кто получает кредит, тоже не платит процентов, а только премию за риск и плату за администрацию кредита, которые и сейчас включаются в любой банковский кредит. Последние составляют от 1,5 до 2,5% от обычных кредитных издержек. Таким образом, практически изменится очень немногое. Банки продолжали бы функционировать как и прежде, с той только разницей, что они были бы больше заинтересованы в выдаче кредитов, поскольку они тоже были бы подвержены действию механизма оплаты за деньги, изъятые из оборота. Для обеспечения равновесия между сбережениями и кредитами в банке, возможно, будет необходимость введения корректирующего процента в размере ±1%. Таким образом, если в банке на сберегательных счетах находится больше денег, чем ему требуется, то он должен государству лишь 1%. Если же у банка появятся затруднения с платежеспособностью, то он может получить соответствующую сумму. В этом случае плата за деньги являлась бы временным механизмом регулирования в отличие от сегодняшних процентов, которые являются механизмом перераспределения богатства. Основой этой реформы должна являться довольно точная привязка количества циркулирующих денег к той сумме, которая необходима для проведения всех коммерческих сделок. Когда количество выпущенных денег покроет необходимость их при заключении всех сделок, то вводить в оборот больше денег будет не нужно. Это означает, что новые деньги теперь будут следовать модели “естественного” роста (рис. 1, кривая “а”), а не экспоненциального.
Другой технический аспект введения такой, денежной реформы заключается в предупреждении непродуктивного накопительства денег. Накопление наличных купюр новых денег можно предотвратить более элегантным способом, чем с помощью наклеивания марок на обратную сторону банкнот. Можно было бы, например, печатать банкноты сериями с различной цветной маркировкой и разных размеров; одна из серий раз или два в год без предварительного объявления могла бы изыматься из обращения. Для государства эти затраты не превысили бы расходы, связанные с заменой старых изношенных банкнот на новые, как это принято сейчас. Как показал опыт из Австрии и Америки, политический аспект реформы является решающим по отношению к техническому аспекту.
Из всех экспериментов по обмену товаров и услуг с помощью беспроцентных денег наиболее известен проводимый на острове Ванкувер в Канаде Майклом Линтоном. Система обмена, названная LETS (локальная система труда и торговли), работает с ориентированными на обыкновенные доллары единицами обмена, так называемыми “зелеными долларами”. Торговые партнеры сами договариваются о цене на товары и услуги, получаемые друг от друга, в зеленых или обычных долларах, иногда и в том, и в другом, а после каждой сделки свои дебеты или кредиты переводят в централизованную компьютерную службу ведения счетов. Сначала для каждого устанавливается предельно допустимый уровень задолженности, который позднее может быть изменен для того, чтобы свести к минимуму риск для обоих участников сделки. Понятно, что система становится тем выгоднее, чем больше сторон в ней участвуют: В 1987 г. в Канаде имелось около десяти систем LETS, еще 10 — в других странах мира. Проблемой в рамках данной системы является то, что люди, сколотившие слишком большое состояние, не заинтересованы в том, чтобы передавать в распоряжение тех, кому, вероятно, нужно больше, чем они могут взять в кредит, эту “надежность обмена”. Это означает, что без взыскания платы за обращение здесь существует тенденция к застою. В Швейцарии с 30-х годов в масштабе всей страны работает обменный ринг, называемый WIR, с оборотом 1,5 млрд. швейцарских франков. Это одна из немногих удавшихся попыток беспроцентного обмена товаров и услуг, которая была осуществлена. Ринг работает, как и все остальные, с помощью централизованной службы ведения счетов, в рамках которой осуществляется централизованный контроль и учет по дебету и кредиту. На коммерческой базе в США работают многочисленные подобные обменные ринги. В Дании с 30-х годов и в Швеции с 60-х годов имеется система банков ЗРК (Земля, Работа, Капитал). Они предлагают беспроцентные кредиты после определенного периода накопления без процентов. Поскольку не всем одновременно нужны кредиты, но каждый должен накопить определенную сумму для получения кредита, система предлагает возможность координировать накопления и потребности клиентов в кредитах таким образом, что все участники получают выгоду от беспроцентной системы. 3.4. Создание в мировой валютно-кредитной системе механизмов выхода из “кредитных ловушек” Дефицит платежного баланса и отсутствие адекватного регулирования в валютно-кредитной сфере могут вовлечь страну в безвыходную кредитную ловушку, когда выплаты процентов по основному долгу могут быть осуществлены только путем привлечения новых заимствований. Существующая валютно-кредитная система не может предотвратить подобное явление. Единоразовые списания долгов не являются адекватным механизмом решения проблемы, так как имеют скорее субъективный характер, то есть зависят от интересов кредиторов и стимулируют дальнейшие заимствования, не освобождая страну из кредитной ловушки. Коммерческие банки активно участвовали в 70-х годах в кредитовании беднейших развивающихся стран, а также стран с переходной экономикой в 80-х. Отсутствие регулирования в сфере международного кредита позволило банкам развитых стран свободно кредитовать банковский сектор развивающихся стран, тем более, что правительства часто предоставляли официальные гарантии. Практика привлечения иностранных заимствований для финансирования бюджетных дефицитов нарушило работу традиционных рыночных механизмов регулирования валютных курсов и выравнивания платежного баланса. По мере увеличения общей суммы задолженности банки и государства-кредиторы повышают реальные ставки по продолжающемуся кредитованию в виду увеличения риска неплатежа, чем только его увеличивают. Неизбежное изменение валютного курса страны-должника увеличивает ее обязательства в большей степени, чем это было бы необходимо для выравнивания платежного баланса. Таким образом, многие развивающиеся, развитые, а также страны с переходной экономикой и частные заемщики оказались заперты в постоянно увеличивающейся долговой ловушке, созданной частным международным кредитованием. Если темпы увеличения задолженности превышают экономический рост (например ежегодный рост валового продукта – 3%, а внешней задолженности – 5%, что характерно для многих стран), то страна практически не имеет возможности самостоятельно погасить долг. К тому же, если долги деноменированы в валюте кредитора, то растущие валютные риски будут способствовать увеличению разрыва. Все это сильно вредит развитию экономик стран должников. Если с 1975 по 1982 год чистое долгосрочное кредитование развивающихся стран составляло в среднем 28 млрд. долларов ежегодно, то с 1983 по 1990 год только чистые платежи по обслуживанию долгов из развивающихся стран составили в среднем сумму в 25 млрд. долларов ежегодно, выплачиваемых западным странам и МВФ, и без того имеющих избыточные кредитные ресурсы. С 1990 года значительная часть кредитов стала направляться в наиболее богатые из развивающихся в стран, а также страны с переходной экономикой в форме прямых и портфельных инвестиций. Если в 1980 году долг развивающихся стран составлял 106 млрд. долларов (16% от их ВНП), то в 1995 году их суммарная задолженность составила 535 млрд. долларов (38% от ВНП). Это развенчивает миф о безвозмездной помощи развитых стран развивающимся. Последующие кризисы внешней задолженности относительно более развитых стран: Мексики, стран Юго-Восточной Азии, стран Восточной Европы, России, Бразилии наглядно продемонстрировали механизм кредитной ловушки. Если не будут внесены изменения в действующую валютно-кредитную систему, то вскоре последует очередь таких стан, как Австралия, Новая Зеландия, отдельных стран Латинской Америки и, возможно, Европы. Не исключен и возможный кризис в США. Необходимо принять ряд радикальных мер по регулированию международной торговли, кредитной и валютной сфер. Помимо уже предложенных механизмов нужно ввести на международном уровне ограничения для каждой страны на максимально возможный внешний долг и расходы по его обслуживанию. Все долги свыше устанавливаемого размера придется списать. Также необходимо уменьшить ставки процентов по кредитам до минимально возможного уровня, в частности за счет надбавок по страновым рискам и надбавок по ожидаемой инфляции. 3.5. Возможные механизмы фиксации валютных курсов.
Утверждение о том, что чем более стабильны валютные курсы, тем более эффективно функционирует реальный сектор экономики не требует доказательств. Однако заключение нового соглашения подобного Бреттонвудскому будет весьма затруднительным при любых обстоятельствах. Даже просто слухи или информация о подготовке “нового Бреттон-Вуда” дестабилизируют валютные курсы. Наиболее приемлемым для всех решением было бы через усиленный Международный валютный фонд или новую организацию Международную валютную комиссию зафиксировать текущее валютные курсы, затем поэтапно приблизить их к паритету покупательной способности и корректировать валютные курсы только в случае определенных изменений паритета. Комиссия может изменять пределы колебания паритета для защиты от спекулятивных атак на отдельные валюты. В настоящее время существует дилемма: зафиксировать валютные курсы невозможно, но объем валютных спекуляций достиг объемов, ставящих под угрозу существование всей системы в целом. Таким образом, регулирование валютных курсов необходимо, и паритет покупательной способности один из наилучших показателей для сравнения стоимости валют.
Чтобы избежать крупных спекулятивных атак на валюты, от которых ожидается девальваций, вместо защитных операций центральных банков, причем не всегда успешных, целесообразнее использовать возможности Комиссии для временного ограничения операций неторгового характера неустойчивыми валютами, курс которых вскоре будет изменен. Конечно оценка стоимости валют через паритет не может быть на 100% объективной. Данный показатель обычно рассчитывается путем сравнения средних потребительских корзин, что имеет следующее недостатки: - в обществах с различным образом жизни, товары входящие в корзину и пропорции между ними будут отличаться; - качество товаров отнесенных к одной группе по единой цене может сильно отличаться; - розничные цены на товары включают в себя не только себестоимость продукции, но и другие виды расходов, в том числе налоговые платежи, которые варьируются. Однако эти сложности можно обойти путем оценки корзины страны А в ценах страны А и страны Б, оценить корзину страны Б в ценах А и Б, а также внести поправку по налогообложению. После этих операций какое-то расхождение с реальным валютным курсом по-прежнему останется, но все же предлагаемая система лучше, чем свободные колебания валют в 80-90-х, или фиксированные валютные курсы. Ранее основным доводом в пользу рыночных валютных курсов была необходимость выравнивания торговых балансов стран, через изменения стоимости экспорта и импорта. Но, во-первых, подобный аргумент не учитывал эластичность спроса на те или иные товары и степень монополизации в отраслях. Во-вторых, альтернативой покупки недостающей для выравнивания валюты является привлечение внешних заимствований, то есть спрос и предложение на валюту больше не отражает спрос и предложение на товары и услуги, чему также способствовало многократное увеличение доли спекулятивных операций на валютном рынке. Так как подобная мера может вызвать на рынке большую панику, необходим длительный срок внедрения (год-два) и обязательная предварительная разъяснительная работа. Попытки реализации данных предложений наталкиваются на активное сопротивление многих экономистов, политиков и финансовых организаций. Хотя намерения восстановления управления над национальной и международной кредитной сферой и валютным регулированием вызывают большое недовольство, но после кризиса в Юго-Восточной Азии общественное мнение постепенно переходит на сторону тех, кто предлагает реформировать существующую систему. Заключение В настоящее время мировая валютно-кредитная система в целом характеризуется следующими особенностями: - отсутствие эффективного общественного контроля и рыночных механизмов, регулирующих количество денег и кредитных ресурсов в обращении на мировом рынке; - часть кредитных ресурсов используется непродуктивно на спекуляции изменения процентных ставок и валютных курсов, оказывая негативное влияние на производство и распределение товаров и услуг; - валютные курсы подвержены многочисленным небольшим колебаниям с периодическими крупными обвалами, наносящими значительный ущерб кредитному рынку, а также увеличивающие кредитные и торговые риски; - реальные процентные ставки корректируются (через арбитражные сделки по валютным курсам) к скорректированной на предполагаемый риск и инфляцию текущей ставке доходности на кредитном рынке; - относительно высокие реальные процентные ставки в большинстве стран; - либерализация в валютно-кредитной системе затрудняет для национальных правительств регулирование, направленное на сдерживание инфляции, выравнивание последствий экономических циклов и другие цели иными способами, кроме изменения процентной ставки; - либерализация торговли приводит к тому, что выравнивание дефицита торгового баланса осуществляется преимущественно за счет продажи национальных активов или через внешние заимствования; острая потребность во внешних заимствованиях вынуждает должников осуществлять заимствования по самым высоким на мировом рынке ссудных капиталов ставкам, с учетом кредитного и валютного риска (фактически угроза девальвации валюты); - значительные прибыли извлекаемые транснациональными банками от спекулятивных валютных операций, делают последних активными сторонниками плавающих валютных курсов и нерегулируемых процентных ставок (причем весьма высоких процентных ставок); - инфляционные риски несут преимущественно заемщики, а не кредиторы; - значительная часть создаваемых кредитных ресурсов используется непродуктивно. От существующей системы выигрывают: - владельцы значительных объемов кредитных ресурсов; - крупные компании и предприятия, способные развиваться за счет собственных ресурсов без привлечения заемных средств. От существующей системы проигрывают: - вновь создаваемые, а также действующие компании зависимость оборотного или основного капитала которых от кредитов велика; - акционерные компании (необходимость платить большие дивиденды из-за альтернативы со стороны высоких процентных ставок; - компании осваивающее новые направления развития, а также компании, входящие на уже развитый рынок с участниками имеющими возможности для самофинансирования; - значительное число потенциальных пользователей потребительского кредита, которые не могут себе его позволить при высоких процентных ставках. При наличии политической воли основными мероприятиями по совершенствованию мировой валютно-кредитный системы могли бы стать: - увеличение национального и международного регулирования в сфере движения капиталов; - ограничение валютных спекуляций; - изменение механизмов взаимоотношения между кредиторами и заемщиками; - фиксация валютных курсов через паритет покупательной способности К сожалению, большинство из вышеперечисленных мер, несмотря на свою насущную необходимость сложно реализуемы по причине отсутствия понимания их необходимости у широких слоев общественности и в государственных органах власти, а также из-за сопротивления транснациональных кредитных организаций не заинтересованных в потере постоянных источников высокого дохода.